По окончании восьмого класса я поступила в Ульяновский электро-механический техникум (УЭМТ) на специальность станки с программным управлением. Новые люди, новая обстановка...
Первое время я сидела с Ларисой Переверзевой. До поступления в техникум мы не были знакомы. Просто прийдя 1сентября на занятия, я, по привычке, заняла место на галёрке у окна, а Лариска, видимо опоздав, села уже на единственное оставшееся всё на той же галёрке место рядом со мной.
Мы не долго просидели вместе. Я была девочкой не слишком-то разговорчивой, а тем более в незнакомой компании. А Лариска везде чувствовала себя, как рыба в воде. Она тут же свела дружбу с пацанами, сидевшими вокруг нас. Учёбой она не очень-то себя утруждала -- её гораздо больше интересовали мальчики. Не скажу, чтобы они были мне не интересны, но мне казалось, что столь явное заигрывание -- это уж слишком. Пару раз мы сходили с Лариской на обед в рабочую столовку. Во второй раз она встретила там своего парня. Меня поразило то, что он оказался намного её старше. Но когда он заказал стакан водки и они с Лариской лихо тяпнули его на двоих -- тут я испытала настоящий шок! Лариса в тот день на занятия не вернулась, а через пару дней передложила мне поменяться местами с одной девочкой, Леной Курнаевой. Так я оказалась за одним столом с Маринкой Катковой.
Это уже была не галёрка, но по крайней мере здесь никто меня не дёргал каждое утро и на всех контрольных, требуя дать списать. Там была своя компания: Маринка, Татьяна Литонова, ставшая впоследствии комсоргом, и Наташа Вовченко, староста нашей группы. Все они трое казались мне такими необыкновенными красавицами, что у меня дух захватывало при одной только мысли, что каждое утро я оказываюсь в их окружении.
Отношения с Маринкой складывались очень не просто. Дело в том, что и она и я любили сидеть именно у окна. Но поскольку Маринка заняла это место первая, то и считала, что оно принадлежит ей по праву. Я, в принципе, была согласна... в душе... но не на деле. На деле же я при каждом удобном и неудобном случае старалась занять это место. Стоило Маринке на перемене выйти из кабинета, как я тут же оказывалась на её стуле. Пару раз поймав меня на этом, она уже старалась возвращаться с перемены заранее, чтобы успеть выгнать меня со своего законного места. Каждый раз эта процедура сопровождалась перебранкой, изрядно забавлявшей мальчишек, сидевших вслед за нами.
Однажды зимой (на уроке истории это было, как сейчас помню) Маринка в кои-то веки опоздала утром на занятия и я, решив, что она не прийдёт (ну, мало ли, заболела...), с абсолютно спокойной совестью уселась у окна. Маринка зашла в кабинет уже после того, как Валерий Александорович начал урок. И ей ничего не оставалось, как сесть на второй стул. Она едва дождалась перемены и тут же начала меня сталкивать со своего стула. Но делала она это очень странным способом. Ей почему-то показалось, что для этого удобнее всего будет, если она развернётся на стуле боком, т.е. ко мне лицом, и упрётся в меня обеими руками. Может быть ей действительно было бы легче сталкнуть меня таким образом, если бы не одно обстоятельство. Дело в том, что наш историк (он же и наш классный папа) оборудовал свой кабинет всякими техническими хитростями, встречавшимися в то время достаточно редко в школьных классах, и как раз между нашим рядом и окном был проложен кабель. Я упёрлась в этот кабель ногой, а Маринка оказалась без упора сзади. Кончилось всё тем, что она, толкая меня обеими руками, в конце концов просто грохнулась вместе со стулом в проход под трель звонка и дружный хохот всей группы.
Я уже не помню с какого именно момента началась наша дружба. Но помню один случай... Как-то пацаны придумали посадить Маринку на иголку. Мы с ней в то время ещё конфликтовали всё из-за того места у окна. И я оказалась как бы среди заговорщиков. Никто всерьёз не хотел причинить ей зла, просто по-дурости решили, что это будет забавная шутка. Ну, пока были только слова всем было смешно. И даже когда я увидела ту иголку, согнутую пополам, тоже ещё не дошло насколько опасную шутку мы затеяли. Но когда Маринка влетела в кабинет на последней минуте и размаху едва не свалилась на эту иглу, меня как током прошибло. В последний миг я успела столкнуть её со стула. Маринка с диким воплем полетела на подоконник. Она уже готова была накинуться на меня с кулаками, но тут я показала ей на что она едва не села. После этого я уже не помню, чтобы между нами ещё были открытые боевые действия. Правда стул свой она мне так и не отдала, но я уже как-то и не испытывала больше того азарта.
Прошло время, мы подружились и оказалось, что Маринка вовсе и не такая боевая, как я думала сначала. Как-то она мне призналась, что первое время до смерти боялась нашего соседа сзади Васю Черепанова. Васька пришёл в группу позже всех. Был он в то время каким-то нескладным -- ходил быстро, но всё время спотыкался, носил длинные волосы так, что половина лица постоянно была закрыта чёлкой. Васька был наполовину армянин -- его мама была армянка, говорят, сказочной красоты женщина. Я сама её ни разу не видела, но впоследствии вполне поверила этим рассказам. Так вот, поскольку в Ваське текла армянская кровь он был намного смуглее всех нас. В наших краях армяне встречаются очень не часто, поэтому видеть столь смуглого парня нам было непривычно. И когда Васька выбрал место прямо за нами, бедная Маринка до того испугалась, что проплакала три дня! Можете себе представить её ужас, когда он начал оказывать ей знаки внимания?.. Но уже через несколько месяцев к нему все привыкли и оказалось, что у Васьки замечательное чувство юмора, что он сам добрейшей души парень, умница... Когда мы вместе поехали в стройотряд, Васька не знал отбою от девчёнок, т.к. выяснилось, что он ещё и прекрасно играет на гитаре. Прошла мода на длинные волосы, да и мы повзрослели, и обнаружили, что кроме всех перечисленных достоинств Васька просто очень красивый парень. Нет, с Маринкой у него так и не сложилось, но мы как-то за четыре года, что просидели вместе, сдружились и сроднились что ли...
После техникума несколько человек из группы поступили в наш политех на машфак. Были среди них и мы с Маринкой. Правда на этот раз мы попали в разные группы. И как мы не ходили потом в деканат и упрашивали, чтобы Маринку перевели в нашу группу -- ничего у нас не получилось. Но мы не очень расстроились, т.к. расставаться нам приходилось только на практических занятиях, а на лекциях весь поток, пять групп, сидели вместе.
Дело было на первом курсе на лекции по высшей матиматике. Сидели мы с Маринкой опять за одним столом, но на этот раз я уже сидела у окна, а она у прохода. Поближе к преподавателю нам не удалось устроиться и потому сидели на галёрке. А надо отметить, что столы в той аудитории были на редкость неудобными. Неудобность заключалась в том, что они были наклонными и абсолютно гладкими. Так что если не держать тетрадки рукой, то и тетради и всё, что было сложено поверх них -- ручки, книги, карандаши, линейки, цыркули -- всё съезжало на пол.
Где-то посреди урока моя Каткова как-то странно дёрнулась и полезла под стол. Я думала, она полезла собрать свалившиеся книги и тетради, но она встала на четвереньки и так на четвереньках поползла к выходу... В последнюю секкунду я схватила её за кофту на спине... На перемене она рассказала, что, оказывается, уснула на лекции и ей приснился сон, что на неё падает что-то огромное, зелёное... И вот от этого зелёного она и пыталась уползти. Потом оглядевшись по сторонам, она показала мне на здорового парня в зелёной куртке, заявив, что это он на неё падал... Сколько же смеху было, сколько подколок ей пришлось потом стерпеть... Мы так хохотали! Что вот в этом-то и проявилась вся её буржуинская сущность -- нет бы всех предупредить о грозящей опасности... а она втихоря, на четвереньки и на молчком к выходу!...
Если вы думаете, что на этом наши приключения закончились, то, конечно же, ошибаетесь. Ещё до начала занятий в интитуте, нас, как новобранцев, отправили в колхоз на уборку капусты -- были и такие чудеса в то время... Жили мы в каких-то корпусах, по всей видимости в пионерлагере. Ну, и разумеется все перезнакомились. В основном поток состоял из вчерашних школьников, но были несколько человек после профессиональных училищ, техникумов(в основном наши бывшие согруппники) и ребята, демобилизовавшиеся из армии. Среди дембелей был один парень -- Санька Казанцев. Очень видный, красивый мужик. Сашка был высокий, косая сажень в плечах, кровь с молоком! Это был жгучий брюнет с чёрными, как у цыгана, глазами. И вот он начал ухаживать за моей Маринкой. А Маринка после всех курсовых, дипломов, вступительных экзаменов изрядно ухудела и превратилась в очень изящную и совершенно очаровательную блондинку с голубыми глазами, тёмными бровями и губками бантиком. Одно слово -- картинка!
Она сначала по-своей стеснительности ещё как-то сторонилась его, но попробуйте устоять перед таким могучим красавцем! Короче, через три-четыре месяца они уже сидели вместе на всех лекциях. К тому же у них оказалось общее увлечение -- оба были талантливыми художниками. Как-то раз зимой я прогуляла какую-то лекцию и позвонила Маринке договориться насчёт конспекта. К телефону подошёл её отец и сообщил мне, что Марины нет дома. Когда же я спросила когда мне можно перезвонить, он сказал, что не знает, т.к. Марина на свадьбе. Я в общем-то знала практически всех её подруг и удивилась чья же это свадьба? Я не помнила, чтобы Маринка рассказывала мне, что кто-то собирается замуж. На что отец ответил, что это Марина выходит замуж. У меня глаза на лоб полезли...
В понедельник я, как только пришла в институт, первым делом к ним с поздравлениями... А они смотрят на меня дикими глазами -- какая свадьба?! Не было никакой свадьбы... Ты что-то не так поняла... Ну, не было, так не было. Кто знает, может и в самом деле что-то перепутала... И всё вроде пошло как и прежде -- Маринка опять везде то с нами, с девчёнками, то с Сашкой... Ну, никак не скажешь, что молодожёны. Но через некоторое время на потоке поползли слухи -- то кто-то видел Маринкино заявление в деканате о смене фамилии, то их встретили на улице с обручальными кольцами на руке... Но они оба упорно отказывались признать факт женитьбы. Закончился первый курс, наступило лето и нас всех раскидали по разным заводам на практику. По осени вернулись на занятия и месяца через четыре как гром среди ясного неба -- оказывается наши конспираторы не только поженились, но и сына уже успели родить! Вот это была новость!!! Тут уже хочешь не хочешь, а пришлось колоться. И выяснилось, что это моя скромница-Маринка до того боялась шума и разговоров вокруг их женитьбы, что уговорила Сашку молчать о свадьбе. А с детём и вовсе повезло -- последние месяцы беременности, когда её уже и не скроешь, пришлись на практику и никто её беременной просто и не увидел. Долго Сашка потом ещё таскал в институт свидетельство о браке и рождении сына, чтобы их с Маринкой отпускали по очереди с лекций сидеть с малышом.
После второго курса я благополучно бросила институт и ещё через год уехала в Ижевск. Как-то приехала я в отпуск домой и решила прошвырнуться по Центру по магазинам. В одном из магазинов в кои-то веки продавали румынские яблоки. Через пару дней мой отпуск заканчивался и я решила запастись в дорогу яблочками. Народу в магазине -- пропасть! И вдруг вижу над основной массой голов плывёт Сашкина шевелюра. Я окликнула его и для верности помахала рукой. Он, наконец, меня заметил и, как огромный людокол, двинулся ко мне. Стоим мы с ним, болтаем. Я посмеялась, что откормила его Маринка -- вон шея-то прямо бычья, а под ногами у нас шастает что-то такое непонятное -- явно малолетка какая-то. Я уже было открыла рот возмутиться, что вот, мол, Маринка о нём так заботится, а он в это время путается с какими-то малолетками пятнадцати-шестнадцати лет!... Как вдруг эта малолетка поднимает голову и я едва не поперхнулась -- Маринка!!! Похорошевшая, как никогда!
Посмеялись мы, поболтали ещё чуток и разошлись. Они ушли, такие красивые, влюблённые, а я позавидовала им немножко и так порадовалась за них обоих и особенно за Маринку...