Moran. Горничная

ГОРНИЧНАЯ

Южная Англия, поместье Бэквотэр, 1930 год.

Густой молочно-белый туман окутал окрестности. Словно обрывки густой паутины висели на ветвях деревьев, крыше и каменных статуях за домом. Сырость. Зябкий ветер забирался в щели старого дома, беспрепятственно, гуляя по комнатам. Огонь в камине давно потух, и пронизывающий сквозняк чувствовал себя здесь полноправным хозяином.

Тяжёлый полог на большой старинной кровати едва заметно шевелился от этих дуновений. Иногда, порывы ветерка становились сильнее. Тогда занавеси расходились в стороны, и можно было разглядеть мужчину, лежащего в постели. Он был мертвенно-бледен, но привлекателен. Прямо нос, чётко очерченные губы, густые ресницы, прядь волос упала на лоб. Волевой подбородок, сильные мускулистые плечи. Пожалуй, у него был лишь один недостаток - длинная неровная рана, пересекающая горло. Кровь на краях раны уже запеклась и казалась почти чёрной. Но даже с этой раной мужчина был потрясающе красив, а пропитанные алой кровью простыни, которые окутывали его тело, создавали необычный контраст с его сильной фигурой.

Очередной порыв сквозняка заставил полог затрепетать, и фигура мужчины оказалась скрытой за тёмными занавесями.

Дартмур, Майрхэг, 2007 год.

Газетная вырезка и сложенный вдвое листок бумаги грозили разорваться под крепко стискивающими их пальцами. Суровый, даже осуждающий, взгляд мистера Гордона заставил Мариссу взять себя в руки. Она тут же разжала ладонь, кое-как расправив смятые листочки, и бережно вложила их в кармашек простой жёлтой кофты. Мистер Гордон продолжал осуждающе смотреть. Марисса отвела взгляд, подняла старый коричневый чемодан и зашагала вдоль поезда, ища нужный ей вагон. Оказавшись, наконец, в пустом купе, она забилась в угол и посмотрела в окно. Пустая станция Майрхэга, суровый мистер Гордон с поджатыми губами и брезгливым выражением на лице, скоро всё это окажется далеко позади, как и её прежняя жизнь.

Марисса честно пыталась уснуть, но мерный стук, который должен был успокаивать, наоборот, ржавым лезвием проходил по нервам.

Она то смотрела в окно на мрачноватый пейзаж, то вновь и вновь перечитывала письмо, полученное только вчера утром.

Девушка собралась за два часа и готова была уехать ещё вчера вечером, если бы ходили поезда. Точнее, один поезд. Во всех отношениях Майрхэг был захолустьем. Здесь вовсю властвовал XIX век, и оставалось только гадать, как телефону, телеграфу и телевизору удалось пробраться сюда. Но Марисса любила этот спокойный город. Любила пока не столкнулась с предательством, отвращением и издёвками. И вот теперь, она уезжает. Нет. Она сбегает, что бы попытаться всё забыть.

Поместье Бэквотэр приветствовало её ржавыми воротами, разбитой дрогой и унылыми попытками садовника превратить обитель сорняков в клумбу. Миссис Хоггс, пухлая экономка, встретила её сначала суровым внимательным взглядом. А потом тепло улыбнулась и обняла, чем повергла Мариссу в лёгкий шок. Это странное приветствие несколько напоминало назубок отрепетированную пьесу, актёры которой уже так давно играют, что не отделяют себя от своих персонажей. Тем временем, миссис Хоггс взяла Мариссу за руку, велев садовнику, методично орудующему ножницами, помочь отнести чемодан.

Так начался первый день Мариссы в Бэквотэр-хаусе.

День спустя...

? Это комната мистера Крэншоу. Будешь наводить в ней порядок, вдруг, хозяин всё же изъявит желание нас посетить? Комната должна быть готова всегда. - Судя по тому, как миссис Хоггс поджала губы, она не одобряла столь длительного отсутствия мистера Крэншоу, который, оказывается, был в своём поместье всего лишь раз.

? Здесь находится библиотека, - женщина отворила дверь в большое тёмное помещение, в котором пахло пылью и затхлостью. - Займётесь ею с Салли. - Да, и кстати, в своём последнем письме, мистер Крэншоу попросил привести в порядок старое крыло. Ума не приложу, зачем оно ему понадобилось...

Марисса уже знала, что "старым крылом" называли самую старую часть дома. Когда-то давно там произошло нечто ужасное, о чём теперь боялись говорить. Но, судя по всему, никто в точности не знал, что же там случилось. Однако, слугам Бэквотэра, видимо, безумно нравилось поддерживать таинственную и пугающую атмосферу дома.

? Салли, глупышка, боится туда ходить. Говорит - видела призрака. - Миссис Хоггс совсем не по-женски хмыкнула и сложила руки на животе, - Так что, займёшься и им, пока не найдём ещё слуг. Все боятся ехать сюда.

Миссис Хоггс пожала плечами и просеменила к лестнице на первый этаж. Мариссе не оставалось ничего иного, кроме как последовать за ней, размышляя, что же такого ужасного могло здесь случиться. Пока что, её пугало не таинственное привидение, а слой пыли толщиной в кулак и занавеси из паутины...

Год спустя...

Марисса плотнее закуталась в чёрную шерстяную кофту, но, увы, даже она не спасала от жуткого сквозняка, гуляющего в этой комнате. Странно, но в доме, кроме этой комнаты, сквозняков больше нигде и не было. Размышляя над этим парадоксом, Марисса встала на четвереньки и начала вычищать старый камин. Как и почти всё здесь, он был каменным и действующим. И, судя, по количеству золы, которое она уже выгребла и которое ещё предстоит выгрести, использовали его по полной программе.

Застонав от усилия и боли в коленях, Марисса приподнялась и попыталась прочистить дымоход. Длинной щёткой она задела какой-то выступающий кирпич, и из камина вырвалась чёрная зола, перемешанная с пеплом.

Марисса от страха отскочила назад и закашляла. От удара о каменный пол, заболела спина, а в горле засаднило. Чёртов кирпич! Пытаясь откашляться, она снова подползла к камину и запустила в дымоход руку, нащупав выступающий кирпич, на котором и скопился слой сажи. Она попыталась засунуть его туда, где ему и место, но кирпич не поддавался. В какой-то момент раздался странный хруст, и её рука сорвалась вниз, под тяжестью кирпича. Едва успев выпустить его из ладони, Марисса отдёрнула руку назад. Ну вот! На и так мозолистой ладони теперь красовались ещё и ссадины, имелась даже длинная неровная царапина, которая начинала кровоточить. Лизнув языком ранку, Марисса во второй раз подползла к камину, намереваясь выиграть этот бой.

Взяв кусок кирпича, она постаралась засунуть его обратно, но что-то мешало. Тогда, отложив его в сторону, девушка забралась рукой в маленькую нишу, где полагалось быть кирпичу. Пытаясь понять, что могло ему мешать, она начала вслепую обследовать пустое пространство. Внутри было намного больше свободного места, чем она предполагала. Там могло бы поместиться два кирпича. Как только её рука прошлась по нижней стенке, Марисса нащупала что-то мягкое и прямоугольное. Поддев пальцами странный предмет, она вытолкнула его наружу. В золу упала маленькая коричневая книжка, напоминающая блокнот.

Она взяла книжечку, протёрла некогда белым передником от золы и открыла. На первой странице изящным женским почерком было выведено "Анна-Катарина Мейсон, 1927 год". Марисса перевернула страницу и начала читать...

27 сентября, 1927 год.

...Я была в библиотеке, когда туда же вошёл и Александр. Сначала я хотела спрятаться - так надоели эти люди с их косыми взглядами, постоянно шепчутся у меня за спиной. Считают, что если я не родилась среди них, значит я хуже. Эта сучка, жена Александра, назвала меня "отребьём". Представляешь, Кларисса?! Меня! Отребьём! Я не выдержала. Сорвалась. Прости, я не должна была так делать. Не знаю, что случилось в тот момент. Я вцепилась ей в волосы. Сладить с этой лошадью было не просто. Но, Кларисса, можешь мной гордиться, я её одолела. Ну, почти. Меня оттащили. Вообщем, я стояла там, курила, а эти идиотки над ней кудахтали. Пытались привести в чувство.

Короче, пришлось уйти. Я, как трусиха, спряталась в этой чёртовой библиотеке с последней сигаретой и стаканом виски. Рискую превратиться в алкоголичку. Ха-ха, не доживу до исполнения нашего плана из-за цейроза печени.

Кларисса, я должна тебе сказать кое-что ещё. Кажется, я пропала. Да.

Когда я пряталась в этой библиотеке, вошёл Александр. Да, я писала, знаю, но... Понимаешь, он едва дверь открыл, и этот его потрясающий запах... Я поняла, что это он. Знаешь, он пахнет сигарами и своим дорогущим одеколоном. Я просто на месте застыла, когда поняла, что это он.

Александр Кэмброуз прошёл в библиотеку, плотно затворив за собой дверь. Ему нужны были тишина, сигареты и бутылка виски. А ещё, ему нужно было избавиться от своей дуры-жены, которую ему навязали в восемнадцать лет родители, в попытке сохранить былой аристократизм их семейства. Библиотека была его пристанищем, местом, где он мог спрятаться ото всех. Где мог заниматься делами, не заботясь о том, что его потревожат. Здесь он мог читать, строить планы и просто курить, закрыв глаза. Но на этот раз в библиотеке что-то было не так. Присмотревшись, он понял что. В его большом кожаном кресле сидела Анна-Катарина, кузина его жены. Брюнетка, с бледной кожей, зелёными глазами и самым возбуждающим ртом, который он когда-либо видел.

С первой же встречи они не взлюбили друг друга. Буквально, возненавидели. И с первой же встречи Александр понял, что хочет её. Хочет грубо, жестоко, резко. Хочет её днём, вечером и ночью. Хочет так, чтобы она думать не могла ни о чём и ни о ком, кроме него.

А эта девица была настолько же холодна, насколько и сексуальна. Причём, он никак не мог понять, что в ней так его притягивает. Наверное, всё. Она одевалась потрясающе вызывающе, но её тело всегда было скрыто от его глаз. И он мог только гадать, какая она под всеми этими красными и чёрными платьями на грани дозволенного. Ему было чертовски любопытно узнать, какого цвета её губы, всегда покрытые алой помадой. Он хотел видеть её соски, отвердевшие от его прикосновений. Хотел...

Александр преодолел несколько метров, разделявших его и Катарину, обошёл стол. Он прищурился, воздух с трудом покидал лёгкие. Её пьянящий аромат отравлял кровь. Он развернул кресло и с силой сжал её грудь. Ноги Катарины разошлись в стороны, словно приглашая его. Александр тихо зарычал и вырвал из её руки стакан с виски. Его пальцы впились в талию девушки, руки напряглись, поднимая её с кресла и сажая на свой большой полированный стол. Катарина смотрела на него серьёзно, словно выжидая, осмелится ли он, гадая, каким будет его следующее движение.

Его следующее движение было таким же резким и порывистым, как и он сам. Резко дёрнув за бретельку платья, он спустил его вниз, обнажая маленькую грудь с уже набухшим розовым соском. Пальцы сжали упругую вершинку. Вторая рука, нетерпеливо задирала вверх тонкое шёлковое платье.

Катарина вызывающе улыбнулась, словно всё ещё сомневаясь в его намерениях. Александр ухмыльнулся и сжал рукой её ногу, выше колена. Её кожа, прохладная и бархатистая на ощупь, такая нежная, призвана свести его с ума. Его рука начала путешествие вверх по ноге, к бедру и через секунду он накрыл ладонью её лоно, ощущая нежные складочки её плоти. Боже, она была уже влажной, такой готовой для него...

Катарина откинула голову назад и тихонько застонала.

? Смотри на меня! - Александр резко дёрнул её за подбородок и впился в алый рот грубым поцелуем, прикусив нижнюю пухлую губку. Его язык ворвался в горячий влажный рот, сталкиваясь на полпути с её язычком.

Анна-Катарина придвинулась ближе к краю стола. Её ладони хаотично скользили по груди Александра, сминая ткань рубашки. Пальцы дёргали металлическую пряжку ремня, расправлялись с пуговицей, нетерпеливо расстёгивали молнию брюк.

Она опустила руку и сжала его плоть. Кровь ещё быстрее заструилась по венам, и Александр ещё раз прикусил её губу, опасаясь, что может кончить лишь от её прикосновения.

Катарина тихо застонала то ли от боли, то ли от наслаждения. Но ему было всё равно. Ему было наплевать на то, что она чувствует, когда её рука скользила вверх и вниз по его члену, когда палец нежно ласкал головку, а затем её ладошка крепко сжималась вокруг него. Ему было всё равно...

Алекс отдёрнул её руку и придвинул её ближе к себе. Его горячая ладонь легла на её рот, и он вошёл в неё. Резко. Грубо врываясь в горячее тело. В ней было тесно. Тесно и жарко. Она так крепко сжала его, что он с трудом соображал. Что-то ещё нужно делать? Да, кажется, нужно двигаться. Чёрт! Зачем?! Разве может быть лучше? Катарина застонала ему в руку и подалась вперёд. Её бёдра приподнялись, вбирая его ещё глубже в свой обволакивающий жар. Александр зажмурил глаза, а когда открыл, начал двигаться. Быстро. Покидая её тело, чтобы затем с силой войти до основания. Снова и снова. Раз за разом. Ещё и ещё, до тех пор, пока их не накрыло наслаждение.

Александр убрал руку от моего рта и отстранился. Клэр, мне стало так неуютно без него. Так одиноко. Я словно отключилась, перестала быть собой, пока наблюдала, как он приводит в порядок одежду, приглаживает взъерошенные волосы и стирает со своих губ следы моей помады. Потом он взял мой стакан с виски, повернул к себе той стороной, где виднелся отпечаток моих губ и сделал глоток. А потом, Клэр, он ушёл.

Марисса резко закрыла дневник. Боже! Нет, она, конечно, читала нечто подобное. Но когда пишет реально существующий человек... Пишет о том, что когда-то происходило... Мариса откинула одеяло. Ночная рубашка прилипла к телу, соски напряглись, и, как эта развратная Анна-Катарина, она была влажной. Ей нужно вернуть этот дневник туда, где нашла. Но...

Но так интересно было узнать об этой женщине. Какой она была. Кого любила. И кто любил её.

Вздохнув, Марисса убрала со лба прилипшую прядь, открыла дневник и продолжила читать...

*****

? Миссис Хоггс?

? Да, милочка?

? А кто такой Александр Кэмброуз?

? О!..

? Что?

? Он был хозяином Бэквотэра, хм...

? Что-то случилось?

? Угу. Его убили.

? Оу... Как... Как это произошло?

? Точно не известно. Но говорят, что его любовница перерезала ему во сне горло и убежала.

? Боже мой!

? Именно! Он умер в тридцатом году, задолго до того, как я начала здесь работать. Я пришла сюда в семидесятых. Но даже спустя сорок лет такой позор!

? И почему же она его убила?

? Не знаю. Всё, что известно - она была настоящей шлюхой. Да и он ещё тот тип! Привёз её сюда при живой-то жене! А почему ты спрашиваешь?

? Да просто так...

? А ну, кыш работать! Разболтались мы тут...

31 октября, 1927 год.

Клэр... Даже не знаю, с чего начать...

Ладно, ты права, когда говорила, что я слишком порывиста. Начну сначала. Неделю назад Эмма пригласила меня на ужин в Белль-Оукс. То есть, ты, конечно же, понимаешь, что я сама туда напросилась. Она не могла меня не пригласить, глупышка... Но такая милая. Так вот, на этом ужине должны были собраться Найтингейлы и Кумброузы. Александр был приглашён вместе с этой сучкой, его женой. Но милая глупая Эмма рассказала, что в последний момент Элеонор сказалась больной и не поехала. А то как же! Если бы знала о моём присутствии, то явилась бы первой.

Вообщем, ты понимаешь, мне надо было сразить Александра. И не просто сразить. Конечно у него было столько женщин... И пусть у нас был секс в библиотеке... Клэр, я хочу, чтобы он сходил по мне с ума!

Ты помнишь тот маленький магазинчик за углом? Мы бегали туда каждую пятницу, по секрету от мамы. Помнишь, какое вызывающее бельё всегда было выставлено на витрине?

Клэр, родная! Оно было монашеским!!

Эти чопорные англичане... Ну, у них довольно богатая фантазия. И своеобразный взгляд на то, как должно выглядеть бельё современной женщины.

Сестрёнка, но теперь я могу заказать его. Ты бы видела... Оно просто восхитительно! Грешная мечта куртизанки. Нет, я шучу. Конечно, но... Чёрные шёлковые чулки, а всё остальное красное... Да, я попросила, чтобы мне сделали корсет. Но ты же понимаешь, не ту скучную чушь из XVIII века. Он атласный и красный. С тонкими полосками чёрного кружева. Пояс для чулок просто минимален и крошечные трусики...

Кларисса, детка! Если бы ты была рядом, ты бы тоже меня захотела. Что уж говорить об Александре...

Сначала мы столкнулись в лабиринте. В Белль-Оукс есть настоящий зелёный лабиринт. Выследить его было нетрудно. А уж простонать... Наверное, он подумал, что кому-то мешает, но любопытство взяло вверх.

Итак, представь: я сижу на земле. Платье собралось на бедре складками. Ему виден мой чулок... Я знаю об этом, и он знает, что я знаю... Его язык прошёлся по губам, так медленно... И они влажно заблестели, как будто он только что меня поцеловал. О, Клэр, а потом он так посмотрел... Знаешь, я сразу поняла, что он вспоминает ту ночь в библиотеке. А потом...

Дартмур, поместье Бэквотэр, 2011 год.

Сегодня наступил двадцать пятый день рождения Мариссы Коул. Очередной унылый безрадостный рабочий день, наполненный пылью, полиролью и чёрно-белой униформой горничной. Боже, какая убогость. И это её жизнь на будущие лет сорок? Пока она уже не сможет подниматься по лестницам Бэквотэра и таскать вёдра с водой?! Да, девочка, смирись. Такова твоя жизнь, и тебе стоит радоваться, что ты живёшь в тепле, у тебя есть крыша над головой, и никто не шипит в спину "шлюха".

Марисса оделась и спустилась на кухню. Там уже вовсю царствовала миссис Хоггс, размахивая руками.

? Доброе утро.

? Марисса, девочка моя! - Миссис Хоггс кинулась к ней, заключила в объятие и прижала к своей пышной груди. - А мы помним, какой сегодня день!

Улыбчивая Салли и чересчур серьёзный садовник мистер Дженкинс согласно закивали головами, будто ожидали команды.

? С днём рождения, девочка моя!! - Миссис Хоггс снова прижала Мариссу к себе, а затем отпустила и отступила в сторону, - Ну-ка, Салии, давай! Роберт!

Словно по волшебству в руках Салии появился крошечный тортик, который был украшен таким количеством взбитых сливок, что казалось это снежный сугроб.

А ведь она так любила взбитые сливки. Марисса почувствовала, как неудержимым потоком хлынули слёзы.

? Крошка моя, а ну перестань! Роберт, ну же!

Старый садовник, который до этого маялся у входа, вышел вперёд и убрал из-за спины руку. Перед Мариссой оказался большой букет из нежно-белых роз.

? Ну же, давайте отпразднуем! - Миссис Хоггс радостно улыбнулась.

"Празднование" было наполнено стуком кофейных ложечек о фарфоровые блюдца, которые достали по случаю дня рождения, болтовнёй неунывающей Салли и тихим ворчанием мистера Дженкинса.

Когда торт был съеден, кофе выпит, а букет водружён в соответствующую вазу, Марисса отправилась к себе, чтобы переодеться в униформу и приступить к работе.

Она уже надевала своё жуткое чёрное платье, как в дверь постучали, и в проёме появилась голова миссис Хоггс.

? Девочка моя, можно к тебе?

? Да... Да, конечно заходите! - Марисса быстро застегнула пуговки и вопросительно посмотрела на миссис Хоггс.

Экономка скользнула в её маленькую комнатку и устроилась на простом деревянном стуле рядом с комодом. Изучив уже эту женщину достаточно хорошо, девушка поняла - разговор предстоит серьёзный. Лишь бы не увольнение! Она так хорошо работала! Отскребала этот чёртов Бэквотэр от пыли и грязи. Её руки напоминают ладони старухи - кожа загрубела, мозоли не сходили месяцами. Да и сама она на кого стала похожа за это время? Такое впечатление, ей лет сорок! Тёмная униформа велика, волосы мышиного серого цвета, кожа обветрилась. А ведь сегодня ей исполнилось двадцать пять... Нет, они не могу её уволить!

? Марисса, девочка, нам нужно серьёзно поговорить! - Миссис Хоггс ласково посмотрела на неё. Но в этом взгляде сквозило и... Сожаление? Боже, нет!

? Вы хотите меня уволить? - Её собственный голос показался таким же жалким, как и внешность.

? Уволить? - Миссис Хоггс даже немножко подскочила на стуле. - Что за глупость? Конечно, нет! Я пришла по более серьёзной причине!

Марисса поняла, что ещё секунда, и впервые в жизни она упадёт в обморок. Что может быть серьёзнее увольнения?!

Миссис Хоггс тем временем продолжала, кажется, даже не заметив состояния Мариссы.

? Я вот что хочу сказать, девочка моя... Хм... Не сочти это за грубость... и ни в коем случае не подумай, что я лезу не в своё дело, но... тебе ведь двадцать пять, а ты словно похоронила себя в этих стенах! Вчера приходил новый почтальон... Так этот мальчишка решил, что тебе тридцать! Тридцать, Марисса! Хотя, должен был подумать, что тебе шестнадцать, девочка моя! - Миссис Хоггс всплеснула руками и тут же сложила их на животе. - Ты ведь такая симпатичная! Может, стоит... ну... ээ.. Вообщем, я тут звонила одной своей старой подруге, у неё что-то вроде салона красоты. Конечно, не чета тем, который в больших городах, но...

Марисса только сейчас поняла, что сидит с открытым ртом. Поспешно его захлопнув, она откашлялась и выговорила:

? Вы хотите, чтобы я... привела себя в порядок?

Миссис Хоггс сначала улыбнулась, а потом разглядев выражение лица девушки немного сникла.

? Да... Вообщем-то, это был подарок на день рождения от меня - посещение салона. Но если ты не хочешь...

Марисса не могла пошевелиться даже. Вот что значит, пребывать в шоке. Она пыталась что-то сказать, выдавить из себя хоть звук, но ничего не получалось. Только откровенно расстроенное лицо миссис Хоггс привело её в себя.

? Нет! - Она так громко выкрикнула это слово, что миссис Хоггс снова подскочила. - Я... то есть... Спасибо! - Она бросилась к старушке и обняла. - Спасибо! - На глаза снова навернулись слёзы. - Спасибо...

*****

Миссис Монтенелло имела одну странную привычку. Если ей что-то не нравилось или она что-то не одобряла - она цокала языком, покачивая при этом головой. Так она делала, когда рассматривала волосы Мариссы, когда внимательно изучала её руки, когда вертела её из стороны в сторону... Вообщем, Марисса удостоилась непрерывного цоканья языком и покачивания головой.

Но когда спустя несколько часов непрерывных мучений, она взглянула на себя в зеркало, то готова была упасть на колени перед этой женщиной.

*****

Было так необычно идти по улице и ловить взгляды проходящих мимо мужчин, что Марисса первое время даже подумывала о том, что у неё не всё в порядке с лицом. Может, её как-то смешно накрасили? Или с волосами что-то не так? Но восхищённые взгляды мужчин и завистливые их спутниц говорили, что с лицом у неё всё, как надо.

Марисса едва не смеялась от радости. Она осталась в городе, чтобы присмотреть какой-нибудь подарок для миссис Хоггс в благодарность за это чудо. Девушка направилась к сувенирной лавке, как взгляд её зацепился за... В маленькой витрине углового магазинчика стояли манекены, одетые в самое потрясающее нижнее бельё, которое она когда-либо видела.

Кружева, атлас и шёлк... Нет, это не для неё.

... Ты помнишь тот маленький магазинчик за углом? Мы бегали туда каждую пятницу, по секрету от мамы. Помнишь, какое вызывающее бельё всегда было выставлено на витрине?..

Эта строчка из дневника Катарины взорвалась выстрелом в её голове. Словно, эта грешная красавица стояла рядом и искушала войти в этот магазин, поддаться греху, навсегда покориться ощущению шёлка на своей коже, представляя горячие мужские ладони, скользящие по коже, его губы в тех местах, с которыми соприкасался тончайший шёлк, его язык...

... И это всё будет... У тебя. Стоит лишь зайти. Ведь ты заслужила всё это. Неужели, нет? Четыре года адской работы. Что ты видела? Пыль? Паутину? Грязные тряпки? Ты. Заслужила. Представь, как Он будет раздевать тебя, снимая эти жуткие тряпки, под которыми окажется это маленькое красно-чёрное искушение. Думаешь, он выдержит? Он будет преклоняться тебе. Стоя на коленях. Будет умолять тебя.

Анна-Катарина подтолкнула Мариссу в спину. Кажется, она сходит с ума. За спиной никого не было, а она уже стояла в прохладном магазинчике, окружённая маленькими шедеврами, призванными искушать и сводить с ума.

? Чем могу помочь? - Миниатюрная продавщица, больше похожая на фею, нежели на человека, словно выросла из-под земли рядом с Мариссой.

? Я... Я ищу...

? Порадовать парня? Или саму себя?

Всё, что могла сделать Марисса - это отрицательно покачать головой. Продавщица крепко вцепилась в её руку и потащила вглубь магазинчика, где, оказывается, была настоящая сокровищница.

? Вот и правильно! Прежде всего, женщина должна радовать не мужчину, а себя! - Маленькая фея начала проворно снимать с вешалок всевозможное бельё. - Когда женщина надевает нечто подобное, она чувствует себя совершенно особенно. Под повседневной одеждой у неё скрыта тайна. Секрет. Мужчина подсознательно чувствует, что есть какая-то загадка. Ему жизненно необходимо её разгадать. И что же он делает? Правильно! - Фея взмахнула кружевным бюстгальтером, достойным самой распущенной девицы, - Он начинает её раздевать, чтобы разгадать эту загадку. И что он там видит? О... Он видит там грех, соблазн и искушение. А если он всё это увидел, то будьте уверены, он уже ваш! - Продавщица движением фокусника сняла крошечные трусики и вручила всю эту гору белья Мариссе. Подталкивая её к примерочной, она лукаво подмигнула. - Меряйте. Я уверена, что-то из этого должно подойти вам.

Марисса уединилась в примерочной, разглядывая бельё. О, да. Шёлк, атлас, кружева. Чёрный, тёмно-красный, нежно-розовый. Страсть, невинность, соблазн.

Вздохнув, она начала раздеваться.

Дартмур, поместье Бэквотэр, 2012 год.

Мистер Крэншоу всё-таки изъявил желание посетить Бэквотэр. Ожидали его со дня на день, и суетливая миссис Хоггс просто загоняла Салли и Мариссу. Всё и так сверкало и сияло, но переживающей экономке казалось, что всё просто ужасно. Салли постоянно ныла, мистер Дженкинс пытался побороть свою сонливость, с остервенением щёлкая садовыми ножницами, а Марисса, в который раз надраивала "апартаменты", как их называла миссис Хоггс, мистера Крэншоу.

А ведь до его приезда оставалось ещё две недели. Две недели! Марисса, в сотый уже, наверное, раз протирала дубовые столбики кровати и пылесосила полог. Единственное, о чём она мечтала, это о горячем ужине, а потом о бокале вина с дневником Анны-Катарины у себя в комнате.

За эти четыре года она выучила наизусть каждую строчку дневника. Более того, Марисса не пожалела время и силы - она привела в порядок все места, где встречались Анна-Катарина и Александр. Она уговорила мистера Дженкинса расчистить тот участок лабиринта, где Катарина соблазнила Кэмброуза во второй раз.

Иногда, Марисса представляла себя на месте этой женщины. И тогда её жизнь становилась невероятной. Больше не было изменника Джонни, который сначала затащил её в постель, а за два дня до свадьбы, там же оказалась её лучшая подруга. Больше не было шепотков за спиной и обидных слов. Больше не было паутины в старом крыле и пыли. Она становилась другой Мариссой. Уверенной в себе, немного распущенной. Она была уверена в своих силах и чувствовала, что окружающие мужчины хотят её. Она улыбалась им манящей улыбкой, закидывала одну ногу на другую, приоткрывая край чулок, и смотрела прямо в глаза тому самому мужчине, который захочет покорить её...

? Он приезжает уже завтра! - Миссис Хоггс в ужасе смотрела на какую-то бумажку и переводила взгляд с Салли на Мариссу. - Мистер Крэншоу приезжает не через две недели, а завтра!

*****

Вся домашняя прислуга, в составе четырёх человек, выстроилась перед домом, ожидая приезда хозяина. Старик Дженкинс как всегда выглядел сонным и невозмутимым, Салли возбуждённо что-то говорила, всё время вертясь на месте, а миссис Хоггс пыталась избавиться от несуществующих складок на платье.

Марисса несколько отрешёно стояла между засыпающим мистером Дженкинсом и суетливой миссис Хоггс. Мысли её были заняты вопросом: какой чёрт её дёрнул надеть туфли на таком каблучище? Но она и не предполагала, что придётся столько стоять. Мистер Крэншоу опаздывал уже на полчаса. Проклиная и его, и серое пасмурное небо, которое должно было разразиться дождём, Марисса мечтала об одном - вернуться поскорее в дом и перечитать дневник Анны-Катарины.

Странно, но он всегда её успокаивал. Иногда она представляла себя этой неведомой Клэр, к которой Анна всё время обращалась, и казалось, выслушивает исповедь подруги. Но что ещё более удивительно, она никак не могла себя заставить перечитать последние пять страниц её дневника. Почему-то Марисса думала, что пока она не дочитает до конца, Анна будет рядом, будет словно живой, но незримой. Хотя, почему же незримой?! Сама Марисса представляла её рядом каждый раз, когда читала дневник. Анна-Катарина была стройной брюнеткой среднего роста, с иссиня-чёрными волосами и алыми губами, манящими поцеловать. Она изысканно одевалась, пользовалась самыми дорогими духами и сводила с ума мужчин. Но любила только одного. Неведомого Александра, красивого, как бог и бесчувственного, как камень. И иногда Марисса представляла их вместе. То они гуляли по поместью, и Анна пыталась разгадать, о чём он думает, то вместе посещали какие-то приёмы, на которых девушка неизменно слышала осуждающий шёпот. Но то, что они проделывали ночами... Марисса подняла голову, пристально глядя на небо. То, что они совершали ночью было непостижимо. Она поражалась выдумкам Анны-Катарины, которая каждый раз шокировала своего любовника, доводя чуть ли не до агонии. Он умолял её... Когда Марисса читала об этом, её бросало в жар, рука сама тянулась к груди. Она начинала нежно проводить рукой по своей небольшой груди, задевая дрожащими пальцами возбуждённые соски, представляя, что это рука мужчины. Того неведомого мужчины, который захочет её до боли, до безумия. Потом бы этот мужчина провёл ногтем по вершинке соска, а Марисса закусила бы губу, чувствуя свою, нет, его руку на животе. Длинные мужские пальцы обвели бы пупок, устремляясь ниже, к влажным волоскам лона. Её пальцы нежно раздвигали влажные складочки... Нет, его, его пальцы!..

? Едет!!!!

Мариса дёрнулась, слегка покачнувшись и с удивлением посмотрела на Салли, которая, подпрыгивая, указывала пальцем куда-то влево.

Со стороны парка показался тёмно-серый автомобиль, который нёсся с такой скоростью, будто за ним черти гнались.

Марисса выпрямилась, расправила передник и принялась ждать. Спустя полминуты автомобиль резко затормозил на подъездной дорожке, разбрасывая в сторону гравий. Марисса перевела взгляд на миссис Хоггс. Та стояла с несколько удивлённым видом, будто пытаясь осмыслить, что только что произошло. Салли тоже замерла на месте и молчала. Создавалось впечатление, что она превратилась в статую. А вот Дженкинс, наоборот, казалось проснулся. Он растерянно моргал и вертел головой, словно разминая затёкшие суставы.

Марисса снова посмотрела на автомобиль. Дверца открылась, и через секунду все увидели мистера Крэншоу.

Сказать, что он был хорош - ничего не сказать. Мечта любой женщины в возрасте от пяти до девяноста. Высокий, подтянутый, мускулистый, но не качок, на которого противно смотреть. Тёмные, чуть взъерошенные волосы, проступающая щетина и пронзительные ярко-синие глаза.

Марисса закусила губу, едва удерживаясь от того, чтобы облизнуться. Какой же дурой она была, когда рыдала из-за Джонни. Да он и слезинки её не стоил. По кому и стоило рыдать, так это по мистеру Крэншоу. Рыдать от наслаждения. Девушка едва не рассмеялась. С таким мужчиной, полжизни потратишь лишь на то, чтобы заполучить.

Тем временем, мистер Крэншоу подошёл к ним. Его брови взметнулись вверх при виде странной группки людей, вышедшей его поприветствовать. Кажется, это не то, что он ожидал увидеть.

Миссис Хоггс принялась шумно его приветствовать, Салли стояла с открытым ртом. А Дженкинс снова погрузился в своё привычное полусонное состояние. Марисса едва не хмыкнула. Да уж, мистера Крэншоу ждёт незабываемый отдых!

*****

Дэвид с хмурым видом наблюдал за стройными ногами своей горничной. Ноги у неё были то, что надо. Никакой жуткой модельной худобы. Ровные, с округлыми коленками, чертовски изящными щиколотками и на каблуках такой длины, что ими можно было убить. Почему-то, он представлял, как эти ноги обхватывают его талию, и он ощущает давление этих адских каблуков.

Горничная, тем временем, нагнулась и извлекла из его чемодана кучу барахла, которое он в спешке побросал, даже не заботясь о том, что с собой берёт. Его взгляд медленно скользнул от этих каблуков вверх, снова пройдясь по коленкам... Чёрт! На ней что, чулки?! Платье каким-то непостижимым образом задралось, пока девушка пыталась выудить какую-то его футболку, и взгляду Дэвида предстало всё, что было скрыто за этой чёрно-белой униформой. Чёрная кружевная резинка чулок обхватывала ногу, и можно было только гадать, а что же он ещё не увидел.

Дэвид шумно выдохнул.

? С вами всё в порядке?

Девица с абсолютно непроницаемым лицом внимательно смотрела на него. Дэвид быстро перевёл взгляд с её ног на лицо и пожал плечами. Девчонка хмыкнула, давая понять, что прекрасно знала, куда был устремлён его взгляд. Мда, поймала с поличным.

? Кажется, это имена та, которую вы искали. - Она протянула ему чёрную футболку с какой-то глупой надписью, которую ему приспичило надеть.

? Да, - Дэвид, взял протянутую майку, ненароком задев пальцы горничной. Они были прохладными и очень нежными на ощупь. Представилось, как её изящные руки обхватывают его плечи, а её аккуратные ноготки впиваются в кожу. О, кажется, он слишком долго воздерживался.

Горничная встала с колен, застегнула его чемодан, и, не говоря ни слова, вышла из комнаты, оставив Дэвиду лёгкий шлейф какого-то цветочного аромата и мысли о том, что стоя на коленях, она могла заниматься кое-чем другим.

*****

Марисса протирала пыль с книг в библиотеке. Прошла неделя с приезда мистера Крэншоу. За это время им было установлено несколько незыблемых правил, которые все должны были неукоснительно соблюдать.

Первое правило гласило: все вещи должны лежать там, где он их оставил.

Когда миссис Хоггс выслушивала это правило, она не понимала ещё всего масштаба надвигающейся трагедии.

Оказалось, что мистер Крэншоу просто физически не может жить, соблюдая порядок. Его вещи были разбросаны по всем жилым комнатам поместья. А когда миссис Хоггс нашла пену для бритья в своей кастрюле и попыталась вернуть её в ванную, разразился настоящий скандал с получасовыми нотациями и повторяющейся каждую минуту фразой "Мои вещи должны находиться там, где я их оставил".

Поэтому, Марисса усердно делала вид, что не замечала портсигара и раскуроченной коробки с одной сигаретой, лежащих на столе библиотеки. Том самом столе, где... Девушка закрыла глаза, вспоминая самую первую запись в дневнике Анны-Катарины. Именно здесь они с Александром впервые занимались сексом. А теперь на этом столе лежали сигареты нового хозяина поместья. И возможно, он так же, как и Кэмброуз войдёт в эту дверь...

Марисса подошла к полированному блестящему столу. Её пальцы легко пробежались по его гладкой блестящей поверхности, задевая портсигар. Крэншоу курил какие-то дорогие сигареты, которые имели резкий, но завораживающий запах. Что-то напоминающее запах виски и лесной хвои. Свежий и возбуждающий.

Словно в забытьи Марисса взяла сигарету. От неё исходил слабый аромат. И она уже знала его - так пах мистер Крэншоу, когда подходил достаточно близко, чтобы можно было уловить этот запах. Руки сами собой потянулись к зажигалке. Щелчок. Вверх взметнулось фиолетовое пламя. Кончик сигареты загорелся красным огоньком. Рука медленно поднесла сигарету к губам. Она уже могла ощутить этот дурманящий аромат, который словно обволакивал собой. Забирался под одежду, под кожу, в кровь. Наполняя собой, въедаясь, становясь частью её существа. Она становилась воровкой. Крала себе на память аромат Дэвида Крэншоу. Запоминала его, сохраняла, впитывала. Вот уже её губы обхватывают тонкую сигарету, а воображение рисует его пальцы с чуть солоноватой на вкус кожей, которые оказываются у её рта, а потом, вместо сигареты она обхватывает их губами, языком очерчивая круги.

Дым наполнил лёгкие, и Марисса едва не задохнулась. Попыталась откашляться и вдохнуть в грудь воздуха, на глазах едва не выступили слёзы. Спустя минуту она кое-как отдышалась, всё ещё ощущая на губах и языке вкус табака. Его вкус...

И cнова её рука непроизвольно потянулась к портсигару. Длинная белая сигарета скрылась в кармашке белого передника, а Марисса вернулась к уборке.

*****

Дэвид не мог уснуть. Он провёл в Бэквотере уже неделю. За это время в поместье более-менее привыкли к его образу жизни. А вот сам Дэвид привыкнуть не мог. Кажется, всё здесь раздражало его.

Раздражала экономка, которая возвращала все его вещи на место. Раздражала соблазнительная горничная, которая, наоборот, даже не прикасалась ко всему, что он разбрасывал по дому. Эта девица, видимо, даже пыль не вытирала с его вещей.

Сегодня ему захотелось разжечь камин. По-настоящему. С потрескивающими поленьями и ярким пламенем. Дрова, естественно, пришлось рубить самому. Несмотря на прохладный осенний воздух, ему быстро стало жарко. Пришлось снять майку, пропитавшуюся потом и выслушивать причитания экономки о том, что он может простудиться. Но всё, что последовало за этим, того стоило.

Дэвид, как раз, отвлёкся, чтобы передохнуть и смочить горло. Оставшуюся воду он вылил на себя, откинув голову и наслаждаясь прохладными струями, бегущими по щекам, шее и груди. Ему представилось, что это прохладные ладони его горничной, скользящие по его телу, исследуя, лаская. Вот её пальцы скользят за ручейками воды, по животу, к поясу джинсов...

Дэвид резко открыл глаза. В окне кухни ему виднелся стройный силуэт этой девушки. И она смотрела прямо на него, закусив губку. Дэвид моргнул, даже не пытаясь унять бешеное сердцебиение и подступающее возбуждение, а горничная обвела розовым язычком свои потрясающие губы, отвернулась и ушла...

Проклиная свою бессонницу и боль в натруженных мышцах, Дэвид встал с постели. Следовало признать, что уснуть ему сегодня не удастся. Виной всему были мысли о чёртовой горничной, облизывающей губы, глядя на него. Видимо, у него уже давно не было женщины. Да, в этом всё дело! А вовсе не в том, что она чертовски сексуальна в этой своей униформе. И чертовски холодна. Такое впечатление, что вот она смотрит на него, а через секунду, когда он подходит ближе, это уже совсем другая женщина.

Добравшись до кухни, и не найдя там ничего, кроме молока и сухарей, Дэвид направился обратно. Он уже был на втором этаже, когда слух уловил какой-то странный звук. Тихий стон раздался со стороны старого крыла, и Дэвид остановился, прислушиваясь. Насколько он знал, там находились комнаты прислуги. Стон повторился. Тихий, едва слышный... Тело тотчас же отозвалось на этот соблазнительный звук, а ноги сами понесли его в сторону обветшалого коридора.

Последняя дверь была чуть приоткрыта, пропуская в коридор полоску тусклого света. Стараясь не шуметь, он подкрался к двери и заглянул в образовавшуюся щёлочку.

На небольшой кровати лежала девушка. Голова запрокинута назад, лица не разглядеть. Но и без этого он уже понял, кто перед ним. Тонкая простыня сползла с тела, обнажая маленькую упругую грудь с розовым соском, набухшим, словно жаждущим мужских прикосновений. Под белой преградой отчётливо вырисовывается контур руки его горничной и её плавные движений. Вот она скользит по животу вниз, останавливаясь между ног. И теперь, он может даже разглядеть неспешные движения её пальцев. Девушка издала ещё один тихий стон. Не в силах больше контролировать себя, Дэвид опустил руку вниз и сжал возбуждённый член. Из горла вырвался хриплый стон. Его чёртова горничная резко подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза...

*****

? Я всё никак не могу запомнить, как вас зовут, - Дэвид повертел в руке стакан с виски и сделал глоток.

? Меня зовут Марисса, мистер Крэншоу. - Горничная изящным движением стряхнула с книг пыль и перешла к уборке рабочего стола.

? Значит, Марисса... - Дэвид поднялся из кресла и не спеша подошёл к девушке. - И сколько же лет Марисса работает в моём поместье?

? Марисса работает здесь пять лет. - Девушка бросила на него равнодушный взгляд и нагнулась, чтобы протереть столик.

Дэвид остановился, разглядывая изящные изгибы её тела. Тела, которое уже которую ночь подряд не даёт ему спокойно спать.

? И что же такая девушка, как вы, делает здесь? - Он подошёл ещё чуть ближе.

? Работает. - Марисса даже не подняла головы, чтобы взглянуть на него, продолжая вытирать пыль со стола и раскладывать какие-то листы.

Дэвид хмыкнул. Очень информативный ответ. И надо же! Ничуточки не смущена тем, что он застал её вчера ночью. Но он был уверен, что это всего лишь маска. О ком она думала, когда ласкала себя? Чьё лицо и чьё тело представляла? Чьё имя хотела произнести? Он сделает всё, чтобы выяснить. И всё, чтобы стать тем, о ком она мечтает по ночам. И плевать на то, что он даже не знает, зачем ему это нужно.

? Видимо, я неправильно сформулировал вопрос. - Он отставил стакан в сторону и отобрал у девушки влажную тряпочку. - Почему вы, имея такую внешность, работаете горничной в каком-то богом забытом месте?

Марисса облизнула свои чертовски красивые губы. И это простое движение снова вызвало волну желания в его теле. Изящно изогнувшись, словно кошка, она потянулась вперёд и высвободила из его пальцев тряпку.

? Я, имея такую внешность, работаю в этом богом забытом месте потому, что никто не захотел брать на работу шлюху там, откуда я родом.

Дэвид несколько раз потрясённо моргнул.

? Весьма откровенно. И... С чего вы взяли, что вы шлюха?

Марисса начала медленно протирать стол. Её рука двигалась не спеша, словно лаская тело мужчины. Да что же в ней такого, что каждое движение воспринимается им как ласка? Тихий хрипловатый смех вывел его из оцепенения. Марисса смотрела на него, продолжая лениво двигать рукой.

? Я взяла это с того, что каждый житель моего городка, считал своим долгом так меня назвать.

? Перефразирую: что вы совершили?

? О, ну, я переспала со своим женихом до свадьбы. О чём он не преминул раструбить на весь город, смеясь со своими друзьями над тем, что я оказалась девственницей. А потом, за два дня до свадьбы, я застала его с моей лучшей подругой, в его машине. И с тех пор, меня начали называть не иначе как "шлюха" и "продажная девка". Поэтому, мистер Крэншоу, я работаю здесь. Вас не смущает наличие распутной девицы в штате ваших сотрудников?

Дэвид пытался переварить всё услышанное. Итак, у неё был жених, видимо, настоящий козёл. У них должна была состояться свадьба. Но она уехала, найдя место прислуги. И с тех пор работает здесь. Он ничего не упустил? Надо было сюда приехать раньше.

? Да нет. Вроде бы не смущает. Определённо не смущает. - Дэвид подошёл к Мариссе ещё ближе. - А вчера ночью вы представляли своего жениха?

По тому, как взметнулись вверх брови его горничной, стало ясно, что такого вопроса она не ожидала. И тем не менее, она снова решила повергнуть его в шок своим откровенным ответом.

? Нет, я представляла вас. - И снова на её губах эта странная улыбка, грешная и провоцирующая, словно подстёгивающая на дальнейшие действия.

? Я вам нравлюсь, Марисса? - Дэвид приблизился к ней вплотную. Сами собой его пальцы оказались возле её губ, нежно очерчивая их контур.

? Определённо... - Она выдохнула это слово, произнесённое им ранее, словно вызов. Её влажный горячий язык быстро лизнул его палец и снова скрылся в глубине рта.

Кровь побежала быстрее, ударяя в голову тяжёлым молотом, знакомое давление в паху перерастало почти в боль. Он хочет её. Нестерпимо.

В следующее же мгновение Марисса оказалась прижатой к книжному стеллажу его телом. Губы Дэвида нашли её рот, язык ворвался во влажный жар, встречаясь с её языком. Он прикусил её нижнюю губку и тут же лизнул место укуса. Марисса застонала прямо ему в рот, и он поймал губами этот стон, посасывая её губку, а затем снова скользя языком в её рот, одновременно вжимаясь бёдрами в её живот, сильно и резко.

Он уткнулся носом в изгиб её шеи, потёрся колючей щекой о нежную кожу, оставляя едва заметные царапинки, свои метки. Вот чего он хотел! Оставить на ней своё клеймо. Знак принадлежности. Она его и только его. Здесь и сейчас. Всегда. От этих мыслей кровь быстрее побежала по венам, горячим потоком ударяя в голову, в виски, устремляясь к паху.

Ему было необходимо почувствовать её запах, утонуть в нём. Ощутить на губах и языке её вкус. Прижимать её к себе сильно и больно, резко врываясь в её тело, погружаясь в жар и влагу, становясь её частью, её рабом...

Дэвид прикусил нежную мочку её уха, лизнул языком, вдыхая её дурманящий аромат, растворяясь в нём.

? Ты пахнешь мной... - Собственный охрипший голос казался чужим, незнакомым.

? Я курила твои сигареты, - Марисса подалась бёдрами вперёд, прижимаясь к нему. Её руки начали блуждать по его груди, сминая ткань рубашки.

Дэвид развёл полы в стороны. Звук ударяющихся об пол пуговиц был словно сигналом к дальнейшим действиям. Он с силой дёрнул чёрное платье её униформы, разрывая по шву и обнажая сводящую с ума белизну кожи. Брюки превратились в орудие пытки, давление в паху было просто невыносимым. Нужно... Нужно погрузить в неё, ощутить, как крепко она сжимает его плоть; ощутить как содрогается горячее и влажное тело от его ласк и прикосновений.

? Ну и как? - Дрожащими пальцами он расстегнул застёжку её соблазнительного бюстгальтера.

? Что "как"? - Глаза Мариссы были закрыты, она тяжело дышала, а щёки покрывал румянец. Настоящее искушение. Сведёт с ума даже праведника.

? Понравилось курить? - Дэвид начал спускать с её плеч тонкие бретельки.

? У меня не получилось...

Хныкающий голосок Мариссы заставил мышцы его живота сократиться, а член болезненно пульсировать. В голове настойчиво билось "Ты моя".

? Я тебя научу.

Марисса вздохнула, отчего её грудь приподнялась. Дэвид стащил, наконец, с неё бюстгальтер. Соски уже набухли, словно ожидая его прикосновений. Хрипло застонав, Дэвид наклонил голову и легонько прикусил вершинку. Стон наслаждения, вырвавшийся из горла Мариссы, послал новую волну огня по телу. Его язык обвёл сосок, и он с силой начал сосать тугую вершинку. Пальцы Мариссы запутались в его волосах, удерживая у своей груди.

Но этого ему уже было недостаточно. Желание узнать, какова она на вкус, бросало в жар, рубашка прилипла к телу, плоть болезненно пульсировала, воздух с трудом вырывался из лёгких. Его рука опустилась вниз, задирая подол платья. Пальцы Мариссы вцепились ему в плечи. И её такой простой отклик на его ласки заставлял Дэвида желать большего.

Он накрыл ладонью её лоно. Даже сквозь трусики он ощутил, какая она влажная. Всё тело заболело от напряжения, от попыток себя сдерживать. Марисса вжалась в его руку, тихо постанывая. Её ладони забрались под рубашку, ноготки впивались в кожу, заставляя уже Дэвида стонать.

Он отвёл в сторону кромку трусиков, рука скользнула внутрь. Пальцы ласково прошлись по влажным завиткам, нежным складочкам. Марисса снова застонала, откинув голову назад. Другой рукой Дэвид дёрнул её за волосы, заставляя открыть глаза. Марисса удивлённо взглянула на него, тяжело дыша.

? Смотри на меня, когда я тебя ласкаю.

Собственный голос показался Дэвиду звериным рычанием. Тут же его палец проник в её горячее тело, медленно, нежно. Она так крепко сжала его, что Дэвид закусил губу. Боже, когда он войдёт в неё, это будет невероятно. Бёдра Мариссы двинулись навстречу его руке.

? Ещё...

Дэвид улыбнулся, проникая пальцем глубже. Её влага и жар обволакивали, сводили с ума. Мгновение, и вот в неё погружаются уже два его пальца. Из горла Мариссы вырывались лишь тихие стоны, больше похожие на всхлипы. Её бёдра тянулись к его руке, заставляя войти глубже и сильнее, но Дэвид получал какое-то странное удовольствие мучая её и себя. Всё, что он знал - чем дольше оттягивать наслаждение, тем оно будет острее.

Он развёл в стороны пальцы, глубже погружаясь в тело Мариссы. Её стоны стали громче, а пульсация в члене почти невыносимой. Нужно потерпеть... Ещё чуть-чуть... Он убрал руку и поднёс к своим губам. Затуманенным взглядом Марисса внимательно следила, как он слизывает с пальцев её сок. Её румянец стал ещё гуще. Соски покраснели и влажно блестели от его поцелуев, язык то и дело облизывал губы. Он хотел ощутить, как этот самый язычок ласкает его член, как губы обхватывают его, захватывая в плен жаркого рта... Её вкуса на губах было мало. Словно наркоман он испытывал острую потребность снова ощутить её. Немедленно.

Дэвид опустился на колени перед Мариссой, стягивая вниз её кружевные трусики.

Он поставил её ногу себе на плечо, ощущая, как в кожу впивается шпилька её туфли. Но боль только усилила его желание. Удерживая подол платья на талии девушки, Дэвид как завороженный смотрел на завитки волос внизу её живота и влажные складочки плоти. Она была прекрасна. И так желанна. Вдыхая её запах, Дэвид поцеловал набухшие складочки, язык быстро скользнул по клитору, надавливая. Марисса вцепилась в полки стеллажа, её стоны уже не прекращались. Но Дэвиду необходимо было услышать, как она кричит. Он сильнее надавил языком на клитор, а затем нежно обвёл его по кругу. На вкус она была просто невероятной. Словно созданной специально для него.

Он с силой пососал влажные складочки, обхватив руками её попку, прижимая к своему рту. Контролировать себя больше не получалось. Возбуждение переросло в боль, агонию. Он резко выпрямился и начал расстёгивать ремень, и в этот же момент за дверью раздался оглушительный крик.

******

Вот уже два часа Салли утверждала, что видела привидение. Толком она ничего объяснить не могла, и Марисса уже начинала выходить из себя. Эта глупая орущая гусыня испортила лучший момент её жизни!

Правда, судя по виду мистера Крэншоу, тот тоже был не в восторге. Марисса украдкой взглянула на мужчину. Честно сказать, он вообще выглядел не очень. У него был уставший разозлённый вид, на рубашке не хватало пуговиц, а на губе виднелась маленькая царапинка. Марисса едва сдержала улыбку. Это она его укусила, оставив что-то вроде своего знака. На память. Низ живота тут же наполнился тянущей болью, и ей пришлось закусить губу, чтобы не застонать. Марисса снова взглянула на Крэншоу. Её взгляд встретился с взглядом его ярко-синих глаз, и Мариссу тотчас бросило в жар. Всем своим видом она пыталась не показать, как он на неё действует. Но кажется, ей плохо это удавалось. Боже! Да он пробыл здесь всего две недели, а она уже дико ревнует его к Салли, которая успела целиком и полностью завладеть вниманием Дэвида, рассказывая об этом призраке.

Её размышления прервал голос Дэвида:

? А что-то ещё необычное ты видела?

Салли быстро закивала, утирая слёзы.

? Да, мистер Крэншоу. Там была кровь! - Он округлила глаза и понизила голос до шёпота. - Раньше там крови не было. В этой спальне никогда никто не бывает. - Она снова закивала.

? А что ты вообще забыла в старом крыле? - Равнодушный голос Мариссы привлёк к себе всеобщее внимание. Пожав плечами, она пояснила, - Это крыло убираю я. Вот уже пять лет. - Марисса внимательно посмотрела на Салли. - Ты вообще боишься там появляться.

Ей показалось или во взгляде Салли мелькнула откровенная злоба? Марисса моргнула, - служанка снова всхлипывала. - Я думала тебе помочь. Если бы знала, что я там увижу, ни за чтобы туда не пошла!

А затем она снова разразилась рыданиями, и миссис Хоггс пришлось её долго успокаивать.

*****

Дэвид разглядывал тёмно-красное пятно на подушке. Сказать наверняка, была ли это кровь, он не мог. Дверь за спиной заскрипела, и он быстро обернулся. В дверном проёме появилась Марисса. Горничная застыла у порога, удивлённо глядя на него.

А в мозгу Дэвида уже одно за другим всплывали воспоминания того, что случилось в библиотеке. В руках аж зудело от желания схватить Мариссу и уложить на эту кровать, чтобы раз за разом врываться в её влажное податливое тело.

? Я могу забрать наволочку?

Голос Мариссы был равнодушным и каким-то даже отстранённым, словно и не было между ними ничего. Но не могло же ему это присниться!

С трудом вникая в смысл сказанного его горничной, Дэвид снова взглянул на окровавленную подушку. Сам того не ожидая, он проговорил:

? Здесь был убит мой прадед.

? Я знаю.

Голос Мариссы был по-прежнему равнодушным. Никаких эмоций - простая констатация факта.

? И откуда же? - Дэвид внимательно посмотрел на эту странную девушку.

? Миссис Хоггс рассказала.

? Ну и болтливые же у меня слуги. - Дэвид невесело ухмыльнулся и повернулся к камину. - Говорят, ему перерезала горло любовница.

? Этого не может быть!

Дэвид повернулся к Мариссе, изумлённо глядя на неё:

? И с чего ты это взяла?

Горничная смутилась и даже, кажется, покраснела. Подойдя к кровати, она начала стягивать с подушки окровавленную наволочку, стараясь не прикасаться пальцами к пятну.

? Она любила его.

Дэвид облокотился о каминную полку, наблюдая за действиями Мариссы.

? Любила - не любила, вряд ли бы стала убивать отца собственного сына.

Девушка замерла и недоверчиво на него взглянула.

? Анна-Катарина родила Александру сына?

Дэвид ухмыльнулся, недоверчиво глядя на Мариссу.

? Ты даже их имена знаешь?

? Я увлекаюсь историей. - Марисса словно отмахнулась от его замечания. - Но я не совсем понимаю: Александра убили в тридцатом году. В двадцать девятом Катарина точно не была беременна.

Дэвид аж присвистнул.

? Да ты не просто увлекаешься историей. Откуда тебе всё это известно?

Марисса отвела взгляд, задумчиво глядя на кровать, а затем медленно, словно подбирая слова проговорила:

? Я не могу вам этого сказать.

Дэвид оттолкнулся от каминной полки и не спеша приблизился к горничной.

? Сказать не можешь, но, тем не менее, хочешь узнать, как так получилось?

? Да, - девушка всё ещё не смотрела не него, поэтому Дэвиду пришлось приблизиться к ней почти вплотную. Его снова накрыла волна её потрясающего аромата. Причудливая смесь его сигарет и её собственного чувственного запаха.

Он взял Мариссу за подбородок и повернул к себе.

? Тогда, давай заключим сделку.

В её взгляде что-то неуловимо изменилось, и Дэвид понял, что вновь начинает возбуждаться.

? Какую сделку? - Пальчик Мариссы пригладил нитку, оставшуюся от оторванной пуговицы. В следующее же мгновение её ладонь уже поглаживала кожу в вырезе рубашки, и Дэвид начал забывать, что хотел сказать.

В какой-то момент Марисса подтолкнула его, и Дэвид оказался сидящим на кровати.

? Так какую сделку вы хотите заключить со мной, мистер Крэншоу?

Из горла Дэвида вырвался лишь хриплый стон.

Он хотел схватить Мариссу за руку и направить её туда, где он больше всего желал её ощутить, но у девушки были свои планы.

Она ловко развязала его галстук. Дэвид не сразу понял, что она собирается делать. Это было словно помутнение рассудка. Желание завладело телом и разумом, а в следующее мгновение, Марисса уже завязывала ему глаза его же галстуком.

Теперь он мог лишь чувствовать и ощущать. Ощущать её горячие ладони, которые обжигая скользили по груди. Ощущать, как она целует его кожу в тех местах, где только что были её руки. Ощущать, как она медленно, словно нехотя расстёгивает ремень на его брюках. Давление и пульсация всё нарастали, превращаясь в мучительную пытку. Желание ощутить её губы и язык на своей плоти превратилось в агонию.

Жарко, до чего же жарко. Его ладони оказались на затылке Мариссы, сминая аккуратную причёску, подталкивая вниз.

Девушка опустилась на колени, расположившись между его ног. А ему было необходимо видеть её. Видеть всё, что он делает. Дэвид потянулся к галстуку, но тут Марисса расстегнула пуговицу и "молнию" брюк.

Её тихий вздох и мимолётное прикосновение, заставили член Дэвида дёрнуться. Давление усилилось, причиняя уже боль.

И тут Марисса крепко сжала его рукой. Дэвид громко застонал, бёдра поддались вверх, вжимаясь в её руку. Сквозь зубы он едва выговорил:

? Сильнее...

Марисса тихо застонала и ещё сильнее сжала руку. На головке выступила капля, и девушка, нежным движением начала скользить ладонью вверх и вниз, заставляя Дэвида резче двигать бёдрами, чтобы сильнее вжаться в её руку.

А потом он ощутил её губы. Лёгкий, почти невесомый поцелуй, от которого он едва не взорвался. Давление в основании становилось невыносимым. Он знал, ещё одна её ласка, и он не выдержит. Марисса медленно лизнула его член и тут же крепко сжала рукой.

Дэвид сдёрнул чёртов галстук. Она его убьёт. Рубашка прилипла к вспотевшему телу. Болело всё, каждая клеточка... Он словно сгорал. Так больно и так хорошо. Нервы - оголённые провода. В висках стучит кровь. А Марисса наклоняет голову. Причёска растрепалась, на щеках знакомый румянец, губы блестят... Он хочет её. Хочет кончить в ней, ощущая, как она обхватывает его, сжимает почти до боли, заставляя отдать всё, что у него есть. Он хочет...

Марисса обхватила его возбуждённую до боли плоть губами, горячим и влажным языком лаская головку. Вид её, стоящей перед ним на коленях, ощущение её горячего тесного рта, прорвали все преграды. Дэвид почувствовал, как его накрывает темнота...

*****

Марисса ворочалась в своей кровати, то и дело вспоминая события прошедшего дня. В голове всё перемешалось. Библиотека, происшествие с Салли, а потом она на коленях перед Дэвидом. Она никак не могла поверить, что когда-то решится на такое, осмелится ласкать мужчину подобным образом. Но самым удивительным оказалось то, что ей понравилось. Понравилось ощущать на губах его вкус, чуть солоноватый и пряный, понравилось ласкать языком бархатистую горячую кожу, понравилось, как громко стонал Дэвид, не в силах сдерживаться...

От этих воспоминаний соски набухли и отвердели. Рука потянулась к груди, сжимая тугие вершинки прямо через ночную рубашку. И тут же очередное воспоминание: Дэвид стоит за дверью и смотрит, как она ласкает себя.

Марисса тихонько всхлипнула и перевернулась на живот, от чего возбуждение лишь возросло. Она пыталась считать, представлять облака и море, но уснуть не получалось.

В конце концов, Марисса спустилась на кухню, нашла снотворное миссис Хоггс и выпила таблетку, в надежде, что ей удастся избавиться от навязчивых мыслей о мистере Крэншоу.

Кое-как, спустя полчаса Мариссе удалось уснуть. Ей снился какой-то странный сон. Будто она оказалась под водой, так глубоко, что давление просто сплющивает её тело. Она старалась вынырнуть на поверхность, сделать глоток воздуха, наполнить лёгкие, но не ощущала ничего, даже вкуса воды.

Страх... Панический, заставляющий метаться из стороны в сторону, жжение в горле, ладони вспотели, в висках бьёт колокол. Страх. Страх. Марисса проснулась. Попыталась сделать глоток воздуха. Но ничего. Только тьма. Давление на лицо. Ноги запутались в простыне. Марисса попыталась вырваться. Руки лихорадочно шарили по воздуху, натыкаясь на кого-то. Тихое, словно змеиное шипение, и ужасное давление, словно на лицо упало что-то тяжёлое. В горле начало саднить. Кто-то другой подумал за Мариссу: ещё минута, и она умрёт. Она попыталась приподняться, руки ещё сильнее замолотили по воздуху....

А потом всё резко кончилось, и Марисса снова могла дышать. Кашляя, хватаясь за горло и вдыхая такой спасительный холодный воздух.

*****

Салли Кэмброуз забрали полицейские. Предварительно они сняли показания с Мариссы и с мистера Крэншоу, а потом уехали, то и дело, с опаской поглядывая на бывшую служанку.

Марисса сидела на кухне с кружкой тёплого молока в руках, укутанная в халат миссис Хоггс. Сама экономка суетилась тут же, подогревая молоко с мёдом и готовя компрессы для горла. Садовник, мистер Дженкинс, дремал в уголке, а Дэвид метался из стороны в сторону, заполняя собой всё маленькое пространство кухни.

Наконец, когда Марисса получила очередную порцию молока и компрессов, было решено разойтись по своим комнатам.

Стрелка простого круглого будильника мерно отсчитала пять часов, когда дверь в спальню Мариссы приоткрылась, и в проёме появилась фигура Дэвида. Девушка открыла глаза и села в постели, сразу же схватившись за горло, которое до сих пор саднило.

? Я зашёл попрощаться. - Дэвид подошёл к её кровати и сел на край, стараясь даже не прикасаться к Мариссе. - Звонили из компании. Мы заключаем важную сделку, я должен присутствовать.

Когда Марисса не ответила, он продолжил. Голос Дэвида звучал как-то глухо и безразлично, никаких эмоций. Ни-че-го.

? Ты спрашивала, как так могло получиться, что Катарина родила Александру ребёнка? Они приехали сюда в 1929. Александр не мог развестись с женой. Ну, знаешь, аристократия, полезные связи, общий бизнес, - Дэвид пожал плечами. - Поэтому, он привёз сюда Катарину. Здесь они вместе жили, жена оставалась в Лондоне, пользуясь всеми прежними привилегиями, воспитывая их общего ребёнка. А в Бэквотэре у Александра и Катарины была совсем другая жизнь. Думаю, они были счастливы. Так или иначе, год спустя, она родила сына. Моего деда. А спустя неделю после родов, Александра нашли с перерезанным горлом в собственной постели, а Катарина исчезла. Когда оглашали содержание завещания, оказалось, что весь бизнес переходит к жене Александра и их дочери, а всё недвижимое имущество, в том числе и это поместье - сыну Катарины. Как оказалось, недвижимость стоила гораздо больше, чем семейный бизнес. Когда жена Александра это узнала, она... Вообщем, её поместили в специальную клинику. Ну а её дочка, внук, а затем и правнучка, Салли, остались в итоге, ни с чем.

Дэвид потёр глаза. Марисса всё это время сидела молча, рассматривая этого необычного мужчину, и слушая странную историю. Она перевела взгляд на дневник Анны-Катарины, который лежал на маленьком столике. Что же за жизнь была у этой невероятной женщины? Что с ней случилось? Куда она пропала? Почему так внезапно исчезла? Столько вопросов. Но все они становились неважными по сравнению с тем, что сказал Дэвид, как только появился здесь. "Я зашёл попрощаться". Три слова. Три простых слова, и никаких проблем.

Дэвид поднялся и протянул руку к лицу Мариссы. Убрал прядь волос с её щеки.

? Я рад, что я сюда приехал.

А после этих слов он просто развернулся и вышел.

Спустя десять минут Марисса услышала, как под шинами его автомобиля зашуршал гравий. Дэвид уехал.

15 октября, 1930 год.

Клэр, Александр забрал меня в Бэквотэр. Теперь мы будем жить здесь. Всегда. Ты даже не представляешь себе. Как я счастлива. Мы переехали неделю назад. Да, знаю, ты расстроишься, гадая, почему я не написала тебе раньше, но мы были так заняты. Ты даже представить себе не можешь, сколько сил отнимает переезд. Но это приятные хлопоты.

Мне очень нравится Бэквотэр. Знаешь, с нашим приездом здесь стало не так уныло, как раньше. Даже постоянные дожди и туманы меня не угнетают. Всё вокруг такое красивое. Я постоянно улыбаюсь.

Днём Александр занимается делами фирмы, а вечерами мы сидим у камина. Я рассматриваю его суровое лицо, а он смеётся и говорит, что на него смотреть не так приятно, как на меня.

Я счастлива, Клэр. По-настоящему. Так, как мы с тобой мечтали в детстве. Я очень счастлива.

Сестрёнка, я верю, что там, на небесах, тебе видно нас с Александром. Ты, наверное, сидишь на самом красивом облаке и рассматриваешь наш дом. Иногда я представляю, что ты стала ангелом. Самым красивым из всех. С твоими золотистыми волосами и белой кожей. Наверное, ты уже выросла. Ведь ангелы растут? Ты прекрасная девушка-ангел, которая сидит на облаке и радостно улыбается, видя, как мы с Александром счастливы. Я верю в это. Я знаю, что это так.

И я знаю, что ты станешь ещё счастливее, когда услышишь мою новость. Даже Александр ещё не знает. Я хочу ему сказать сегодня вечером. Я надеюсь, он будет счастлив так же, как и я.

Клэр, любимая моя сестрёнка, я беременна!

Марисса дочитала последнюю запись в дневнике, когда уже рассвело. Обычно, в это время ей уже нужно было вставать, но, вряд ли, сегодня её будут ждать на работе. Она улыбнулась и вытерла мокрые от слёз щёки. Вряд ли её сегодня будут ждать, где бы то ни было.

Встав с кровати, Марисса достала свой потрёпанный чемодан и начала собирать вещи.

Дартмур, Майрхэг, месяц спустя.

Дождь был такой, что казалось небеса разгневались на этот городишко и послали свою кару.

Дэвид остановил машину напротив захудалого бара с поблёкшей вывеской. Что было там написано, разглядеть он не мог, но судя по описанию, полученному от миссис Хоггс, это был тот самый бар, где теперь работала его горничная.

Поправка: его бывшая горничная. Дэвид выбрался из машины, попав прямо в бушующую грозу. Ничего, скоро она снова станет его. И не только горничной. Вымокнув до нитки, он вбежал в бар и оказался в тускло освещённом помещении. Внутри было накурено, завеса дыма могла посоперничать с дождём - так плохо было видно.

И всё-таки, он сразу же разглядел Мариссу. Что-то внутри просто заставило его повернуть голову в её сторону. И вот, он снова видит эту необыкновенную девушку.

Дэвид набрал в грудь воздуха и двинулся по проходу между столиками. Он знал, что выглядит ужасно. Этот месяц он почти не спал, весь осунулся, щёки впалые, покрытые щетиной и какой-то сумасшедший взгляд, от которого в страхе бежали все подчинённые. Но он не мог больше ждать. Этот месяц стал каким-то жутким испытанием. Он всё время думал о ней, не понимая, что происходит. Чёрт! Да ведь между ними почти ничего и не было. Кроме, конечно, потрясающего оргазма, который он испытал. Кроме её невероятного вкуса на губах и аромата, сводящего с ума. Кроме её признания, что курила его сигареты, потому что ей нравился его запах. Кроме её рассказа об ублюдке-женихе. Они даже почти не разговаривали! И всё же... Всё же он понимал, что, как только уехал из поместья, совершил величайшую ошибку в своей жизни.

? Мне кажется, я не подписал твоё заявление об увольнении.

Марисса вздрогнула и повернулась. Она похудела и выглядела какой-то грустной. Большие глаза выделялись на её лице, и Дэвид ощутил себя последним идиотом из-за того, что тогда уехал.

? Не вы меня нанимали, не вам меня и увольнять. - Она взяла поднос с пустыми стаканами и направилась в сторону барной стойки.

Дэвид схватил Мариссу за плечо. Он буквально вырвал из её рук поднос, швырнул на ближайший столик и потащил девушку к выходу. Путь им попытался преградить какой-то едва стоящий на ногах мужичок, но Дэвид так гневно на него посмотрел, что тот исчез, словно заправский фокусник.

Они оказались на улице, под холодным дождём. Дэвид накинул на плечи ошеломлённой Мариссы пиджак и быстро усадил девушку в машину. Когда он оказался в автомобиле, Марисса уже пришла в себя. Она сердито смотрела на него, но руки, сжимающие передник, выдавали её волнение.

Дэвид приподнял бровь, рассматривая её одежду, и медленно проговорил:

? Моя униформа тебе больше шла.

Марисса прищурилась и подалась вперёд:

? Как это понимать?

? Я забираю тебя обратно в Бэквотэр.

Глаза девушки удивлённо расширились. Она молчала почти минуту, а потом с ироничной полуулыбкой проговорила:

? Ты можешь себе нанять любую горничную, какую только захочешь.

Дэвид завёл мотор и вдавил педаль газа до упора.

? Я хочу тебя. Навсегда.

Марисса оглянулась на бар, а потом толкнула Дэвида в плечо.

? Ты ни черта обо мне не знаешь! Верни меня обратно. Немедленно.

? Я знаю, что тебя зовут Марисса. Ты проработала в Бэквоэтэре пять лет. У тебя был козёл-жених, которому я должен набить морду и сказать "спасибо". Ты не умеешь курить, и я тебе нравлюсь. Ну, а чтобы узнать всё остальное, у нас будет ещё уйма времени.

Комментарии: 1, последний от 21/05/2014. © Copyright Moran (xviiiemperor@gmail.com) Размещен: 04/03/2013, изменен: 04/03/2013. 72k. Статистика. Рассказ: Эротика Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: АННОТАЦИЯ Мы ищем друг друга каждый день, каждую минуту. Иногда нас связывают ужасные события, иногда - светлое прекрасное чувство, а иногда - минуты страсти. Но самое главное - эта связь, которая появляется так внезапно. Всё равно, на основе чего она возникла. Важно лишь заметить её и не оборвать. P.S. Содержит эротику

Moran : другие произведения.

Горничная