В моём первом свидетельстве о рождении я была записана на фамилию отца. Вообще вся наша семья носила тогда его фамилию, но когда моей сестрице исполнилось 16 и она должна была оформлять паспорт, пришло письмо от деда, отцова отца, где он советовал переписать нас с сестрой на фамилию матери. Дед тогда писал, что если родители хотят, чтобы мы более-менее без проблем поступили в институт и вообще смогли выйти замуж, то было бы лучше, чтобы мы носили русскую фамилию. Родители меня тогда спросили хочу ли я сменить фамилию и я ответила, что хочу. Я тогда ещё не понимала всей подоплёки, но меня неимоверно раздражало, что моя фамилия без конца коверкается и кроме того всякий раз, когда в отряде в пионерлагере начинали составлять списки, как только очередь доходила до меня я всё время слышала этот вопрос:"А что у тебя отец -- немец?" И когда я отвечала, что еврей, то на меня устремлялся очень многозначительный взгляд и непременно слышалось:"Аааааааааа...."
Я училась в седьмом классе и историю у нас вела Антонина Андреевна Митрофанова -- женщина достаточно солидных размеров, крикливая и до смерти любившая всякие цветистые выражения. Помню, тогда только прошёл по телевидению фильм "И это всё о нём" и в её лексиконе тут же появилось это знаменитое "вы же не живёте, вы -- пасётесь..." Эта книга была в то время моей любимой, что называется -- настольной и, разумеется, я знала её вдоль и поперёк. И потому меня просто бесило, что из всего "нетленного шедевра" она запомнила только эту фразу.
Как-то раз мы с сестрой разговорились и она рассказала, что, оказывается, вся школа давным давно записывает за Антониной Андреевной её бессмертные высказывания и вроде как существует даже отдельная тетрадь с этими перлами. А за её пристрастие решать все проблемы с дисциплиной на уроке при помощи голосовых связок её так и прозвали -- Истеричка. Тогда же сестрица поведала мне, что существует масса способов сорвать безнаказанно урок и при этом хорошо повеселиться. Один из способов -- бросить на пол гранёную шариковую ручку и начать её катать под партой, а когда она подойдёт, накрыть ручку подошвой. Вот и всё.
Сказано -- сделано. Мы тоже начали вести этот дневник. Я до сих пор помню один из этих шедевров -- сидит детина, в бирюльки играет... И опыт с ручкой тоже был опробован и пользовался изрядным успехом у нашей компании на галёрке. Правда, влетело тогда не мне, а моему соседу по парте Витальке Лисенкову. Я-то была крепкая ударница и, в общем-то, считалась примерной девочкой, а Виталька был троечником и, по-мнению учителей, шалопаем и возмутителем спокойствия. На самом же деле Виталька был добрейшим парнем, этаким увальнем с прекрасным чувством юмора. А заводилой на двух последних партах среднего ряда была ваша покорнейшая слуга.
Однажды произошла история, наделавшая много шума в школе. Сидели мы на уроке истории и, как обычно, занимались каждый своими делами, т.е. крутились, болтали, мальчишки даже умудрялись играть в карты, а Истеричка, как всегда, пыталась вести урок. Разумеется, никто её не слушал -- у нас же были куда интереснее темы для обсуждения. И тут посреди всеобщего гама до меня долетела фраза -- крутите головами, как овцы хвостами... Меня это так возмутило, что я тут же накатала записку:"Если мы крутим головами, то Вы -- хвостом!" И отправила её по цепочке на учительский стол. Что тут началось! Бедная Истеричка зашлась в таком крике и так покраснела, что увидь я сейчас такое, я, наверное, решила бы, что её вот-вот хватит удар! Она кричала, что как мы смеем говорить про неё такие гадости?!!! Ну, откуда же мне, 13-14-летнему подростку, было знать, что у этого выражения есть второй смысл? Я-то имела ввиду её манеру во время урока переминаться с ноги на ногу, отчего её внушительный круп ходил ходуном... В бешенстве она выскочила из класса, а через некоторое время зашла наша классная руководительница Анна Фёдоровна Федотова и вызвала к завучу двух девчёнок, отъявленных двоечниц и местных хулиганок(опять же по-мнению наших учителей). Потом девчёнки вернулись, а Анна Фёдоровна спросила, кто написал эту записку? Я встала и сказала, что это я. Тут уже потащили сначала к завучу, а потом и к директору меня. Много интересного я тогда услышала о себе, но запомнила только одну фразу, сказанную Истеричкой:"Ты что же думаешь, раз ты сменила фамилию, так ты и сущность свою поменяла?"
Вернувшись домой, я рассказала о случившемся бабушке, отцовой матери, гостившей у нас тогда. Я не собиралась жаловаться, более того -- я бы скорей всего уже к вечеру забыла об этой истории, но я же вернулась гораздо позже обычного и бабушка, ждавшая меня с обедом, была не на шутку встревожена и начала меня расспрашивать. Ну, вот я и рассказала и передала ей единственно запомнившуюся мне фразу. А запомнила я её только потому, что совершенно не поняла причём тут смена моей фамилии?
Дальше произошло то, чего я меньше всего ожидала -- моя милая, добрая бабушка со словами "я им, паразитам, покажу! Прошли те времена!" вдруг оделась и вышла. Оказывается, она отправилась в нашу школу прямиком к директору и навела там такой шмон, что на следующий день вся школа просто стояла на ушах. Меня опять притащили к директору и начали убеждать, что никто не произносил этой сокральной фразы и мне это только показалось и я не поняла Антонину Андреевну и вообще я всё это выдумала. На бедную Истеричку было жалко смотреть -- вся в красных пятнах она оправдывалась, что не могла она такого сказать, что она самая первая интернационалистка в школе и самый большой друг всех наций, проживающих на территории Советского Союза и во всей Восточной Европе тоже... так, на всякий случай...
Короче, с грехом пополам удалось замять скандал. Правда, я так и не помню извинилась Истеричка передо мной или нет. Скорее всего, нет. В самом деле, трудно себе представить учительницу, просящую прощения у какой-то соплячки-семиклассницы.
После восьмого класса я ушла в техникум. Честно говоря, я очень боялась, что если я останусь в школе до десятого класса, то Истеричка просто завалит меня на экзамене. Тем более, что это сделать действительно большого труда не составило бы -- история никогда не была в числе моих любимых предметов.
Через несколько лет я познакомилась с девочкой, жившей по-соседству с Митрофановой-Истеричкой, и она рассказала, что Антонина Андреевна -- одна из самых уважаемых жильцов у них в доме, что это очень добрый и чуткий человек. Я ей тогда не поверила, но и спорить особо не стала -- дело-то прошлое... И только сейчас, вспоминая этот эпизод из моей школьной жизни, я понимаю как же тяжёл и зачастую неблагодарен труд школьного учителя и испытываю запоздалый стыд за свои подрастковые подвиги.