2. Прудков Владимир 2011/02/26 11:12
[ответить]
Здравствуйте, Екатерина! Я по поводу вашего рассказа "Женщина моей мечты". Или это не ваш рассказ? Я до сих пор путаюсь. Ну, если нет, то, пожалуйста, перешлите. Вы-то знаете. Других ссылок я не нашел.
Я давно прочитал ваш рассказ, еще когда он сразу появился на конкурсе И так как он не оставил меня равнодушным, хотел черкануть Вам... то есть не Вам, а Милых В. В. Я кстати думал, что это мужик. Но не важно. Я же не собираюсь приглашать его на шашлык, а вас в романтическое путешествие. Мне было все недосуг, но сейчас маленько освободился, а тут как раз прошли разборки, оценки. Сразу скажу, что во многом с ними не согласен. Ю. Хабибуллин написал о Вашем рассказе целую статью, под вид тех, что писали раньше Белинские и Чернышевские, я читал и чуть ли не восхищался: так аналитично, убедительно, страстно, глубоко и широко. Но вот чтение закончил, припомнил Ваш рассказ и сам себя спрашиваю: а что это было? Неужели Вы и, в самом деле, участник какой-то тайной экстремисткой организации, решивший изжить всех мужиков. Да полно! Не поверю, даже не зная Вас. Короче, это было похоже на стрельбу артиллерии крупного калибра по воробьям. А настоящая-то дичь, крупные жирные вороны спокойно сидят сзади и хохочут, дивясь на эту канонаду. . Нет, тут явно надо разворачивать батарею и всем вместе, и мужикам и бабам, палить по иным целям.
Что касается самого рассказа. Ну, может, маленько перебор есть, в обрисовке этого мужика, её мужа - ну и что? Еще бы наш критик напустился на то, что Плюшкин неимоверно скупой. Художественное заострение, преувеличение - так в литературе бывает. И между прочим, входит в приемы того же реализма, который и заявлен под флагом конкурса. Единственно, может быть, мое замечание к автору, заключается вот в чем. Читаем название: "Женщина моей мечты". Вопрос: чьей именно мечты? Где тот мужик, для которого эта женщина есть мечта?.. Поначалу я думал, что автор имеет в виду себя, и видит в своей героине идеал женщины. Но автор-то сам оказался женщиной и, смею думать, традиционной ориентации. Стало быть, Вы этого мужика вообще не обозначили. А жаль. В этом могла бы быть изюминка рассказа. Читая рассказ, я ждал: ну вот-вот должен появиться такой мужик. Даже так подумал: во, какой хитрый автор, устроил для героини поход в магазин, чтобы она могла встретиться с таким человеком. Но мимо. Этот, как его, повстречавшийся ей Николай - ну, нормально к ней относится, но озабочен своими проблемами, живет своими радостями, - повстречались и разошлись. Лида пошла дальше в магазин, и так никого и не встретила. И я, читатель (думаю и не только я) оказался разочарованным в своих ожиданиях. Автор, ну что Вам стоит ввести в конце какую-нибудь эпизодическую фигуру, какого-нибудь отставного капитана или мичмана, отслужившего двадцать пять лет на Тихом океане, и вернувшимся домой, в родные места. Она даже и не узнает его. Зато у него в зобу дыханье перехватывает. Она, как была для него, с юных лет, "женщиной его мечты" так и осталась. Может, учились в одном классе.
- Здравствуй, Лида. А ты нисколько не изменилась... - несколько очень осторожных, нерешительных комплиментов в ее сторону.
- Как живешь? Замужем ли ты? - осторожно, ненавязчиво интересуется.
- Да нормально живу. Замужем.
И все! Для него это табу. Ну, разве можно любимой женщине, мечте своей, предлагать адюльтер?
Она идет домой. Не с той радостью, что ей предложили дополнительную работу (тут ваши критики, пожалуй, правы, пусть ваша героиня и двужильная, но уже и возраст и болячки, и сомнения: а справится ли - так что эта радость может со слезами на глазах и с болью в пояснице). Нет, она идет домой с другой радостью: вот нашелся же человек, который посмотрел на нее не как на прачку, рабочую скотинку, объект своих сексуальных домогательств.
И даже муж, этот толстокожий, но тем не менее ревнивый варвар замечает перемену в ней.
- Ты че-то долго отсутствовала? - с подозрением спрашивает и разглядывает, видя перемену в её лице.
- Сколько надо, столько и отсутствовала! - с вызовом, с родившимся в ней чувстве свободы и независимости отвечает она. И даже он, толстокожий, понимает, что она не его рабыня, а он не рабовладелец и лицензии на это не имеет, а все держится на её добровольном согласии, на привычке так жить.
Не знаю, вы, может, скажете, что это слишком надуманно и вовсе не реализм, но мне кажется, что то, что сейчас по тексту - да, все правдиво, все выдержано в рамкам исследуемых реалий. И все-таки ближе к натурализму. А вот другая концовка, с прорывом в несколько иные сферы, и соответствовала бы понятию реализма. Да и читателю так хочется. Уж такие мы. Думаю, вы и сами во всем этом разберетесь, просто пока, как это часто бывает, не можете оценить вкус только что испеченного пирога. Буду рад, если мой читательский отзыв чем-то поможет Вам. Кстати я думал, что уж Ваш-то рассказ поглянется нашим строгим судьям. И мне жаль, что его нет в окончательных списках. Всего доброго, успехов.
1. (beregnaia65) 2011/02/25 11:32
[ответить]
Как не хотел писать обзор на тексты финалистов, но ничего не вышло. Прибежала Екатерина вся в слезах. Плачет, 'целует ... жилистую руку, просит, чтобы...'. Ну, в общем, обидели опять её любимую Стрекозу-Наташку. А вы пробовали когда-нибудь отвязаться от плачущей обиженной на весь свет Катерины? И не пробуйте! Не отвяжетесь! Вот и я взялся за перо...
Начну, разумеется, с рассказа 'Наташкина загадка', которому я вот уже на втором конкурсе подряд ставлю высшую оценку. И не подумайте, что это из-за Катенькиных красивых глаз. Вернее, не только из-за них... В первую очередь, меня подкупает стиль Екатерины. Текст читается легко, без всякого напряжения. По мере чтения не возникает желание отложить текст на потом. Наоборот, не терпится узнать, что же там дальше. Кажется, это называется умением соблюдать интригу. И здесь мастерство автора очевидно.
Образы настолько живые, что узнаёшь в них себя, свои друзей и недругов. Суровых и лояльных учителей. Сама жизненная ситуация тоже знакома. Приходилось вам общаться с людьми, которые от природы 'не такие, как все'. Они более эмоциональны, более чувствительны, неуверенны в себе и поэтому склонны к принятию непродуманных сиюминутных решений. Наташкина ситуация ещё усугубляется тем: она влюблена и думает, что она отвержена Мишкой исключительно по причине своего физического недостатка. Ей кажется, что если бы не её внешнее 'уродство', Мишка, несомненно, влюбился бы в неё, а не в красавицу Малыгину. Поэтому так легко отдаётся малознакомому мужчине, который видит в ней женщину, предмет вожделённого желания. И для неё это потрясающе важное открытие. Её можно хотеть! А равно для неё - любить! И здесь автор выступает как тонкий знаток подростковой психологии, что не удивительно, для педагога-психолога. Другое дело, никаких назиданий и нравоучений. Просто желание понять, что происходит в душе юной героини, осознавшей весь ужас отверженности. И это однозначно делает рассказ глубоким, заставляющим задуматься над нравственными критериями современного общества.
Кроме того, рассказ волнует, заставляет переживать за судьбу юной героини. И в этом тоже заслуга автора. И, несомненно, последняя фраза: 'но Наташка уже шагнула за окно' во многом провокационна. Каждый из читателей мысленно рисует свой финал. В том числе и кроваво-красное пятно, растекающееся под окном школы. И сразу в душе зреет протест против жестокого автора, погубившего 'юное очаровательное создание'. И в этом принципиальная ошибка господина Яценко ( и очень уважаемой мной Ирины Карловны), а также других критиков. Вы оцениваете всё происходящее глазами реалиста. Ещё раз повторю - РЕАЛИСТА. Что очень в данной ситуации по определению неверно. Ведь у нас конкурс 'нереальной новеллы'. НЕРЕАЛЬНОЙ! А значит, автор вправе допустить нечто необъяснимое или даже фантастическое в тексте. Тем более автор несколько раз в тексте подчёркивает, что героиня необычна ещё и тем, что умеет летать. Уж если не летать, то порхать. Есть ли у нас основание автору не верить? На конкурсе реалистического рассказа - да, а здесь - нет! Нет, уважаемый Владимир, по условиям этого конкурса. И тогда трагический финал рассказа есть не что иное, как ваше, сугубо ВАШЕ, предположение. И зачем же приписывать его автору? Я лично мысленно вижу, как юная Стрекоза делает два-три круга над школьным двором и благополучно садится на плечо тому же Мишке. И, в этом случае, никакого 'беспросвета' и 'безнадёги' нет и быть не может. Автор даёт именно читателю право выбора. И в этом я вижу ещё один большой плюс рассказу.
Не знаю, получит ли Катерина полное 'удовлетворение' от моей рецензии, но, думаю, плакать ей не стоит. Вещь получилась очень сильная. Умница. Жду продолжения с нетерпением.