И человек Егор кутается в плащ, быстро шагает по улице, перепрыгивая лужи, спешит домой - там тепло и уютно, а чюфастик Шуша ничего так не ценит в жизни, как тепло и уют. Съежился чюфастик мохнатым клубочком за воротником Егорова плаща, глазками неодобрительно вжик-вжик по желтым листьям, да по мокрому асфальту, да по сереньким тучкам - муторно чюфастику, тоскливо. Неужели скоро зима? Бррррр!
Наконец-то, родной подъезд. Скорее туда, чюлавек Егор, скорее. Железная дверь захлопывается за спиной, минута нетерпеливого ожидания - и сияющий шкаф лифта с урчанием распахивает двери. На его полу, в уголке, грязная вонючая чмужа расселась в раскоряку, водит раскрытой пастью туда-сюда, просит ей какую-нибудь бяку кинуть.
- Чюф-чюф, - ругается чюфастик и прячется поглубже в складки плаща. Он знает, что чмужа неопасная, пусть и страшная, но жуть как не любит чюфастик всякую грязьку и вонючку. Даже Егор, хоть и не видит чмужу, интуитивно встает от нее подальше.
Позвякал ключами Егор, входит в квартиру, а навстречу ему бабушка:
- Егор, здравствуй, у нас гости! - а на плече ее Буся старенькая сидит, и грозит Шуше пальчиком строго:
- Где тебя нелегкая носит?
Ну все понятно. Собрался девичник на потрынделки. Чинно расселись вокруг чайника на кухне бабушкины подружки - Алевтина Степановна и Лизавета Петровна, а на плечах у них, понятное дело, и Тяпа с Куксей.
- Добрый вечер, здравствуйте, - расшаркивается Егор, а сам так и смотрит, как бы ему в комнату улизнуть. Чюфастик же в нагрудный карман рубашки перебрался, на чуфасек стареньких позыркал, носом пошмыгал, лапками помахал приветственно, и в комочек сворачивается - не любит он с чуфасями старыми беседовать, стесняется. А чуфаси не отстают, зовут посидеть с ними, пообщаться.
- Что же ты, Егор, даже чаю не попьешь? - спрашивает Алевтина Степановна, и Тяпа кряхтит, очки на носу поправляет:
- Большой ты уже стал, Шуша, солидный.
Как будто десять лет его не видела, а ведь на той неделе с Куксей в гостях здесь была.
- Солидный, а неженатый, - заводит старую песню Кукся.
- Я еще выбираю, чюф-чюф, - привычно краснеет Шуша.
- Что-то, бабушка, у меня голова болит, - врет Егор, - пойду-ка я полежу.
- Фыф-фыф! Чюф! - а что еще могут старушки-чюфаськи на такое сказать?
Вздыхает Егор с облегчением, закрывает дверь в комнату за собой. Тяжело ему с бабушкой, но что поделаешь? Он ведь ее единственный внук. А чюфастик головой мохнатой крутит: ой, ведьмы эти Кукся с Тяпой, ой не к добру они с Бусей все время шушукаются!
А Егор ноутбук включает, и по кнопочкам пальцами шлеп-шлеп. Дело в том, что чюфастик Шуша - натура творческая, и Егор, конечно, тоже. Вот, роман пишет про войну в космосе. Днем в конторе бумажки перекладывает с места на место, а по вечерам сочиняет всякую всячину. Только у чюфастика сегодня вдохновения нет, спряталось оно глубоко-глубоко - никакими коврижками не выманишь. Поэтому Егор выключает компьютер и включает телевизор, а сам на диван плюхается.
Хорошо на диване Егору и Шуше, уютно - завернулись в пушистый плед, греются, отдыхают. Егор по телевизору футбол смотрит, а чюфастик - свою передачу, которую Егор не видит - по специальному секретному каналу для чюфастиков. Тут чюфастики и чюфаськи в парламенте заседают, там - в кино снимаются, здесь - дом строят, и даже на поле футбольном у каждого игрока по чюфастику на плече сидит, подсказывают, как штрафные правильно бить, как противника обвести, и как с судьей спорить - потому что где человек, там и чюфастик, по другому не бывает. Только люди чюфастиков не замечают, а чюфастики видят все.
Тихо бубнит телевизор, шушукаются старушки на кухне. Разморило Егора, начал он уже носом клевать, да не тут-то было. Тук-тук в дверь - входит бабушка Егора с тарелкой пирожков и стаканчиком чая на блюдечке.
- Поешь, Егорушка, пирожков домашних, тепленьких, - и на столик тарелку ставит.
А Буся:
- Кушайте, милые, кушайте, родные.
Чюф-чюф, что это она так раздобрилась? - думает Шуша, а вслух говорит:
- Чем это пахнет так вкусно? Опять на травках гадаете?
- Гадаем, внучек, гадаем, - кивает Буся, - травки-то в кастрюльке не тонут, значит зима будет снежная, с ветрами, с морозами.
Ух, расстроился Шуша, не любит он холода.
Егор чай пьет, пирожком закусывает. Вкусно! А чюфастик морщится: фу ты, даже чай этими травками гадальными провонял!
Крадется по улице ночь - словно чернил плеснули в окно, город поворочался на каменной постели, устроился поудобнее, заснул беспокойным сном. Тихо в доме, темно. Давно разошлись, покряхтывая, по домам старушки, сладко спит бабушка Егора в своей комнате, и сам Егор похрапывает под теплым одеялом. А чюфастик не спит - вскарабкался на подушку, напевает человеку тихую песенку, чтобы сны приходили к нему добрые и уютные. И сны приходят. Снится Егору, что лежит он на пляже у моря, а солнышко такое теплое, улыбчивое; лазурные волны ласково шуршат камушками, и девушки загорелые по пляжу бегают, брызгаются, смеются. Хорошо-о-о...
- Бу-бу!! Бу-бу-бу-бу-бу!!
Сел Егор на кровати, головой мотает. Что такое? А это телевизор включился, он у Егора вместо будильника. Утро уже, пора на работу вставать.
Вышел Егор на кухню - один глаз открыт, а второй спит еще - поставил в серых сумерках чайник, завтрак готовит. Шуша сонный в волосах у него кувыркается, мурчит недовольно. Ай, какой славный сон получился, какой благостный. Не хочу просыпаться, чюф-чюф!
- Бу-бу-бу, - говорит телевизор, сидит Егор за столиком, смотрит одним глазом новости, сладкий кофе пьет.
- Бу-бу-бу, и о погоде. На курортах Черного моря в разгаре бархатный сезон. Температура воздуха на южном берегу Крыма плюс 28. Температура воды у побережья плюс 22.
- Хочу туда! - говорит Шуша.
"Хочу туда", - думает Егор.
- Поехали, - говорит Шуша.
"Но как же работа?"
- И без тебя бумажки с места на место поперекладывают, чюф!
"Но так же нельзя, без предупреждения в отпуск поехать! Я ведь должен заявление написать!"
- Нужна тебе эта работа. Вернешься - найдешь другую, получше. Слушай, что тебе говорит твой чюфастик!
"Какие безумные и неожиданные идеи вдруг приходят в голову".
- Чюлавек Егор, ну чего такого безумного в этой идее? Ты вчера как раз зарплату получил. Хватит и на билет и на пропитание. Снимешь комнату в частном секторе, будешь купаться и загорать целыми днями!
"А как же я бабушку одну оставлю?!"
- Бабушке тут и без тебя весело. Напиши ей записку и уходи, пока она спит.
Бросил Егор недопитый кофе, вытащил чемодан из шкафа, собирает вещи: плавки, футболки, маску для подводного плавания, фотоаппарат, ноутбук.
- Солнце, море, соленый воздух, свобода! - подзуживает чюфастик.
Написал Егор записку ("Бабушка, за меня не волнуйся, через две недели вернусь"), на цыпочках шмыгнул за дверь с чемоданом подмышкой. А на улице холодно, сыро, дождик капает, люди хмурые на работу спешат, толкаются, наступают друг другу на ноги, и чюфастики у них из-за пазух сонными буками смотрят. Не-е-ет, надо отсюда уезжать побыстрей!
Приехал Егор на вокзал, смотрит расписание - как раз через час поезд в Крым. Побежал в кассу за билетом. Не тут-то было! Все билеты на этот поезд давно уже проданы!
- Как же я об этом не подумал? - расстроился чюфастик, - билет ведь надо заранее брать!
"Интересно, успею я еще на работу?" - вздыхает Егор.
Но тут ему повезло - кто-то из пассажиров в последний момент не взял забронированный билет, и одно место освободилось.
- Это судьба! - воскликнул чюфастик.
Стоит на перроне Егор, ждет поезда, а Шуша обнял его за шею лапкой, смотрит на низко ползущие облака, на их грязные животы, и стихи сами рождаются у него в душе:
На морском просторе
Веет бриз.
Ты дождись нас, море,
Чюф, дождись!
Я к зениту птицей
Улечу
Над скалою виться
Стану, чюф.
Я не знаю горя,
Думы, брысь!
Ты дождись нас, море,
Эх, дождись!
Соседи по купе Егору попались хорошие - дедушка с бородой-метелкой, бабушка с авоськами и милая девушка Оксана. Перезнакомились, сели чай пить с шоколадкой. Шуша тоже к соседям-чюфастикам присматривается, вежливо лапками машет, фырчит, улыбается. С дедушкой едет мохнатый старенький Бруня, с бабушкой - Тапа, дородная, голосистая, деловая, Бусю напоминает. А у Оксаны в нагрудном кармане такая чюфаська миленькая сидит, такая пушистая, беленькая, малявчатая. Ну такая пусенька! Увидела Шушу, вся покраснела, заулыбалась, мордочкой зарылась в Оксанины светлые волосы. Шуша и сам застеснялся слегка:
- А как вас зовут? - спрашивает.
Чюфаська пискнула что-то и еще глубже спряталась.
- Ась? - кричит Бруня.
- Простите, я не расслышал, - говорит Шуша.
Пищит чюфаська смущенно, ничего не разобрать. Общими усилиями выяснили, что зовут ее Ляся.
- Какое уютное у вас имя, Ляся, - мурлычет Шуша.
Давно уже скрылась за окном Москва, замелькали березовые рощи, луга, деревянные домики. Через три часа, когда поезд въехал в Тулу, небо начало проясняться и выглянуло солнышко.
- Хорошо-то как, - радуется Шуша, а поезд мчит на юг, рвется с ветром в раскрытое окно грохот колес: тудун-тудун, бабах-бабах; тает в сердце Егора печаль, улыбается он Оксане, и она с него глаз не сводит.
- Далеко едешь?
- В Харьков, к маме.
- А я на юг, к морю.
- Хорошо сейчас на море, бархатный сезон.
- Айда с нами на море, Ляся, вместе с Оксаной! - зовет Шуша, но чюфаська, вся красная, только хихикает, уползает куда-то за спину Оксане.
Остался за окном Орел, прогрохотал мимо Курск. Вечереет потихоньку, но солнышко так славно пригревает, словно и нет никакой осени. И правда - смотрит чюфастик в окно, и видит - деревья еще в летних зеленых нарядах.
Бабка с дедкой о своих делах пенсионных судачат, а Егор с Оксаной вышли в тамбур выкурить по сигаретке "Честерфилд лайт". Шуша чуть не задохнулся - такая на полу тамбура чмужа страшенная да вонючая раззявилась, но виду не подал.
- Чюф-чюф-чюф, у тебя пушистая шерстка, как у котеночка, - говорит он Лясе.
- Чюфысь, - набралась смелости Ляся, - а ты, Шуша, удалец и красавец, каких я еще не встречала.
- Я работаю в консалтинговой фирме, - бормочет Егор, тактично выпуская дым в сторону, - старший менеджер в отделе рекламы.
- Интересная, наверно, работа, - лепечет Оксана, возюкая носком красного кеда пепел по полу.
- Чюф-чюф-чюф, Ляся, твои ясные глазки как два прекрасных голубых бриллианта.
- Чюфысь, Шуша, слова твои - как сладкая музыка для моих ушек.
- В принципе, интересная работа, - зевает Егор, - только не слишком перспективная в плане карьерного роста.
- Ну, - зевает в ответ Оксана, - ты еще молодой, все впереди.
Бросили ребята окурки в банку на полу, чмужа окурки пастью хвать, и сидит, довольная - дым из ушей.
В Белгороде дедка с бабкой сошли, и остались Егор с Оксаной вдвоем. Сидят в купе друг напротив друга, чай пьют, робеют. Устал Егор за день, но спать не хочется - смотрит на Оксану, не может глаз отвести. И Оксана на Егора смотрит: глазки блестят, как звездочки, бровки черные, на щечках у Оксаны ямочки, а губки алые, нежные - чуть приоткрылись, словно ждут поцелуя...
- Ты, Ляся, такая мурмусечка!
Закружилась голова у Егора, и сам не понял он, как очутился в объятиях своей прекрасной попутчицы. Ох, сладкими оказались те нежные губки, и щечки с ямочками! И Шуша с Лясей целуются, шебуршатся, пищат! Ой, какая теплая и уютная у Ляси шерстка! Не заметили, как поезд остановился, да тут в дверь постучали: бум-бум!
- Чюф! - охнула Ляся, а Егор подпрыгнул от неожиданности и головой трах об верхнюю полку! Шуша тоже стукнулся, нехорошо получилось.
И пока проверяли таможенники их документы, понял вдруг Шуша одну шокирующую вещь. Наверное, удар о полку помог. Буся-то с подругами подмешали ему вчера в чай сумасбродное зелье! Ведь Шуша с Егором рассудительные ребята, ну ни за что бы не бросились они, очертя голову, на поиск приключений. Чюу-у-уффф... ну конечно! Им бы все его, Шушу, женить! Ведьмы... Ясное дело, размечтались старухи: уедет Егор с Шушей на курорт, а там, известно, девушки с чюфаськами бегают стаями - ищут, у кого на шее повиснуть.
Сидит Шуша, как громом пораженный, рот буквой "о", глаза в кучку, и вспоминаются ему и чай с травяным запахом, и старушечьи лясы на кухне, и то, как Буся отводила глаза, разговаривая с ним. Уж чюфастик-то может точно сказать, околдовали его или нет. Но каковы пенсионерки-заговорщицы, чюф!
Разозлился Шуша, накуксился. Еще бы, любому неприятно, когда в его жизнь так бесцеремонно вмешиваются, к сумасбродству толкают.
Егор потускнел лицом, молча паспорт отдал пограничникам, чемодан открыл - ройтесь на здоровье. Пограничники для вида покопались в вещах и убежали дальше, а Егор ссутулился, смотрит в пол, и в груди его тоска непонятная и тревога.
- Что с тобой, милый? - спрашивает Ляся.
- Что с тобой? - эхом повторяет Оксана.
А Егор лег на полку, прикрыл глаза ладонью и молчит. Бесшумно тронулся поезд, поползли за окном редкие фонари пограничной станции. Следующая остановка - Харьков. Тихо собирает вещи в сумку Оксана, а у самой губки дрожат и глаза на мокром месте. Ничего не спрашивает - думает, обиделся на нее за что-то Егор.
"Подожди, - говорит себе чюфастик, - Ляся ведь ни в чем не виновата".
"Не могу. Это не любовь, чюф, а насилие над личностью. Нет, как они могли?"
"Но Лясе ты понравился без всякого колдовства!"
"Все равно. Не могу".
"Посмотри же, какая она хорошенькая. Она ведь ждет от тебя доброго слова, ласкового взгляда".
"Представляю, как Буся восторжествует, если я на ней женюсь!"
"Если так рассуждать - всю жизнь будешь один куковать, чюф".
Бежит время, все ближе Харьков. Лежат ребята на полках, не говорят ни слова.
"Сейчас она сойдет и исчезнет навсегда из твоей жизни. Ты этого хочешь?".
"Не хочу, - застонал Шуша, - не хочу-у-у!"
- Ляся, я люблю тебя!!
- И я тебя тоже!!
- Прости меня, дурака!
- Чюф, милый, чюф! Иди же ко мне!
- Егор, скорее обними Оксану!
Но не двигается Егор, все у него в душе перепуталось, перемешалось - так шушино раздвоение личности на него подействовало. Не слышит он чюфастика, ворочается с боку на бок, вздыхает и киснет в космической пустоте.
- Встань, чюлавек Егор, встань скорее, иди к своей судьбе!
- Оксана, Оксана, - волнуется Ляся, - поцелуй его, и наваждение пропадет! Ну пожалуйста.
И хочется Оксане Егора поцеловать, да гордость девичья не дает - ведь он от нее сам отвернулся.
- Егор, Егор, ну что же ты! - тормошит человека Шуша, - хоть посмотри на нее! Слушай, что тебе говорит твой чюфастик!
А за стеклом уже проплывают дома, все медленнее ползет поезд, вот уже потекла под окном серая полоса перрона, а на ней какие-то угрюмые люди с тюками - торопятся, спешат занять свободные места. Встала Оксана, поправила волосы, подхватила сумку:
- Пока, Егор. Извини, если что.
Только губами шевельнул в ответ Егор. Ушла Оксана.
- Вот ты снова один остался, чюф. Хорошо тебе?
"Снова один. Как плохо, как пусто".
Смотрит Егор в окно - Оксана стоит на перроне, глаза платочком розовым вытирает.
"Почему она не уходит?"
- Да потому что любит она тебя, глупый! Вот так сразу и полюбила, с первого взгляда, так это и бывает! Хватай чемодан и беги к ней, проси прощения!"
"Но я на юг еду. Я ведь так хотел увидеть море, вдохнуть соленый воздух свободы!"
Разошлись по вагонам пассажиры, проводники с палочками стоят у дверей, вот-вот отойдет поезд. Чюфаська на плече у Оксаны пищит жалостно, тянет к Шуше лапки. А Шуша:
- Бог с ним, с морем, чюлавек! Вот она, твоя свобода, стоит, носом хлюпает! Может быть, за всю свою жизнь больше не встретишь ты больше такой девушки. Разве не видишь ты, что это она - единственная, неповторимая, твоя половинка!
"Я ведь только-только с ней познакомился. Что я ей скажу, если сейчас соскочу с поезда? А если она прогонит меня? Как тогда жить?"
- Поезд Москва - Севастополь отправляется со второго пути. Провожающим просьба покинуть вагоны, - сонно предупреждает голос откуда-то из черных высей.
Медленно-медленно повернулась Оксана и побрела вдаль.
- Скорее, чюлавек Егор, еще не поздно ее догнать! Хватит рассуждать, прислушайся к своим чувствам, ты ведь хочешь быть с ней! И не бойся того, что кто-то пальцем у виска покрутит, влюбленные всегда на дураков смахивают. Чюф, да просто скажи ей, что любишь, а остальное мы с Лясей возьмем на себя! Беги же! Хочешь быть свободным - так будь!
Чемодан, коридор, чьи-то ноги, ругань, тамбур, испуганное лицо проводницы, почти захлопнутая дверь, прыжок в неизвестность, удар о сухой асфальт.