Едва успев насладиться возвращением домой, Руберуг, тем не менее, был рад новому походу. Задача, связанная с таинственной пещерой неожиданным образом свела его с той, чье внимание он когда-то желал добиться. То, что она еще не принадлежала никому из мужей славных родов, наполняло сердце воина смелыми надеждами. Отметка настроения неизменно ползла вверх с того момента, как он впервые за долгое время снова окунулся в бездну дерзких глаз цвета меда. Разделенный с ней походным порядком, он предавался томительному ожиданию, когда снова сможет оказаться рядом и наконец, поговорить.
Не минуло и нескольких часов, как в лучах садящегося солнца, во главе небольшого отряда, Руберуг снова оказался на поляне, где не так давно был с эльфой. Небольшой пятачок примятой травы у высокого дуба и притоптанное пятно кострища, успело затеряться в зелени поднявшейся травы. Пустив волка под собой мерным шагом, он вывел собратьев к уступу, с которого сутки назад спустился с горы.
- Вот эта пещера, - обернувшись, сказал он лидеру группы.
Последовавший совету Гулгагара, он нашел Гранга и верных ему орков. Это был рослый, выше на полголовы его самого воин. Пара переломанных клыков, значительно уродующий висок и рассекающий ухо шрам, да украшения в виде продетых в них костей и клыков - ничего особенного.
Яркой особенностью являлся широкий пояс с рогатым черепом горного барана, которого он убил одним ударом тяжелого кулака. Характерная трещина расходилась лучами от надбровного выступа кости животного и резко очерчивалась набившейся туда и не поддающейся вычищению грязью. На обнаженной груди орка одиноко болтался сплетенный из кожаных шнурков клыкастый вампум. Загадочно поблескивая в нем, виднелась единственная сиреневая бусина, как напоминание и свидетельство о том, что сердце воина уже было занято.
От пояса до колен скрепленные вместе кольчужные и кожаные полосы, расходились вниз, защищая ноги в высоких сапогах. Это была единственная используемая в бою защита, в повседневности орк, как и многие, носил сшитый из меха, распахнутый спереди жилет.
- Хорошо, - кивнул он ему, спешился и отдал короткие распоряжения. Последовавшие его примеру орки так же оставили волков на попечение некоторых из младших и, дождавшись давшего добро вожака, двинулись дальше. Миновав сеть запутанных пещер, вспугнув вольготно чувствовавших себя там кромеров, группа, наконец, добралась до пещеры, ставшей могилой многим охотникам за приключениями.
Немногим назад они потерпели сокрушающее поражение и разбитые четверкой магов теперь напоминали о себе белыми, дочиста обглоданными костями, да помятым в ходе сражения и камнепада вооружением.
Проходя в сырую, отзывающуюся перестуком капели пещеру, Руберуг практически без замаха избавился от рискнувшего на него напасть небольшого, едва проклюнувшегося паука.
- Арка исчезла, - после краткого осмотра прокомментировал он несколько изменившуюся обстановку. Указав в сторону лестницы, ведущей к расширившемуся пролому пещеры, он пояснил: - Она была там, на возвышении.
Группа поднялась и осмотрела ничем непримечательный холм, подтверждающий недавний рассказ возвратившегося в племя собрата. Обошли виднеющиеся следы жизнедеятельности паучьего семейства, скорченные тела которых изредка попадались меж камней и укрепившейся на пяточке света растительности.
- Так или иначе, нам нужно держать это место под наблюдением. - Сказал Гранг, после чего поискав глазами кого-то из своих подчиненных, отдал распоряжение передать весть Гулгагару и принести с собой дальнейшие указания их группе.
Разбредшиеся по пещере орки неспешно выбивали тех из кромеров, что имели глупость показаться им на глаза и неспешно разделяли между собой немногочисленные обязанности. Большая часть их осталась в пещере: следить за обстановкой, попутно разгребая образовавшийся завал. Времени впереди у них должно было быть много. Сменяющийся контингент обещал практичное совмещение полезного с полезным, ведь в руинах старого города, по словам Руберуга оставалось еще много любопытных вещиц. Сразу же было оговорено, что найденное, как и добыча в Великой жатве, будет поделена по факту сбора. Вопросов это не создало - всех устраивала такая награда за труд, который займет не один день и вероятнее всего, большей своей частью не коснется начавших. Зато последующий грабеж древних руин равно принесет добычу всем участвовавшим в нем.
Другая часть группы отправилась разведать хитросплетение пещер, выведших их собрата на свободу. Ренека и еще один желающий, после некоторого времени, потребовавшегося на закрепление в указанном им месте, отправились поохотиться.
Не сумев улучить удобного случая, чтобы переговорить с девушкой, Руберуг несколько помрачнел. Она намеренно избегала его, предпочитая любой род занятия, максимально отделяющий от внимания вновь прибывшего и вмешавшегося в ее проблемы соплеменника.
Разбирая завал с остальными, он несколько отвлекся от своих дум, проведя за тяжелой работой остаток вечера. За ужином, состоявшим из запеченного над огнем кабана, нескольких довольно жирных зайцев и молоденького козленка, пасшегося невдалеке на склонах за водопадом, он видел, как Ренека упрашивала Гранга отпустить ее обратно. Тот был непреклонен. Молча качая головой или короткими фразами, он отметал ее доводы. Оно и правильно.
Собранная группа должна оставаться таковой до момента, когда прибудут дальнейшие указания и замена, если это требуется. А то обстоятельство, что ее общества настойчиво искал вождь, лишь служило причиной неугомонной девице оставаться в дали от Грокхирока, покуда она не передумает принять его защиту и подчиниться его воле. Высказав эту мысль, Гранг скрестил руки на широкой груди, как бы показывая тщетность ее дальнейших попыток.
- Я скорее умру, чем пойду на это! - Негодующе воскликнула она.
- Значит, вопрос решен. - Заключил он, - Не понимаю, чего ты добиваешься? Не вступись за тебя Руберуг и Гулгагар, ты бы уже была замужней женщиной с кучей обязательств, лишенная права держать меч, кроме как для обороны себя и своего потомства.
- Вот именно этого я и стараюсь избежать любой ценой. Пока у меня есть право быть свободной, этого его у меня никто не отнимет.
У костра послышались легкие смешки. Ренека смерила поглядывающих на нее воинов уничижающим, непреклонным взглядом и, резко повернувшись на каблуках, направилась к собирающимся на ночную охоту волкам. Намереваясь провести эту ночь среди серых охотников, она вскочила на спину одного из них и вскоре скрылась.
Следующий день Руберугу так же не посчастливилось застать девушку врасплох, несмотря на бессонную ночь она ловко уходила от него, под якобы неотложными предлогами. Однако через четыре следующих дня, после деланного безразличия, ему удалось поймать ее, едва она осталась одна.
- Почему ты избегаешь меня, Ренека? - С ходу спросил он ее, не дав проскочить мимо себя в одном из узких переходов пещеры.
- Я думала, что это вполне ясно, - она попыталась обойти его, - Я не желаю становиться ни твоей, ни чьей либо другой. Я....
- Раньше ты была другого мнения. - Продолжая загораживать ей выход, тихо и с какой-то грустью сказал он.
- То было раньше, - стараясь не глядеть ему в глаза, ответила Ренека и перешла в наступление, - Или ты забыл как бросил меня здесь, в погоне за воинской славой?
Слова девушки сильно озадачили Руберуга. На мгновение он опешил, но не растерялся, когда она снова попыталась обойти его: снова загородил собой проход. Не в силах понять упрека, звучавшего в ее голосе, он напомнил:
- Это было лишь способом стать достойным права обратить на себя внимание дочери вождя. Твой отец не позволил бы мне даже вынуть сердечный нож, вызвав на поединок чести. Убить отца возлюбленной - неплохое начало ухаживания, ты не находишь? - не скрывая своего сарказма сказал мужчина, - Он, как ты помнишь, всегда держался стороны Грокхирока. Как вижу не зря. Его выбрали на место названного вождя советом старейшин.
- Это произошло незадолго до твоего прихода. - Нотка отчаяния промелькнула в голосе девушки. - Если бы ты не уходил на столь долгое время, им мог бы стать ты.
- Мы не вправе знать свою судьбу, ее пишут сверху. Теперь я здесь. Что же ты бегаешь от меня, словно не видишь тех отметин славы и мужества, что делают меня настоящим воином? Твоего отца нет, но думаю, и он не счел бы их недостаточными для того, что бы быть достойным тебя.
- Прошло слишком много времени, Руберуг. - Подняв глаза, ответила она. Мгновение тишины, промелькнувшее вслед за этими словами, разрушил жар ее следующих слов, наполненных горечью и не преклонностью. - Теперь я распробовала вкус свободы, ты не вправе ее у меня отнимать.
- Ее отнимет у тебя Грокхикрок. - Тут же нашелся Руберуг, как и она, повысивший голос. - Уж он не остановится на одной подлости и продолжит добиваться тебя.
- Только пока я в стане. - Горько усмехнулась она, - Он не последует за мною на поле битвы.
- Жаждешь почестей в сражениях? - Чуть отодвинулся от нее он.
- В сражениях я свободна и силой выписываю свою судьбу. - Покачала головой она, поняв его без слов, - Это лучше медленного угасания в повседневных заботах, без права выбирать.
- Со мной было бы все иначе, - вздохнул мужчина.
- Вы все говорите одно, а потом.... - Ренека, едва было, не поддалась охватившему ее чувству полета и поспешила избавиться от тревожащих душу волнений. Она обошла его, оставшегося стоять на месте и более не мешающему ее передвижению. - Оставь меня, Руберуг. В стойбище найдется немало девушек, достойных разделить свой путь с великим воином, каким ты стал.
- Мне не нужны другие, я выбрал тебя.
- А та эльфа? Я видела, как ты на нее смотрел и догадываюсь о твоем интересе.
- Не говори глупостей. Магичка спасла нас всех от гнева древнего, но это лишь помогло ей добиться для себя права на Ферндан. В противном случае она не прожила бы и минуты.
- Значит, тебе ничего не стоит узнать, что Великая Жатва закончилась вчера, с возвращением в стан двух последних из охотничьих групп. Они принесли с собой достаточно мяса и не далее чем через сутки начнутся бои на арене. Эльфийка и дракон первыми откроют игрища. - Предупреждая вопросы, она пояснила, - Да, древний не погиб, как оказалось. Его нашел Бромтар со своими орками. Я подслушала разговор Гранга с Гадроком, что принес эту весть.
Руберуг промолчал и, оставаясь невозмутимым, посмотрел мимо стоящей в проходе девушки. Над нею и позади мягко светились фосфоресцирующим светом низшие обитатели сырых пещер, делая замершую в рассеянном свете фигурку орчанки еще более желанной для сердца воина. Задаваясь вопросами разрешения открывшегося ему, он не мог не почувствовать вложенную в сказанные ею слова нотку ревности. Надежда, провалившаяся до этого вглубь его существа, воспрянула и взмахнула крыльями, помогая увидеть очевидное.
Его мысли обратились к оставленной в стане Алине. С момента отъезда он даже не вспоминал он ней, с головой погрузившись в поиски способов разрешить свои проблемы. Теперь он даже мысленно усмехнулся, называя ее только по имени. Возможно, интерес, проявленный к ее судьбе, сможет наладить его собственную. Правда существовала и опасность перечеркнуть разом все, прояви он его больше, чем будет позволено сыну орочьего племени.
Начало игр значительно сместили, не иначе это было сделано по настоянию Бромтара. Ведомый жаждой мести, он не внемлет голосу рассудка и сеет свой страх в благодатную почву сознаний сородичей, на чьей памяти сражения с прочими расами являлось одной из составляющей жизни. Такими успехами орки сами начнут развязывать ожидаемую, так и не оконченную войну.
Взявшей право на Ферндан Алине, навязали честь принять участие в игрищах. И ничего бы, коли она была не способна одержать в них победу, да сам Руберуг не раз был обязан ей жизнью. Вполне возможно он в очередной раз закрыл бы глаза, дав событиям развиваться, так как им положено, но не теперь, когда на нем лежал долг чести.
Вернуть его он сможет только став с нею рядом. Это же поможет добиться расположения загрубевшей за эти годы орчанки не поддавшейся ни одному из достойных мужей дружественных племен. Более значительного способа показать себя и кардинально сменить сложившееся у нее за время вынужденной разлуки мнения о себе Руберуг не видел. В противном случае он потеряет только жизнь, которая без Ренеки и так станет ему не мила. Победа в каньоне могла бы принести ему и еще одну, немало важный шанс сделать жизнь его племени легче. Она бы заставила малодушного Гхокхирока, положением добившегося права именоваться вождем, сложить свои полномочия и уступить их победителю в клановых игрищах.
Но как быть с Алиной, которой прочили оказаться среди избранных и оказаться на арене от племени Руберуга? Отменить ее участие нельзя, но и встать рядом получится, если только она выйдет на поле от имени другого орочьего клана.
Орк задумался, но потом решил по возможности переговорить с Бромтаром, группа которого привезла ее в становище. Если он согласится перенять пленницу и отправить ее от своего племени, он сам сможет выйти от имени своего. Такой расклад лучше всего подходил для решения всех свалившихся на него проблем.
Победа в этом случае принесет ему куда больше, чем он был готов поставить на кон, а в успехе он не сомневался. Упустить такой шанс ему было просто нельзя.
- А ведь здорово бы было поглядеть на бой с участием древнего, ты не находишь?
- Тебе не удастся ее вызволить, - догадавшись о его истинном намерении, бросила она.
- Я этого делать и не собирался. Лишь думал встать с ней рядом, это бы решило многие из проблем.
- Но ты умрешь.
- Возможно, но в такой смерти будет много достоинства.
- Безумец.
- Он самый, - спеша на поиски Гранга, последние слова он неожиданно для самого себя радостно выкрикнул через плечо взбешенной орчанке.
Немногим позже он мчался, подгоняя волка обратно к стойбищу. Уговорить лидера группы отослать его не составило большого труда. Он охотно вошел в положение недавно вернувшегося и не успевшего насладиться прелестями жизни собрата. Конечно, решающей причиной принятого решения было совсем другое. Гранг заметил напряжение, возникшее между ним и Ренекой и, стремясь ослабить его, принял единственно правильное решение. Защита девушки от дальнейших посягательств недавно принявшего бразды правления вождя было делом чести, ведь у него и многих под его началом подрастали обещающие украсить род дочери. От того оказанное Ренеке покровительство имело для группы столь большое значение.
В стан Руберуг вернулся глубокой ночью. Поскребшись в типи Бромтара, он терпеливо дождался его появления и изложил ему свои мысли.
- Погоди я, верно, тебя понял? - Переспросил он, потерев спросонья глаза. - Ты хочешь стать добровольцем? Не защитить магичку, а добровольно пойти на арену представляя свое племя?
- Да, это так, - кивнул Руберуг, и поинтересовался, - Кого выбрал совет твоего племени?
- Вариса, он представит род Саблезубых котов. - Ответил Бромтар и задумчиво поскреб подбородок. - Хорошо, я помогу тебе и выступлю перед советом с решением выставить ее как свою пленницу, ведь, по сути, так оно и есть. Именно наша группа оказалась рядом и, не напомни ты мне о праве на Ферндан, она вряд ли бы дожила до арены. Но так даже лучше. Будет интересно посмотреть, как дройсколии расправятся с ней. С избранным, думаю, проблем тоже не возникнет. Он сейчас у Гулгагара, совсем мальчишка ведь - испрашивает совета, поторопись, может, застанешь.
- Спасибо, Бромтар. Если вернусь - знай, я твой должник.
- Если вернешься, я сам счастлив буду считать себя твоим должником, Руберуг. - Похлопав его по плечу, сказал он и добавил доверительно, - Некоторым, как мне кажется, порой дано больше, чем они могут потянуть. Хорошо бы это исправить.
Руберуг кивнул, поняв, о ком говорил собрат и отправился к типи Гулгагара. Старый шаман не спал. Он нашел его сидящим на небольшой оставленной подле его палаточного жилища чурке и всматривающегося в звездное небо. Заслышав шаги, старик внезапно поднял руку, молча пресекая готовые нарушить тишину вопросы.
Окружающая шамана темнота и безмолвие, царящее вокруг, окутали Руберуга, незаметно для него самого успокоив его. Последовав примеру созерцающего небо старца, он поднял скучающий взгляд на луны и россыпь звезд мерцающих вокруг них.
Лукавый взгляд шамана соскользнул с интересовавшего его небосклона и, излучая полученное знание, ощупал рослую фигуру орка.
- Сегодня знаменательный вечер, - тихо подытожил он сеанс общения с тонкими мирами, - Ты, вижу, тоже это почувствовал?
- Что почувствовал?
- Ветер переменился. - Он поводил носом, втягивая в себя напоенный ароматами, исходящий от земли и трав воздух. - Грядут перемены. Они всегда вместе, всегда естественны и неудержимы. Но ты видно не об этом хотел переговорить?
- Я планирую вызваться добровольцем, вместо Вариса, - не показывая своей заинтересованности к судьбе пленницы, сказал Руберуг.
- Что ж, это я предвидел, - пожал плечами, сказал шаман, - Варис был мною отправлен в путь становления воина. Его место среди прочих свободно, можешь занять его, но, кажется, это еще не все?
- Да, это правда. Я хотел спросить за пленницу, есть ли шанс, что она выживет?
- Ты об эльфе? Да-а-а, - он вздохнул, - Не справедливо получилось. Ей было дано, слишком мало времени. Овладеть каким-либо оружием за столь малый строк не смог бы никто, а магия, которой якобы хватило на совладание с драконом, в ней нет и в помине. Я бы не стал особо надеяться. Однако, звезды на ее стороне. Да и твой выбор, чего таить, не столь неожидан, в сложившемся водовороте событий. С чем планируешь выйти на арену?
- А этого будет не достаточно? - Он похлопал по болтающемуся у бедер на ремне мечу, с противопоставленным вверх и в сторону острым шипом на конце.
- Все зависит от того как умело с ним будешь обращаться, но я бы советовал взять еще и другой, к нему в пару. Вон, видишь? - Он указал на нечто завернутое в кожу, подле своих ног. - Подними. Долгое время он пробыл у меня. Поднесенный еще моему учителю, как знак добровольной жертвы, до сегодняшнего вечера он ожидал достойного сына племени Красных волков.
Руберуг поднял дар шамана и осторожно развернул увесистый объемный сверток. Показавшееся из него лезвие отразило свет далеких звезд и редкие огни стойбища, озарив лицо воина, засиявшее немым восторгом обладания. Вложенная в меч сила ожила, зеленоватым пламенем выписала суровый рисунок в широкой части дола и разбежалась всполохами к краям лезвия. Принявший нового владельца он, по-свойски лег в широкую ладонь орка, позволив выписать в воздухе несложные парирующие и отражающие удары. Нетипичный, по сравнению с используемыми орками оружием, этот клинок, больше походил на те, что выковывали эльфы. Эфес, оплетенный кожей и узоры на металле, так же говорили в пользу своего более утонченного и ныне канувшего в веках владельца.
- Смотрю, ты признал его, - усмехнулся старец, безошибочно читая язык эмоций, проявившийся на лице воина. - Не удивляйся тому, что и он принял тебя. С тех пор как магия в нем (уж не знаю почему) сменила приоритеты, он перестал быть оружием, направленным на истребление орков. В руках того кому он перешел, его лезвие испило немало крови расы, его выковавшей.
- Но как? - удивился Руберуг, считавший существование сменивший сторону меч частью песен и сказаний.
- Он был у меня с тех времен, когда первые волосы проклюнулись на подбородке. Дальний родственник твоего деда, участвовавший в сече при Нюмиэле, передал его мне и, отказавшись от почестей, отправился в добровольное изгнание. Он напутствовал, молодого ученика при старом и строгом учителе, чтобы я передал его достойному, дабы он послужил в благом деле так же, как до того служил находясь в руках ведомого убийцы.
- Ты говоришь так, словно он сожалел об исполненном долге. - Возмутился Руберуг, обратившись памятью к сказаниям о былых сражениях. - Ведь только загнав врага в его же собственную нору, показав силу, род орков прожил в относительном спокойствии около века. Как могло получиться, что герой, о котором поется в древних песнях, мог сожалеть о своем подвиге?
- Не говори глупостей, не порть моего мнения о себе, мальчик. Песни слагает народ, и хоть по большей части он и есть мы, историю пишут одиночки. То, каково это познать совершенный подвиг, могут знать только они. - С трудом поднявшись на ноги, шаман неспешно подковылял к Руберугу и, тыча в него скрюченным, морщинистым пальцем сказал, делая ударение на каждое слово, - Ты пишешь историю и такие как ты, не побоявшиеся идти собственным путем. Но путь этот тернист и опасен, кто знает, какие из твоих собственных идей ложны и продиктованы не лучшими качествами отважившейся души?
- А если вы ошибаетесь, и завтра меня не станет? - Не выдержав, орк все же озвучил терзающие его опасения.
- Вот заладил. - Фыркнул шаман, расстроено. - Это долгое и вынужденное бездействие тебе разные помыслы вселяет. Я не могу ошибаться, раскрывая тебе смысл сказанного звездами, ведь даже если ты умрешь, твой опыт станет подстегивающим фактором тому другому, что завершит начатое тобой. Все, оставь меня. Займи свое место среди других и постарайся отдохнуть, завтра у тебя важный день.
***
В обед того дня, на закате которого возвратился Руберуг, после проведенной вместе с Серыми волками разминки, Алина отправилась на поиски наставника. По большей части она, конечно, хотела увидеть дракона, встреча с которым имела столь большое значение для них обоих. Встреченные орки окидывали девушку косыми взглядами, но заметив татуировку данного обета, теряли к ней всякий интерес.
Проходя мимо жилищ, Алевтина впервые имела возможность спокойно осмотреться. Лагерь представлял собой большой неровный круг. Образованный расходящимися от центра палатками, он предусматривал вход с восточной стороны. Им служило все не занятое пространство вплоть до оставленного в центре свободного внутреннего круга. Обступив его, в первых рядах располагались палатки наиболее отличавшихся членов племени. Строго напротив входа возглавляя их, расположилась типи вождя. Рядом с нею, по правую сторону жилище шамана, а по левую - палатка совета. В ней никто не жил. Рассмотрев знаки на полотнище, изображающие рассевшихся в круг орков и костер за ними, Алина смогла предположить о ее значении и необходимости.
Незаметная для нее ранее, меж палатками кипела жизнь. Наполненная повседневными хлопотами, она в разной степени была дополнена заботами, связанными с последними днями Жатвы. Распространяя аппетитные ароматы, у палаток и в центре лагеря готовилась пища на день, а рядом одновременно с этим разделывали и заготавливали впрок мясо. На специально установленных жердях, на вытянутых жилах животных немного в стороне каждой палатки вялились тонкие кусочки просоленного мяса. Кое-где таким же способом сушили рыбу. А меж котлами, кострами с установленными на них вертелами, меж небольших тележек с кореньями сновали дети и волчата. Развлекаясь тем, что могли умыкнуть что-то из-под носа работающих женщин и подростков, они вносили во все свой неоценимый вклад, сплачивая и давая эмоциональную разрядку. Доносившиеся им в след окрики и угрозы хоть и обещали сорванцам справедливое возмездие, обычно не несли в себе ничего существенного. Зато подобные игры развивали внимательность и ловкость, учили рассчитывать ходы воображаемого противника.
Впервые наблюдая повседневную жизнь племени, Алина поняла насколько посредственное представление имела о жизни орков. Складывающееся из мельком увиденного или рассказанного Гулгагаром, в моменты ее возвращения, оно всего за получасовую прогулку, значительно дополнилось и расширилось.
Взгляду девушки представилась резвящаяся детвора меньшего возраста. Несмотря на холод, они плескались в ручье за лагерем под наблюдением немногих находящихся в почтенном возрасте орков. Как и взрослые они были при деле. Доказательством этому служили искрящиеся чешуей, разбросанные по песчаному бережку пойманные рыбешки.
На земле по другую сторону лагеря группа женщин трудилась над расстеленными на земле шкурами, сшивая их. Находившиеся в лагере мужчины торопясь ставили каркас из длинных соединенных у верхушки жердей, для новой отдельной палатки за территорией лагеря. Двигаясь к северной части лагеря, девушка припомнила слова Серых волков, упоминавших о том, что сегодня будут избраны участники клановых игрищ. Пленных, которых в отличие от нее держали в более удручающих условиях, как и избранных, переведут в поставленную только для них палатку, за кругом лагеря. Там перед играми, на которых делалось много ставок, они смогут присмотреться друг к другу. Это должно будет как-то помочь им завтра, когда они встанут по одну сторону от огромных сороконожек.
В поле зрения девушки показался малец, он отвлек ее от навеянных подготовкой к играм переживаний. До того плескавшийся в реке, он нес в руках целую связку блестящих и переливающихся на солнце рыбин. Голубоватые, они еще трепыхались, пытаясь вырваться, создавая орченку некоторые проблемы. Проводив его взглядом, Алина различила за стоящими последними из палаток, наспех сооруженные, но довольно крепкие клетки. В них находились разумные разных рас. Среди них девушка различила людей, одного ратуса и эльфа. Запах жженой земли, хорошо запомнившийся ей после встречи с драконом, здесь стал сильнее. И хоть его самого пока не было видно, она уже могла видеть оставленные им жженые отметины на земле.
По мере приближения, невдалеке от стоящих клетей, стало видно еще несколько. Больше и куда прочнее прочих, они были заняты невиданными девушкой ранее существами. Одно из них было очень похоже на земного тигра, по прихоти своей, обзаведшимся парой огромных крыльев. Рядом с ним находились другие: копытные кролики с корову, похожие на лягушку, странные собаки на крабьих ножках и такие, когти, клыки или костяные наросты которых предписывали находиться от них на должном расстоянии. Вблизи этих клеток толпились орки, они дразнили и посмеивались над беспомощно мечущимися пленниками самого угрожающего вида.
Заинтересованные появлением эльфы, они повернулись в ее направлении. Алина сбавила шаг и вскоре вовсе замерла, заметив наконец того кого жаждала снова увидеть. По другую сторону поляны, застыв перед прыжком, ожидал своей минуты дракон. Не оставив без внимания появление виновницы своих злоключений перьевой комок с дымящейся, похожей на клюв мордой, с ощутимой ненавистью смотрел прямо на нее. В отличие от остальных пленников видимого ограничения его свободы не было.
Это обескуражило Алину, от чего мурашки пробежали по похолодевшей мгновенно спине, а вслед за этим, горячая волна воздуха окатила ее с ног до головы. Изменившийся и люто ненавидящий первопричину своих бед дракон, попытался достать ее огненным плевком. Она отшатнулась, едва не упав на пятую точку. Расстояние, отделяющее их друг от друга, спасло девушку от немедленного испепеления, но сердце пропустило несколько ударов и провалилось куда-то внутрь, не желало вставать на положенное ему место. В тающих всполохах пламени стало видно, как мечется и извивается дракон, стремясь прорвать невидимую преграду, едва заметной пеленой отделяющую его от остального мира.
С силой оттолкнувшись от земли, он попробовал вдруг взлететь, но снова столкнулся с невидимым препятствием. Несколько неуклюжий, он напомнил девушке о времени прошедшем с момента преобразования тела и беспамятстве, в которое его старательно вгоняли, чтобы доставить сюда. Уверенно владеть своим новым телом, все еще являющимся его главным оружием, дракон пока не научился. Убедившись в своей безопасности, Алина не спеша прошла немного вперед. Отклоняясь к клетям с пленными и держась не опаленных частей земли, она разглядела опустившегося и неотрывно следящего за нею дракона. Хрипло рычащий и нервно хлещущий себя по бокам куцым хвостом, увенчанным тяжелым и острым шипом, он раззадоривал себя, словно огромный кот, перед очередным прыжком.
Двигаясь, неотрывно глядя в горящие зеленым огнем глаза дракона, Алина впала своего рода транс, залюбовавшись мощью и смертоносностью изменившегося, но не принявшего поражение существа. Теперь дракон был почти вдвое меньше прежнего. Сменившие чешую перья, полностью покрывали крылья и торс, местами переходили в толстый роговой слой, защищающий грудину, бока и брюхо. Хребет, начиная от шеи, как и прежде, украшали протянувшиеся до самого хвоста острые шипы, а клюв неплохо гармонировал с костяной короной, знакомой ей с первой встречи. Завораживая скрытой грацией и силой новый облик дракона, по-прежнему оставался сосредоточием внушающей трепет смертоносной красоты. Однако было еще нечто такое, что мало вязалось с внешним обликом и устоявшимися представлениями о подобных мифических созданиях.
В зеленых глазах затаившего обиду огромного ящера угадывался разум.
В какой-то момент эта мысль окатила Алину странным чувством открытости и незащищенности перед пожирающим ее взглядом, казалось пронизывающим ее насквозь. В сознании промелькнула чужая мысль, как показалось ей, тоже удивленная. После чего поток эмоций, схожих с ее собственными мыслями оглушил девушку. Так же как и секундой, назад она ощущала страх, и безграничное изумление находящегося напротив существа. Это было похоже на тот странный опыт с кажущимся расслоением сознания при их первой встрече, но одновременно все было совершенно не так.
В этот раз мысли, и их ход был совершенно иным, чужим и не до конца понятным. Минувшее чувство дежавю сменилось крайней степенью неприязни от сознания того, что ее читают как книгу, предугадывая все наперед, но при этом и она сама располагала пониманием всех чувств, памяти и была в курсе того, что думает ее оппонент в данный момент. Подобно видениям фазе быстрого сна они, не пользуясь словами и оформлением в них всего пережитого опыта, мгновенно обменялись огромным количеством информации.
Очнувшись от первого пережитого шока, продолжая слышать, чувствовать и понимать, Алина в упор поглядела на замершего и опустившего крылья дракона. Связь, образовавшаяся меж ними, не перестала существовать после того как она открыла глаза. Оказалось, она зажмурилась, и некоторое время простояла так, свыкаясь с неведомым ею никогда прежде ощущением. Больше всего ей сейчас хотелось отвернуться, спрятаться, найти способ прервать связь, изобличающую ее настоящую, лишившуюся своего основного привычного и естественного барьера. Но этого никак не удавалось, как впрочем, и ее оппонентке. Дракон оказался драконихой, она, как и Алина, появилась в этом мире схожим способом.
В череде получаемых девушкой образов, оказалось несколько относящихся к находящемуся где-то в незнакомом месте переходу. Увитый плющом этот портал буквально купался в солнечных лучах среди обломков каких-то древних строений. Отвлекшись от интересовавших ее фрагментов, прежде всего связанного с жизнью драконихи до и после перемещения, она обратила внимание на повторяющиеся воспоминания связанных с охотой и последовавшей после этого вспышкой света.
Это были первые попытки дракона объясниться. Вызванные видения и образы, всколыхнули воспоминания заключенной в теле эльфы девушки и заставили обеих заново прочувствовать свою и чужую правду. От подобного опыта обе рухнули наземь, не замечая, того что к ним резво переставляя посох спешит шаман. Колебание магических энергий встревожило старика, любопытства ради проследившего за встречей своей подопечной и нового гостя.
Осмотрев провалившегося в беспамятство и странно присмиревшего дракона, он подошел к эльфийке.
- Что с тобой? Ты в порядке? - участливо спросил он девушку, приподнятую услужливыми руками оказавшихся поблизости молодчиков. Алина посмотрела на него и окруживших их орков мутным взглядом, находясь еще под впечатлением от ментальной связи с той, кого она ненароком преобразила. Голос Гулгагара отозвался в ушах, словно идущий из большой пустой бочки. И хоть она понимала его, ответить сразу, никак не получилось. Губы беззвучно шевелились, но вместо того, чтобы произнести слова она ответила ему новым способом. Шаман встревожился, но судя по всему, не уловил смысла сказанного.
- Воды. Дайте ей воды, - сказал он соплеменникам, поняв ее состояние по-своему. Алина же постаралась разграничить для себя общение с окружающими. Справившись с собой, отодвинув беспрестанно звенящее назойливой мухой сознание драконихи Алина, пошатываясь, встала.
- Все в порядке, - соврала она, - Нормально. Я просто испугалась.
- При первой встрече вы оба были куда менее впечатлительны, - заметил Гулгагар, снова поглядев на утихомирившегося дракона.
- Конечно, имея в своем распоряжении силы, коих теперь нет и в помине, чего не быть храброй и безрассудной? Теперь все куда занимательнее. С мечом, который я и поднять толком не могу, не далее чем завтра, должно победить ужасных и смертоносных сороконожек, и меня же стыдят за внезапное проявление женской слабины. Да любой бы на моем месте растерялся.
Поднявшись и отряхнувшись, Алина несколько раз бросила взгляд на усевшуюся дракониху, потирающей когтистой лапой морду. Пребывание в странном состоянии, когда они обе могли понимать друг друга без лишних слов, умерило пыл одной и прояснило причины, поутихшей теперь ненависти другой. Но даже теперь оставались неизвестные, одной из которых стала сложная ситуация сложившаяся в голове девушки в момент принятого решения.
В отличие от двуногих, Гвенде, так звали самку дракона, не нужны были слова. Продолжая разговаривать с Алиной, она указала ей на сильную магию, последствия которой отразились на них обеих.
'Кто-то был рядом. - Предположила она, - Очевидно, именно силу третьей стороны ты и использовала для отпора моему огню. Оказавшись под его влиянием, ты лишилась дара, а я стала такой'.
Отвлекшись, Алина не смогла не поддержать мысль Гвенды, продолжающей изучать ее. Со своей стороны девушка тоже пользовалась возможностями появившейся связи, дивясь, насколько же неудобен, оказался ее прежний способ общения. Едва она привыкла к присутствию рядом еще одного сознания: интонации, красноречивость изречений, скрытый смысл - все уступило возможности ясно передавать свое состояние, мысли и прочие моменты из личной жизни.
Для Гвенды общение таким способом было естественным. Оно обусловливалось особенностями строения гортани, способной извергать пламя. И надо сказать, она не ожидала подобного от эльфийки, когда хотела в одностороннем порядке считать с нее интересующую информацию. Это ее изумило. Но вскоре, как и все прочее воспринималось ею уже более обыденно. Другой мир, в который она, как и человечка хотела попасть, навязывал свои правила. Про себя Гвенда думала, что находиться в своем теле, пусть и измененном, все же лучше, чем оставить его вообще без присмотра и не иметь понятия, что с ним сталось.
В череде многих и быстрых, как тысячи словесных вопросов, были и другие волновавшие Гвенду более всего.
'Отнять добычу, напасть всем скопом и превратить меня в так названную курицу, это, по-твоему, справедливо?'
'Это ты отняла практически пойманную добычу. Орки повалили крупного зверя и готовы были готовы его прикончить, когда ты спикировала на одного из них'.
'Вздор', - не согласилась она, но сомнение закралось в ее мысли. Алина поняла это, как и сомнение дракона о ее отношении к двуногим. Планка, отведенная им, значительно повысилась за те несколько минут, в течении которых была установлена мысленная связь. Она все еще оценивала Алину и прочих с точки зрения слабых и неспособных сравниться с мощью ее народа букашек, но букашек достойных внимания.
- ...Нашла наставника? - донесся до Алины голос шамана, с тревогой посматривающего на нее.
- Нет, я только хотела взглянуть на нее...
- Дракон девочка? Хм, и как ты это определила? У него, в смысле у нее, видимых признаков нет.
- Ну, я так подумала, - неопределенно пожала та плечами.
- Ладно. - Не стал допытываться Гулгагар и, обведя взглядом расступившихся, но не отходящих далеко парней жестом поманил некоторых из них. - Позанимайтесь с ней, авось завтрашнее зрелище будет куда занимательнее обычного.
Оставшись наедине с недовольно переглянувшимися добровольцами, Алина вскоре была увлечена в водоворот изматывающих тренировок, занявших ее без малого на весь остаток дня. Вечер и ночь она должна была провести в отведенной избранным большой палатке. Туда, судя по опустевшим клеткам, перевели всех пленных. Направляясь к ней, эльфийка прислушалась к Гвенде, связь, с которой не умолкала ни на мгновение. Той уже принесли ужин. Как виделось Алине, это был один из виденных ранее копытных кролей. Ощущая радость дракона и, слыша хруст костей, на удивление различимый на довольно большое расстояние, Алина тоже скрылась в отведенной ей палатке. Там должен был ожидать ее грандиозный и возможно последний в столь странной жизни ужин.