Роман выкладывался на "Самиздате" лет пять назад поглавно.
Часть 1.
Зверя разбудила тонкая струя запаха добычи. Она исходила со стороны болот, тянулась по лёгкому сквозняку между вековыми кедрами, пролетела над нагретым лежбищем зверя в подлеске. Едва уловимый, неясный запах влился в чувствительный нос, заставил живо подняться большую, сплюснутую у лба голову. Обтрёпанные и покрытые шрамами уши зверя прыгнули вверх, настроились услышать малейший полезный шум, ноздри ещё раз ухватили воздух и подтвердили - да, добыча близко. К запаху примешались отдалённые звуки охотничьего клича волков. За добычей уже идёт охота! Зверь живо поднял с дневной лёжки своё грузное тело в клочьях свалявшейся бурой шерсти и затрусил по рыхлому снегу к болотам.
Два человека пробирались по камышам и зарослям на болотных островках, огибая чёрные промоины топей, оскальзываясь и оставляя на мокром снегу неровные, усталые следы. Высокая женщина в остатках обгоревшей меховой шубы безучастно брела, ухватившись рукой за плечо светловолосого мальчика - подростка. Её бледное лицо, измазанное пятнами засохшей крови, ничего совершенно не выражало, женщина шла, потому что шёл её спутник и если бы он остановился, стала бы и она, всё так же безучастно рассматривая снег под ногами тёмными провалами глаз. Женщина не была больной, на её теле не было ран. Но она была пуста, как бывает пустым дом, с заколоченными накрест окнами и поросшей травой покосившейся дверью. Горе высосало из неё жизнь, заледенило душу, заставило замереть жажду жить и страх перед смертью.
В мальчике не было безучастности. В нём, в его расширенных глазах кричал Страх, великий инстинкт, питающий жизнь. Животное чувство опасности, которое заставляет убегать, прятаться, бороться и цепляться за малейший шанс выжить. Страх толкал его в спину и заставлял отчаянно пробираться через болота, поминутно оглядываясь назад, в шевелящиеся заросли за спиной.
Чувство опасности для него сейчас имело вполне реальные очертания в виде нескольких серых теней, мелькающих в просветах между болотных кустов, ещё с ночи преследующих измождённых людей. Он чувствовал на себе взгляды хищников, наверняка примеряющихся, как половчее вцепиться в его тело. Мальчик встревожено пытался идти быстрее, ускорять шаг; но опять останавливался и поджидал свою спутницу, вглядываясь назад и прислушиваясь к шуму ветра, крепче сжимая своё единственное оружие - длинную палку.
Их было пятеро, все, кому удалось спастись после набега. Горели соломенные крыши, пятнала снег кровь вперемешку с грязью, свистели стрелы; поселок обложили со всех сторон.
- Асса! - кричали нападавшие. - Ассана Ваалар!
Схватив копьё, отец выбежал на улицу, на этот страшный крик, и больше никогда не вернулся к очагу. Мальчик успел увидеть, как прямо возле их дверей несколько тёмных фигур таскали по снегу что-то красное. Мать схватила его за рукав и бегом потащила в лес, пригибаясь за оградами, переползая открытые места на четвереньках....
В посёлок вернулись только на следующую ночь. Их дом, всё, что от него осталось - кучка углей, ещё дымилось, тлели обгоревшие брёвна, вспыхивая на ветру последними язычками пламени. Сиротливо торчали в небо глиняные дымоходные трубы. К утру на руинах поселка собрались все, кто уцелел: две женщины и трое детей. Решили пробираться дальше на север, к дрегам, соседям и родичам. Была слабая надежда, что дреги примут на зиму пять лишних ртов.
Трое из беглецов уже навсегда остались там, в вековечном лесу, закрыв своими телами ненасытную утробу лесных хищников. Гила и её сын Марко почти дошли, добрели до цели, посёлок дрегов был уже недалеко, за тем лесом, что виднеется вдалеке в туманной дымке на краю болот.
Впереди показалась очередная проплешина чёрной воды, путникам пришлось остановиться и свернуть. Но, пройдя довольно долго в сторону от основного направления, они опять остановились перед широкой заводью.
- Впереди вода, нужно обходить - неуверенно произнёс Марко. Он оставил мать, которая тут же устало села прямо в мокрый снег, и пошёл взбираться на ближайшую кочку, чтобы оглядеться с высоты. В промозглом сером воздухе было видно, что они вышли к небольшому озеру, подковой охватывающем их слева и впереди. Надо было обходить его с другой стороны, раньше свернуть, и вправо, а не влево. Осматривая болота, Марко вдруг услышал сзади тревожный звук, заставивший его вздрогнуть и резко оглянуться.
Серые тени решились напасть! Там, где осталась мать, уже происходила возня, копошилась куча серых тел, слышалось злобное рычание. Несколько луговых волков накинулись на Гилу, повалили в снег, вцепились в неё и начали злобно рвать.
Марко хрипло закричал, пытаясь отогнать тварей криком, спрыгнул с кочки и упал, застряв руками в мешанине снежной грязи. Послышался и стих хрипом и бульканьем перекушенного горла короткий вопль Гилы, её уже не было и видно под кучей напряжённых серых тел и блестящих клыков.
- Пошлии..! А-ттх..., - Марко, неверно выкрикивая сразу пересохшим горлом какие-то бессвязные угрозы, побежал изо всех сил по скользкому снегу и ударил палкой по серой волчьей спине, отшвырнул другую тварь ногой, ударил ещё раз, и ещё, но не попал.
Волки вдруг оставили свою добычу и метнулись врассыпную, трусливо поджав хвосты, оглядываясь и морща носы в злобном оскале куда-то мимо Марко.
Гила лежала неподвижно, затоптанная в снег лицом вниз, пряча разбросанными волосами кровавые пятна. Но Марко не успел её рассмотреть. Краем глаза он уловил новое движение, оглянулся и замер. Всё внутри его сжалось. Всего в нескольких шагах наплывал из болотных зарослей большой, очень большой Зверь. Вот почему разбежались волки, стали поодаль, навострив уши и облизывая окровавленные пасти. Хозяин болот неспешно приближался к свежей крови, убийственно смотрели жёлтые глаза, он издал утробный низкий рык. Марко попятился назад, упал, поехав ногами по грязи, потеряв свою палку; на четвереньках, забыв, как ходить прямо, суча и скользя ногами, стал задом уползать за кочку.
Хищник коротко остановился, нависнув над Гилой и принюхиваясь, а затем Марко, не в силах оторвать взгляд, увидел, как он захватил клыками бесчувственное тело Гилы где-то за плечо, поднял и поволок, отступая назад. Бросил, наступил лапой на добычу и глянул снизу на волков, которые подошли слишком близко. Открылась огромная клыкастая пасть, уже измазанная кровью, зверь огласил болота страшным утробным рёвом. Волки поспешно скрылись, а хищник жадно сомкнул клыки над тем, что ещё недавно было мамой. Марко услышал хруст костей, перемалываемых могучими челюстями.
Он сорвался и побежал, по воде, не разбирая дороги, не понимая, куда бежит и зачем, движимый одним только огромным животным страхом. В его остекленевших глазах не было слёз, он ничего не понимал и не помнил, Страх заполнил его сознание и гнал тело напрямик через болотные буреломы и чёрную болотную воду.
Через два дня Марко, шатаясь от голода, мокрый насквозь и залепленный грязью, появился у огорожи посёлка дрегов. Их не очень взволновало известие о гибели мелкого родственного клана. Дреги покричали возле своих хижин, потрясая копьями и топорами, охотники собрались в центре посёлка и заставили Марко ещё раз рассказать о нападении. После этого его выставили из круга и начали что-то горячо обсуждать, а всё обсудив и наговорившись вдоволь, разошлись. Страх Марко уже перегорел, смешался с усталостью и спрятался в глубине; он сидел на земле, бросив руки на снег, безучастный ко всему, а мимо него проходили охотники, всё ещё размахивая руками и потрясая копьями. Никто ему ничего не сказал, не стал заботиться о его дальнейшей судьбе, Марко так и остался сидеть на снегу у тропинки, окончательно посинев от холода. Только теперь он заплакал, размазывая закоченевшими руками слёзы и сопли. Но жестокий голод и погибающее от холода тело требовали своего, заставили его подняться из грязного снега и увязаться за старым одноглазым охотником, который проходил мимо одним из последних, обдав вонью мочи и гниющего мяса. Марко долго молча сидел возле входа в его землянку. Старик несколько раз выходил, смотрел на домерзающего посиневшего приблуду и опять скрывался в завешенном шкурой входе в свою нору. Но затем всё-таки швырнул кусок оленины и позволил греться у огня.
- Эй, ты, сирота! Волчий недогрызок! - встретили его крики закутанных в рваные шкуры местных подростков, когда Марко на следующий день появился в посёлке - На тебе кость, грызи! - В Марко полетели снежки, а затем комья грязи и камни. Марко хотел что-то ответить, но Страх, навсегда поселившийся в нём, проснулся, толкнул вниз сердце, заставил его молча повернуться и побежать, вздрагивая спиной, об которую разбивались тяжёлые комья чужого презрения....
Отсидевшись в лесу, он опять вернулся к землянке старого охотника.
Часть первая.
Глава 1.Завоевание духа
1.Марко
Первое, что я почувствовал - страшная волна боли. Каждая клеточка тела посылала в мозг отчаянные сигналы тревоги, билась в конвульсиях и молила о спасении. Багровая ватная темнота разрывалась судорожными вспышками новых болевых волн, не было больше ничего, кроме этой боли. Ещё и ещё, сильнее, шире, отчаяннее, и уже казалось, что нет предела этой муке....
- Аа-х! - подходила новая волна, разбрасывая меня на какие-то закрытые кусочки, разрывая каждого меня ещё раз. А за ней наплывала багровая тёмная глыба и давила, раскатывала, раздавливала.... Откуда-то снизу впивались острые раскалённые клинки, было почему-то понятно, что эти чёрные водоросли - нервы. Мозг плавает в раскалённом озере.... Ещё и ещё.
Но вот пробились новые ощущения, выделились, нашли свое место среди сплошного хаоса. Оказывается, у меня есть позвоночник, этот фонтан боли - из него. Лёгкие вместо воздуха наполнены какой-то сухой колючей дрянью, нечем дышать, разрываются мышцы, и дикая, дикая кричащая боль в голове...
Затем наступило забытье. А когда опять я начал чувствовать, боль отступила, стала проще и глуше. Можно вспомнить, где я, и что со мной случилось. В голове - совершенный хаос, какие-то обрывки мыслей, непонятные видения, а в основном - страх перед новой болью. Кажется, я лежу на полу, руки и ноги сведены судорогой, шея вывернута, во рту тягучая пена и вкус крови. Я совершенно забыл, как открыть глаза, как пошевелить рукой, как выплюнуть кровь. Почему-то отвратительный запах, мокро, по-моему, я лежу в какой-то луже. Но боль постепенно проходит, мысли становятся яснее, я могу оценить ситуацию. Итак, я вселился в чужое тело.
Когда-то, кто-то умный задумался: а что такое Бесконечность? Этот Умный не стал повторять ошибок предыдущих умных, которые, наталкиваясь на это понятие, поворачивали назад и говорили банальную фразу: бесконечность есть бесконечность. Сначала они говорили: земля стоит на трёх китах. Затем они выяснили, что земля круглая и вращается вокруг Солнца. Ещё немного, и они однозначно доказали: существуют звёздные системы, красные гиганты и белые карлики и много чего другого. Они научились измерять расстояния между звёздами, их мощные телескопы наблюдали отдалённейшие галактики.... Но наш Умный просто спросил: а что дальше? За самыми дальними из галактик? А что, если принять самое большое расстояние, которое может придумать человек (все эти световые года в самых неимоверных степенях!) за единицу и умножить на пару миллионов степеней? Или хотя бы на одну степень, если не хотите на пару? Что там? А ещё дальше?
Другие умные пожимали плечами и уходили от темы. " Нам бы здесь разобраться" - отвечали они, и отворачивали лысые умные головы. Но наш Умный всё не унимался. "А какое самое маленькое расстояние?" - спросил он, вызвав кислые улыбки, переглядывание и покручивание пальцем у виска у других умных. "Из чего состоит самая элементарная частица?" - дошёл до крайности настырный Умный и окончательно добил всех: "А из чего состоит то, из чего она состоит?" Умные впали в кому, а, выйдя из неё, моментально прогнали своего мучителя, мрачно напутствуя известной цитатой: "Убивать надо таких умников".
Но посеянное семя проросло, и умные начали искать. И нашли! Оказывается, среди неисчислимых миллиардов элементарных тел, существуют частицы, на поверхности которых, если очень присмотреться в сильнейшую оптику, можно разглядеть зеленоватый налёт. Он существует только короткий миг, затем исчезает, но появляется опять. Это органика, жизнь. Она существует в другом пространственно-временном пласте, где время идёт неизмеримо быстрее, а частицы, составляющие молекулу более высокого пласта - целая Вселенная, космос, солнце и звёзды. Миллиарды миров внутри нас. Но, оказалось, и наш мир тоже - зеленоватый налёт на элементарной частице для более высокого уровня, и на нас тоже, возможно, кто-то смотрит в сильнейшую оптику.
На основании этого открытия были открыты законы гранулированности мира, пространственно временных пластов, взаимосвязи скорости времени и пространственного объёма и множество других, настоящий прорыв. Обратившись к органике на "элементарных" частицах, умные с интересом рассматривали снимки, полученные суперскоростной и суперувеличивающей камерой, "тарелочкой" - анализатором. Оказывается, там своё теплое море, вот из него выходит земноводное, кто-то обезьяноподобный добывает огонь, а это уже они осваивают ближний космос. И везде практически один и тот же путь, одни и те же биологические формы. А вот всё опустело, безжизненная выжженная земля... Жизнь и смерть внутри жизни.
Они появляются, расцветают и умирают непостижимо быстро. Но их извечное движение не проходит бесследно. Непрерывное чередование рождения и смерти внутри нас порождает мощные импульсы волновой энергии, которая есть основой существования жизни на более высоком пространственно-временном уровне. Эту энергию назвали "овей", или просто биоэнергия.
Подсознательно человек всегда чувствовал, что есть нечто такое, сила, которая влияет и управляет его жизнью. Управлять импульсами биоэнергии пытались, и даже не безуспешно, ещё древние шаманы и колдуны, всевозможные маги и чародеи. Ведь человеческое тело, по сути, приёмник, аккумулятор и излучатель биоволн. Приведя себя в соответствующее состояние, вполне возможно изменить параметры биополя, послать сильный импульс, "заглушить" или усилить биополе другого человека или даже неживого предмета. Для настройки себя на примитивный приём или передачу импульсов, использовались всевозможные ритуалы, заклинания, молитвы и т.п. Только познав законы Бесконечности, люди распознали суть этого явления, его природу и свойства.
Одно из многочисленных проявлений "овея" - наличие у каждого живого существа души, особого сгустка биоволн, которое при жизни определяет "Я" у людей. Душа имеет вполне реальные физические параметры, свойства и особенности. После смерти она растворяется в общей массе биоволн, составляющих ауру планеты (всеобщей Душе земли), изменяясь и проявляясь при рождении новой жизни. Бывает, что какое-то время, (а иногда и очень долго), сгусток не распадается, существует сам по себе, сохраняя черты своего бывшего носителя. В прошлом это явление называли "привидением", "духом предка" и т.п. На основе этого явления стало возможным бессмертие. Оказывается, быть бессмертным возможно, и даже очень просто. Для этого нужно сделать операцию "искусственной смерти". Когда носитель души - тело станет старым или больным, или просто надоест, нужно переселить душу, "Я", из старого тела в новое, - клон, или в тело донора. В моём мире такие переселения стали обычными, появилась даже мода на некоторые виды клонированных тел, с усиленным и "навороченным" мозгом - биокомпьютером.
Развив дальше теорию гранулированности мира, на основании закона взаимосвязи между пространственным объёмом и временем, люди научились сжимать биоволны до микроуровня, кодировать их, и посылать в подходящие приёмники микромиров. Для истинного носителя души, безопасно находящегося в своём мире, проходил только миг, достаточный для того, чтобы "скачать" информацию. А его "Я" всю эту информацию добывало, проживая за этот миг сотни, тысячи лет в микромире. И иногда за такой миг душа неузнаваемо изменялась, заразившись особыми "вирусами" любви, ненависти, горя и безумия.... Но всё-таки многие соглашались принять в себя трафики чужих миров, изучать, изменять, изменяться самому.... Так я оказался в этом мире и в этом человеке.
Наконец я настолько пришел в себя, что сумел разлепить этому парню веки и получить порцию мутноватого света в глаза. В этом свете вырисовалось довольно неприглядная картина действительности. Жилище представляло собой сырую яму, прикрытую сверху ветками и травой. Свет проникал через прорехи в крыше, а так же через завешенное какой-то дырявой шкурой отверстие, вход. Я лежал на полу, в месиве грязи, которую, по-видимому, сам же и взбил, свалившись с лежанки, когда тело билось в судорогах при вселении. Из обстановки этого шикарного жилища присутствовало несколько камней, представляющие собой очаг и одновременно стол, лежанка из груды хвороста и грязной соломы да несколько костей неизвестного животного в углу. Я начал шевелиться и получил довольно интересное открытие - мое тело само знает, что ему делать. Меня как бы несли; ощущение, будто я в лодке на волнах, тело двигалось, предметы приближались и удалялись, а у меня никак не получалось этим овладеть. Например, руки: они поднимались и что-то делали сами по себе. Я даже испугался, когда моя собственная грязная пятерня показалась у глаз, но она лишь протёрла заспанное зрение и вытерла сопли и пену у рта. Когда тело встало, меня чуть не вырвало, ощущение было как при подъёме лифта. Но, немного подвигавшись, я стал быстро привыкать. А еще рядом с моим сознанием начали возникать мысли бывшего хозяина тела. Он испуган ночными событиями, ему нужно куда-то идти, появилось устойчивое и извечное чувство голода. Что ж, предоставлю пока ему свободу действий, нужно прижиться, понаблюдать, изучить мир, который теперь мой.
-- Первый день
Солнце уже вовсю освещало мир, когда Марко вылез из берлоги, которая служила ему жилищем. Яркий свет врезался в глаза после сумрака землянки, я невольно зажмурился, а когда зрение вернулось, стал осматриваться вокруг себя. Прямо перед входом в землянку была вытоптана небольшая площадка, её обступали корявые обгрызенные кусты вперемешку с полянами густой травы, среди которой царственно шевелили колючими коронами колоссальныё репейники. Со всех сторон дальше над кустами поднимались высокие незнакомые деревья. Первым делом моё тело отошло к кустам, и запустило струю накопившейся за ночь воды. Тоже надо.
А вот и мой первый соплеменник. Довольно загаженная тропинка вела куда-то между зарослей, и по ней ко мне приближалась, почти бежала, какая-то старая женщина, страшная, всклокоченная, одетая в грубый рваный мешок и жилетку из шкуры, похожая на рогатую жабу. Она гневно потрясала кулаком и суковатой палкой в другой руке, выкрикивая ругательства, широко разевая щербатый рот и пуская злые складки по коричневому лицу. Я откуда-то понимал её язык
- Марко, почему коровы без присмотра? Ты ещё спишь, дриппа, волчья кость? - орала она, тряся седыми космами. Увидев её, Марко вздрогнул, подтянул дырявые штаны и теперь молча и неподвижно стоял, уставившись на старуху, судорожно мигая, пытаясь миганием сузить широко раскрытые виноватые глаза. Начали сглатываться какие-то сухие горловые шары, а внутри нарастал непонятный страх - столбняк, но под его глыбой пробивался хиленький росток возмущения и обиды. Сама ты дриппа, ведьма проклятая....
- Здоровая скотина, приблуда, только и знаешь, молоко воровать и жрать! А что телят волки растащат, тебе наплевать! У-уу, дриппа!
Она всё наступала, заслонив своей мешочной фигурой всё окружающее, впихивая своё перекошенное от злости лицо прямо в глаза Марко.
- Иди сюда! - истерически орала старуха, хотя Марко и не думал пока убегать. -Недоедок волчий!
Приблизившись, она протянула руку и ухватила Марко за ухо. Я почувствовал, как рвануло и остро укололо жгучей болью сбоку головы. Когти старухи впились в кожу, она немилосердно тянула и выкручивала ухо, второй рукой нанося удары палкой. Теперь уже и вырваться было сложно, старуха цепко держала за ухо, каждое лишнее движение добавляло боли и треску в натянутой коже.
Марко что-то кричал, но старуха продолжала своё дело, посыпая Марко всеми обидными прозвищами. Размахнувшись как-то снизу своей палкой, она попыталась нанести очередной удар, но попала Марко между ног, от чего у меня на несколько секунд потемнело в сознании от боли. Тело закусило зубы от боли и неловко полутолкнуло - полуударило рогатую жабу обеими руками в лицо и грудь. Она такого не ожидала, подалась назад, зацепилась пяткой за что-то там в траве и завалилась на спину.
В мозг Марко поступил сигнал, что он сделал что-то страшное, что было делать нельзя. В нём сразу поползла трусливая горячая волна, а старуха, едва упав, не успев, как следует, коснуться земли, тут же начала отчаянно подниматься, цепляясь за траву скрюченными от гнева пятернями. Она завизжала ещё громче, теперь уже каким-то диким тонким воплем:
- Ах ты ж тварь! Руку поднимаешь? Фран! Фра-ан! - покричала она куда-то позади себя.
Марко уже бежал в кусты, хромая, прижав полыхающее ухо одной рукой, а другой раздвигая колючие тяжелые ветки чертополоха, и присел, спрятавшись за широкими листьями, тяжело дыша в мокрую, исползанную дождевыми червями землю. Ухо как ухо, но очень болело внизу живота, удар пришёлся по самому тому мужскому месту. А эта ведьма уже тоже пробиралась за ним, зло давя мясистые лопухи.
- Здесь он! Фран! Вон он! - орала она, показывая на Марко корявым пальцем.
Рядом в кустах затрещало, затопталось, там пробирался ко мне кто-то побольше старухи. Поняв, что спрятаться не удалось, Марко поднялся, чтобы убежать дальше, но поскользнулся и упал на руки. Его тут же схватили за шиворот и остановили, обдав злостью, презрением и запахом пота. Он не успел даже взглянуть на того, кто его поймал, тут же почувствовал удар кулаком по лицу. Треснуло возле носа, потемнело в глазах, в рот полился солёный вкус крови.
Один из них захватил Марко рукой за шею, пригнул к земле, нанося снизу удары в лицо свободной рукой, а другой стал пинать ногами сбоку. Подоспела старуха, прикладываясь своей палкой по мешанине рук и спин. Марко закрывал лицо руками и что-то мычал, пытаясь вывернуться из захвата и в то же время прикрыть коленями и руками живот, куда ему старались попасть ногами. Коленей и рук не хватало, болезненные удары сотрясали лицо и рёбра.... Уловив короткое затишье между ударами, Марко, не глядя, рванулся в сторону и у него получилось разорвать захват, выскользнуть из чужих цепких рук, он отчаянно оттолкнулся ногами и, сбивая ветки грудью и лицом, побежать.
- Мы тебя ещё поймаем! Дриппа! Иди корову поцелуй! - Его не стали догонять, зато вслед долго слышались ругань и свист, угрозы и насмешки.
Убежав от своих обидчиков, отплёвываясь кровавой слюной, Марко побрёл через лес к краю болот, к стаду, где, как я понял, он и должен был сейчас находиться. Он усвоил очередной урок.
Я в полной мере чувствовал физическую боль этого тела. Вот ухо саднит, нос и губы разбиты, по печени мне здорово врезали (Фран, ублюдок, постарался напоследок, ногой), боль в паху вроде прошла. Вживаясь и привыкая, я впитывал в себя эту боль, как ощущение тела. Движения души Марко пока не чувствовалось, она где-то забилась в уголок сознания и не показывалась. Не было его чувств. Разве что расплывался мутными волнами страх, когда на него орала старуха, когда поймали и били, но быстро забылся и прошёл. Душа Марко даже не пыталась возмутиться тем, что его побили, наверное, он привык, посчитал, что так и должно быть. На данный момент, его глаза (один из которых медленно наливался обширной гематомой) уже искали еду, а не способ восстановить справедливость.
"Ладно, пусть пока делает всё, что хочет" - ещё раз подумал я и предоставил Марко полную свободу, рассматривая и изучая его мир его же глазами.
Сегодняшний мир Марко оказался невелик и заключался у стада небольших, поджарых, облепленных грязью коров. Вокруг расстилались первобытные холмистые луга, заросшие густыми травами, из которых местами поднимали головы и спины серые обломки скал, выбегал на склоны холмов колючий кустарник. В низинах буйствовал камыш, блестела застоявшаяся, поросшая ряской вода. Старый лес на востоке отступил от этой волглой долины, оставив после себя кочки да пни, поваленные мшистые стволы и редкие живые деревья на пригорках. На западе, за болотами, подпирали небеса белые шапки гор. Коровы разбрелись по пастбищу, а пастухи, полагаясь на чутьё собак, собирали в заплечные сумки ягоды кизила, выкапывали болотный корень, не выпуская из рук крепких, обожжённых на конце палок-копий.
День не принёс для Марко каких-либо особых происшествий, во всяком случае, его больше никто не бил. Марко бегал за полудикими коровами, гонял их палкой, исторгая из себя дреговские ругательства. Заметив ярко-зелёные побеги, мясистые прямые листья, выходящие из земли, Марко вкапывался в землю руками, доставал корни этого растения, а затем, слегка обчистив налипший грунт, засовывал болотное лакомство себе в рот пальцами с длинными грязными ногтями, и разжёвывал, скрипя на зубах песком. Встретив куст с зеленоватыми ягодами, Марко тут же стал их обрывать и жадно поедать, терпя кислейший и приторно-вязкий вкус, но, услышав призывный крик пастухов, бросил это занятие и побежал отправлять стадо на водопой.
Я привыкал к своему новому телу, изучал содержимое его мозга. Главное и основное для этого мозга - постоянный сигнал от желудка о извечном чувстве голода. И ответ на него - стремление добыть еду любой ценой. Отсюда и система оценки окружающего. Всё, что творится вокруг, оценивается однозначно - удастся набить свой живот или нет. Как можно меньше движений, только самые необходимые для добычи еды. Можно потихоньку напиться молока прямо из вымени коровы, пока не видят другие пастухи, раскопать и сожрать сладкие корни. Если попадётся какая-то зверушка или птица, мясо можно съесть и сырым, чтобы ни с кем не делиться возле костра, а то и совсем отберут.
Окружающие люди в сознании Марко оцениваются тоже просто, на три категории: те, от которых можно получить еду, те, которые могут отобрать еду и бесполезные. Все они могут побить, особенно достаётся от молодых, которые бросаются камнями, смеются и обзывают, а если поймают, когда их много, - бьют. А вообще мозг Марко не отягощён никакими проблемами, нет и не было каких-либо мыслей что-то поменять. В посёлке бьют - ну и ладно, можно потерпеть или убежать и спрятаться. Но убежать недалеко, лес пугает, там смерть смотрит жёлтыми звериными глазами. А ещё в посёлке есть женщины, в Марко, как и у любого в его возрасте, нарастает неудовлетворённость, жажда к продолжению жизни.
"Да ты, парень, силён", - подумалось мне, когда довелось увидеть теперь своё "собственное" мужское достоинство.
Стадо пасли, кроме Марко, ещё два пастуха из племени дрегов и двое ургов, диких лесных людей. Урги, полулюди, полуживотные, похожие на горилл и создания, неуклюжие, но обладающие огромной физической силой, были приручены дрегами и использовались для тяжёлого труда и охраны стад. Взрослый ург мог легко задушить медведя, растоптать и разорвать стаю волков. Эти чудища были всеядными: питались травой, листьями, желудями, но любимое лакомство для них всегда была падаль. Урги отличались от животных тем, что одевались в шкуры, изготавливали дубины и каменные топоры и могли разговаривать между собой, некоторые даже понимали человеческий язык. Марко воспринял спокойно, а я даже вздрогнул, когда одно из этих созданий, повернув ко мне своё покрытое чёрной шерстью "лицо" с тяжёлыми надбровными дугами и клыкастой пастью прорычало какое-то слово на языке дрегов. Семейство ургов - огромный самец, четыре самки, с десяток молодых ургов и детёнышей жило у посёлка, в нескольких шалашах, сооруженных при помощи людей. Охотники всегда бросали им часть добычи, внутренности животных и за это урги помогали поселенцам.
Стада ургов с незапамятных времён бродили по этим лесам и болотам, кочуя вслед за крупными травоядными, ожидая падежа больных и раненных животных, перебиваясь подножным кормом. Но по каким-то причинам дикие урги отселились дальше на север. То ли их вытеснили более цивилизованные переселенцы с южных областей, то ли что-то изменилось в животном мире и растительности, дававшим пищу этим людям, но
урги ушли. Охотники говорили, что они облюбовали для себя пещеры в лесах Орилла. Только в некоторых, самых диких и недоступных местах, они ещё жили и в этих краях. Дреги говорили, что встречали небольшое стадо и здесь, на болотах.
Кроме вечно невозмутимых ургов, возле стада хозяйничали ещё два пастуха из племени дрегов. Об этих своих соплеменниках Марко знал не так уж и много. Одного из них звали Килин, и он считался старшим. Он был уже немолодой, высокий и сутулый, весь иссеченный шрамами, с покалеченной ногой и потухшими, бесцветными глазами. Говорили, что Килин - чужак, он прибился к дрегам так же, как и Марко, но кто он, и откуда, он никому не рассказывал. Вечно мрачный, замкнутый, Килин никогда ни с кем не вступал в разговоры, иногда казалось, что он вообще не умеет разговаривать.
Другого напарника звали Чела, он был младше Марко и тем более Килина, но был шустрым, подвижным, разговорчивым, в отличие от своих вечно угрюмых и безразличных ко всему товарищей. Видя, что Килин и Марко совершенно не стремятся командовать, безучастно относятся ко всему, почувствовав слабину, Чела начал покрикивать на них, перебрав на себя руководство. В последнее время он даже стал упиваться своим лидерством, орать на своих молчаливых помощников, обзывать их последними словами. Но когда Чела как-то особенно задел Килина, тот молча и горбато подошёл к зарвавшемуся "командиру" и ткнул его тупым концом копья в грудь. От этого удара Чела сложился пополам и долго потом не мог выпрямиться, пуская слюни и слёзы. "В следующий раз - поверну" - глухо пообещал Килин, и поднёс к глазам Челы остриё копья, только на миг глянув в упор своими тоскливыми глазами. После этого случая Чела напрочь забыл все бранные слова, хотя командовать не перестал, иногда опасливо поглядывая на копьё в руке Килина. К Марко Чела никак не относился, во всяком случае, он не принимал участия в походах поселковой молодёжи против чужака.
День устал, затих багровым закатом, наклонился к вечеру; коровы лениво потянулись к посёлку, размахивая отвисшими животами и виляя облепленными репейниками хвостами. Марко брёл позади стада, давя босыми ногами свежие коровьи лепёшки, изредка шевеля отстающих животных своей палкой. В его мозгу глухо ворочался всё тот же извечный вопрос, перекликаясь с бурчанием живота, которому сегодня достались лишь пара горстей зелёно-кислых ягод да корней напополам с грязью - добыть еду. А я анализировал его положение и соображал, что делать дальше. В посёлке он так и не стал своим, на Марко не распространялись законы племени, его каждый мог побить, отнять еду или просто посмеяться. Его прозывали "дриппа", что значило "волчья кость". Взрослые воины не обращали на него внимания, но для одногодков и подростков помладше Марко всегда был объектом насмешек и унижения. Посмеяться над ним, ударить побольнее, сделать ему какую-нибудь гадость стало для местной молодёжи своеобразным спортом. Он был как волк в собачьей стае, дреги почему-то чувствовали в нём чужую кровь, чужой запах, чужую повадку.
В памяти один за другим всплывали эпизоды из его жизни. Вот орущая поселковая детвора осыпает его градом камней и нечистот, Марко погнался за одним из обидчиков, особенно больно попавшим камнем в лицо, поймал его и стал бить, широко и неловко размахиваясь кулаками. Это была одна из его попыток ответить обидчикам, восстановить справедливость. Но на крик появились бойцы постарше, и вся толпа накинулась на него. Особенно старался Фран, большой любитель подраться с теми, кто послабее. Его тогда чуть не забили насмерть, и забили бы, запинали ногами, но решили, что хватит, сам подохнет, бросили в канаву бесчувственное тело, проволочив за ноги и ушли. Марко не умер, дополз из канавы до своей берлоги и отлежался, отплевался кровью. После этого он твёрдо усвоил - лучше быть одному, как можно реже попадаться на глаза поселковым. А вот ещё яркое воспоминание. Ночью, когда он спал, кто-то из детворы шутки ради поджёг камышовую крышу его землянки и бросил поперёк входа бревно. Тогда он здорово угорел, еле вырвался из огня, туша на себе тлеющую одежду. А невдалеке стояли его соплеменники, хохоча над "подгоревшим дриппой". "На волке блохи горят! Выкурили волчью кость из норы" - кричали они. Сгорела единственная ценная вещь, которая у него была - сшитая из овчины шуба, которая когда-то принадлежала его отцу в далёком разграбленном и сожженном родном посёлке. После этого пожара Марко совсем замкнулся, стал бояться людей, появляться в посёлке только в случае крайней необходимости. За ним прочно утвердились несколько обидных прозвищ, он окончательно стал изгоем.
Есть я, моё сознание, нагруженное опытом и культурой тысячелетий, и сознание Марко, полудикаря, изгоя, озабоченного только едой. Что сильнее - сознание или инстинкты? Не станет ли вся культура и философия в тупик перед мощным инстинктом самосохранения? Глубоко ли в человеке зверь? Попробуем, дальше будет видно. А пока нужно изменить Марко, дать ему новую модель поведения. Марко должен стать сильным, выйти из своего состояния изгоя. Интересно, как воспримут дреги нового Марко.
Рассматривая дальше "файлы" в сознании Марко, я изучал то, что он знал о своём племени. У дрегов не существовало каких-то особых законов и правил. Здесь была просто община мужчин-охотников, молчаливых, обросших бородами, которые иногда собирались у хижины старого Ола и обсуждали, куда пойти на охоту и кому нужно остаться, чтобы отремонтировать обвалившийся кусок частокола у посёлка. Иногда они сами собирались, а иногда их звал сам Ол. Мужчины подолгу курили из своих трубок свёрнутые листья пахоча, местной разновидности паслёна, рассевшись в кружок, стараясь сохранять важный вид, в основном говорили одни и те же два-три человека. Почти всегда охотники заводили бесконечные рассказы о повадках животных, иногда кто-то придумывал историю о встречах с лесными духами.
Издавна повелось, что дреги охотились на крупного зверя: лосей, кабанов, лесных быков - зубров, стада которых кочевали в окрестных лесах. Охотились в основном одним и тем же способом - загонщики выгоняли стадо на стоящих в засаде копейщиков, которые забивали, сколько успеют. Убитых животных разделывали, переносили к посёлку, наступал пир. Основное оружие охотника дрегов - копьё, рогатина, топор. Луки были у немногих, считалось, что стрелять из лука - не серьёзное занятие, детская забава, ведь стрелой не убьёшь зубра, а только поранишь и раздразнишь, а раненый лесной бык - существо страшное, способное выпустить кишки и десятку охотников. Основным занятием дрегов были охота и собирательство, небольшие огороды возле посёлка редко приносили хороший урожай на каменистой глинистой почве. Так что часто жить приходилось подолгу впроголодь, если охотники возвращались ни с чем. Да и если охота была удачной, и в посёлке торжествовал запах жареного мяса, Марко доставалось ровно столько, сколько он успевал украсть при общем разделе.
Со своих исконных мест дреги принесли с собой в болотный край древние поверья, поклонение лесному духу. Старики рассказывали, что в лесах верховья Истира, на родине дрегов, ассаны, завоеватели с юга, захватив этот край, первым делом сожгли деревянные раскрашенные статуи их богов, срубили священные деревья. В посёлках следом за воинами появились жрецы ассановского бога Ваалара, которые принялись втолковывать в дреговские головы "светлое учение о едином и всемогущем". Но чужого бога, которому дрегам насильно приказали поклоняться, требующего постоянных жертв, ради которого уничтожались целые народы, дреги забыли. Возродились древние традиции и обряды, простые и понятные для бородатых лесных охотников. Из тёмных глубин лесов вернулись исконные верования этой земли. Возродился древний культ Балуна, который представлялся в виде огромного вселенского медведя. По легенде, праотец всего сущного, Балун, лёг спать, и спит уже много тысячелетий. Леса - это его шкура, горы - это его голова, скалы - когти его лап, озёра и реки - пот. А вот люди и вся живность - паразиты, типа блох, в его шкуре. Пока Балун спит, его дух бродит по лесам и следит, чтобы вся эта живность не докучала хозяину. Кроме этого, сон Балуна охраняют множество духов поменьше, вроде Мальи, богини луны и солнца; Луска, духа воды, дождя и туманов и других. А ещё, считали дреги, в лесах живёт Маор, дух жизни, который соединяет всё живое и дарует потомство.
Возле входа одной из хижин в посёлке всегда торчали на палках черепа животных, а из низкого входа вместе с дымом иногда исходил жуткий вой и несвязное бормотание. Здесь жила Литта, совершенно безумная женщина, нечто чёрное и костлявое, с растрёпанными седыми космами, опирающееся на клюку. Когда-то давно, когда Литта была красавицей, она ушла из посёлка в лес и не вернулась, говорили, что её украл лесной дух. Её не было несколько лет, но однажды она опять появилась в посёлке, постаревшая, сгорбившаяся, ведя за руку черноглазую девочку, свою дочку. Поговаривали, что тогда она ушла слишком далеко из посёлка и попалась на глаза лазутчикам егерей, которые увели красавицу на юг, туда, где правит бог ассанов. По другим рассказам, её похитили охотники из дальней восточной страны, которой правят женщины- ведьмы. Это объясняло, почему её дочь не похожа на лесных жителей. Но точно этого не знал никто.
Литта поселилась в заброшенной землянке возле леса, собирала травы, каких-то лягушек, червяков, варила это всё и готовила "лекарственные смеси". После употребления таких "лекарств", а в основном после курения высушенной разновидности одной травы, женщина подолгу выла в центре посёлка, исполняла дикие телодвижения и прыжки, чем производила на дрегов довольно сильное впечатление.
Дреги считали Литту колдуньей, ведьмой и боялись её, стараясь стороной обходить нору с черепами. Но ещё больше они боялись дочь Литы, черноволосую Ярину. Девочка почти выросла, стала превращаться в высокую стройную девушку, но в ней резко ощущалась какая-то чужая кровь, непонятная для дрегов сила. Тонкая и гибкая, с пышной гривой чёрных волос и широкими раздувающимися ноздрями на смуглом лице, Ярина высокомерно и вызывающе смотрела на любого дрега своими круглыми чёрными глазами. Что-то дикое и древнее чувствовалось в ней, сила и грация сочетались с ощущением необузданной ярости. Она никогда не водилась с девчонками, ходила в мужской одежде и часто верховодила среди парней. Ярина не терпела, когда её кто-либо задевал, она царапалась и кусалась, как дикая кошка. Когда её оттолкнул один из дрегов при распределении туши зубра, Ярина всадила свой нож, с которым она никогда не расставалась, в спину взрослого мужчины по самую рукоятку. Её тогда в качестве наказания привязали к столбу в центре посёлка. Она молча вытерпела наказание, за три дня не сказав ни слова, ничем не выдав своей боли или страдания. Встречая бешеный взгляд жгучих чёрных глаз, дреги опускали глаза, качали головами и уступали ей дорогу.
Сегодня охотники принесли в посёлок несколько оленьих туш. Когда Марко выходил из загона для коров, их как раз несли не шестах для раздела. Вокруг охотников уже суетились женщины и те, кто не охотился сам, радостными воплями оглашая округу. Марко увязался за ними, а я предоставил ему полную свободу действий. Мясо свалили на камышовые циновки в центре посёлка, охотники копьями отганяли напирающих детей и женщин, пока Ол и его жёны выбирали себе самые лучшие куски. Охотники сегодня уже обеспечили свои семьи добычей, а это было приношение вождю, а так же всем, кто не участвовал в охоте. Когда семейство Ола, наконец, закончило таскать мясо, к разделу добычи были допущены мужчины, которые сегодня по каким то причинам не участвовали в загоне. Только когда от оленьих туш остались почти одни кости, охотники опустили копья и толпа бросилась на остатки добычи.
Марко сразу присмотрел кусок оленьего бока, оттолкнув какую-то старуху, схватил мясо и рванулся назад. Но за куском потянулся целый хребет, который ухватили сразу несколько рук. Марко зубами отгрыз сухожилие, на котором держалась его часть оленины, и попытался протиснуться сквозь толпу, прижав свою добычу к груди. Но старуха вцепилась в этот же кусок, стараясь вырвать из рук Марко скользкое мясо. Марко чуть не упустил оленину, но успел перехватить соскользнувшими пальцами, потянул на себя, вырвал свой кусок из старческих рук и, прикрывая добычу, побежал к своей хижине.
- Дриппа вонючий! Недогрызок! Вор! - слышались вслед крики старухи.
...Сумерки заполнили залы и переходы замка Туллеб, погрузились во тьму узкие колодцы дворов и плетево винтовых лестниц. Никто не спешил зажигать огни, рабы серыми тенями жались к стенам, молча сжимали копья воины караула. Лишь в главной башне, вонзившейся в низкое небо островерхим шпилем, горел яркий огонь в очаге, отбрасывая красноватые блики на стены и статую Ваалара посреди ритуального зала. Возле жертвенника собралось девять человек, одетых в багровые плащи. Девять кресел были расставлены полукругом вокруг каменного жертвенного стола, глухие капюшоны закрывали лица.
Сегодня старшие жрецы клана Эль-Фараид, царствующего клана ассанов, собрались на совет, оторвавшись от всех дел в своих провинциях. Их всех срочно созвал Дидар, верховный маг и глава фараидов. Теперь они ждали, когда заговорит один из девятерых, их "старший брат", отец огромной империи ассанов.
- Я собрал вас, потому что равновесие всколыхнулось. Из тёмных подземелий преисподней, куда лучезарный Ваалар запечатал Хийю - врага людей, в мир явилось могучее зло. - Лица говорившего не было видно, слова зловеще и грозно отдавались в полутёмных покоях. Казалось, что сам Ваалар присутствует среди этих девятерых, облечённых силой. - Многие почувствовали его приход. Это была могучий взрыв магической силы, огромная огненная волна; она прошлась по всему телу земли, разрушая и сметая всё на своём пути. Всколыхнулись основы, разорвана материя магии. Поменялись природные законы, ослабели древние заклинания, некоторые совсем утратили силу, а некоторые теперь приносят страшные плоды. Затуманились магические камни и зеркала, навсегда отразив одно и то же: ярчайшую вспышку силы. Я собрал вас, фараиды, чтобы в эту трудную минуту девять избранных обратились к Ваалару за советом и помощью. Ассана Ваалар!
- Ассана Ваалар! - хором ответили фараиды. Дидар подал знак и начался готовиться ритуал.
Вошли храмовые жрецы, зажгли особые ароматические лампады, бесшумно расставили всё необходимое. Внесли девять жертв - слуг Ваалара, связанных особым способом, с завязанными ртами, чтобы своими криками жертвы не отвлекали магов от общения с Вааларом. Их головы и тела были чисто выбриты и расписаны магическими знаками. Жертв разложили по кругу, лицом вниз, так, чтобы их головы находились над краями широкого мраморного круга, вогнутого к середине. На дне этой чаши были высечены в виде желобков линии девятиугольной пентаграммы, символа девяти начал Ваалара.
За каждой жертвой стал один из девяти, держа двумя руками перед собой кривой ритуальный кинжал.
- Ассана Ваалар! Хуга гара! Хуга Ваалар! - началась священная мантра, повторяющаяся ещё и ещё, бесконечное число раз. Повторением мантры, прославляющей великого Ваалара, маги приводили свой разум и тело к единству с богом, отбрасывали всё суетное, уводили свой дух в магические сады Ваалара.
- О, Ваалар! Ассана Ваалар! Ты сотворил землю и небо, солнце и звёзды, сотворил человека по подобию своему. Ты дал человеку жизнь, вдохнув свой великий Дух в ничтожное вместилище из крови и плоти. Мы освобождаем эти части твоего Духа! Ассана Ваалар!
Девять подхватили бесконечный мотив мантры, курился дым, плясали отблески священного огня на багровых фигурах. Всё быстрее и громче повторялись слова мантры.
- Пусть освободится дух! - крикнул Дидар. По этому сигналу девять фараидов сбросили свои багровые мантии, обнажившись по пояс. Их тела были разукрашены ритуальными татуировками, головы обриты и на череп нанесена та же девятиугольная пентаграмма. Фараиды шагнули вперёд, стали возле своих жертв, прижав их тела коленом к краю чаши и подняв головы свободной рукой...
- Пусть возвратится земля к земле, а дух - к духу! Ассана Ваалар! - с этими словами каждый из девяти перерезал горло своей жертве. Брызнула кровь, наполнив линии пентаграммы, забились в агонии тела. Фараиды припадали к исходящему от умирающих духу, наполняя себя силой и благостью Ваалара...
3. Обновление лица и тела.
На следующий день Марко не проспал выход стада, вместе с другими пастухами погнал коров на пастбище. Однако, когда коровы разбрелись по пригоркам, он не стал собирать коренья, или дремать на пригорке, как Килин и Чела. Тем более что при разделе после удачной охоты, ему таки удалось оторвать довольно увесистый кусок оленьего бока, которым он утолил голод вчера и оставил большую часть на сегодня. Я заставил Марко спуститься к роднику.
Посмотрев на отражение в воде, я поменял ему лицо. Вместо тупого и затравленного выражения глаз, обвисших губ, принадлежащих сельскому дурачку, изгою, "дриппе", появился сосредоточенный взгляд, лицо стало решительным и серьёзным. Я заставил это лицо улыбнуться, нахмуриться, выражать различные чувства. Наточив на камне самое главное сокровище Марко - обломок ножа, я удалил грязную волосяную поросль на бороде и верхней губе, коротко подрезал, сколько смог, и вымыл волосы на голове. Ещё раз посмотревшись в воду, я остался почти доволен полученным результатом. Из отражения на меня смотрел нормальный в моём понимании молодой парень, худощавый, светловолосый, обычный лицом с правильными чертами, волевым подбородком и светлыми глазами.
Дальше я занялся телом. Сбросив лохмотья, я выпрямил спину, расправил плечи, поднял голову. Сев на колени, сосредоточившись на движении крови, дыхании, ощущениях кожи и внутренних органов, я поочерёдно прочувствал все мышцы, связки, нервы этого тела. Затем поднялся и для пробы выполнил несколько упражнений, которые разогрели кровь, я почувствовал силу и упругость мышц. Сразу захотелось применить свою силу, сражаться и побеждать. Ещё и ещё, привычно заученные ещё в прошлой жизни повторяющиеся движения: прямой в голову, прямо перед собой, вниз. Защита сверху, боковая, защита вниз. Удар ногой, подсечка, крюк слева. Заболели нерастянутые связки, непривычные к таким движениям застоявшиеся мышцы. Но это поправимо, несколько недель тренировок всё поставят на своё место, приучат мышцы подчиняться, заложат в них память. Но уже и теперь Марко сумеет защитить себя. Тело бойца готово побеждать.
Не так сложно обучить тело. Главное - боевой дух, гармония духа и тела. Не надо выдумывать заумных философий, в жизни всё гораздо проще. Жизнь человека коротка, но не нужно бояться её конца - смерти. Страх перед смертью - природный инстинкт, он толкает к бегству, заставляет унижаться и плакать, прятаться и бояться боли. Этот страх подавляет веру в свои силы. Иногда он помогает выжить, но в основном мешает принять верное решение в сложной ситуации. Марко умрёт? Конечно, умрёт, раньше или позже - какая разница? Я тоже когда-нибудь умру. Но существует разница между простым поддержанием своего существования и настоящей жизнью. Человек живёт только тогда, когда он стремится побеждать. Побеждать обстоятельства, природу, других людей, собственные недостатки, побеждать всегда и везде, причём важна не сама победа, а стремление к победе, которое и есть сосредоточие боевого духа.
Чтобы перестать быть изгоем, нужно перестать им быть, захотеть этого. Ты изгой, потому что не хочешь или не можешь расстаться с тем, что не нравится в тебе окружающим. Для начала нужно измениться самому, выбросить или спрятать глубоко в себе хотя бы то, что не нравится в тебе решительно всем. Быть изгоем значит полностью подавлять свой второй инстинкт - стремление к продолжению жизни. Такое случилось у Марко. Суть этого инстинкта в том, чтобы тебя хотели женщины и боялись (уважали) мужчины, (или наоборот, соответственно, для женщин). Женщины будут тебя хотеть, если тебя будут бояться (уважать) мужчины. В женщинах это заложено природой - сойтись с сильным самцом, способным защитить и добыть еду. "Сила" у мужчин может выражаться по-разному, как соединение физического совершенства и ума.
Мужчины оценивают мужчину по тем же критериям - ум и физическое совершенство. Но в мужском коллективе развито ещё одно: "я - в компании сильных и умных; меня приняли, потому что я тоже сильный и умный, и Мы - можем победить любого". Чувство стаи, коллектива. "Посмотрите, как мы побеждаем" - чувствует сладкую гордость такая стая и ищет себе противника, которого можно победить и показать себя.
Перестать быть изгоем, тем самым противником, на котором они демонстрируют своё превосходство, довольно сложно. Для этого нужно стать умнее и сильнее их всех. Но противостоять коллективной силе и уму одиночке тяжело. Один человек, даже самый умный и сильный - всегда проиграет против стаи. Он может побить всех, но его просто будут ненавидеть, над ним будут продолжать смеяться, если не в открытую, то за глаза. В стае существуют свои законы, они всегда сильнее, чем законы одиночки, и изгой из этих законов выпадает. Подчиниться законам стаи значит унизиться. Но есть простой путь: создать свою стаю, где уже тебя будут считать сильным и умным, установить в этой новой стае свои законы. Нужно завоевать хотя бы одного - двух человек, подчинить их себе, заставить верить и идти за собой, противопоставить чужой стае коллективные действия. А затем обязательно станет вопрос: кто кого. И это верный шанс проявить свою силу и победить.
Возможно использовать внушение, обычное средство в моём мире, которое бы здесь назвали магией. Сконцентрироваться, вызвать направленную волну биоса и воздействовать на мозг дрегов. Так им можно было внушить всё, что угодно: Марко - бог, Марко - дух, Марко - их родная мама. Ничего не стоило вызвать в их мозгу образ какого-нибудь тигра или медведя и убедить их в том, что Марко в этого самого тигра "превратился". В моём мире внушение, воздействие на мозг давно заменило бомбы и ракеты, оно гораздо эффективнее, опаснее и изощрённее, его разрушительная сила стократ сильнее. Но пользоваться этим могучим средством против лесных полудиких жителей не хотелось, кроме этого для настоящего длительного внушения нужны специальные устройства - усилители. Есть мозги, есть крепкое тело Марко, есть боевой дух. Интересно испытать себя, попробовать свои силы без современных штук, выжить, осуществить задуманное и победить.
Вымывшись в родниковой воде и кое-как починив и вычистив свои лохмотья, Марко присоединился к Килину и Челе, которые лежали на пригорке. Чела сразу заметил перемену в облике Марко.
- Ты где был? - тут же спросил Чела, пытливо рассматривая товарища. И пошутил: - Ты что, встречался с лесным духом?
- Да, я встретил лесного духа, - ответил Марко, стараясь сохранить при этом равнодушное лицо и не выдать торжествующей улыбки. - Он мне сказал, что Чела должен тут же развести огонь и приготовить мясо для Марко. Иначе Челу ждёт страшное наказание.
- Да иди ты! - Чела хитро прищурился. - Сам, наверное, переел вчера и сидел по нужде, а придумываешь про лесного духа!
- Зачем тогда спрашиваешь? Про лесного духа ты сам спросил, я и ответил. А если серьёзно, давай разжигать костёр. - Марко вытащил из заплечной сумки оставшийся кусок оленины. - Жертвую для общего котла.
Увидев мясо, Килин зашевелился и придвинулся ближе.
- Да ты совсем какой-то странный! - Чела уже серьёзно заинтересовался. - Раздаёшь хорошие куски, как вроде убил на охоте стадо быков!
После того, как всё было съедено, стали выполнять обычную работу по уходу за стадом. Раньше Чела всегда начальственно кричал на Марко и Килина, обычно добавляя добрую порцию ругательств, заставляя кого-нибудь из них пригнать отставшую корову, завернуть стадо или перегнать животных в другое место. Марко нехотя подчинялся, но никогда не отвечал на ругань и насмешки Челы. Но сегодня Марко взял инициативу в свои руки, стал подшучивать над Челой. Собственно, ничего не нужно было выдумывать , Марко повторял все слова Челы, только теперь в его же адрес. Он стал всё делать чуть быстрее, азартно и весело, разбавляя работу беззлобной перебранкой с Челой.
Так, в беготне за коровами, и закончился день. Загнав стадо в огорожу, Чела расстался с Марко в самых приятельских чувствах. Одного союзника я приобрёл.
Бредя по тропинке к своей хижине, Марко услышал за кустами голоса и насторожился, стал прислушиваться. Так и есть: компания поселковых собралась недалеко от его землянки. Выглянув из-за кустов, он увидел, что на поляне в зарослях собрались для игры в палки несколько почти взрослых парней, тех самых, которые его били только вчера, а вокруг них крутились ребята поменьше. В прошлом такая встреча в любом случае не сулила ничего приятного. Если они увидят Марко, то опять будут насмешки и побои. В таких случаях Марко пытался незаметно пробраться мимо компании, ненавидяще и испуганно косясь сквозь ветки кустов, либо вообще уходил в лес и пережидал, лёжа где-нибудь в траве и наслаждаясь своей безопасностью, почёсывая обкусанные блохами бока. Вот и сейчас он забеспокоился, задрожал печенью, проснулся извечный липкий Страх, появилось устойчивое желание бежать и прятаться. Опыт ему подсказывал: сейчас они бросят играть в свою игру и кинутся меня ловить, а если поймают, будут бить.
Но сегодня я поступлю иначе, не буду трусливо убегать и прятаться. Решение сложное, но выполнимое - поставить себя выше толпы, заявить о себе, сразу и насовсем. Попробую! Не дрефь, Марко, не дрожи, вперёд!
Я направил упирающегося Марко прямо в центр круга.
- Давайте убирайтесь от моего дома! Я тут отдыхать собрался, а вы своими дикими воплями мне мешаете, - решительно и громко произнёс Марко. Я остановил его между игроками, на вид спокойно, но внутренне проверяя готовность к бою каждой своей части тела. Игра замерла, пар двенадцать глаз непонимающе уставились на фигуру в центре круга, столько же ртов раскрылись в недоумении. Наступила короткая пауза. Не теряя времени, Марко пошёл дальше в наступление:
- Эй, ты, свиной хвост, понимаешь человеческую речь? - обратился он к огромному обезьяноподобному игроку по имени Фран, тому самому, который бил его только вчера. Именно он был самый старший из присутствующих, считался самым сильным. Фран всегда предпочитал объясняться кулаками, разговаривал он с трудом. - Давай забирай свои палки и убирайся! Что ты выпучил свои поросячьи глазки? - Марко наступал, избрав своей мишенью Франа и поливая его обидными прозвищами.
Глаза Франа стали наливаться кровью, он шагнул к Марко, сжимая свои огромные кулаки. С Франом никто не рискнул бы связаться. Его боялись, но не любили, он успел испробовать свои кулаки на многих. Фран мог отобрать еду, просто побить кого-нибудь, но вожаком он никогда не был, для этого он был слишком туп. Толпа заинтересовано загудела, предвкушая интересное зрелище. Марко добился своего, он выделил конкретного противника, и на него не набросились все сразу. Теперь дело за малым - нужно справиться с этой волосатой горой, которая уже приближается, люто сверкая поросячьими глазками из-под тяжёлых надбровных дуг.
Фран ударил первым, широко размахнувшись и вложив в удар всю свою мощь, особо не целясь, стараясь просто попасть. Марко присел под его руку, которая просвистела над его головой, зашевелив ветром волосы, и нанёс резкий удар по корпусу левой, затем, выпрямляясь, снизу вверх правой в подбородок, и отскочил назад. Голова Франа дёрнулась от плотного попадания, и хотя удар получился немного вскользь, Фран на секунду замер, опустив руки. Воспользовавшись этим, Марко ударил ногой в сплетение, а когда противник под воздействием удара подал корпус назад, изо всех сил приложился справа по подбородку. У Франа подкосились ноги, он медленно осел на землю. Победа нокаутом. Один готов.
Марко оглянулся вокруг. На лицах отражалось недоумение и растерянность, никто не ожидал, что всё так быстро закончится. Ещё долго они будут обсуждать это происшествие. А пока нужно закрепить свою победу, не особенно зарываясь, а то выйдет только хуже.
- Кто-то ещё хочет попробовать? - безадресный вызов Марко не нашел ответчика,
все молчали, всё так же недоумённо переводя взгляд с поверженного Франа на Марко. Теперь нужно закрепиться среди этих людей, победить в них антипатию к себе, заставить их воспринимать меня, как своего.
- Пока этот мешок с требухой отдыхает, может кто-то объяснит, как играть в эти палки? - Марко адресовал свой вопрос Влаху, одному из старших; он всегда был заводилой всех игр и развлечений молодёжи. Марко поднял палку-биту, которая принадлежала Франу, и, прицелившись, запустил ею в стопку камней, которая служила мишенью. Бита точно попала в цель, камни рассыпались. - Ладно, завтра я покажу вам новую игру. Пойду домой, пора жарить оленя на ужин. - С этими словами Марко с достоинством пошёл к своей землянке. Раскрыв рты и вытаращив глаза, ни одного слова никто не сказал, пока он не отдалился на приличное расстояние. Затем заговорили все сразу, обсуждая происшествие.
На сегодня задача была выполнена. Он бросил вызов и выиграл первую часть игры. Но когда пройдёт их изумление, очнётся Фран, у них будет совсем другое настроение. Вполне возможно, что будет организован поход против Марко. И против враждебно настроенной толпы сыграть победную игру будет почти невозможно. Сегодня будет лучше, если они меня не найдут. Марко обошёл свою хижину и скрытно ушёл в лес, где на развилке ветвей большого дерева было одному ему известное укрытие.
Утром никаких перемен не произошло, выслушав очередную порцию ругани от той самой старухи Заты, которая считалась главной по части ухода за коровами, Марко с Челой и Килином погнали стадо на пастбище. Выполнив утреннюю часть работы, Марко принялся дальше обрабатывать Челу, который теперь готов был слушать Марко и признать в нём старшего. Но вскоре Марко заметил, что они не одни, к ним приближаются несколько человек. Не особенно скрываясь, с разных сторон к нему подходили Фран и ещё трое его приятелей. Урги насторожились и начали принюхиваться, но, узнав поселковых, успокоились. "А вот и продолжение вчерашней истории" - подумал Марко, встал, уже привычно готовя к бою своё тело.
- Фран, тебе, наверное, понравилось получать по рогам? - насмешливо крикнул навстречу вчерашнему противнику Марко. - Иди, я тебе добавлю! А что, сам побоялся прийти, привёл целую армию? Нужно было взять ещё человек десять, чтобы тебе не было страшно, а то по дороге в штаны, наверное, обкакался!
- Сейчас ты обкакаешся! - проревел Фран и кинулся на Марко.
Было понятно, что на этот раз придётся сражаться со всеми сразу, не для того сюда пришли приятели Франа, чтобы полюбоваться на Маркову физиономию. Они и накинулись почти сразу все. Почти, потому что Фран вырвался вперёд, горя нетерпением уничтожить обидчика, за ним в двух-трёх шагах пытался обойти меня сзади один из его приятелей, двое других отстали ещё на несколько шагов.
Дождавшись, когда Фран подбежит на подходящую дистанцию, я бросил тело Марко в атаку. Это был очень быстрый и мощный прямой удар ногой в лицо, так как противник был открыт, занося руку для удара, к тому же я стоял на пригорке, что облегчало исполнение. Я попал точно и сильно, в противоход. Брызнула кровь из разбитых носа и губ, ударом голову Франа откинуло назад, он попятился на пару шагов и завалился на спину. Тут же поменяв ударную ногу, я остановил слепым боковым толчком ноги противника, набегавшего слева и, присев, подрубил его под колени правой. Парень сел на задницу и я, подскочив сбоку, выключил его коротким прямым кулаком в ухо.
Осталось двое, но один из них явно не спешил присоединиться к атаке, отстал от своего приятеля. Я успел повернуться и даже сделал пару шагов к ним, теряя выгодную позицию на пригорке, чтобы атаковать их по одиночке. Парень, вырвавшийся сейчас вперёд, тоже уже не очень спешил схватить меня и уничтожить, он стал выкрикивать глупые угрожающие фразы, понемногу отходя назад. Второй продолжал устойчиво держаться сзади него.
- Ты! - орал первый. - Давай со мной! Сейчас я тебя....
Улучив момент, я очень быстро перешагнул к переднему противнику, сократив до минимума дистанцию, и нанёс полурасслабленной левой рукой удар по глазам, отчего обе его руки поднялись вверх, чтобы защитить зрение. Затем наступил финальный удар. Убирая левую руку назад после расслабляющего и раскручивая тем самым своё тело, я резко выбросил вперёд свой вес, сконцентрировав его в правую руку, помогая всем корпусом и опорной ногой. Прямо перед собой, в солнечное сплетение.
Сразу шаг назад. Рот у него так и остался открытым, но кричать он больше не мог. Выпучив глаза, закрыв руками живот, он медленно осел на землю.
Четвёртый из нападавших заметно побледнел и стал всё быстрее пятиться назад. Это уже не боец, он сдался. Я победил в этой схватке!
- Иди, помоги своим! Я тебя не трону, - крикнул я ему. Победитель должен быть великодушным, можно поиграть на публику, ведь за Марко наблюдают Чела и Килин. А урги, которые внимательно следили за происходящим, стали раскачиваться, гудеть и размахивать ручищами, подходя ближе к месту схватки. Они решили, что скоро им достанется их любимое лакомство - падаль. В порыве чувств самец влепил смачную оплеуху своей ни в чём не повинной подруге, которая от неожиданности недоуменно вытаращила глаза, а затем с визгом вцепилась зубами в его ногу. Ургов отогнали и успокоили, стали рассматривать, что же случилось с проигравшими. Я исподволь наблюдал за своими двумя товарищами. Килин как Килин, но Чела уже сегодня вечером перескажет каждому в посёлке всё произошедшее во всех подробностях. Значит, нужно повести себя так, чтобы выглядеть в этих рассказах в выгодном свете.
На первый взгляд хуже всех было парню, которому я попал в сплетение. Он явно забыл, как дышать, хватал открытым ртом воздух, который упрямо не хотел входить в лёгкие. Да к тому же обмочился. Ещё один уже поднимался, качаясь, держась обеими руками за левую сторону головы. Фран лежал неподвижно, и стонал. Его голова была запрокинута, лицо и вокруг головы всё залито кровью. Если у Франа есть мозги, то у него должно быть сотрясение.
Через полчаса по направлению к посёлку потянулась целая инвалидная команда. Франа, который до сих пор не мог окончательно прийти в себя, тащили на себе двое его приятелей, один битый, а другой не битый, сзади них ковылял ещё один потерпевший.
Я проводил их взглядом, раздумывая, какая будет реакция в посёлке. Что ж, подождём.
Однако до вечера ничего особенного не произошло, если не считать происшествием то, что Чела сам себя укусил от недоумения и любопытства. Глядя во все глаза на Марко во время обеда, находясь в глубоком ступоре под впечатлением последних событий, он ухватил себя за палец вместо еды. Пришлось погонять его по пастбищу, загрузить работой, чтобы у парня не съехали мозги.
- Как это у тебя получается? - это всё, что сумел спросить Чела.
- Я же тебе говорил, что встретил лесного духа. Он дал мне силу, - ответил Марко, ещё больше озадачив своего товарища.
Не последовало никакой реакции от поселковых и вечером, когда Марко со своими помощниками пригнали коров в загон. Женщины, как обычно, стали их доить, никто не сказал Марко ни слова. Это значило только одно: Фран и его приятели не стали особенно распространяться в посёлке, что их побил какой-то Марко, дриппа, волчья кость. Наверняка придумали, что на них напал в лесу дикий вепрь, с которым они долго героически сражались. Это они хорошо поступили, могли же наговорить, что Марко напал на них спящих или ещё какую-нибудь выгодную для себя ложь. Тогда бы Марко занялись взрослые охотники и окончательно выгнали бы из посёлка, что пока рановато.
- Чела, можешь мне оказать одну услугу, ты же мне друг? - спросил Марко, когда они уже должны были расходиться по своим хижинам. - Узнай, что сказали Фран и его приятели в посёлке, как объяснили, откуда у них синяки и разбитые носы. Можешь у кого-нибудь узнать? Если узнаешь, придёшь к моей хижине и расскажешь мне.
Чела согласно кивнул и умчался в посёлок. Теперь уже очень быстро все узнают, что в Марко вселился лесной дух, Марко стал очень сильным, Марко побил Франа и десять человек и многое другое, на что способна фантазия первобытного охотника. Это выгодно сейчас для меня, ведь я не собираюсь долго пасти коров, пора действовать.
Поздно вечером, когда Марко лежал возле очага в своей землянке, отодвинулась дырявая шкура, которая служила дверью, и в хижину просочился Чела.
- Есть что-то съедобное? - В первую очередь поинтересовался он, принюхиваясь к дыму очага. Но, видя, что Марко не собирается его угощать, начал рассказ. Оказывается, по дороге в посёлок Франу стало плохо, его еле дотащили. Сейчас им занимается Литта, пытается поить его своими настоями, а он всё исторгает. Не лучше и Грабу, парню, которому я попал в ухо. Он хоть и дошёл сам до посёлка, но теперь лежит, у него из уха и изо рта идёт кровь. У двоих других всё нормально. Когда эта компания пришла в посёлок, то рассказали, что упали с дерева.
- И при этом намочили друг другу в штаны, - подытожил Марко рассказ своего разведчика, от чего Чела стал долго заразительно хохотать, хватаясь за живот и изображая в лицах эту сцену.
- Но ты же никому не сказал, что это я их побил? - спросил Марко, когда Чела немного успокоился.
- Нет, что ты! Я никому не говорил! - Чела окончательно перестал смеяться, воровато и испуганно опустив глаза. - Это, наверное, из них кто-то проговорился!
- Так в посёлке знают, что это я сделал?
- Да, знают. Но это не я, я никому ничего не говорил! - было очень заметно, что Чела врёт. Он, наверное, сообщил новость не меньше, чем десяти соплеменникам, а те, соответственно, разнесли её дальше, приукрашивая новыми подробностями, выдумками и чистейшим враньём. Именно это он и должен был сделать, но подобный Челе тип людей лучше использовать вслепую, пусть считает себя должным и виноватым.
Когда Чела ушёл, я стал раздумывать, что делать дальше. Меня совершенно не устраивало сегодняшнее положение Марко, даже если его станут бояться и уважать дреги. Дреги - забитое одичавшее племя, которое рано или поздно найдут и уничтожат.
Во всём посёлке найдётся с два десятка железных топоров, которые передаются от отца к сыну, да несколько старых мечей. В посёлке даже кузницы нет! Что могут сделать рогатины и охотничьи копья против арбалетов егерей! А между тем на болотах, в предгорьи, должна быть руда, я видел её признаки. Если это так, то, организовав в этих краях выплавку железа, можно вооружить армию, собрав её из беженцев. А кроме этого, нужно попробовать вооружить ургов, если удастся их собрать по лесам.
Наступившие дни не принесли каких-то особых изменений. Разве что Марко мог теперь свободно ходить по посёлку, завидев его, подростки уважительно замолкали и настороженно за ним наблюдали. Несколько раз Марко встречался в посёлке и разговаривал с Влахом, с другими своими сверстниками, которые теперь относились к Марко, как к равному.
Как-то Влах сам первым подошёл к Марко. Его, как и всех, интересовал один вопрос: встретил Марко лесного духа или не встретил. Ведь не мог же Марко, вечно забитый и трусливый, сам побить четверых здоровых парней, а теперь ещё ходить вот так по посёлку, никого не боясь, гордо подняв голову и задевая встречную молодёжь.
Об этом спорили в посёлке и история всё больше обрастала невероятными слухами.
- Послушай, Марко, как это ты умудрился побить Франа? Здорово ты его тогда стукнул. Как это у тебя получается?
- Хочешь, научу? Собирай парней, я покажу вам искусство боя, которому меня обучил дух.
- А ты действительно встречался с духом?
- Действительно встречался. Он и сейчас во мне, - ответил Марко чистую правду.
На следующий день на поляне за посёлком собралось пятеро парней. Кроме Влаха
пришёл Раил, крепкий невысокий парень, рыжеватый, с побитым рябым лицом. Ещё одного из желающих обучиться боевому искусству звали Туид. Этот был уже взрослый, обросший реденькой бородкой, худой и длинный. Четвёртого, тоже уже вполне взрослого, звали Крук. Последнего звали Миха. Марко внимательно и оценивающе рассматривал каждого. Кто-то из них больше готов усвоить учение, кто-то меньше. Но упускать людей нельзя, они пришли научиться сражаться, их души открыты навстречу духу воина. Пожалуй, применю-ка я немного внушения, тем более, что при любом обучении, внушение обязательно происходит. Я его просто усилю.
Будущие бойцы присели на траву перед Марко, он начал говорить о единстве духа и тела.... Вскоре пятеро бойцов уже изучали первые движения защит и нападения, приняв боевую стойку.
... Книга Наина.
Явления
Глава 2.
1. Святой Дух даёт Марко Первозакон. 18. Убей врага своего.
2.И сказал Дух: вот мой закон.
3.Я дал каждому от себя. Немощному и здоровому, слепому и зрячему. И тот, кто познает меня в себе, вознесётся.
4.Дух от духа, плоть от земли. Я есть дух, сила и правда.
5.Слушай меня в себе, ищи меня в себе, я есть, я тот, который говорит, а ты не слышишь, тот, который даёт, а ты не берёшь, тот, который возносит, а ты смотришь в землю.
6.Отдай земле кровь и плоть, брось и забери назад, и войдёт дух в разум твой, направит руку и сердце.
7.Принеси в жертву себя себе, мне в тебе, ибо я - это ты, не преступай закон против себя и меня в тебе.
8.Защищайся. Нет для тебя врага и судьи, кроме тебя самого и меня в тебе.
9.Нападай. Ибо нет для тебя друга, кроме тебя самого и меня в тебе.
10.Не позволяй себе быть землёй. Ибо живёт в тебе дух, не закрывай его лица, дай ему победить.
...
18. Убей, потому что ты голоден. Убей, потому что он убьёт тебя. Убей врага и детей его, потому что они вырастут и убьют твоих детей. Убей, чтобы жить.
19.Но если ты убил, только чтобы убить - убей себя, потому что дух твой безумен и нет тебе спасения.
4. Охотники.
В посёлке продолжали бродить различные слухи о Марко. Они стократно усилились, когда в посёлке узнали, что пятеро молодых дрегов "сошли с ума" и под руководством этого одержимого махают на поляне руками и ногами, бьются палками, колотят мешок с песком. Но Марко спокойно реагировал на подозрительные взгляды, которыми его награждали дреги. Днём он пас коров, вечерами занимался со своими учениками. А в перерывах я заставил Марко вынести из своей землянки многолетний мусор, выровнять и засыпать пол песком, выбросить и сжечь "постель", в которой кишели насекомые. Моё "тело" притащило вязанки камыша и починило крышу, сложило из камней грубый очаг и вывело глиняную дымоходную трубу наружу.
Марко был уже достаточно взрослым, чтобы не обращать особого внимания на игры подростков и ещё не вышел годами, чтобы стать охотником. Он близко сошёлся с Челой, вернее Чела всё время крутился возле него, стараясь быть в курсе всех дел. Что бы ни делал Марко, что бы ни сказал, Чела мгновенно разносил это всё по посёлку, приукрашивая и гордясь вниманием к своей персоне. Как-то Марко в присутствии Челы несколько раз выстрелил из лука. Они тогда выбрались на болота, где Марко пару дней назад обнаружил следы семейства болотных грызунов - аху. Удалось добыть только небольшого молодого зверька, остальные аху, подобные большим ондатрам, ушли в заводь, выбравшись из задымленной норы через какой-то запасной выход. Возвращаясь в посёлок, Марко и Чела добрались до одного из островков и устроили привал. Вокруг шумели в камышах множество птиц, собираясь в стаи перед осенним отлётом.
- Вот научиться бы ловить этих уток! - сказал Чела. - Смотри, их здесь сколько. Я слышал, как охотники рассказывали, что можно нырнуть и схватить утку за лапы под водой. Только нырять не хочется, вода холодная.
- Давай сделаем луки, - предложил Марко. - У меня есть хорошая верёвка для тетивы.
- Да это детская забава, - скептически скривился Чела. - Вот научиться бы кидать гарпун....
Но Марко решил всё-таки попробовать подстрелить утку из лука. Долго и придирчиво выбирая, он вырезал из кизилового куста подходящий прут, натянул на него тетиву. Ещё некоторое время ушло на то, чтобы изготовить из прочных стеблей камыша стрелы, оперить их и привязать наконечники из острых осколков гранита. Подыскивая камешки для наконечников, Марко обратил внимание на куст какого-то растения, покрытый длинными острейшими шипами длиной в ладонь. Вот и наконечники для охоты. Потренировавшись во владении луком, результат получился неплохой, стрелы ложились ровно и точно.
Зайдя по пояс в воду небольшого озерца, Марко напряжённо ждал, когда семейство уток выплывет на открытое пространство. Лук давно приготовлен к стрельбе, стрела лежит на тетиве, а потенциальный обед деловито крякает в камыше, почти рядом, но его не видно и пока стрелять нельзя. Несмотря на позднюю осень, уток здесь огромное количество, они ещё не улетели, собрались в стаю, шумят в камышах, деловито проплывают на другой стороне озерца, ныряя за своей добычей. Но вот утка показалась близко на просвете между камышом. Тщательно прицелившись, Марко спустил тетиву, стрела блеснула в воздухе и глухо ударила в птицу, пробив её насквозь. Подстреленная утка захлопала крыльями по воде и забилась в камышовые заросли, заставив тревожно загалдеть всё птичье поколение. Через пару минут она уже висела на поясе Марко, а он ждал, капая водой из мокрой одежды, когда из камыша покажется другая...
На следующий день Чела разнёс по всему посёлку новость: Марко может из лука попасть в птицу на лету, его руку "лично" направляет лесной дух....
Наступила зима, накрыв посёлок затяжными дождями и густым туманом. Охотники редко выходили в загоны, ожидая первого снега. На "круг" общественные запасы выносились редко, каждый жил за счёт накопленного летом и осенью. Марко доставались крохи, пришлось голодать, так как своих запасов у него не было. Иногда в примитивные самодельные ловушки, которые Марко под дождём расставлял в ближайших лесах, попадались мелкие лесные обитатели. Но в основном ловушки оказывались пустыми, лесные хищники и люди из посёлка успевали забрать добычу раньше. Как-то раз, воспользовавшись тем, что дождь прекратился, Марко вышел посмотреть петли на зайцев. Первая ловушка не сработала, продолжала лежать там, где её установил Марко. А вот второй на месте не было, было заметно, что в неё попался какой-то зверёк. И рядом, на клочке глины, Марко обнаружил след ноги, обутой в плетёные дреговские лапти. След лаптей тянулся дальше, по направлению к третьей ловушке. Видимо, кто-то из дрегов знал места, где Марко их расставил, и собирал добычу раньше него.
Опять голодать, в то время как какой-то засранец будет жрать мою добычу? Ну, нет. Пора выловить вора. Кто же это может быть? Только тот, кто знал, где установлены ловушки. Не особенно напрягаясь, Марко вспомнил: Чела! Только вчера они советовались, где лучше поставить петли, и Марко только ему всегда рассказывал, где устанавливал свои.
Марко ускорил шаг. Если срезать круг, то ещё можно встретиться с любителем чужой добычи, если он пошёл осматривать остальные ловушки. После него там всё равно смотреть не на что.
Чела спокойно шёл к посёлку из леса. На поясе у него висело несколько птиц, за спиной болтался довольно увесистый мешок. Марко посмотрел на его лапти, облепленные грязью, и в душе у него стала закипать злость. Он вышел из-за дерева, за которым прятался и перегородил дорогу Челе.
- Что? - Чела непонимающе и испуганно осёкся и осел.
- Ничего, - буркнул Марко и коротко врезал ему по челюсти. Чела завалился назад, его мешок упал, и оттуда вылезли мёртвые заячьи уши....
- Ты - вонючее дерьмо, - втолковывал Марко, нависнув над скулившим и прячущим голову Челой.
- Марко, я же... Я не знал.... Я же всегда друг....
- Ты - просто куча вонючего дерьма, - продолжал спокойно объяснять Марко и опять кулаком поддал ему по губам. И ещё раз. Чела подвывал, закрывшись наглухо руками, скрючившись на земле.
- Ты - трусливая падаль, грязь. Доставай добычу. Быстро. - Марко пнул извивающегося Челу ногой.
Чела стал трясущимися руками доставать из мешка две тушки зайцев, отвязывать от пояса диких голубей.
- Это не моё, - оттолкнул ногой птиц Марко. - Я на голубей силков не ставил. Бери всё и неси в мою землянку. Птиц можешь оставить себе. Жри. Поправляйся.
По дороге Чела всё пытался оправдаться, скулил и клялся больше не воровать. Марко по пути ничего не говорил, а когда они дошли до землянки, сказал:
- Я на тебя не в обиде; на камень, который упал на голову, обижаться нечего. Даже больше: я тебе дарю все свои ловушки. - Чела вытаращил глаза, не понимая, как так. - Можешь их брать, ставить, где хочешь. Но каждый день ты будешь приносить мне еду, начиная с завтрашнего дня. Если не принесёшь один день, я буду голодным и злым, а ты будешь битым. Если вообще откажешься носить - я тебя поймаю и разорву на части. А сейчас пошёл вон, завтра я тебя жду.
Убитый горем Чела умёлся. А я остался доволен собой. Во-первых, у Марко сегодня будет роскошный ужин из зайчатины, после нескольких совсем голодных дней. Во-вторых, есть перспектива получать еду, не выходя на дождь из землянки. Кстати, надо будет его заставить приносить мне дрова. А в третьих, таких людей нужно учить именно так, они достойны быть только слугами и рабами. Уметь заставлять тоже нужно уметь.
Наконец опалые листья и грязь припорошил снежок, в низинах клубился туман, но было довольно тепло, снег быстро таял. Сегодня Чела забежал к Марко, оставил ему четверть мешка муки и кусок копчёной оленины и сказал, между прочим, что охотники собираются в загон.
- Завтра поутру собираются, возле ворот. Сговариваются пойти в Кривую балку, там видели стадо лесных быков!
А к вечеру появился Крук и сказал, чтобы Марко собирался, завтра охота. Марко давно договаривался с Круком, что пойдёт в следующий загон.
Рано утром возле ворот частокола собрались почти все взрослые охотники племени.
Марко держал в руке короткое прочное копьё, которое он сам изготовил из ствола твёрдого дерева. За поясом - обломок ножа, за спиной - походная сумка с запасом еды и воды. Из шкурок болотных крыс Марко сам себе пошил куртку и штаны, из оленьего меха соорудил тёплую верхнюю доху и шапку. Больше всего довелось повозиться с сапогами, но и с этим Марко справился, пришив бычьими жилами толстенную подошву к более тонкому кожаному верху. Свой лук Марко сегодня не взял, в загоне на лесных быков он будет только мешать.
Охотники молча восприняли появление Марко, кое-кто покосился, но никто ничего не сказал. Собравшись все, дреги один за другим потянулись в лес.
Стадо зубров было небольшим, всего с два десятка коров с телятами. Рядом сдирал кору с дерева рогами огромный бык. Охотники уже два дня шли за стадом, то приближаясь, то отходя, пытаясь загнать животных в намеченную для охоты лощину. Наконец встревоженное стадо, окружив молодняк, ступило в лес, где между двумя пригорками был узкий проход, удобный для засады.
Марко находился среди загонщиков, которые должны были погнать стадо, когда охотники - забойщики займут свои места. Прозвучал сигнал, и загон пошёл на зубров, вопя и размахивая руками. Животные ещё больше сгрудились и рванули в лес, стягиваясь в узкий проход.... Там уже стояли в засаде самые опытные из охотников, подняв вверх топоры и занеся копья. Но в этот раз что-то нарушило привычный ход охоты. Едва забойщики выскочили из укрытия, ударив копьями передних коров, как бык - вожак трубно замычал и рванул назад, топча телят и увлекая за собой остальное стадо. Загонщики бежали за стадом почти у хвостов, а когда оно стало разворачиваться, оказались перед рогами.
Крук всё время был рядом с Марко, они вместе со всеми бежали, крича и улюлюкая. Когда зубры развернулись, загонщики кинулись врассыпную, стараясь не попасть под копыта и рога разъярённых животных. Марко и Крук оказались прямо на пути стада. Видя, что убежать в сторону или вперёд будет сложно, Марко подпрыгнул и уцепился за сук дерева, взобравшись на недосягаемую для зубра высоту.
- Давай, прыгай! - крикнул он Круку. - А то затопчут!
Крук поспешно подпрыгнул, ухватившись за нижнюю сухую ветку. Но она тут же обломалась, Крук упал на спину, покатившись под ноги набегавшему стаду. Марко моментально спрыгнул вниз, схватил Крука сзади за одежду и подтянул к себе, невероятным усилием рванув вверх, к дереву. Крук уцепился опять за ветку и успел податься наверх, а тело Марко, словно ураганом, снесло вперёд, на рогах рассвирепевшего зубра.
Марко спасло то, что он успел ухватиться руками за густую длинную гриву, росшую на загривке зверя. Бык мотнул головой, подкидывая своего врага, и Марко перекувыркнулся в воздухе, продолжая держаться за шерсть. Он упал на спину зубру, сполз и продолжал волочиться за ним, из последних сил держась руками. Бык на бегу резко подался в сторону, лавируя между деревьями, Марко оторвался и покатился в кусты, усеянные длинными колючками....
Охотники принесли Марко в посёлок и положили возле хижины Литты. С ним остался Крук. Ещё по дороге я начал проверять его внутренности, и убедился, что ничего страшного не произошло. Перелом двух рёбер, вывих плеча, а остальное всё - царапины. Если бы Марко всё-таки попал под копыта взбесившегося стада зубров, всё могло бы быть гораздо печальнее.
Литта начала колдовать над Марко, бормотать какие-то молитвы и заклинания. Но боль усиливалась, и от бормотания Литты особого толку не было. Подошла Ярина, поднесла какое-то питьё.
- Выпей, это настой целебных трав.
Марко выпил, ощутив запах ромашки и липы. Вреда это не принесёт. А Ярину он попросил:
- Можешь мне помочь? Принеси кусок полотна.
Когда Ярина сходила в хижину и принесла, он попросил Крука:
- Дёрни меня за руку посильнее! - и показал на левую руку, неестественно вывернувшуюся у плеча. Нужно было вправить вывих. Крук непонимающе начал отнекиваться, а Ярина сказала:
- Сейчас я вправлю.
Ярине, по-видимому, уже приходилось "дёргать", так как сустав стал на место сразу после первого рывка. Правда, у Марко потемнело в глазах от кричащей боли.
- Надо перевязать раны, - озабочено произнесла Ярина, имея в виду царапины на лице и всём теле.
- Ты, главное, завяжи туго рёбра и плечо, - простонал Марко. - Сейчас я выдохну, завязывай!
Когда Ярина закончила перевязку, Марко поднялся.
- Лежи, куда ты собрался?
- Меня уже вылечили волшебные заклинания Литты, - с натугой сказал Марко. Ярина связала рёбра крепко. Он осторожно, придерживая здоровой рукой больную, побрёл к своей хижине. Крук бегал вокруг него, стараясь помочь.
- Ты спас мне жизнь, я это никогда не забуду, - всё повторял Крук.
- Мы же... с тобой... воины духа, - с трудом произносил Марко, еле переставляя ноги. - Это же... боевое братство.
Крук помог Марко спуститься в землянку и побежал за своей роднёй, которые должны были помочь готовить еду и вообще по хозяйству.
Через три недели Марко понемногу забыл о своих царапинах, и о том, что он спас Крука...
Все люди разные, каждый живёт так, как слаживается его судьба. Кто-то умнее, кто-то сильнее, кто-то крепче характером. Но есть общее для всех, некоторые правила игры, о которых мы часто вообще не задумываемся. Их исполнение вошло в привычку, мы не замечаем, что полностью руководствуемся ими. Человеческая жизнь подчинена двум инстинктам: страху перед смертью и стремлению к продолжению жизни. Страх перед смертью заставляет нас жить: есть, спать, избегать опасности и бояться других. Стремление к продолжению жизни заставляет нас любить: не есть, не спать, идти на войну и бояться себя. Одно из этих начал то, что люди называют "бог", "добро", а другое - "зло", "сатана". А какое именно из них добро, а какое - зло, каждый для себя решает сам.
Не бывает "идеального" добра, как не бывает идеального зла. Ещё никому не удалось, даже придуманным божествам, нарушить закона сохранения равновесия. Всякое добро непременно порождает зло, а зло, в свою очередь, обязательно компенсируется добром. Только нужно быть достаточно мудрым и зрячим, чтобы увидеть обе стороны явления.
У Марко теперь две души. В одной из них, впитавшей в себя древнее дыхание этих лесов, безнадёжно и навсегда победил страх перед смертью. Во второй, моей, сильна жажда жизни, стремление побеждать и любить.
5. Праздник Маора.
Как-то уже весной, возле ворот посёлка Марко случайно встретился с Яриной, которая тащила какие-то кости в берлогу Литты. Завидев Марко, Ярина бросила свою ношу и смело стала поперёк дороги.
- Говорят, в тебя вселился лесной дух? - спросила она, с любопытством втопив в Марко свои чернющие зрачки. Она откинула назад гриву тёмных волос и опёрлась рукой в бедро. Нужно сказать, что Марко, после изменений, был очень не плох. Когда у него выпрямилась спина, поднялась голова, появился смелый взгляд, он стал выглядеть высоким и сильным. Природа наделила его правильными чертами лица и волевым подбородком. По-видимому, на Ярину это произвело впечатление. Марко с улыбкой смотрел на Ярину, слегка насмешливо и смело.
- Почему молчишь? Или лесной дух не научил тебя разговаривать? - выдерживая взгляд, продолжала Ярина.
- Я как тебя увидел, забыл все слова, - широко улыбнулся Марко. - Подумал, что это сама Малья мне повстречалась.
- Да, Малья как раз тащила кости своей безумной мамаше, - расхохоталась Ярина, но было заметно, что сравнение ей понравилось. - Расскажи, ты действительно встречал лесного духа?