Рейчел Хокинс : другие произведения.

Проклятая школа 2: Демоническое стекло

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.28*8  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Софи Мерсер, ученица школы Геката-Холл, с ужасом узнает, что она - представительница расы демонов. А ее парень Арчер Кросс - агент таинственной организации "Око Божье", занимающейся уничтожением демонов! Софи уверена: она представляет угрозу для всех, кого любит. И теперь ей остается только одно - отправиться в уединенный загородный особняк и совершить смертельно опасный ритуал Отрешения. Если он пройдет удачно, то Софи лишится своих магических способностей. Если нет - она погибнет. Шансы - пятьдесят на пятьдесят, а за каждым шагом Софи следят не только демоны, но и их преследователи...

Демоническое стекло

[]

Annotation

     Софи Мерсер, ученица школы Геката-Холл, с ужасом узнает, что она — представительница расы демонов. А ее парень Арчер Кросс — агент таинственной организации «Око Божье», занимающейся уничтожением демонов!
     Софи уверена: она представляет угрозу для всех, кого любит.
     И теперь ей остается только одно — отправиться в уединенный загородный особняк и совершить смертельно опасный ритуал Отрешения.
     Если он пройдет удачно, то Софи лишится своих магических способностей.
     Если нет — она погибнет.
     Шансы — пятьдесят на пятьдесят, а за каждым шагом Софи следят не только демоны, но и их преследователи…

Рейчел Хокинс ДЕМОНИЧЕСКОЕ СТЕКЛО

     Посвящается Джону, который сказал: «Знаешь, чего не хватает этой книге? Нужно больше огня! И, может быть, мечей». Твоя правда, золотце, — по крайней мере, на этот раз.

ГЛАВА 1

     В обычной школе урок на свежем воздухе в чудесный майский день — это прелесть что такое. Сидишь себе на солнышке, — может быть, читаешь стихи — и нежный ветерок ерошит тебе волосы…
     А в Геката-Холле, исправительном заведении для малолетних монстриков, на таком уроке тебя бросают в пруд.
     Шел урок по истории гонений на экстраординариев. Класс выстроился у кромки затянутой ряской воды. Учительница, мисс Вандерлейден — мы ее звали за глаза Ванди, — взяла свернутую веревку из рук школьного лесничего, Кэла. Он работает лесничим, хотя ему всего девятнадцать лет. Кэл чуть заметно мне кивнул — для него это все равно что замахать руками и заорать: «Привет, Софи!»
     Что тут скажешь — сильный, молчаливый мужчина.
     — Мисс Мерсер, вы меня слышите? — спросила Ванди, сжимая веревку в кулаке. — Я сказала: шаг вперед!
     — Вообще-то, мисс Вандерлейден, — начала я, старательно скрывая дрожь в голосе и указывая на свои кудряшки. — Видите? Это химическая завивка, я ее только вчера сделала. Наверное, волосы лучше не мочить?
     Одноклассники захихикали, а Дженна, моя соседка по комнате, шепнула:
     — Жжешь!
     Поначалу я до смерти боялась Ванди и ни за что бы не рискнула так с ней разговаривать, но за прошлый семестр много всего произошло. У меня на глазах моя покойная прабабка убила мою лучшую врагиню-подругу, а мальчик, который мне нравился, чуть меня не зарезал.
     В общем, я слегка закалилась.
     А Ванди, очевидно, это совсем не радовало.
     Грозно сдвинув брови, она гаркнула:
     — Шагом марш!
     Я протолкалась вперед, бормоча себе под нос не самые изысканные слова. Сбросила туфли и носки и встала рядом с Ванди по щиколотку в воде, морщась от ощущения вязкой глины под босыми ногами.
     Ванди крепко связала мне руки и ноги, обдирая кожу веревкой. Обмотав меня весьма основательно, учительница выпрямилась и удовлетворенно осмотрела результат своих трудов.
     — А теперь — в пруд!
     — Э-э… а как?
     Я боялась, не заставит ли она меня прыгать все дальше от берега, пока вода не накроет с головой — такого унижения я точно не вынесу.
     Кэл шагнул вперед — может, спасать собрался?
     — Мисс Вандерлейден, хотите, я сброшу ее с мола?
     Зря надеялась.
     — Давайте! — Ванди бодро кивнула, словно так и было задумано с самого начала.
     Кэл подхватил меня на руки.
     Вокруг захихикали, а кое-кто даже завздыхал. Многие наши девчонки отдали бы парочку жизненно важных органов за право оказаться в объятиях школьного лесничего, а у меня лицо горело. Кажется, даже самой бултыхнуться в воду было бы не так стыдно.
     — Ты ведь ее не слушала? — тихо спросил он, как только мы немного отдалились от толпы.
     — Не-а, — ответила я.
     Пока Ванди излагала, зачем кому-то нужно окунуться в пруд, я как раз объясняла Дженне, что вовсе даже не вздрогнула вчера, когда какой-то мальчишка назвал меня «Мерсер», точно как Арчер Кросс. Потому что для меня это ничего не значит! И мне не снился в ярких подробностях тот единственный наш поцелуй в прошлом ноябре. Только во сне на груди у Арчера не было татуировки «Ока Божьего», так что можно было целоваться дальше, не прерываясь, и…
     — И чем же ты занималась? — поинтересовался Кэл.
     На какое-то мгновение я решила, будто он спрашивает про мой сон, и меня обдало жаром с ног до головы. Потом я сообразила, о чем речь.
     — Да так… Разговаривала с Дженной. Такая, знаешь ли, милая светская беседа двух маленьких монстриков.
     Мне показалось, что по губам Кэла опять скользнула тень улыбки, но он уже продолжал говорить.
     — Ванди сказала, что настоящие ведьмы спасались от испытания водой, притворяясь мертвыми, а потом освобождались при помощи магии. Вот она и хочет, чтобы ты сперва как будто утонула, а потом освободилась от веревок.
     — Утонуть — это пожалуйста, — пробормотала я. — С остальным сложнее.
     — У тебя все получится. А если через несколько минут не всплывешь, я тебя спасу.
     Что-то вдруг затрепетало у меня в груди — я даже удивилась. Ничего подобного не чувствовала с тех пор, как Арчер пропал. Ладно, пустое все это. Темно-русые волосы Кэла просвечивали на солнце, в ореховых глазах играли отблески от воды. Он держал меня легко, словно пушинку. Еще бы не затрепыхаться, когда умопомрачительный красавец говорит тебе такие слова!
     — Спасибо, — сказала я.
     Через плечо Кэла я увидела, что мама смотрит на нас, стоя на крыльце его бывшего домика. Она поселилась там на время, пока не приедет папа и не заберет меня в Лондон, в штаб-квартиру Совета магов.
     Мы этого уже полгода ждали и до сих пор не дождались.
     Мама нахмурилась. Мне хотелось показать ей большой палец — мол, у меня все отлично! Удалось только слегка махнуть связанными руками, заехав при этом Кэлу в подбородок.
     — Ох, прости!
     — Ничего страшного. Наверное, тебе странно, что твоя мама здесь.
     — И мне, и ей странно. И тебе, наверное, тоже — ты лишился своей холостяцкой берлоги.
     — Миссис Каснофф позволила мне перетащить в общежитие джакузи в форме сердечка.
     — Кэл! — изумилась я. — Неужели ты шутить умеешь?
     — Все может быть, — ответил он.
     Мы уже дошли до конца мола. Я покосилась на воду, стараясь не дрожать.
     — Я, конечно, притворюсь, но не мог бы ты посоветовать, как мне не утонуть на самом деле?
     — Не вдыхай воду.
     — О, спасибо, это очень ценно!
     Кэл перехватил меня поудобнее, и я вся напряглась. Перед тем как швырнуть меня в пруд, он шепнул мне в самое ухо:
     — Удачи!
     А потом я плюхнулась в воду.
     Не могу точно сказать, какой была моя первая мысль после погружения; в основном она состояла из непечатных слов. Вода оказалась что-то уж слишком ледяной для майского дня в штате Джорджия; холод пробирал до костей. В груди жгло, я погружалась все глубже и наконец шмякнулась на илистое дно.
     Так, Софи, без паники!
     Я оглянулась и справа от себя разглядела в мутной воде ухмыляющийся череп.
     Тут-то я и перепугалась. Первый инстинктивный порыв был вполне человеческим — я согнулась, дергая связанными руками веревку, которая стягивала мне щиколотки. Быстро поняла, что это полнейшая глупость и постаралась успокоиться, призывая свои магические способности.
     «Веревка, развяжись!» — приказала я мысленно, старательно представляя, как с меня соскальзывают путы.
     Веревка чуть-чуть ослабла, но явно недостаточно. Отчасти беда была в том, что моя магия обычно приходит из-под земли (я об этом стараюсь особо не задумываться), а прочно стоять на земле, когда пытаешься не утонуть, довольно затруднительно.
     «ВЕРЕВКА, РАЗВЯЖИСЬ!» — повторила я мысленно, на этот раз энергичней.
     Веревка начала разматываться, и скоро вокруг меня плавал огромный спутанный клубок. Я бы вздохнула с облегчением, если бы не необходимость задерживать дыхание. Так что я просто выпуталась из оставшихся веревок и рванулась к поверхности.
     Поднялась примерно на фут, а потом что-то дернуло меня обратно.
     Я глянула вниз, ожидая увидеть костлявые пальцы, вцепившиеся в мою щиколотку, но ничего такого там не было. Легкие уже горели огнем, глаза щипало. Я забила руками и ногами. Вроде никто меня не держит, а всплыть не получается.
     Тут мне стало по-настоящему страшно. Срочно необходимо было вдохнуть. Как я ни брыкалась, в итоге только покачивалась в воде, не двигаясь с места. Перед глазами плясали черные точки, больно сдавило грудь. Сколько я здесь пробыла? Кэл обещал меня спасти — интересно, сдержит ли он слово?
     Вдруг меня словно подбросило вверх. Я вынырнула, жадно глотая обжигающий воздух, пробкой вылетела из воды и рухнула на мол, больно ударившись локтем.
     Юбка наверняка задралась, но мне было не до этого. Я наслаждалась тем, что дышу. Постепенно я перестала хватать ртом воздух и кое-как выровняла дыхание.
     Тогда я села, откидывая мокрые волосы со лба. Кэл стоял в двух шагах от меня. Я мрачно покосилась на него.
     — Шикарный спасатель, нечего сказать…
     Тут я заметила, что он смотрит в другую сторону. Проследив за его взглядом, я увидела на молу худого темноволосого человека, который стоял совершенно неподвижно и не отрывал от меня глаз.
     Вдруг снова стало трудно дышать.
     Я поднялась на подгибающихся ногах, одернула мокрую юбку.
     — Ты в порядке? — крикнул незнакомец с тревогой.
     Голос у него был неожиданно сильный при таком субтильном телосложении, и говорил он с легким британский акцентом.
     — Все в норме, — ответила я, хотя перед глазами снова замелькали черные точки и ноги меня не держали.
     Теряя сознание, я увидела, как отец бросился ко мне.

ГЛАВА 2

     Второй раз за полгода я сидела на диване в кабинете миссис Каснофф, закутанная в одеяло (первый раз случился в тот вечер, когда я узнала, что Арчер состоит в «Оке Божьем» — организации охотников за демонами). Рядом сидела мама, обнимая меня за плечи. Папа стоял возле письменного стола, держа в руках пухлый конверт с какими-то документами, а за столом, в огромном фиолетовом кресле, похожем на трон, восседала директриса.
     В комнате было тихо, слышно только, как папа шуршит бумагами и как стучат мои зубы.
     В конце концов я спросила:
     — Почему моя магия отказала, когда я хотела выбраться из воды?
     Миссис Каснофф посмотрела на меня так, будто напрочь забыла о моем присутствии.
     — Ни один демон не может выбраться из этого пруда, — сообщила она своим бархатным голосом. — Там установлены защитные чары. Они… удерживают любое существо, в котором не опознают ведьму, фею или оборотня.
     Я вспомнила череп и кивнула. Сейчас бы того заколдованного чаю, каким меня здесь угощали в прошлый раз…
     — Примерно так я и думала. Значит, Ванди хотела меня убить?
     Миссис Каснофф поджала губы.
     — Не говори глупостей! Кларисса не знала о защитных чарах.
     Я бы, может, даже поверила, если бы директриса не прятала глаза. Расспрашивать дальше не получилось — папа бросил стопку бумаг на стол перед миссис Каснофф и сказал:
     — Внушительный материал здесь на тебя собрали, София. — Он откинулся назад, опираясь руками о край стола, и прибавил: — Если бы в учебной программе Геката-Холла присутствовал такой предмет, как «тотальное разрушение», ты, несомненно, была бы отличницей.
     Приятно узнать, в кого я уродилась такая ехидная. Кажется, больше ничего мне от папы не досталось. Я раньше видела его фотографию, но в жизни встретилась с ним впервые и очень старалась не слишком заметно на него таращиться. Папа оказался совсем не таким, как я его себе представляла. Красивый, конечно, только… Не знаю даже. Слегка пижонистый. Похож на человека, у которого одних ботинок целый шкаф.
     Мама в отличие от меня смотрела куда угодно, только не на папу.
     — Да-а, — протянула я, снова обернувшись к нему. — Прошлый семестр выдался довольно-таки насыщенный.
     Папа поднял брови. Интересно, он это нарочно или просто не умеет поднимать одну бровь?
     — «Насыщенный»? — Он снова взял в руки папку с моим личным делом и принялся ее разглядывать поверх очков. — В первый же учебный день на тебя бросился оборотень…
     — Да не то чтобы прямо бросился, — промямлила я, но никто не обратил внимания.
     — Разумеется, это сущие пустяки по сравнению с тем, что было после. — Папа перелистал страницы. — Ты оскорбила учительницу и за это целый семестр отрабатывала в хранилище вместе с неким Арчером Кроссом. Судя по примечаниям миссис Каснофф, вы с ним «сблизились». — Он помолчал. — Верно ли такое описание твоих отношений с мистером Кроссом?
     — Еще бы, — ответила я сквозь зубы.
     Папа перевернул следующую страницу.
     — Что ж, насколько я могу судить, сблизились вы достаточно, чтобы ты в какой-то момент увидела метку «Ока Божьего» у него на груди.
     У меня запылали щеки, а мама крепче обняла меня. За прошедшие полгода я многое рассказала ей об Арчере, хотя и не все.
     Конкретно — я ничего не говорила о том, как мы с ним целовались в подвале.
     — Среднему человеку вполне хватило бы и того, что его едва не убил чародей, состоящий на службе «Ока». Ты же вдобавок еще и связалась с ковеном темных ведьм во главе… — Он провел пальцем по странице. — Да, во главе с Элоди Паррис. Мисс Паррис вместе со своими подругами, Анной Гилрой и Честон Бернетт, убили еще одну участницу ковена, Холли Митчелл, и вызвали демона, которым оказалась твоя прабабушка, Алиса Барроу.
     У меня в животе скрутился тугой узел. Я полгода старалась забыть обо всем, что случилось прошлой осенью, и вдруг услышать, как папа перечисляет те события ровным, ничего не выражающим голосом… В общем, скажем так: мне вдруг страшно захотелось опять очутиться в пруду.
     — Совершив нападения на Честон и Анну, Алиса убила Элоди, после чего ты убила ее саму.
     Папа на мгновение оторвался от бумаг и взглянул на мою правую руку. Ладонь пересекал шрам — напоминание о той ночи. Следы от демонического стекла остаются надолго.
     Папа прокашлялся, вернув бумаги на стол.
     — Итак, София, я готов согласиться с тем, что у тебя в самом деле семестр выдался насыщенный. А я-то отправил тебя сюда ради безопасности… Какая ирония судьбы!
     В мозгу у меня всколыхнулись вопросы и упреки, накопившиеся за шестнадцать лет, и я не сдержалась.
     — Может, я и была бы в безопасности, если бы кое-кто меня просветил, что я демон!
     Миссис Каснофф нахмурилась. Я ожидала услышать лекцию об уважении к старшим, но папа только посмотрел на меня синими — моими! — глазами и чуть заметно улыбнулся.
     — И то верно!
     От его улыбки мой боевой запал куда-то подевался, и я уставилась в пол.
     — Значит, ты приехал забрать меня в Лондон? Я тебя ждала с самого ноября.
     — Это мы еще обсудим, но прежде я хотел бы услышать от тебя о событиях прошлого семестра. Особенно о молодом человеке по фамилии Кросс.
     Во мне снова вспыхнула обида. Я помотала головой.
     — Нет уж! Если интересно, можешь почитать отчет, который я писала для Совета. Или поговори с миссис Каснофф, с мамой и с кем угодно еще из тех, кому я рассказывала эту историю за прошедшие полгода.
     — Я понимаю, София, почему ты сердишься…
     — Мое имя — Софи! Никто не называет меня Софией.
     Он сжал губы.
     — Очень хорошо. Софи, твое негодование вполне правомерно, однако в данный момент оно неуместно. Я хотел бы поговорить с тобой и с мамой, — он мимолетно глянул на нее, — по-семейному, между своими, прежде чем перейти к вопросу о процедуре Отрешения.
     — Ну, извини! — огрызнулась я, сбрасывая одеяло и отталкивая мамину руку. — За шестнадцать лет у тебя была масса возможностей поговорить с нами по-семейному! Я просила тебя приехать не потому, что ты мой отец, и незачем сопли разводить! Я просила тебя как главу Совета, чтобы у меня наконец забрали эти дурацкие магические способности!
     Папа не сводил с меня внимательного взгляда. Глаза у него стали холодными, и голос посуровел.
     — В таком случае я как глава Совета отклоняю твою просьбу.
     Я уставилась на него в полном остолбенении.
     — Ты не можешь!
     — Вообще-то, может, Софи, — вмешалась миссис Каснофф. — И в качестве главы Совета, и в качестве твоего отца он вправе воспрепятствовать — по крайней мере, пока тебе не исполнится восемнадцать.
     — До этого еще целый год!
     — Вот и успеешь всесторонне осмыслить возможные последствия своего решения, — сказал папа.
     Я рывком обернулась к нему.
     — Слушай, во-первых, в наше время так никто не разговаривает! А во-вторых, я и так понимаю возможные последствия. Лишившись магических способностей, я уже никого не смогу убить!
     — Софи, мы же много раз говорили об этом. — Мама подала голос впервые с тех пор, как мы вошли в кабинет. — Совсем необязательно ты станешь кого-нибудь убивать. Твой отец ни разу не терял контроль над своими способностями. — Она со вздохом потерла глаза. — Солнышко, нельзя же так категорично! Не стоит рисковать жизнью из-за какого-то призрачного «а что, если вдруг?».
     — Твоя мама права, — подхватила миссис Каснофф. — К тому же не следует забывать, что ты приняла решение на другой день после того, как у тебя на глазах погибла подруга. Нужно время, чтобы все хорошенько взвесить.
     Я снова рухнула на диван.
     — Все, что вы говорите, очень хорошо и правильно, только… — я обвела взрослых взглядом и остановилась на отце. Может быть, он один способен понять то, что я скажу. — Я видела Алису! Какая она была, что она делала и на что была способна… — Я рассматривала выцветший ковер на полу, но вместо пышных роз видела Элоди — бледную, залитую кровью. — Не хочу стать такой, как Алиса. Ни за что! Лучше умереть, правда.
     Мама поперхнулась, а миссис Каснофф неожиданно обнаружила что-то очень интересное на письменном столе.
     Зато папа кивнул.
     Он сказал:
     — Хорошо. Давай заключим договор.
     — Джеймс! — резко произнесла мама.
     Они что-то сказали друг другу взглядами. Потом папа продолжил:
     — Скоро конец семестра, в Геката-Холле начнутся каникулы. Поедем со мной, и если к осени ты по-прежнему будешь настаивать на том, чтобы пройти процедуру Отрешения, я дам согласие.
     У меня брови сами собой поползли вверх.
     — Поехать с тобой? К тебе домой? В Англию?
     Сердце отчаянно заколотилось. Арчера трижды видели в Англии.
     Папа молчал. На какое-то ужасное мгновение мне почудилось, что он умеет читать мысли, но тут он сказал:
     — Да, в Англию. Не ко мне домой, это лето я проведу… у друзей.
     — А они не будут против, если ты приедешь с дочерью?
     Отец улыбнулся, как будто какой-то шутке, понятной только ему.
     — Можешь мне поверить, места хватит.
     — И чего ты этим хочешь добиться?
     Я старалась говорить высокомерно, а получилось, боюсь, просто сварливо.
     Папа стал шарить по карманам, вытащил тонкую темно-коричневую сигарету. Миссис Каснофф неодобрительно прищелкнула языком. Папа вздохнул и сигарету убрал.
     — Софи, — сказал он, явно теряя терпение. — Я хочу познакомиться с тобой поближе и чтобы ты получше меня узнала, прежде чем выбрасывать на ветер свои магические способности, а возможно, и жизнь. Ты еще даже толком не понимаешь, что это значит — быть демоном.
     Я задумалась. С одной стороны, у меня на папу накопилась большая обида и не очень-то хотелось ехать с ним аж на другой континент.
     А если не поеду, еще дольше останусь демоном. И мама уже отказалась от дома, который снимала в Вермонте, так что мне, скорее всего, придется провести лето в Геката-Холле, с мамой и учителями. Бр-р!
     А там — Англия. Арчер.
     — Мам? — спросила я в надежде получить материнский совет.
     Вид у мамы был взволнованный, да оно и неудивительно: сначала я чуть не погибла у нее на глазах, а тут еще необходимость общаться с папой…
     — Конечно, я буду безумно по тебе скучать, но папа во многом прав. — Она сморгнула слезы и решительно кивнула. — Думаю, нужно ехать.
     Папа сказал негромко:
     — Спасибо, Грейс.
     Я глубоко вздохнула.
     — Ну ладно, поеду. Только я хочу взять с собой Дженну.
     Ей тоже некуда было деваться этим летом, а мне хотелось видеть рядом с собой хоть одно дружеское лицо, раз уж придется все каникулы заниматься осмыслением своей демонической сущности, или как там это называется.
     — Хорошо, — ответил папа, не задумываясь.
     Я постаралась скрыть удивление.
     — Класс!
     Папа обернулся к миссис Каснофф.
     — Кстати, это мне напомнило: я хотел спросить, возможно ли, чтобы Александер Кэллахан тоже поехал с нами?
     — Что еще за Александер Кэллахан? — удивилась я. — Ах да, понятно. Кэл.
     Странно было думать о нем «Александер». Такое пафосное имя… Кэл ему куда больше подходит.
     — Конечно, — ответила миссис Каснофф, снова приняв деловитый вид. — Я думаю, мы обойдемся без него два-три месяца, хотя, разумеется, без его целительских способностей расходы на перевязочные материалы значительно возрастут.
     Я спросила:
     — А зачем ты хочешь взять Кэла с собой?
     Папина рука снова потянулась к карману.
     — Главным образом, по делам Совета. У Александера уникальные способности. Хотелось бы с ним побеседовать… Может быть, провести кое-какие исследования.
     Мне это совсем не понравилось, и что-то подсказывало, что Кэл тоже не будет в восторге.
     — К тому же для вас это хороший случай получше узнать друг друга, — продолжал папа.
     У меня по хребту поползли мурашки.
     — Мы и так неплохо знакомы! Зачем мне еще ближе его узнавать?
     Папа наконец-то посмотрел мне в глаза.
     — Затем, что вы с ним помолвлены.

ГЛАВА 3

     Прошло, наверное, полчаса, пока я нашла Кэла. Да оно и к лучшему — я, по крайней мере, успела придумать, что ему скажу, чтобы не было совсем уж нецензурно.
     Естественно, ведьмы и колдуны занимаются разными стремными делами, но самая жуткая гадость — женитьба по сговору. Когда ведьме исполняется тринадцать лет, родители подбирают ей подходящего жениха-волшебника на основе родственных связей, совместимости магических способностей и прочей ерунды в том же духе. Средневековье какое-то.
     Я в бешенстве шагала, не разбирая дороги, а перед глазами стояла картинка: папочка и Кэл в строго обставленном кабинете с кожаными креслами и рогами убитых оленей по стенам, покуривая сигары, официально решают мою судьбу. Небось, еще и по рукам ударили!
     Ладно, допустим, сигары и битье по рукам — не их стиль, но все-таки.
     Кэл нашелся в сарае за теплицами, где у нас обычно проходили занятия по самообороне. Целительские таланты Кэла действовали и на растения. Когда я распахнула дверь, он как раз водил руками над побуревшей и поникшей азалией.
     Кэл прищурился, стараясь разглядеть меня в лучах заходящего солнца.
     Я спросила с порога:
     — Ты знал, что я твоя невеста?
     Кэл что-то буркнул себе под нос и вернулся к прерванному занятию.
     — Знал? — повторила я, хотя ответ был ясен.
     — Да.
     Я ждала, что Кэл еще что-нибудь скажет, но продолжения не последовало.
     — Так вот, я за тебя не выйду! По-моему, брак по сговору — это гадость и варварство!
     — Ладно.
     У двери стоял мешок с почвой для растений. Я зачерпнула горсть и швырнула Кэлу в спину. Он, не оглядываясь, поднял руку. Земля зависла в воздухе, повисела немного и неторопливо спланировала обратно в мешок.
     — Поверить не могу, что ты знал и ничего мне не сказал! — выпалила я, усаживаясь на другой мешок, еще не открытый.
     — А какой смысл?
     — Что значит — какой смысл?!
     Кэл отряхнул руки о джинсы и повернулся ко мне. Пот с него тек ручьями, влажная футболка облепила тело. Смотреть на это было бы очень увлекательно, не будь я так зла. Как обычно, Кэл с виду больше напоминал не волшебника, а полузащитника из юниорской сборной Соединенных Штатов.
     Лицо его ничего не выражало — ну, да он и вообще себе на уме.
     — Ты же выросла не в волшебной семье. Ясно, что с твоей точки зрения браки по сговору — как ты их назвала?
     — Гадость и варварство!
     — Вот-вот. И какой смысл зря тебя пугать и злить?
     — Я не злюсь! — Кэл многозначительно указал глазами на мешок с почвой, и я поморщилась. — Ну, допустим, злюсь, но только из-за того, что ты молчал, а не из-за того, что мы… помолвлены. Черт, даже выговорить язык не поворачивается! Звучит по-идиотски.
     — Софи, все это ничего не значит. — Кэл сгорбился, опираясь локтями о колени. — Просто нечто вроде делового контракта. Неужели тебе никто не объяснил?
     Как же, Арчер объяснял. Он был помолвлен с Холли — той, что потом умерла, бывшей соседкой Дженны по комнате. Конечно, зная, что он состоит в «Оке Божьем», я сильно сомневаюсь, что та помолвка была настоящей. Не хочу об этом думать!
     Я сказала:
     — Угу, мне объяснили. И потом, ее ведь можно и разорвать, правда? Это же не окончательно и бесповоротно?
     — Вот именно. Ну что, мир?
     Я принялась рисовать узоры в пыли носком кроссовки.
     — Мир.
     — Отлично! — сказал Кэл. — И смущаться тут совсем незачем.
     Я ответила:
     — Конечно.
     Какое-то время после этого мы сидели и смущенно молчали.
     Потом я спохватилась:
     — О, совсем забыла: папа хочет, чтобы ты поехал с нами на лето в Англию.
     Я в двух словах пересказала, что произошло в кабинете миссис Каснофф. Когда речь пошла о Ванди, Кэл заметно удивился, а когда я упомянула, что для него на каникулы запланированы какие-то «исследования», нахмурился — правда, не перебивал, пока я не закончила. Потом сказал:
     — Н-да, кисло.
     — Не то слово, — поддержала я.
     Он встал и вернулся к азалии — явный намек, что мне пора уходить. Но я не ушла, а сказала:
     — Извини, что бросала в тебя землей.
     — Все нормально.
     Я подождала — вдруг он скажет что-нибудь еще. Не сказал.
     Тогда я встала с мешка и отправилась восвояси. В дверях буркнула:
     — Увидимся дома, милый.
     Он издал какой-то непонятный звук — можно было принять за смех, но это же Кэл, так что вряд ли.
     Солнце уже клонилось к закату, когда я поднялась по ступеням парадного входа в безумное здание Геката-Холла — наполовину бревенчатые стены, наполовину официозного вида штукатурка. Стрекотали сверчки, у пруда квакали лягушки. Легкий ветерок, пахнущий жимолостью и морем, шевелил листья плюща, оплетавшего стены школы. Я остановилась, глядя на раскинувшуюся передо мной лужайку. Поначалу я возненавидела школу, а вот поди ж ты — в каникулы мне будет ее не хватать. Столько всего случилось с тех пор, как мы с мамой приехали сюда на взятой напрокат машине… Геката-Холл почти стал мне родным домом, хоть это и казалось невозможным.
     Мою руку задело что-то мохнатое. Это была Бет — девочка-оборотень, мы с ней познакомились в мой первый вечер в «Гекате».
     — Полнолуние, — прорычала она, задрав морду к темнеющему небу.
     — Угу.
     В полнолуние оборы становились полновластными хозяевами школы и ее окрестностей. Оглянувшись, я увидела, что они уже собираются кучками в вестибюле.
     — Скоро учебному году конец… Даже не верится.
     Голос Бет звучал, как будто она наелась битого стекла, перемешанного с гайками и шурупами.
     — И не говори, — согласилась я.
     Ее желтые глаза горели, и все-таки выражение у них было дружелюбное.
     — Софи, в каникулы я буду по тебе скучать.
     Я улыбнулась. Всего несколько месяцев назад Бет относилась ко мне с недоверием — думала, я шпионю для Совета или что-нибудь в таком духе. К счастью, когда я чуть не погибла, все подобные подозрения отпали.
     Я погладила Бет по плечу.
     — Я тоже буду по тебе скучать.
     Она потянулась ко мне и лизнула в щеку.
     Я дождалась, пока Бет потрусит прочь, и вытерла щеку тыльной стороной ладони.
     — Бр-р…
     Все-таки кое о чем в «Гекате» я скучать не буду.
     Я поднялась на третий этаж, где располагались комнаты девочек. Несколько человек сидели в общей гостиной, но в целом вечер выдался тихий.
     Еще одна девочка-оборотень, по фамилии Тейлор, заметила меня и помахала рукой.
     — Привет, Соф! Говорят, ты сегодня искупалась! — Она осмотрела мою все еще насквозь мокрую одежду. — Почему не переоденешься?
     Я заправила прядь волос за ухо.
     — Да так… Не до того было.
     Тейлор засмеялась — неожиданно низким гортанным смехом для такой хрупкой с виду девочки.
     — Я хотела сказать — с помощью магии!
     А, точно.
     — Решила не рисковать, учитывая последние события.
     Она сочувственно кивнула.
     — Понимаю. Особенно ту историю с кроватью.
     История с кроватью случилась два месяца назад. Я захотела передвинуть ее и вздумала применить для этого магию. Кровать, вместо того чтобы отъехать на полметра, вылетела в окно, прихватив с собой хороший кусок стены.
     Миссис Каснофф была не очень рада.
     Тем более что за историей с кроватью последовал случай с «Доритос». Дженне захотелось чипсов. Я попробовала их сотворить, и весь коридор завалило «Доритос». Щели в полу до сих пор забиты сырной крошкой. Еще раньше произошел эпизод с лосьоном (чем меньше о нем говорить, тем лучше). После Элоди и Алисы магия меня не слушается. В итоге я ею практически не пользуюсь.
     Расставшись с Тейлор, я отправилась к себе в комнату. По дороге меня то и дело окликали, многие комментировали мое свидание с прудом. Я все еще не могла привыкнуть к новообретенной популярности. Сначала думала, наши прослышали, что я демон, и подлизываются, потому что боятся, как бы я их не съела. Но Дженна, чемпионка по подслушиванию, уверяла, что все по-прежнему считают, будто бы я просто необычайно сильная темная ведьма. Миссис Каснофф блестяще удалось скрыть правду о смерти Элоди. По школе ходили на этот счет разнообразные слухи. Согласно самой популярной версии, Арчер снова пробрался тайком на остров Греймалкин, а мы с Элоди пытались его одолеть при помощи своих супер-пупер-магических способностей. Элоди погибла в бою.
     К сожалению, на самом деле все было намного сложнее. И намного печальнее.
     У двери в свою комнату я краем глаза заметила какое-то движение. В «Гекате» полно призраков, на них постоянно натыкаешься, но когда я разглядела, кто это, словно приросла к месту.
     Даже в виде призрака Элоди была прекрасна. Рыжие развевающиеся волосы, сияющая кожа. Конечно, жаль, что ей придется провести вечность в школьной форме, но Элоди даже в таком наряде смотрелась великолепно.
     Она делала то же, что и все остальные призраки: брела куда-то с растерянным видом. Строго говоря, привидения обитают не в нашем мире, но и не в посмертии… Они просто застряли посередине.
     Я часто натыкалась на призрак Элоди, и каждый раз меня охватывала печаль. Элоди сама была виновата в собственной гибели. Их ковен призвал демона, рассчитывая подчинить его себе. Они даже принесли ради этого в жертву Холли. И все-таки Элоди отдала мне последнюю искру своей магической силы. Без нее мне бы ни за что не победить Алису.
     И вот теперь Элоди плывет по воздуху мимо меня, не касаясь ногами земли и отыскивая что-то взглядом.
     Казалось неправильным, что Элоди, такая полная жизни, блуждает по школе в облике бледного и грустного духа, не в силах покинуть место своей смерти.
     — Я бы хотела, чтобы ты могла отправиться туда, где тебе следует быть, — прошептала я в тишине пустого коридора.
     Призрак обернулся и посмотрел мне в лицо.
     У меня сердце застряло в горле.
     Это невозможно! Призраки не видят нас и не слышат. Потому-то я и должна была сразу догадаться, что Алиса вовсе не призрак. И тем не менее Элоди уставилась на меня, и выражение у нее было уже не растерянное, а раздраженное и чуточку презрительное.
     Точно так она смотрела на меня при жизни.
     — Элоди?
     В тишине собственный шепот показался мне оглушительным. Она продолжала меня разглядывать, но ничего не ответила.
     Я спросила чуть громче:
     — Ты меня слышишь?
     Пауза. А потом я не поверила своим глазам — Элоди чуть заметно кивнула.
     — Соф?
     Дверь нашей комнаты открылась, и оттуда выглянула Дженна.
     — С кем ты разговариваешь?
     Я быстро обернулась, но Элоди уже исчезла.
     — Ни с кем, — сказала я, стараясь не показывать досады.
     Дженна ведь не нарочно влезла в мой разговор с призраком, которому, вообще-то, вовсе не полагалось общаться с живыми.
     — Где ты была? — спросила Дженна, глядя, как я плюхнулась на кровать. — Я беспокоилась.
     — День был ужасно длинный, — ответила я и в очередной раз пустилась рассказывать сагу о директорском кабинете.
     В отличие от Кэла, Дженна засыпала меня вопросами, так что рассказ занял гораздо больше времени. Я промолчала о том, что обручена с Кэлом. Дженна и так практически вступила в клуб поклонниц школьного лесничего, незачем давать ей в руки новое оружие. Когда я закончила свою повесть, я почувствовала себя такой усталой, что даже обедать не хотела, а ведь обычно это мое любимое событие за весь день.
     — Англия… — выдохнула Дженна. — Потрясающе, правда?
     Я прикрыла глаза рукой.
     — Если честно, Джен, я в этом сильно сомневаюсь.
     Она бросила в меня подушкой.
     — Будет просто обалденно! И спасибо тебе!
     — За что?
     — За то, что берешь меня с собой. Я думала, ты захочешь побыть вдвоем с папой.
     — Шутишь? Я ему поставила условие: без Дженны в Англию не поеду!
     Она радостно улыбнулась, наклонив голову, так что розовая челка упала на один глаз.
     — Не слишком ли мал для нас с тобой тот островок? Ой, а как мы туда отправимся — каким-нибудь роскошным колдовским способом? Скажем, заклинание перемещения или магический портал?
     На чистой силе воли я заставила себя встать и начала переодеваться. От моей школьной формы все еще отчетливо попахивало тинистым прудом. Вечером придется не меньше получаса проторчать в душе, прежде чем ложиться спать.
     — Извини, я спрашивала папу. Мы полетим на самолете.
     Лицо у Дженны вытянулось.
     — Ну вот… совсем как люди.
     — Нужно во всем искать положительные стороны, — наставительно изрекла я, натягивая чистую юбку уставного синего цвета. — Это будет частный самолет, так что полетим как богатые люди.
     Дженна приободрилась. По дороге в столовую мы обсуждали свой гардероб на лето.
     Как только мы, набрав еды, уселись за свой обычный столик, Дженна снова стала серьезной.
     — Софи…
     — Что?
     Она возила вилкой по тарелке и, кажется, не знала, как начать. В конце концов решилась говорить напрямик.
     — Арчер в Англии.
     Ветчина, которую я жевала, внезапно приобрела вкус опилок, но я заставила себя говорить небрежным тоном.
     — Слухи, и только. Вряд ли можно полагаться на слова двух волшебников, как я поняла — вусмерть пьяных.
     На самом деле, Арчера видели не только они. Один оборотень заметил парня похожей внешности, когда «Око» устроило налет на их логово в Лондоне. А три месяца назад какой-то вампир дрался с молодым темноволосым служителем «Ока» в нескольких кварталах от вокзала «Виктория».
     У миссис Каснофф в нижнем ящике стола хранится личное дело Арчера. Директорский стол защищен охранными чарами, но, как выяснилось, они не спасают от грубой силы в сочетании с пилкой для ногтей.
     — В общем, ерунда все это, — сказала я, не поднимая глаз от тарелки. — И видели-то его полгода назад.
     — В прошлом месяце, — поправила Дженна, явно намекая, что мне это отлично известно. — Говорят, он в Англии с тех пор, как исчез. Я в Саванне слышала, как две ведьмы сплетничали…
     — Дженна, Англия — немаленький остров. Даже если Арчер там, вряд ли он сунется к экстраординариям. Это было бы просто глупо. Арчер, конечно, гад редкостный, но не идиот.
     Дженна снова обратила все свое внимание на еду. Когда фасоль на ее тарелке совершила третий круг, я оттолкнула свою тарелку и рявкнула:
     — Выкладывай!
     Дженна положила вилку и посмотрела мне в глаза.
     — А если все-таки ты его встретишь, что ты сделаешь?
     Я выдерживала ее взгляд, сколько хватало сил. Я знала, чего она добивается. Хочет, чтобы я сказала, что сдам Арчера Совету, на верную смерть, а может, даже сама убью.
     Впервые за долгое время я позволила себе вспомнить Арчера. По-настоящему вспомнить. Его карие глаза и неторопливую улыбку. Его смех и все, что я чувствовала рядом с ним. Как звучал его голос, когда он называл меня «Мерсер».
     Как он меня целовал.
     В конце концов я опустила глаза и сказала:
     — Не знаю.
     Дженна, вздохнув, промолчала.
     Скоро мы снова заговорили о поездке. Я насмешила Дженну рассуждениями о том, существует ли среди вампиров обычай чаепития.
     — Попросишь «Эрл Грей» — а тебе и вправду подадут графа Грея, — подытожила я, отчего Дженна вновь принялась безудержно хихикать.
     После нашего разговора у меня стало легче на душе, и у Дженны, наверное, тоже, — выходя из столовой, она даже взяла меня под руку.
     Но мысль, которую она заронила, упорно отказывалась умирать. Вечером, когда я уже засыпала, мне мерещились глаза Арчера, и я отчаянно надеялась, что его нет в Англии.
     Хотя наполовину — и даже больше — я надеялась, что он все-таки там.

ГЛАВА 4

     Три недели спустя я отправилась в Англию.
     Дело было под вечер, мама и миссис Каснофф проводили нас до парома. Глаза у мамы были красные — значит, плакала, но, помогая нам загружать багаж, она старалась казаться веселой.
     — Не забывай фотографировать! — напутствовала меня мама. — А если, вернувшись, будешь называть грузовик «лорри», на английский манер, я очень огорчусь.
     Мы стояли на палубе, волосы трепал морской бриз. Дженна уже заняла скамейку в тенечке, а Кэл вполголоса беседовал с миссис Каснофф. Я перехватила ее взгляд и подумала: интересно, а как она относится к моему отъезду? Наверное, с восторгом — насколько миссис Каснофф способна испытывать восторг. Бог свидетель, я принесла в Геката-Холл одни только неприятности.
     А еще меня мучили сомнения: может, надо было рассказать миссис Каснофф о призраке Элоди? Вообще-то, я точно знала, что надо. Если бы я сразу рассказала про Алису, возможно, Элоди сейчас не была бы призраком. Эта мысль давно меня грызла, и вот теперь я повторяю ту же самую ошибку.
     От раздумий меня отвлекла мама, крепко обняв. Мы с ней почти одного роста, и ее слезы намочили мне висок.
     Мама сказала:
     — Обидно, что в твой день рождения мы будем врозь. Я еще ни разу не пропускала твой день рождения.
     У меня горло перехватило, и я только молча ее обняла.
     — Софи, — позвал папа, возникая рядом с нами. — Пора.
     Я кивнула и еще раз напоследок стиснула маму в объятиях.
     — Я буду часто звонить, честное слово! И скоро вернусь, оглянуться не успеешь!
     Мама вытерла слезы тыльной стороной ладони и ослепительно улыбнулась, как умеет только она одна. Папа резко вдохнул. Я оглянулась, но он уже смотрел в другую сторону.
     Мама крикнула ему вслед:
     — До свидания, Джеймс!
     Паром отвалил от пристани. Мы с Дженной и Кэлом стояли у поручней. Миссис Каснофф наблюдала за отплытием с берега, а мама уже шла к лесу. Я была этому рада. И так уже чудо, что я до сих пор не начала хлюпать носом.
     Паром, пыхтя, рассекал мутную бурую воду. Над деревьями выглядывала крыша Геката-Холла.
     — Я с тринадцати лет не уезжал отсюда, — тихо проговорил Кэл. — Шесть лет.
     Я никогда не спрашивала Кэла, за что его сюда отправили. Он был непохож на человека, способного творить опасные для жизни заклинания, за какие обычно подрастающие волшебники попадают в «Гекату». Кэл остался в школе и после восемнадцати — не знаю точно, добровольно или нет. А сейчас, чем дальше мы уезжали, тем более растерянным он казался.
     Даже Дженна загрустила, а ведь обычно держится так, словно обдумывает диссертацию о разнообразных недостатках «Гекаты».
     Я разглядывала кусочек школьной крыши на фоне голубого неба, и вдруг мне стало не по себе, словно тучка набежала на солнце.
     «Мы трое сюда уже не вернемся».
     Я даже вздрогнула от неожиданности и постаралась прогнать невесть откуда взявшуюся мысль. Чушь какая! Мы едем в Англию на три месяца, в августе возвращаемся назад. Пророческого дара у меня отродясь не было, так что это случай самой обыкновенной паранойи.
     И все-таки тяжелое чувство не покидало меня еще долго после того, как остров Греймалкин скрылся вдали.

     — Демоны не должны бы страдать от разницы во времени, — бормотала я себе под нос много часов спустя, когда шикарная черная машина мчала нас мимо живописных английских пейзажей.
     Долгий перелет из штата Джорджия в Англию прошел без особых событий, если не считать того, что Кэл сидел рядом со мной.
     Впрочем, это ничего не значило. Правда.
     Я вовсе не ощущала обостренно его присутствие и не вздрагивала все три раза, когда его коленка задевала мою. А после третьего раза он уж точно не посмотрел на меня, слегка скривившись, и не сказал:
     — Да успокойся уже!
     А когда Дженна взглянула на нас удивленно, мы не рявкнули хором:
     — Все в норме!
     Ведь так себя ведут, когда смущаются, а между нами с Кэлом никакой неловкости не было. Все было просто отлично.
     — Скоро тебе полегчает, — сказал папа.
     Я еще не видела его таким оживленным. Глаза у него блестели, и весь он заметно расслабился. Наверное, возвращение на родину так подействовало.
     Дженна чуть не подпрыгивала от азарта, а Кэл казался таким же уставшим, как и я. В самолете я так и не смогла заснуть и теперь за это расплачивалась. Глаза жгло, в них словно песок насыпали. Я мечтала только об одном: рухнуть в постель. В конце концов, мой несчастный организм считал, что сейчас шесть утра, между тем как в Англии как раз приближалось время ланча. К тому же мы ехали бесконечно долго — по моим ощущениям, несколько часов.
     Когда самолет приземлился в Лондоне, я была уверена, что нас отвезут в городской дом или, может, в штаб-квартиру, если папе нужно на работу, а вместо этого машина выехала за город. Позади остались оживленные улицы и тесно поставленные дома, совершенно диккенсовские с виду. Мало-помалу кирпичные здания уступили место деревьям и зеленым холмам. Я в жизни не думала, что на свете существует такое количество овец.
     — Значит, мы тащились в такую даль, чтобы болтаться в чистом поле? — спросила я, пристраивая гудящую голову к Дженне на плечо.
     — Именно, — ответил папа.
     Кэл улыбнулся. Он-то, конечно, рад все лето провести на какой-нибудь ферме, подумала я сварливо. Исцелял бы разные английские растения… Мечты о Биг-Бене и Букингемском дворце рассыпались прахом.
     И тут из-за поворота показался дом.
     Впрочем, назвать его домом — все равно, что назвать «Мону Лизу» картиной или Геката-Холл — школой. Формально термин правильный, только совсем не отражает действительности.
     Такого огромного дома я, наверное, еще не видела. Сложенный из золотистого камня, казавшегося теплым на ощупь, он уютно устроился посреди прекрасной долины. Перед домом раскинулся изумрудно-зеленый газон, а на заднем плане высились поросшие лесом холмы. Сбоку вилась блестящая лента реки. Буквально сотни окон сверкали в лучах солнца.
     — Неслабо! — сказал Кэл, высунув голову в окошко.
     Я спросила:
     — Мы здесь будем жить?
     Папа только улыбнулся. Он выглядел жутко довольным собой.
     — Я же говорил, места всем хватит.
     Я поймала себя на том, что и сама улыбаюсь ему. На секунду наши взгляды встретились, и я первая отвела глаза.
     — Кажется, у таких домов обычно бывает имя?
     — Как правило, бывает. Этот дом называется «Аббатство Торн».
     Название показалось мне знакомым, только я не могла вспомнить откуда.
     — Здесь была церковь?
     — Не в самом доме. Он построен уже в шестнадцатом веке. Аббатство располагалось неподалеку.
     Папа мгновенно переключился в лекторский режим и стал рассказывать, как при Генрихе Восьмом аббатство сровняли с землей, а имение досталось семейству Торн.
     Честно говоря, я не прислушивалась. Я смотрела, как из дома выходят нам навстречу какие-то люди. Мелькнула пара крыльев. Кто же они такие, папины друзья?
     Переехав через каменный мостик, машина затормозила у крыльца. Папа вышел первым и открыл нам дверцу. Я вдруг пожалела, что не надела что-нибудь понарядней затрапезных джинсов и простой зеленой футболки.
     Широкие до невозможности ступеньки вели на террасу, сложенную из такого же золотистого камня, что и весь дом. У входа выстроились шесть человек: двое темноволосых подростков, примерно моих ровесников, и четверо взрослых. Я догадалась, что все они экстраординарии. Ну, с крылатым понятно, а в остальных я тоже почуяла магию.
     День был неожиданно жаркий. У меня на лбу выступили капельки пота. Гравий хрустел под ногами, где-то неподалеку щебетали птички. Рядом со мной возникла Дженна, уже не такая оживленная. Она крепко стиснула в руке подвеску с кровавым камнем.
     Папа подтолкнул меня в спину.
     — Знакомьтесь, это Софи. Моя дочь.
     Вдруг я почувствовала, как что-то всколыхнулось у меня в крови. Нечто, похожее на магию, только более темное и могущественное, а шло это от тех двух подростков, мальчика и девочки. Они одни среди встречающих не улыбались и старались держаться позади всех. Мальчик смотрел на меня исподлобья и казался странно знакомым.
     Осознание обрушилось на меня, словно удар в грудь. Я еле удержалась, чтобы не ахнуть вслух.
     Эти двое были демонами!

ГЛАВА 5

     Я в оцепенении уставилась на демонов-подростков. Считается, что мы с папой — единственные демоны в мире. Как же тогда?..
     Вдруг меня посетила ужасная мысль: господи боже, неужели это мои сводные братик и сестричка? Получается, папа приволок меня в Англию знакомиться с родственниками?
     — Что это? — еле выдавила я, имея в виду демонов.
     Папа понял меня иначе и гордо улыбнулся.
     — Перед тобой — штаб-квартира Совета!
     Кэл у меня за спиной длинно выдохнул, как будто до сих пор задерживал дыхание. Темноволосая женщина вышла вперед и протянула руку.
     — София, мы очень рады, что ты приехала! Меня зовут Лара.
     Пожимая ей руку, я все косилась на демонов, а те шептались между собой.
     — Лара — член Совета. Можно сказать, мой заместитель, — представил ее папа.
     Лара не сразу выпустила мою руку.
     — Я так много о тебе слышала! И от твоего отца, и от Анастасии.
     — От миссис Каснофф?
     Боже, если эта дама знает меня по рассказам миссис Каснофф, удивительно, что она встретила меня рукопожатием, а не заклинанием, изгоняющим бесов.
     — Лара — сестра Анастасии, — объяснил папа.
     — Ясно, — ответила я, пытаясь переварить новость. Тут мне еще кое-что пришло в голову. — Я думала, штаб-квартира Совета — в Лондоне.
     Между бровями Лары появилась вертикальная морщинка.
     — Так и есть. Из-за непредвиденных событий мы решили на лето поменять диспозицию.
     Зная, что Лара и миссис Каснофф — сестры, можно было заметить сходство. Интересно, «непредвиденные события» — это подростки-демоны, или у них тут еще что-то стряслось? Пожалуй, я не удивлюсь.
     Я тихонько спросила папу:
     — Ты говорил, что мы едем к друзьям. Почему ты не сказал, куда меня везешь?
     Он посмотрел мне прямо в глаза.
     — Если бы сказал, ты бы не поехала.
     Краем глаза я заметила, что двое демонов отделились от общей группы и направились к высоким двустворчатым дверям сбоку от террасы. Прежде чем скрыться в доме, девочка оглянулась и посмотрела на меня.
     Папины слова напомнили мне о собравшихся у дверей экстраординариях.
     — Софи, это Совет.
     — И всего-то? — чуть слышно пробормотал Кэл.
     Признаться, я тоже была удивлена. Я представляла себе Совет в виде целой толпы неясных фигур в длинных черных мантиях, что-нибудь в таком духе.
     То ли папа услышал, что сказал Кэл, то ли просто все понял по нашим лицам. Во всяком случае, он пояснил:
     — Обычно Совет состоит из двенадцати человек, но в настоящее время нас в Торне всего пятеро.
     — А где… — начала Дженна, но ее перебили.
     Вперед выступил экстраординарий, с виду постарше папы. Его белые волосы сверкали на солнце.
     — Я — Кристофер, — представился он с сильным акцентом непонятного происхождения. — София, приятно познакомиться.
     Глаза у него были не золотые, а льдисто-голубые, и все-таки это был оборотень. Я сразу почувствовала.
     Возможно, он превращается в собаку породы хаски? Размышляя об этом, я перевела взгляд на следующего нового знакомого — для этого пришлось задрать голову. Он был ростом больше двух метров, а его огромные крылья, черные, в радужных разводах, напоминали разлитый в воде бензин.
     — Родерик, — назвался он.
     Моя рука совсем утонула в его ладони. Женщину звали Элизабет. Седая, в круглых очочках, она была похожа на добрую бабушку, но когда я подала ей руку, она дернула меня к себе и обнюхала мои волосы.
     Еще один оборотень. Замечательно.
     Папа сказал что-то в том смысле, что, мол, позже еще поговорим, и мы наконец-то вошли в дом.
     Перешагнув порог, Дженна ахнула, и если бы я не была так оглушена встречей с Советом и парочкой демонов-подростков в придачу, я бы, наверное, тоже обалдела. Такое впечатление, что здесь можно провести целую вечность и все равно всего не увидеть. «Геката» тоже иногда выглядит внушительно, только с «Торном» никакого сравнения. Черно-белый мраморный пол блестел как зеркало, и я порадовалась, что не надела юбку, а от сверкания позолоты чуть не ослепла. Как и в «Гекате», первым делом бросалась в глаза лестница, но здешняя, из белого камня, была намного больше. На ступенях лежал ковер, алый, как только что пролитая кровь.
     Сводчатый потолок покрывала роспись — я не смогла толком разглядеть, что там изображено. Похоже, нечто жестокое и трагическое. И картины по стенам были в том же духе: на них мужчины с суровыми лицами замахивались мечами на плачущих женщин или мчались в бой верхом на бешеных скакунах.
     Меня пробрала дрожь. В такой комнате зябко даже в июне. А может, у меня мурашки по коже бегали из-за магии — такое чувство, словно дерево и камень за пять сотен лет пропитались ею насквозь.
     — У них тут статуи, — сказала Дженна. — В прихожей!
     И правда, у подножия лестницы застыли две бронзовые скульптуры, изображающие женщин под покрывалом, а рядом выстроились еще встречающие, все в черном, с одинаковыми приклеенными улыбками.
     — Зачем они здесь? — шепотом спросила Дженна.
     — Не знаю, — ответила я, чувствуя, как улыбка примерзает к лицу. — Чего доброго, собираются спеть и сплясать.
     — Это наш обслуживающий персонал, — объявил папа, широким жестом обводя странную группу. — Если вам что-нибудь понадобится, обращайтесь к ним, они будут рады помочь.
     — А-а, — слабо отозвалась я. От моего голоса по громадному помещению разнеслось эхо. — Чудненько.
     Позади толпы над лестницей виднелась мраморная арка. Папа кивком указал на нее.
     — Там временно устроены служебные кабинеты, но их можно осмотреть и позже. Полагаю, сейчас вам всем хотелось бы увидеть свои комнаты.
     Я потянула папу за рукав и зашептала на ухо:
     — Вообще-то, мне хотелось бы узнать, откуда взялись те, другие демоны. Они… Они ведь не приходятся мне братом и сестрой?
     За стеклами очков папины глаза широко раскрылись.
     — Нет! — ответил он. — Боже правый, ничего подобного! Дейзи и Ник… Мы о них в другой раз поговорим подробнее. Во всяком случае, никакое родство нас с ними не связывает.
     — Тогда почему они здесь?
     Папа нахмурился и пожал плечами.
     — Потому что им больше некуда идти, а здесь для них самое безопасное место.
     Логично.
     — Поняла. Если они вдруг одемонеют, вы сможете их вырубить.
     Папа в недоумении покачал головой.
     — Нет, Софи! Я хотел сказать, что для них самих здесь безопасней всего. На Ника и Дейзи уже неоднократно совершались покушения.
     Не дав мне времени осмыслить ответ, папа махнул рукой Ларе. Она подошла, звонко щелкая каблуками по мраморным плитам.
     — Софи, Лара приготовила очаровательные комнаты для тебя и твоей подруги. Располагайтесь, если хотите. Позже еще поговорим.
     Очевидно, это был приказ, а не просьба. Я дернула плечом и сказала:
     — Отлично.
     Лара провела нас к высокой каменной арке в дальнем углу вестибюля. Там оказалась еще одна лестница, а за ней — полутемный коридор. Я никак не могла отделаться от ощущения, что вхожу в склеп.
     Лара на ходу так и сыпала цифрами. Я слушала вполуха, но даже и так цифры поражали.
     Более миллиона кубических футов жилого пространства. Более трехсот комнат, в том числе тридцать одна кухня. Девяносто восемь ванных. Триста пятьдесят девять окон. Две тысячи четыреста семьдесят шесть электрических лампочек.
     Когда мы поднимались на четвертый этаж, где нам предстояло жить, Дженна уже качала головой от изумления. Сначала нас провели к комнате Кэла. Заглянув через его плечо, Дженна неудержимо захихикала. Трудно представить настолько неподходящую для него комнату! Ну, то есть темно-зеленые гардины и такого же цвета покрывало на кровати смотрелись вполне мужественно, зато белая мебель на тоненьких ножках, вся в позолоте, явно с ним не сочеталась, как и громадный полог с оборочками.
     — Вот это да! — сказала я, чувствуя, что снова становлюсь самой собой, впервые с тех пор, как переступила порог этого безумного дома. — Кэл, тут можно устраивать шикарные вечеринки в пижамах! Наши девчонки обзавидуются!
     Кэл криво улыбнулся, и возникшая было между нами неловкость куда-то исчезла.
     — А что, неплохо, — ответил он, плюхаясь на кровать, и тут же исчез из виду, утонув в перине и груде пухлых подушек.
     Я не выдержала и согнулась пополам от хохота.
     Лара немедленно обиделась.
     — Эта кровать принадлежала третьему герцогу Корнуэльскому!
     — Кровать замечательная, — сдавленным голосом откликнулся Кэл, показывая Ларе большой палец, отчего мы с Дженной закатились еще пуще.
     Лара, нахмурившись, повела нас дальше. Открыла еще одну дверь, и сразу стало ясно, что следующая комната отведена Дженне. Розовые занавеси, розовая мебель, даже покрывало на кровати насыщенного розового цвета… Комната выходила в небольшой садик. В открытое окно лился аромат цветов. Надо признаться, это было эффектно. Я даже удивилась.
     — Здесь чудесно! — сказала Дженна.
     Несмотря на ослепительную улыбку, лицо у нее стало белым как мел. Я вдруг сообразила, что у Дженны с самого отъезда не было ни одной кормежки. Должно быть, Лара подумала о том же. Пройдя через всю комнату, она открыла шкафчик вишневого дерева. Внутри оказался небольшой холодильник, битком набитый пакетами для переливания крови.
     — Первая группа, резус-отрицательная, — объявила Лара с таким видом, словно Дженна только что выиграла приз в какой-то зловещей телевикторине. — Мне сказали, ты такую любишь.
     У Дженны потемнели глаза. Она облизнула губы и ответила внезапно охрипшим голосом:
     — Да, люблю.
     — Тогда мы тебя оставим. — Лара непринужденно взяла меня под руку. — А комната Софи чуть дальше по коридору.
     — Замечательно, — сказала Дженна, не отрывая взгляда от пакетов с кровью.
     — Пока! — крикнула я.
     Дженна молча закрыла за мной дверь и, надо думать, накинулась на еду.
     — Для тебя мы приготовили совершенно особенную комнату, — слегка волнуясь, проговорила Лара. — Надеюсь, тебе понравится.
     Она распахнула следующую дверь, и я застыла на пороге.
     Комната была не просто особенная, а… От нее буквально дух захватывало.
     Три высоченных окна, от пола до потолка, выходили в сад, побольше, чем у Дженны. Посередине сада бил фонтан. Сверкающие струи воды взлетали вверх, искрясь и переливаясь в лучах заходящего солнца. Занавеси из белого атласа украшала тонкая вышивка — узор в виде зеленых листьев. Обои тоже белые, с рисунком из длинных стеблей травы, среди которых кое-где разбросаны тропические яркие цветы.
     Над белоснежной постелью висел пышный полог из светлого шелка. Еще к моим услугам были кушетка и два кресла, обитые бледно-зеленым бархатом. На прикроватном столике даже лежали несколько моих любимых книг, а на низеньком книжном шкафчике у окна стояла мамина фотография в рамке.
     — Мне ужасно нравится!
     — Я очень рада, — ответила Лара. — Мне хотелось, чтобы тебе здесь было уютно.
     Я сказала:
     — У вас получилось.
     Очевидно, она и вправду старалась, хотя, я думаю, больше не ради меня, а ради папы. У Дженны и Кэла симпатичные комнаты, но мою готовили явно с особой заботой. Наверное, Лара хотела произвести впечатление на босса.
     Тут мне пришло в голову, что Лара, возможно, подлизывается ко мне, потому что когда-нибудь я стану ее начальницей. Мне вдруг ужасно захотелось лечь и чтобы меня никто не трогал. Только прежде необходимо позвонить маме — рассказать, что мы доехали благополучно.
     Я спросила:
     — Здесь есть телефон?
     Лара вытащила из кармана мобильник.
     — Собственно говоря, твой папа поручил передать тебе этот аппарат. Его номер запрограммирован на кнопку «один», а твоей мамы — на кнопку «два». Если понадобится позвонить в Геката-Холл, это номер «три».
     Я уставилась на телефон. Я уже почти год не видела мобильника и тем более не держала в руках. В «Гекате» мобильные телефоны строго запрещены. Кто знает, может, я и эсэмэски набирать разучилась?
     Лара указала на роскошный письменный стол-бюро с откидным верхом, и я впервые заметила на нем стильный серебристый ноутбук.
     — Твой папа завел для тебя электронную почту. Можешь общаться по е-мейлу, если захочешь.
     Компьютеры в «Гекате» тоже под запретом — по крайней мере, для учеников. Говорят, у миссис Каснофф есть компьютер. Мы с Дженной однажды на особо нудном уроке по магической эволюции долго обсуждали, какой у нее может быть электронный адрес. Дженна считала, что это нечто банальное, например, просто имя и фамилия, а я поставила десять долларов на то, что адрес у нашей директрисы [email protected]. Вот теперь и проверим!
     — Можешь позвонить маме, — сказала от двери Лара, — а если тебе еще что-нибудь будет нужно, обращайся ко мне.
     — Хорошо, — ответила я рассеянно.
     Я только что заметила, что при моей комнате имеется персональная ванная, насколько я могла разглядеть — раза в три больше нашей с Дженной комнаты в «Гекате».
     Как только Лара удалилась, я позвонила маме.
     Услышав, что мы находимся в аббатстве Торн, мама сразу спросила с подозрением:
     — Он привез тебя туда? А почему — он не объяснил?
     — Э-э… нет. Наверное, чтобы я осмыслила свою будущую роль главы Совета и так далее. Ну, ты знаешь: «возьми своего маленького демона с собой на работу».
     Мама только вздохнула.
     — Ну что ж, я рада, что у тебя все в порядке, но попроси, пожалуйста, папу, пусть он мне позвонит, как только сможет.
     Я пообещала, а когда повесила трубку, на меня вдруг навалилась страшная усталость. Просто не было сил вдобавок ко всем прочим сложностям еще и справляться с семейной драмой.
     Итак, я в Англии. С папой. В немыслимо огромном доме, где, среди прочего, располагается штаб-квартира Совета и обитают двое незнакомых демонов. Вдобавок я никак не могла избавиться от необъяснимого предчувствия, которое преследовало меня с самого отъезда из Геката-Холла.
     И еще одно немаловажное обстоятельство: моя бывшая любовь скрывается где-то поблизости и с воодушевлением истребляет монстров.
     Да уж, с такими делами нужно разбираться на свежую голову…
     Я рухнула на кровать. Может, она и не принадлежала никакому герцогу, зато перина явно была набита перьями ангелов. Я сбросила туфли и уютно устроилась меж прохладных простыней. Постельное белье чуть заметно пахло солнцем и зеленой травой. Посплю часок, решила я, а потом уже буду разговаривать с папой. Может, попрошу у Лары план дома, а еще лучше — джи-пи-эс-навигатор.
     Я закрыла глаза и провалилась в сон, успев еще смутно удивиться, отчего название «Торн» кажется таким знакомым.

ГЛАВА 6

     Следующее, что я помню, — как меня трясут, а в ушах отдается чей-то крик. Кажется, мой. Я села на постели, ничего не соображая, с бешено колотящимся сердцем.
     — Софи?
     Рядом сидела Дженна и смотрела на меня широко раскрытыми глазами.
     — Что случилось? — спросила я осипшим голосом.
     В комнате было темнее, чем когда я ложилась, и мне на секунду померещилось, что я снова в «Гекате».
     — Тебе, наверное, кошмар приснился. Ты кричала. Точнее, орала, как будто тебя режут.
     Стыдно-то как… И странно. Мне никогда не снились кошмары, даже после всех событий прошлого семестра. Я поискала в мозгу воспоминания или хоть какие-нибудь картинки из своего сна, но голова была словно ватой набита. Я помнила только, что бежала. Очень боялась… неизвестно чего. В горле саднило, как будто я его сорвала. Больше ничего не осталось, лишь чувство, словно надвигается что-то страшное, как тогда, на пароме, и еще странный неотвязный запах.
     Запах гари.
     Я вдохнула поглубже, но даже солнечный аромат простыней не мог перебить едкую вонь.
     Я кое-как выдавила улыбку.
     — Все в норме. Просто дурацкий сон.
     Дженна смотрела на меня с сомнением, обхватив руками колени.
     — Что приснилось?
     — Не помню толком. Кажется, я бежала, а где-то поблизости был пожар.
     Дженна принялась накручивать на палец розовую прядку.
     — Вроде ничего особо страшного.
     — Ну да, только у меня такое ощущение… — Я вздрогнула, вспомнив это ужасное чувство потери. — Конечно, мне было страшно, а еще почему-то грустно. Не просто грустно… Беспросветно.
     Я со вздохом откинулась на спинку кровати.
     — Что-то похожее я почувствовала, когда мы уезжали из «Гекаты». Как будто мы никогда больше туда не вернемся. По крайней мере, мы трое вместе — не вернемся.
     Что мне нравится в Дженне — ее очень трудно вывести из равновесия. Может, это оттого, что она вампир, а может, она и раньше такая была, до обращения. Во всяком случае, она не стала ахать и охать от моих внезапных прозрений. Задумчиво покусала ноготь и спросила:
     — Это у демонов такая специальная способность — видеть будущее?
     — Откуда я знаю? У меня никогда не было знакомых демонов, кроме Алисы. А она отличалась от обычных ведьм разве лишь тем, что пила кровь. Не такая уж великая особенность — ты только не обижайся.
     — Да я и не обижаюсь. А может, тебе папу спросить? Как я поняла, он и затеял эту поездку ради того, чтобы ты узнала, что значит быть демоном?
     Я буркнула что-то неопределенное, и Дженна благоразумно сменила тему.
     — Ну ладно. Значит, тебе приснился пожар, а еще у тебя предвидение, что все мы умрем в Англии.
     — Спасибо, Дженна. Мне сразу полегчало.
     Она пропустила мой сарказм мимо ушей.
     — Может, все это вообще ничего не значит. Иногда сон — это просто сон.
     — Угу, — согласилась я. — Наверное, ты права.
     — В общем, если за последнее время это единственная странность… — Дженна запнулась, заметив выражение моего лица. — Так. Было еще что-то.
     В эту минуту мне больше всего на свете хотелось заползти под одеяло и накрыться с головой. Вместо этого я рассказала Дженне о своей встрече с Элоди.
     Вот тут даже Дженна удивилась.
     — Она смотрела на тебя? Так прямо на тебя и посмотрела?
     Я кивнула. Дженна протяжно выдохнула, ероша себе челку.
     — А что об этом сказала миссис Каснофф?
     Я заерзала.
     — Понимаешь, я ей пока не говорила…
     — Что?! Соф, обязательно нужно рассказать! Может, это что-нибудь значит, а уж после Алисы… Слушай, я все понимаю, ты долго жила среди обычных людей, и у тебя проблемы с доверием, только не надо больше ничего скрывать от миссис Каснофф. И от меня тоже.
     Меня кольнуло привычное чувство вины. Мы с Дженной никогда об этом не говорили, но обе отлично понимали: если бы я рассказала кому-нибудь об Алисе, Дженну не обвинили бы в нападении на Честон и Анну. И Элоди сейчас, возможно, была бы жива.
     — Я ей напишу завтра. Или… Ха, я могу ей позвонить! Лара дала мне мобильник.
     Дженна так и подскочила.
     — Правда? А какая модель? На него можно загружать музыку и… — Она оборвала саму себя. — Нет! Не старайся меня отвлечь блестящими высокотехнологичными штучками! Софи Мерсер, дай мне слово! — потребовала она, вцепившись в мой локоть.
     Я вскинула руку в скаутском салюте, насколько я его себе представляла. Или этот жест из «Звездного пути»?
     — Торжественно клянусь рассказать миссис Каснофф, что призрак Элоди на меня смотрел. А если не расскажу, клянусь, что куплю Дженне пони. Вампирского!
     Дженна изо всех сил старалась сдержать улыбку, но вампирский пони был неотразим.
     Мы обе расхохотались, и у меня вдруг стало в миллион раз легче на душе. Дженна права — есть люди, которым я могу доверять, и они имеют право знать о том, что со мной происходит. Пусть аббатство Торн — это тюрьма для демонов, здесь не хуже, чем в любом другом месте, можно начать все заново, с чистого листа, и какие там еще имеются штампы на этот случай.
     Хватит секретов!
     — Печально, что тебе плохой сон приснился, но я рада, что ты проснулась! — отсмеявшись, высказалась Дженна. — Я хотела с тобой поговорить.
     — О чем?
     — Ну, не знаю… Может быть, о том, как твой папочка приволок нас в штаб-квартиру Совета? — Ее лицо смягчилось. — Тебя ведь что-то напугало, я видела.
     — Так заметно?
     — Нет, но я же вампир, я чувствую тонкие сдвиги эмоциональной энергии.
     Я пристально посмотрела на нее.
     Дженна состроила гримаску.
     — Да просто ты вся побледнела, и вид был такой, как будто тебя вот-вот стошнит. Я уж думала, в обморок свалишься. — Вдруг она встрепенулась. — Ой, точно! Надо было тебе упасть в обморок, тогда Кэл тебя бы подхватил и на руках отнес на четвертый этаж!
     Она радостно взвизгнула и крепче стиснула мою руку.
     — Знаешь, Дженна, ты мне гораздо больше нравилась мрачной страдалицей.
     Она продолжала скалиться и ерзать по кровати, словно четырехлетняя. В конце концов я не выдержала и засмеялась.
     Сбросив покрывало, я неохотно согласилась:
     — Ладно, признаю: образ Кэла, несущего меня по этой шикарной лестнице… не лишен приятности.
     Дженна счастливо вздохнула.
     — Не то слово! И это при том, что вообще-то я к парням равнодушна.
     Хмыкнув, я полезла под кровать за кедами. Наверное, надо бы рассказать Дженне о помолвке, но я пока еще была не готова это обсуждать даже с ней. Самой бы в своих чувствах разобраться.
     — Дело не только в Совете, — сказала я Дженне. — Видела там мальчика и девочку?
     — Ага. Девочка — брюнетка, а мальчишка похож на Арчера.
     Я так резко выпрямилась, что стукнулась головой о раму кровати.
     — Что? — переспросила я, потирая макушку.
     — Тот парень. Очень на Арчера похож. Я даже подумала, тебе от этого и поплохело.
     Присев на пятки, я честно старалась вспомнить, как выглядел тот мальчик, если смотреть на него, не отвлекаясь на мысли вроде: «Ой, мамочки, еще один демон!»
     — Да, — сказала я наконец. — Наверное, и правда, похож. Волосы такие же. Высокий. Морда ехидная.
     У меня засосало под ложечкой. Зачем Дженна вообще заговорила об Арчере?
     — В общем, испугалась я не поэтому, — буркнула я, натягивая кеды. — Этот парень — демон. Они оба демоны.
     У Дженны отвисла челюсть.
     — Да ты что?! Я думала, кроме вас с отцом, в мире нет демонов.
     — Я тоже так думала. Потому мне и стало плохо.
     — Как ты думаешь, что они здесь делают?
     — Понятия не имею.
     Мы немного помолчали, потом Дженна сказала:
     — Да ладно. Они небось какие-нибудь хлипкие демоны. Спорим, вы с отцом в сто раз демоничней?
     Я заулыбалась.
     — Дженна, почему ты такая замечательная?
     Она улыбнулась и вскочила с кровати.
     — Это тоже такое особое вампирское умение. А теперь пошли! Пока ты дрыхла, я тут немножко поразведала. Ты вырубилась эпично, часа на три. Правда, я побоялась в одиночку уходить далеко.
     — Ты — побоялась? Да ты способна справиться практически с любыми чудищами!
     Дженна передернула плечами.
     — Да, но и вампир способен заблудиться. А мне как-то совсем не хочется вечно блуждать по этому жуткому дому.
     — Торн совсем не жуткий, — возразила я. — Вот «Геката-Холл» — жуткий. А Торн просто… другой.
     — Он огромный! — прошептала Дженна с расширенными глазами. — Слышала, что Лара сказала? Тридцать одна кухня! Соф, ты подумай!
     У меня от мыслей о еде слюнки потекли.
     — Интересно, в которой сегодня готовят обед?
     Мы с Дженной вышли в коридор, полутемный, хотя по стенам горели несколько светильников.
     Я сказала:
     — Странно представить, что в этом доме жила одна семья.
     — Первоначально семья Торн жила не в этом поместье, — изрекла Дженна, словно цитируя путеводитель. — У них был дом в Лондоне, замок в северной части Шотландии и охотничий домик в Йоркшире. Во время Второй мировой войны они сильно обеднели, и всю недвижимость, кроме аббатства, пришлось продать.
     — Чума! Откуда ты все это знаешь?
     Дженна слегка смутилась.
     — Я же сказала: пока ты спала, мне стало скучно. Там, внизу, совершенно сумасшедшая библиотека и целая куча книг по истории Торна. Потрясающе интересно! Например, видела статуи в вестибюле? Их заказал Филипп Торн в 1783 году, после того, как его жена покончила с собой, бросившись с лестницы.
     — Сурово, — ответила я.
     Что-то меня тревожило. Название поместья — «Торн». Где-то я его уже слышала, но где? И почему мне чудится, что это очень важно?
     Пока мы спускались, Дженна с упоением рассказывала разные байки из истории дома.
     — А! Знаешь, какая прелесть? В конце тридцатых годов двадцатого столетия в аббатстве Торн была школа для девочек!
     У меня в голове еле слышно зазвучал тревожный звоночек.
     — Правда?
     — Ага! Во время воздушных налетов детей эвакуировали из Лондона целыми школами. Семейство Торн решило, что девочки хулиганить будут меньше, и приютило у себя в аббатстве ни много ни мало — девять женских колледжей.
     Тут у меня в мозгу что-то щелкнуло. Теперь я точно знала, где я раньше слышала эту фамилию.

ГЛАВА 7

     Тошнота подступила к горлу.
     — Вот черт…
     — Не настолько уж это интересно, — удивилась Дженна.
     Я помотала головой.
     — Не в том дело. В той книжке были фотографии девочек, которые здесь учились?
     — Да, я вроде видела какие-то снимки.
     Я сказала, чувствуя, как кровь шумит в ушах:
     — Мне надо посмотреть эту книгу. Срочно.
     Дженна взяла меня под руку и повела по одному из множества боковых коридоров.
     — Я ее оставила в библиотеке, на подоконнике. Наверное, она так там и лежит.
     Мы долго шли мимо каких-то запертых дверей, три раза свернули за угол и в конце концов добрались до библиотеки. Как и все в этом доме, она была великолепна. И громадна к тому же.
     Я на несколько секунд застыла на пороге. Кажется, я никогда в жизни не видела такого количества книг. Бесконечные полки уходили вдаль, две винтовые лестницы вели на второй ярус. Там и тут стояли низенькие диванчики. Настольные лампы с абажурами от «Тиффани» озаряли паркетный пол мягким сиянием. Огромные окна в дальнем конце помещения, с видом на реку, пропускали последние лучи заходящего солнца.
     На подоконнике было пусто.
     — Что за дела? — вздохнула Дженна. — Я совершенно точно ее здесь оставила, минут двадцать назад.
     — А ты помнишь, где ее взяла? Может, ее просто вернули на место.
     Дженна покусала губу.
     — Вроде помню. Наверху, около такого затейливого шкафчика.
     Я поднялась за ней на второй ярус.
     — В каком смысле «затейливого»?
     — Сама увидишь. Так, я была в дальнем конце, рядом еще картина висела с каким-то типом на лошади…
     Неудивительно, что Дженна с трудом могла отыскать нужную полку. Внизу книжные шкафы стояли вдоль стен, а середина комнаты оставалась свободной. Здесь же теснились около тридцати шкафов — некоторые так близко друг к другу, что пройти между ними можно было только боком.
     — Ага! — раздался откуда-то слева голос Дженны.
     Она стояла на цыпочках, заглядывая на полку, рядом с которой и в самом деле висела картина с изображением всадника. Вид у него был ужасно недовольный, несмотря на шикарную горностаевую мантию.
     Дженна выглядела такой же недовольной.
     — Нету! — воскликнула она. — Давай еще внизу поищем.
     Я с трудом скрыла разочарование, сама плохо понимая, зачем мне сдалась эта книга. Я и так уже знала, где раньше слышала фамилию Торн и почему она так важна.
     Торн — так звали женщину, которая превратила Алису в демона. А тем самым невольно превратила в демона и меня. Я ни на минуту не сомневалась, что Алиса была в числе школьниц, приехавших сюда во время войны, и что вся эта история началась в аббатстве Торн.
     И все-таки мне хотелось увидеть фотографию Алисы, сделанную здесь, до того, как она изменилась.
     — Угу, — сказала я вслух. — Можно и потом поискать. Не так уж это существенно.
     Дженна была совсем не дура и знала, когда я вру, но цепляться не стала. Она позвала:
     — О, иди, посмотри!
     В самом углу, под недовольным дядькой на коне, обнаружился черный шкафчик, высотой мне по грудь и весь покрытый пылью. Я сразу поняла, почему Дженна назвала его «затейливым»: в шкафу хранилась всего одна книга, зато она была заключена в стеклянный куб, а на стекле вырезаны непонятные знаки.
     Дженна сказала:
     — Попробуй открыть!
     Не найдя ручки, я подцепила пальцами край стекла и тут же отдернула руку:
     — Ого!
     — Скажи, круто? Шкафчик серьезно заколдован.
     Это еще очень мягко сказано. У меня пальцы до сих пор горели. Похожее ощущение было, когда я прикоснулась к Арчеру и меня обожгла метка «Ока» у него на груди.
     — Интересно, что это за книга? Кто-то явно не хочет, чтобы ее читали.
     — Действительно, не хочет.
     Мы с Дженной резко обернулись.
     Позади стоял папа, сцепив руки за спиной и чуть заметно усмехаясь.
     — Это — фамильный гримуар семейства Торн. Сборник заклинаний.
     — Я знаю, что такое гримуар! — огрызнулась я.
     А папа продолжил, словно я ничего не говорила.
     — В нем заключены самые страшные темные заклинания, известные экстраординариям. Совет много лет назад постановил держать его под замком.
     — Получается, Торны были ведьмами?
     Папа провел рукой по верху шкафчика. Я невольно вздрогнула, но на папу защитная магия как будто не действовала.
     — Да, — ответил он. — Разумеется, темными ведьмами. Очень могущественными и отлично умеющими скрывать свою сущность от людей.
     — Это они превратили Алису в демона?
     Дженна поперхнулась от неожиданности, а папа несколько мгновений изучающе смотрел на меня, прежде чем ответить.
     — Да. Умница, быстро догадалась.
     Он, кажется, был искренне доволен, и меня пронзила внезапная радость. Впрочем, я не подала виду.
     — Вообще-то, мне помогла Дженна. Она вычитала в какой-то книге, что во время войны здесь жили эвакуированные школьницы, а я вспомнила, как миссис Каснофф рассказывала, что Алису, э-э… преобразила женщина по фамилии Торн. Мы потому сюда и пришли — я подумала, может, в книгах найдется фотография Алисы.
     — У меня есть фотография твоей прабабушки времен ее пребывания в аббатстве. Отчего ты меня не спросила?
     Ядовитый комментарий так и просился на язык, но я сдержалась. Папа прав — логично было бы попросить у него фотографию, а не играть в героев плаща и кинжала в библиотеке.
     Спасибо Дженне — она сказала, глядя отцу в глаза:
     — Мистер Атертон, последние шестнадцать лет Софи постоянно все врали — не об одном, так о другом. В «Гекате» она здорово научилась выяснять правду самостоятельно. Привыкла, понимаете.
     Пускай Дженна всего лишь хрупкая блондинка с патологической любовью к розовому цвету — все-таки она вампир, а значит, умеет, когда надо, выглядеть довольно устрашающе. Мне жутко хотелось подойти к ней и обнять покрепче.
     Папа переводил взгляд с нее на меня и обратно.
     — Миссис Каснофф говорила, что вы, девочки, — грозная команда. Теперь я ее понимаю. Что ж, если вам больше ничего не нужно в библиотеке, не прогуляешься ли ты со мною по парку, Софи?
     Интересно, папа всегда разговаривает так, словно только что вышел из романов Джейн Остен, или бывают исключения? Как это моя сверхпрактичная мамочка ухитрилась в такого влюбиться? Мне кажется, она не из тех, кого можно обаять изысканными речами. Впрочем, не мне судить. Я и сама никогда бы не подумала, что влюблюсь в красавчика-одноклассника, к тому же тайного убийцу экстраординариев.
     Я сказала:
     — Уже темнеет.
     — О, я уверен, что света еще довольно. В это время дня дом особенно живописен.
     За несколько недель, что мы с папой знакомы, я научилась понимать его по глазам и по интонациям. Сейчас его глаза говорили, что мы отправимся на прогулку вне всякой зависимости от моих желаний.
     — Ладно, — согласилась я. — Почему бы нет?
     — Вот и прекрасно! Дженна, ты сможешь немного побыть одна?
     Дженна глянула на меня.
     — Конечно, мистер Атертон. Я… Я пойду проведаю Кэла.
     — Прекрасная мысль, — сказал папа и подставил мне локоть. — Прошу!

ГЛАВА 8

     В вестибюле служанка смахивала пыль с мраморного столика, только не салфеткой и не метелочкой из перьев, а просто водила руками над столешницей. Пыль взлетала облачком и мгновенно исчезала. Смотреть на это было так же непривычно, как на мобильный телефон и компьютер. В «Гекате» магию не применяли вот так, запросто. Миссис Каснофф ни за что бы не позволила нам использовать свои специфические способности для хозяйственных нужд.
     Когда мы вышли из дома, я заговорила первой:
     — Слушай, пап, извини, что я трогала твой волшебный шкафчик или как его там. Я не знала.
     Папа не ответил и только глубоко вдохнул.
     — Чудесно! Ты чуешь, Софи?
     — Э-э… Что я должна чуять?
     — Лаванду. Здесь все ею засажено. Особенно благоухает в такие вот тихие вечера.
     Я осторожно потянула носом. Точно, пахнет приятно, и вечер прекрасный: не слишком тепло, не слишком холодно, и тени ползут по зеленой лужайке. Наверное, я бы восхитилась еще больше, если бы здесь не было спецприемника для несовершеннолетних демонов.
     Мы пошли дальше молча. Моя рука лежала на сгибе папиного локтя. Это было приятно и немного странно. Я ни о чем не могла думать и все повторяла про себя: «Это мой папа. Мы идем под руку с папой, словно он и не отсутствовал в моей жизни почти семнадцать лет».
     Мы перешли каменный мостик, поднялись на небольшой холм и остановились, глядя на дом.
     Папа был прав: вид такой, что дух захватывает. Приютившееся в зеленой долине аббатство Торн озарено мягким золотистым светом, а вокруг, словно оберегая и защищая, стоит лес. Я хотела подумать «Как красиво!» — а вместо этого думала лишь о том, насколько иной была бы моя жизнь, если бы Алиса когда-то здесь не оказалась.
     Папа произнес негромко:
     — Я сразу полюбил этот дом.
     — Жаль только, что он маловат, — отозвалась я. — Когда в доме меньше пятисот комнат, возникает ощущение тесноты.
     Шутка была не из лучших, но папа все равно усмехнулся.
     — Надеюсь, тебе здесь понравится. В каком-то смысле это наша родина. Хочешь, расскажу?
     Во рту у меня пересохло и коленки дрожали, но я заставила себя говорить беззаботным тоном.
     — Послушать можно.
     — В семействе Торн были темные ведьмы и колдуны. Сотни лет они скрывали от людей свою истинную сущность и в то же время, умело пользуясь магическими способностями, богатели и становились все влиятельнее. Они были умны и честолюбивы, но особой опасности не представляли. По крайней мере, до войны.
     — Которой?
     Папа удивленно взглянул на меня.
     — Разве вы не проходили в школе?
     Я мысленно перебрала все прошлогодние уроки. Честно говоря, меня тогда больше занимало другое — Арчер, и Дженна, и загадочные нападения на наших девчонок. Моя ли вина, что уроки не застревали в памяти?
     — Может, и проходили, только я не помню.
     — В 1935 году разразилась война между Экстраординариумом и «Оком Божьим». Это был крайне тяжелый период нашей истории. Число погибших с обеих сторон измеряется тысячами.
     Он помолчал, протирая очки носовым платком.
     — В живых остались всего двое Торнов — Вирджиния и ее младший брат, Генри. Видимо, именно Вирджинии пришла в голову идея призвать демона для борьбы с «Оком». За всю историю Экстраординариума такое не удавалось никому и никогда, однако Вирджиния решила попробовать. На это ушли годы, но в конце концов она отыскала нужный ритуал в одном старинном гримуаре.
     — Догадываюсь… Том самом, который заперт в шкафу?
     — Да. Согласно документам, хранящимся в Совете, Вирджиния хотела испытать ритуал на себе, но глава Совета запретил. Он считал, что будет безопасней провести ритуал с обычным человеком. В то время, весьма кстати для Вирджинии, в аббатстве жили несколько сотен школьниц.
     Меня пробрала дрожь.
     — И она выбрала Алису.
     — Она выбрала Алису.
     — Почему? Ты же сам сказал, там были сотни девочек. Она тянула бумажки из шляпы или как?
     — Право, не знаю, Софи. Я всегда считал, что выбор был как-то связан с беременностью Алисы. Возможно, они с Генри… Как бы то ни было, Вирджиния ни с кем это не обсуждала, а сама Алиса после ритуала уже никому ничего не могла рассказать.
     Я потерла нос тыльной стороной ладони.
     — В таких историях обычно кто-нибудь находит в старом чемодане волшебный дневник, и там оказываются ответы на все вопросы. Нам такая удача не светит?
     — Боюсь, что нет. Остальное, я думаю, тебе и так известно. Вирджиния провела ритуал, однако что-то пошло неправильно. Мы никогда не узнаем точно, что там случилось; в результате Вирджиния и ее брат погибли, Алиса же стала демоном.
     — Чудовищем, — прошептала я, вспоминая, как серебристые когти вонзились в шею Элоди.
     Я уселась прямо на землю и уткнулась подбородком в колени.
     Папа вздохнул, постоял немного и в конце концов сел рядом со мной.
     — Костюм испачкаешь. От травы останутся пятна.
     — У меня есть другие костюмы. Знаешь, ты уже не впервые употребляешь это слово, говоря о нас. Позволь спросить, почему?
     Я вздернула брови.
     — Серьезно? Тебе неясно, почему для меня «демон» означает чудовище?
     — Когда ты считала себя просто ведьмой, разве ты применяла к себе слово «чудовище»?
     — Нет, конечно.
     — А между тем, ведьмы, феи, оборотни, демоны… У нас общее происхождение.
     — Как это?
     Папа сорвал травинку и принялся рассеянно рвать ее на мелкие кусочки.
     — Все мы вначале были ангелами.
     — Я знаю, что обычные экстраординарии происходят от ангелов. Тех, что во время войны между Богом и Люцифером не приняли ни ту, ни другую сторону.
     Он посмотрел мне в глаза.
     — А демоны — это ангелы, которые выбрали сторону. Как выяснилось, не ту, которую следовало.
     — И что? Если они — бывшие ангелы, это еще не значит, что они… то есть, мы… хорошие.
     — Так-то оно так, и все же назвать нас чудовищами — это упрощение. Например, тебя не слишком беспокоило открытие, что ты темная ведьма, а ведь их способности удивительно схожи с нашими. В каком-то смысле демон — это нечто вроде очень могущественной темной ведьмы.
     — Или Хогарота Отвратного, — пробурчала я себе под нос.
     — Что-что?
     — Ну, просто… Когда Вирджиния призвала демона и он вселился в Алису — куда девалась она сама? Значит ли это, что ее душа совсем исчезла, остался только монстр в ее облике?
     Папа растерянно засмеялся.
     — Господи боже, нет! Неужели ты все это время так думала?
     Я скрестила руки на груди.
     — А что мне было думать? Никто особенно не торопился отвечать на мои животрепещущие вопросы по поводу демонов.
     Папа перестал смеяться. Вид у него был самую чуточку смущенный.
     — Ты права. Прости. Нет, призванный демон — это… По сути, это всего лишь некая темная… сила. Когда ангела изгоняют в преисподнюю, он лишается всего, кроме своей мощи. У него нет имени, нет личности, нет даже тела. Остается только чистая, неразбавленная магия.
     — Ничего себе…
     — Строго говоря, «вселился» — не совсем подходящее слово. Две сущности как бы смешиваются, сплавляются воедино. Демон изменяет все в человеке, вплоть до ДНК. Поэтому демоническая сущность передается по наследству. Поэтому даже очень тяжелое ранение не может нас убить. Наша сила исцелит любые раны. — Он кивнул на мою ладонь со шрамами. — Разумеется, кроме тех, что нанесены демоническим стеклом. И тем не менее личность остается прежней — той, что была до ритуала.
     — Только теперь в наших жилах в буквальном смысле слова течет самая темная и самая могущественная магия в мире, — уточнила я.
     — Именно.
     Папа гордо улыбнулся, и я вдруг вспомнила, как Алиса воскликнула: «У тебя получилось!» — за мгновение до того, как я отрезала ей голову.
     Внезапно сдавило горло, стало трудно дышать.
     — Если Алиса была, по сути, прежней Алисой, почему она отрастила когти и стала пить кровь?
     Папа пожал плечами и поднял вверх правую руку. Вместо ухоженных ногтей вдруг выдвинулись длинные серебристые когти и тут же исчезли.
     — При желании любая ведьма или колдун могут проделать то же самое. Попробуй.
     Я уставилась на свои обкусанные ногти с остатками клубничного лака — Дженна пыталась сделать мне маникюр.
     — Нет, спасибо.
     — Что касается… другого твоего вопроса, магия крови — это очень древняя и очень действенная практика. Опять же, многие ведьмы и колдуны применяли ее в прошлом. Твоя подруга Дженна и сейчас ею пользуется. Собственно, именно так и появились вампиры. Около тысячи лет назад ведьмы одного ковена проводили особо сложный ритуал, связанный с магией крови, и вот…
     — Алиса убивала людей.
     На последнем слове голос у меня сорвался.
     — Да, — спокойно подтвердил папа. — От такой сильной темной магии недолго сойти с ума. Это и произошло с Алисой. Но это не значит, что нечто подобное непременно должно случиться с тобой.
     Он пристально посмотрел на меня.
     — Я знаю, Софи, тебе трудно осмыслить и принять доставшееся тебе наследство, однако чрезвычайно важно, чтобы ты перестала считать демонов чудовищами. — Он накрыл мою ладонь своей. — Не думай, будто ты — чудовище.
     Я сказала, едва справляясь с голосом:
     — Слушай, я понимаю, что ты большой энтузиаст теории единения с демонами, но я своими глазами видела, как демон убил мою подругу. И еще миссис Каснофф рассказывала, что твоя мама одемонилась и убила твоего папу. Так что не надо мне тут впаривать, будто демоны все белые и пушистые!
     — Я этого и не говорил, — ответил папа. — Но если ты согласишься выслушать меня и больше узнать о демонах, ты поймешь, что процедура Отрешения — далеко не единственный выход. Существуют способы… скажем так — управлять своим даром. Это снизит для тебя вероятность причинить кому-либо вред.
     — Снизит? — повторила я. — Но не исключит?
     Папа нетерпеливо тряхнул головой.
     — Я, видимо, неправильно все объясняю! Просто я хочу, чтобы ты поняла… Скажи, Софи, задумывалась ли ты о том, что с тобой будет после Отрешения? Разумеется, если ты останешься в живых.
     Задумывалась, а как же. Глупость, конечно, несусветная, но прежде всего я подумала о том, что стану похожа на Ванди: вся в лиловых завитках татуировок, даже на лице. В человеческом мире их нелегко будет объяснить, но я надеялась все списать на подростковые причуды.
     Не дождавшись ответа, папа продолжил:
     — Боюсь, ты плохо представляешь, что на самом деле означает эта процедура. Ты не просто утратишь способность к магии. Ты уничтожишь жизненно важную часть себя. Отрешение проникает непосредственно в кровь и отнимает у тебя нечто, настолько же тебе свойственное, как цвет глаз. Ты, Софи, рождена демоном. Твои тело и душа будут бороться за то, чтобы так и оставалось. Бороться не на жизнь, а на смерть.
     На такие слова ответить нечего, поэтому я молча смотрела на папу. В конце концов он произнес со вздохом:
     — Ты устала. Я и так рассказал тебе слишком много для первого раза. Неудивительно, что ты подавлена.
     Я ответила:
     — Не в том дело.
     Папа, не слушая, продолжал говорить. Я уже замечала за ним эту неприятную привычку.
     — Вот отдохнешь, выспишься и, надеюсь, завтра будешь воспринимать мои слова не так враждебно. — Он глянул на часы. — А сейчас прошу меня извинить — я уже пятнадцать минут назад должен был встретиться с Ларой. Дорогу домой найдешь?
     — Угу. Дом ведь прямо передо мной, — буркнула я, но папа уже быстрым шагом спускался с холма.
     Я еще долго сидела в сгущающихся сумерках — смотрела на аббатство Торн и пыталась переварить все, что рассказывал папа. Только минут через десять спохватилась: я ведь так и не спросила, что здесь делают двое демонов-подростков и откуда они вообще взялись.
     В конце концов я встала, отряхнула джинсы и побрела к дому.
     По дороге я обдумывала то, что папа сказал об Отрешении. Я всего несколько лет как обнаружила в себе магические способности, и все-таки они уже стали частью меня. Впервые я сама себе призналась, что одна только возможность их лишиться путает меня чуть не до обморока, — а ведь при этом я еще и умереть могу.
     Но и жить, чувствуя себя бомбой с часовым механизмом, тоже невозможно. Что бы там папа ни говорил об управлении своими способностями, пока они при мне, вероятность взрыва остается весьма реальной. Вся моя жизнь превратилась в жутко сложную головоломку, а головоломки мне никогда не давались.

     Когда я добралась до дома, папы нигде не было видно, так что я отправилась к себе. Раньше мне зверски хотелось есть, но разговор отбил весь аппетит. Хоть я и спала днем, сейчас мне просто необходимо принять горячую ванну и заползти в кровать.
     Правда, она оказалась аккуратно застеленной — то ли слуги постарались, то ли в аббатстве действуют какие-то уборочные чары.
     Вдруг я заметила на подушке фотографию.
     Когда я взяла ее в руки, у меня мелькнула мысль: неужели папа сам ее сюда положил? Руки мои слегка дрожали. На черно-белом снимке я увидела человек пятьдесят девочек в саду перед аббатством. Половина девочек стояла, остальные сидели на земле, скромно натянув юбки на колени. Алиса была среди сидящих.
     Я долго вглядывалась в ее лицо. Почему-то было легче думать о ней как о бездушном вместилище злобного демона. Тяжело сознавать, что душа Алисы все еще находилась в ее теле, когда я полоснула ее по горлу осколком демонического стекла.
     О чем она думала в тот день, когда сделали снимок? Ее так же сильно, как меня, поразило аббатство Торн?
     Очень может быть, шестьдесят лет назад она стояла в этой самой комнате. От такой мысли холодок пробежал по спине. Спросить бы ее, было ли у нее такое же зловещее предчувствие, как то, что поселилось во мне и упорно отказывается уходить?
     У той Алисы, что застыла, улыбаясь, на снимке 1939 года, не нашлось бы ответов. Судя по лицу, она знать не знала, что ждет ее в будущем.
     Ее и меня.

ГЛАВА 9

     Папа не появился и на следующее утро. Я проснулась очень рано и долго-долго принимала душ. Если бы вы девять месяцев пользовались общей ванной с разнообразными сверхъестественными существами, вы бы тоже обрадовались отдельному душу, можете мне поверить! Накануне кто-то распаковал мой багаж и аккуратно разложил одежду в расписном шкафу. Я вспомнила, какими нарядными встретили нас вчера обитатели Торна и чуть не полезла за единственным платьем, которое было у меня с собой. В конце концов я выбрала запасные джинсы и малиновую футболку, а для параду нацепила красивые босоножки вместо драных кед.
     По дороге я заглянула к Дженне, но ее в комнате не оказалось. Дверь в комнату Кэла была закрыта. Я хотела постучать, потом передумала — рано еще, он наверняка спит. На секунду мне представилось, как заспанный, голый по пояс Кэл открывает дверь, и лицо у меня стало таким же красным, как футболка.
     Не успев прийти в себя, я выскочила в главный коридор и налетела на Лару. Та была снова в темном костюме и держала в руках одновременно стопку бумаг, мобильник и кружку с горячим кофе, от запаха которого у меня потекли слюнки.
     — А, Софи! Ты проснулась! — Лара просияла улыбкой и тут же сунула мне в руки кружку. — Вот, держи, я как раз тебе несла.
     — Ух ты! Спасибо вам большое!
     Я мысленно включила Лару в список потрясающих людей. В «Гекате» нас по утрам буквально выметало из кроватей по сигналу, напоминающему нечто среднее между туманной сиреной и воем адских гончих. Кофе в постель — куда более приятный способ побудки.
     — Папа велел тебе передать, что ему сегодня придется уехать по делу. Он вернется к вечеру.
     — A-а… Понятно, спасибо.
     — Он очень огорчился, что пропустит твой первый день здесь, — прибавила Лара, слегка нахмурившись.
     Я не сумела сдержать смешок.
     — Да ничего, он уже столько моих первых дней пропустил… Я привыкла.
     Кажется, Лара готова была броситься на папину защиту, но я ее опередила вопросом:
     — Так в которой из девяти тысяч кухонь можно найти пачку овсяных хлопьев? А то я вчера не обедала.
     Лара мгновенно снова стала деловитой и собранной.
     — Ах, конечно! Завтрак подают в восточной столовой.
     Она подробно рассказала, как туда пройти. В объяснениях фигурировали три поворота направо, еще один пролет лестницы и «оранжерея», что бы это ни значило. В ответ на мой растерянный взгляд Лара махнула рукой:
     — Я провожу.
     — Спасибо, — сказала я, шагая за ней. — Может, к концу каникул я и выучу здешнюю географию.
     Лара засмеялась.
     — Я уже не один десяток лет постоянно приезжаю в аббатство Торн и до сих пор не везде уверенно ориентируюсь.
     Мы прошли по длинному коридору, где стены были сплошь увешаны картинами.
     — Ух ты!
     Я на ходу рассматривала портреты оборотней в костюмах восемнадцатого века — из-под коротких панталон выглядывали лапы, покрытые серебристым мехом. Попалось одно полотно приблизительно семнадцатого века, с изображением семейства ведьм в гофрированных воротниках. Ведьмы парили в воздухе под деревом, а вокруг серебряными искрами сверкала магия.
     Тут до меня дошел смысл сказанного Ларой.
     — Не один десяток? Значит, вы знаете папу с детства?
     Она кивнула.
     — Да. Твоя бабушка подарила поместье Торн Совету прежде чем… до своей кончины. Мы с Анастасией часто приезжали сюда с отцом на летние каникулы. — На ее губах мелькнула мимолетная улыбка. — Кое в чем, Софи, мы с тобой похожи. Мой отец тоже был главой Совета.
     — Что-что?
     — Алексей Каснофф. Ты о нем не слышала?
     Я молча покачала головой.
     — Касноффы почти двести лет руководили Советом. Однако, учитывая способности твоего папы, мой отец в самом начале карьеры принял решение передать ему руководство.
     Я с трудом осмыслила новую информацию.
     — Но ведь звание главы Совета передается по наследству! Значит, если бы ваш папа не отказался от должности, после него главой Совета стали бы вы?
     Она изящно пожала плечиком, словно эту тему не стоило даже обсуждать.
     — Точнее, не я, а Анастасия. Она старше. Но мы обе поддержали отца в его решении. К тому же Анастасия считала, что принесет больше пользы в «Геката-Холле». — Лара улыбнулась и слегка сжала мою руку. — Мы с ней никогда об этом не жалели. Джеймс — прекрасный глава Совета, и я уверена, что ты будешь не хуже.
     Я постаралась ответить ей улыбкой, но, кажется, получилась какая-то гримаса.
     — А скажите, если вы с миссис Каснофф сестры, и фамилия вашего отца — Каснофф, почему тогда она — «миссис»? Получается, как будто она вышла замуж за кого-то из вашей семьи.
     Лара жестом показала, что нужно свернуть в очередной коридор.
     — Анастасия была замужем, но сохранила фамилию «Каснофф». Муж взял ее фамилию.
     Мне хотелось расспросить об этом подробнее, но мы уже входили в столовую.
     Найдется ли в усадьбе Торн хоть одна комната, где бы я не застыла на пороге, разинув рот? Восточная столовая была, наверное, раза в три больше обеденного зала в «Гекате» и вся, до последнего дюйма, покрыта если не росписью, то позолотой. Даже стулья обтянуты золотой парчой.
     Большую часть помещения занимал длинный стол — за ним можно бы разместить целую армию, но сейчас Кэл сидел здесь в полном одиночестве.
     Когда мы вошли, он поднял голову и чуть заметно кивнул.
     — Доброе утро.
     Лара так и засияла.
     — Мистер Кэллахан! Так приятно вас видеть! Как вам нравится в аббатстве Торн?
     Кэл отхлебнул апельсинового сока и только потом ответил:
     — Замечательно.
     Вряд ли можно было сказать это с меньшим энтузиазмом, но Лара то ли не заметила, то ли ей было все равно. Она объявила с несокрушимой благожелательностью:
     — Что ж, вы, наверное, рады случаю побыть вдвоем!
     Мы с Кэлом дружно выпучили глаза. Я мысленно приказала Ларе заткнуться, но, как видно, среди моих способностей не было умения подчинять чужую волю.
     Лара заговорщически улыбнулась.
     — Не могу выразить, как чудесно видеть помолвку не просто по сговору, а по истинной любви!
     Неловкость, которую мы с Кэлом вчера кое-как изжили, разом вернулась.
     Я исподтишка покосилась на него. Кэл, по своему обыкновению, изображал сурового стоика. В лице не дрогнул ни один мускул, но я заметила, как его рука судорожно стиснула стакан.
     — Мы с Кэлом, э-э… мы не… между нами нет… э-э… любви, — еле-еле выговорила я. — Мы с ним друзья.
     Лара озадаченно нахмурилась.
     — Ах вот как! Что ж, извините. — Она обернулась в сторону Кэла, вопросительно подняв брови. — А я полагала, что вы поэтому отказались от должности в Совете.
     Кэл помотал головой и, кажется, хотел что-то сказать, но я его опередила.
     — Что еще за должность в Совете?
     — Так, ничего.
     Лара, тихонько фыркнув, объяснила:
     — После окончания школы мистеру Кэллахану предложили занять должность главного телохранителя при Совете. Поправьте меня, если ошибаюсь, но ведь вы поначалу ответили согласием?
     Впервые в жизни я видела Кэла почти готовым разозлиться. Конечно, в его исполнении это выражалось всего лишь крошечной морщинкой между бровей.
     — Да, я согласился, но…
     — Но потом вы узнали, что Софи поступит в «Гекату», и решили остаться, — закончила за него Лара, изогнув губы в торжествующей улыбке — я сто раз видела точь-в-точь такую на лице миссис Каснофф.
     Я оцепенела, а Лара, как ни в чем не бывало, обернулась ко мне.
     — Мистер Кэллахан отказался от возможности путешествовать по всему миру, сопровождая Совет, и предпочел, по сути, работу дворника на острове Греймалкин. Ради тебя.

ГЛАВА 10

     Дальше я почти не слушала. Лара что-то сказала о собрании, на которое опаздывает, и внезапно исчезла, а мы с Кэлом остались наедине.
     Кэл уткнулся в тарелку, а я подошла к столу с закусками. Там были расставлены десятки серебряных подносов с яичницей, жареной картошкой, беконом и кучей всякой другой еды. Я даже не все названия блюд знала. Сердце у меня испуганно трепыхалось, но я старалась не подавать виду, накладывая еду на тарелку.
     Тут возникла новая проблема — куда мне сесть. За столом поместилось бы человек сто, и, конечно, я не хотела садиться рядом с Кэлом. В то же время глупо было бы выбрать место на дальнем конце. В итоге я села напротив. Какое-то время мы молча жевали. Скрип вилок по тарелкам гулко разносился в огромном помещении.
     Кэл заерзал на стуле, и я подумала, что он сейчас уйдет, так и не сказав ни слова.
     А он тихо проговорил:
     — Я не только ради тебя остался.
     Я сидела, не поднимая глаз.
     — Угу, конечно. Как же.
     Он толкнул меня ногой под столом, и я наконец посмотрела на него. Кэл подался вперед, лицо у него было очень серьезное.
     — Я правду говорю! Мне нравится на Греймалкине. Нравится, что рядом океан и что работа на свежем воздухе. А Совет… Ну что Совет? — Он вздохнул и поморщился. — Офисы, самолеты. Костюмы с галстуком. Это не по мне.
     — Кэл, все нормально, — сказала я, чувствуя, как горят щеки. — Я на самом деле не думала, будто ты застрял в Геката-Холле из великой любви ко мне. Но именно это я скажу девчонкам, когда вернусь в школу! — Я ткнула вилкой в яичницу. — Будет совсем неплохо, если меня, кроме «ведьмы-мстительницы», станут считать еще и сердцеедкой!
     Кэл посмотрел на меня так, словно хотел что-то сказать, но я его перебила, хотя для этого и пришлось говорить с полным ртом.
     — Так что ты думаешь об аббатстве Торн?
     Кэл моргнул от такого внезапного поворота и все-таки ответил.
     — Меня от него жуть берет.
     — Меня тоже. Довольно странно, ведь, строго говоря, «Геката» в сто раз жутче.
     Кэл пожал плечами.
     — Да, но там чувствуешь себя дома.
     — Ты, может, и чувствуешь. Неужели ты правда с тринадцати лет ни разу оттуда не отлучался?
     — Ни разу. Даже на материк не ездил.
     Я покачала головой. Отломила кусочек тоста, намазала апельсиновым джемом.
     — С ума сойти… Почему?
     Он положил вилку, глядя куда-то поверх моего плеча.
     — Не знаю. С тех пор, как я попал на остров, мне ни разу не хотелось оттуда уехать. Я же говорю — там мой дом. Ты никогда такого не чувствовала?
     Я вспомнила наши с мамой многочисленные жилища. Некоторые были довольно симпатичными, но ни одно не ощущалось постоянным. Я всегда знала, что нельзя привязываться к месту. У меня при слове «дом» возникает одна картина: мама и куча чемоданов.
     — Нет. Побочный эффект бродячего образа жизни — никогда не испытываешь ностальгии.
     Кэл внимательно посмотрел на меня и спросил:
     — Как вы вчера пообщались с папой?
     Я вздохнула.
     — Не очень хорошо. Мне, видимо, полагается испытывать больше энтузиазма по поводу своей демоничности. Ну, и конечно, папа и слышать не хочет об Отрешении.
     — Хм, — только и ответил Кэл, но он умеет вложить бездну смысла в одно-единственное междометие.
     — Дай угадаю: ты тоже принадлежишь к сонму людей, которые считают, что мне не следует проходить процедуру Отрешения?
     К моему удивлению, лицо Кэла снова стало сердитым.
     — Ты так говоришь, будто против этого могут быть одни только придурки! Миссис Каснофф, твои родители, я… Разве мы виноваты, что не хотим твоей смерти?
     Что-то неуловимо изменилось, и я вдруг почувствовала, что ступаю на очень зыбкую почву.
     — А я виновата, что не хочу быть демоном? Кэл, Алиса убивала людей. А Люси, ее дочь, убила собственного мужа!
     Кэл промолчал, и я прибавила, вложив в свои слова слишком много яда даже по моим меркам:
     — Спорим, ты этого не знал, когда соглашался на помолвку? Склонность к истреблению мужей у нас в роду!
     По-прежнему никакой реакции.
     Я почувствовала, как стыд тяжелым комом ворочается в желудке.
     — Конечно, ты и того не знал, что твоя невеста — демон, — прибавила я уже мягче.
     Почти никому не было известно, кто на самом деле мой папа. Я всегда считала, что Кэл узнал об этом тогда же, когда и я.
     Поэтому я здорово удивилась, когда он вскинул голову и произнес:
     — Я знал.
     — Что?
     — Софи, я знал, кто ты. Твой папа рассказал мне все перед обручением. И о бабушке, и о том, что случилось с твоим дедушкой.
     Я тряхнула головой.
     — Почему же тогда?..
     Кэл ответил не сразу.
     — Во-первых, у тебя отличный папа. Он много хорошего сделал для Экстраординариума. И я… — Он протяжно выдохнул. — Понимаешь, по-моему, это большая честь, когда глава Совета предлагает тебе стать его зятем. И потом, твой папа, он… Много о тебе рассказывал.
     Мой голос прозвучал едва ли громче шепота.
     — Что он говорил?
     — Что ты сильная и умница. Что ты смешная. Что ты не всегда справляешься со своими способностями, но применяешь их только для того, чтобы помогать людям. — Кэл пожал плечами. — Я думал, мы подойдем друг другу.
     Огромная столовая вдруг показалась тесной, как будто в ней были только обеденный стол, я и Кэл.
     — Послушай, Софи, — начал он.
     А договорить не успел, потому что пришла Дженна.
     — Как хорошо, что я еще способна есть человеческую пищу! Бекон пахнет прямо-таки обалденно, — начала она и вдруг застыла. — Ой, простите… Я не хотела мешать. Я, н-наверное, выйду… — Она ткнула большим пальцем через плечо. — А потом опять зайду? Попозже?
     Но момент все равно был упущен. Кэл отодвинулся от стола, а я заправила волосы за уши и сосредоточилась на яичнице с глубоким вниманием, какого не уделяла подготовке к экзаменам.
     — Да нет, все нормально! Кажется, кроме нас никто еще не проснулся.
     — Все проснулись, просто сидят тихо, — раздался голос от двери.
     Я оглянулась и чуть не подавилась яичницей. В дверях стояла девочка-демон, темноволосая, коротко стриженная и в пижаме — довольно миленькая пижамка, между прочим, шелковая, синяя, в серебряных звездах и полумесяцах. Девчонка смотрела на меня с каким-то непонятным выражением.
     Она вошла в комнату, двигаясь легко и непринужденно, только плечи были напряжены, и голову она держала так, что волосы прикрывали лицо. Взяв апельсин и гренку, девочка-демон села рядом со мной. От нее веяло такой магической мощью, что зубы сводило, но я заставила себя улыбнуться.
     — Привет! Меня зовут Софи.
     Она принялась чистить апельсин.
     — Да, я знаю. — Выговор у нее был очень четкий, совсем как у моего папы. — Ты — Кэл, а ты — Дженна. Я Дейзи.
     Все вежливо поздоровались.
     Дженна глянула на меня и беззвучно, одними губами проговорила: «Дейзи?» Я ее отлично поняла. Эту девочку с иссиня-черными волосами и почти светящейся кожей хотелось назвать Лилит или, в крайнем случае, Ленора, но уж никак не Дейзи.
     Мы сидели в молчании, пока не появились Кристофер, Родерик и Элизабет.
     Я немного удивилась, увидев троих советников. Я думала, они уже занимаются рабочими делами, как Лара.
     Когда все расселись за столом, Кристофер обвел нас взглядом.
     — Приятно видеть, София, что вы с Дейзи уже успели познакомиться.
     Его голубые глаза сверкали. Он, как и Лара, слишком искрился энтузиазмом с утра пораньше.
     — Ага, — откликнулась я. — Может, мы еще возьмемся за руки и споем хором? В демонической тональности?
     Шуточка была не блестящая, но советники дружно расхохотались, будто в жизни не слышали ничего смешнее.
     — Дейзи, не зря мы тебе говорили, что у Софи поразительное чувство юмора! — сказал Родерик, трепеща крыльями.
     Дейзи не успела ответить — в столовую вошел мальчишка-демон. Дженна правду сказала, он и в самом деле был чем-то похож на Арчера, только не такой красивый, а когда посмотрел в мою сторону, стало видно, что глаза у него голубые, не карие, и все-таки сходство определенно имелось.
     — Доброе утро, Ник! — сказал Кристофер, промокнув губы салфеткой. — Надеюсь, новая комната пришлась тебе по вкусу?
     Ник направился к буфету, на ходу подмигнув Дейзи. Та в ответ изогнула губы в улыбке.
     — Да, Крис, вполне. Спасибо, — сказал Ник, выбирая себе еду.
     В отличие от Дейзи он был американцем. Усевшись рядом с ней, он наклонился вперед и обратился ко мне:
     — Знаешь, мне надоел вид из окон прежней комнаты. Ну сколько можно смотреть на пруд, верно? Крис по доброте душевной подыскал мне другую комнату, с окнами в сад. — Ник, ухмыляясь, разломил булочку. — На какое-то время сойдет.
     Кристофер снова улыбнулся — правда, на этот раз улыбка вышла натянутой.
     — Мы стараемся, чтобы наши гости были довольны.
     — А ты что скажешь, Дейзи? — Оборотень-Элизабет, похожая на добрую бабушку, погладила Дейзи по руке. — Тебе твои комнаты нравятся?
     — Нормально, спасибо, — ответила Дейзи, и я готова была поклясться, что Элизабет вздохнула с облегчением.
     — Ну что, Софи, — снова заговорил Ник. — Ты, наверное, уже догадалась, что мы с Дейзи — твои собратья по демонству?
     — Догадалась, — ответила я, стараясь изобразить непринужденность. Кашлянув, спросила: — А вы, как я, родились демонами, или вас обратили?
     Элизабет жалостливым голосом ответила за них:
     — Они не помнят, бедняжки. Мы нашли их в лечебнице для душевнобольных. У них даже имен не было.
     — Да-да, Лиз, и мы бесконечно благодарны за спасение.
     Ник говорил довольно невнятно. Я пригляделась к нему: глаза красные, но не в демонском стиле, а как будто спьяну. Ничего себе, кто же напивается с самого утра? И почему?
     Ник спросил, обращаясь ко мне:
     — И как тебе понравился Торн?
     — Я в восторге, — ответила я и сама услышала, что моим словам не хватает убежденности.
     — Уж наверное, лучше, чем в той помойке, которую вы называете школой, — хмыкнул Ник.
     Кэл сделался мрачнее тучи. Я поторопилась ответить:
     — «Геката» — не такая уж плохая школа. Просто, хм… своеобразная.
     — Кажется, в прошлом году «Око Божье» устроило на вас налет? — спросила Дейзи, протягивая руку за джемом.
     Тут я заметила у нее с внутренней стороны предплечья рваный багровый шрам. Совсем как у меня на ладони. Точно, папа ведь рассказывал, что Ника и Дейзи чуть не убили! Я с трудом отвела взгляд.
     — Не налет, просто у нас был один колдун, Арчер Кросс. — Я впервые за долгое время произнесла вслух это имя. — Он работал на «Око». Но он никого не трогал.
     Все замолчали. Я от души надеялась, что эта тема закрыта.
     Вдруг Ник сказал:
     — Говорят, он пытался вырезать тебе сердце в каком-то подвале.
     Если кто-то из присутствующих до сих пор не прислушивался к нашему разговору, теперь уж точно все насторожили уши.
     Я сказала ровным голосом:
     — Это неправда.
     Чувствуя на себе взгляд Кэла, я не отводила глаз от Ника.
     — Мы с ним подрались, но он ни разу не замахнулся на меня ножом.
     — Вы дрались? — переспросил Родерик. — Врукопашную?
     — Ну да, — ответила я, смутившись. — Кажется, я его еще и ногой пнула…
     — Родерик хотел спросить, почему ты не пустила в ход магию? — вмешался Кристофер, опираясь локтями о стол. — Ты — демон. Ты могла бы его испепелить, если бы захотела.
     У меня во рту разом пересохло. Я даже начала заикаться.
     — Я этого н-не умею…
     — Лучше и не учись, а то я больше не захочу жить с тобой в одной комнате! — подала голос Дженна.
     Если она хотела разрядить атмосферу, это у нее не получилось.
     Ник подался вперед. Глаза у него горели.
     — А может, правда то, что я слышал: ты его не убила, потому что влюблена в него?

ГЛАВА 11

     Стук сердца громко отдавался у меня в ушах. Я быстро положила вилку, пока никто не заметил, что у меня руки трясутся. Собравшись с духом, я прямо посмотрела Нику в глаза.
     — Нет, я в него не влюблена. Мы дружили. У него была девушка, Элоди Паррис. Из тех девчонок, которых убил демон.
     Мои слова повисли в воздухе. Мы с Ником уставились друг на друга — кто кого пересмотрит. Он сдался первым.
     — Ну и хорошо, — сказал он бодро. — Значит, этот вопрос выяснили. Просто хотелось быть уверенным, что твой бойфренд не явится сюда со своими дружками.
     Ник улыбнулся. Я, наверное, в жизни не видела такой жуткой улыбки.
     Родерик негромко кашлянул.
     — Ник, не забывайся, пожалуйста! Софи — наша гостья.
     — Род, я просто поддерживаю светскую беседу, — отозвался Ник. — В конце концов, «Око Божье» — это то, что нас с Софи объединяет.
     Я спросила:
     — В каком смысле?
     — Да просто они и меня тоже пытались убить.
     Ник откинулся на спинку стула и задрал рубашку, демонстрируя страшный багровый шрам, змеившийся от пояса брюк почти до грудины.
     За столом наступила мертвая тишина. Дейзи, сидевшая рядом со мной, передернулась.
     — Меня нашли, когда мне было пятнадцать. Я жил в приемной семье в штате Джорджия и сам не знал, почему я могу чего-нибудь пожелать и оно случается. Я тогда вообще мало что знал.
     — Ник не помнит себя до тринадцати лет, — пояснила Дейзи чуть слышно.
     Он кивнул.
     — Какое-то время я бродяжничал, а потом замечательное руководство штата Джорджия обо мне позаботилось. Меня спихнули в семью Хендриксонов. — Ник хмыкнул. — Надо сказать, дело закончилось весьма печально для Хендриксонов. Их всех четверых прикончили люди из «Ока», когда пришли убивать меня.
     — Как ты спасся? — спросила Дженна.
     По ее напряженной позе я догадалась, что она вспоминает собственное бегство от «Ока».
     Ник опять глянул на меня.
     — При помощи магии. Решил, что в этом больше смысла, чем драться врукопашную.
     В воздухе словно затрещало электричество. Волосы у Дейзи на голове поднялись дыбом, а Ник продолжал с мечтательным выражением:
     — Один тип схватил меня, когда я хотел выскочить в окно. У него был такой черный нож…
     На столе задребезжала посуда. Кристофер и Элизабет тревожно переглянулись.
     — Я тогда не знал, что такое демоническое стекло, — сказал Ник. — Знал только, что режет оно больно, как сво…
     Неожиданно в дверях появилась Лара.
     — Ник! — резко проговорила она. — Может быть, лучше как-нибудь в другой раз расскажешь эту историю? Если вы с Дейзи уже позавтракали, то не пора ли заняться упражнениями, которые вам показал мистер Атертон?
     Могучая магия вмиг развеялась. Я только сейчас заметила, что все это время задерживала дыхание.
     — Конечно, Лара!
     Ник снова улыбнулся той жуткой улыбкой и встал из-за стола. Дейзи поднялась вслед за ним.
     — Ах да! — прибавил Ник. — Я хотел спросить, можно, мы с Дейзи сходим вечером погулять с Софи и ее друзьями?
     Я вытаращила глаза. После того, что сейчас произошло, мне меньше всего хотелось куда-нибудь идти с этой парочкой.
     — Куда погулять? — спросила Лара.
     — Всего лишь в деревню. Разве Софи не для того приехала, чтобы поближе познакомиться с себе подобными?
     Лара заколебалась, и Ник ее добил.
     — Джеймс меня просил взять Софи под крыло, — сообщил он, положив мне руку на плечо.
     Мне потребовалась вся сила воли, чтобы не сбросить эту руку.
     Лара сказала с сомнением:
     — Я поговорю с Джеймсом. Посмотрим, что он скажет. А пока идите, занимайтесь!
     Ник напоследок сильно сжал мое плечо, а затем они с Дейзи удалились. Мы с Кэлом и Дженной сидели и молча переглядывались. По крайней мере теперь я поняла, как Элоди, Честон и Анна ухитрялись одновременно все вместе смотреть друг другу в глаза.
     Взрослые тихонько разошлись по своим делам, и мы остались одни.
     Первой заговорила Дженна.
     — Страх какой!
     Меня пробирала дрожь.
     — Не то слово… Капитан «Перепады настроения» позорит звание демона, а это само по себе достижение не из последних.
     Дженна помотала головой.
     — Да я не о нем… То есть и о нем тоже, но не только. Я о советниках. Видели, как их корежит рядом с Ником и Дейзи? Ник, по-моему, готов был все тут разнести, а они ни словечка не сказали. И еще та история со сменой комнаты!
     Я сказала:
     — Понятное дело, они его боятся. Я сама демон, и то испугалась.
     — Как получилось, что они стали демонами? Разве такое возможно? — спросил Кэл, откидываясь на спинку стула. — Я думал, что после Алисы ритуал был утерян.
     — Значит, не был, — ответила я. — Меня смущает не столько «как», сколько «зачем». В прошлый раз вызов демона закончился совсем не так успешно, как было задумано.
     Я поставила пустую тарелку на буфет. Кэл и Дженна разделались со своей посудой при помощи магии.
     Дженна остановилась рядом со мной.
     — Если твой папа разрешит, пойдешь с ними сегодня?
     — Вообще-то, не хочется, но, наверное, надо. Может, хоть узнаем, что здесь происходит.
     Дженна толкнула меня бедром. Точнее, попыталась. Она намного ниже ростом, так что ее бедро приходится чуть выше моей коленки.
     — Обожаю твои коварные замыслы, Соф!
     Кэл улыбался, глядя на нас, а у меня снова запылали щеки. Да что со мной творится, в самом деле?
     Дженна покосилась на меня, потом на Кэла.
     — Ой, совсем забыла, мне тут надо, э-э, кое-что распаковать. Пойду, займусь. Ты потом приходи, продолжим осматривать дом.
     Само собой, под этим подразумевалось: «Поболтайте с Кэлом всласть, пообнимайтесь, потом придешь и все мне расскажешь». Все-таки Дженна девчонка, хоть и вампир.
     Как только она ушла, Кэл поднялся тоже.
     — Я обещал твоему отцу, что посмотрю утром сад.
     Он пошевелил пальцами, и с них сорвались крошечные серебряные искорки.
     — Отлично! — сказала я с облегчением. — Иди, колдуй там со своими растениями, а поговорить и так далее… можно позже.
     — Отличный план, — ответил Кэл вполголоса, и у меня мурашки побежали по коже.
     Наверное, он что-то почувствовал. Во всяком случае, прощаясь, он усмехнулся.
     — Пока, Софи!
     Без него комната снова показалась просторной. Я без сил привалилась к буфету.
     В дверь заглянула Лара.
     — Софи? У тебя все в порядке?
     — Да, все отлично. Просто… — Я неопределенно помахала рукой. — Адаптируюсь понемножку.
     — Я понимаю, трудно сразу освоиться, — ответила она с сочувствием. — Когда твой отец…
     Мне сейчас не хотелось ничего слышать об отце, поэтому я бессовестно перебила Лару.
     — Все нормально. У меня большой опыт переездов на новое место.
     По крайней мере, подумала я, первый день здесь прошел лучше, чем в Геката-Холле. Никто меня не обслюнявил, я не влюбилась в кого не следует и пока еще не завела себе врагов. Есть, конечно, Ник, но с Элоди никакого сравнения…
     Вдруг я вспомнила, что обещала Дженне сообщить миссис Каснофф о своей встрече с Элоди. Слово надо держать, а то где я раздобуду вампирского пони? Можно позвонить по мобильнику, который дала мне Лара, только у миссис Каснофф наверняка скопился миллион вопросов, а от нее так просто не отвертишься. Придется мекать, запинаться, мямлить «э-э» и «не знаю», а у меня на все это совсем не было настроения.
     — Лара, вы не знаете адрес электронной почты миссис Каснофф?
     — Конечно. ACasnoff-«собака»-точка-edu.
     Потрясающе. Может, у меня и не будет необходимости искать для Дженны вампирского пони, зато десять баксов отдать все-таки придется.
     Пятнадцать минут спустя я сидела за компьютером и набирала письмо для миссис Каснофф. Я старалась все представить как нечто незначительное и дважды употребила выражение «это, конечно, мелочи», однако никак не могла решиться отправить е-мейл. А вдруг на самом деле это очень важное событие, что Элоди меня заметила? У меня уже не было сил на новые странности. К тому же предчувствие опять вернулось, а когда я вдохнула поглубже, стараясь успокоиться, ноздри защекотал запах гари.
     Но я дала слово.
     Поэтому письмо я все-таки отправила.

ГЛАВА 12

     Остаток дня мы с Дженной потратили на обследование аббатства Торн. Все осмотреть так и не успели, хотя несколько часов бродили из комнаты в комнату. В каждой было полно пыльных диковинок. Например, в одной спальне стояли пять комплектов рыцарских доспехов, а в другой — ничего, кроме чучел разных животных. Я рассказала Дженне, что отправила е-мейл миссис Каснофф, и честно заплатила свой проигрыш, десять баксов. Дженну это вроде порадовало.
     На ланч Лара принесла нам сандвичи в оранжерею — это, кстати, оказалась довольно большая солнечная комната, где стоял огромнейший рояль, я таких никогда раньше не видела, и росло не меньше тысячи папоротников. Лара сказала, что говорила с папой, он приедет вечером, и еще — что он разрешает нам прогуляться в деревню с Ником и Дейзи.
     — Имейте в виду, вы должны вернуться домой в полночь, и гулять можно только до деревни, никак не далее!
     Да, именно так папочка и мог бы выразиться.
     — Куда уж далее, — сказала я, когда Лара ушла. — Мы и так у черта на куличках.
     Вечером я узнала, что такое «далее». Мы договорились встретиться с Ником и Дейзи в восемь у черного хода (что бы это ни значило). В семь сорок пять в ванную, где я красила ресницы, явилась Дженна в таком наряде, который можно было назвать: стиль «готичный котенок».
     — Не слишком ли шикарно для прогулки по деревне? — спросила я, рассматривая потрясающие розовые сапоги выше колена.
     Дженна плотнее прикрыла дверь и забралась на столешницу умывальника.
     — Мы не пойдем в деревню. Я расспросила Дейзи. Мы отправляемся в Лондон.
     Я чуть не ткнула себя в глаз щеточкой для туши.
     — До Лондона три часа ехать! Мы что, собираемся угнать машину?
     Дженна покачала головой.
     — Софи, когда ты уже запомнишь, что у нас имеются магические способности? Мы не поедем на машине, мы… Ну, не знаю точно, как мы туда попадем — во всяком случае, — она замахала руками, — это будет при помощи ма-агии!
     — Замечательно, — буркнула я, роясь в косметичке в поисках блеска для губ.
     Внутри у меня поселилось тревожное чувство. Если Дейзи рассчитывает, что я сотворю какое-нибудь крутое демонское заклинание перемещения… Нет уж, не выйдет.
     — Зачем нам в Лондон?
     Дженна заулыбалась во весь рот.
     — У них есть один клуб, специально для экстраординариев. Дейзи говорит, там классно.
     Бр-р! Клуб для экстраординариев? Я сразу представила себе бархатные занавеси, искусственный лед и мировую скорбь. Вот уж к чему я сегодня совсем не готова!
     — Не знаю, — протянула я с сомнением. — По-моему, получается как-то слишком «далее».
     — Да, но если мы хотим побольше узнать про Дейзи и Ника…
     — Я понимаю. Ужасно противно, что ты всегда права. И вообще, Кэл ни за что не согласится, — объявила я в надежде под этим предлогом отвязаться от приключения.
     Дженна смутилась.
     — Кэл с нами не пойдет.
     — Как? Почему?
     Дженна передернула плечами.
     — Увяз в каких-то ботанических проблемах. Насколько я поняла, здесь оказалось значительно больше больных растений, чем можно было ожидать.
     — Хм, — сказала я, снова отвернувшись к зеркалу.
     — София Мерсер! Что это я замечаю с помощью своей вампирской сверхчувствительности? Неужто разочарование?
     — Нет, просто… Просто он мог бы и сам мне сказать.
     — Ага! — сказала Дженна на редкость самодовольным тоном. — А эту блузку с глубоким вырезом и сапожки на каблуках ты надела исключительно ради меня, так?
     Я швырнула в нее пудреницей.
     — Дженна! Любопытных вампиров никто не любит!
     Когда мы наконец спустились вниз, Ник и Дейзи ждали нас у черного хода. Ник угрюмо глянул на меня, но ничего не сказал.
     Серые глаза Дейзи, подведенные черным карандашом, прямо-таки сверкали. Она тихо спросила:
     — Я так понимаю, Дженна тебя посвятила в наши планы на сегодня?
     — Угу, — ответила я, в меру сил изображая радость. — Жду не дождусь!
     В ту минуту мне меньше всего хотелось тащиться куда-то с компанией экстраординариев, особенно с двумя демонами, один из которых явно не в себе.
     Ник сказал, открывая дверь:
     — Знаешь, если ты настучишь папочке, он, скорее всего, вышибет нас отсюда.
     — О, я этого не переживу! Вы ведь меня так мило и приветливо встретили!
     — Она права, — вступилась Дейзи, дергая Ника за рукав. — Будь с ней повежливей!
     Ник уставился на меня жутковатыми голубыми глазами. Наконец он сказал:
     — Постараюсь.
     В воздухе пахло вечерней сыростью. Сразу за дверью начиналась посыпанная гравием дорожка. Она вела вдоль живой изгороди высотой примерно мне по плечо и терялась в сумерках на опушке леса, обступившего аббатство Торн.
     Мы пошли по этой дорожке, следуя всем ее изгибам. Дженна ухватила меня за руку. Наши тени тянулись впереди в лунном свете.
     Дейзи закурила. Я видела, как светится ярко-красным кончик сигареты. Ник шел рядом с Дейзи, руки в карманах. Было слышно, как они переговариваются вполголоса. Я почти уверена, что прозвучало мое имя.
     — Они не такие уж плохие, — шепнула Дженна. — И, кажется, их не смущает, что я вампир. Вроде они таких много встречали там, куда мы идем. «У Шелли».
     — «У Шелли»?
     — Угу, которая Мэри. Франкенштейн, чудовище…
     — Миленько.
     Мы добрались до леса. Здесь тропинка была намного уже. Каблуки моих сапог увязали, погружаясь во влажную землю, и скоро я сильно отстала от нашей компании. Засунув руки поглубже в карманы, я размышляла о том, как бы пройти через лес, не вспоминая каждую минуту про Алису и наши тайные уроки магии.
     Тропинка оборвалась перед большим каменным строением. Ника нигде не было видно, а Дейзи стояла в дверях.
     — Пошли!
     Она махнула нам и скрылась в доме.
     Мы двинулись за ней. Несмотря на теплый вечер, от каменных стен веяло сыростью и затхлостью, как бывает в очень старых заброшенных домах. Захлопали крылья. Я задрала голову и увидела, как большая темная птица вылетела наружу через дыру в крыше.
     Я спросила:
     — Что это за место?
     — Раньше здесь была мельница. — Дейзи указала на полуобрушенную крышу. — Лет шестьдесят назад во время грозы на нее упало дерево.
     — А почему ее не снесли? — спросила Дженна.
     Даже в темноте на лице Дейзи можно было разглядеть изумление нашей тупостью.
     — Потому что здесь находится итинерис.
     — Надеюсь, это не какое-нибудь кошмарное латинское чудовище? — спросила я, стараясь изогнуть одну бровь.
     Дейзи засмеялась, осторожно переступая через упавшие балки.
     — Это действительно по-латыни. Означает «дорога» или «путешествие».
     Я споткнулась о кучку битого камня.
     — Звучит и весело, и жутко, — пробормотала я себе под нос, но Дейзи уже ушла вперед и не услышала.
     У дальней стены стоял Ник. Рядом с ним виднелось отверстие вроде двери высотой под два с половиной метра. В проеме было темно, ничего не разглядеть.
     — Надеюсь, нам не придется ползти всю дорогу до Лондона, — вздохнула я.
     Подойдя ближе, я поняла, что отверстие — это не вход в туннель, как я сначала подумала, а нечто вроде ниши, не больше метра в глубину.
     Дейзи застенчиво улыбнулась.
     — Я вижу, ты никогда не путешествовала через итинерис.
     — Я даже не знаю, как это слово пишется.
     Неожиданно Ник одарил меня чуть заметной улыбкой, в кои-то веки искренней и не безумной. Потом он шагнул в проем. Не было ни вспышки, ни ощущения магического всплеска. Только что Ник стоял в нише — и вот его уже нет. Почему-то это было куда страшнее любых спецэффектов. Дейзи шагнула за ним и тоже исчезла, словно вдруг пропала с лица земли.
     Мы с Дженной стояли и таращились на углубление в стене.
     — Можно вернуться, — предложила я с дрожью в голосе. — Скажем потом, что магия не сработала.
     Дженна покачала головой.
     — Вряд ли это настолько ужасно, — прошептала она.
     — Попробуем вместе, — сказала я. — По-моему, мы как-нибудь втиснемся вдвоем, а если в итоге нас перебросит в другое измерение или замурует в стену, хотя бы не будем там одиноки.
     Дженна засмеялась.
     — Ладно, давай!
     Держась за руки, мы шагнули в проем.

ГЛАВА 13

     Едва мы ступили в нишу, рука Дженны выскользнула из моей. Стало совсем темно, и я закричала от внезапного грохота в ушах. Похоже на мигрень, только в сто раз хуже. На краю сознания мелькнула смутная мысль: пора бы уже и перестать удивляться, когда разные магические штуки оказываются гадостнее, чем ожидаешь.
     Вроде я давно должна бы привыкнуть, а вот оказалась не готова к выворачивающей мозг наизнанку боли в голове и непроглядному мраку вокруг. Не было и ощущения полета, которого я ожидала от магического путешествия. Только давящая тишина и чернота.
     А потом вдруг оказалось, что я стою посреди улицы. Точнее — стою на коленях, судорожно хватая ртом воздух, и кто-то гладит меня по спине.
     Это была Дейзи.
     — В первый раз всегда трудно, — утешила она.
     — Ага, Дейзи в свою первую «полевую вылазку» заблевала мне ботинки, — заржал Ник.
     Дейзи отвесила ему подзатыльник.
     — Потому что ты меня потащил сразу в такую даль, урод! В Испанию! Тупость какая. Первое путешествие должно быть не дальше ста миль.
     К нам нетвердой походкой подошла Дженна. Она была бледнее обычного, а это кое-что да значит.
     — Я и не знала, что ма-а-агия так сильно действует!
     Дженна пыталась шутить, только голос у нее срывался.
     Я хотела спросить, как она, но не смогла выговорить ни слова. Тогда я попробовала улыбнуться, но улыбаться тоже было больно. В конце концов я просто привалилась к ближайшей стенке, дожидаясь, когда схлынет боль.
     Вскоре голову чуть-чуть отпустило, и я начала воспринимать окружающее. Мы стояли в переулке среди обшарпанных кирпичных домов. Низко нависшие тучи отражали оранжевое сияние уличных фонарей. В воздухе чувствовался странный запах — смесь выхлопных газов, старого камня и, кажется, текущей поблизости воды.
     Когда я снова смогла ворочать языком, я спросила Дейзи:
     — Что это все-таки было? Портал или что?
     Она выудила из сумочки очередную сигарету.
     — Вроде того. Только порталы перемещают из одного конкретного места в другое конкретное место, а итинерис… ну, он может переместить куда угодно. Создаешь вход и говоришь ему, куда тебе нужно, вот и все. Поэтому Ник пошел первым — сказать, что нам надо к «Шелли».
     — Если он работает только в одну сторону, как тогда вернуться обратно?
     — Через квартал отсюда начинается другой путь. — Дейзи махнула рукой куда-то влево.
     — Погоди-ка! Значит, можно зайти в это отверстие и назвать вообще любое место, куда хочешь попасть? — спросила Дженна.
     — Любое. — Ник пожал плечами. — Только, как Дейзи сказала, чем дальше, тем тяжелее. Я могу, например, попросить: отправь меня на Мадагаскар — но после такого перемещения я, скорее всего, не выживу.
     Дженна вздрогнула:
     — Не представляю, как можно выдержать эту штуковину дольше, чем мы сейчас.
     — Вампирам особенно тяжело даются путешествия через итинерис, — ответил Ник.
     «Может, надо было предупредить ее заранее, дубина!» — злобно подумала я.
     Мне вдруг ужасно захотелось, чтобы Кэл был с нами, и не только потому, что он в два счета снял бы эту кошмарную головную боль.
     Череп буквально раскалывался, а Дейзи между тем продолжала объяснения.
     — Итинерис может создать только очень сильный колдун или ведьма. — Дейзи щелкнула зажигалкой, огонек на секунду выхватил из темноты ее лицо. — Ну, или, конечно, демон.
     — А в Торне кто такую штуку создал? — спросила Дженна.
     Ник ответил с ухмылкой:
     — Мы не знаем, но работает она шикарно, так что, наверное, демон.
     Я подумала — уж не Алиса ли, но подробнее расспросить не успела, меня перебила Дейзи.
     — Мы тут мило беседуем, а время идет. У нас всего несколько часов, и мне бы хотелось провести их в клубе, а не в темном переулке. Может, пойдем уже?
     Я очень старалась не выпучивать глаза, но серьезно, куда девалась та замкнутая, вежливая девочка, с которой я познакомилась сегодня утром?
     Мы свернули за угол и остановились перед зданием клуба. С виду в нем не было ничего из ряда вон выходящего: обычный второразрядный ночной клуб. Над входом красовалось название белыми буквами, курсивом: «У Шелли». Черная дверь была вся исписана инициалами и ругательствами.
     Я ожидала увидеть страшного свирепого монстра-вышибалу, но его не оказалось. Не было даже окошечка, в которое можно шепнуть пароль. Тут я вдруг заметила, что дверь как будто слегка мерцает.
     Дейзи, наблюдавшая за мной, улыбнулась.
     — Дверь заколдована — на ней чары отвода глаз. Ее могут найти только экстраординарии. Обычный человек увидит на этом месте вдрызг пьяного бомжа, который прислонился к стене.
     Очаровательно! Хотя и правда, если сощурить глаза, можно разглядеть на месте двери полупрозрачную фигуру.
     Дейзи шагнула вперед, и дверь снова стала дверью. Не успела Дейзи постучать, как она настежь распахнулась. На меня обрушился запах сигаретного дыма и оглушительная волна музыки в стиле «техно». Изнутри хлынул голубоватый мигающий свет.
     Я всего однажды была в ночном клубе, еще в девятом классе. Мы с мамой тогда жили в Чикаго, и у меня случился недолгий период подросткового бунтарства. Я отправилась в какую-то жуткую дыру с девчонкой по имени Синди Льюис — она курила сигареты с гвоздикой и нещадно подводила глаза. Тот вечер как-то смазался в моей памяти. Помню только, что играла невероятно громкая музыка — я даже опасалась за свои барабанные перепонки — и еще, какой-то парень, благоухающий, как пивной завод, все хватал меня за коленку и пытался обслюнявить лицо. В общем, ночные клубы не самые любимые мои заведения.
     Правда, «У Шелли» оказался совсем непохожим на ту зловонную забегаловку в Чикаго.
     Ну да, дыма было много. И музыка очень даже громкая. В остальном же — никакого сходства. Во-первых, помещение просто огромное, куда больше, чем казалось снаружи. Почти весь нижний уровень занимал блестящий черный танцпол. От плотной массы танцующих исходила такая мощная магия, что у меня мурашки поползли по коже. Я увидела множество наших ровесников-экстраординариев, но и взрослых тоже было немало. В уголке сидел древний тип с бородой, — судя по виду, он вполне мог дружить с Мэри Шелли. Какой-то оборотень танцевал с ведьмой, от его когтей в ткани платья оставались маленькие дырочки. Над толпой парили феи, взмахивая крыльями в такт музыке, в их светлых волосах играли блики от разноцветных лампочек.
     Посреди зала танцевал парень в лиловом бархатном смокинге, окруженный толпой ведьм. Он показался мне смутно знакомым. Вот он повернулся, и я поняла, что это лорд Байрон.
     Да-да, тот самый. Он раньше вел у нас в «Гекате» уроки литературы. Когда начались нападения на школьниц, его заподозрили, потому что он вампир. Потом оправдали, но лорд Байрон не захотел возвращаться в школу. По-моему, его трудно за это упрекнуть.
     Я хотела подойти и поздороваться, но тут он нас заметил и похромал прочь. Кажется, еще и средний палец показал, хотя я не уверена. Честно говоря, мы с Дженной были далеко не образцовыми ученицами.
     Ник мотнул головой в сторону столиков.
     — Пошли, займем места.
     Вдали от танцпола было темнее и народу заметно меньше. И музыка не так гремела. Здесь уже не возникало ощущения, как будто мозг вытекает из ушей. Дейзи выбрала кабинку у дальней стены и плюхнулась на обтянутый бархатом диванчик. Ник сел рядом с ней, а нам с Дженной осталось втиснуться на сиденье напротив.
     Дейзи снова вытащила сигарету и на этот раз предложила пачку всем присутствующим. Ник тоже взял сигарету и протянул пачку мне.
     Я покачала головой:
     — Спасибо, не курю.
     — Ясно, — ответил Ник.
     К нашему столику подошла высокая шатенка в таком коротком фиолетовом платьице, что я подумала: наверное, раньше оно было блузкой. Официантка могла бы даже считаться хорошенькой, если бы не выражение лица, словно она только что как следует хлебнула кислого молока.
     — Опять вы, — сказала она.
     Дейзи поморщилась, а Ник воскликнул как ни в чем не бывало:
     — Ах, Линда, радость моя! Я надеялся, что сегодня ты будешь нас обслуживать. Так соскучился по твоей солнечной улыбке!
     Линда скрестила руки на груди.
     — Отцепись, урод. Пристал как пиявка.
     Ник усмехнулся и на секунду стал ужасно похож на Арчера. Я изо всех сил стиснула зубы.
     — А может, я и впрямь пиявка? Вот возьму и выпью твою кровь, — отозвался Ник, изогнув брови.
     Дейзи толкнула его локтем в бок.
     Линда грозно нахмурилась. Ник замахал руками:
     — Ладно, мир! Нам с Дейзи как обычно.
     Знать бы еще, что они обычно пьют. Сок «Злой»? Какой-нибудь специальный демонический тоник?
     Линда обратила взгляд на Дженну. Та покраснела, что совсем для нее нетипично.
     — У них есть кровь всех видов в неограниченном количестве, — подсказала Дейзи.
     Мне не хотелось думать о том, что это может значить.
     Дженна нервно улыбнулась.
     — Э-э, тогда стакан или… в общем, первой группы, резус-отрицательной.
     — Понятно, — ответила Линда. — А тебе?
     — Мне просто воды, — сказала я.
     — Да брось! — возмутился Ник, закинув руку на спинку диванчика. — Позволь, я тебя угощу!
     Он снова обаятельно усмехнулся. Я подвинулась чуть ближе к Дженне.
     — Я не пью.
     Как только Линда отошла от столика, Ник расхохотался:
     — Непьющий демон! Я балдею!
     — Ага, мне хватает других видов порока. Ну, там, вырвать при случае кому-нибудь печень… — ляпнула я.
     Очевидно, шутка была неуместная.
     Ник резко оборвал смех, и даже Дейзи вся ощетинилась.
     — Прошу прощения, — быстро сказала я. — Я не хотела… — Шумно выдохнув, я прибавила: — Для меня самоирония — вторая натура. Вы тут совершенно ни при чем.
     Дейзи такое извинение, видимо, устроило, зато Ник по-прежнему не сводил с меня непроницаемого взгляда.
     — Софи, — сказал он, — мы никому не сделали ничего плохого. И Джеймс тоже, и ты.
     — Угу, но ведь могли бы, — ответила я. — Миссис Каснофф говорит, демон способен много лет вести себя нормально, а потом вдруг сорвется и превратится в чудовище.
     Ник отвел глаза.
     — Вот именно этого они от нас и ждут, — мрачно буркнул он.
     — То есть? — спросила Дженна, но тут Дейзи, подавшись вперед, положила руку на колено Ника.
     — Давайте не будем сегодня об этом, — попросила она. — У нас все лето впереди, успеем еще посвятить Софи в тонкости демонской жизни.
     Ник насупился, но Дейзи ухватила его за подбородок и мягко повернула к себе лицом.
     Он ее поцеловал на удивление нежно. Я почувствовала, как щеки залило жаром. Я и не подозревала, что они вместе — по крайней мере, не в том смысле.
     Наконец Ник и Дейзи оторвались друг от друга.
     — Ладно! — Ник развалился на банкетке, его пальцы играли с подолом юбки Дейзи. — О демонах говорить не будем, а о чем тогда? — Вопреки дружелюбному тону, глаза Ника смотрели жестко. — В конце концов, ты, Софи, для этого и приехала — чтобы пройти краткий курс начинающего демона?
     Я вдруг пожалела, что не согласилась выпить чего-нибудь покрепче. Ну почему все рвутся меня учить, да еще с такой глубокой серьезностью?
     — Да, наверное…
     Вернувшаяся Линда грохнула на стол перед Дженной бокал с кровью, расплескав содержимое. Наверное, стаканы Ника и Дейзи постигла бы та же участь, только Ник вовремя успел их выхватить. Задев его руку, официантка брезгливо сморщилась. Я должна бы на нее обидеться за дискриминацию моих сородичей-демонов, но на самом деле я не могла ее винить. Было в них что-то жуткое, даже у меня мурашки бегали. Оставалось только догадываться, какой страх они наводили на обычных экстраординариев.
     Особенно после того, как я разглядела черно-маслянистую жидкость в стаканах у Ника и Дейзи.
     — А что это? — спросила я осторожно, когда Линда, сунув мне тепловатую бутылку с водой, удалилась с надменным видом.
     Ник повел бровями и поднял стакан, словно провозглашая тост.
     — Итак, начинаем обучение! Это, София, «Эликсир Кассандры». Здешнее фирменное зелье.
     Я скрутила с бутылки крышечку.
     — Зелье? С глазами тритонов и так далее?
     Ник засмеялся, обмакнул палец в стакан и облизнул. Фу!
     — Нет, никаких глаз тритона. Всего лишь вода из Эгейского моря, капелька столетнего бренди и много-много магии. Да, еще кровь феи, совсем чуть-чуть.
     Я быстро отпила воды, чтобы скрыть, как меня перекосило от отвращения.
     — А как оно действует? — спросила Дженна.
     Она медленно поворачивала стакан с кровью, сжав его ладонями.
     — Говорят, оно создает особое состояние духа, располагающее к пророческим видениям, — ответила Дейзи.
     Забрав у Ника свое питье, она проглотила его, как воду. У меня в пищеводе защипало от одного лишь взгляда на это. Ник так же лихо опрокинул свой стакан.
     Дейзи поставила опустевший бокал. Глаза у нее блестели, и щеки разгорелись.
     — На самом деле вот тут, — она ткнула пальцем себе в висок, — все становится таким туманным… Приятное ощущение. Закажи себе, попробуй!
     — Нет уж, я лучше сегодня обойдусь без тумана в голове.
     Ник пожал плечами.
     — Тебе же хуже.
     Он откинулся на спинку сиденья, обняв Дейзи за плечи, а она теснее прижалась к нему.
     Ник сказал:
     — Ну что, давайте укреплять дружбу? — Он толкнул Дженну ногой. — Расскажи, как тебя овампирили! Наверняка это увлекательная история.
     На самом деле история была грустная. Дженна рассказала ее мне, когда мы уже несколько месяцев прожили в одной комнате. Я думала, она не захочет об этом говорить.
     А Дженна глубоко вздохнула и ответила:
     — Я влюбилась в девушку-вампира и позволила ей себя обратить, потому что верила в вечную любовь и прочую такую муть. Ее проткнули осиновым колом деятели из «Ока Божьего», а я… Я убила человека, потому что очень проголодалась. В конце концов Совет отправил меня в «Гекату».
     Голос Дженны звучал ровно и невыразительно, но я знала, чего ей стоил этот рассказ, пусть даже в сильно сокращенном виде.
     — Ничего ж себе! — выдохнула Дейзи. — Сочувствую…
     Я сперва подумала, она насмехается, и руки у меня сами собой сжались в кулаки. А потом я пригляделась и поняла, что сочувствие Дейзи — непритворное. Кажется, у нее даже были слезы на глазах.
     — Угу, — искренне поддержал Ник. — Тяжело тебе пришлось.
     В Проклятой школе о прошлом Дженны знала только я и, наверное, миссис Каснофф, и все равно с Дженной обращались как с монстром и убийцей. А тут двое демонов готовы по-настоящему ее поддержать.
     Музыка зазвучала иначе — ритмичный грохот в стиле «техно» сменился более мягкой и медленной мелодией. Слушать ее было гораздо приятнее.
     Я спросила:
     — Так вы совсем не знаете, как стали демонами?
     А что? Если они расспрашивают Дженну о ее личных монстровских делах, то и мне можно.
     Они вроде не обиделись. Дейзи пристроила голову под подбородком Ника.
     — Совсем не знаем. — Ее лицо приняло замкнутое выражение. — Даже во сне не мелькают обрывки. Как будто все, что было раньше, — одна огромная черная дыра.
     Дейзи рассеянно пошевелила перед лицом пальцами, и я заметила, что Ник крепче сжал ее плечо.
     Он сказал сквозь зубы:
     — Мы знаем только, что кто-то с нами это сделал.
     Дженна глянула на меня.
     — Откуда вы знаете?
     — Чувствуем, — ответила Дейзи, зажмурившись. Когда она снова открыла глаза, в них блестели непролитые слезы. — Как будто кто-то…
     — Пошуровал у нас внутри, — договорил за нее Ник.
     Дейзи медленно кивнула.
     — Ага, точно. Словно в нас все теперь другое. Разум, душа, кровь…
     Я невольно кивнула. Папа тоже говорил, что демонство проникает даже в ДНК. Я такой родилась, а каково однажды, ни с того ни с сего, проснуться демоном?
     — Это ужасно, — продолжала Дейзи, невнятно выговаривая слова. — Магия стучит в голове целыми днями…
     Она говорила придушенным голосом, как будто еле удерживалась, чтобы не заплакать. Я не знала, что ей сказать. Понимаете, я и сама не шибко радовалась, что я демон, но таких ощущений я все-таки не испытывала. Если демонство так тяжело дается Нику и Дейзи, неудивительно, что они все время напиваются.
     Кашлянув, я спросила:
     — А магию свою вы используете?
     Они не успели ответить — в зале что-то загромыхало.
     — Что это? — спросила Дженна, чуть не уронив бокал с кровью.
     — Гром? — предположила я, хотя звук скорее напоминал удар бича или треск ломающихся досок.
     Музыка внезапно оборвалась, и откуда-то со стороны танцпола донесся дружный вой.
     — Не обращайте внимания! — Ник махнул рукой. — Наверное, оборотни подрались. Каждый вечер у них свары.
     Тут кто-то закричал, и помещение разом наполнилось воплями, утробным ревом и топотом.
     — По-моему, это не просто оборотни дерутся!
     Я вскочила, стараясь разглядеть, что творится в центре зала. В дыму было плохо видно. Какие-то неясные силуэты рвались к дверям. Над толпой взметнулась фея, отчаянно хлопая фиолетовыми крыльями. Что-то серебристое, блеснув, обвилось вокруг ее щиколотки. Фея вскрикнула от боли и камнем рухнула вниз, в общее столпотворение.
     Тут я их увидела. Десятки темных фигур то возникали, то снова пропадали в дыму, словно были из него сотканы. Кто-то из них появился так близко от меня, что я разглядела, как искрится синими бликами кинжал у него в руках.
     У меня во рту пересохло, а сердце провалилось в пятки.
     — Что там? — спросила Дженна, не столько со страхом, сколько с любопытством.
     Я еле вытолкнула в ответ:
     — «Око».

ГЛАВА 14

     — Что? — крикнула Дженна, вскакивая на ноги.
     Ник тоже поднялся, только медленно, качая головой.
     — Не может такого быть…
     Сверкнула голубоватая вспышка, словно удар молнии. Стало видно, как ведьма, которая раньше танцевала с оборотнем, вырывается из рук трех темных фигур.
     Глаза Ника расширились.
     — Ох ты, черт…
     Дейзи выронила сигарету — та зашипела в лужице воды от стакана.
     — «Око» не может сюда войти, — сказала Дейзи. — Они еще ни разу не устраивали налетов на «Шелли». Ни разу!
     Ник моргнул, словно никак не мог поверить своим глазам. В зале творился полный хаос. Магия пронизывала воздух, у меня от нее кожа заныла, но заклинания, похоже, не достигали цели. Все новые боевики «Ока» врывались в переполненный клуб. Их было меньше, чем экстраординариев, зато им на руку сыграл элемент внезапности, не говоря уже о том, что посетители почти все были пьяны. «Туман в голове», о котором упоминала Дейзи, отнюдь не способствовал блестящему владению магией.
     — Как будем выбираться? — спросила Дженна, тяжело дыша. У нее из-под верхней губы показались клыки. — Имеется тут черный ход или еще что-нибудь такое?
     Ник наконец оторвал взгляд от танцпола.
     — Нет, — сказал он. — Мы его сами создадим.
     Он потянул Дейзи за руку, поднимая ее с места.
     — Стойте! — завопила я.
     Все трое замерли, вопросительно уставившись на меня.
     — Просто… Вдруг можно что-нибудь сделать?
     Справа от меня еще один парень из народа фей попытался взлететь над свалкой. Одно крыло у него было порвано, он еле держался в воздухе.
     — Надо бы им помочь…
     Ник угрюмо сжал губы.
     — Они бы нам помогать не стали. А тебя нужно вытащить отсюда. Пошли!
     — Ник, — взмолилась я, но Дженна ухватила меня за руку.
     — Софи, он прав! Пойдем, ну пожалуйста!
     Поколебавшись не больше секунды, я стиснула руку Дженны, и мы вместе двинулись за Ником. Он тянул за собой Дейзи, направляясь в дальний угол.
     Там была сплошная кирпичная стена. Ник поднял руку и щелкнул пальцами. Часть кирпичей рассыпалась. Кажется, я в жизни не видела ничего прекраснее, чем эта дыра в стене.
     Только не мы одни бросились спасаться вглубь клуба. К возникшему отверстию ринулась толпа экстраординариев. Каждый спешил протиснуться первым.
     Крики за спиной стали громче. Я, не оглядываясь, поняла, что «Око» направляется к нам. Давка у пролома усилилась. Какой-то оборотень с рычанием цапнул зубами колдуна, пытавшегося пробиться вперед.
     — Господи, — простонала Дженна.
     Глаза у нее горели красным, а клыки выдвинулись на всю длину.
     — Все будет хорошо, — сказала я, хотя сама была уверена, что нас всех вот-вот проткнут серебряные кинжалы «Ока».
     В голове мелькнуло: неужели Арчер тоже здесь, прорубается через сомкнутые ряды экстраординариев? От этой мысли дурнота подступила к горлу. Стараясь ни о чем не думать, я крепче вцепилась в руку Дженны.
     Толпа напирала со всех сторон, того и гляди стиснут так, что не достанешь ногами пол. Я зажмурилась, меня трясло.
     «Расступитесь!» — подумала я, чувствуя, как от страха сдавило грудь.
     И тут откуда-то снизу, из-под земли, хлынула магия. Мне и пальцем не пришлось пошевелить.
     Я сосредоточилась на теснящихся впереди экстраординариях, одновременно представив себе нечто вроде защитного барьера вокруг Дейзи, Ника и Дженны. «Расступитесь!» — повторила я про себя, уже более энергично.
     Я хотела всего лишь отшвырнуть их с дороги, как будто они кегли, а мое заклинание — шар для боулинга, но, как всегда, не рассчитала силы. Толпу разметало в разные стороны, экстраординарии шмякались о стены и бессильно сползали на пол. Стоять остались только Дейзи, Ник и Дженна.
     — Молодец, Софи!
     Ник хлопнул меня по плечу и, перешагнув через какого-то оглушенного экстраординария, вместе с Дейзи исчез в проеме. Даже Дженна улыбнулась мне на ходу.
     Пролом вел в тот самый переулок, где мы были раньше. После влажной духоты клуба ночной воздух казался удивительно прохладным. Пот высыхал на коже, и меня пробрала дрожь. Дейзи с Ником уже бежали к итинерису, а я оглянулась посмотреть, что творится внутри клуба. Дженна остановилась, дожидаясь меня.
     Несколько экстраординариев кое-как поднимались на ноги, а большинство так и остались лежать неподвижно. Одна ведьма, примерно моя ровесница, растерянно хлопала глазами, глядя на меня. Сзади надвигались боевики «Ока» с кинжалами в руках.
     — Дженна, иди с Ником и Дейзи, — сказала я, не отрывая взгляда от дыры в стене.
     — Софи…
     — Вперед! Я догоню.
     Помявшись еще секунду, Дженна бросилась за Дейзи и Ником.
     Я не знала точно, много ли еще магии у меня осталось. Кое-как собрала последние силы и подняла руки навстречу людям в черном. Не было ни вспышки, ни молний, но я почувствовала, как с пальцев сорвалось атакующее заклинание — из тех, которым меня научила Алиса. Люди «Ока» попадали, словно кучка камней, а я рухнула на колени, больно стукнувшись о мостовую. Полгода никакой магии, а потом два мощных заклинания подряд, одно за другим. Как можно быть такой дурой?
     Я заставила себя подняться, хотя голова кружилась от магии и усталости. Нужно догонять наших. Вот они мелькнули под фонарем, далеко впереди. Дженна оглянулась и замедлила шаг, увидев, как сильно я отстала. Я с трудом подняла руку и помахала ей. Дженна совсем остановилась, но Ник схватил ее и поволок за собой, кивнув мне на ходу. Я заметила, что они свернули влево, и потащилась за ними. Бежать я была неспособна, ковыляла, как могла, поскальзываясь на влажной мостовой.
     И все-таки я двигалась слишком медленно.
     Выход из переулка уже приближался, когда чья-то рука обхватила меня за талию и дернула назад, в темноту. Я не знала, кто меня тащит: человек из «Ока», или какой-нибудь экстраординарий, или просто банальный насильник. Во всяком случае, это был парень, на несколько дюймов выше меня. Я слышала его хриплое дыхание у самого уха. На заклинания уже не хватало сил, зато в моем распоряжении оставался целый арсенал с уроков нашей незабвенной Ванди.
     «Прием номер девять, вот тебе, подонок!» — подумала я, резко ударив локтем назад и одновременно пытаясь вогнать каблук ему в ступню.
     Он легко блокировал и то и другое: уклонился от моего локтя, одновременно приподняв меня над землей, так что я бессильно пинала воздух.
     На секунду мне стало по-настоящему страшно. Противник, способный блокировать наши защитные приемы, куда опаснее простого случайного маньяка. Я уже собиралась провести прием номер пятнадцать, в ходе которого сломала бы незнакомцу нос и, скорее всего, навсегда лишила его возможности иметь потомство, и тут он шепнул мне в ухо:
     — Не вздумай, Мерсер!

ГЛАВА 15

     «Этого не может быть».
     Больше ни единой мысли в голове. Арчер поставил меня на ноги и отпустил мою талию.
     Тут какая-то ошибка. Наверное, в Англии есть еще один парень, который владеет приемами самообороны и зовет меня Мерсер. Ну не может такого быть, чтобы именно сегодня, именно в эту ночь я столкнулась нос к носу…
     Я обернулась.
     В переулке было темно, и все-таки передо мной определенно стоял Арчер Кросс, и притом довольно потрепанный. На подбородке темнела щетина, волосы отросли. А главное, он выглядел повзрослевшим и очень усталым. И все равно, увидеть его снова — это было как удар под дых.
     На меня обрушился целый вихрь эмоций, сразу и не разберешь, что чувствуешь. Безусловно — страх. Потрясение.
     А под всем этим, в глубине — что-то другое… Чувство, которое мне не хотелось определять словами.
     Самую чуточку похожее на радость.
     Я это чувство задавила беспощадно. Шок постепенно проходил, и я вспомнила, что когда мы в прошлый раз остались наедине, Арчер выхватил нож. Незачем дожидаться, чтобы увидеть, какое у него оружие на этот раз.
     Я собрала последние остатки сил. Может, заклинание переноса я сейчас и не наколдую, но небольшая молния подействует вполне неплохо. Я уже чувствовала, как магия поднимается от пяток, только очень слабенькая. Хорошо, если удастся выжать несколько искр.
     Я и этого не успела — Арчер перехватил мои руки и толкнул меня глубже в тень, прижав спиной к стене.
     Я ударила его коленом. Просто на инстинктах, без всяких там защитных приемов, да это и неважно — Арчер все равно увернулся. Он стоял передо мной, сжимая мои запястья, а я не могла вырваться, сколько ни дергалась.
     — Я тебе ничего не сделаю, — проговорил он сквозь зубы. — Правда, за остальных не поручусь.
     Я вспомнила, что поблизости кишмя кишат люди из «Ока», и разом перестала вырываться. Тут совсем рядом кто-то окликнул:
     — Кросс!
     Арчер глянул через плечо и развернулся, заслоняя меня.
     — Это не она! — крикнул он. — Обычная девчонка, забрела сюда не вовремя.
     Тот парень протараторил что-то на незнакомом языке. Мне показалось, похоже на итальянский. Я, конечно, ничего не поняла, зато Арчер чуть слышно прошептал очень даже знакомое слово, после чего ответил громче на том же языке. Странно было слышать чужую речь, произнесенную его голосом, таким родным и привычным. Вдали прошлепали убегающие шаги.
     Арчер выпустил мои запястья и уперся руками в кирпичную стену у меня за спиной. Я старалась держаться очень прямо, чтобы даже случайно его не коснуться.
     Арчер вздохнул.
     — Ну что, я уже второй раз тебя спасаю? Третий, если считать тот случай на уроке у Ванди. Кстати, ты по-прежнему слишком высоко задираешь локоть, когда проводишь девятый прием.
     Мне пришлось дважды сглотнуть, прежде чем ответить.
     — Я над этим работаю.
     Скорей бы он отодвинулся, а то меня уже трясет. Так нет же, стоит где стоял — так близко, что видны лиловые круги под глазами и запавшие щеки. Я старательно уставилась в одну точку, чуть выше его правого плеча. Сколько раз я представляла себе эту встречу! Хотела задать ему тысячу вопросов, — например, почему он спас меня сегодня, давно ли работает на «Око»…
     Правда ли я ему нравилась или он только притворялся.
     Ничего этого я не спросила, сказала только:
     — Значит, «Око» сюда явилось исключительно ради меня?
     — Вообще-то, прошел слух, что сегодня бесплатно раздают сандвичи с сосисками. Представь, такой облом!
     Я повернула голову, чтобы лучше его видеть. Это была ошибка. Мы стояли так близко, что чуть не сталкивались носами. Я снова отвернулась и сказала, обращаясь к пустому переулку:
     — В прошлый раз ты бросился на меня с ножом. Поэтому, если можно, давай обойдемся без шуточек.
     Сказать по правде, в прошлый раз мы еще и поцеловались, да так жарко, что у меня чуть волосы на голове не вспыхнули, но об этом я говорить не собиралась.
     И все-таки невольно подумала — а вспомнил ли он о том же? Мне показалось, на долю секунды его взгляд задержался на моих губах.
     Потом Арчер сказал:
     — Как хочешь. Да, мы тебя ищем. Что ты вообще здесь делаешь?
     Я захлопала глазами.
     — Что я здесь делаю? Слушай, Совет постановил тебя убить при первой возможности, а ты, придурок, где прячешься? У них под самым носом?
     — Я не прячусь. Лондон — мой участок работы. А ты так и не ответила на вопрос.
     Я наконец сумела запрокинуть голову так, чтобы смотреть Арчеру в лицо, не прикасаясь. И все равно получалось так близко, что я видела в его глазах свое отражение.
     Что-то сжалось внутри, но я заставила себя не обращать внимания.
     — Я приехала с папой.
     Он вздернул бровь и на одно крошечное мгновение стал похож на прежнего Арчера.
     — Счастливое воссоединение демонического семейства?
     Я чуть не рассказала ему про Отрешение, уже на языке вертелось, и тут все тот же парень опять что-то завопил по-итальянски.
     Арчер на секунду прикрыл глаза и глубоко вдохнул. Потом что-то крикнул в ответ и сунул руку в карман.
     Я напряглась еще больше, хотя это казалось невозможным.
     — Расслабься, — буркнул он, вытаскивая из кармана тускло поблескивающую золотую монету. — Тот парень — Рафаэль, из наших младших, и к тому же умом не блещет. Он спрашивал, почему я так долго, а я ответил, что стираю тебе память, прежде чем отправить восвояси.
     — Ты такое можешь?
     Он сверкнул улыбкой.
     — Нет, но Рафаэль этого не знает. Потому и не подходит близко — боится подхватить экстраординарскую заразу.
     Арчер говорил с усмешкой, а за словами пряталась горечь. Я в стомиллионный раз подумала: как получилось, что колдун вступил в «Око»? Было бы время, я бы у него спросила.
     Он сунул монету мне в руку.
     — Ты живешь в Лондоне?
     — Нет, в аббатстве Торн. Это…
     — Я тебя найду. — Он сомкнул мои пальцы на монете. — Смотри не потеряй.
     — Нет! — Я вцепилась в рукав его куртки. — Арчер, весь Совет сейчас в Торне! И мой папа в том числе, а он издал приказ о твоей казни!
     Арчер огляделся, проверяя, нет ли кого поблизости.
     — Мерсер, нам нужно о многом поговорить. Я рискну.
     Я опять замотала головой, но Арчер уже двинулся прочь.
     — Держись в тени и уматывай отсюда поскорее, — бросил он вполголоса. — И знаешь что, Мерсер? Не ходи ты по клубам, где тусуются экстраординарии. Они тебе не друзья.
     — Как это?
     Я хотела опять схватить его за рукав и не поймала. Арчер бегом бросился к «Шелли». На этот раз я разглядела Рафаэля; совсем мальчишка, прав был Арчер. Лет четырнадцати, не больше. Я распласталась по стене. Арчер хлопнул Рафаэля по плечу и начал что-то бодро ему рассказывать. Рафаэль качал головой и все оглядывался в мою сторону. Вдруг из запасного выхода сверкнула голубоватая вспышка. Рафаэль с Арчером кинулись туда, и у меня появилась возможность выскочить из переулка.
     Голова все еще кружилась, и коленки дрожали. Свернув за угол, я уперлась рукой в осклизлую кирпичную стену, из последних сил борясь с тошнотой. Я не представляла, куда идти дальше, и только надеялась, что Ник и Дейзи догадались оставить мне какой-нибудь знак, вроде специфических хлебных крошек для демонских Ганса и Гретель.
     Когда я добрела до конца улицы, оказалось, что все трое ждут меня возле приземистого бетонного здания. Дейзи и Ник опять курили, а Дженна металась взад-вперед, все еще с красными глазами и выглядывающими изо рта клыками.
     Увидев меня, Дженна вся словно засветилась и сразу стала похожа на маленькую девочку рождественским утром. Как только я дохромала до них, она сгребла меня в охапку.
     — Я думала, тебя поймали, — осипшим голосом сообщила она.
     Я тоже стиснула ее в объятиях. У меня ком стоял в горле — ведь я дала себе слово ничего больше не скрывать от Дженны, но рассказывать о встрече с Арчером нельзя было ни в коем случае. Есть вещи, которые даже Дженна не поймет, хотя она и моя лучшая подруга.
     — Сапоги дурацкие, — сказала я с неуверенным смешком. — Не слишком подходят для бега.
     Дженна отступила на шаг, приложив ладонь к моей щеке. Ее широко раскрытые глаза больше не были красными. В них стояли слезы.
     — Мне так совестно, Софи, — сказала она. — Я не подумала, что для тебя здесь может быть опасно…
     — Да, — подхватила Дейзи. — Серьезно, Софи, никогда раньше такого не бывало. Честное слово! Если бы мы знали, ни за что бы тебя сюда не привели.
     Даже Ник подошел к нам, тревожно сдвинув брови.
     — Джеймс нас убьет, если узнает. Мы должны были помочь тебе освоиться с жизнью демона, а сами чуть не сдали тебя «Оку».
     Все трое так раскаивались, так винили себя… Мне снова стало нехорошо.
     — Да все нормально!
     Я махнула рукой, как будто давно привыкла, что охотники на демонов являются в ночные клубы специально по мою душу.
     — Я в порядке. Давайте выбираться отсюда.
     Дейзи говорила, что второе перемещение дается намного легче первого. То ли она соврала, то ли просто ошиблась. Второе перемещение оказалось значительно хуже, может, потому что я была вконец измотана. Во всяком случае, мы добрались до старой мельницы, и, несмотря на ощущение, будто в голове у меня поселился гномик с отбойным молотком, я кое-как доковыляла до дома. К счастью, там все, кажется, уже спали — в холле было темно и тихо. Еще раз извинившись шепотом, Дейзи и Ник ушли к себе на второй этаж, а мы с Дженной поднялись на свой четвертый.
     Дженна остановилась у двери в свою комнату.
     — Софи, я правда…
     — Дженна, если ты еще раз попросишь прощения, я тебя стукну по бестолковой розовой голове!
     Она слабо улыбнулась.
     — Ладно, ладно… И все-таки, если я опять стану тебя звать в ночной клуб для экстраординариев, тресни меня как следует!
     — Да пожалуйста!
     Я буквально ползком притащилась к себе в комнату. Как в тумане, натянула ночную рубашку и почистила зубы, мысленно снова и снова прокручивая те краткие мгновения в переулке с Арчером. Полгода назад он грозил мне ножом в школьном подвале, а сегодня прикрыл от других бойцов «Ока». Почему?
     Мятые джинсы валялись на полу. Прежде чем залезть в кровать, я вытащила из переднего кармашка еще теплую золотую монету. Монета была старая, вычеканенное на ней изображение стерлось и невозможно было определить, мужчина это или женщина.
     «Смотри не потеряй», — сказал он.
     «Я тебя найду».
     Надо было ее выбросить. Надо было найти среди сотен комнат папину и все ему рассказать. Надо было сделать что угодно, только не то, что я сделала. Я крепко стиснула монету в кулаке и спрятала руку под подушку.

ГЛАВА 16

     К счастью, никакие зловещие сны мне в ту ночь не снились. Я проспала почти до полудня. Могла бы и дольше, если бы кто-то не открыл дверь.
     — Дженна, уйди, — промямлила я в подушку.
     — Если бы я был Дженной, непременно бы ушел, — ответил низкий голос, безусловно, не принадлежащий моей подруге.
     События вчерашнего вечера нахлынули разом. Еще не до конца проснувшись, я вспомнила, как Арчер велел не терять его монету, обещал разыскать меня и как я спрятала монету под подушку.
     Я села так резко, что, кажется, преодолела звуковой барьер, но в дверях стоял Кэл, не Арчер. Я глубоко вздохнула — от облегчения, и даже ни капельки не от разочарования.
     И только после того, как я осознала, что в моей спальне находится не Арчер, а Кэл, до меня дошло, что Кэл находится у меня в спальне.
     — Привет, — прошептала я, отчаянно надеясь, что волосы мои не свалялись колтуном, хотя была на девяносто процентов уверена, что именно свалялись. Я же видела их краешком глаза.
     — Привет.
     — Э-э… Ты у меня в комнате.
     — Ну да.
     — А это разрешается?
     — Так мы ведь помолвлены, — ответил он не моргнув глазом.
     Я прищурилась, отводя спутанные волосы от лица. У Кэла никогда не поймешь, серьезно он говорит или валяет дурака.
     — Ты что, решил полюбоваться на меня спящую? В таком случае, помолвка немедленно расторгается!
     Кэл дернул уголком рта — у него это вполне могло означать улыбку.
     — У тебя на все готов ехидный ответ?
     — По возможности. Так что ты хотел?
     — Узнать, как прошел вчерашний вечер.
     Сердце больно стукнулось о ребра. Я ни о чем не могла думать, кроме дурацкой золотой монеты, в данную минуту прожигающей дырку у меня под подушкой.
     — Прогулялись нормально, — сказала я, отодвигаясь к изголовью кровати. — Ну, знаешь, неплохо для сельской местности. Жаль, что ты с нами не пошел.
     — Угу. — Он потер подбородок. — Странное дело — твой папа сказал, нужно посмотреть всего парочку растений, а вышло так, что не успею я вылечить одно, тут же другое начинает вянуть прямо на глазах. Я, наверное, каждый куст обработал в том несчастном саду. Почти до десяти вечера провозился.
     — Действительно, странно…
     У меня зародилось ужасное подозрение. Пожалуй, не я одна могла догадаться, что Кэлу не придется по вкусу идея отправиться к «Шелли».
     — Что-нибудь узнала про Ника и Дейзи?
     А, точно. Эта часть задания с треском провалилась.
     — Да нет, не особенно. Вообще, довольно скучно было.
     Невзирая на усиленные тренировки, врать я так и не научилась, а Кэл — далеко не идиот. Он пристально посмотрел на меня и сказал:
     — Твой отец вернулся рано утром. Говорит, вчера в Лондоне «Око Божье» устроило налет на какой-то клуб, где собираются экстраординарии.
     — Ничего себе, — слабым голосом откликнулась я. — Небось устроили настоящую мясорубку.
     — Угу. — Кэл упорно не отрывал взгляда от моего лица. — Есть сведения, что там была дочь главы Совета, а с ней вампир и еще два демона.
     У меня кровь отхлынула от лица.
     — Черт… Он очень злится?
     Кэл пожал плечами.
     — Можно и так сказать. Честно говоря, я тоже не в восторге.
     Я сбросила одеяло и вылезла из кровати, не забыв одернуть ночнушку.
     — Кэл, мне сейчас и так общаться с разъяренным отцом. Пожалуйста, только не надо еще и разыгрывать возмущенного жениха, ладно?
     Он перехватил мое запястье.
     — Ничего я не разыгрываю. И злюсь не на тебя, а на них. Они не должны были тащить тебя туда!
     Его рука была теплой.
     Я сказала:
     — Они хотели сделать мне приятное. И вообще, они сказали, что «Око» ни разу там не появлялось.
     Он крепче стиснул мое запястье, почти до боли.
     — Значит, искали именно тебя.
     — Похоже на то.
     В дверь негромко постучали. Кэл выпустил мою руку, и мы отскочили друг от друга не меньше чем на два метра. В комнату заглянула Лара.
     Если бы миссис Каснофф застала Кэла у меня в комнате, за закрытой дверью, причем я была бы еще в пижаме, наверняка последовали бы стальной взгляд, поджатые губы и реплика в стиле: «Вопиющая непристойность!»
     А Лара как будто даже обрадовалась. По крайней мере, вид у нее был вполне довольный, когда она сказала:
     — Софи, папа ждет тебя в библиотеке.
     Ох.
     Я кивнула.
     — Иду! Только быстренько душ приму.
     — Он также просил надеть что-нибудь более изящное, чем джинсы с кроссовками.
     Это бесило, но не срывать же злость на Ларе.
     — Я могу надеть платье.
     — Прекрасно, — ответила Лара, и не подумав уйти.
     — Видимо, мне сигнал на выход. — У Кэла слегка покраснела шея. — До встречи, Софи.
     Они с Ларой удалились, а я проводила их взглядом и со вздохом уткнулась лбом в стекло. За окном сверкал на солнце фонтан. Ветерок принес тонкий аромат лаванды, которая так нравится папе. При свете дня легко было представить себе, что прошлый вечер мне приснился.
     После душа чуть-чуть полегчало. Конечно, папа будет сердиться, может быть, даже накричит на меня. Ладно, как-нибудь переживу. У меня с собой было всего одно платье — белый сарафанчик с голубыми цветами. Симпатичный, но сегодня, пожалуй, требовалось нечто более изысканное. Я применила магию и превратила сарафан в простое облегающее черное платье без рукавов. Добавила коротенький черный жакет и нитку жемчуга, раз уж все равно колдую.
     Я разрешила себе поколдовать совсем немножко. Вряд ли страшная черная магия вырвется из-под контроля, пока я преобразовываю свои наряды.
     И все-таки меня пугало, с какой легкостью вернулась ко мне давняя привычка — чуть что пускать в ход магию. Поэтому волосы в косу я заплела по старинке, вручную, хоть и вышло не очень аккуратно. Краситься не стала совсем — чем невиннее получится мой облик, тем труднее будет папе посадить меня под домашний арест, или убить адским огнем из глаз, или что там еще делают в гневе демоны-отцы.
     Напоследок я вытащила из-под подушки золотую монету. Спрятать ее в комнате было негде, и я, наколдовав кармашек на платье, сунула монету туда.
     Папа стоял перед высоким окном в библиотеке, сцепив руки за спиной в классической позе: «Я крайне разочарован своим потомством».
     — Пап? Лара сказала, ты хотел со мной поговорить…
     Он обернулся — губы сжаты в тонкую линию.
     — Да. Хорошо погуляла вчера с Дейзи и Ником?
     Я еле справилась с внезапным желанием сунуть руку в карман и потрогать монету.
     — Не особенно.
     Папа больше ничего не сказал. Так мы и смотрели друг на друга, пока мне не стало окончательно не по себе.
     — Слушай, если ты хочешь меня наказать, так давай, накажи, и покончим с этим.
     Папа упорно не отводил взгляд.
     — Хочешь знать, как я провел вечер? Вернее, строго говоря, не вечер, а раннее утро.
     Я мысленно застонала. Миссис Каснофф иногда устраивала такие фокусы: скажет, что не сердится, а потом начнет подробно излагать, какие именно неудобства ей пришлось терпеть из-за того, что я накосячила. Может, этому специально учат в тех замечательных школах, куда берут примерных деток-экстраординариев?
     — Да, конечно.
     — Все эти рассветные часы я провел у телефона. Знаешь, с кем я разговаривал?
     — С психологической службой поддержки?
     Папа скрипнул зубами.
     — Если бы! Нет, я всеми силами уверял не меньше тридцати весьма влиятельных ведьм, колдунов, оборотней и фей, что, разумеется, моя дочь — будущая глава Совета, заметим в скобках, — не покалечила более десятка ни в чем не повинных экстраординариев, удирая из ночного клуба, где случился налет «Ока Божия».
     — Никого я не калечила! — возмутилась я.
     Потом вспомнила, как их приложило об стену, и поежилась.
     — Во всяком случае, не нарочно.
     Папа опустил голову и стиснул переносицу двумя пальцами.
     — Черт побери, София…
     — Прости, — жалостным голосом сказала я. — Мне правда очень совестно. Я все-таки старалась им помочь — оглушила тех, из «Ока».
     — Нет, — вздохнул папа, выпрямляясь. — Нет, это моя вина. Сразу нужно было этим заняться, как только мы сюда приехали.
     — Чем заняться?
     — Идем. Нужно кое-что сделать.
     Папа взмахнул рукой, словно приглашая меня идти впереди него, но я не двинулась с места. Я привыкла, что мама, когда сердится, накричит на меня от души, и на этом все заканчивается, а тут — непонятно, что и думать.
     Я проглотила застрявший в горле комок.
     — Пускай Дженна тоже пойдет с нами!
     Папа загадочно улыбнулся.
     — Если не ошибаюсь, мисс Талбот занята. У нее гости.
     — Какие еще гости?
     — Насколько я знаю, в прошлом году в Саванне Дженна подружилась с Викторией Стенфорд. Вообрази, какая удача — мисс Стенфорд как раз получила отпуск и на несколько недель свободна от своей работы в Совете. Я подумал, что ей, возможно, захочется провести это время с Дженной.
     — Ты вызвал сюда Викс из Америки?
     Папа кивнул, глядя в окно.
     — Ее самолет приземлился вчера, поздно вечером.
     Я бросилась к окну. Дженна шла через лужайку под руку с очень бледной и очень красивой девушкой. Они разговаривали, приблизив головы друг к другу почти вплотную. Выглядела Викс лет на шестнадцать, но поскольку она работала в Совете, можно предположить, что на самом деле она значительно старше. Видно, опять вампирские штучки.
     Дженна чему-то засмеялась, а у меня горло сдавило, то ли от радости за Дженну, то ли от ревности, то ли от злости.
     Я вспомнила папино выражение лица в тот первый день, когда Дженна бросилась на мою защиту, а он сказал, что миссис Каснофф называла нас… Как же она нас называла?
     «Грозная команда».
     — Красиво разыграно, папочка, — буркнула я.
     Думала, папа станет отнекиваться, а он сказал:
     — Да, я тоже так считаю. А теперь пойдем.
     Я на прощание бросила взгляд в окно — хотела помахать Дженне, но она так и не обернулась.

ГЛАВА 17

     Я думала, что неплохо научилась ориентироваться в аббатстве Торн, и все-таки запуталась, пока шла за папой по широкому коридору, потом по узенькому коридорчику, потом еще по какой-то лестнице.
     Та часть дома, где мы наконец остановились, выглядела так, словно ею не пользовались со времен Алисы. Мебель была закутана тяжелыми чехлами, портреты на стенах покрывал толстый слой пыли и копоти. Когда отец распахнул дубовую дверь, я почти ожидала, что оттуда выскочит чья-нибудь сумасшедшая жена, которую здесь прячут от всех.
     Но в полутемной комнате я никого не увидела, кроме себя самой. Зато в огромном количестве.
     Вся стена сплошь была увешана разнообразными зеркалами. Огромные зеркала в резных рамах, наверное, раза в три тяжелее меня. Крошечные круглые зеркальца, отражавшие меня маленькими кусочками. Старинные зеркала, такие облезлые и волнистые, что в них вообще трудно было хоть что-нибудь разглядеть.
     Папа хотел раздвинуть серые бархатные занавеси на окнах, но едва дотронулся, они оборвались и свалились пыльной кучей.
     — Ох, — сказал он, глядя на это безобразие. — Ну да ничего, в конце концов, дом-то мой. Ты, должно быть, удивляешься, зачем я тебя сюда привел.
     Я вышла на середину комнаты, звонко щелкая босоножками по мраморному полу.
     — Видимо, тут мне предстоит отбывать наказание. Нужно отчистить все эти зеркала, или просто смотреть на свое отражение, пока мне не станет стыдно, или что?
     Папа неожиданно улыбнулся краешком губ.
     — Нет, все гораздо проще. Я попрошу тебя разбить одно из этих зеркал.
     — Что-что?
     Папа присел на подоконник, уже не прикрытый шторами, и скрестил руки на груди.
     — Разбей зеркало, Софи.
     — Чем разбить, головой? Это уже телесные наказания. Мама не одобрит!
     — Силой магии.
     Гр-р! Я окинула взглядом десятки зеркал и буркнула:
     — Лучше уж головой…
     Папа молчал. Я со вздохом обернулась к нему.
     — Ну хорошо. Которое?
     Он пожал плечами.
     — Все равно. Любое.
     Я посмотрела на зеркала, примериваясь. В большое целиться легче, зато, когда разобьется, осколки полетят по всей комнате. Лучше маленькое, не так травмоопасно.
     Я присмотрела себе зеркальце слева от папы, размером примерно с мою ладонь. Сосредоточилась… «Разбейся!»
     Грохот раздался оглушительный. Зеркала, все до единого, разлетелись сверкающими брызгами. Я вскрикнула и закрыла лицо руками, но осколки, не долетев до меня, повисли в воздухе. Я успела увидеть свои полные ужаса глаза, отраженные тысячами блестящих стекляшек, а потом осколки плавно заскользили к пустым рамкам. Раздался звук, словно лопнул гигантский мыльный пузырь, и зеркала вдруг снова стали целыми.
     Я обернулась — папа так и стоял у окна, только руки держал перед собой, а на лбу выступили мелкие капельки пота. Вот он уронил руки и со вздохом осел на подоконник.
     — Прости! Я же говорила — фигово у меня получается! Каждый раз как попробую колдовать, выходит жуть какая-то, я только и умею, что все крушить…
     Папа потер лоб.
     — Софи, успокойся, все в порядке. Я на это и надеялся.
     — Надеялся, что я устрою массовое избиение зеркал?
     Папа засмеялся, еще не совсем отдышавшись.
     — Нет, я хотел увидеть пределы твоей силы. — Глаза у него блестели, в них проглядывало нечто похожее на гордость. — Ты превзошла мои ожидания!
     — Ну, классно! Я рада, что тебе понравилось мое умение все вокруг превращать в мусор.
     — Твой сарказм…
     — Знаю, знаю. Не украшает юную леди.
     Папа усмехнулся и вдруг словно стал моложе и совсем не похож на типа, который носит отглаженные галстуки.
     — На самом деле я хотел сказать, что он явно унаследован от меня. Грейс терпеть не могла мои саркастические комментарии.
     — А, знаю, она этого не любит, — ответила я не задумываясь. — Из-за одного такого комментария я почти весь седьмой класс просидела под домашним арестом.
     Папы фыркнул.
     — Однажды она бросила меня посреди шоссе в Шотландии за совершенно невинную шуточку по поводу ее умения читать карту.
     — Правда?
     — У-гум. Пришлось, черт побери, тащиться пешком пять километров, пока она меня подобрала.
     — Вот это да! Жестко.
     Несколько секунд мы улыбались друг другу, потом папа, кашлянув, отвел глаза.
     — Словом, твои магические способности весьма недурны, однако плохо поддаются контролю.
     — Да я и сама заметила.
     Папа встал с подоконника.
     — Алиса учила тебя заклинаниям.
     Это не прозвучало вопросом.
     — Они у меня тоже не особо получались, — вздохнула я, не глядя на него. — Элоди все схватывала в сто раз быстрее.
     Папа несколько секунд внимательно смотрел на меня.
     — Кэл рассказывал, ты применила заклинание перемещения, чтобы подобраться к Алисе вплотную и убить ее.
     — Вот трепло, — буркнула я.
     — Это правда?
     — Правда-то правда, только переместилась я хорошо если на полтора метра. Элоди и этому научилась гораздо быстрее.
     — Элоди — ведьма, — сказал папа. — Ей намного проще совладать со своими способностями.
     — В каком смысле?
     — По сравнению с твоей магической силой способности Элоди — как водяной пистолетик против гейзера. Твоя магия намного мощнее, зато несколько… скажем, трудноуправляема. Если еще учесть эмоциональные потрясения, которые ты пережила в Геката-Холле, неудивительно, что твои заклинания имеют тенденцию… как ты выразилась? Все крушить?
     Я помотала головой.
     — Магия у меня взбрыкивала еще до того, как я попала в «Гекату». Помнишь, как у того учителя память отшибло? А кошмарная история на выпускном?
     — Та же причина, — ответил папа. — Громадная силища и никакого представления, как ею управлять. От этого ты пугаешься, и твои способности еще больше выходят из-под контроля.
     Он подошел и взял меня за руку. Я, как с Дейзи и Ником, сразу ощутила бурлящую в его венах силу.
     — Софи, я долгие годы испытывал то же самое.
     — Правда? — прошептала я чуть слышно.
     Он кивнул.
     — Я был немногим старше тебя, когда моя мать…
     Папа запнулся, неосознанно сжимая мою руку.
     — После смерти моего отца, — продолжал он, — я готов был голыми руками вырвать из себя магические способности, если бы только это было возможно. Как и ты, я решил навсегда отказаться от магии. Она меня слишком пугала.
     — А я и не задумывалась, каково тебе пришлось тогда.
     Я попробовала представить себе, что не Алиса убила Элоди, а папа убил маму. Что я тогда чувствовала бы? Это было так страшно, что не вмещалось в сознание.
     — А почему ты передумал?
     Папа вздохнул и грустно улыбнулся.
     — Долгая история. Главное, в конце концов я научился управлять своими способностями с большой степенью точности. Например…
     Он указал пальцем на самое малюсенькое зеркальце — серебристый квадратик высотой около трех дюймов, я его даже не замечала.
     — Разбейся, — сказал папа негромко.
     Я съежилась, но по стеклу всего лишь пробежала тонкая, как волосок, трещинка.
     — И правда, никаких разрушений, — протянула я. — А как ты это делаешь?
     — Сочетание различных приемов. Концентрация внимания, дыхательные упражнения…
     — Демонская йога? — предположила я.
     Папа засмеялся.
     — Нечто в этом роде! Очень приблизительно я могу это объяснить следующим образом: у нас с тобой, как и у Ника, Дейзи, Алисы, у моей матери, магия божественная, а тело, разум и душа — человеческие. Нужно, чтобы обе составляющие ладили между собой, иначе магия выходит из-под контроля.
     — И тогда мы сходим с ума… Как Алиса.
     Он кивнул.
     — В общем, да. А теперь еще раз попробуй разбить зеркало, сосредоточившись не на демонической, а на человеческой своей половине.
     — И как это сделать?
     Папа вынул из нагрудного кармашка платок и принялся протирать очки.
     — Есть разные методы. Можно вспомнить что-нибудь из прошлого, когда ты еще не обрела магические способности, а можно сосредоточиться на испытанных тобой сильных человеческих чувствах, таких как страх, ревность, любовь…
     — А ты о чем вспоминаешь?
     Папа ответил, снова надевая очки:
     — О твоей маме.
     — Ох…
     Если ему помогает — вдруг и мне поможет? Я выбрала еще одно зеркало, на сей раз среднего размера, в раме из позолоченных ангелочков. Снова магия поднялась откуда-то снизу, но теперь я не стала швыряться ею, как обычно, а, глубоко вдохнув, представила себе мамино лицо. То, о чем я вспомнила, случилось больше года назад, еще до того, как нам пришлось в срочном порядке уезжать из Вермонта. Мы выбирали для мамы платье, она улыбалась, зеленые глаза сияли.
     Бешеный стук сердца сразу замедлился, и магия накатывала уже не так стремительно. Когда она дошла до кончиков пальцев, я пристально посмотрела на зеркало, удерживая мысленный образ мамы.
     — Разбейся!
     Выбранное мной зеркало и два по бокам от него разлетелись на куски, мелкие осколки дождем посыпались на пол. И все-таки только три, и никаких взрывов.
     — Ни хрена ж себе! — выдохнула я.
     По лицу расползалась придурковатая улыбка. Впервые за много месяцев я была пьяной от магии.
     — Совсем другое дело, — похвалил папа, взмахнув рукой. Зеркала вмиг починились. — Разумеется, чем больше ты будешь тренироваться, тем лучше сможешь управлять своими способностями и тем меньше вероятность причинить кому-нибудь вред.
     Эйфория отступила, и во мне робко трепыхнулась надежда.
     — Значит, если я освою этот магический психотренинг, то не стану такой, как… как Алиса?
     — Да, как я и сказал, риск значительно снизится. Софи, процедура Отрешения — далеко не единственный выход.
     Не придумав, что на это сказать, я молча кивнула и незаметно вытерла о юбку враз вспотевшие ладони. Дыхательные упражнения и мысли о близких людях — перспектива куда приятнее, чем позволить кому-то вырезать магические руны у меня на теле. Слишком хорошо, даже не верится.
     — Безусловно, выбор за тобой, и сегодня еще ничего окончательно решать не нужно, — прибавил папа. — И все же… пообещай, что по крайней мере подумаешь.
     — Ага, — ответила я, но получился какой-то писк.
     Кашлянув, я повторила:
     — Ага. Подумаю, конечно.
     Я была уверена, что папа в своем обычном стиле скажет бодрым голосом: «Прекрасно! Я буду с нетерпением ожидать твоего решения по столь важному вопросу».
     А он только вздохнул, словно у него гора с плеч свалилась, и сказал:
     — Хорошо.
     Я шагнула к двери, но папа заступил мне дорогу.
     — Мы еще не совсем закончили.
     Я заморгала в недоумении.
     — Пап, если ты очень хочешь, я могу еще побить зеркала, но я немножко выдохлась. Вчера и сегодня столько пришлось колдовать…
     Он качнул головой.
     — Не в том дело. Нужно еще кое-что обсудить.
     И без особых магических психотехник можно было догадаться, что разговор предстоит неприятный.
     Папа вздохнул и скрестил руки на груди.
     — Расскажи мне об Арчере Кроссе.

ГЛАВА 18

     Я чуть было не сунула руку в карман. Еле удержалась, и все равно чувствовала, что монета жжет как огнем. Мысли разлетелись в разные стороны. Откуда папа мог узнать, что Арчер был вчера в клубе? Знает ли, что я взяла монету? Арчер обещал меня найти с ее помощью. А вдруг папа хочет, чтобы я заманила сюда Арчера?
     Прежде чем у меня случился настоящий нервный срыв, папа сказал:
     — Я понимаю, тебе неловко говорить об этом, но мне необходимо получить более четкое представление о событиях прошлого семестра.
     — А-а… — Я выдохнула, втайне надеясь, что получилось не слишком похоже на вздох облегчения. — Так ведь я уже все рассказала. Миссис Каснофф еще тогда велела написать отчет для Совета.
     — Я читал. И, как и весь Совет, убежден, что в отчете содержится не вся правда.
     Я хотела издать возмущенный вопль, а получилось скорее жалобное блеяние. Наверное, дело в том, что папа не ошибся: тот дурацкий отчет и близко не был похож на правду.
     — Твои запутанные отношения с Арчером Кроссом…
     — Не было никаких отношений! — взвилась я.
     — Послушай меня! — рявкнул папа, и я захлопнула рот.
     Он продолжал чуть тише:
     — Ты видела Арчера вчера, в клубе?
     Я хотела было соврать, но что-то в папином взгляде говорило, что он уже и так знает. Соврешь — будет только хуже.
     — Всего одну минуту, — выпалила я. — Пап, он меня защитил! Мог выдать или сам убить, но — нет. И вообще, как-то странно, что он состоит в «Оке», он же до сих пор применяет магию…
     Папа схватил меня за плечи — не тряс и даже сжимал несильно, только смотрел так, что у меня слова застряли в горле.
     — Никогда больше с ним не встречайся! Говорю тебе и как отец, и как глава Совета. Это чрезвычайно важно! У тебя не должно быть никаких контактов с Арчером Кроссом.
     Я и так знала, но почему-то услышать, как это произносят вслух, оказалось физически больно.
     — Понимаю, — сказала я, глядя в пол. — Я — демон, он — из «Ока». Представь, как осложнятся семейные праздники. Магия и кинжалы замелькают в воздухе, так можно и рождественскую елку свалить…
     Папа не улыбнулся в ответ на мою шуточку, да я его и не виню. К тому же горло у меня перехватило, слова звучали придушенно, и это, наверное, слегка подпортило юмористический эффект.
     — Дело не только в этом. — Папа выпустил мои плечи и со вздохом отступил на шаг. — Софи, возможно, Арчер Кросс — величайшая угроза для нас за всю историю Экстраординариума.
     У меня глаза полезли на лоб.
     — Я знаю, что все жутко боятся «Ока», но вчера я видела их в действии. Пап, не такие уж они страшные, и притом Арчер — один из младших.
     — Да, но он колдун. Раньше «Око», нападая на нас, рассчитывало на элемент внезапности и банальный численный перевес — примерно это ты и наблюдала вчера вечером. Однако, если они смогут применять магию, мы утратим наше единственное преимущество. Сама мысль о том, что «Око» заполучило в свои ряды одного из нас, чудовищна! Поэтому Арчера Кросса необходимо найти и обезвредить.
     — То есть убить, — сказала я напрямик.
     — Если таково будет решение Совета.
     Я подошла к окну. Стекло, покоробленное от времени, искажало вид на очередной сад, совсем не такой красивый, как другие. Фонтан зарос мхом, каменная скамья треснула посередине.
     Папа встал у меня за спиной. Я видела в стекле, как его руки задержались в нерешительности над моими плечами и в конце концов опустились, не прикоснувшись.
     — Я знаю, Софи, тебе трудно понять, что происходит. Для всех нас настали опасные времена. Когда мы сюда приехали, ты спросила, почему Совет находится в Торне, а не в Лондоне.
     — Лара говорила про какие-то «непредвиденные события», — сказала я, не оборачиваясь.
     Папино отражение встретилось со мной взглядом.
     — Так и есть. А именно, два месяца назад люди из «Ока» сожгли штаб-квартиру Совета.
     Тут уж я обернулась.
     — Что?!
     — Поэтому здесь присутствуют всего пять членов Совета. Остальные семеро погибли при пожаре.
     Хотя я никого из них не знала, папины слова подействовали, словно удар в солнечное сплетение. Я не придумала ничего лучше, кроме как сказать:
     — Почему в «Гекате» об этом не знают?
     Вдоль стен стояли крошечные креслица, обтянутые бархатом и украшенные позолотой. Папа со вздохом опустился в одно из них.
     — Потому что мы приложили все усилия, чтобы сохранить эту новость в секрете. Если бы информация просочилась, могла возникнуть паника, а этого в данный момент никак нельзя допустить.
     Он снова посмотрел на меня в упор.
     — Софи, могу я быть с тобой беспощадно откровенным?
     «Было бы приятно для разнообразия», — хотела ответить я и вдруг увидела, что плечи у него поникли, а лицо выражает неприкрытый страх.
     И я сказала лишь:
     — Да, пожалуйста.
     — Помнишь, вчера мы говорили о войне между «Оком» и Экстраординариумом? Похоже, мы стоим на пороге еще одной войны, однако на этот раз все может оказаться гораздо, гораздо хуже. В нападении на штаб-квартиру Совета участвовало не только «Око». Им помогали Брэнники. — Он помолчал, внимательно присматриваясь ко мне. — Ты что-нибудь знаешь о Брэнниках?
     — Рыжие ирландские девчонки, — ответила я, вспомнив иллюстрацию из прошлогодней лекции миссис Каснофф на тему «Люди, которые хотят нас всех убить».
     Еще я вспомнила, как миссис Каснофф говорила: если Брэнники с «Оком» объединятся, нам всем капец.
     — Они вроде тоже белые ведьмы?
     — Действительно, они ведут свой род от белой колдуньи, однако в наше время у них уже не осталось магической силы. Раны заживают быстрее, чем у обычных людей, да иногда проявляются следы остаточной магии. Слабенький телекинез, предчувствия, нечто в таком духе. С течением лет численность этой семьи сократилась, однако сейчас у них появилась новая предводительница, Эйлин Брэнник. Судя по всему, честолюбием она превосходит своих предшественниц. А теперь она, видимо, стремится к союзу с «Оком».
     Опьянение от магии у меня окончательно выветрилось. Я прислонилась к подоконнику.
     — Почему? В смысле, что изменилось, отчего они вдруг решили объединиться и всерьез нас истребить?
     — Ник и Дейзи, — глухо ответил папа. — Известие о том, что кто-то впервые за шестьдесят лет занялся созданием демонов, стало для наших противников настоящим потрясением. Разумеется, экстраординарии, в свою очередь, не могут смириться с тем, что кто-то из наших перешел на сторону врага. В целом ситуация сложилась… Хм, боюсь, что слово «напряженная» далеко не передает суть происходящего. Я бы сказал: взрывоопасная.
     Он поднялся из кресла и снова встал передо мной.
     — Софи, понимаешь теперь, почему я пойду на все, чтобы ты отказалась от мыслей об Отрешении?
     Замечательно. Опять начнется про долг и великую ответственность, сопряженную с великой силой.
     — Конечно, — сказала я, стараясь скрыть горечь в голосе. — Как ты говорил тогда насчет Алисы? Демоны грозное оружие, и если начнется война, то я вам очень пригожусь, верно?
     Папа нахмурился, а я отвела глаза и прикусила губу.
     — Нет, — сказал наконец папа. — Дело совсем не в этом.
     Он коснулся моего плеча, заставив обернуться.
     — Софи, я бы никогда не стал использовать тебя в качестве оружия! Я хочу, чтобы ты сохранила магическую силу ради своей же безопасности. Оставить тебя беззащитной против «Ока» и Брэнников? — На последнем слове голос у него сорвался. Папа прочистил горло. — Сама мысль об этом приводит меня в ужас.
     Я сморгнула, потому что в глазах вдруг защипало.
     — Так ведь если я пройду процедуру Отрешения, меня перестанут преследовать, разве нет?
     Я сама не ожидала, что это прозвучит так жалобно.
     Папа покачал головой.
     — Есть у тебя магическая сила или нет, не имеет значения. В любом случае ты — моя дочь. Владея магией, ты, по крайней мере, сможешь защитить себя.
     Я сунула дрожащие руки в карманы. Задела кончиками пальцев золотую монету и дернулась, точно обжегшись. Папа перевел взгляд вниз, и я быстро спросила:
     — Почему ты мне сразу не рассказал?
     Он посмотрел мне в глаза.
     — Почему ты не сказала мне правду об Арчере?
     — Мы просто дружили, сколько раз можно повторять?
     Папа молчал, и я скорчила гримасу.
     — Ну ладно, он мне нравился! Я в него влюбилась и… — Не знаю, почему у меня так горели щеки, от смущения или от злости. — Да, один раз мы с ним поцеловались. Один-единственный раз, и сразу после я узнала, что он состоит в «Оке».
     Папа кивнул.
     — И это все?
     Почему, ох, почему не было в полу гигантской дыры, куда я могла бы провалиться? А лучше всего — там же и сдохнуть.
     — Ага, это все.
     — Что ж, уже кое-что. — Папа провел рукой по волосам. — Выбери, пожалуйста, время и добавь эти сведения в свой отчет.
     Мы довольно долго молчали. Наконец я вытерла вспотевшие ладони о платье и сказала:
     — Мне больше никаких ужасов не нужно знать?
     Папа невесело засмеялся, провожая меня к двери.
     — Полагаю, на текущий момент все ужасы мы уже охватили.
     Мне вдруг пришел в голову еще один вопрос.
     — Пап, а как насчет Ника и Дейзи? Ты сказал, что не хочешь использовать меня как оружие, а…
     — Ни в коем случае! — Он говорил негромко, но в голосе звучала сталь. — То, что с ними сделали, — преступно, а виновники в ответе за сложившееся тяжелое положение. Поэтому так важно установить, кто их превратил.
     Мы остановились на площадке.
     — То есть?
     — Существует способ избавить демона от его магических сил, помимо Отрешения. Для этого тот, кто провел ритуал, должен его отменить. Очевидно, для нас с тобой уже поздно, поскольку мы — демоны в третьем-четвертом поколении, и наша создательница давно умерла. А для Ника и Дейзи это еще возможно.
     Я вспомнила, какие несчастные они были вчера, с какой тоской говорили о магии, которая «стучит в голове».
     — Они были бы рады.
     — Знаю, — ответил папа. — Кроме того, я надеюсь, что это если и не умиротворит «Око», по крайней мере, несколько охладит их пыл.
     Я посмотрела на папу. В смысле, по-настоящему посмотрела. Костюм болтался на нем слишком свободно, в углах рта залегли глубокие складки, похожие на квадратные скобки. Он у меня, конечно, красивый, только я никогда еще не видела его таким измученным.
     Я сказала:
     — Слушай, ты, пожалуйста, слишком не воодушевляйся, но может… Может, завтра еще позанимаемся? Ну, знаешь, этой демонской йогой.
     Где-то в глубине дома в разных местах начали бить часы. Успели отзвенеть три удара, прежде чем папа ответил:
     — Я бы с удовольствием.
     Дальше мы шли в молчании. Потом папа сказал, мол, встретимся за обедом, и ушел к себе в рабочий кабинет, а я отправилась в свою комнату проверить электронную почту.
     Пришел ответ от миссис Каснофф. Всего несколько слов: «Спасибо за информацию».
     Я откинулась на спинку стула и забросила сцепленные руки за голову. Похоже, директрису известие не особо заинтересовало. Наверное, это и к лучшему? Вот уж чего мне точно не надо, так это чтобы за мной повсюду таскался призрак Элоди. Мне и без нее забот хватает.
     Я вынула из кармана монету. Золотой кружок ощутимой тяжестью лег в ладонь. Я долго его разглядывала, а потом убрала в ящик прикроватной тумбочки.

ГЛАВА 19

     Ближе к вечеру я пошла искать Дженну. Найти ее оказалось нетрудно — они с Викс все еще трепались в саду. Прикрывая глаза рукой от яркого солнца, я разглядела, что они сидят рядышком на бортике фонтана, соприкасаясь плечами и болтая босыми ногами в воде. Не хватало только мультяшных сердечек над головой.
     — Привет! — окликнула я, нелепо махая рукой.
     Дженна обернулась. Глаза у нее блестели, на щеках играл румянец.
     — А, это ты! Где пропадала все утро?
     Я сбросила босоножки и присела по другую сторону от Дженны, морщась от ледяной воды.
     — В основном с папой общалась. Крепим связь поколений и так далее.
     — Твой папа — необыкновенный человек, — сказала Викс.
     Голос у нее был низкий, с чуть заметным южным акцентом — таким же, как у Дженны. И хорошенькая она была до невозможности: зеленые глазищи и темно-русые волосы. Неудивительно, что Дженна на нее запала.
     — В настоящее время я его обожаю больше всех на свете, это точно! — объявила Дженна, сжимая руку Викс. — Переправил ее сюда самолетом, круто, правда?
     — Очень круто, — вяло согласилась я.
     Интересно, у Дженны мелькала мысль, что папа специально доставил сюда Викс, чтобы ее, Дженну, отвлечь? Судя по сияющим глазам моей подруги — нет, не мелькала.
     — Рада наконец познакомиться, — сказала я. — Дженна только о тебе и говорит.
     Викс рассмеялась.
     — Взаимно! Твой папа, конечно, тоже постоянно о тебе рассказывает. Я столько от них наслушалась, теперь кажется, будто я всю жизнь тебя знаю.
     Да что ж такое! Сначала Кэл, потом Лара и ее коллеги из Совета, а тут еще и Викс. Чего доброго, папочка и в Интернете блог обо мне завел? «Моя дочь Софи, и почему все обязаны ею восхищаться и/или жениться на ней».
     — Так о чем вы говорили с папой? — спросила Дженна.
     Я замялась, но тут Викс вытащила ноги из воды и, оттолкнувшись от бортика, развернулась к фонтану спиной.
     — Пойду разберу вещи, а то я просто закинула чемодан в комнату — так обрадовалась, увидев Дженну.
     Когда она улыбалась, на нежных щеках появлялись ямочки. Я заметила у нее на шее поблескивающий на солнце кулончик с кровавым камнем.
     — Заглянешь ко мне потом? — спросила она, обернувшись к Дженне.
     — Ладно, — ответила та и, смущаясь, чмокнула Викс в губы.
     Викс чуть ли не вприпрыжку помчалась к дому. Я толкнула Дженну плечом.
     — Твоя подружка не девушка, а мечта!
     Дженна так вся и засияла.
     — Я знаю! — пискнула она, и мы обе расхохотались.
     Отсмеявшись, Дженна откинула волосы с лица и сказала:
     — Итак, София Алиса Мерсер, я вижу, у тебя в голове бродят какие-то глубокие мысли. Что происходит?
     — Спроси лучше, чего не происходит, — ответила я. — С «Оком» всякие дела… Обстановка накаляется.
     — Насколько накаляется?
     Я вздохнула, вспенивая воду ногой. Не хотелось мне рассказывать о штаб-квартире и погибших советниках. Очевидно, эти сведения так засекретили, что даже Викс ничего не знала, а ведь она работает в этом злосчастном Совете.
     — Настолько, что папа категорически не хочет, чтобы я прошла процедуру Отрешения. — Я пошевелила пальцами. — Считает, демонические способности могут пригодиться, если толпа народу явится меня убивать.
     — Не говори так! — вскинулась Дженна.
     — Извини… — Я положила руку ей на локоть. — Просто… Мне очень страшно.
     Лицо Дженны смягчилось, она накрыла мою ладонь своей.
     — Я поняла. Загробные шуточки выдают тебя с головой. Пожалуйста, Софи, скажи, что ты уже окончательно решила не проходить Отрешение!
     Я не могла смотреть ей в глаза. Сразу представилось, как Алиса склоняется над Элоди, серебристые когти вонзаются в беззащитную шею… А потом я вспомнила папино лицо, его грусть и страх. Страх за меня.
     Пристально глядя на струю фонтана, я печально вздохнула и подумала про свой первый вечер в «Гекате». Вспомнила, как мы болтали и хихикали с Дженной. Взмахнула рукой — вода мгновенно стала ярко-розовой.
     — Ну да, — сказала я. — Разве такое утворишь без магических способностей?
     Я хотела насмешить Дженну. Она и правда улыбнулась, но как-то бледно, и в глазах стояли слезы.
     — Ура! — крикнула она, стискивая меня в объятиях.
     — Ура, — согласилась я.
     Выпустив меня, Дженна обеими руками собрала волосы на затылке и, жмурясь, запрокинула голову.
     — А про Ника и Дейзи твой папа что-нибудь говорил?
     — Говорил… — начала я, и тут сбоку мелькнуло размытое пятно, а вслед за тем что-то с плеском шмякнулось в фонтан, обдав нас с Дженной тучей розовых брызг.
     Ник вынырнул на поверхность, мотая головой и отплевываясь. Если его и смутило присутствие демона и вампира, в чьих взглядах одинаково читалось: «Что за фигня, чувак?» — он этого ничем не проявил.
     Наоборот, одарил нас привычной жутковатой улыбкой и сказал:
     — Кажется, одна из вас, прелестные дамы, произнесла мое имя?
     — Угу, — ответила я злобно, выжимая воду из волос. — Мы тут как раз говорили: «Вот бы сейчас Ник плюхнулся в фонтан как ненормальный и промочил нас насквозь». Спасибо тебе большое!
     — Софи права. — Рядом с фонтаном возникла Дейзи. Кажется, она всюду следовала за Ником. — Извинись перед ними сейчас же!
     Эти слова могли бы звучать сурово, если бы Дейзи не смотрела на него как на самое лучшее лакомство. Ну и парочка… Оба психи.
     Ник прошлепал к краю фонтана.
     — Я для того сюда и пришел, радость моя, — сказал он. — Софи, я вчера вел себя как последний придурок.
     На самом деле он сказал не «придурок», а другое слово, значительно более точное. Я подняла брови, ожидая продолжения.
     — Я наслушался разных слухов о тебе и этом Кроссе, и у меня сложилось неверное впечатление. А вчера увидел, как ты разметала этих, из «Ока»… В общем, я был не прав. Надеюсь, мы сможем стать друзьями.
     Он сунул мне руку. Я взяла ее не сразу. Рядом с Ником всегда чувствуешь себя как с диким зверем: сейчас улыбается, а через минуту оскалит клыки и бросится. Он мне напоминал… Ну да, Алису.
     Я все-таки ответила на рукопожатие, но как только наши ладони соприкоснулись, меня прошибло таким мощным магическим разрядом, что я невольно хотела отдернуть руку. Ник не отпустил, и постепенно ощущение бьющего в меня тока утихло. Едва моя ладонь оказалась на свободе, я отскочила назад.
     — Это еще что за чертовщина?
     Тут я заметила, что совершенно высохла. И не только… Вместо моего строгого черного платья возникло другое — тоже черное, зато намного короче, из сверкающей материи и с очень глубоким вырезом. Даже прическа изменилась: вместо мокрой растрепанной косы — шелковистые кудри.
     Ник подмигнул.
     — Другое дело! Теперь ты больше похожа на будущую королеву демонов.
     Он выбрался из фонтана и ухватил за руку Дженну. Пара секунд — и она из недоутопленной крысы превратилась в настоящую красотку. Промокшую одежду сменил… ну что же еще, как не ярко-розовый сарафанчик. Разумеется, сама Дженна выбрала бы значительно более закрытый.
     — Ник, ну ты даешь! — скорчила гримаску Дейзи.
     Ник обнял ее за талию и звучно чмокнул в щеку.
     — А что? Им так лучше!
     Не дав себе времени задуматься, я поймала свободную руку Ника. Мокрая белая футболка и джинсы пошли рябью и вдруг превратились в ядовито-желтую майку-борцовку с выцветшими джинсами.
     — Тебе так лучше!
     То ли Ник очень уж смешно смотрелся в таком прикиде, то ли я очень уж обрадовалась, что сумела так легко сотворить заклинание, причем безо всяких взрывов, — уголки губ у меня поползли вверх в улыбке. Дейзи покатывалась со смеху, а Ник сощурил глаза.
     — Ну, держись!
     Он взмахнул рукой, и я внезапно почувствовала, что обливаюсь потом. Скосив глаза вниз, я поняла, в чем дело: на мне был костюм пасхального кролика. Одним движением пушистой лапки я превратила джинсы и майку Ника в комбинезон-пуховик.
     После этого я оказалась в бикини.
     А Ник — в неописуемо дурацком лиловом бальном платье.
     Дальше — больше. Ник создал для меня костюм танцовщицы из кордебалета, с перьями на голове, а я облачила его в костюм аквалангиста. К тому времени мы оба были пьяные от магии и безудержно хихикали.
     Одежда на мне опять преобразилась — теперь это были синяя футболка и брючки-капри. Я без сил опустилась на бортик фонтана. Согретый солнцем камень обжег ладони. Ник, снова в нормальной одежде, спросил:
     — Мир?
     Было ясно, что речь идет не только о нашей магической дуэли.
     — Ага, — ответила я, жмурясь от солнца. — Мир.
     Что-то все-таки меня беспокоило, но в эйфории от магии никак не получалось вспомнить, что именно.
     Я со вздохом откинула голову назад, так что волосы щекотали мне руки чуть выше локтей. Магия пронизывала меня, приятно журчала вода в фонтане, солнышко пригревало, а грозное «Око» показалось вдруг далеким и нереальным.
     Чья-то нога задела мое колено. Открыв глаза, я увидела сидящую рядом Дженну. Ник и Дейзи неспешно шли к дому, обнимая друг друга за талию.
     — Вот теперь ты сама на себя похожа, — мягко улыбнулась Дженна.
     Я вновь закрыла глаза.
     — Это потому, что я наконец-то чувствую себя самой собой.
     Мы сидели и молчали. Потом Дженна сказала:
     — Я помню, когда в прошлый раз видела тебя такой счастливой.
     Я пристроила голову у нее на плече.
     — Ага, в тот день, когда ты вернулась в «Гекату», я была по-настоящему счастлива.
     Дженна фыркнула.
     — Да нет, совсем не то! Тогда ты мне обрадовалась, но все равно была испуганная и грустная. А я сейчас подумала про тот день, накануне бала по случаю Хэллоуина. Помнишь, мы ночью пробрались на кухню, и ты превратила все запасы пюре в мороженое? — Она захихикала. — А свекла стала вишней в коньяке! Я, кажется, в ту ночь потолстела килограмма на три!
     — Я хотела тебя развеселить.
     Дело было сразу после нападения на Честон, когда почти вся школа считала виновницей Дженну.
     Дженна прижалась щекой к моей макушке.
     — Я понимаю… У тебя почти получилось. А главное, ты сама была в чудесном настроении в тот вечер. Серьезно, просто светилась.
     Потому что за несколько часов до экспедиции в кухню я отбывала наказание в подвале с Арчером. В тот вечер нам пришлось среди прочей магической чепухи искать кем-то проклятую пару перчаток. Эти чертовы перчатки шарахались по всей комнате, как полоумная летучая мышь. Мы минут двадцать за ними гонялись, пока наконец не затолкали в банку. Держать банку и одновременно завинчивать крышку можно было только вдвоем, и мы оказались очень близко друг к другу, а наши руки то и дело сталкивались. Я до сих пор помню, каким теплым был бок Арчера. Мы безостановочно хохотали, у меня даже щеки заболели, и все равно я продолжала улыбаться, глядя снизу вверх в его темные глаза.
     — Если эти заколдованные перчатки позволяют оказаться так близко к красивой девушке, я их обязательно сопру! — сказал Арчер, многозначительно поводя бровью.
     Мы снова расхохотались, и Арчер был просто обаятельным мальчишкой, и я думала, у меня от подруги нет никаких тайн, кроме одной: насколько сильно Арчер мне нравится.
     Я опять зажмурилась, чтобы слезы не закапали Дженне на плечо.
     — Да, — выговорила я наконец. — Это был хороший вечер.

ГЛАВА 20

     Домой мы с Дженной вернулись уже совсем поздно. Она сразу побежала к Викс, а я решила посидеть немного у себя в комнате. На лестнице мне встретилась Лара.
     — А, Софи, я как раз тебя ищу! — обрадовалась она и впихнула мне в руки здоровенную книжищу в коричневом переплете. — Твой отец просил передать тебе эту книгу. Он хочет, чтобы ты сегодня же начала ее читать, сколько успеешь.
     Я прочла тисненое заглавие: «Демонология. Исторический обзор».
     — Ох. Гм… Ну да. Спасибо большое.
     Я хотела приветственно помахать книгой, но тяжеленный том поднять одной рукой мне было не под силу. Когда я, уже у себя в комнате, шмякнула книгу на кровать, пружины матраса жалобно заскрипели.
     Я села за ноутбук и немного побродила по Интернету. Взгляд скользил по экрану, ни на чем не задерживаясь, а мысли занимало совсем другое.
     Наконец я закрыла ноут и выдвинула ящик прикроватного столика. Долго смотрела на монету, но взять ее в руки не успела — в комнату влетела Дженна, таща за собой Викс.
     Я поскорее захлопнула ящик, надеясь, что девчонки не заметят, как у меня колотится сердце.
     Дженна сразу обратила внимание на книгу.
     — Ого! Ничего себе домашнее чтение!
     — Да уж, — согласилась я, поднимая с кровати книгу, показавшуюся на этот раз еще тяжелее. — Папочка удружил.
     — А мы обедать собрались, — объявила Дженна. — Пойдешь с нами?
     Я смерила взглядом вампирскую парочку. Сегодня я провела с Дженной большую часть дня, нечего жадничать. И все-таки, глядя, как они улыбаются друг другу и без конца повторяют: «Мы, мы», — я невольно начинала думать о своей неудавшейся личной жизни.
     — Да нет, я, наверное, здесь посижу. Начну читать понемножку.
     — Чтобы Софи Мерсер отказалась от еды ради уроков?! — удивилась Дженна.
     — Угу, такая я стала недотепа, как пожила среди англичанцев.
     Девчонки расхохотались и, взяв с меня слово пообщаться с ними завтра, в ритме вальса выпорхнули из комнаты. Им бы еще шлейф из радуги и розовых лепестков.
     Грр, это я уже злобствую.
     Дженна заслужила и радугу, и розовые лепестки, строго сказала я себе, плюхаясь на кровать, причем папина книга больно ударила меня по животу. После стольких бед моей подружке полагается вечность безоблачного счастья. Так почему, когда я вижу ее вместе с Викс, мне хочется биться головой о «Демонологию»? Я покосилась на прикроватную тумбочку и вздохнула. А затем раскрыла монументальный труд.
     Следующие несколько часов я добросовестно продиралась через первую главу.
     Книга была ужасно скучная, хотя в ней и шла речь о падших ангелах, которые носятся по всему свету и творят разные безобразия силами своей невероятной «черной магии». А множество устаревших слов еще затрудняли чтение.
     Я поерзала, глубже закапываясь в кучу подушек, и попробовала удобнее пристроить книгу на коленях. Вдруг из нее выпал листок бумаги.
     Я перепугалась, что нечаянно оторвала страницу, но потом поняла, что бумага намного светлее и от нее не пахнет затхлостью.
     Это была записка.
     Я сразу узнала папин почерк — тот же, что на безликих открытках, которые он мне присылал ко дню рождения. Все розовенькие, с блестками. Я только теперь поняла: их, должно быть, выбирала Лара. И подписаны всегда одинаково: «Твой отец». Ни слова больше, ни разу даже не удосужился собственной рукой вывести «Поздравляю с днем рождения».
     И эта записка была такая же сухая. «Будь добра, приготовься завтра обсудить книгу и то, что ты успела прочесть. Отец».
     — Да, отец, всенепременно! — хмыкнула я, скорчив рожу.
     Обязательно было нужно строчить записку, чтобы мне об этом напомнить? И почему она была заложена примерно в районе трехсотой страницы? Если папа решил, что я сегодня столько прочитаю, то он большой оптимист!
     Вздохнув, я хотела скомкать записку, и вдруг буквы на листке начали двигаться! Точнее, вибрировать.
     Я протерла глаза, решив, что переутомилась. Посмотрела еще раз — буквы по-прежнему дрожали мелкой дрожью. Потом они стали перемещаться. Большинство съехало к нижнему краю листа, а из оставшихся сложился совсем другой текст:
     «Библиотека, в пять утра».
     Почерк опять-таки папин. Через несколько минут лишние буквы снова поползли вверх, и скоро на листке красовался первоначальный вариант записки.
     — Загадочный папуля такой загадочный, — пробурчала я себе под нос.
     Я ни минуты не сомневалась, где именно в библиотеке мы должны встретиться — у шкафа с таинственным гримуаром Вирджинии Торн. А шифровка-то зачем? Сегодня мы и так почти весь день провели вместе. Неужели не нашлось бы минутки сказать: «А кстати, давай встретимся у магического шкафа завтра утром на рассвете, лады?»
     И что он собирается делать около этого несчастного шкафа?
     Глаза жгло, словно в них песку насыпали. Насыщенные получаются каникулы: драка в ночном клубе, встреча с Арчером, сегодняшний денек с папой… Тут особо не отдохнешь.
     Я окинула взглядом роскошную спальню, и мне вдруг ужасно захотелось оказаться снова в нашей тесной комнате в «Гекате», болтать и смеяться с Дженной…
     Дженна сейчас спит или общается с Викс, а я осталась одна.
     Я положила книгу на тумбочку — странно, что та не развалилась под ее весом. Мама всегда говорила, что в жизни редко случается нечто такое, чего не могла бы поправить горячая ванна. Я решила испробовать это средство.
     Несколько минут спустя я уже сидела, погрузившись до подбородка в горячую воду с мыльной пеной.
     Вытянув ногу, я потрогала кончиком пальца позолоченный водопроводный кран в виде лебедя. Наверное, это считается большим шиком, а на мой взгляд, идея довольно противная: лебедя тошнит водой прямо в ванну. К тому же мне сразу вспомнилась Честон, истекающая кровью в облезлой школьной ванне.
     Меня бил озноб, несмотря на горячую воду. Я не видела Честон с того самого дня. Родители забрали ее из школы до конца года. Что она делает сейчас? Знает ли о том, что случилось с Анной и Элоди?
     Я протянула руку за полотенцем, и вдруг из спальни донесся глухой стук. Моя рука замерла в воздухе, и по спине побежали мурашки. В ужастиках в такие моменты голая девушка обязательно кричит: «Кто там?» — или еще какую-нибудь глупость. Нет уж, я в таком виде заявлять о своем присутствии не намерена! Я бесшумно стянула с вешалки полотенце и, обмотавшись им, на цыпочках подкралась к двери.
     Прижавшись ухом к щелке, я услышала только, как колотится мое собственное сердце. Поморщившись, я сдернула с крючка махровый халат. Видно, мысли о Честон и вся обстановка ванной нагнали на меня страху. Если в комнату кто и зашел, так, наверное, какая-нибудь из многочисленных горничных явилась взбить подушку. Может, еще и шоколадку положит.
     Я затянула пояс халата и приоткрыла дверь. Комната была пуста. Я протяжно выдохнула.
     — Ну, Софи, ты и бестолковина, — пробормотала я, подходя к шкафу.
     Аббатство укреплено прямо как Форт Нокс, даже думать смешно, что какие-нибудь коварные злодеи могут пробраться…
     Снова раздался тот же звук — приглушенный удар, только уже гораздо громче. Тут я поняла, что доносится он из тумбочки около кровати.
     Я бросилась к тумбочке, чувствуя, как кровь грохочет в ушах. Выдернула ящик — и точно, монета подскакивала, словно живая. Как она вообще действует? Арчер говорил, что с ее помощью обязательно меня найдет, только не сказал как. Может быть, монета — нечто вроде переносного портала? Сейчас Арчер возникнет посреди комнаты в клубах дыма или еще что-нибудь такое.
     Думать о том, что Арчер явится сюда, где куча народа мечтает его убить, слишком страшно. Я стиснула монету в кулаке и зашипела сквозь зубы — она была раскаленная.
     Вдруг передо мной словно развернули экран: я увидела заброшенную мельницу. На низком подоконнике рядом с нишей, ведущей к итинерису, сидит Арчер.
     Ждет меня.
     Я швырнула монету на тумбочку и снова бросилась к шкафу. Схвачу первые попавшиеся джинсы, черную рубашку с длинным рукавом. Если получится незаметно выбраться из дома, не придется даже выдумывать оправдания…
     Тут я представила себе папу — как он, бледный и серьезный, объясняет мне, почему я ни в коем случае не должна больше встречаться с Арчером, и как он гордился мной сегодня, и что с ним будет, если меня поймают по дороге на свидание с врагом.
     Вспомнила про семерых экстраординариев, которые заживо сгорели в штаб-квартире Совета.
     Вместо джинсов я достала из ящика ночную рубашку и залезла в постель. Выключила ночник, ощупью нашарила в темноте монету. Сжав ее в руке, я снова увидела Арчера. Он уже не сидел, а расхаживал взад-вперед, потирая подбородок, и все время оглядывался на дверь.
     Волосы у меня на висках стали мокрыми от слез.
     По крайней мере, теперь я знаю, что он жив. И что он не пытался меня убить. И хватит с меня. Должно хватить.
     Арчер ждал долго. Я думала, ему раньше надоест. Уже за полночь он в последний раз глянул на дверь и скрылся в нише. Я еще крепче стиснула монету в кулаке, но как только Арчер исчез, она стала холодной, и видение погасло.

ГЛАВА 21

     Пять часов утра наступило очень рано, особенно для тех, кто почти всю ночь проревел в подушку. А когда я наконец заснула, то спала урывками, все время просыпалась, и мне мерещилось, будто в комнате кто-то есть. Один раз мелькнул даже сполох рыжих волос, но это мне, наверное, приснилось.
     В голове пульсировала тупая боль, и, когда прозвенел будильник, мне пришлось чуть ли не пальцами раскрывать опухшие веки. Но, как ни странно, чувствовала я себя лучше — легче на душе. Думать об Арчере было мучительно, зато я знала, что поступила правильно. Отказалась от личных интересов ради папы и Дженны — черт возьми, да ради всех экстраординариев! Если это не ответственное поведение истинного лидера, то я уж и не знаю.
     Поэтому в библиотеку я пришла весьма гордая собой.
     К сожалению, папа этого чувства не разделял.
     — Я сказал, в пять! — зашипел он, едва я показалась из-за угла. — А сейчас четверть шестого!
     Похоже, он тоже не выспался. И костюм не то чтобы мятый, но не такой безупречный, как обычно. К тому же папа был небрит — это пугало почти так же сильно, как яростный блеск в глазах.
     Я удивленно моргнула и начала:
     — Прости…
     Он предостерегающе поднял руку:
     — Тише!
     — Почему? — спросила я, тоже шепотом. — Что мы такого делаем?
     Мы стояли по разные стороны книжного шкафа. Гримуар Вирджинии Торн казался таким же зловещим, как и в прошлый раз.
     Папа оглянулся, как будто нас могли подслушивать, и прошептал:
     — Мы сейчас откроем шкаф и возьмем с полки гримуар.
     Тут я не просто удивилась — я оторопела.
     — Ты что?! Он же заколдован как черт знает что… Может быть, в буквальном смысле.
     Папа закрыл глаза и глубоко вздохнул, словно ему требовалось физическое усилие, чтобы сдержаться и не наорать на меня.
     — Софи, — медленно и раздельно проговорил он. — Я не справлюсь один. Магия, которой запечатан шкаф, слишком сильна даже для меня. А вместе… Я думаю, у нас получится.
     — Зачем? — спросила я. — Ты говорил, что в этой книге заключена самая древняя и самая темная магия в мире. Зачем она тебе?
     Еще один глубокий вдох.
     — Для научных целей.
     Меня охватила злость, и я ощутила поднимающуюся волну магии.
     — Если тебе нужна моя помощь, говори правду!
     — Дело крайне опасное. Я считаю, тебе следует знать как можно меньше. Тогда, если нас… Если нас поймают, ты честно скажешь, что понятия не имела, какие цели я преследовал.
     — Нет! — Я тряхнула головой. — Мне и так все время врут или говорят полуправду. Надоело! Ты вчера сказал, что мне пора изучать «семейное дело». Ради тебя и ради Совета я отказалась от Ар… От многого отказалась! Давай рассказывай, что происходит.
     Настала папина очередь удивляться. Я подумала даже, сейчас он все отменит, но тут он кивнул и сказал:
     — Справедливо. Я говорил тебе, что Совет пытался вызвать демона за сотни лет до того, как Вирджиния отыскала гримуар. После истории с Алисой Совет решил, что книга слишком опасна, и запечатал ее в этом шкафу. С тех пор никто не мог провести ритуал призывания демона. Однако…
     — Дейзи и Ник, — прошептала я.
     — Именно.
     — И что? Думаешь, кто-то добрался до гримуара и с его помощью превратил Ника и Дейзи в демонов?
     Папа провел рукой по волосам, и я вдруг заметила, что пальцы у него дрожат.
     — Нет, шкаф открыть чрезвычайно трудно. Я всего лишь хочу своими глазами прочесть, что требуется для проведения ритуала. Если узнать, что именно с ними сделали, возможно, я смогу понять, кто это сделал и почему.
     Объяснения звучали вполне разумно, и все-таки, честно говоря, мне было страшно до чертиков. Связываться с книгой, в которой записаны самые жуткие заклинания в целом мире, — что хорошего?
     Правда, папе я этого не сказала. Спросила только:
     — Ну, и как мы ее достанем, если шкаф открыть «чрезвычайно трудно»?
     Папа коснулся края полки.
     — В общих чертах — при помощи грубой силы. Обычно шкаф открывают все двенадцать членов Совета.
     — Ага, а нас тут двое, и только один из нас состоит в Совете…
     Папа прервал меня, покачав головой.
     — Формально мы оба состоим в Совете. Ты — прямая наследница главы Совета, и следовательно, априори…
     — Пап, не надо с утра пораньше употреблять такие выражения, как «априори»! И пусть я даже состою в Совете, все равно еще десяти человек не хватает.
     — Да, но тут как раз наступает черед грубой силы. Если мы с тобой объединим свою кровь и магические способности, витрина должна открыться.
     — Кровь? — переспросила я дрожащим голосом.
     Папа с выражением мрачной решимости выхватил из-под полы пиджака серебряный кинжальчик.
     — Как я уже говорил, магия крови — очень древняя и могущественная. Давай руку. Времени мало.
     Небо за окном было уже не серо-стальным, а золотистым. Я понимала, что в доме скоро все проснутся.
     Еще я понимала, что мне очень, ну просто очень не хочется давать папе руку.
     — Ты поэтому занимался со мной вчера, да? — спросила я чуть слышно. — Чтобы я сегодня могла тебе помочь и не разнесла при этом библиотеку на мелкие кусочки?
     В папином лице что-то мелькнуло — надеюсь, что угрызения совести.
     — Не только поэтому, — сказал он.
     — Ладно, но не забудь, пожалуйста, что я вчера все-таки побила немало зеркал. Может, подождем, а я пока еще потренируюсь?
     Папа качнул головой.
     — Вчера под вечер «Око» совершило нападение на «Жеводан».
     Я с некоторым трудом вспомнила, что так называется элитарная французская школа для оборотней.
     — Время для нас — непозволительная роскошь, — сказал папа и быстрым движением полоснул себя кинжалом по левой ладони.
     Я ахнула, а папа положил окровавленную руку на стеклянный куб, в который был заключен гримуар. Кровь текла на вырезанные в стекле руны, постепенно их заполняя, и руны начали светиться золотистым светом. Книга едва заметно задрожала.
     Я ждала, пока включится моя новая способность предвидения и скажет, как ужасна папина идея, но ничего такого не происходило. Меня, конечно, слегка подташнивало, но это, я думаю, от вида крови, а не от какого-нибудь зловещего предчувствия.
     — Софи, — сказал папа, занеся кинжал. — Прошу тебя.
     Не дав себе времени как следует подумать, я подставила руку — ту, где уже красовались шрамы от демонического стекла. Ощутила резкую боль, которая быстро прошла. Совсем не так страшно, как я себе представляла.
     Следуя папиному примеру, я положила руку на стеклянный ящик и заранее поморщилась, вспоминая, как в прошлый раз обожглась, но сейчас никакого жара не почувствовала. Зато хорошо чувствовались охранные чары, и моя магия тут же откликнулась.
     — Что дальше? — спросила я шепотом.
     Не было сил отвести взгляд от струйки моей собственной крови, стекающей в резные желобки рун. Золотистый свет стал еще ярче.
     — То же, что мы делали вчера, — тихо и ровно ответил папа. — Сосредоточься на воспоминании, связанном с человеческими эмоциями.
     Мне вдруг представилось, как Арчер сидит на подоконнике в полуразрушенной мельнице. Нахлынула тоска, и сразу же с ближайшей полки слетело штук десять книг. Сила магии вывернула их переплеты наизнанку и расшвыряла листы по комнате.
     — Что-нибудь другое! — прошипел папа, глядя на меня со страхом.
     — Прости, пожалуйста… — выдавила я, мотая головой, как будто из нее можно было вытрясти образ Арчера.
     Думай о чем-нибудь мирном, приятном! Например, о маме. Как она повела меня, восьмилетнюю, в парк аттракционов и позволила кататься на колесе обозрения, пока не надоест. Мы смеялись, а вокруг мигали разноцветные огни и пахло свежими пончиками.
     Постепенно мой пульс пришел в норму, и магия свернулась клубком, смирная и послушная.
     Папа перевел дух.
     — Уже лучше! А теперь сосредоточься, направь свои мысли на витрину и прикажи ей открыться.
     Сделав несколько глубоких вдохов, я в точности выполнила папины указания. Руки начали мерзнуть. Появилось неприятное ощущение, словно витрина каким-то непонятным образом пьет мою кровь. От этой мысли разом ослабели коленки, я заморгала, стараясь отогнать наползающий серый туман. Черт возьми, мне случалось телепортироваться, создавать предметы из пустоты, по воздуху летать, и то ничего! Нет уж, я не свалюсь в обморок, открывая дурацкий стеклянный ящик.
     И все-таки раньше я ничего подобного не испытывала, даже когда творила самые сложные заклинания. Сейчас магия не поднималась волной, а словно бы сочилась тонкой струйкой. Я обливалась потом, а зубы стучали, как в ознобе.
     Пальцы совсем занемели, и вся рука казалась ужасно бледной, но я упорно прижимала ее к стеклу. По-прежнему ничего не происходило, только светились наполненные кровью руны.
     Папа, кажется, чувствовал себя чуточку лучше.
     — Дело не только в витрине, — проговорил он хрипло, когда его рука едва не соскользнула с окровавленного стекла. — Книга тоже сопротивляется.
     У меня перед глазами плавали серые пятна.
     — Так на чем надо сосредоточиться?
     Я говорила еле слышным шепотом — не из осторожности, а от слабости.
     — И на том, и на другом, — ответил папа. — Вообрази, что витрина открывается, и книга оказывается у тебя в руках. Человеческое воспоминание тоже не упускай из виду.
     Уже не было сил держать голову прямо, и я уткнулась лбом в стекло.
     — Как много всего надо удержать в мыслях…
     — Я все понимаю, Софи, но ты постарайся. Ты сможешь!
     И я постаралась. Продолжая представлять себе мамино лицо, я из последних сил постаралась думать о витрине с гримуаром, а не о том, что у меня подгибаются ноги и в глазах темнеет.
     И тут — наконец! — стекло дрогнуло.
     — Есть! — Папины глаза горели на осунувшемся лице. — Еще чуть-чуть!
     Я ждала, что крышка витрины откроется или, может, у нее отвалится стенка, а вместо этого витрина просто исчезла, словно лопнул мыльный пузырь. От неожиданности наши с папой ладони звонко шлепнули о деревянную полку.
     Папа немедленно схватил гримуар. Вынутый из магического ящика, тот выглядел как самая обыкновенная пыльная книга. Черный кожаный переплет потускнел от времени, от страниц пахло плесенью и старой бумагой.
     Папа лихорадочно листал книгу, а у меня колени подломились. Я сползла на пол и привалилась к ближайшему книжному шкафу, глядя на папу словно издалека или сквозь сон. Опустив глаза, я увидела свою руку и вяло подумала: неужели я вся сейчас такая белая?
     — Проклятье, — прошептал папа.
     Он, кажется, жутко испугался. Наверное, мне тоже нужно было встревожиться, но на это банально не хватило сил.
     — Что там? — спросила я сонно.
     Папа поднял на меня полный ужаса взгляд — по-моему, он сейчас вообще ничего не воспринимал вокруг.
     — Ритуал, представь себе… Софи!!!
     Последнее, что я увидела, заваливаясь на бок и уплывая в беспамятство, — как падает на пол раскрытая книга, выставив на обозрение неровный край вырванной кем-то страницы.

ГЛАВА 22

     Очнулась я на диванчике у высокого окна библиотеки. Рядом сидел Кэл и держал меня за руку.
     — Дежавю, — сказала я, глядя, как по коже пробегают серебряные искры магии.
     Кэл усмехнулся, не отрывая взгляда от быстро заживающего пореза у меня на ладони. В ногах диванчика стоял папа, лицо у него было хмурое и встревоженное. Вдруг я вспомнила все разом. Шкаф, книга…
     Вырванная страница.
     Папа чуть заметно качнул головой. Да я бы и сама догадалась промолчать, пока здесь Кэл.
     Мне уже не казалось, что я вот-вот загнусь от потери крови, и пропавшая страница пугала меня не меньше, чем папу.
     А папа сказал, словно читал мои мысли (между прочим, с него станется):
     — Софи, полежи немного. Как почувствуешь себя лучше, приходи ко мне в кабинет, обсудим сложности, связанные с этим заклинанием.
     — Видно, заклинание то еще, — хмыкнул Кэл, мягко опуская мою руку.
     — Да уж, — еле выговорила я, словно рот был набит опилками. — Папа учит меня контролировать магическую силу. Наверное, я переутомилась.
     Папа меня удивил: обошел диванчик, наклонился и поцеловал меня в лоб. Тихо сказал:
     — Прости. Я очень тобой горжусь.
     Внезапный комок в горле мешал говорить, поэтому я молча кивнула.
     — Я буду у себя. Приходи, когда наберешься сил.
     Папа ушел, а я сжала и разжала руку. От пореза на ладони не осталось и следа, и даже шрам от демонического стекла, кажется, чуточку разгладился.
     Я сказала:
     — Вот это да! Целительство — самая крутая магическая способность!
     У Кэла дернулся угол рта.
     — Вообще-то, я раньше думал иначе.
     — То есть?
     — Из-за нее меня отправили в «Гекату».
     Я насторожила уши. Мне давно хотелось узнать, как такой правильный парень попал в Проклятую школу.
     — За то, что кого-то исцелил?
     — Когда сломанная нога волшебным образом снова становится целой, это невольно привлекает внимание.
     — Ой. Надо думать! Небось когда ты это сделал, было много визга?
     Он засмеялся.
     — Ага, она не так обрадовалась чудесному исцелению, как я ожидал.
     Мы сидели совсем близко, бедром касаясь друг друга. От Кэла приятно пахло солнцем и свежескошенной травой. То ли уже выходил сегодня утром, то ли у него всегда такой запах.
     Я хотела подробнее расспросить Кэла, кто эта таинственная «она» со сломанной ногой, но тут он сменил тему.
     — Значит, ты учишься управлять способностями? — спросил он, внимательно меня рассматривая ясными карими глазами. — И как, получается?
     — Классно! — ответила я и сразу спохватилась — ведь считается, что именно на таком уроке я получила серьезную травму. — То есть очень трудно, — поправилась я, — но, кажется, я понемножку начинаю понимать, что к чему. Во всяком случае, это лучше, чем Отрешение.
     — Значит, Отрешение отменяется?
     Я принялась водить пальцем по линиям узора на диванных подушках.
     — Да, наверное…
     Я откинулась на спинку дивана. Порез на ладони, может, и зажил, но чувствовала я себя как выжатый лимон.
     — Это хорошо, — сказал Кэл негромко.
     Просвет между нами вдруг показался еще меньше, а когда Кэл накрыл мою руку своей, я еле удержалась, чтобы не вздрогнуть, не сразу сообразив, что он просто вновь применяет исцеляющую магию. По руке побежали серебряные искорки, и я почувствовала, как уходит усталость.
     — Лучше?
     Искры погасли, но Кэл не убрал руку.
     — Гораздо лучше.
     Правда, на смену усталости пришло странное нервное состояние, которое заставило меня вскочить, сбросив одеяло.
     — А как это, исцелять магией? — спросила я, отходя к окну.
     Роса на траве сверкала в рассветных лучах.
     — В каком смысле?
     Я дернула плечом, зябко растирая себе руки.
     — Наверное, заживлять раны и вытаскивать людей с того света здорово выматывает?
     — На самом деле, как раз наоборот, — ответил Кэл, тоже поднимаясь на ноги. — От этого… словно электрическим током шибает. Ты прикасаешься к чьей-то жизненной энергии. Ощущение, конечно, неслабое, зато и сам подзаряжаешься.
     — Как-то я даже не знаю, нравится ли мне, чтобы ты «прикасался к моей жизненной энергии».
     Он улыбнулся во весь рот, и я даже растерялась — настолько это его преобразило. Кэл всегда такой серьезный, сдержанный — недолго и забыть, что у него вообще есть зубы.
     — Ладно, в следующий раз угощу тебя сначала ужином.
     Так, улыбка — это одно дело, но тут уже определенно флирт. А потом, как будто он без того мало меня ошарашил, Кэл взял с низенького столика горшок с африканской фиалкой и протянул мне. Я уж решила, он таким странным образом преподносит мне цветы, но Кэл сказал:
     — На самом деле способности к целительству есть у любого экстраординария. Не такие, как у меня, и все-таки. Нужно только немного терпения. — Он ближе придвинул цветок, и я разглядела на бархатистых лепестках бурые пятна. — Хочешь попробовать?
     Я посмотрела на поникшую фиалку и фыркнула.
     — Спасибо! Кажется, бедный цветочек и так уже настрадался. — Я добавила, пошевелив пальцами: — Вот что-нибудь разнести силой магии — это пожалуйста! А целительство мне, я думаю, не дано.
     Правда, вчера я сумела окрасить воду в фонтане в розовый цвет и преобразить на Нике одежду, но исцелять наверняка в сто раз труднее. Не говоря уже о том, что меня сейчас больше всего занимала та вырванная страница и не давала покоя мысль о том, как папа исхитрился скрыть кражу гримуара.
     Кэл ткнул мне в руки цветочный горшок.
     — Ты говорила, что учишься контролировать способности. Никакой другой вид магии не требует такого точного контроля, как целительство. Попробуй!
     Я хотела отговориться тем, что выбилась из сил во время папиного урока… Только, сказать по правде, благодаря стараниям Кэла я сейчас чувствовала себя бодрой как никогда.
     И он, уж наверное, об этом знал.
     Я взяла в руки горшочек с фиалкой.
     — И что нужно делать?
     Кэл, сплетя пальцы с моими, поднял мою левую руку к привядшей фиалке. На большом пальце у него была мозоль, которая должна бы неприятно царапать кожу.
     — Целительство во многом похоже на прочие виды магии. Нужно сосредоточиться на выбранном предмете и сделать так, чтобы он изменился.
     — Или, в моем случае, взорвался.
     Кэл только головой покачал.
     — Когда исцеляешь нечто живое, это тоже следует принимать в расчет.
     — А как?
     Пальцы Кэла крепче сжали мою руку, и мое сердце гулко стукнуло в ответ. В библиотеке было очень тихо.
     — Сама почувствуешь.
     Я сглотнула, что оказалось довольно трудно сделать, потому что у меня во рту вдруг пересохло.
     — Хорошо.
     Зажмурившись, я ощутила, как поднимается магия, начиная от самых пяток. Пока все идет нормально. Я представила себе бурые пятна на лепестках фиалки, одновременно удерживая в своем сознании мамино лицо. «Исцелись!» — подумала я, постеснявшись произнести это вслух. Цветок шевельнулся у меня под рукой. Я чуть-чуть приоткрыла один глаз — увы, пятна никуда не исчезли.
     Я опять зажмурилась и сделала несколько любимых папой глубоких вдохов, думая о том, что не зря экстраординарии в драке всегда проигрывают обычным людям. Нет, правда: чтобы сотворить заклинание, нужно сосредоточиться, расслабиться, что-то себе представить, выровнять дыхание… Не самая эффективная методика борьбы с такой организацией, как «Око».
     Зря я подумала про «Око». Могла бы и сообразить… Как только это название вспыхнуло у меня в мозгу, самоконтроль разлетелся к чертям.
     Так же, как и цветочный горшок.
     На ноги мне посыпалась земля, а лиловый цветочек поник еще сильнее. Честное слово, он даже укоризненно качнулся в мою сторону.
     — Ох… — простонала я.
     Кэл быстро выхватил у меня из рук треснувший горшочек.
     — Извини, я ведь предупреждала, что я — разрушительница.
     — Ничего страшного, — ответил Кэл, хоть и прижал к себе горшочек, словно защищая. — У тебя почти получилось.
     Он посмотрел на цветок — наверное, хотел оценить ущерб — и вдруг изумленно воскликнул:
     — Ого!
     Я вытерла испачканные землей руки о джинсы.
     — Все так плохо?
     — Не в том дело. Смотри!
     Он протянул мне горшок. Фиалка оставалась все такой же поникшей, зато рядом из земли проклюнулись два крошечных цветочка, ярко-фиолетовых, без малейшего признака бурых пятен.
     — Ничего себе! Это я их сотворила?
     Кэл кивнул.
     — Больше некому. Вот тебе и разрушительница!
     Я жалобно улыбнулась.
     — Ну, при всех новых ростках остается еще разбитый горшок и скорбная старая фиалка.
     — Может быть, — ответил он, кивнув.
     Потом сделал паузу, и я поняла, что сейчас Кэл скажет нечто важное. Возможно даже, ради такого случая произнесет больше пяти слов подряд.
     — А может быть, у тебя магия не такая уж разрушительная. Дождь из чипсов, история с кроватью и вот сейчас… Может, просто ты творишь с размахом?
     Когда ко мне наконец вернулся голос, я сказала:
     — Знаешь, Кэл, с тех пор как мы здесь, мне еще никто не говорил таких приятных вещей.
     Кэл, не глядя мне в глаза, подергал вылезший из земли корень.
     — Это правда, — сказал он и вдруг выдал одну из своих полуулыбок (они мне решительно начинали нравиться). — А другая правда — что мне надо найти новый горшок для этой малышки. Ну, это… до ужина, что ли.
     — Ладно. Можно будет обсудить цветовую гамму.
     — А?
     — Для свадьбы. Я бы хотела оформить ее в оттенках дыни и мяты. Следующей весной они будут в моде.
     Кэл расхохотался — впервые за все время, что я его знала.
     — Заметано! Пока, Софи!
     — До встречи, — крикнула я ему вслед.
     Сердце вдруг сдавила тоска. Арчер, прощаясь после отработки в подвале, говорил: «Пока, Мерсер!» Я никогда больше этого не услышу.
     Противно, что люди не забываются. Думаешь, что смирилась, отгоревала свое, а потом вдруг — бац! Какая-нибудь мелочь, и ты словно заново переживаешь утрату.
     Я вспомнила, как он ждал меня на мельнице. Что такое важное хотел он мне сказать, ради чего готов был рискнуть жизнью?
     Я чуть не до крови сжала в кулаке зазубренный осколок керамики и вслух произнесла:
     — Все это неважно.
     Арчер — в прошлом. А у меня, прибавила я мысленно, проблемы посерьезнее, чем несчастная любовь.

ГЛАВА 23

     Папин кабинет был едва ли не самой маленькой комнатой в аббатстве Торн. Правда, довольно уютной. Стол вишневого дерева, ковры цвета слоновой кости, удобные кожаные кресла и солидные книжные шкафы. И красивый вид на реку.
     Папа сидел за письменным столом и делал то, что делают все британцы, когда им страшно: пил чай.
     Я прислонилась к притолоке.
     — Ну что… Плохо все, да?
     Он махнул рукой, чтобы я вошла в комнату.
     — Закрой за собой дверь.
     Как только дверь закрылась, папа выдвинул ящик стола. В ярком солнечном свете гримуар выглядел совсем потрепанным, и все равно от него исходила такая угроза, что хотелось прикрыться руками.
     — Я зачаровал другую книгу для отвода глаз и восстановил витрину, — ответил папа на мой невысказанный вопрос. — Все же надо бы в ближайшее время вернуть гримуар на место. Маскирующие чары не продержатся вечно.
     Он швырнул книгу на стол, прямо в кучу бумаг.
     — Я уже трижды просмотрел весь том от корки до корки. Ритуала вызова демона в нем нет.
     Я осторожно раскрыла книгу. Исходящая от нее магия ощущалась даже сквозь стекло, и все равно я оказалась не готова к магическому силовому удару. Нечто подобное испытываешь, если на полной скорости высунуть голову из окна машины. От одного взгляда на гримуар заслезились глаза, и легкие словно обожгло. Бегло просмотрев первую страницу, я не нашла ни одного знакомого слова, только странные непонятные значки.
     Правда, один значок я узнала — очень похожий на метку, которую папа оставил на руке Ванди во время процедуры Отрешения.
     Не успев перевернуть страницу, я снова уронила книгу на стол.
     — Чтоб тебя, — выдохнула я.
     Папа кивнул.
     — Понимаешь теперь, почему я свалил на тебя львиную долю тяжелой работы, когда мы открывали витрину? Если бы я потратил столько магии, у меня бы не хватило сил на чтение.
     Я осела в кожаное кресло напротив стола.
     — А теперь скажи, откуда ты вообще знал, что искать? Тут и слов-то нет!
     — Было нелегко. Даже я не до конца понимал, какая мощь заключена в этой книге.
     Папа открыл книгу, и я вздрогнула, но магии на этот раз не почувствовала, потому что с моего места страниц не было видно. Зато папу заметно тряхнуло.
     — Гримуар написан на языке ангелов.
     — Я думала, их язык состоит из возвышенной музыки или песнопений, а не из головоломных иероглифов.
     Папа то ли не слушал, то ли предпочел пропустить мимо ушей.
     — Почему именно этот ритуал забрали, вот чего я не могу понять, — пробормотал он, словно про себя. — Почему не другой?
     Я спросила:
     — А когда вырвали страницу?
     Папа моргнул, как будто только сейчас вспомнил, что я тоже нахожусь в комнате.
     — Что?
     — Книга хранилась в витрине… С каких пор? С тысяча девятьсот тридцать девятого года? Сорокового? Так когда страницу вырвали — в течение последних семидесяти лет или раньше, еще до того, как гримуар запечатали?
     — Я об этом не подумал. — Папа сжал пальцами переносицу и вздохнул. — Все страньше и страньше…
     Я удивленно посмотрела на него.
     — Иногда я тоже так говорю!
     Папа улыбнулся:
     — Это из «Алисы в Стране Чудес». Как ты считаешь, подходит к случаю?
     Ага, только наша кроличья нора оказалась куда мрачнее.
     Я притворилась, что заинтересовалась книжным шкафом в дальнем углу. Ожидала увидеть нудные книги по истории Экстраординариума или экономике оборотней — такие там тоже были, но заметила и несколько современных романов, а еще — книги Роальда Даля. Папа снова чуть-чуть вырос в моих глазах.
     — Думаешь, страница попала к тому, кто вселил демонов в Ника и Дейзи?
     — Как же иначе?
     Я обернулась:
     — Это плохо.
     — Значительно хуже. — Он подался вперед. — Софи, Вирджиния Торн вызвала демона, рассчитывая использовать его как оружие. Скорее всего те, кто превратили Ника и Дейзи, преследовали аналогичные цели.
     Я шумно выдохнула:
     — Пап, это же просто полный… В общем, та еще каша.
     Папа невесело усмехнулся.
     — Полагаю, слово, которое ты намеревалась употребить, точнее всего отражает сложившуюся ситуацию.
     — И что будем делать?
     — Сделать ничего нельзя. Подождем и посмотрим, как будут развиваться события.
     Я прищелкнула пальцами. Никогда не умела скрывать свои чувства, а сейчас каждая клеточка у меня буквально тряслась от страха. Теоретически, тот, кто провел ритуал с Дейзи и Ником, вполне мог призвать целую армию демонов, если бы только захотел. А что, если в войне против «Ока» в распоряжении экстраординариев окажется такое войско? Я с трудом отогнала образ Арчера, валяющегося в луже крови у ног озверевших демонов. В голову лезли всякие ужасы, которые могут снова обрушиться на мир людей.
     Я сказала, стараясь держаться как ни в чем не бывало:
     — Фу, ждать — это отстой!
     — Мне не совсем понятно значение данного слова, но в целом я разделяю твои чувства.
     Папа убрал гримуар в стол. С мягким щелчком закрылся ящик.
     Я поднялась с кресла.
     — Пап, ты правда думаешь, если мы найдем того, кто это сделал, войны не будет?
     — Не знаю, — ответил он тихо. Смотрел на меня и, кажется, не видел. — Я надеюсь на это.
     Не слишком ободряюще, но куда деваться — сойдет.
     Когда я была почти у двери, папа сказал:
     — Софи, пока ты не ушла, может, объяснишь, почему уже второй день носишь в кармане медальон Святого Антония?
     — А?
     Тут я вспомнила про монету Арчера. Нехотя вытащила ее из кармана и протянула папе.
     — Просто нашла. Откуда ты узнал?
     Он повертел монету в руке.
     — Почувствовал магию. Медальоны Святого Антония — мощные амулеты. В Средние века ими часто пользовались, особенно в путешествии. Тот, у кого находится твой медальон, может в любой момент определить, где ты. Очень удобно, если ты заблудишься или попадешь в плен — и то и другое в те времена случалось довольно часто. — Он перебросил мне монету. — Вообще говоря, меня не удивляет, что ты его нашла. В «Гекате», в подвале, хранится их несколько десятков.
     Угу, тогда понятно. Мало того что охотник на демонов, так еще и воришка. Ну что я в нем нашла?!
     Больше всего мне хотелось снова забиться в постель, но в комнате меня дожидались Ник и Дейзи. Ник разглядывал мамину фотографию, а Дейзи валялась на кровати, листая «Таинственный сад».
     — Это твоя мама? — спросил Ник. — Прямо красотка!
     Хоть Ник уже не бесил меня, как вначале, все-таки меня не слишком обрадовало, что он роется в моих вещах, да и Дейзи тоже.
     — Ребята, что вам нужно?
     Ник, насвистывая сквозь зубы, поставил фотографию на место. — Просто пришли тебя проведать. Говорят, ты сегодня получила травму, работая над заклинанием?
     — A-а… Ну да. Я, это… Упражнялась с папой. Сейчас уже все в порядке.
     Ник плюхнулся на кровать рядом с Дейзи и закинул руки за голову.
     — А, понятно, всякая там ерунда с дыханием и медитациями.
     — Пустая трата времени, — буркнула Дейзи, водя пальцем по иллюстрации с изображением Мэри Леннокс, исследующей пустые комнаты в поместье Мисселтуэйт.
     Я сделала вид, что не слышала.
     — В общем, как видите, я жива-здорова. Спасибо, что зашли.
     Ник демонстративно встал с кровати.
     — Кажется, радость моя, нас гонят, — сказал он, поднимая Дейзи на ноги.
     — Мы же еще не поговорили с Софи о празднике, — заныла та.
     Я спросила:
     — Что за праздник?
     Ник усмехнулся.
     — Твой день рождения. Говорят, Совет готовит нечто из ряда вон.
     Из-за вечных наших с мамой переездов мы с восьми лет не отмечали мой день рождения. Последний раз его праздновали в детском кафе сети «Чак Е. Чиз». Что-то мне подсказывало, что Совет планирует нечто более утонченное.
     — Вот еще, зачем? — буркнула я, сунув руки в карманы. — Да еще когда вокруг такое творится.
     Улыбка Ника больше напоминала волчий оскал.
     — Это ж тебе Экстраординариум! Пир во время чумы.
     Дейзи подхватила его под руку.
     — Наверняка будет классно! Они наизнанку вывернутся ради…
     Вдруг она умолкла и перестала улыбаться. Лицо перекосила гримаса боли, кровь отхлынула от щек, они сделались пепельно-серыми. Дейзи резко опустила голову. Ник поймал ее под локоть.
     — Дейзи?
     Вцепившись в спинку кровати, она сделала несколько глубоких судорожных вдохов, потом подняла голову и открыла глаза. Я боялась, что они окажутся красновато-лиловыми, как у Алисы в ту ночь, когда та убила Элоди, но у Дейзи глаза были по-прежнему зелеными.
     — Все нормально, — сдавленно проговорила она. — Просто магия немножко взбрыкнула. Не о чем беспокоиться.
     Ник смотрел на нее с тревогой. Дейзи махнула рукой и повторив:
     — Я в норме, — потянула его к двери. — Дадим Софи отдохнуть, а то у нее вид не очень.
     Вряд ли я выглядела хуже, чем Дейзи. Все же я промолчала, позволив им уйти. Только после того, как дверь за Дейзи и Ником закрылась, я уловила знакомый запах гари. На этот раз мне точно не померещилось. На деревянной спинке в изножье кровати дымились черные отпечатки двух ладоней.

ГЛАВА 24

     Следующие три недели я старалась внимательнее наблюдать за Ником и Дейзи. Новых «магических взбрыков» не происходило, только мне показалось, что оба они пьют больше обычного и уходят с папиных занятий по «демонической йоге», не дождавшись конца урока. Однажды папа дал им экземпляр «Демонологии», а позже я увидела трактат засунутым в высокую декоративную медную вазу.
     Незадолго до назначенного отъезда Викс Лара отвезла нас с Дженной, Викс и Кэлом на машине в Лондон — папа наложил вето на путешествия через итинерис. У меня наконец появилась возможность осмотреть лондонские достопримечательности. В Тауэре Лара выдала нам специальные брошюрки, где английская история изложена в варианте для экстраординариев — ну, что Анна Болейн была на самом деле темной ведьмой (ничего удивительного, кстати), а один из внуков королевы Виктории превратился в вампира, и потому его всю жизнь держали в Белой башне.
     Было весело… Наверное. Мы ели рыбу с жареной картошкой и катались на двухэтажном автобусе, но во время этой поездки я поняла, насколько привыкла находиться среди экстраординариев. «Геката-Холл» совершенно изолирован от обычных людей, и аббатство тоже. Я почти год не сталкивалась с немагическим населением и даже сама удивилась, как мне рядом с ними не по себе. Мне все казалось, что кто-нибудь вот-вот заметит странные брошюрки или кулоны Викс и Дженны с кровавым камнем, и тогда нас разоблачат. Очень тревожное чувство. Неужели другие экстраординарии постоянно испытывают нечто подобное? Я вздохнула спокойно, только когда наша машина свернула на проселочную дорогу, ведущую к аббатству Торн.
     В следующий раз мы выбрались в Лондон за два дня до моего дня рождения. Нужно было отвезти Викс в аэропорт, а нас с Дженной, Ником и Дейзи записали на прием к «Лисандеру» — это мегашикарный столичный бутик. Сам Лисандер — из народа фей, а свой магазинчик он постоянно держит зачарованным, так что богатые покупательницы ничего необычного не замечают. Сегодня же магазин был открыт только для нас.
     — Платье чудесное, — сказала я Лисандеру, — но корона? Это обязательно?
     Он хмуро смотрел на меня, взмахивая черными крыльями. Я не провела в магазине и получаса, а владелец, кажется, меня уже возненавидел.
     — Мне сказали, что ты будешь одета царицей колдовства, а Геката носит корону.
     — Вообще-то, Соф, это на самом деле не корона, — подала голос Дженна с белого атласного диванчика. — Скорее, диадема.
     Моя подруга сидела мрачнее тучи, опираясь подбородком на руку. Она пребывала в печали с тех пор, как мы отвезли Викс в аэропорт. Рядом с Дженной разместился Ник, по другую сторону — Дейзи. Они уже примерили свои наряды, и оба выглядели шикарно: Ник в белом камзоле, сорочке с пышными рукавами и черных панталонах, Дейзи — в узком платье лилового шелка. Понятия не имею, кого они должны были изображать.
     — Лисандер прав, — подхватила Лара, сидевшая в кресле, изящно скрестив лодыжки. — Корона — неотъемлемая часть костюма. К тому же и выглядит прелестно.
     Я покрутилась на возвышении, разглядывая себя в трех зеркалах. Это Лара придумала устроить мне на день рождения «костюмированный бал». Я сначала подумала, это значит — вечерние костюмы, черный галстук и так далее, как у нас в «Гекате» на Хэллоуин. А оказалось, в Англии так называют маскарад.
     Та же Лара выдала идею нарядить меня Гекатой — своеобразный знак уважения к школе. По-моему, идея хреновая. Что я, школьный талисман какой-то? Зато папе понравилось, а поскольку счета оплачивает именно он, от Гекаты отвертеться не удалось.
     Разглядывая свое отражение, я жалела, что сдалась почти без борьбы. Нет, костюм, конечно, роскошный. Лисандер — главный поставщик изысканной одежды для экстраординариев, а тут он превзошел самого себя. Платье из тончайшей черной ткани на свету отливало серебром и выглядело до невозможности соблазнительно, хотя открывало только плечи.
     И еще корона.
     Пусть Дженна сколько угодно зовет ее диадемой, филигранный платиновый обруч, увенчанный полумесяцем из бриллиантов и сапфиров, недвусмысленно напоминал корону.
     Ужасно хотелось подергать платье в том месте, где оно охватывало шею.
     — Очень красивое, — повторила я в третий раз. — Только очень уж вычурное.
     Лисандер вскинул руки и презрительно фыркнул.
     — А как же иначе?! Это ведь наряд богини!
     Я не знала, что на это ответить, и тут меня выручил Ник, вскочив на ноги и крикнув:
     — Софи, ты и правда похожа на богиню! — Он за руку стащил меня с возвышения и закружил по комнате. — Видишь? Смирись и прими свою божественную сущность!
     Может, он и псих, но я не могла удержаться от смеха. Вдруг Ник прижал меня к себе, словно в танце, и смех застрял у меня в горле. Перед глазами возник другой танец, я в другом платье, другой темноволосый мальчишка обнимает меня… Внезапно резануло болью, и я, не успев сдержаться, изо всех сил толкнула Ника в грудь.
     Наступило неловкое молчание. Деликатно кашлянув, его нарушила Лара.
     — Дейзи, Ник, идем со мной, пусть Дженна и Софи переоденутся. Лисандер, обсудим вопросы оплаты.
     Ник и Дейзи, поглядывая на меня, вышли вслед за Ларой и Лисандером.
     Когда мы остались одни, Дженна спросила:
     — Что случилось?
     Я покачала головой.
     — Да нормально все. Просто праздник этот меня уже доконал.
     Строго говоря, я даже не соврала. По-моему, невероятная глупость — в такое опасное время собрать в одном месте целую толпу высокопоставленных экстраординариев, плюс еще четыре демона. Папа разъяснил, что для оставшихся в живых советников это вопрос чести. «Нельзя допустить, чтобы „Око“ возомнило, будто запугало нас, — так он сказал, а потом улыбнулся. — Кроме того, я никогда еще не праздновал вместе с тобой твой день рождения».
     Тут уж я не устояла. И все-таки затея Совета выбивала меня из колеи.
     Дженна встала и подошла ко мне. Она решила нарядиться Миной Харкер из «Дракулы». Лисандер состряпал для нее наряд в псевдовикторианском стиле, из черных кружев и розового шелка, с пикантным цилиндром и вуалькой.
     У Лисандера нет примерочных — наверное, потому что феи гордятся своим телом и любят его демонстрировать, а понятие «скромность» им недоступно. К счастью, мы с Дженной почти год прожили в одной комнате, так что скрывать нам друг от друга нечего.
     — Вообще-то, тебе очень идет, — сказала Дженна, когда я принялась выпутывать из волос корону.
     — Да ну тебя! Я похожа на обложку альбома группы «Эванесенс». А вот ты — просто сказка.
     Дженна театральным жестом приподняла цилиндр. Я не удержалась от улыбки.
     — Надеюсь, до «Проклятой школы» не дойдут мои фотографии в таком виде, — продолжала я, глядя в зеркало. Понять бы, за что зацепилась эта дурацкая корона… — Нет, ты представь — я в наряде Гекаты, да еще и с этой штуковиной на голове! А меня только-только начали уважать в школе…
     Я хотела переглянуться с Дженной в зеркале, но она стояла спиной ко мне. Странно. Я думала, хоть посмеемся вместе.
     — А вообще, свинство, что надо возвращаться — когда там, через месяц? — Я дернула изо всех сил. Корона упорно не желала выпутываться. — Нелегко будет адаптироваться после того, как вокруг меня целое лето все прыгали, словно я принцесса.
     Я шутила, но сердце внезапно сжалось. У аббатства Торн есть свои недостатки, зато здесь мне позволено колдовать.
     Дженна наконец повернулась и посмотрела в глаза моему отражению.
     — Софи, я не вернусь в «Гекату».
     Я выпустила корону, и та боком повисла возле левого уха. Я рывком обернулась.
     — Что?!
     — Я не вернусь в школу, — чуть тверже повторила Дженна.
     — Как же… Ты же должна, — глупо возразила я.
     Впервые за долгое время Дженна вспыхнула от злости.
     — Нет, не должна! Я не обязана слушаться Совет! Они мне…
     — Не начальство? — договорила я и сама вздрогнула от того, как мерзко это прозвучало.
     Но я не могла допустить, чтобы Дженна ушла из «Гекаты»! Мне и так было страшно думать о возвращении, а без Дженны что я буду делать?
     — Я здесь всем чужая, — сказала Дженна, стаскивая розовые кружевные перчатки. — Викс считает, что нам следует жить среди своих, и я с ней согласна.
     Меня так и тянуло сказать гадость, но я прикусила язык. Через два дня мне исполняется семнадцать, нельзя вести себя как обиженный ребенок. Я подхватила тиару и с помощью магии мигом распутала зацепившуюся прядь.
     — В прошлом году ты говорила, что вообще не хочешь быть вампиром. Хочешь жить обычной жизнью, с алгеброй, выпускным балом и так далее.
     — Соф, за этот год мы с тобой обе изменились, и сильно, — мягко возразила она.
     — Угу.
     Больше я ничего не могла придумать.
     Мы переодевались, стоя спиной друг к другу, и не произносили ни слова, пока не натянули свою обычную одежду, а маскарадные костюмы вернули на вешалку.
     — Почему ты так расстраиваешься? — Дженна схватила меня за плечи и повернула лицом к себе. — Я должна это сделать! Я думала, ты поймешь, тем более после всей истории с Отрешением.
     Я отступила назад, и руки Дженны бессильно упали.
     — Это здесь при чем?
     — Если бы ты прошла Отрешение, я осталась бы в Проклятой школе одна. Тебя это не шибко беспокоило!
     — Так ведь я хотела это сделать, чтобы никого не убить! — Я очень старалась не злиться, только ничего не получалось. — Я же не бросила тебя в «Гекате», чтобы резвиться на свободе с каким-нибудь парнем!
     Ее глаза сверкнули, а изо рта, кажется, высунулись кончики клыков.
     — Да что ты говоришь? Арчер, значит, совсем ни при чем?
     Я обомлела, внутри плеснулась магия.
     — Что?
     Дженна вытерла нос тыльной стороной руки и сказала севшим голосом:
     — Как будто у тебя даже мысли не мелькало, что ты сможешь быть с ним, если не будешь демоном.
     Да, мелькало. Наверное. Причин пройти Отрешение у меня слишком много. Все так запуталось, не разберешь. Во всяком случае, эта причина не главная, и как только Дженна может… Вдруг у меня в мозгу что-то щелкнуло.
     — Так вот почему ты все суетилась: «Кэл и Софи, ура-ура»? Думала, если я найду себе нового парня, то передумаю насчет Отрешения?
     Отвечать ей не понадобилось — румянец, заливший шею, и опущенный взгляд все сказали без слов.
     — Дженна, у меня на глазах Алиса убила Элоди. Я думала, что я — чудовище. Из-за этого и готова была пойти на Отрешение, а вовсе не ради Арчера.
     Магия поднималась во мне, завивалась вихрями. Рядом задребезжал манекен. У нас с Дженной взметнулись волосы.
     — Процедура могла меня убить! Надо быть полной идиоткой, чтобы умереть из-за того, что на кого-то запала!
     Дженна отшатнулась, точно от удара по лицу, и до меня вдруг дошло, что я такое ляпнула.
     — Ох, Дженна! — Споткнувшись, я кинулась к ней. — Я не то хотела сказать…
     — Да нет, — отрезала она, пятясь. — Я все поняла. Ты — царица демонов, а я — идиотка, которая влюбилась в монстра и позволила себя убить.
     — Я этого не говорила!
     — Говорить и не обязательно.
     Просто невозможно поверить, что всего несколько минут назад мы смеялись и шутили по поводу нелепого костюма.
     — Дженна… — сказала я.
     А она только покачала головой и ушла.

ГЛАВА 25

     Мое семнадцатилетие отмечали в оранжерее — громадной стеклянной комнате, уставленной растениями. Папоротники украсили фиолетовыми ленточками и белыми волшебными огоньками.
     В уголке несколько фей играли на причудливых инструментах наподобие музыкальной шкатулки. Правда, музыка звучала тоненько и на удивление печально для праздника. Да ее почти и не было слышно. Чуть раньше прошла гроза, и тяжелые капли все еще барабанили по стеклянной крыше. Я пристроилась на широком подоконнике, глядя, как дождинки сбегают по стеклу, будто слезы.
     Вспоминая прошлый свой день рождения, я решила, что, несмотря на ледяные скульптуры, фонтан из шампанского и громадный торт — копию аббатства Торн, — я бы предпочла настольный бильярд и дяденьку-клоуна в костюме крысы.
     Возможно, правда, тут сыграло свою роль то обстоятельство, что платье мое весило килограммов двадцать, корона давила на голову, а лучшая подруга со мной не разговаривала.
     Я осмотрелась — Дженны нигде не видно. После того разговора в магазине Лисандера она меня старательно избегала. Может, оно и к лучшему — не так больно будет расставаться, раз уж Дженна твердо решила уйти к вампирам. И все равно, легче на душе не становилось.
     В оранжерее собралось не меньше сотни экстраординариев в сверкающих маскарадных костюмах, и все они мне улыбались и подходили поздравить с днем рождения. И подарки дарили: на мраморном столе у двери быстро росла гора разноцветных свертков. При всем при том атмосфера была тяжелая, словно все заставляли себя веселиться. Смех слишком громкий, улыбки через силу. Может, гости боялись, что, если не будут всячески показывать, как им нравится праздник, мы с папой их испепелим?
     Прижаться бы лбом к прохладному стеклу, только не хотелось близко видеть свое отражение. Лисандер привез платье незадолго до начала праздника и настоял на том, чтобы самолично сделать мне макияж. Соответственно вид у меня был такой, словно рядом со мной взорвалась хлопушка с блестками. Даже обнаженные плечи посыпаны синей сверкающей пудрой.
     По комнате сновали десятки официантов, разнося подносы с бокалами, полными фиолетовой мерцающей жидкости. Не знаю, набрали их из здешней прислуги или специально наняли на вечер. Одеты они были в простые белые рубашки с черными брюками, и все в серебряных полумасках. Один уже три раза ко мне подходил, и каждый раз я брала бокал, а потом, как только официант отойдет, незаметно выливала в ближайшую цветочную кадку.
     — Что грустишь, именинница?
     Обернувшись, я увидела Ника и Дейзи. В руках они держали пустые хрустальные с серебром кубки, на камзоле Ника красовалось фиолетовое пятно. Судя по блестящим глазам и раскрасневшимся щекам, кубки эти были далеко не первыми.
     — Мой день рождения; хочу — и грущу, — отрезала я, вставая с подоконника.
     — Вечеринка и правда скучновата, — сказала Дейзи, поправляя серебряный венок в темных волосах.
     — А ты развлекись, посмотри подарки, — посоветовал Ник, кивая на стол у двери.
     Не все коробки смирно лежали на месте. Одна медленно кружила в воздухе над столом, а другая шустро бегала, словно паук, перебирая вместо лап свободными концами белой атласной ленты.
     Я даже поперхнулась.
     — Да нет, я уж как-нибудь потом. Вы Дженну не видели?
     Они переглянулись, но ответить ничего не успели — к нам снова направлялся тот же самый официант. Да что с ним такое, в конце-то концов? Ему заплатили, чтобы подпоил дочку главы Совета, или что?
     Я подхватила Дейзи с Ником под руки и потащила в сторонку, подальше от ненормального официанта.
     — Из-за чего вы поссорились-то? — спросила Дейзи.
     Я уже хотела рассказать о том, что произошло в бутике Лисандера, как вдруг дорогу заступила белокурая ведьма в ярко-красном платье.
     — Привет! — сказала она, слегка задыхаясь. — Простите, если помешала, но я хотела поздравить тебя с днем рожденья, София, и пожелать много-много счастья!
     Я сказала:
     — Ага, спасибо.
     Я думала, теперь она уйдет, но ведьма так и стояла на месте, улыбаясь мне. Точнее, всем нам.
     — Познакомиться с вами — такая честь! — восторгалась она. — Говорят… — Она опасливо огляделась и покраснела. — Говорят, демоны умеют создавать что-нибудь из ничего, — это правда?
     Я захлопала глазами. Что за глупость?
     — Умеем, да. Это и ведьмы умеют. Нужно просто…
     Ник не дал мне договорить — отвесил изящный поклон и выхватил из-за спины громадный букет белых роз.
     — Вы совершенно правы! — объявил он, эффектным жестом вручая ведьме цветы. — Конечно, это лишь малая доля наших возможностей.
     Ведьма буквально запищала от избытка чувств.
     — Поразительно!
     В глазах Ника появился опасный блеск.
     — Ну что вы, это пустяки! — Он наклонился к ее уху и прошептал: — Я могу, если захочу, обрушить весь этот бальный зал, вы даже моргнуть не успеете своими чудными карими глазами! Могу сместить ткань времени…
     — Да-да, Ник, это совершенно замечательно, — сказала я, уволакивая их с Дейзи прочь от ведьмы. — Простите, нам нужно идти — я, кажется, вижу там папу. До свидания! Спасибо, что пришли!
     Когда она уже не могла нас услышать, я накинулась на Ника.
     — Что это значит?
     Он отхлебнул из бокала.
     — Просто я даю людям то, чего они хотят. Всем очень хочется, чтобы мы оказались ужасно могучими и страшными и чтобы могли за них убивать служителей «Ока». Ради этого нас и создали, разве нет?
     Я потерла глаза ладонями и только размазала блестящие тени для век.
     Дейзи погладила Ника по руке; ее лавровый венок съехал вправо.
     — Милый, давай не будем об убийствах? День рождения все-таки…
     Заканчивая фразу, она икнула. Я вдруг почувствовала, что чудовищно устала от них обоих. Поговорить бы сейчас с Дженной! Или с Кэлом. С нормальным человеком, насколько мои друзья могут быть нормальными, и желательно — трезвым.
     — Пойду, наверное, правда, посмотрю подарки, — сказала я.
     Не успела сделать и трех шагов, как ко мне подлетел все тот же официант.
     — Желаете пить, мисс? — выпалил он, выставив перед собой поднос.
     — Послушай, друг, — ответила я, споткнувшись о длинный свисающий рукав своего дурацкого платья. — Ну что ты ко мне привязался?..
     Тут я посмотрела на его полумаску, и наши взгляды встретились.
     — Быть этого не может…

ГЛАВА 26

     Я, не видя, почувствовала, как Арчер изогнул бровь.
     — Кем это ты нарядилась? — поинтересовался он вполголоса.
     Я старалась дышать глубже и сохранять бесстрастное лицо. Если кто посмотрит в мою сторону, пускай думают, что я просто разговариваю с официантом, а не общаюсь с врагом.
     — Гекатой, — ответила я, хватая с подноса бокал. — Что ты здесь делаешь?
     Он повел плечом, умудряясь даже в обличье официанта выглядеть элегантным.
     — Праздники все любят. К тому же я надеялся снова увидеть тебя в том синем платье.
     Мои пальцы стиснули хрустальный бокал — удивительно, как не отломилась ножка.
     — Псих ненормальный, — прошептала я, мучительно борясь с дрожью в голосе. — Или недоумок. Или ненормальный психованный идиот. Хоть бы чары отвода глаз применил, что ли.
     — Здесь никто не знает меня в лицо, — сказал он, для виду переставляя бокалы на подносе. — Маски вполне достаточно, а чары сразу заметят. Между прочим, мне не пришлось бы так напрягаться, если бы ты явилась на встречу три недели назад.
     Может, дело было в неярком освещении, а может, это из-за маски мне показалось, что его глаза на мгновение сверкнули настоящей злостью.
     — Я не смогла, — ответила я с улыбкой, как будто он сказал мне что-то смешное. Сердце так и прыгало в груди, я с трудом удерживала магию под контролем. — Уходи сейчас же.
     Теперь ошибиться было уже невозможно: Арчер по-настоящему разозлился.
     — Ты представляешь, как я рисковал, пробираясь сюда? — зашипел он. — И не только из-за ваших, из-за наших тоже.
     Я огляделась — никто не обращал на нас внимания. Представляю, что будет, если я ни с того ни с сего начну орать на официанта. Я посмотрела на Арчера со значением, но, боюсь, из-за блестящего макияжа смысл потерялся.
     Я отошла в угол, за кадки с разнообразными растениями. Здесь стоял зеленый полумрак, пахло влажной землей и листьями.
     Через несколько секунд Арчер раздвинул пальмовые листья и прислонился к стеклянной стене, скрестив руки на груди.
     — Почему ты не пришла тогда? — спросил он без всяких предисловий.
     — Не знаю даже… Может, потому, что я демон, а ты — охотник за демонами? Нам встречаться вроде как не с руки.
     Он промолчал. Я вздохнула.
     — Слушай, все вокруг мне только и твердят держаться от тебя подальше. Я это и делаю.
     Странно было разговаривать с ним, когда он в маске. Я видела его глаза, а понять их выражение не могла.
     — Поверь мне на слово, — сказал он, — если бы не суровая необходимость, я бы рад никогда в жизни больше тебя не видеть.
     Боль резанула по сердцу, яркая и острая, словно кинжал, который у Арчера наверняка был при себе. Надеюсь, он ничего не заметил.
     — Что за «суровая необходимость»?
     Арчер покачал головой.
     — Некогда вдаваться в подробности. Это связано с твоими друзьями, демонами-малолетками. Сможешь встретиться со мной завтра ночью, на мельнице?
     Я лихорадочно соображала. Если Арчеру действительно что-то известно про Ника и Дейзи, может, мы с папой узнаем наконец, что происходит. Или это я просто ищу предлог встретиться с Арчером?
     — Завтра не могу.
     За всем этим деньрожденным безумием у нас с папой не нашлось и минутки на изучение гримуара, зато всю следующую неделю мы планировали посвятить исключительно ему.
     Тут бы мне и уйти, и не говорить ничего больше. А я, словно со стороны, услышала свой голос:
     — Через девять дней папа уезжает по делам. Тогда мне будет легче вырваться.
     Арчер кивнул.
     — Хорошо. Значит, через девять дней, в три часа утра.
     — Ладно. Только если ты опять кинешься на меня с ножом…
     К моему изумлению, Арчер засмеялся.
     — Ты опять об этом! Во-первых, не кидался я на тебя с ножом. Я его вытащил, чтобы задвижку на окне поддеть. А во-вторых, я застрял в подвале наедине с разъяренным демоном. Как ты думаешь, кто из нас двоих сильнее перетрусил?
     Я закатила глаза — подвиг не из последних, учитывая многотонный слой теней и блесток на веках. Арчер двинулся прочь и скрылся за стеной растений. Через пару секунду я вышла тоже. Арчера нигде не было видно.
     По дороге к столу с подарками я все время искала Арчера глазами, но он, судя по всему, уже ушел. Вздохнув, я стащила с головы корону.
     Возможно, я совершаю ужасную ошибку, но ведь папа хотел знать, как Ник и Дейзи стали демонами, и если у Арчера — то есть у «Ока» — имеется нужная информация, почему бы ею не воспользоваться?
     — Вот ты где!
     Кэл возник у меня за спиной, и от неожиданности я едва не вздрогнула. А потом увидела, во что он одет.
     — Откуда это у тебя?
     Кэл нарядился в школьную форму Геката-Холла. Пиджак плотно облегал широкие плечи и натянулся еще туже, когда Кэл ими повел.
     — Моя бывшая форма. Миссис Каснофф ее привезла. Я, вообще-то, гм… Не люблю маскарадные костюмы. Решил, что это будет удачный компромисс.
     Я-то думала, только Арчер умеет красиво носить школьную форму, а оказывается, ошибалась. Ярко-синий цвет хорошо сочетался с загорелой кожей и золотистыми волосами. Кэл вдруг стал казаться намного младше, а когда улыбался, на щеке появлялась ямочка, которой я раньше не замечала.
     Он сказал:
     — Из тебя получилась отличная Геката.
     Я бы фыркнула и ответила что-нибудь ироничное, но что-то было во взгляде Кэла, отчего я сказала просто:
     — Спасибо.
     Вдруг до меня дошел смысл его слов.
     — Постой, миссис Каснофф привезла? Она здесь?
     — Ага.
     Он кивнул в сторону ледяной скульптуры, и точно — там стояла миссис Каснофф в платье с драпировкой, ярко-синем, как и школьная форма.
     Увидев нас, миссис Каснофф подошла ближе.
     — Софи! — Я никогда еще не слышала у директрисы такой теплоты в голосе. — С днем рождения! Так приятно тебя видеть!
     Я внезапно поверила, что она говорит искренне, а это уже само по себе странно.
     Еще более странной была улыбка, с которой миссис Каснофф произнесла следующие слова.
     — Мы тут с другими гостями говорили о том, что ты все же решила не проходить процедуру Отрешения. Все очень рады.
     Замечательно. Больше на празднике и поговорить не о чем, кроме как о моем сугубо личном выборе.
     Я попыталась пошутить:
     — Это, наверное, с вами впервые.
     Поскольку миссис Каснофф смотрела на меня с недоумением, я пояснила:
     — Ну, чтобы я вас порадовала.
     Тут директриса меня совсем ошарашила — она рассмеялась. Всего лишь короткий, тихий смешок, и все-таки.
     Миссис Каснофф не успела окончательно взорвать мой мозг — к нам подошел папа в длинной черной мантии, с посохом, увенчанным темно-красным драгоценным камнем, вырезанным в форме граната. И снова я не поняла, что означает костюм.
     Судя по тому, что папа и миссис Каснофф просто кивнули друг другу, поздороваться они успели раньше.
     — Тебе весело? — спросил папа, глядя на меня с такой надеждой, что я заставила себя улыбнуться.
     — Да, самый чудесный праздник на свете!
     Кажется, я слегка перестаралась, но папа явно обрадовался.
     — Хорошо! Я понимаю, получилось несколько чересчур, но… Я ведь первый раз в жизни праздную твой день рождения. Хотелось, чтобы он запомнился надолго.
     Во мне бушевали чувство вины и другие столь же неприятные эмоции. Чтобы папа не заметил, я повернулась к столу с подарками. Один подарок все еще парил в воздухе, лениво описывая круги. Под моим взглядом он полетел ко мне и плавно лег в ладони.
     — По-моему, он хочет, чтобы его открыли, — предположил Кэл.
     Обертка была густо-фиолетовая, а серебряная ленточка изгибалась и завивалась вокруг моих пальцев, как будто под водой. Красивый подарок, только от него ужасно несло магией. Наверное, это из-за чар, которые держали его в воздухе, подумала я, развязывая бант.
     Сначала я ощутила странный металлический запах, какой бывает иногда в грозу. Сверкнуло красным, и сразу грохнуло — такой звук раздается, когда самолет преодолевает звуковой барьер. Я услышала, как кричит не то папа, не то Кэл, а потом оказалось, что я лежу на спине и почему-то очень болит плечо.
     Уши словно ватой заложило, но у меня было смутное ощущение, что в зале все вопят. Мимо лица протопали чьи-то ноги. Вспомнился выпускной вечер, когда я сидела в луже пунша, а кругом бушевал хаос. Плечо уже не просто болело, его жгло как огнем, и я не сдержала стона. Рядом толпился народ. В первые ряды протолкался некто высокий в маске. Губы у него были плотно сжаты, знакомые карие глаза смотрели, как мне показалось, со страхом. Я уже открыла рот, сказать Арчеру, чтобы выметался отсюда, и в последний момент сообразила, как это было бы глупо. Толпа опять сместилась — и Арчер исчез.
     Передо мной появилось лицо Кэла. Слов его я не слышала из-за звона в ушах. По движениям губ я догадалась, что он велит мне лежать и не двигаться — это выполнить было нетрудно.
     Он взял меня за руку, и, хотя боль не ушла, меня охватило ощущение покоя. Я, словно одурманенная, смотрела, как Кэл вынимает из моего плеча шестидюймовый осколок демонического стекла. Как только Кэл его вытащил, боль чуть-чуть утихла, зато я поняла, что останется еще один шрам.
     — Ничего себе подарочек, — прошептала я.
     Тут подошел папа и помог мне сесть. При этом рукав у него задрался и стало видно, что пониже локтя засели несколько осколков демонического стекла.
     — Все нормально, — сказал папа, не дав мне времени заговорить. — Кэл удалит их позже. Ты-то как?
     Плечо у меня все еще горело, но больше нигде боли я не чувствовала. Все прекрасно, если не считать шока от того, что меня внезапно швырнуло на пол, да еще и порезало.
     — Вроде в норме. Что это было? Самопальная магическая бомба?
     Растерзанный подарок валялся на полу. Лента свернулась кольцами, извиваясь как змея. Кэл наступил на нее, и она затихла.
     — Похоже на то, — мрачно буркнул он.
     — Подарок был заворожен, чтобы отыскать именно тебя, — добавил папа.
     Он выглядел таким злым и расстроенным, что я не стала его шпынять за слово «заворожен».
     — Счастье еще, что они не сумели раздобыть побольше демонического стекла, — раздался голос Лары.
     Я удивленно оглянулась. На ней было платье в стиле восемнадцатого века, с пышной юбкой и квадратным вырезом. Волосы скрывал высокий пудреный парик.
     — Судя по всему, этот кусок — самый большой, — продолжала она, подтолкнув ногой осколок, вынутый из моего плеча.
     У нее за спиной виднелся Родерик. Его черные крылья медленными взмахами разгоняли воздух.
     Лара обернулась к нему.
     — Обыщите поместье! Если Кросс все еще здесь, мы его найдем.
     У меня мозги еле ворочались. Я переспросила чуть слышно:
     — Кросс?
     Мне ответила миссис Каснофф.
     — Очевидно, все это — происки «Ока». Кто еще способен на такое?
     — А поскольку в «Оке» всего один волшебник… — Голос Лары был почти неотличим от голоса миссис Каснофф. — Скорее всего, Арчер Кросс вновь совершил попытку тебя убить.

ГЛАВА 27

     Следующие девять дней тянулись точно ириска.
     Миссис Каснофф вернулась в «Гекату». На мой взгляд, оно и к лучшему. Ее присутствие в Торне ощущалось как столкновение разных миров.
     Я почти не выходила из комнаты — залечивала раны. Смотрела в потолок и думала в основном об Арчере. Я видела его лицо сразу после взрыва. Он был напуган. Потрясен даже, и совсем не в духе «ой, убийство-то сорвалось». Взрыв для него стал полной неожиданностью, а значит, не он подбросил подарок с сюрпризом. Следовательно, кто-то другой пытается меня убить — от этой мысли хотелось забиться в постель и больше никогда не покидать безопасный кокон. Все-таки я решила встретиться с Арчером. Было у меня чувство, что все происходящее каким-то образом взаимосвязано. Ник и Дейзи, покушение на мою жизнь, внезапная бурная деятельность «Ока»… Чем скорее я докопаюсь до правды, тем лучше.
     Одно хорошо: с тех пор как из меня чуть не сделали шашлык, Дженна снова начала со мной разговаривать. Наутро после дня рождения она пришла меня проведать и нерешительно остановилась в дверях.
     — Ты как себя чувствуешь?
     От попытки пожать плечами верхнюю половину туловища прошило болью. Я поморщилась.
     — Да так, знаешь. Как будто меня порезали адским стеклышком. Но мне уже лучше.
     Дженна приблизилась на пару шагов. Лицо у нее было очень серьезное.
     — Тебя могли убить!
     — Ну, так не убили же.
     Еще два шага — и Дженна присела на краешек кровати.
     — Соф… — начала она.
     Я ее перебила.
     — Слушай, Дженна, давай уже перейдем к той части, где мы с тобой взаимно просим прощения и бросаемся друг другу на шею?
     От удивления она засмеялась, и я вдруг заметила у нее в глазах слезы.
     — Ага, давай, — сказала она, шмыгая носом, и осторожно меня обняла.
     Мы немного посидели обнявшись, а потом я спросила:
     — В школу все равно не вернешься?
     Дженна хлюпнула носом и помотала головой.
     — Не могу!
     Когда она отодвинулась, все лицо было залито слезами, и даже розовая прядка словно выцвела.
     — Софи, я должна это сделать.
     Я молча кивнула; комок в горле мешал говорить.
     — Это же не значит, что мы больше никогда не увидимся! — Дженна сжала мою руку. — Ты можешь даже в гости приехать в гнездо на Рождество.
     — Гнездо? — удивилась я.
     Дженна смущенно дернула плечом.
     — Так называется группа вампиров, живущих вместе.
     Я старалась придумать ироничный комментарий, — что-нибудь насчет коммун и хиппи, — но мне было слишком грустно, чтобы ехидничать.
     От мыслей о возращении в «Гекату» и переживаний по поводу предстоящей встречи с Арчером у меня уже крыша ехала, тут не до занятий магией. Только накануне папиного отъезда я почувствовала в себе силы поработать с гримуаром. Никто, кажется, так и не заметил, что книга пропала, и когда я пошла взглянуть на зачарованный том, который папа оставил для виду в витрине, сразу поняла, почему так. Даже я не смогла бы отличить книгу от настоящей, а чары отвода глаз ощущались совсем слабо — если не знать, не заметишь.
     Изучением гримуара мы занимались в той же комнате с зеркалами, где я отрабатывала контроль над магией. От волшебной силы, бьющей из страниц, сердце начинало частить и болела голова, но я все равно уселась на полу рядом с папой перед раскрытой книгой и внимательно слушала его объяснения. Он правду сказал: на этих страницах были записаны невероятно темные чары. Были там смертельные заклинания и ритуалы, позволяющие приковать к себе душу другого человека, сделав его своим рабом. Папа методично, ровным голосом разбирал каждое заклинание, даже самое отвратительное. Только об одном ничего не сказал, и это было странно. Значки заполняли всего половину страницы и с виду казались совсем простыми, но когда папа их увидел, у него дыхание перехватило.
     — Что такое? — спросила я, ерзая на холодном мраморном полу. — Вряд ли оно хуже того, насчет младенцев.
     — Не в том дело, — сказал папа, поправляя очки. — Просто я не знал, что такое заклинание действительно существует.
     — А что оно делает?
     Папа, помолчав, придвинул ко мне книгу.
     — Дотронься!
     Я с опаской сделала, как он велел. Сама не знаю, что мне подсказало прижать ладонь к странице, так что она закрыла почти все знаки. И сразу в груди у меня глухо стукнуло, словно кто-то легонько ткнул в солнечное сплетение.
     — Ох! — Я отдернула руку. — Ты мне объяснишь, что я сейчас сделала?
     Папа потянул к себе гримуар:
     — Нет. Надеюсь, тебе это знать не понадобится.
     На этом, судя по всему, разговор был окончен.
     Папа закрыл книгу и встал.
     — Пора положить ее на место. Понимаю теперь, почему Совет держал ее под замком. — Он смотрел на книгу с омерзением. — Будь моя воля, мы бы ее уничтожили.
     — Так уничтожь!
     Мы такого поначитались в этой книге, что я была бы рада-радешенька увидеть, как она сгорит дотла. Дрожь пробирала от одной мысли, что такие знания могут попасть в неподходящие руки.
     Папа покачал головой.
     — Алексей Каснофф хотел, чтобы она хранилась в неприкосновенности, в назидание потомкам.
     — Ну да, конечно.
     Вставая, я поморщилась, и папа тут же меня подхватил.
     — Как ты себя чувствуешь?
     — Как ни странно, неплохо. А как твоя рука?
     Он рассеянно потер предплечье.
     — Побаливает, но могло быть и хуже.
     Папа спрятал книгу за пазуху, и мы отправились наверх. Чувствовалось, что его что-то беспокоит, но связано ли это с гримуаром или с происшествием на празднике, я не знала.
     Уже в коридоре папа сказал:
     — Софи, нужно сообщить маме о случившемся.
     Я чуть не застонала вслух. Знала ведь, что так будет, но надеялась потянуть время до папиного возвращения. У меня и так забот куча, не хватало еще всполошить маму.
     — Пап, она только зря испугается. Примчится, вы начнете ругаться, а я от стресса стану, как положено, злоупотреблять косметикой и принимать наркотики. Ты этого правда хочешь?
     Папа с улыбкой погладил меня по голове. Жест настолько обыденно-отцовский, что я не знала, как и реагировать.
     — Пожалуй, можно подождать, пока я приеду, — решил он. — Я еще не готов вернуть тебя маме.
     Его голос был полон нежности, и я подумала: неужели можно в буквальном смысле захлебнуться чувством вины? Оно подступило к горлу, обжигающе-горькое, как черный кофе.
     Я отвела глаза, надеясь, что папа ничего не заметил.
     Спросила:
     — Ты куда едешь?
     — На север. Поблизости от Йоркшира произошло еще одно нападение.
     Можно было не уточнять, кто напал.
     — И кстати, — прибавил папа, — мне нужно встретиться с одним волшебником в Линкольншире. Говорят, он занимается исследованиями демонов. Надеюсь, он поможет выяснить, откуда взялись Ник и Дейзи. Тогда, как только я вернусь, можно будет наконец приступить к распутыванию этого дела.
     Возможно, когда он вернется, я и сама смогу ему кое-что сообщить насчет Ника и Дейзи. Я, правда, не представляла, как объясню папе, откуда у меня такие сведения. Об этом я старалась не думать, а то сразу начинал болеть живот. Я спросила папу совсем о другом — это тоже давно меня тревожило.
     — Пап, а помнишь, как меня на дне рождения ранили?
     — Да уж, смутно припоминаю.
     — Быть главой Совета — стоит ли оно того? Если на тебя постоянно охотятся, может, лучше передать эту должность кому-нибудь другому? Устроить себе отпуск. Поехать на курорт. Завести роман.
     Я думала, в папе снова пробудится мистер Дарси и начнет высокомерно сопеть, но он только невесело улыбнулся.
     — Во-первых, я дал торжественную клятву употребить все свои способности на благо Совета. Во-вторых, сейчас обстановка неспокойная, но это ведь не навсегда. Я верю, что ты, Софи, когда-нибудь станешь прекрасным руководителем Совета.
     Ага, если только руководителю Совета позволительно спать с врагом. Ну, то есть я же не собираюсь на самом деле… В общем, это просто метафора. Я буду спать с врагом в переносном смысле.
     Наверное, мои странные мысли отчасти отразились на лице. Папа прищурился и добавил:
     — Что касается романов, это совершенно бессмысленно.
     — Почему?
     — Потому что я все еще люблю твою маму.
     Ух ты. Такого ответа я не ожидала.
     Не успела я переварить папины слова, как он поторопился сказать:
     — Пожалуйста, не делай далекоидущих выводов. Мы с твоей мамой никогда не сможем быть вместе.
     Я махнула рукой.
     — Успокойся, пап! Мне не двенадцать лет, и мы с тобой не в фильме «Ловушка для родителей». Просто… приятно это знать. Я думала, вы ненавидите друг друга, и потому мы с мамой без конца переезжаем — чтобы ты нас не нашел.
     Он уставился в пространство.
     — У мамы есть на то свои причины, — только и сказал.
     Потом вздохнул и отвернулся.
     — Вся магия мира не в силах разрешить сложности в сердечных делах, — негромко произнес папа, направляясь к себе в кабинет.
     — Не то слово, — прошептала я, глядя на его удаляющуюся спину.
     Два дня спустя папа уехал в Йоркшир, а я начала готовиться, как я выражалась мысленно, к «экспедиции». Такое название звучало проще и более по-деловому, чем «встреча» или, упаси боже, «свидание». И так я целый день просидела у себя в комнате — боялась, что Кэл и Дженна догадаются по лицу. От волнения я постоянно искрила магией, словно бенгальский огонь.
     Спать я даже и не пыталась. Думала, три часа никогда не настанут. Наконец в половине третьего я натянула черную футболку и свободные брюки-карго, надеясь, что такой наряд подходит для встречи с человеком, в которого раньше была влюблена и который теперь стал твоим смертельным врагом.
     По дороге к мельнице я старательно внушала себе, что ноющая боль в животе никак не связана с угрызениями совести. Мне стыдиться нечего — я делаю доброе дело. Нет, папа, пожалуй, не поймет… И Дженна не поймет точно, а я… Нет, я не стану сейчас мучиться из-за Дженны!
     Арчер, как и в прошлый раз, ждал меня возле ниши итинериса. Он стоял спиной ко мне, в темно-зеленой футболке с длинными рукавами и поношенных джинсах. Меня это удивило. Я думала, он придет весь в черном, как принято в «Оке», а он одет как обычный подросток.
     Если не считать огромного меча в руке.
     — Это действительно необходимо? — спросила я, заметив еще и кинжал у него на поясе.
     Арчер вскинул голову. Мне показалось, у него отлегло от сердца при виде меня. Но он тут же отвернулся и, присев на корточки, выудил что-то из черной спортивной сумки, стоявшей на полу.
     — Нужно быть готовым к любым неожиданностям, — изрек Арчер.
     — А тебе не кажется, что это уже перебор, когда у тебя и так есть кинжал, а у меня — сверхмогучая магия?
     — Сверхмогучая?
     Арчер выпрямился. В руке у него болталась золотая цепочка.
     — Мерсер, позволь тебе напомнить два слова. «Вредная собака».
     Я скорчила гримасу.
     — Когда это было! Я сейчас колдую намного лучше.
     — Ну, а я не собираюсь рисковать, — заявил он.
     Я впервые заметила у него за спиной нечто вроде ножен. Он сунул туда меч, так что из-за плеча торчала только рукоять.
     — Кроме того, — прибавил Арчер, — ты могла и не прийти. После того что случилось на празднике… — Он заглянул мне в лицо. — Ты в порядке?
     — Буду в порядке, когда меня перестанут без конца об этом спрашивать.
     — Ты ведь знаешь, что это не моих рук дело?
     — Угу, — ответила я. — Было бы твоих — я бы тебя уже испепелила.
     У него дернулся уголок рта.
     — Это радует.
     Арчер в один шаг преодолел разделяющее нас расстояние и оказался ко мне вплотную.
     — Что ты делаешь? — спросила я, отчаянно надеясь, что на самом деле не задыхаюсь так сильно, как мне слышится.
     Он протянул руку и удивительно осторожно набросил цепочку нам на шею. Скосив глаза, я разглядела, что цепь состоит из крошечных фигурок, которые держатся за руки. Где-то я уже видела нечто похожее.
     — Такое ожерелье надето на шее у ангела с витража в «Гекате»!
     — Точно.
     Он взял меня за обе руки.
     — Кроме того, это мощный охранный талисман, а защита нам понадобится.
     Я проглотила комок в горле. Сплетя пальцы, мы сделали шаг к итинерису.
     — Почему?
     — Потому что мы отправляемся очень далеко.
     Я невольно стиснула его руку. В прошлый раз я переместилась всего на пару сотен миль, и то голова чуть не лопнула.
     — Куда ты меня ведешь?
     — На остров Греймалкин, — ответил Арчер и рывком втащил меня в нишу.

ГЛАВА 28

     Может, цепочка и защитила меня от головной боли, но не сделала приземление более изящным. Из непроглядной черноты нас швырнуло в небольшой лесок, и я немедленно споткнулась о корень, шлепнулась и расцарапала себе локоть.
     Поскольку цепочка по-прежнему охватывала нас обоих, Арчер тоже свалился. Прямо на меня.
     В другой жизни это даже могло быть приятно. И да, от него по-прежнему хорошо пахло, а схватив его за плечи, чтобы оттолкнуть, я вспомнила, что он гораздо сильнее, чем можно предположить по худощавой фигуре.
     Но все это не имело значения. Ни к чему мне сейчас замечать такое.
     Земля под нами была грязная, а листья и прутики выпутывать из волос придется целую вечность.
     — Слезь с меня! — сказала я ему в ключицу, толкая изо всех сил.
     Арчер перекатился на спину, звякнув мечом о камень или, может, о корень дерева. Цепочка потянула меня следом — теперь я практически лежала на нем.
     — А строила из себя недотрогу, — шепнул Арчер.
     В его глазах отражался лунный свет, и дыхание слегка срывалось. Я сказала себе, что это из-за падения, и только.
     Я стукнула его по груди раскрытой ладонью и вытащила голову из-под цепочки. Оказавшись на свободе, поскорее отодвинулась.
     — Дай угадаю, — прошептала я, кивая на цепочку. — Ты и это свистнул в Проклятой школе?
     Арчер, оттолкнувшись от земли, поднялся на ноги.
     — Каюсь, было дело.
     — Куда я только смотрела, пока ты разыгрывал Великое подвальное ограбление?
     — Я взял всего несколько вещиц, в основном в последние недели, когда ты со мной не разговаривала.
     Я вспомнила то время, сразу после бала в канун Дня Всех Святых. С той странной ночи мы с Арчером, работая в подвале, старались держаться подальше друг от друга. Понятное дело, у него была возможность набивать карманы разными магическими штуковинами.
     — Так ты нарочно заступился за меня перед Ванди? Рассчитывал, что в наказание тебя отправят работать в хранилище и ты сможешь воровать все, что тебе надо?
     Арчер только головой покачал, отряхивая рубашку.
     — Мерсер, хочешь верь, хочешь не верь, я не настолько прозорлив. А за тебя заступился просто потому, что мне так захотелось. Возможность прибарахлиться стала приятным дополнением.
     Он повернулся ко мне спиной и двинулся вперед.
     — Пошли, нам еще далеко.
     — Почему бы просто не сказать, о чем речь? — спросила я, вслед за ним направляясь к опушке рощицы.
     — Если я скажу, ты вряд ли поверишь. Проще показать.
     Я никогда еще не бывала в этой части острова Греймалкин. Меня поразило, как тут все непохоже на окрестности школы. Ни величественных дубов, ни густой изумрудно-зеленой травы под ногами, только чахлые сосны да какие-то невзрачные кусты, а почва представляет собой смесь камней и сырого песка. По запаху я догадалась, что мы недалеко от океана. И точно — когда поднялись на пригорок, впереди вдруг открылось водное пространство. Волны с тихим шелестом набегали на берег. От почти полной луны на черную воду легла серебристая дорожка.
     — Где мы? В смысле, относительно школы.
     — На другой стороне острова, — ответил Арчер.
     — А выглядит совсем иначе.
     Арчер оглянулся через плечо.
     — Это потому, что на территории школы действуют чары. Их навела Джессика Прентисс еще при постройке здания. Видно, ее ностальгия замучила, вот она и придала школе облик своего родного дома в Луизиане, вплоть до окружающего пейзажа.
     Он помолчал.
     — Серьезно, Мерсер, ты что, совсем не слушала на уроках?
     — Извини, все время отвлекалась — рядом без конца кого-нибудь убивали.
     Арчер вдруг остановился. Голос его звучал небрежно, хотя плечи были напряжены.
     — Если честно, умер только один человек. Элоди.
     Мы застыли друг против друга на невысоком холме над морем.
     — Так ты знаешь.
     Он кивнул.
     — Угу. Пару месяцев назад к нам, э-э… Поступил отчет о тех событиях. — Он потер шею, отвернувшись к морю. — Я не… На самом деле у нас с ней все было не по-настоящему. По крайней мере, у меня. Иногда я думал: если еще хоть секунду придется слушать ее треп о туфлях и косметических чарах, я просто свихнусь. И все-таки когда прочитал отчет… — Арчер опустил голову и издал звук, который можно бы назвать смешком, если бы в нем не было столько грусти. — Знаешь, это как удар под дых.
     Я кивнула, хотя Арчер и стоял ко мне спиной.
     — Знаю.
     — Просто трудно поверить, что ее больше нет.
     Я вспомнила взгляд призрачной Элоди, и как она мне кивнула. Может, сказать ему, что ее не то чтобы совсем нет?
     Арчер, тряхнув головой, начал спускаться к морю.
     Я пошла за ним, стиснув зубы и загребая кедами песок.
     — Тогда зачем ты с ней мутил?
     — По заданию.
     — От «Ока»?
     — Нет, от бойскаутов! Никак не могу заработать значок «Покоритель ведьминских сердец».
     — Ну ничего, утешься, зато ты уже заработал по крайней мере три значка «Полный моральный урод»! А как же Холли? С ней тоже было не по-настоящему?
     Я слегка запыхалась — приходилось напрягаться, чтобы не отстать. Плохо, когда ноги короткие.
     Арчер шел, наклонив голову, словно против ветра, и руки держал в карманах.
     — Знаешь, все это я хотел тебе рассказать в прошлый раз. Жаль, что ты меня продинамила.
     Я рывком догнала его и схватила за локоть, стараясь не замечать, как мурашки побежали по коже даже от такого невинного прикосновения.
     — Как получается, что ты за две десятых секунды можешь из нормального человека превратиться в придурка последнего? Этому в «Оке» специально учат?
     Он остановился и скользнул взглядом по моим губам. Я крепче вцепилась в его рукав.
     — Вообще-то, Мерсер, я просто проверяю, смогу ли настолько тебя разозлить, что ты опять меня поцелуешь.

ГЛАВА 29

     Мое сердце замерло — а всего секунду назад колотилось как сумасшедшее.
     Я выпустила руку Арчера и быстро пошла вперед.
     — Не хочу об этом говорить.
     Я понятия не имела, куда иду. Мысль шагать прямо, пока вода не накроет с головой, казалась довольно привлекательной. Несколько месяцев я мучилась, гадая, притворялся ли Арчер, когда поцеловал меня. А на самом деле — правда ведь, не он меня поцеловал. Я сама его поцеловала, а он просто… ответил. Господи, какая же я дура…
     Арчер меня догнал, но я упрямо смотрела только вперед.
     — Мерсер…
     — Слушай, хватит. Давай уже, показывай, ради чего ты меня сюда притащил.
     — Ладно, — коротко ответил он.
     Мы шли вдоль берега в полном молчании. Наши тени тянулись впереди в лунном свете, почти касаясь друг друга.
     Наконец мы дошли до небольшой бухточки. Арчер свернул вправо, поднялся на холм и снова углубился в лес. Деревья росли так густо, что вокруг почти ничего не было видно.
     Через несколько шагов Арчер сказал:
     — Просто я подумал, что нам нужно об этом поговорить. Разве ты не к тому вела?
     Я обернулась, но различила только неясный силуэт. Может, из-за темноты, может, из-за того, что его лица не было видно, меня вдруг прорвало. Разом выплеснулись накопившиеся за полгода злость, печаль и растерянность.
     — Нет, Кросс, не к тому! Ладно, допустим, мы с тобой целовались — сколько там? Три минуты? До этого мы чуть ли не год были знакомы! Мы… мы дружили. Я спрашивала тебя про демонов, ты прекрасно знал, что я такое. Неужели не понимаешь, почему я расстроилась?
     Он промолчал. Впрочем, я и не дала ему возможности ответить.
     — Все это время, в хранилище, я рассказывала тебе всякое важное о себе, о своей жизни, а ты? Врал? Вычислял и рассчитывал? Мысленно делал заметки для своего начальства? Тот Арчер, которого я знала, вообще, существовал на самом деле?
     Выдохнувшись, я уставилась на него в темноте, стараясь хоть что-нибудь понять по жестам.
     Арчер не двигался. Через несколько долгих секунд он тяжело вздохнул и сказал:
     — Ну хорошо. Я воспитывался под опекой «Ока», сколько себя помню. Лет с двух или трех.
     — А твои родители?
     Он зашагал дальше, вглубь леса, отодвинув меня плечом.
     — Умерли. Неизвестно отчего. Во всяком случае, это привлекло внимание «Ока». Они узнали о погибших волшебнике с волшебницей и отправились разузнать. Нашли два мертвых тела, а потом, когда обшаривали дом, наткнулись на меня. Видимо, им было как-то неловко убивать мелкого ребенка, и меня доставили к Ла Реина. К Королеве — так называют главу «Ока», когда на этой должности женщина. Она сразу поняла, какие открываются перспективы, если воспитать для организации собственного колдуна.
     Какая-то ветка хлестнула меня по щеке — я еле увернулась.
     — Где все это случилось?
     Я буквально услышала, как он пожал плечами.
     — Не знаю. Мне не говорили.
     — Так ты не знаешь, откуда родом?
     — Мерсер, я даже не знаю своего настоящего имени. Королева назвала меня Арчером в память погибшего в бою сотрудника «Ока». Во всяком случае, она сохранила мне жизнь и поручила заботиться обо мне колдуну, которого недавно завербовала. Его звали Саймон Кросс. Это он придумал заслать меня в «Гекату» и… Что ты делаешь?
     Я застыла, как вкопанная, при словах «колдуну, которого недавно завербовала».
     — Значит, на «Око» работают и другие экстраординарии?
     Арчер замер.
     — А что? Настучишь папочке?
     Я нахмурилась, хотя и знала, что он меня не видит.
     — Нет. Завеса молчания окутывает все происходящее этой ночью. Просто… Все думают, что ты единственный. Потому и жаждут тебя убить.
     Еще это означало, что, хотя Арчер не подкидывал мне взрывающийся подарок, это вполне мог сделать другой представитель «Ока Божьего». Как все запутано…
     — Других немного, но есть. Как ты думаешь, кто нам сообщил, что ты появилась в клубе «У Шелли»?
     Что ж, так все, конечно, намного интереснее. И страшнее.
     Я сказала:
     — Идем дальше.
     Арчер снова двинулся вперед. Придержал ветку, чтобы я могла пройти.
     — Саймон учил меня колдовству, воспитывал в правилах «Ока». Лето я проводил в Риме, изучал фехтование, боевые приемы и так далее.
     — Неудивительно, что на уроках по самообороне ты всегда меня колошматил, — пробормотала я.
     — «Око» уже много лет искало способ пробраться в «Гекату», но учителей при приеме на работу проверяют очень придирчиво, а подростков, которые могли бы сойти за учеников, в организации не было. Пока не появился я. Когда мне исполнилось четырнадцать, я сделал невидимым школьный спортзал. Бац — моментальный пропуск в Проклятую школу.
     — Что тебе поручили?
     — Ты не думай, ничего такого ужасного. Главным образом, слушать. Наблюдать и обо всем докладывать.
     Арчер остановился и повернулся ко мне лицом. Я, не видя, знала, что он меня разглядывает.
     — Странное дело, — сказал он. — Я этого еще никому не рассказывал.
     — А я применила к тебе демонические чары, подавляющие волю.
     — Серьезно?
     — Нет, балда! Ну продолжай, что ли. Как насчет Холли и Элоди?
     И меня, добавила я мысленно. Невысказанные слова повисли в воздухе.
     — С Холли все было по-честному. Саймон договорился с ее отцом о помолвке. — Арчер прислонился к дереву. Слабо звякнул металл. — Это делалось для прикрытия, но мне Холли нравилась. Она была славная. Тихая такая. У нас, конечно, не было великой любви, и я, само собой, не собирался на ней жениться, но… Не знаю, с ней было легко. Элоди — совсем другое, тем более после того, что она сделала с Холли.
     — Значит, после смерти Холли ты не горевать уехал как безутешный жених. Ты вернулся в «Око».
     — Угу. Я им сказал, что, по моим предположениям, Элоди со своим ковеном вызвала демона. Мы решили, что я должен подобраться к ней поближе и разведать, что на самом деле происходит.
     — И ты постарался подобраться ближе некуда.
     Арчер тихонько засмеялся.
     — Я тебя не вижу, Мерсер, но что-то мне подсказывает, что от ревности ты хорошеешь.
     Я скрестила руки на груди.
     — Это не ревность, это отвращение! Ты встречался с девчонкой, которая тебе даже не нравилась, лишь бы выудить у нее информацию.
     Смех Арчера оборвался. Голос его прозвучал устало.
     — Можешь мне поверить, большинство наших делают куда более страшные вещи.
     Мне еще о многом хотелось его расспросить, но не тратить же всю ночь на задушевные разговоры. Пора и делом заняться.
     — А за мной тебе тоже «Око» велело следить?
     Он долго молчал, прежде чем ответил.
     — Ну да, мне поручили присмотреться к тебе. Им показалось довольно странным, что Атертон отправил собственную дочку в «Гекату» вместо того, чтобы беречь ее как зеницу ока… Прошу прощения за невольный каламбур.
     Когда речь шла об «Оке», Арчер говорил то «мы», то «они». Да оно и неудивительно — при такой жизни станешь шизофреником. Наверное, странно так долго играть двойную роль.
     Арчер оттолкнулся от ствола.
     — В общем, ты тоже была частью задания. Пойми меня правильно, Мерсер — ты мне нравишься. Ты умная, саркастичная и, если не считать инцидента с «вредной собакой», классно владеешь магией. И смотреть на тебя не противно.
     — Уймись, мое глупое сердце!
     — Но если отвечать на твой вопрос: нет, того Арчера, которого ты знала в «Гекате», не существует. Тогда, в подвале, я тебя поцеловал, потому что мне было поручено втереться к тебе в доверие. Если тебе хотелось романтики, значит, я должен обеспечить романтику. Я тебя поцеловал по долгу службы. Не самая неприятная обязанность, и все-таки обязанность.
     Его слова были как пощечина. Сердце мучительно ныло. Но не поэтому у меня появилось чувство, точно от удара под дых.
     А потому, что я поняла: он врет. Слишком уж быстро и гладко проговорил свою речь, как будто давно ее отрепетировал. Совсем как я репетировала мысленно, что я ему скажу, если мы вдруг встретимся.
     Думать об этом сейчас я была не в состоянии. Сказала только:
     — Ну и ладно. Да здравствует честность! С исповедью закончили — теперь, может, расскажешь, зачем мы здесь?
     Он опять надолго замолчал, потом двинулся дальше. Я пошла за ним. Под ногами шуршали прошлогодние листья.
     — Как я уже говорил, «Око» давно беспокоилось по поводу Геката-Холла.
     — Почему? У них аллергия на «шотландку»?
     Я думала, Арчер засмеется, а он сказал:
     — Подумай хорошенько, Мерсер. Школа, где собраны самые сильные экстраординарии. Разве это не подозрительно?
     Такое мне в голову никогда не приходило. Я всегда считала, что в Проклятую школу отправляют растяп и неудачников, а ведь Арчер по-своему прав. Нас всех прислали сюда за опасные и могущественные заклинания. Я вспомнила слова Кэла о том, что я «творю с размахом». Пожалуй, то же самое можно сказать обо всех учениках «Гекаты».
     И все-таки мне стало, мягко говоря, не по себе от мысли, что школа, где я прожила почти год, на самом деле служит чем-то вроде зловещей фермы для выращивания особо мощных экстраординариев.
     — Все не так, — слабо возразила я, обращаясь больше к себе самой, чем к Арчеру.
     — Не так? Сделай-ка посветлее.
     Я подняла руку, и через секунду в воздухе повис голубоватый светящийся шар. Окружающее выступило из мрака, и я ахнула. Вид был такой, как будто посреди леса упал метеорит. Мы стояли на краю кратера, примерно в два с половиной метра глубиной и метров десять в диаметре. Вокруг сломанными спичками лежали поваленные деревья. Те, что еще стояли, обгорели и почернели.
     Но дело не только в этом. Вокруг ощущалась магия, да такая темная, с какой я до сих пор не сталкивалась. Она сочилась из-под земли, пронизывала воздух, все здесь пропиталось ею. Я почти ощущала вкус магии на языке.
     На дне кратера виднелся большой плоский камень. На нем были вырезаны какие-то знаки. Я, пошевелив пальцами, сделала магический огонек поярче и наконец смогла их рассмотреть.
     Такие знаки я видела лишь раз — в гримуаре.
     — Понимаешь теперь, почему я хотел, чтобы ты сама увидела? — тихо спросил Арчер. — Не знаю, кто вызывает демонов, но делается это здесь. В «Гекате».

ГЛАВА 30

     — Это плохо, — только и выговорила я.
     — Ага, вот и я так подумал.
     — Нет, я хочу сказать — по-настоящему плохо. Не знала даже, что бывает такая степень плохости.
     Арчер наклонился над краем кратера. В его глазах плясали отражения синего огонька.
     — Дальше будет хуже.
     — Что, эта яма еще и котят ест? Куда уж хуже?
     Я снова посмотрела на плоский камень и заморгала — так сильно магия била в глаза.
     — Уехав из школы, я стал изучать ее историю. За последние восемнадцать лет в Геката-Холле пропали шестеро учеников.
     Я наконец отвела взгляд от знаков на камне и посмотрела на Арчера. Колени подкашивались, внутри все замирало от ужаса, но я заставила себя вступиться за родное учебное заведение.
     — Не так уж много. Кросс, ты когда-нибудь учился в большой школе для обычных людей? Там за неделю иногда по шесть человек пропадает!
     — Софи, двое из них — это Анна и Честон.
     Я поняла, что Арчер говорит серьезно — он почти никогда не называл меня по имени. Колени у меня подкосились, и я с размаху села на землю.
     Арчер сказал:
     — После нападений они обе исчезли.
     — Нет, — возразила я, невольно вспоминая, как в тот вечер в клубе «У Шелли» Дейзи твердила, что «Око» не может туда проникнуть. — Нет, их забрали родители.
     Арчер выпрямился и подошел ко мне.
     — Видела ты их после этого? — тихо спросил он. — Кто-нибудь видел?
     Я напрягла память. О том, что за девочками приехали родители, нам сказала миссис Каснофф. Еще она говорила, что они пропустят год и вернутся в школу только после летних каникул.
     А девчонок я и в самом деле не видела после нападений Алисы. И родителей их тоже.
     — Я съездил к их родителям. Все четверо были основательно заколдованы. Мерсер, они убеждены, что их дочки остались на лето в «Гекате». Утверждали, что каждую неделю разговаривают с ними по телефону. Наши так и не смогли найти ни Анну, ни Честон.
     У меня голова шла кругом. Демоны, пропавшие ученики… Почему моя жизнь вдруг превратилась в какой-то кошмарный детектив?
     — Но если так, значит… — Я не могла заставить себя произнести следующие слова. Они казались слишком невероятными. — Это значит, что миссис Каснофф все известно, а тогда и мой отец что-нибудь знал бы.
     — Не обязательно, — сказал Арчер. — Геката-Холл и весь остров Греймалкин — царство миссис Каснофф. Твой отец подписывает бумаги, по которым туда отправляют детей, и больше ни во что не вмешивается.
     Вот так, папуля, не надо перекладывать дела на подчиненных!
     Я встала и принялась расхаживать взад-вперед по краю впадины.
     — Ты думаешь, Честон и Анну превратили в демонов?
     — По-моему, все сходится. Дейзи и Ник — подростки, как раз в таком возрасте и Алису превратили. Может быть, миссис Каснофф решила, что с ними ритуал пройдет легче, потому что они уже соприкоснулись с темной стороной.
     — Да зачем? С какой стати миссис Каснофф вдруг призывает демонов?
     — Возможно, не только она, — предположил Арчер. — В конце концов, ее сестра работает в Совете, который раньше возглавлял их отец. Мне кажется, мы и не догадываемся, какие тут глубины.
     Я пнула ногой комок земли. Он покатился вниз и шлепнулся на плоский камень. Мне почудилось на дне кратера какое-то шевеление. Наверное, просто игра света.
     — Кросс, мой папа думает, если мы поймаем тех, кто превратил Ника и Дейзи, то сможем предотвратить войну между «Оком» и Экстраординариумом. Но если этим занимаются сестры Каснофф…
     Арчер встал и вытер руки о штаны.
     — Угу. Как мы с тобой уже установили, это плохо.
     — Ну и зачем ты мне все это показал? Вы и сами могли бы справиться. А так ты рискуешь вылететь из своего «клуба настоящих мужиков, борцов с монстрами». Почему?
     — Потому что мы не справимся сами. По крайней мере, я так думаю.
     — Ты же говорил, в ваших рядах есть и другие экстраординарии. Почему не обратиться к ним?
     — Есть несколько. — В голосе Арчера звучала досада. — По большей части никуда не годятся. Слушай, ну считай, что это мой тебе подарок. Такой способ извиниться за вранье. И за то, что я тогда вытащил нож, хотя это и было только для того, чтобы открыть чертово окно и удрать, пока ты меня на атомы не распылила.
     Обычно девчонкам дарят цветы. А мне — жуткую яму, в которой выводят демонов. Очень мило.
     Я сказала:
     — Спасибо. А ты сам не хочешь участвовать в расследовании?
     Тут он посмотрел на меня, и я в который раз пожалела, что у него такие темные глаза. Угадать бы, что творится у Арчера в голове.
     Он сказал:
     — Это как ты решишь.
     Мама всегда говорит: мы не знаем, какое именно из наших решений изменит нашу судьбу; главным образом потому, что важные перемены складываются из мелких решений. Сел не в тот автобус, а в результате встретил любовь всей своей жизни, и так далее. Сейчас я не сомневалась, что наступила как раз такая минута. Скажу Арчеру «нет» — никогда больше его не увижу. Папа и Дженна не будут на меня сердиться, и Кэл тоже… Скажу «да» — все усложнится и запутается, куда там прическе миссис Каснофф.
     И хотя я девочка сложная, сейчас я знала, каким будет мой ответ.
     — Рискованно, Кросс. Может, когда-нибудь, когда я буду главой Совета, а ты… Ну, не знаю, какую должность ты мечтаешь занять в «Оке». Тогда мы, возможно, сумеем наладить сотрудничество.
     Мне представилась унылая картина: мы с Арчером сидим за большим столом и рисуем планы грядущих сражений. Когда я опять заговорила, голос у меня чуть-чуть дрожал.
     — А пока это слишком опасно.
     И не только потому, что практически все родные и знакомые захотят нас убить, если узнают. Еще и потому, что я была почти уверена, что все еще в него влюблена, и он тоже что-то такое чувствует, и мы просто не сможем забыть об этом, погрузившись в совместную работу по предотвращению третьей мировой войны и прочего апокалипсиса.
     Только вслух об этом не скажешь.
     Лицо Арчера совершенно ничего не выражало. Он сказал:
     — Отлично. Я все понял.
     — Кросс, — начала было я, но тут он посмотрел куда-то через мое плечо, и глаза у него расширились от ужаса.
     За спиной у меня раздалось какое-то чваканье. Ничего хорошего это не предвещало: насколько я знаю, симпатичные существа не чвакают.
     И все-таки для меня стало полной неожиданностью, когда из кратера полезли кошмарные твари.

ГЛАВА 31

     Их было три штуки, и когда-то они были людьми. Многими людьми. Выползающие из ямы создания напоминали лоскутные одеяла, сшитые из человеческой плоти и разнокалиберных частей тел.
     Существа враскачку двинулись к нам. Ближайший протянул ко мне мясистую короткопалую руку. Другая рука, заметила я почти уже в истерике, была тонкая, бледная, с ярко-красными ногтями.
     — Вурдалаки, — произнес Арчер негромко, словно перед нами были дикие животные. — Ожившие мертвецы, используются для охраны. Очень серьезная темная магия. Очевидно, кто-то не хотел, чтобы мы нашли…
     — Хватит болтать, руби давай!
     От страха голос у меня сделался писклявым, а глаза наверняка огромными.
     Арчер уже выхватил меч и принял боевую стойку.
     — Я могу их задержать, но клинком вурдалака не убьешь. Ты должна их остановить.
     — Что ты сказал, повтори? — чуть не завизжала я.
     — Ты же некромант! А они — мертвые.
     Ах да, ну как же. Одна из «радостей» владения темной магией. Только я не считала нужным оттачивать мастерство некроманта. Я не собиралась командовать трупаками!
     Твари подобрались уже так близко, что до нас долетала вонь. Меня едва не стошнило.
     — Понятия не имею, что нужно делать! — пискнула я, окончательно впадая в панику.
     — Так придумай что-нибудь, и поскорее! — ответил Арчер.
     Краем глаза я заметила какое-то движение, и вдруг поняла, что Арчера рядом со мной уже нет. Он оказался среди нападающих. Сверкнул клинок, острие меча вонзилось вурдалаку под подбородок, но кровь не потекла. Запнувшись на секунду, тварь не упала, а махнула рукой на Арчера, словно отгоняя надоедливого комара. Арчер увернулся и опять нанес удар, на этот раз пронзив бок другого вурдалака. Из раны хлынула тягучая черная жидкость, но вурдалака это только разозлило. Арчер снова и снова рубил мечом, а тварям хоть бы что.
     Тем временем я призвала сколько могла магии, хотя швыряться молниями в гущу схватки не решалась — еще задену Арчера. Он, кстати, на уроках по самообороне явно работал вполсилы. Никогда не видела, чтобы человек двигался так стремительно и уверенно. Жаль только, все его старания были напрасны.
     Вдруг один из вурдалаков схватил его за волосы и дернул, запрокидывая голову назад. Арчер сморщился, — наверное, даже вскрикнул. Я не могла расслышать — так шумело в ушах и магия пела в крови.
     — Может, начнешь уже некромантить? — заорал Арчер.
     Выставив перед собой руки, я постаралась выровнять дыхание — нелегкая задача, когда самый мелкий вурдалак повернул ко мне голову и я увидела его лицо. Похоже, оба глаза, рот и нос были взяты от разных «доноров».
     Я кое-как перевела дух, чувствуя, как магия потрескивает на кончиках пальцев.
     — Отпустите его! — приказала я, старательно изображая могучего демона.
     Вероятно, вышло бы лучше, если бы мой голос не сорвался на последнем слове. Я выпустила на волю магию — точно резинку гигантской рогатки.
     Молния, сорвавшись с пальцев, ударила в ближайшее дерево. Прогремел гром, полыхнула ослепительная вспышка, и большой сук упал на землю. Вурдалаки удивились. Тот, что держал Арчера, еще дальше отогнул его голову назад, мелкий вурдалак расстроенно хрюкнул, но слушаться они отнюдь не собирались.
     И Арчера не выпустили.
     Так, значит, первый опыт некромантии вышел комом. Дубль два.
     Я постаралась отогнать страх и отчаяние. Пулять магией по вурдалакам бесполезно. Как же тогда я их подчиню?
     — Думай, Софи, — прошептала я.
     — Да, уж будь добра, — откликнулся Арчер придушенным голосом.
     Вурдалак держал его за горло. Без особой злобы, скорее с детским любопытством — интересно, мол, что будет, если надавить посильнее.
     Я крепко зажмурилась. Ладно, стало быть, вурдалаки мертвые. Мерзкие ожившие трупы. И воняет от них… Нет, это неконструктивные мысли.
     Вот только… Мертвые они. Вылезли из земли, с самого дна кратера. И моя магия тоже всегда поднимается словно из-под земли. Нельзя ли обратить этот процесс?
     На этот раз я швырнула магию не вперед, а вниз, прямо себе под ноги.
     — Отпустите его, — повторила я совсем тихо.
     Раздался глухой стук, а когда я открыла глаза, Арчер лежал на земле перед вурдалаками, потирая затылок. Твари тупо смотрели на меня, явно ожидая следующего приказа.
     Я спросила:
     — Что дальше делать?
     Арчер встал и подошел ко мне. В руке у него болтался меч, измазанный какой-то дрянью.
     — Можно загнать их назад, в землю. Или отпустить.
     — Чтобы они шастали по всему острову? Лучше не надо.
     Арчер покачал головой. Он тяжело дышал, на лбу блестели капельки пота.
     — Нет, изгнать из них магию и дать им умереть по-настоящему.
     — Ладно, — сказала я, надеясь, что голос звучит уверенно, как будто лишать вурдалаков жизненной силы — мое любимое хобби, наряду с вязанием и разгадыванием кроссвордов-судоку.
     Самое странное — только я об этом подумала, вдруг буквально почувствовала, как магия поддерживает в кошмарных тварях подобие жизни. Я почти воочию ее видела — черной нитью, вплетенной в мою волшебную силу. В итоге оказалось совсем нетрудно магическим путем «перерезать» эту нить.
     Вурдалаки немедленно осели на землю. Глядя на распростертые тела, я сказала:
     — Даже немного жаль их.
     Арчер хмыкнул, и я заметила у него на шее наливающиеся лиловым синяки.
     — Извини, Мерсер, я не испытываю к ним сочувствия.
     Я думала, он еще что-нибудь скажет, но тут вдали замелькали огоньки.
     Щелкнув пальцами, я погасила синий светящийся шар. Наверное, Арчеру, как и мне, больше всего хотелось кинуться бежать сломя голову, но продираться через подлесок — не самый тихий способ отхода. Мы пятились, пока не выбрались из «зоны поражения» и не оказались под укрытием деревьев. И хотя я умирала от страха, дальше мы двигались так же осторожно, стараясь не шуметь. До нас долетали приглушенные голоса — слишком далеко, чтобы определить, сколько там человек. Это хуже всего: знать, что стоит только притаиться, и можно будет выяснить наконец, кто скрывается за всеми этими событиями. Но рисковать было нельзя. Нужно вернуться в аббатство и рассказать папе, что происходит.
     Только оказавшись на берегу, мы с Арчером припустились бегом. Пока добежали до рощицы, где скрывался итинерис, я думала, легкие у меня разорвутся.
     Арчер согнулся, упираясь руками в колени и тяжело дыша.
     — Не думал, что мне когда-нибудь придется повторить эту пробежку, — пропыхтел он, когда снова смог говорить.
     — Ты тогда удрал с острова через итинерис!
     Понятно теперь, как он ухитрился исчезнуть без следа.
     Арчер только кивнул и, вытащив из кармана цепочку, снова набросил ее нам на шею.
     — Готова? — спросил он, взяв меня за руки.
     Я оглянулась через плечо. Надо же, как много может перемениться за такое короткое время…
     — Насколько это возможно, — буркнула я, и мы шагнули в портал.

ГЛАВА 32

     Когда мы вернулись на мельницу, солнце как раз выглянуло из-за горизонта. Я сначала удивилась, а потом вспомнила, что: а) в Англии летом ужасно рано светает и б) мы отсутствовали почти пять часов. Никогда в жизни я так не уставала. Я ничего не чувствовала, только жуткую усталость и при взгляде на Арчера почти нестерпимую тоску. Пробовала себя убедить, что это просто последствия фокусов с пространственно-временным континуумом, но в глубине души я знала, что дело совсем в другом.
     Наверное, с Арчером творилось нечто подобное. Когда он снимал с нас цепочку, руки у него слегка дрожали. Цепочка глухо шлепнулась на пол, подняв тучу мелких пылинок. Они сверкали в косых лучах розоватого утреннего света. Просто пыль, а как красиво.
     Лицо Арчера было залито потом, над левой бровью красовалось грязное пятно и еще одно — на рубашке. Вероятно, это была вурдалачья кровь. Надо думать, я выглядела не лучше.
     — Ну, — хрипло проговорил он наконец, — это было самое отвратное свидание в моей жизни.
     Я засмеялась, хотя готова была от усталости свалиться и заснуть прямо на грязном полу. Арчер засмеялся вслед за мной. Мы хохотали и никак не могли остановиться. Ясное дело, это просто от слабости и облегчения, ну и пусть. Так хорошо было смеяться с ним вместе.
     У меня заболел живот, по щекам текли слезы. На несколько секунд я позволила себе забыть, что снова вляпалась в какую-то опасную тайну и если узнают, что я сотрудничала с представителем «Ока», меня, скорее всего, убьют, да еще каким-нибудь особо неприятным магическим способом.
     Одного я забыть не могла, стоя лицом к лицу с Арчером: что я по уши, без ума влюблена в человека, быть с которым не смогу никогда.
     Смеяться внезапно расхотелось. Я провела по глазам тыльной стороной руки.
     — Надо возвращаться…
     — Да, — ответил Арчер. Он все еще держал меч в правой руке и медленно его поворачивал, царапая острием деревянный пол. — Вот, значит, и все.
     — Ага. — Голос у меня сорвался. Я прокашлялась. — Должна сказать, первая и последняя в истории совместная разведка силами «Ока» и демона прошла довольно успешно. — Тяжело было смотреть ему в глаза, но я себя заставила. — Спасибо.
     Арчер пожал плечами. Я не могла понять, что за чувство застыло в его темных глазах.
     — Из нас получилась хорошая команда.
     — Хорошая.
     В разных смыслах, прибавила я про себя.
     Потому так и грустно.
     Я сделала шаг назад.
     — В общем, мне пора. До свидания, Кросс. — Я засмеялась, только вышло подозрительно похоже на всхлип. — На самом деле мы ведь больше не увидимся? Так что, наверное, нужно сказать «прощай».
     Я словно готова была разбиться на тысячу мельчайших осколков, как те зеркала, что мы били с папой.
     — Ладно, удачи тебе с «Оком». Постарайся не убивать никого из моих знакомых.
     Я шагнула к двери, и тут Арчер перехватил мое запястье.
     Я чувствовала, как бьется пульс под его пальцами.
     — Мерсер, тогда, в подвале…
     Он смотрел мне в лицо, и я буквально ощущала, как трудно ему говорить. Наконец он выдавил:
     — Я тебя поцеловал не по обязанности, а потому что сам захотел.
     Его взгляд упал на мои губы, и мир внезапно съежился. Остались только я, и он, и солнечный луч между нами.
     — И сейчас хочу, — севшим голосом проговорил Арчер.
     Потом дернул на себя мою руку и поймал меня в объятия.
     Сознание еще отметило звон меча, упавшего, когда другая рука Арчера легла мне на затылок, а когда его губы коснулись моих, все вокруг померкло. Я обхватила его за плечи, поднялась на цыпочки и поцеловала изо всех сил. Углубляя поцелуй, мы стискивали друг друга все крепче, и я не знала, чье сердце так громко колотится — мое или Арчера.
     Как глупо, подумала я, словно в тумане. Как глупо было вообразить хоть на минуту, что я могу от него отказаться. Не только от поцелуев, хотя, надо признать, когда Арчер прижал к моей щеке ладонь, мне стало неописуемо хорошо. Тут все сразу: как мы смеялись и как работали вместе. Когда парень — твой друг, и в то же время рядом с ним ты можешь чувствовать такое.
     — Ох, Мерсер, — шепнул он мне в висок, когда мы прервались, чтобы глотнуть воздуха. — Мы с тобой совсем ненормальные.
     Я уткнулась ему в шею, вдыхая его запах.
     — Знаю…
     — Что делать будем?
     Я через силу попыталась отодвинуться. Трудно думать, когда Арчер так близко.
     — Если бы мы были правильными, сейчас расстались бы навсегда.
     Он обхватил меня за талию, не давая пошевелиться.
     — Этот вариант исключается. План «Б»?
     Я улыбнулась. Голова кружилась от счастья — странное состояние для девушки, которая вот-вот разрушит свою жизнь.
     — Нет у меня запасного плана. А у тебя?
     Он помотал головой.
     — Тоже нет. Слушай… Я практически с самого рождения притворяюсь, одни чувства скрываю, другие, наоборот, изображаю напоказ. То, что есть между нами, — единственное настоящее за долгое-долгое время. Только ты одна настоящая. — Он потянул кверху мою руку и поцеловал костяшки пальцев. — Я больше не хочу притворяться, что ты мне не нужна.
     Я часто читала в любовных романах, которые мама от меня старательно прятала, как девушки от избытка чувств падают в обморок, но мне самой это грозило впервые. Срочно требовалось разрядить обстановку.
     — Надо же, Кросс, зарываешь талант в землю. Тебе не за демонами охотиться, тебе бы тексты для открыток сочинять.
     На его лице появилась кривая улыбка — наверное, мое самое любимое зрелище в мире.
     — Молчи уж, — прошептал он, наклонил голову и еще раз меня поцеловал.
     А потом я пробормотала прямо ему в губы:
     — Почему это мы всегда целуемся в каких-то грязных и неприятных местах: в подвалах и на заброшенных мельницах?
     Он засмеялся, целуя меня в щеку, в подбородок, в шею.
     — Обещаю, следующий раз будет в старинном замке! Мы ведь все-таки в Англии. Какой-нибудь завалященький замок да найдется.
     После этого мы долго не произносили ни слова, а когда наконец оторвались друг от друга, на мельнице уже светлело.
     — Пора идти, — сказала я, уткнувшись Арчеру в грудь.
     Я вдруг сообразила, что его татуировка, наверное, как раз у меня под щекой. Не дав себе времени подумать, я подняла голову и оттянула ворот его футболки. На этот раз черно-золотой знак было хорошо видно. Надо полагать, необходимость в маскирующих чарах отпала. Я все равно прикрыла знак ладонью. Руки Арчера у меня на талии судорожно сжались. Наши взгляды встретились.
     — Сейчас не жжется, — прошептала я.
     Арчер дышал хрипло и неровно.
     — Это кому как, Мерсер.
     Магия бурлила во мне, и когда Арчер накрыл мою руку своей, проскочила голубоватая искорка. Он медленно убрал мою ладонь со своей груди, а потом крепко взял меня за плечи. Я думала, опять поцелует — мы были в таком состоянии, что вся мельница, кажется, вот-вот запылает. А он, наоборот, мягко отодвинул меня. Закрыл глаза и сказал:
     — Так, если ты сейчас не уйдешь, мы… Иди уж.
     Когда я отошла на несколько шагов, туман страсти чуть-чуть рассеялся.
     — Мы так и не решили, что дальше делать.
     Арчер открыл глаза и отступил назад.
     — Сейчас ты вернешься в аббатство Торн и поговоришь с папой. Я вернусь к своим и тоже отчитаюсь. А завтра вечером встретимся здесь. Ты будешь стоять вон там, — он показал в угол. — Я буду стоять вот тут. — Противоположный угол. — И никакого физического контакта, пока что-нибудь не придумаем. Договорились?
     Я улыбнулась, засунув руки в карманы, чтобы не вцепиться в него снова.
     — Договорились. В полночь?
     — Отлично. Итак… — Снова та же кривая усмешка. — До встречи, Мерсер!
     Счастье обрушилось на меня, теплое и сверкающее, как солнечный свет.
     — До встречи, Кросс!

ГЛАВА 33

     Только когда мельница скрылась из виду, я окончательно вернулась к действительности. Теперь я знала, что Арчер хочет быть со мной точно так же, как и я с ним, и все-таки слишком многое нас разделяет: практически все мои знакомые жаждут его смерти, а его знакомые — моей. Препятствие серьезнее некуда. И дело не только в мнении окружающих. Я уже и сама привыкла к мысли, что когда-нибудь стану главой Совета. В аббатстве Торн я ощущала себя не капризом природы с ненормальными способностями, а… В общем, полезным человеком, даже, можно сказать, нужным.
     Наш с Арчером роман всему этому положит конец.
     Я пробиралась через лабиринт садовых дорожек. Высокие живые изгороди отбрасывали передо мной густую тень.
     Есть еще Кэл, о нем тоже нельзя забывать.
     Вспомнив Кэла, я чуть не споткнулась. Я, конечно, не думала, что разобью ему сердце. Мы с Кэлом друзья и, может быть, он мной немножко интересуется, но, по-моему, исключительно из-за обручения. Я ведь и сама старалась в него влюбиться, потому что тогда все стало бы намного проще.
     По мере приближения к дому радостное настроение начало портиться. Семья Арчера — «Око». А моя семья теперь — Совет, подумала я, глядя на возвышающееся впереди аббатство. Ни я, ни он от своих семей не откажемся, и что дальше?
     Бр-р, зачем так много думать? Почему я не могу быть обыкновенной девчонкой и без всяких забот наслаждаться сознанием, что нравлюсь мальчику, который нравится мне?
     Я прошмыгнула в дом через черный ход, и тут же какая-то горничная сделала мне реверанс. Ага, вот то-то и оно: я — не обыкновенная девчонка.
     Я надеялась, что больше никого не встречу по дороге в свою комнату, но на лестнице столкнулась с Кэлом. Замечательно.
     — Привет! — сказал он, сразу отметив мой встрепанный вид. — Что так рано встала?
     — Да так, знаешь, утренняя пробежка.
     Я изобразила бег на месте и сразу остановилась, поняв, что выгляжу как кандидат в психушку.
     — Ясно, — протянул он, подтвердив мои опасения. — А я как раз собирался прогуляться. Пойдешь со мной?
     От угрызений совести не умирают, правда? Даже если они режут хуже ножа?
     — Вообще-то, я уже выдохлась. Можно ведь и потом встретиться?
     — Конечно, — согласился Кэл.
     Глядя ему вслед, я твердила себе, что терзаться глупо. Вряд ли он будет сильно страдать, когда я объявлю о разрыве помолвки. Может, разозлится, но тосковать не будет. Нет у него ко мне сердечных чувств, иначе давно бы уже их как-нибудь проявил.
     Пока я поднималась к себе, все было тихо. Я включила свет и приготовилась вздохнуть с облегчением.
     Вздох застрял у меня в горле, как только я увидела, кто стоит посреди комнаты.
     Элоди.
     То есть, разумеется, ее призрак. Намного прозрачнее, чем в «Гекате», почти невидимый, но это совершенно точно была Элоди. Она парила в нескольких дюймах над полом, рыжие волосы развевались.
     От потрясения я не сразу осознала, что она пытается заговорить.
     — Что ты здесь делаешь? — спросила я хриплым шепотом.
     Никогда не слышала о том, чтобы призрак покинул Геката-Холл. Насколько я знаю, это невозможно.
     Не могу точно сказать, но, кажется, она скорчила мне рожу. Меня вдруг поразила жуткая мысль.
     — Это из-за Арчера? Пожалуйста, только не говори, что ты обиделась… Ты ведь мертвая!
     Она подплыла ближе, совсем вплотную. Я было подумала, что она сейчас плюнет в меня эктоплазмой, а потом разглядела, что она опять что-то говорит. Я не мастерица читать по губам, но Элоди была так близко и произносила слова так медленно, что я смогла разобрать.
     «Я тебя предупреждала, — выговорили бледные губы, — что буду являться тебе после смерти, в покое не оставлю!»
     Я в ужасе смотрела на нее. Элоди злорадно улыбалась. А потом раз — и исчезла. Только сквознячком потянуло, как будто в комнате открыли окно.
     — Этого еще не хватало! — сказала я в пустоту. — Нет, серьезно, сыта по горло!
     Ответа не было.
     Я рассчитывала как следует отоспаться, а вместо этого почти весь день просидела в библиотеке — штудировала труды о демонах и привидениях. Такие книги не назовешь легким чтением, и ничего полезного в них я тоже не нашла. О призраках везде говорилось одно и то же: духи привязаны к месту своей смерти, а не к людям. Что касается «Демонологии», я постепенно пришла к мысли, что ею лучше всего подпирать дверь. Ничто в ней не проливало свет на загадку Ника и Дейзи.
     Я надумала спросить их за обедом — потихоньку, чтобы никто не слышал, — не осталось ли у них каких-нибудь необычных воспоминаний, которые можно было бы связать с увиденным в «Гекате», но в тот день подростки-демоны в столовой не появились. И на следующее утро я нигде не могла их найти, а это уже было странно. Одно дело — пропустить обед, а уж к завтраку Ник и Дейзи всегда выходили. Правда, никто, кроме меня, о них не тревожился.
     — Ты же их знаешь, — сказала Дженна. — Небось, обнимаются где-нибудь в уголке.
     И все-таки, когда они второй раз пропустили обед, я забеспокоилась всерьез. Почти до десяти вечера продежурила в коридоре возле их комнат — Ник и Дейзи так и не появились. Там, в коридоре, меня и нашел Родерик с известием, что папа вернулся.
     — Быстро как, — сказала я, входя за Родериком в кабинет.
     Нужно было рассказать папе о том, что я обнаружила в «Гекате», а я до сих пор не придумала убедительного объяснения, откуда у меня такая информация. Надеялась, что есть еще несколько дней на раздумья.
     Когда я входила под мраморную арку, ведущую в штаб-квартиру Совета, коленки у меня дрожали и во рту пересохло.
     Больше всего мне хотелось плюхнуться в папино кожаное кресло и выложить все. Впервые в жизни я поняла, почему солдатам после опасного задания полагается немедленно отчитаться о выполнении. Освободиться бы как можно скорее от всей этой истории, рассказать и стереть ее из памяти. Я вспомнила вурдалака со сборным лицом и вдруг испугалась, что меня сейчас вырвет прямо на ковер.
     Но папа оказался в кабинете не один. С ним была Лара, и хотя они говорили тихо, магия вокруг так и потрескивала. У меня даже голова закружилась. Они так увлеклись спором, что на меня не обратили внимания. Вот и хорошо — можно пока присмотреться к Ларе. Конечно, по лицу все равно не поймешь, насколько она замешана; вряд ли существует специальное выражение, означающее: «Ну да, мы с сестрой создаем демонов в Геката-Холле». И все-таки вдруг увижу хоть какой-нибудь намек на то, что она знает — их тайное место раскрыто.
     Ничего. Лара умела прятать свои чувства не хуже самой миссис Каснофф. Наверное, это у них семейное.
     — Вот, значит, как, — сказала она, скрестив руки на груди. — Ты ничего не намерен делать.
     — Что я могу сделать? — возразил папа обманчиво спокойным тоном. — Если вы с Анастасией отказываетесь мне рассказать, что именно произошло на острове Греймалкин.
     Вот тебе и ответ. Я знала, что Лара и миссис Каснофф как-то связаны с событиями в «Гекате», но внезапно получить прямое подтверждение — это сбивало с ног. Как? Ну как могли эти дамы, папины ближайшие соратницы, втайне от него затеять такую гадость?
     — Школа — наша территория, — отрезала Лара. — Все, что там происходит, касается только нас.
     — Однако помощи вы просите у меня.
     Лара вдруг рванулась вперед и с размаху хлопнула по столу ладонью.
     — Кто-то проник в запретную часть острова. Охранная система повреждена.
     У меня перед глазами возникла картинка: Арчер пластает мечом вурдалака. Да уж, можно сказать, что система повреждена.
     Вдруг Лара сменила тактику.
     — Ты дал слово! Ты обещал отцу, что сделаешь все возможное для защиты наших с Анастасией интересов в том, что касается «Гекаты».
     Даже я могла бы ей сказать, что это неудачный ход. Папа только разозлился.
     — Не впутывай его в эту историю!
     Тут папа наконец-то заметил меня. Перехватив его взгляд, Лара обернулась и немедленно приняла приветливый вид, заулыбалась даже. Правда, глаза остались холодными и блестящими, как папин лакированный стол.
     — Софи, ты здесь! Тебя в последнее время совсем не видно. Где ты пропадала?
     — Да так, поблизости, — промямлила я, заикаясь и внутренне сжимаясь в комок. Потрясающее алиби, ничего не скажешь. — Папа мне велел целую кучу всего прочесть. Я вам не помешала?
     Лара замахала рукой.
     — Что ты! Мы обсуждали скучные рабочие вопросы. Тебя все это никак не касается. — Она оглянулась на папу. — Закончим разговор в другой раз. А пока вам, наверное, нужно поболтать, так что я вас оставляю.
     Выходя из кабинета, Лара привычным жестом погладила меня по голове. Я еле удержалась, чтобы не шарахнуться от ее прикосновения.
     Дверь за Ларой захлопнулась, и я перевела дух.
     Папа указал мне на кресло. Когда я села, он произнес:
     — Боюсь, поездка была не настолько удачной, как я надеялся. Эйлин Брэнник по-прежнему…
     — В Геката-Холле призывают демонов, — перебила я скороговоркой. — Я там была, переместилась через итинерис и сама все видела. А еще там за восемнадцать лет пропало шесть учеников, и в том числе Анна и Честон, девчонки, на которых в прошлом году напала Алиса.
     Хорошо-то как! Сняла тяжесть с души и даже не успела испугаться из-за того, что в моем рассказе заметны явные пробелы.
     Папа уставился на меня, как будто я вдруг заговорила по-гречески. Хотя нет — папа наверняка знает греческий. Лучше — как будто я заговорила по-марсиански. В общем, вид у него был испуганный и растерянный.
     — Что?
     Я взяла себя в руки и изложила все по порядку. Конечно, об участии Арчера ни словом не обмолвилась. Якобы я вспомнила, как что-то в школе показалось мне странным, и решила проверить. Зато я подробно описала яму, камень и вурдалаков.
     Когда я закончила, папа словно постарел. Я никогда еще не видела его таким грустным.
     — Бессмыслица какая-то…
     — Я начинаю думать, что эти слова можно поставить заглавием моей автобиографии.
     — Лара и Анастасия мои давние союзники, я им доверял как никому другому. — Он потер подбородок. — Зачем им заниматься такими делами?
     — Вопрос на миллион долларов. А можно как-нибудь проверить, учились ли Ник и Дейзи в «Гекате»? Наверное, их тогда звали по-другому, иначе ты бы их вспомнил.
     Не знаю, почему я надеялась, что папа скажет: «А, да, конечно, сейчас запрошу в базе данных список поступающих в Геката-Холл». Эти списки, скорее всего, пишутся гусиным пером на пергаменте. И все-таки я была разочарована, когда папа покачал головой и сказал:
     — Нет, записи хранятся у Анастасии. А если правда то, что ты сказала о родителях Анны и Честон, следует предположить, что о пропаже Ника и Дейзи никто не заявлял.
     У папы сделалось отсутствующее выражение лица — значит, собрался погрузиться в изучение древних книг и зашифрованных записей. Точно: он встал из-за стола и подошел к книжному шкафу.
     Снял с полки один из дорогих его сердцу гигантских томов в кожаном переплете и принялся перелистывать. Надо понимать, мне следует удалиться. Вот и славно.
     Я выбралась из кресла и тихонечко двинулась к двери.
     Только я взялась за ручку, как папа окликнул:
     — София!
     — Да?
     Я оглянулась, а он сказал:
     — Я очень тобой горжусь. Не могу судить, каковы будут последствия твоих действий в долгосрочной перспективе, но…
     Я замахала руками.
     — Давай остановимся на том, что ты мной гордишься, ладно, пап?
     Тем более что гордости значительно поубавится, как только выяснится роль Арчера во всей этой истории, с грустью уточнила я мысленно.
     Папа улыбнулся.
     — Хорошо. Спокойной ночи!
     — Спокойной ночи, пап.
     В коридоре было почти пусто, только два вампира стояли на страже. В доме царила тишина. Спускаясь по величественной лестнице, я посмотрела на часы: почти одиннадцать. До встречи с Арчером осталось меньше часа, а я так и не знаю, что скажу ему, когда…
     — Софи?
     Оглянувшись, я увидела Дейзи наверху лестницы, как раз под аркой. В ее позе было что-то странное: руки сжаты в кулаки, голова чуть склонена вправо. Лицо пустое. У меня в мозгу прозвенел тревожный звоночек, и все-таки я нерешительно помахала рукой.
     — Вот ты где, — сказала я, понемногу отступая назад. — Давно тебя не видно…
     Больше я ничего произнести не успела. Дейзи шагнула ко мне, и тут я обратила внимание на ее глаза.
     В них не было ничего человеческого.
     Время как будто замедлилось, и буквально все волоски на моем теле встали дыбом. Я уже видела раньше такие глаза и знала, что они означают.
     Я вскинула руки. Несмотря на усталость, магия хлынула чистой и сильной волной. Я подумала о маме и легким движением кисти направила мощный магический удар в плечо Дейзи. Я не хотела ее слишком сильно ранить, только остановить, но она, споткнувшись, продолжала двигаться вперед.
     — Папа! — заорала я, хотя и знала, что он меня не услышит.
     Дейзи зарычала и бросилась, протягивая ко мне руки со скрюченными пальцами. На этот раз я метнула заряд такой силы, что сбила ее с ног. Ударившись коленями, Дейзи заскулила от боли, и мне стало совестно, несмотря на страх. Пришлось напомнить себе: это не Дейзи. Ни следа не осталось от Дейзи в этом существе, которое сейчас поднимается на ноги, злобно сверкая глазами. Дейзи посмотрела на меня, ее губы шевельнулись, но я не могла разобрать слов. Только услышав жуткий скрежет металла по камню, я сообразила, что стою точно под громадной статуей — одной из тех, что так поразили Дженну в день приезда.
     И эта статуя вот-вот рухнет мне на голову.

ГЛАВА 34

     Наверное, это странно звучит, но первое, что я подумала, глядя, как на меня валится трехметровая бронзовая тетка: «По крайней мере, насмерть не убьет».
     Убить меня можно только демоническим стеклом, но ведь покалечит так, что даже Кэл вряд ли потом вылечит.
     Ничего не успев сообразить, я закрыла глаза и почувствовала всплеск магии, а потом странное ощущение холода — я его не испытывала с той ночи в лесу, с Алисой.
     Словно издалека донесся оглушительный грохот падения статуи на мраморный пол. Я открыла глаза.
     Я стояла в нескольких шагах от места происшествия, на лестнице, за спиной Дейзи. Телепортировалась впервые за полгода.
     Озадаченная Дейзи быстро повернулась ко мне, но шум от удара о пол гигантской железяки уже переполошил весь дом. Послышался топот бегущих ног.
     — Стой! — закричал кто-то.
     На лестничной площадке стоял папа, тяжело дыша и протягивая к Дейзи руку.
     — Это не ты, — сказал он Дейзи, явно с трудом сохраняя спокойствие. — Ты можешь с этим справиться. Помнишь, как я тебя учил?
     В глазах Дейзи и на миг не мелькнуло понимание. Это было страшнее всего. Даже Алиса, пусть и безумная, все-таки сохранила хотя бы внешнее сходство с человеком. Дейзи с перекошенным от ярости лицом была всего лишь чудовищем.
     Двигаясь так быстро, что не уследить, она выхватила что-то из-за пояса. Тот самый осколок демонического стекла, что ранил меня на дне рождения. Кожа Дейзи от прикосновения к стеклу зашипела и задымилась, но сама Дейзи даже не вздрогнула. Она бросилась на нас. Глаза горели фиолетово-красным, как у Алисы в ту последнюю ночь.
     Следующие секунды слились в неразборчивое пятно. Дейзи мчалась на меня, замахиваясь осколком, потом откуда-то сверху сверкнула вспышка, — это папа, — но Дейзи снова будто не почувствовала. Папа вдруг оказался рядом со мной, закрыл своим телом от зазубренного черного стекла. Кажется, я закричала.
     Тут кто-то выкрикнул слово, которого я никогда раньше не слышала. Не уверена, что это вообще можно назвать словом, но оно было исполнено такой силы, что у меня голова чуть не лопнула.
     Дейзи замерла в неподвижности, широко раскрыв глаза. Осколок выпал из ее ослабевших пальцев. На секунду она стала похожа на прежнюю Дейзи. Потом глаза у нее закатились, она рухнула как подкошенная и, съехав вниз на несколько ступенек, осталась лежать на площадке.
     Где-то в доме часы прозвонили одиннадцать раз, и я с изумлением поняла, что с тех пор, как я вышла из папиного кабинета, прошло не больше четырех минут.
     Папа бросился к бесчувственному телу, прижал пальцы к ямке на шее, а я глаз не могла отвести от Лары. Она стояла рядом с поваленной статуей, тяжело переводя дух.
     — Это что еще за чертовщина? — Мой голос очень громко прозвучал в наступившей тишине.
     — Простенькое обездвиживающее заклинание, — ответила Лара и, звонко цокая каблуками, подошла к нам.
     — Ты лжешь.
     Папа выплюнул эти слова с таким ядом, что я даже удивилась. Лара, наверное, тоже, судя по тому, как она побледнела.
     — Прошу прощения?
     Папа выпрямился и в упор посмотрел на нее.
     — Не существует обездвиживающих заклинаний, способных остановить демона, который уже перешел черту.
     Смотреть на папу было страшно. Меня и то бросило в дрожь, а Лара и бровью не повела.
     — Очевидно, существует, поскольку я только что его с успехом применила. Джеймс, эта девочка хотела тебя убить.
     Я тоже подошла поближе и встала рядом с папой.
     — Что с ней теперь будет?
     Папа не отрывал взгляда от Лары.
     — Нужно ее поместить в надежное место. Полагаю, одна, из камер на нижнем уровне подойдет.
     — В надежное место?
     Папа наконец посмотрел на меня. Глаза у него были грустные.
     — Софи, ее уже не вернуть. По крайней мере, ту часть личности, которая и была Дейзи. Когда магия полностью подчиняет себе сознание… Процесс необратим.
     Дейзи застонала. Ее ресницы дрогнули, словно в ней все-таки еще оставалась частичка души, которая все слышала и понимала.
     Я прошептала:
     — Нужно будет как-то рассказать Нику…
     Папа со вздохом ослабил узел галстука.
     — Безусловно. Дженна!
     Я удивленно оглянулась. Дженна стояла в нескольких шагах позади Дары. Должно быть, услышала шум. Бледная, с широко раскрытыми глазами, она подбежала ко мне и схватила за руку.
     — Ты в порядке?
     — Да, — сказала я.
     Почему-то, глядя на Дженну, я едва могла сдержать слезы — то ли от чувства вины, то ли от вида ее перепуганного лица.
     — Если можно, поищи, пожалуйста, Ника, — попросил папа. — Скажи, пусть придет в оранжерею, я буду его ждать.
     Дженна удивилась, но пообещала, что передаст, и ушла вглубь дома.
     Папа снова присел на корточки, откинул темные волосы Дейзи со лба и что-то прошептал, я не поняла. Дейзи затихла и, кажется, крепко заснула.
     — Я прослежу, чтобы о ней позаботились, — сказал папа. — А с тобой, Лара, я хотел бы поговорить после того, как встречусь с Ником. Ясно?
     Она слегка наклонила голову, хотя губы были плотно сжаты.
     — Разумеется.
     Когда она ушла, ноги у меня наконец подогнулись, и я села прямо на ступеньки. Через несколько минут появились Родерик с Кристофером, бережно подняли Дейзи и унесли в неведомую камеру, скрывающуюся где-то в недрах аббатства Торн. Думать о том, что Дейзи — пусть даже превращенную в безумного демона-убийцу — держат под замком, было грустно.
     Опустив голову на руки, я пыталась осмыслить случившееся.
     — Пап, — сказала я наконец. — Дейзи нападала прицельно на меня.
     Я ждала, что он, как обычно, скажет: «Что ты, Софи, это невозможно по такой-то и такой-то веской причине и еще на этом неудобопонятном основании». А он в кои-то веки поступил иначе. Просто сел рядом со мной и сказал:
     — Продолжай.
     — Она, когда бросилась, назвала меня по имени. И с кинжалом тоже. Ты ведь был для нее намного опасней. Я так выдохлась после телепортации, что драться уже не могла. А она на тебя и внимания не обращала, пока ты меня не заслонил.
     Папа снял очки и потер переносицу.
     — Я говорил, что моя поездка не увенчалась успехом. Так и есть — в том, что касается Брэнников, но не в отношении всей поездки в целом. Колдун по имени Эндрю Кроули, которого я посетил в Линкольншире, располагал весьма полезными сведениями. Помнишь раздел «Демонологии», где идет речь о подчинении демонов? Если не ошибаюсь, в пятой главе.
     — Э-э… Не помню.
     На папином лице мелькнуло раздражение.
     — Право, Софи, я ведь не без причины дал тебе эту книгу!
     — Прости, пожалуйста, но она такая большая и скучная. Можно, ты мне своими словами расскажешь, о чем там речь?
     — Существуют легенды о том, как в древние времена волшебники призывали демонов и заставляли себе служить.
     — То, что Элоди и ее ковен хотели проделать с Алисой.
     Папа покачал головой.
     — Нет, они хотели поймать и удержать демона. Это другое. Если бы их ритуал состоялся, они могли бы до некоторой степени использовать способности Алисы, но подчинить ее не сумели бы. Она бы сохранила свободу воли.
     Папа внимательно посмотрел на меня и сказал, тщательно подбирая слова:
     — Согласно результатам исследований мистера Кроули, по-настоящему подчинить себе демона может только его создатель. Тот, кто провел ритуал призывания.
     — Лара! То странное слово или просто звук. Дейзи это вмиг остановило.
     Папа судорожно вздохнул.
     — Да.
     Все встало на свои места, но от этого сделалось только хуже.
     — Значит, Ника и Дейзи действительно превратила она. — Мысли накручивались друг на друга, как огромный снежный ком. — Пап, она знает, что я была на острове! Неизвестно откуда, но знает. Из-за этого и натравила на меня Дейзи. А отозвала ее, только когда та бросилась на тебя.
     Милая, приветливая Лара. Мы с Дженной прозвали ее «миссис Каснофф наоборот». И она только что пыталась меня убить.
     Я спросила:
     — И что теперь? Ты ее магически арестуешь?
     — Не могу.
     Такого ответа я никак не ожидала и потрясенно уставилась на папу.
     — Она хотела меня убить! Не говоря уже о том, что призывает демонов и использует их как оружие.
     — Ты не понимаешь, — устало ответил папа. — Нас с Ларой и Анастасией связывает клятва на крови. Если я без доказательств отправлю их в темницу, это будет выглядеть как обычная борьба за власть.
     — У тебя же есть доказательства! То место на Греймалкине. Можешь мне поверить, всякий поймет, что там творили темную магию.
     — Этого недостаточно. К тому же все, что происходит в «Гекате», находится под полным контролем Анастасии. Она без труда найдет убедительные оправдания.
     Я в отчаянии замотала головой.
     — А как же Дейзи и Ник?..
     — Дейзи сейчас находится в бессознательном состоянии, а Ник не помнит ничего, что было до его превращения. В этом деле они нам не помогут.
     Я вскочила на ноги и тут же об этом пожалела. От переизбытка магии и стресса закружилась голова. Я все-таки сказала, придерживаясь за перила:
     — Значит, ты ничего не собираешься делать?
     Папа тоже встал.
     — Софи, я уже говорил тебе однажды, что должность главы Совета сопряжена с определенными жертвами. Эта женщина обманула меня, сломала жизнь юной девушки ради личных целей и в довершение всего пыталась убить мою дочь.
     Папина магия взметнулась с такой мощью, что мне снова захотелось присесть.
     — Поверь, — продолжал он, — я с огромным удовольствием стер бы ее с лица земли. Но не могу! По крайней мере, пока не получу веские доказательства.
     Мне понравилось насчет «стереть с лица земли», и все же, как ни обидно, я понимала, что папа прав.
     — Гнусное дело — политика, — пробурчала я себе под нос.
     Папа взял меня за руку.
     — Софи, даю слово, мы докопаемся до правды. И тогда ни Лара, ни Анастасия, ни другие возможные участники этого безумия не уйдут от наказания.
     — Спасибо, пап.
     Я хотела остаться, хотя бы для моральной поддержки, пока не придет Ник, но папа велел мне идти к себе.
     — Ты, кажется, сейчас свалишься, — сказал он, провожая меня до черной лестницы. — Я могу позвать Кэла…
     — Нет, — быстро отказалась я. — Мне просто нужно побыть одной, и чтобы никто не лез.
     Папа кивнул.
     — Хорошо, отдыхай.
     Давно я не получала таких приятных указаний! И тут папа добавил:
     — А я сейчас позвоню маме.
     Спорить было бесполезно. Папу не остановить, по лицу видно. Он позвонит маме, она примчится и утащит меня… Ну, не знаю куда. В Проклятую школу-то мне дороги нет.
     Он этих мыслей я сразу устала. Доползла до своей комнаты и приняла самый долгий, самый обжигающий душ в истории человечества. Конечно, горячей водой не смоешь страх и тоску, что грозили совсем меня придавить, и все-таки стало чуть легче. К тому же скоро встреча с Арчером, хотелось привести себя в порядок.
     Хорошее настроение вновь улетучилось без следа, как только я открыла дверцу душевой кабинки. Посреди ванной комнаты стояла Элоди, уже не такая прозрачная и притом заметно перепуганная. Губы у нее быстро-быстро шевелились, ни слова не разобрать.
     — Я все понимаю, — пробормотала я, закутываясь в халат. — Надо бы почаще заглядывать в спортзал и так далее, и все-таки, если ты намерена регулярно мне являться, соблюдай хоть какие-то границы!
     Элоди, всплеснув руками, воспарила над полом. Лицо злое и тревожное. Похоже, она хотела поговорить о чем-то более важном, чем мои лишние четыре килограмма.
     От резкого стука в дверь я чуть не подпрыгнула, и даже Элоди обернулась на шум.
     — Никуда не уходи! — сказала я, наставив на нее указательный палец.
     Она в ответ показала мне средний. Как мило.
     За дверью меня поджидала миссис Каснофф с таким же испуганным лицом, как у Элоди.
     — Ты не видела Ника?
     У меня по спине побежали мурашки.
     — Нет, а что?
     Директриса нервно вертела кольцо на пальце.
     — Мы не можем его разыскать. Как ты понимаешь, после всего случившегося с Дейзи это вызывает беспокойство.
     Краем глаза я увидела, что Элоди выглядывает из ванной и отчаянно машет призрачной рукой.
     — Как встречу его, обязательно вам скажу, — пообещала я и аккуратно закрыла дверь прямо перед носом миссис Каснофф.
     — Что такое? — зашептала я, обернувшись к Элоди.
     Та снова вплыла в ванную, жестом поманив меня за собой.
     А когда я вошла, Элоди уже куда-то пропала.
     — Ну замечательно! — вслух произнесла я. — Даже после смерти ты все такая же заноза в…
     Тут на запотевшем зеркале начали появляться буквы. Медленно и мучительно возникло одно-единственное слово.
     АРЧЕР.
     Затем появились еще два, и страх камнем лег на сердце.
     МЕЛЬНИЦА. НИК.
     — Вот черт, — прошептала я.
     БЕГОМ!

ГЛАВА 35

     Я выскочила за дверь и только в коридоре сообразила, что меня наверняка спросят, куда это я бегу в одном купальном халате. От страха мысли путались, а снизу, от пяток, уже поднималась магия.
     Заклинание телепорта! У меня еще ни разу не получалось переместиться дальше чем на три метра, а до мельницы по крайней мере полмили. И все-таки надо попробовать.
     Зажмурившись, я глубоко вдохнула и постаралась успокоиться, одновременно собирая воедино магическую силу. Наверное, это заняло секунд пять, а казалось — несколько часов. Наконец я ощутила, как вокруг взметнулся ледяной вихрь и кровь медленнее потекла по жилам.
     Когда ощущение холода прошло, я сперва не решалась открыть глаза, а открыв, обнаружила, что стою прямо перед мельницей. Радость от удачно выполненного заклинания мгновенно померкла, как только я перешагнула порог. В воздухе чувствовались следы недавнего колдовства. Темного колдовства.
     — Арчер? — позвала я, боясь не расслышать ответ: так громко колотилось сердце.
     Из дальнего угла послышалось тихое и сиплое:
     — Мерсер…
     Всхлипнув, я бросилась к нему. Арчер лежал на спине, руки сложены на груди. В лунном свете казалось, что он сплошь залит чернилами.
     Только совсем не краска и не чернила покрывали его грудь и образовали вокруг целую лужу, как бы я ни старалась себя обмануть. Слабый металлический запах вызывал в памяти Дженну, когда она кормилась у нас в комнате.
     Я упала на колени рядом с Арчером, дотронулась до его щеки — холодная и влажная на ощупь.
     — Это мне… за то… что пришел раньше времени, — выговорил он, задыхаясь и силясь изобразить улыбку.
     — Пожалуйста, не остри, когда истекаешь кровью, — попросила я, осторожно приподняв его руку.
     В темноте я не могла разглядеть, насколько серьезны его раны, — да это, наверное, к лучшему. Во всяком случае, рубашка промокла насквозь и стала скользкой от крови, и дышал он часто и неглубоко.
     — Этот тип… — прошептал Арчер. — Выскочил… из ниоткуда… Мне показалось… у него когти…
     Господи, теперь понятно, откуда такие страшные раны. Мне стало дурно, когда я представила, как Ник, озверевший вроде Дейзи, кромсает Арчера.
     Я сделала несколько вдохов через нос, пока тошнота не отступила.
     — Все будет хорошо, — сказала я, хотя голос дрожал и меня всю трясло. — По-моему, все не так уж страшно. Ты, как обычно, развел драму на пустом месте.
     Магия бушевала внутри, словно море в шторм, и ни на чем не получалось сосредоточиться. Хотя я старалась. Я гладила Арчера по лбу, пытаясь передать ему свою силу, зарастить открытые раны на животе и груди.
     Кровотечение стало чуть слабее — вот и весь результат моих усилий, а ведь Арчер уже и так потерял очень много крови. Я села на пятки. От ощущения собственного бессилия хотелось кричать. Зачем обладать божественной силой, если ты не можешь помочь тем, кого любишь?
     Арчера била дрожь. Он стиснул мою руку.
     — Гиблое дело, Мерсер.
     — Не говори так! — закричала я.
     Он покачал головой и еле выговорил, стуча зубами:
     — Все равно от этого не уйти… Рано или поздно… Лучше бы… позже…
     Я хотела снова повторить, что это неправда, что все будет хорошо, но что толку? Даже в темноте было видно, какой он бледный и какие испуганные у него глаза. Лужа крови была огромной — трудно поверить, что в теле Арчера еще осталась хоть капля.
     Мы оба знали, что он умирает. Я ничего не могла сделать.
     Зато кое-кто другой мог.
     Я наклонилась ближе и прошептала Арчеру на ухо:
     — Пожалуйста, Кросс, потерпи еще несколько минуток, ладно? Помни, ты обещал, что мы будем целоваться в старинном замке!
     Он попытался засмеяться. Получилось какое-то слабое бульканье. Я вскочила, зажимая себе рот ладонью, чтобы не зарыдать в голос.
     — Я сразу вернусь, обещаю!
     Я еще многое хотела ему сказать, но время уходило. Если он умрет раньше, чем я вернусь… Не думать об этом! Не позволяя себе задерживаться из-за колебаний и сомнений, я закрыла глаза и исчезла.
     Появилась я в коридоре возле своей комнаты и сразу помчалась вниз, искать Кэла.
     Он открыл дверь, сонный, растрепанный. Увидев меня, удивился и обрадовался. Это было хуже всего.
     Заметив, что я вся в крови, он перестал улыбаться и схватил меня за руку.
     — Софи, что случилось?
     — Это не моя кровь, — торопясь, ответила я. — Один человек ранен. Надо скорее бежать на мельницу. Не рассказывай никому! Я тебя там встречу.
     Кэл растерянно нахмурился, но я телепортировалась, прежде чем он успел о чем-нибудь спросить.
     То ли сказались долгие изнурительные тренировки с папой, то ли еще что — я совсем не устала после таких мощных заклинаний. Когда снова переместилась на мельницу, сознание было ясным и даже голова не кружилась. Только страх по-прежнему подгонял меня, пока я пробиралась к Арчеру. Слава богу, его грудь все еще поднималась и опускалась, только дышал он чаще и глаза были закрыты.
     — Видишь, я же обещала, что вернусь! — Я снова присела рядом, стараясь говорить веселым тоном, как будто, если Арчер поверит, что мне не страшно, то и сам не будет бояться.
     Вряд ли это подействовало, но он взял мою руку, не открывая глаз, и прижал к губам. Я накрыла запястье другой руки, чтобы пощупать пульс.
     Так я и сидела, сосредоточившись на размеренной пульсации под пальцами, пока наконец не услышала голос Кэла.
     — Софи?
     — Я здесь!
     Было слышно, как он перешагивает через упавшие балки и обломки кирпича, а когда наконец появился в дверях, мне показалось, что ничего прекраснее я в жизни своей не видела.
     — Ох, спасибо! — выдохнула я, сама не зная, кого благодарю — Кэла или Бога.
     — Что случилось? — спросил он, подходя ближе.
     И тут он увидел.
     Самые разные эмоции промелькнули в его глазах. Сперва удивление, потом холодная, молчаливая злость. Взгляд стал жестким, и губы плотно сжались.
     — Кэл… — едва ли не проскулила я.
     — Отодвинься, — коротко приказал он.
     Я поскорее вскочила и, обойдя Арчера, встала по другую сторону, а Кэл занял освободившееся место. Он схватил руку Арчера совсем не так бережно, как обычно, когда лечил кого-нибудь другого, в том числе и меня. Казалось, Кэл старается по возможности ограничить контакт. На одну ужасную минуту у меня появились сомнения, но потом Кэл наклонил голову и по коже Арчера побежали серебряные искры.
     Я сидела на грязном полу заброшенной старинной мельницы и смотрела, как мой жених исцеляет моего любимого, раненного демоном.
     — Ничего себе, — пробормотала я. — Представляю, что за сочинение у меня получится на тему «Как я провела лето».
     Я уткнулась лбом в колени, не зная, что делать — разреветься или истерически захохотать.
     Через несколько минут Кэл сказал:
     — Готово.
     Я подняла голову. Лужа крови исчезла. Арчер все еще лежал без сознания, но дышал ровно. Я бросилась к ним.
     — Спасибо тебе! — сказала я, положив руку на локоть Кэла.
     Он сбросил ее и встал, отвернувшись от меня. Каждая линия его тела выражала ярость — от напряженных плеч до судорожно сжатых кулаков.
     Я начала:
     — Прости…
     Он меня оборвал.
     — Не надо! Я знал, что ты иногда бываешь наивной, но не думал, что ты совсем дура. Софи, он же из «Ока»! А они убивают наших. Что тебе тут непонятно?
     Я только молча хлопала глазами.
     — Этот еще и хуже прочих, — продолжал Кэл, — потому что формально он наш! Он — предатель, а ты его привечаешь… А других отталкиваешь.
     Тут он посмотрел на меня, и в его глазах я увидела такое, что чуть не упала. Кэл удивительно хорошо умел скрывать свои чувства, поэтому я даже не догадывалась… Боже, как можно быть такой идиоткой?
     — Прости, — повторила я. — Кэл, я н-не хотела причинить тебе боль…
     Мучительное выражение исчезло так же мгновенно, как и появилось.
     — Дело не во мне одном. Когда-нибудь ты станешь главой Совета. Экстраординарии должны тебе доверять, а никакого доверия не будет, если ты пустишь одного из этих к себе в постель.
     Щеки обожгло смущением и злостью.
     — Слушай, во-первых, никого я к себе в постель не пускала! А во-вторых, Арчер уже несколько раз спасал мне жизнь. Он не такой, как ты думаешь.
     Кэл с отвращением фыркнул.
     — Как ты не понимаешь, Софи? Он — лучшее оружие «Ока». Годами шпионил для них в «Гекате», почему же ты думаешь, что теперь перестал? Наверняка у него просто новое задание: подобраться к тебе поближе и добывать сведения для «Ока».
     — Вообще-то, я планировал просто попользоваться ее телом, но твоя идея тоже неплоха.
     Мы с Кэлом одновременно обернулись. Арчер сидел, привалившись к стене. Глаза у него блестели. Если не считать бледности, ничто не говорило о том, что всего пару минут назад он был на пороге смерти.
     — Если ты так уверен, что я шпион, зачем исцелял? — Арчер, морщась, поднялся на ноги. — Оставил бы тут истекать кровью и никаких хлопот.
     Кэл сдвинул брови:
     — Я сделал это ради нее.
     Улыбочка сползла с лица Арчера.
     — Справедливо, — сказал он тихо. — Спасибо.
     Они стояли и меряли друг друга взглядами, и хотя глупая одиннадцатилетка в моей душе пришла в восторг от мысли, что двое таких роскошных парней сейчас подерутся из-за меня, другая «я», разумная и семнадцатилетняя, понимала, что Арчера нужно как можно быстрее отсюда убрать.
     — Ладно, потом поговорим, — сказала я, подойдя к Арчеру.
     Он взял меня за руку и крепко сжал.
     Кэл посмотрел на наши сцепленные руки и сразу же отвел взгляд.
     — Пойду домой, — буркнул он.
     Вот только на пути кто-то стоял.
     Папа, Лара и еще трое советников загораживали дверь, мрачно глядя на нас с Арчером.

ГЛАВА 36

     Что было потом, я помню смутно. Вроде, Кристофер выскочил вперед и пинком отбросил подальше Арчеров меч, а самому Арчеру завернул руки за спину и связал черным шнурком, который всегда носил на поясе.
     Помню, Лара схватила Кэла за руку и стала на него орать, а Родерик, скрестив руки на груди, буравил меня суровым взглядом, словно ангел смерти с черными крыльями.
     А больше всего мне запомнилось, как папа стоял на пороге, не сводя с меня совершенно непроницаемого взора. Когда я попыталась что-то ему сказать, он резким движением вскинул руку и оборвал меня:
     — Даже не пробуй оправдываться, София!
     Полмили до дома стали самой долгой и самой печальной прогулкой в моей жизни. Не знаю, о чем я беспокоилась больше: что сделают с Арчером или простит ли меня папа хоть когда-нибудь. Папа и Лара шли впереди всех, переговариваясь вполголоса, а я пыталась осознать всю огромность свалившейся беды. Меня застали с одним из главных врагов Экстраординариума. Что-то подсказывало, что наказание за такой проступок намного серьезнее, чем сочинение в тысячу слов на какую-нибудь трудную тему.
     В аббатстве Торн было темно и тихо. Только оказавшись в главном вестибюле, папа наконец заговорил.
     — Утром собираем экстренное заседание Совета. Софи, Кэл, оставайтесь у себя в комнатах, пока вас не позовут. Кристофер, помести мистера Кросса в одну из нижних камер.
     Когда Кристофер потащил Арчера прочь, наши взгляды встретились. Арчер проговорил одними губами: «Все в порядке», — но я знала, что на самом деле все не в порядке и никогда уже не будет.
     После того как Арчера увели, я подошла к папе. Он по-прежнему на меня не смотрел и был словно каменный, совсем как Кэл там, на мельнице.
     — Пап, я понимаю, что извиняться бесполезно…
     Он резко вдохнул через нос и сказал:
     — Я не имею права разговаривать с тобой, пока ты не дала показания. Пожалуйста, иди к себе и до утра никуда не выходи.
     У меня слезы подступили к глазам.
     — Папа…
     — Иди! — заорал он.
     Я зажала рот рукой, чтобы не закричать.
     Папа ушел, не оглядываясь.
     — Пошли, — сказал Кэл. — Сейчас ты ничего не можешь сделать.
     — Это ты им рассказал? — спросила я. — Поэтому они прибежали на мельницу?
     Ярость Кэла словно куда-то исчезла.
     — Нет, — сказал он. — Понятия не имею, почему они явились. Если только это не связано с опытами, которые надо мной проделывали. Может, отследили мою магию, не знаю.
     Он двинулся к лестнице, а я, хотя и хотела больше всего на свете побежать за папой, двинулась вслед за Кэлом. Толстый ковер приглушал шаги, наши тени плясали в слабом свете настенных ламп. Я чувствовала на себе осуждающие взгляды портретов — безымянных экстраординариев, на которых веками охотились «Око», Брэнники и бог знает кто еще.
     «У меня были причины так поступить, — хотелось мне крикнуть прямо в нарисованные лица. — На самом деле Арчер нам не враг!» Только вряд ли портреты мне бы поверили.
     — Как ты думаешь, что с нами сделают? — спросила я Кэла.
     В животе ворочался ледяной ком страха.
     — Все будет не так ужасно, — сказал Кэл, правда, без особой убежденности. — Ты — дочь Джеймса, и вообще, ты им нужна. Не отдадут же тебя на растерзание из-за такой ерунды.
     Я задумалась, не будет ли на этот раз присловье «на растерзание» иметь буквальный смысл. Наверное, лучше не знать.
     — В крайнем случае, добавят еще год в «Гекате», — продолжал Кэл. — Как и мне.
     — Ты просто мне помогал! Скажи им, хорошо? Мол, ты был вынужден из-за того, что мы обручены, или еще что-нибудь такое.
     Мы остановились у двери в его комнату. Кэл внимательно смотрел на меня. Я, как всегда, не могла догадаться, что у него на уме.
     — Может быть, — только и сказал он. И после долгой паузы: — Я знаю, ты думаешь, его убьют. На самом деле, возможно, что нет. Для «Ока» Арчер так же ценен, как ты для Совета. Из него выйдет хороший заложник, и наши это понимают.
     Я сделала страшное усилие, чтобы сохранить равнодушное выражение лица. Если я опять разревусь, от меня останется только высохшая шкурка.
     — И что теперь? Послушно разойдемся по комнатам и будем делать вид, что все прекрасно?
     Вдруг мне пришла в голову еще одна мысль.
     — Или будем притворяться, что Ник не бегает сейчас на свободе, сверхмогучий и неуправляемый? Вот об этом я уж никак не смогу не думать!
     — Сможешь.
     Кэл неожиданно протянул руку и приложил к моей щеке ладонь.
     И почти сразу меня затопило блаженное оцепенение, начиная от макушки и до самых пяток.
     — Серьезно, шикарная способность, — сонно пробормотала я.
     — Иди спать, Софи, — сказал он, отдернув руку, словно обжегся. — Завтра будет тяжелый день.
     Но и сегодняшний день еще не закончился. Около своей двери я увидела Дженну. Ее лицо превратилось в маску обиды и злости.
     — Я спустилась вниз за кровью, — проговорила она, почти не шевеля губами. — И увидела… как тебя привели. С Арчером.
     Наведенные Кэлом чары, которые так помогли мне всего несколько секунд назад, теперь стали проклятьем. Сонные мозги еле ворочались, неспособные подсказать подходящее объяснение. Нужные слова не находились.
     — Он мне помогал…
     Дженна издала странный звук — не то всхлип, не то стон.
     — Помогал? Софи, он же…
     — Из «этих», — вдруг сорвалась я. — Знаю, знаю. Мне уже говорили. Пожалуйста, Дженна, послушай… — Я стиснула ее запястье. — Кэл на меня злится, папа меня, наверное, ненавидит… Если и ты тоже станешь меня ненавидеть, я просто не выдержу!
     Две слезинки скатились по щекам Дженны и капнули мне на руку. Кровавый камень слабо мерцал у нее на шее. После долгого, очень долгого колебания она накрыла мою руку своей.
     — Ладно уж, — сказала Дженна, шмыгая носом. — Только смотри, завтра ты мне все расскажешь!
     — Расскажу, — эхом откликнулась я, чувствуя, как у меня самой защипало глаза.
     А когда Дженна наконец крепко меня обняла, я еле удержалась, чтобы не разрыдаться.
     — Ты такая хорошая, я тебя не стою, — прошептала я, уткнувшись ей в плечо.
     Дженна еще крепче прижала меня к себе.
     — Я знаю!
     Я засмеялась сквозь слезы, и на душе стало чуточку легче.

     Рано утром раздался стук в дверь. Я мгновенно проснулась. Чары, наведенные Кэлом, к этому времени совсем развеялись, отчаяние и страх нахлынули с новой силой. Меньше чем за двадцать четыре часа моя жизнь перевернулась с ног на голову. Ник и Дейзи окончательно одемонели, Арчер арестован Советом, а хрупкое взаимопонимание с папой разлетелось ко всем чертям. Так много плохого случилось за такое короткое время — это нечестно.
     А может, я просто разом истратила весь отведенный на мою жизнь запас ужасов, и следующие лет восемьдесят мне предстоит играть в настольные игры и разводить кошек? Вот было бы славно…
     Стук послышался вновь, и я вдруг поняла, что стучат не ко мне, а в комнату Кэла, дальше по коридору. Я опять уронила голову на подушку. Кто следующий? Я или сперва пойдут за Арчером?
     А может, Арчера уже привели?
     Отогнав эту мысль, я встала, умылась и оделась. Вчерашняя одежда так и лежала на полу заскорузлой кучкой. Я, передернувшись, бросила все это в медный мусорный бачок под умывальником. Не в первый раз моя одежда оказывалась в крови, зато я искренне надеялась, что в последний.
     Когда за мной пришли, я сидела на краешке кровати в строгом черном платье, которое Лара купила для меня у Лисандера. За дверью оказался Кристофер.
     Он сказал:
     — Софи, тебя ждут.
     Я кивнула. Во рту пересохло, и сердце трепыхалось в груди.
     Спустившись по лестнице, мы вместо штаб-квартиры Совета прошли влево, в совершенно незнакомую мне часть аббатства Торн. Коридор здесь был темный, без мрамора и позолоты, заполонивших весь дом. Простая деревянная обшивка стен, электрические лампочки защищены грубой железной сеткой. Наконец мы остановились перед тяжелой, сплошь в царапинах дверью.
     Комната резко отличалась от прочих помещений Торна. Во-первых, она была сравнительно маленькой и плохо освещенной. Ни одного окна, единственный источник света — люстра в виде тяжелого железного кольца, утыканного свечами. Пахло сыростью и плесенью, а на истоптанных досках пола темнели пятна. Об их происхождении думать не хотелось.
     Поперек комнаты, почти от стены до стены, деревянный стол, за ним пять стульев с высокими спинками, тоже деревянных, и на каждом стуле по советнику. Сперва я увидела Лару, а потом с удивлением поняла, что рядом с ней сидит миссис Каснофф.
     Я так изумилась, вновь увидев ее в аббатстве, что не сразу осознала еще одну деталь: папы за столом не было.
     Заметив меня, Лара сделала мне знак подойти ближе. Против стола стояла низкая скамья из такого же темного дерева, как и все в комнате. Ощущение, словно все мы заперты в большом дубовом сундуке.
     На скамье сидел Арчер, уперев локти в колени. Запястья у него по-прежнему были связаны черным шнуром, порванная одежда вся в засохшей крови. И все же, когда я села рядом, он поднял голову и попытался улыбнуться. Правда, вышло больше похоже на гримасу. Я хотела до него дотронуться, но знала, что от этого станет еще хуже. Магия всколыхнулась во мне, и я на одну крохотную минутку представила себе, что будет, если я сейчас выплесну ее прямо на пятерых угрюмых людей за столом.
     А ведь я бы могла. Я была сильнее их всех, вместе взятых.
     И что потом? Кинуться в бега, погубить все, ради чего трудился папа, весь остаток жизни скрываться? Нет, спасибо. Не знаю, что припас для меня Совет, но все лучше такой судьбы.
     Лара дождалась, пока Кристофер займет место рядом с ней, и только тогда заговорила.
     — София, как ты, вероятно, заметила, твой отец не сидит среди нас. Мы решили, и он согласился с нашим решением, что ему не удастся сохранить необходимую объективность при вынесении тебе приговора.
     Тогда я оглянулась и наконец заметила папу: он прислонился к стене, почти потерявшись в сумраке. Руки скрестил на груди, лица не разглядеть. Тут я сообразила, что Лара сказала только о моем приговоре. Участвовал ли папа в принятии решения по поводу Арчера?
     — Поскольку закон требует в подобных случаях присутствия пяти советников, Анастасия согласилась занять вакантное место. Вам обоим предъявлены весьма серьезные обвинения. — Голос Лары, который должен бы рокотать, подобно гласу небесного судии, звучал тихо и ровно, почти задушевно. — Арчер Кросс, вы, будучи сотрудником организации «Око Божье», проникли на территорию Геката-Холла. Признаете ли вы это по доброй воле?
     Никогда в жизни мне так не хотелось владеть телепатией. «Пожалуйста, не строй из себя умника, ну пожалуйста!» — мысленно взмолилась я, стараясь силой воли переслать эти слова в мозг Арчера. То ли у меня получилось, то ли он и сам оказался разумнее, чем я думала.
     — Признаю, — негромко ответил он.
     Судьи дружно выдохнули. А потом все взоры обратились на меня.
     — София Мерсер, вы проникли на запретную территорию на острове Греймалкин, вступив для этой цели в сговор с представителем «Ока Божьего». Признаете ли вы это по доброй воле?
     Тысяча объяснений и оправданий рвались на язык: мол, на запретной территории сестры Каснофф творили кошмарные гадости, только потому я туда и полезла, — но я прикусила язык. Скорее бы все закончилось.
     — Признаю.
     Лара кивнула, и, кажется, на ее лице промелькнуло облегчение. Она что-то записала на длинном листе пергамента. Не поднимая глаз, произнесла:
     — Мистер Кросс, поскольку вы признали свою вину, мы огласим приговор.
     У меня замедлился пульс, и вдруг стало очень холодно, как при телепортации. Только магия тут ни при чем — это был самый обыкновенный страх.
     — Суд постановил: завтра на рассвете вывести вас на территорию поместья Торн и казнить.
     У меня словно весь воздух вышибли из легких. И вообще из комнаты. Мне показалось, что помещение суда затрясло, а на самом деле это я дрожала так сильно, что в глазах все расплывалось. Завтра. На рассвете. Меньше двадцати четырех часов остается. Меньше суток до того, как Арчер умрет. Эти слова криком звенели в моем сознании. Голову терзала боль, почти такая же сильная, как в сердце.
     Рядом, совсем близко, резко выдохнул Арчер. Я впилась ногтями в ладонь, чтобы удержаться и не схватить его за руку. Если я сейчас до него дотронусь, подумать страшно, что может случиться. Волшебная сила клубилась у меня внутри, совсем как вчера ночью, когда мне казалось, что он умирает. Не представляю, что помешает мне разнести здесь все к чертям собачьим, если только я хоть на секунду выпущу магию из-под контроля.
     — Что касается тебя, София, — снова заговорила Лара, — здесь совершенно иной случай.
     Я так зациклилась на мысли о том, каким именно способом казнят Арчера, — чуть не забыла, что и меня тоже ждет наказание.
     Лара нахмурилась, между бровями залегла вертикальная складка.
     — Перед нами всего лишь последнее звено в цепи весьма тревожных событий с твоим участием. Вспомним ситуацию в «Гекате» прошлой осенью. Далее, около месяца назад ты нанесла травмы нескольким экстраординариям в клубе «У Шелли». Ты практически в одиночку вскрыла витрину, где хранился гримуар Вирджинии Торн.
     Я тряхнула головой. Откуда Лара узнала? Хотелось еще раз оглянуться на папу, но взгляд словно приклеился к Ларе, к ее шевелящимся губам.
     А она спокойно продолжала:
     — И, пожалуй, больше всего тревожит масштаб твоих способностей некроманта. В буквальном смысле за всю историю Экстраординариума не было столь сильного в этой области мага.
     — Это вы о вурдалаках? — растерялась я. — Ну да, они послушались, но у меня на это все силы ушли, практически без остатка.
     Миссис Каснофф откинулась на спинку стула, положив ладони на потертую столешницу, и заговорила впервые с начала заседания.
     — Не о вурдалаках, Софи. Речь идет об Элоди Паррис.

ГЛАВА 37

     Слова миссис Каснофф падали, точно камни.
     — Ты говорила, что она еще в «Гекате» предпринимала попытки общения с тобой. Это правда?
     Я чувствовала, что все смотрят на меня, даже Арчер.
     — Да.
     Миссис Каснофф подалась вперед.
     — И то же самое она делала здесь, в Торне?
     Я стиснула холодные, как лед, пальцы в кулаки, не отвечая. Миссис Каснофф кивнула, словно услышала ответ.
     — До сих пор не было отмечено ни одного случая общения призраков с живыми экстраординариями, не говоря уже о том, чтобы они последовали за кем-нибудь через Атлантику. Элоди полагается быть привязанной к «Гекате», а она привязана к тебе. — Директриса покачала головой, словно никак не могла до конца этому поверить. — Возможно, это вызвано тем, что она перед смертью разделила с тобой свою магию, подобных прецедентов опять-таки нет. Если еще учесть твою наследственность и проявленные ранее магические способности, боюсь, у нас не остается выбора.
     Мой мозг — словно перенасыщенная водой губка. Слишком много новой информации, ее невозможно осмыслить. Я каким-то образом привязала к себе Элоди, и, несмотря на все мои старания обуздать свою силу, по мнению Совета, силы этой у меня слишком много. И что там еще с наследственностью?
     Миссис Каснофф между тем опустила очи долу, а Лара снова принялась что-то чиркать на своем пергаменте. Она же и огласила приговор.
     — Суд постановил подвергнуть тебя процедуре Отрешения.
     Тут советники в один голос произнесли какое-то слово или фразу на совершенно непонятном языке. Во всяком случае, силы в этом слове было столько, что у меня волосы взметнулись кверху, а сама я сидела оглушенная, словно приклеившись к скамье. Рука Арчера легла на мою руку — я невольно вспомнила, как мы впервые прикоснулись к друг другу на лекции миссис Каснофф. Сзади резко, ударом клинка прозвучал папин голос. Мне хотелось засмеяться, как это ни глупо. Похоже, я все-таки добилась своего. Можно сказать, не зря приехала в Англию.
     Папа оказался рядом, его пальцы стиснули мое плечо.
     — Софи с Арчером отправились на остров Греймалкин по моему приказу, — проговорил он.
     Я тут же вцепилась в его руку.
     — Папа, не надо!
     Он даже не взглянул на меня. Смотрел не отрываясь на миссис Каснофф.
     — Я подозревал, что именно вы обратили Ника и Дейзи, и поручил Софи с Арчером провести расследование. Если кому и полагается Отрешение, так только мне. — Папа кивнул Ларе. — Ты всегда мечтала стать во главе Совета. Уступаю тебе это право.
     Он произнес то же самое слово, что и судьи после оглашения приговора. Снова по комнате прошел ветерок от магии.
     На этот раз магический импульс ощущался сильнее. Огоньки свечей затрепетали и чуть было не погасли. Лара, глубоко вздохнув, повела плечами, словно на них легла тяжелая ноша. Папа, как будто разом съежившись, попросил:
     — Только не трогай Софи. Отпусти ее к матери.
     — Ах, Джеймс, — с легкой грустью произнесла Лара. — Твоя жертва так благородна, хотя бесцельна и предсказуема.
     Кристофер, Родерик и Элизабет смотрели на папу с жалостью и презрением. Ужас, больше месяца нараставший во мне, обрушился разом, срывая дыхание. Вот оно… Сбывается мое предчувствие.
     — Как вы нас разочаровали… Оба. — Взгляд Лары обратился на меня.
     Все молчали, но ей и не требовалась ничья поддержка. Видно, Лара долго ждала этой минуты.
     — Мой отец и Вирджиния Торн рассчитывали путем обращения Алисы получить идеальное оружие — невероятно могущественное существо, находящееся под их полным контролем. Вместо этого у них на руках оказалась невменяемая истеричка, которую пришлось усыпить, как бешеную собаку. Разумеется, оставалась еще надежда на Люси, но она не пожелала сотрудничать с Советом. Поэтому Совет просто дождался, пока ты, Джеймс, подрастешь, после чего избавился от твоих родителей.
     Я не сразу поняла, что она такое сказала. Алексей Каснофф — создатель Алисы, поэтому ему подчиняются все ее потомки. Он заставил Люси убить мужа. Моего дедушку. А потом ее и саму убили.
     Удивительно, что я еще что-то слышу за шумом крови в ушах. Лара продолжает говорить:
     — Отец понимал, какую пользу могут принести нам демоны в войне против «Ока». К сожалению, твои мать и бабушка оказались… неприменимы в качестве оружия. От тебя он ожидал большего.
     Я думала, невозможно побледнеть еще сильнее, но после слов Лары папино лицо стало белым как бумага. Меня захлестывали ярость и ужас. Я ждала, что в ответ взметнется магия, но хоть в крови кипели волшебные силы, они были словно заперты в стеклянной коробке — я не могла до них дотянуться.
     — Спокойно! — сказал мне Родерик. — Поскольку тебя приговорили к Отрешению, в тот же миг твои способности были заблокированы. То же случилось и со способностями твоего отца, как только он произнес слова магической клятвы. Весьма полезная магия. В противном случае ведьмы и колдуны могли бы бороться против исполнения приговора.
     Арчер резко выпрямился, не вставая со скамьи. На кончиках пальцев у него плясали крошечные синие искорки. Поймав его взгляд, я покачала головой. Арчер — великолепный боец, но в магии он не слишком силен. Если сейчас что-нибудь предпримет, от него просто останется еще одно пятно на паркете.
     Лара глаз не сводила с папы.
     — Мой отец все-таки был умным человеком. Он сохранил записи о ритуале, на случай, если и ты не оправдаешь наших надежд. Увы, ты их не оправдал, как и твоя дочь. Но у нас есть и другие.
     Папа мрачно засмеялся.
     — Ник и Дейзи? Они слишком свирепы, от них никакой пользы.
     — Нет. — Миссис Каснофф раскрыла рот впервые с момента оглашения моего приговора. — Ник и Дейзи не единственные, ты просто больше ни о ком не знаешь.
     Будь это кто-нибудь другой, а не наша директриса, могло даже показаться, что она смотрит на папу умоляюще.
     — Ты недостаточно агрессивно выступал против наших врагов, Джеймс. Я понимаю, у тебя были на то личные причины, однако мы не могли допустить проявлений слабости.
     — Это безумие! — Папин голос дрожал. — Вы дали «Оку» и Брэнникам лишний повод истреблять нас.
     У миссис Каснофф сделалось совсем несчастное лицо.
     — Джеймс, они проникли в наши ряды, — сказала Лара, поджав губы. — Мы будем использовать любое оружие, какое у нас есть.
     Она была неправа, я нутром чуяла — не знаю только, действовало ли тут ясновидение или просто здравый смысл. Призывание демонов расценят как объявление войны. Я в этом ни секунды не сомневалась. Отчаяние наваливается, как подумаешь, сколько зла сумела натворить одна-единственная семейка… Алексей Каснофф уничтожил Алису, Люси, моего деда… А теперь его дочурки рвутся и нас с папой устранить. Сумасшедший дом — не знаешь, смеяться или плакать.
     Впрочем, решение приняли за меня. По кивку Лары двое вампиров-охранников, — может быть, те самые, кого я видела ночью, — вынырнули из теней и схватили папу.
     — Нет! — закричала я, но его уже тащили к двери.
     — Со мной все будет хорошо, — сказал папа, поймав мой взгляд.
     Голос у него не дрожал, хотя глаза были полны страха.
     Я судорожно пыталась найти слова, чтобы сказать ему — ну хоть что-нибудь, ведь я его, может, больше никогда не увижу. Ужас мешал думать, и я сумела только выговорить:
     — Папа…
     А потом он исчез. Эхо от стука захлопнувшейся двери долго звучало в полутемной комнате.

ГЛАВА 38

     Нас с Арчером отвели в подземную часть аббатства Торн, где находились те самые камеры, о которых говорил папа. Я-то навоображала невесть что: стальные решетки, узкие нары, в общем — тюрьму. А на самом деле — обыкновенные пещеры, и в каждой железная дверь. Нас бросили в пещеру попросторнее. По белому камню стен сочилась влага, свет давал висящий в воздухе магический огонек вроде того, что я соорудила тогда на острове. Вокруг потрескивала магия. Арчер объяснил, что это специальные чары, чтобы заключенные не вздумали колдовать. Видно, он выяснил это за ночь на собственном опыте.
     Долгое время мы просто сидели на сыром полу, держась за руки. Где-то в доме над нами мой папа проходил через ритуал, который мог его убить. Потом настанет моя очередь, а завтра в этот же час Арчер будет уже мертв. Думать об этом было нестерпимо, не то что говорить. Вот мы и не разговаривали.
     Я рассматривала блики на влажных каменных стенах, и вдруг Арчер сказал:
     — Сходить бы в кино…
     У меня глаза полезли на лоб.
     — Мы сидим в кошмарной подземной темнице. У меня все шансы умереть в ближайшие часы. Ты неотвратимо умрешь в ближайшие часы. И если бы тебе пообещали исполнить одно-единственное желание, ты пожелал бы посмотреть кино?
     Арчер покачал головой.
     — Я не о том. Просто как-то у нас все по-дурацки. Ты демон, я охотник на демонов. Вот учились бы мы в нормальной школе, я бы тебя приглашал в кино, портфель твой с учебниками носил или еще что. — Он прищурился и спросил: — Обычные люди на самом деле так поступают?
     — Только в телесериалах пятидесятых годов прошлого века, — ответила я, запуская пальцы ему в волосы.
     Он обнял меня одной рукой и, откинувшись на стену, притянул к груди.
     Я подобрала ноги и пристроила голову у него под подбородком, прижавшись щекой.
     — Значит, вместо того, чтобы пугать вурдалаков по окрестным лесам, ты бы лучше ходил в кино и на школьные дискотеки?
     — Ну, можно иногда и на вурдалаков поохотиться, — признал он, целуя меня в висок. — Чтобы не скучно было.
     Я закрыла глаза.
     — А что мы бы еще делали, если бы были обычными подростками?
     — Гм, надо подумать. Ну, во-первых, мне пришлось бы как-то зарабатывать деньги на те самые совершенно обычные свидания. Скажем, грузчиком в бакалее.
     Образ Арчера в синем фартуке, укладывающего коробки с вафлями на полку в универсаме, — дикая картина, но я поддержала игру.
     — Мы бы жутко ссорились в гардеробе. Это часто случается в человеческих школах.
     Арчер стиснул меня в объятиях и тут же отпустил.
     — Ага! Отличное развлечение. А потом я бы явился к твоему дому среди ночи и орал серенады под окном, пока ты не согласишься со мной помириться.
     — Сразу видно, что ты дурацких фильмов насмотрелся! — засмеялась я. — О, еще мы можем делать совместные проекты!
     — Это вроде того, как мы вместе работали на уроках по самообороне?
     — Ага, только в обычной школе чаще пишут рефераты, а не бьют ногой в лицо с разворота.
     — Миленько.
     Мы еще несколько минут выдумывали всевозможные сценарии, обсуждали, какие виды спорта, изученные Арчером в «Оке», пригодились бы на уроках физкультуры и как мы блистали бы в школьных спектаклях. Я хохотала во все горло и хоть ненадолго забыла о плохом.
     Наверное, для того все и было затеяно.
     А когда веселье понемногу затихло, снова подступил страх.
     Я все-таки попробовала сострить.
     — Знаешь, если я останусь жива, буду вся в безумных татуировках, как Ванди. Ты уверен, что хочешь встречаться с «девушкой в картинках», пусть даже и недолго?
     Арчер тронул меня за подбородок, заставляя посмотреть в глаза, и тихо ответил:
     — Да ты хоть тигра нарисуй прямо на физиономии, все равно я захочу быть с тобой.
     — Да ну тебя, бросай эти сантименты, — отозвалась я, пристраиваясь поближе. — Мне нравится ехидный вредный Арчер.
     Он расплылся в улыбке.
     — А тогда помолчи, Мерсер!
     И прижал губы к моим.
     Я ни на миг не могла забыть, что это, очень возможно, наш последний поцелуй. Арчер наверняка тоже об этом думал. Мы целовались не так, как раньше, — медленно и с ноткой отчаяния. Когда поцелуй закончился, мы оба тяжело дышали, уткнувшись друг в друга лбами.
     — Софи, — прошептал Арчер, и тут тяжелая железная дверь со скрежетом открылась.
     На пороге стоял Кристофер. Его волосы при свете волшебного огонька отливали синим. На нас он почти не обратил внимания, отрывисто приказав кому-то сзади:
     — Сюда!
     Две темные фигуры втащили в камеру какой-то куль.
     Папа.
     Он был одет в черную мантию, голова бессильно запрокинулась. Двое стражников — теперь я разглядела, что это вампиры, — швырнули его на пол. Мне сразу бросились в глаза отметины — узор из завитков на шее, на щеках и на лбу, словно ядовитые лианы. В полутьме они казались черными; на самом деле, наверное, рисунок был темно-фиолетовым, как у Ванди.
     Да плевать на узоры! Важно одно: его грудь равномерно поднималась и опускалась в такт дыханию, а когда я тронула папино запястье, убедилась, что пульс есть.
     — Пап, — тихонько позвала я.
     Он не очнулся. Я сильнее сжала его руку. Папа неуловимо изменился, и я не сразу поняла, в чем дело. Я больше не чувствовала в нем волшебную силу. Папина магия стала для меня привычным фоном, словно постоянная трансляция на волне, которую я одна могла слышать. А теперь — тишина. Показалось, что запертая внутри меня магия всколыхнулась в знак сочувствия.
     У меня потекли слезы, закапали на папину мантию.
     Чьи-то бесцеремонные руки легли на плечи. Вампиры грубо оттащили меня и вздернули на ноги. Лицо Кристофера оставалось бесстрастным.
     — Идем, София.
     Я в отчаянии переводила взгляд с папы на Арчера и обратно. Уже? Не может быть! Неужели я их больше не увижу? А мне так много нужно им сказать!
     — Я о нем позабочусь, — сказал Арчер, опустившись на колени рядом с папой. — Возвращайся скорее.
     — Ага. — Я облизнула внезапно пересохшие губы. — Увидимся, когда я вернусь.
     Я произнесла это, словно клятву. И без конца повторяла мысленно, вроде мантры: «Когда я вернусь, когда я вернусь». Если папа прошел через это и остался жив, значит, и я смогу.
     Я вывернулась из рук вампиров.
     — Сама пойду!
     Заставила себя шагнуть к Кристоферу, хотя колени подламывались. Не знаю, как я не свалилась.
     Кристофер вывел меня из камеры. Я шла за ним, расправив плечи, с высоко поднятой головой.
     Но когда мы подошли к лестнице, ведущей на верхние этажи аббатства, моя решимость дрогнула.
     У подножия лестницы нас ждала миссис Каснофф.

ГЛАВА 39

     Директриса жестом велела мне следовать за ней. Было трудно смотреть на нее, не отводя глаз. Она никогда мне особенно не нравилась, но я ей верила. И сейчас невольно вспоминала, как они с Кэлом прибежали ко мне после моей битвы с Алисой, как миссис Каснофф сидела возле моей постели и держала меня за руку. Жаль, она ни словом не обмолвилась о том, что меня убьют, если я не оправдаю надежд.
     Мы поднимались по каменным ступеням винтовой лестницы.
     — Софи, я знаю, тебе сейчас очень горько.
     — Горько, обидно, противно, страшно… В общем, весьма разнообразные эмоции.
     Миссис Каснофф остановилась, дотронувшись до моего локтя.
     — На все есть веские причины.
     Я оттолкнула ее руку.
     — Ваша сестра их уже изложила, как и положено главному злодею в пьесе. Хватит с меня монологов.
     — Мы не злодеи, в том-то и дело! — возразила директриса. — Мы пошли на это для блага всего Экстраординариума. Нас становится все меньше, а численность «Ока» и Брэнников растет. Вы с отцом должны были нас защитить, но вы оба предпочли сблизиться с врагом!
     — Неправда, все не… Что значит «оба»? У папы в жизни не было никаких дел с «Оком»! Да и с Брэнниками тоже!
     Директриса, встряхнув головой, двинулась дальше.
     — Сейчас это уже не имеет значения.
     Лестница кончилась, но мы все еще были под землей. Впереди тянулся длинный коридор без окон. Вдоль стен стояли старинные доспехи, совсем непохожие на те, что я видела в других помещениях. Странные какие-то доспехи, а некоторые — огромные до жути. Мне стало страшно, и снова я почувствовала, как бессильно бьется во мне заблокированная магия.
     — Следуй за мной, — сказала миссис Каснофф.
     Не успели мы пройти и трех шагов, как кто-то окликнул:
     — Анастасия!
     Навстречу бежала Элизабет, путаясь в длинной юбке и быстро перебирая тощими старческими ногами.
     Миссис Каснофф посмотрела на нее с досадой.
     — В чем дело?
     Элизабет задыхалась, ее круглые щечки покраснели.
     — Лара срочно хочет тебя видеть.
     Миссис Каснофф нахмурилась.
     — Скажи ей, что я скоро приду. Я веду Софи в палату Отрешения.
     — Нет! Она просила прийти немедленно. Это… — Элизабет покосилась на меня. — Это насчет Ника.
     Даже в полутьме коридора было видно, как у миссис Каснофф вся кровь отхлынула от лица.
     — Он…
     — Как тогда, с его родителями, — ответила Элизабет. — Только на этот раз… — Рыдания душили ее. Элизабет прижала ко рту ладонь и наконец договорила: — Бог мой, Анастасия, все повторилось!
     Я не представляла, о чем речь, а вот миссис Каснофф произнесла слово, которого я никак не ожидала от нее услышать, после чего обернулась ко мне.
     — Софи, идем с нами! Если попытаешься бежать — помоги мне Боже, я своими руками тебя убью. Понятно?
     Я молча кивнула, даже не испугавшись, — так обрадовалась, что меня не поведут на Отрешение. Я шла за миссис Каснофф и Элизабет, а в голове мысли так и крутились. Если случилось какое-то несчастье, может быть, все отвлекутся и я смогу удрать? А миссис Каснофф пусть себе грозится! Первым делом надо найти Дженну. Я ведь о ней даже не вспоминала все это время! Знает ли она о том, что случилось? Если я расскажу ей об Арчере, она, может, и не захочет бежать со мной. Нет, не надо об этом думать! А еще Кэл… Нужно найти Кэла, узнать, что с ним. Потом мы с Дженной и Кэлом придумаем, как вытащить папу и Арчера из подземелья, а потом помчимся к итинерису, как будто за нами черти гонятся.
     Вполне возможно, что и погонятся.
     Наконец мы добрались до вестибюля. Откуда-то сверху слышались крики.
     Элизабет и миссис Каснофф бросились к лестнице. Я подумала, не сбежать ли к себе в комнату. Надеясь, что Кэл и Дженна тоже у себя, я начала поворачиваться в ту сторону, как вдруг магический заряд ударил меня прямо между лопатками с такой силой, что я упала на колени. Мне и раньше случалось подпадать под боевое заклинание на занятиях с Алисой, но тогда не было так больно. Ощущение, словно тебя шарахнули током и одновременно заехали по спине бейсбольной битой.
     Подняв голову, я увидела на лестнице миссис Каснофф. Она еще не успела опустить руку.
     — Я тебя предупреждала! Вставай и иди сюда.
     Я послушалась. Ни на что другое просто не было сил; я еле на ногах держалась.
     Весь Совет столпился в коридоре у папиного кабинета. Из опрокинутых кадок с пальмами на красный ковер просыпалась черная земля. Я заметила на полу среди битого стекла два темных пятна. Посреди коридора стояли Лара и Родерик и орали друг на друга.
     — Ты уверяла, что этого не случится! Ты клялась, что он у тебя под контролем!
     Лара, стиснув кулаки, злобно сверкала глазами.
     — Да, под контролем! Видимо, произошло небольшое отклонение. Мы все исправим.
     — Ничего мы не исправим! — закричала Элизабет. — Лара, этой ночью он убил почти двадцать человек! Двадцать человек всего за несколько минут!
     У меня что-то сжалось внутри. Так вот из-за чего сыр-бор. Ларин ручной демон взбесился. Во мне шевельнулась темная радость. Так вам и надо! Будете знать, как превращать детей в монстров! Потом я вспомнила Ника — каким нежным он был с Дейзи и улыбался совсем как Арчер… Злорадство мигом испарилось без следа.
     — «Око» уже знает, что мы задержали Арчера, — продолжала вопить Элизабет. — Скоро они явятся в аббатство! Боже, снова все повторится!
     — Нет! — рявкнула Лара с упорством маньяка. — В этот раз все иначе! Есть еще Дейзи. Все можно исправить.
     В проеме мраморной арки появился Кристофер. Его синие глаза горели гневом.
     — Поздно! Элизабет права. Лара, я чувствую их приближение. Не сомневаюсь, что и ты чувствуешь.
     Лара застыла на месте — русые волосы выбились из пучка, глаза безумные.
     — Пусть приходят! Анастасия, выпусти Дейзи из камеры!
     Миссис Каснофф не двинулась с места.
     — Натравить на них Дейзи? Лара, а если она выйдет из повиновения?
     Я наблюдала за ними, словно невидимка. Как ни странно, мне даже было их жаль. Они со страху наделали глупостей и теперь приходилось расплачиваться. Правда, результатом их глупости станет война, в которой погибнет много экстраординариев — и обычных людей, вероятно, тоже.
     Как ни бессмысленно, я еще раз попробовала призвать магию. Не знаю, что я стала бы делать, если бы у меня получилось, но не получилось ничего. Я чувствовала себя совершенно беспомощной: магия рядом, совсем близко, а не дотянуться. И все-таки, должен быть какой-нибудь способ, иначе зачем нужно Отрешение? Может, блокирующие чары со временем ослабеют?
     Я опустила голову, и вдруг мой взгляд зацепился за что-то блестящее. Осколки стекла… Нет, не они вдруг вспыхнули на свету, а тонкая золотая цепочка.
     У меня вырвался не то всхлип, не то крик. Я упала на колени, отказываясь верить тому, что вижу.
     Разбитый кулончик с кровавым камнем.

ГЛАВА 40

     Я спросила миссис Каснофф:
     — Где Дженна? Это ее. — Я показала цепочку. — Что вы с ней сделали?
     На последних словах голос поднялся до крика. Меня трясло. Если уничтожить кулон при свете дня, Дженна умрет. Не просто умрет — сгорит заживо, крича от боли. Я вспомнила свое предчувствие: мы с Дженной и Кэлом больше не вернемся в «Гекату».
     Запах гари.
     Я так стиснула цепочку, что ногти впились в ладонь.
     Лара посмотрела на меня с презрением и сказала:
     — Давно пора было очистить дом от мусора.
     Я заорала от ярости, вскакивая на ноги. Может, у меня и не осталось волшебной силы, но это не помешает мне голыми руками убить гадину, которая посмела тронуть Дженну!
     Не знаю, чем бы все кончилось, если бы точно в этот миг по дому не прокатился оглушительный грохот. Когда он затих, все, забыв обо мне, обернулись к мраморной арке.
     Снова грохот, потом еще, а потом кошмарный треск ломающихся досок.
     Лара исчезла, не говоря ни слова. Только ветерок прошел — значит, она телепортировалась. Наверное, помчалась в подземелье, выпускать Дейзи. Миссис Каснофф что-то непрерывно бормотала на непонятном языке. Старушечья одежда Элизабет пошла рябью, изменяясь прямо на глазах. Скоро все тело Элизабет покрылось серым мехом, лицо вытянулось и превратилось в морду. Очки свалились, и стало видно желтые глаза.
     Кажется, все ждали, что сейчас кто-нибудь войдет сквозь арку, — может быть, предложит переговоры. Удивительно: они еще надеялись, что дело как-нибудь получится уладить цивилизованным способом. Поэтому для всех стало полной неожиданностью, когда сквозь арку прилетел серебряный кинжал и вонзился Кристоферу в грудь. Кристофер упал без звука. Глаза неподвижно уставились в пустоту.
     Дальше все было похоже на кошмарный сон.
     Оборотень-Элизабет с воем рванулась на лестницу. За ней бежали Родерик и миссис Каснофф. Я застыла на месте. Что мне делать, спрашивается, в разгар великой магической битвы, когда магии-то мне как раз и не оставили?
     Снизу доносились крики, вой и треск. Папа и Арчер все еще заперты в камере, а где Дженна, один Бог знает. И где Кэл. Пожалуй, хватит стоять столбом, дожидаясь, пока меня настигнет смертоносная вспышка. А если появятся бойцы «Ока», подозреваю, для них не будет иметь значения, что я больше не могу колдовать и что я влюблена в их единомышленника.
     Нужно бежать, а дорога из штаб-квартиры одна, и ведет она через арку прямо в гущу эпической битвы чудовищ.
     Вдохнув поглубже, я сунула цепочку Дженны в карман. Если я хочу узнать, что стало с моей подругой, найти Кэла, спасти папу и Арчера — я должна выбраться отсюда живой, с помощью магии или без оной.
     — Элоди! — позвала я. — Если ты здесь и можешь снова предложить призрачную помощь, это было бы замечательно.
     Сказала я это без особой надежды, но не успела глазом моргнуть — Элоди с недовольным видом уже парила передо мною в воздухе.
     — Ого, — прошептала я. — Значит, это правда? Что ты привязана ко мне?
     Она хмуро кивнула, скрестив руки на груди.
     — Ладно, извини. Даю слово, если ты мне сейчас поможешь, я сделаю все, что смогу, чтобы… Ну, отвязаться от тебя.
     Элоди внимательно посмотрела на меня. Ее губы шевельнулись. Не уверена, но кажется, она сказала: «Уж постарайся!»
     Затем Элоди поплыла по воздуху к одному из портретов. Ее пальцы завитками тумана прошлись вдоль рамы, и портрет вдруг повернулся, открывая потайной ход. Элоди кивнула на проем, и клянусь, выражение лица у нее было жутко самодовольное.
     — Спасибо! — сказала я, но она уже исчезла.
     Я в нерешительности топталась на пороге, пока снизу не донесся оглушительный треск. Не представляю, что это было, — звук такой, как будто проломился пол. Снова повеяло магией, и я даже без волшебных способностей поняла, что случилось: Лара выпустила Дейзи. Не знаю, что та сделала, но крики раздались нечеловеческие.
     Папа, подумала я. Арчер. Дженна. Кэл. Нужно выбраться, чтобы вытащить их.
     Потайной ход был такой тесный, что приходилось сгибаться в три погибели, и такой извилистый, что уже через несколько шагов я потеряла вход из виду, а значит, стало совершенно черно. Я машинально подняла руку — призвать магический огонек — и вспомнила, что не могу колдовать.
     Я быстро шла вперед. Сзади слышался шум боя — глухие удары, грохот, похожий на гром, и снова мне почудились вдали крики. Я не позволяла себе останавливаться, с ужасом гадая, что там происходит. «Папа, Арчер, Дженна, Кэл», — повторяла я без конца. Я не смогу помочь им, если умру.
     Потайной ход пошел вверх, а потолок опускался все ниже. Остаток пути пришлось ползти на четвереньках. Наконец я стукнулась головой обо что-то твердое. Пощупала — люк.
     Я нажала посильнее, и люк открылся, осыпав меня землей и мелкими камушками. Надо мной высились живые изгороди садового лабиринта, — значит, я оказалась позади дома.
     Выбравшись на поверхность, я зажмурилась от яркого света и на минуту решила даже, что солнце уже взошло. Да нет, когда мы с Элизабет и миссис Каснофф бежали по коридорам, было еще темно. Не так уж много времени прошло, и свет не солнечный — мягкий, лимонный, — а жесткий рыжий свет пожара.
     Я поднялась на ноги и обернулась к дому.
     Дом горел.
     Из окон верхнего этажа вырывались языки пламени, лизали стены. Целый акр крыши, сказала нам Лара в наш первый день в аббатстве, и сейчас весь этот акр был охвачен огнем. Жар опалил кожу, я поперхнулась дымом. Воняло гарью.
     Так вот почему…
     С грохотом обрушилась массивная створка парадной двери. Дом, где Алису превратили в демона, где прожил жизнь мой отец. Штаб-квартира Совета — ничего этого больше не было.
     А внутри остались папа и Арчер.
     Мне хотелось упасть на колени, прямо в траву, и зарыдать, но чья-то рука схватила меня за плечо. Я заорала и, размахнувшись, со всей силы ударила того, кто меня держал. Впервые до меня дошло, насколько беззащитной я стала, лишившись магии. От моих слабеньких ударов никакого толка, а волшебная сила впустую исходит криком взаперти.
     — Софи, это я! Я! — кричал тот, от кого я отбивалась.
     Кэл.
     — Все хорошо, — повторял он, прижимая меня к себе. — Все хорошо.
     Я припала к нему, обессилев от страха, так что даже плакать не могла.
     — Где ты был?
     — Совет взял у меня показания и отправил обратно в «Гекату». Но я… Не знаю, как чуял, что здесь беда. Вернулся через итинерис. Что за чертовщина творится?
     В его карих глазах отражалось пламя пожара.
     — Да все Совет. Они призывали демонов. Это они обратили Ника и Дейзи. Ник поубивал кучу народу, Арчера приговорили к смерти, и… — Я захлебнулась слезами. — Из-за этого явилось «Око» и теперь штурмует дом, а Лара натравила на них Дейзи. А папа… все еще там, в подземелье. И Арчер. И с Дженной что-то сделали, только я не знаю что.
     Я замолчала, и как раз в эту секунду рухнула одна из многочисленных печных труб, подняв столб огня и дыма. Странно — я словно сама не осознавала масштабов потери, пока не произнесла все это вслух. Я больше не могу колдовать. Дженна пропала, — может быть, погибла. Папа и Арчер заперты в горящем здании.
     — Ничего, — тихо сказал Кэл и прибавил тверже: — Иди к итинерису. Я использовал ту линию, которую создал Арчер для путешествия в «Гекату» и обратно. Она еще цела. Уходи по ней.
     — Как? — спросила я, с трудом собирая расползающиеся мысли. — У меня отняли магию.
     — Тебе не понадобится колдовать. У итинериса собственная магия.
     — И куда я пойду? Я понятия не имею, где мама.
     Горло мучительно сжалось. Папа обещал ей позвонить. Что, если она сейчас едет сюда? Примчится — а тут такое.
     — Ты был в «Гекате». Она там?
     Кэл покачал головой:
     — Нет.
     В доме снова что-то загрохотало.
     — Иди к итинерису и скажи, что хочешь попасть к Эйлин Брэнник. Переместишься либо прямо туда, либо куда-нибудь поблизости.
     Если бы он велел мне обежать вокруг мельницы и переместиться в Нарнию, я, наверное, и то бы так не удивилась.
     — Что? — завопила я, перекрикивая шум пожара. — Зачем мне туда?
     — Потому что там твоя мама, — ответил он, пристально глядя мне в глаза.
     Я вцепилась в его рубашку.
     — Господи, они ее поймали?
     Кэл снова покачал головой.
     — Нет. Некогда объяснять. Просто поверь. Тебя там не тронут. Мне сейчас не приходит в голову другого безопасного для тебя места. А я постараюсь помочь твоему папе. И Кроссу.
     Я стиснула его руку.
     — Кэл, это самоубийство!
     Видит Бог, я хотела спасти папу и Арчера, но от одной мысли, что Кэл сунется в этот ад, у меня сердце сжалось от страха.
     Кэл осторожно отвел мою руку.
     — Я должен, — сказал он тихо.
     Шагнул прочь и вдруг остановился, как будто передумал. Я ждала, что он пойдет со мной к итинерису, а он вместо этого наклонился, взял мое лицо в ладони и поцеловал.
     Я оцепенела от потрясения, рука так и замерла в воздухе возле плеча Кэла. Поцелуй был короткий — хотя все-таки слишком долгий, чтобы считаться целомудренным. Кэл отстранился, а я таращилась на него, разинув рот. Он провел большим пальцем по моим губам, и от этого по всему телу словно побежали искры.
     — Прощай, Софи.
     И он скрылся в горящем доме. Еще одно имя в списке моих потерь.
     Говорят, от горя сознание словно замыкается в себе. Реакция организма ради выживания. Наверное, это и случилось со мной. Мне как будто вкатили громадную дозу новокаина в мозг.
     Я повернулась спиной к аббатству Торн и пошла на мельницу. Не побежала сломя голову. Просто шла. Одна нога, потом другая. Кэл сказал — иди к Эйлин Брэнник. Там твоя мама. Ладно, Эйлин, так Эйлин.
     На мельнице я сразу нашла цепочку Арчера. Она лежала в двух шагах от меча. Все правильно — он уронил ее здесь в ту страшную ночь.
     Я подняла цепочку чужими, непослушными пальцами. Ощутила ее вес на ладони. Возьму ее с собой, на случай, если больше не увижу Арчера.
     И тут на меня нахлынуло новое чувство. Вернее, предчувствие, похожее на то, что преследовало меня со дня отъезда из школы. Только на этот раз я не испытывала страха.
     Это было ощущение счастья. И надежды.
     Я увижу его снова! Не могу объяснить, откуда я это знала. Просто знала, и все.
     Магия шевельнулась внутри. Бессильная, она все-таки была со мной. Оцепенение постепенно проходило, уступая место железной решимости. Если Арчер переживет эту ночь, может быть, и папа, и Кэл останутся живы. И Дженна, где бы она ни была сейчас.
     А вместе мы, быть может, сумеем остановить все это безумие. Я крепко сжала рукоять меча, а свободной рукой накинула цепочку на шею.
     — Эйлин Брэнник, — прошептала я. — Не знаю, где ты, но очень надеюсь, что Кэл не ошибся.
     И я шагнула через порог.
Оценка: 7.28*8  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"