В роскошной гостиной гостиничного номера на 8 этаже с видом на залив Бискейн в Майами было очень тихо и уютно, прохладно. Слышалось только приглушенное жужжание кондиционера и время от времени позвякивание кубиков льда в стакане, когда единственная обитательница комнаты задумчиво потягивала свой хайбол.
Это была высокая женщина чуть за сорок, красиво одетая в платье из голубого шелка, сидевшая в конце длинного дивана за кофейным столиком, на котором стоял сервировочный поднос с бутылкой скотча, ведерко с кубиками льда и непочатая бутылка содовой. Рядом с подносом перед ней стояла пепельница с полудюжиной раздавленных окурков. В ее правой руке был наполовину наполненный стакан янтарной жидкости с плавающими в нем двумя частично растаявшими кубиками льда, а между двумя указательными пальцами левой руки была недавно зажженная сигарета, которую она задумчиво держала в дюйме от губ, слегка прищурив глаза, чтобы не видеть голубого дыма, который поднимался вверх, пока она смотрела через комнату на пустую стену перед собой.
Она сидела на диване необычайно прямо, ее тело едва касалось подушки позади нее, красивые ноги не были скрещены, туфли на высоких каблуках стояли на ковре перед ней, с выражением пассивности, ожидания на правильных чертах лица, чему противоречило впечатление напряженной, хотя и дисциплинированной энергии, которая исходила от ее прямой позы, а напряженные мышцы спины и шеи, которые придавали горделивый вид ее голове, разглаживали и подтягивали линии подбородка и шеи, формируя профиль юношеской красоты.
Она внезапно моргнула и долго держала глаза закрытыми, темные ресницы плавно прилегли к маленьким впадинкам над довольно высокими скулами.
Затем она слегка нетерпеливо тряхнула головой, повернула левое запястье, чтобы заметить, что стрелки ее часов показывают половину одиннадцатого, затем сделала большой глоток из своего бокала и решительно поставила его на стол, заставила себя откинуться на подушку и глубоко втянула дым в легкие.
Она знала, что с ее стороны было нелепо так волноваться. Могли пройти часы, прежде чем зазвонит телефон или раздастся стук в дверь. Она была полна решимости тщательно дозировать выпивку, чтобы выдержать ожидание, которое могло затянуться на несколько часов. Это был всего лишь ее второй глоток из бутылки скотча, которую мальчик принес в номер в девять. Она подождет до одиннадцати, чтобы налить третью порцию, спокойно решила она. Каждый час в час. Это был билет. Таким образом, виски хватило бы на столько часов, сколько ему нужно, и никто не смог бы опьянеть от такого ограниченного потребления алкоголя.
Она знала, что на этот счет есть какое-то правило. Какое-то определенное химическое правило. Организм способен поглощать и нейтрализовывать алкоголь с определенной, установленной скоростью. Если вы не превышали эту норму потребления, процент алкоголя в вашей крови оставался постоянным, и вы оставались трезвым.
Но она не могла вспомнить, какова была эта безопасная норма потребления. Она знала, что в пятой порции было двадцать шесть унций. Умеренный сорт напитка, который она обычно наливала себе, составлял примерно одну унцию. Одного глотка в час хватило бы, чтобы бутылки хватило на двадцать шесть часов.
Это, безусловно, было бы достаточно безопасно, решила она. Она знала множество людей, которые часто выпивали полную пятую порцию в течение долгого вечера, не испытывая при этом особого опьянения.
Она еще раз медленно затянулась сигаретой, снова посмотрела на часы и с раздражением обнаружила, что ей удалось убить всего пять минут на эту серию сложных мысленных вычислений. Она глубоко вздохнула, сделала еще один очень маленький глоток из своего бокала и посмотрела на сложенную газету, лежащую рядом с ней на диване. Это была копия вчерашней "Майами Ньюс". Она уже прочитала его с первой страницы до "секретных объявлений", но снова взяла в руки и разгладила у себя на коленях.
Оно лежало открытым на первой странице раздела "Общество", который она уже тщательно изучила, и ее взгляд снова был прикован к очерку в центре страницы, озаглавленному
БРАКОСОЧЕТАНИЕ НАЗНАЧЕНО НА СЛЕДУЮЩЕЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ
Это была длинная статья на две колонки под большой фотографией ослепительно красивой девушки, счастливо и с обожанием смотрящей в глаза мужчине с довольно мрачным лицом, на дюжину лет старше нее, с выступающей челюстью и развевающимися на ветру волосами. Подпись под фотографией гласила: “Вики Эндрюс, недавняя выпускница школы Сары Лоуренс, гостит в Майами на этой неделе перед своей свадьбой в воскресенье с избранным сенатором штата Уильямом К. Гриром”.
Боже мой, подумала она, прикусив нижнюю губу и пристально вглядываясь в лицо девушки, наверное, в десятый раз с тех пор, как впервые увидела его, как она молода, как невинна и как чертовски уверена в себе. Насколько я уверен в жизни и будущем, в любви и счастье во веки веков. Был ли я когда-нибудь таким молодым? Верил ли я когда-нибудь в то, во что верит она?
Что насчет него? Кислый тип, если хотите знать мое мнение. Слишком стар для нее. Но, я думаю, неплохой улов, судя по тому, как они разложили его по полочкам.
Да, черт возьми! Когда-то я была такой же молодой, яростно сказала она себе. Такой же наивной и мечтательной. Если бы ты только могла сказать им, сердито подумала она. Если бы они только послушали кого-то, кто прошел через это, чтобы у них было хоть какое-то представление о том, чего ожидать от брака.
Она медленно отвела взгляд от лица девушки и перевела его на основную часть рассказа, быстро пробежав глазами по словам, которые уже перечитала несколько раз:
“Одним из главных светских событий сезона в Майами станет свадьба в воскресенье в 14:00 мисс Вики Эндрюс из Нью-Йорка и Уильяма К. Грира в доме родителей будущего жениха по адресу 737 Сикоаст Драйв, Майами-Бич.
“Мисс Эндрюс - дочь миссис Карлы Эндрюс из Беверли-Хиллз, Калифорния, видного члена киноколонии и известного автора многочисленных сценариев к кинофильмам и телевидению, которая завтра летит в Майами, чтобы присоединиться к своей дочери в отеле "Энканто" и присутствовать на ее свадьбе.
“Будущий жених, который является сыном известных жителей Майами-Бич, мистера и миссис Роберт Лэнси Грир, является выпускником Йельской школы права и практиковал в Нью-Йорке в фирме "Оверхольц, Лэнси, Дарвент и Пауэрс", пока несколько месяцев назад не подал в отставку, чтобы вернуться домой и успешно баллотироваться на место в Сенате штата Флорида.
“Среди участников свадебной вечеринки из другого города были...”
Она отложила газету в сторону и задумчиво опустила содержимое своего стакана на тщательно рассчитанные полдюйма, слегка зевнула и наклонилась вперед, чтобы раздавить тлеющий окурок.
“Миссис Карла Эндрюс из Беверли-Хиллз, Калифорния”, - пробормотала она вслух, сардонически скривив губы. “Видный член киноколонии и известный автор многочисленных сценариев к кинофильмам и телевидению…
Что ж, если опустить пару прилагательных, это было достаточно точное описание. Вики, вероятно, рассказала факты репортеру. Нельзя винить ребенка за то, что он воспитал ее старую маму. Ты должна притворяться, клянусь Богом. Если ты собираешься выйти замуж за сенатора по имени Уильям К. Грир, тебе, черт возьми, лучше.
Что ж, ее мама тоже не так уж плохо справлялась. Она отдала ее в шикарную школу, как Сара Лоуренс, не так ли? Выбивала себе мозги в Голливуде из-за этих паршивых телевизионных сценариев и жила в двухкомнатной квартирке на окраине Беверли-Хиллз.
Она глубоко вздохнула, закурила еще одну сигарету и еще раз украдкой взглянула на часы. 10:52. Лед в ее стакане растаял, и на дне оставалось примерно три здоровых глотка бледно-янтарной жидкости. Она проглотила один из глотков, позволив ему медленно стекать по горлу. Она чертовски хотела быть трезвой, когда зазвонил телефон, или…
Раздался тихий стук в наружную дверь гостиной!
Она с силой поставила стакан и мгновенно вскочила на ноги. Счастливая, приветливая улыбка осветила ее лицо, когда она быстро подошла к двери и открыла ее.
Улыбка исчезла, когда она увидела и узнала мужчину, стоящего на пороге. Она беспомощно покачнулась назад, крепко держась за дверную ручку, чтобы не упасть, ее глаза сузились и блестели недоверием и ненавистью.
Сквозь плотно сжатые зубы она процедила: “Нет. О Боже, нет!” Она закрыла глаза и долго держала их закрытыми, желая, чтобы он ушел.
Когда она открыла глаза, он все еще был там. Властно войдя в комнату, тонкие губы обнажили зубы в насмешливой улыбке, руки глубоко засунуты в боковые карманы неглаженных габардиновых брюк, он сказал: “Привет, солнышко”, - слегка хрипловатым голосом. “Похоже, ты меня не ждал, да?”
Она отшатнулась от него, все еще крепко держась за дверную ручку. “Я думала, ты умер”, - сказала она ошеломленным голосом.
“Ты имеешь в виду, ты надеялся, что это так”. Его губы изогнулись, обнажив зубы чуть дальше. Он медленно повернул голову, маленькими глазками грызуна обозревая роскошь номера. “Хорошая, уютная планировка у вас здесь. Действительно хорошая. Готов поспорить, это обойдется вам в кругленькую сумму. Но у вас их предостаточно, не так ли?”
“Чего ты хочешь?” - ядовито выдохнула она. “Как… как ты узнал, что я здесь?”
“Ты знаешь, чего я хочу. Деньги, детка. Эта прекрасная зеленая штука, которая заставляет мир вращаться”. Он вытащил правую руку из кармана и вытянул ее перед ней ладонью вверх, медленно согнув свои похожие на когти пальцы в ладонь, чтобы сжать их в кулак. “Тебя было нетрудно найти, детка. У меня есть способы. У меня есть источники информации. Закрой эту дверь”, - внезапно и резко приказал он. “Нам нужно поговорить. Нас было только двое. Он повернул голову, чтобы снова осмотреть комнату. “И к тому же очень уютно. Клянусь Богом, если у вас нет чего-нибудь выпить для старика ”.
Он отошел от нее к кофейному столику перед диваном, и она медленно закрыла за ним дверь, закусив нижнюю губу в отчаянной попытке обрести контроль, плотно закрыла дверь и нажала на внутреннюю защелку, чтобы обеспечить уединение.
Он бросил кубики льда в ее стакан поверх остатков ее напитка и плеснул туда виски, пока она поворачивала голову, наблюдая за ним со страхом и отвращением.
Он жадно выпил, затем склонил голову набок и нагло ухмыльнулся. “Это хороший ликер”, - одобрительно сказал он ей. “Попадает в точку”. Он выпил еще немного, затем отошел от дивана, уперев одну руку в бедро.
“У меня нет денег”, - сказала она еле слышно. “Во всяком случае, не очень много… со мной… наличными”.
“Ну, теперь”, - сказал он спокойно. “Я не думал, что у тебя целый кусок припрятан прямо здесь. Это было бы нелепо. Но я думаю, что именно там вы сможете наложить на него руки без особых проблем. Особой спешки нет ”. Он сделал еще один большой глоток неразбавленного скотча и широко взмахнул рукой. “Только мы вдвоем… совсем одно, да? Очень мило. ”
Первый шок и удивление от того, что она так неожиданно увидела его стоящим перед ее дверью, начали проходить. Ее разум снова начал функционировать. Она должна была что-то сделать! Она не могла позволить ему остаться здесь. Теперь в любой момент может зазвонить телефон… или раздастся еще один стук в дверь…
Она поспешно сказала: “Я дам тебе то, что у меня есть на данный момент. Если ты уйдешь. Только на эту ночь. Завтра… мы поговорим об этом снова. Мы что-нибудь устроим. Я…
“О, мы все устроим, Не беспокойся об этом. На этот раз я позабочусь об этом. Это большая отдача, понимаешь? И не совершай никаких ошибок на этот счет ”.
“Конечно”, - сказала она успокаивающе. “Конечно. Просто ты застал меня врасплох. Я думал, что ты мертв… ты знаешь. В газетах были те истории. Ты не можешь винить меня за то, что я им поверил ”.
Он резко рассмеялся. “Меня трудно убить, детка. Я крепкий. Вот почему ты исчезла, да? Потому что ты действительно думала, что я мертв?”
“Конечно, я это сделала. Как ты думаешь, почему еще?” Она постаралась, чтобы ее голос звучал мягко.
“Я думаю, ты ненавидишь меня до глубины души”, - спокойно сказал он ей. “Но сейчас это не имеет значения. Мы здесь. Только мы вдвоем. Много хорошего алкоголя”. Он взмахнул рукой по дуге. “Только ты и я, да? Тебе это понравится, детка. Тебе это очень понравится ”.
Он осушил бокал и одобрительно причмокнул губами, медленно повернул голову, наблюдая за ней покрасневшими глазами, когда она медленно прошла мимо него к закрытой двери, ведущей в спальню гостиничного номера.
“Почему бы тебе не налить себе еще выпить?” - спросила она, задыхаясь. “Я думаю,… Я надену что-нибудь более удобное”.
Он одобрительно улыбнулся ей. “У тебя подходящая фигура для этого, детка. Продолжай. Я бы не отказался от еще одной рюмочки”.
Она нерешительно открыла дверь, оглянувшись через плечо, чтобы убедиться, что он направился к бутылке на кофейном столике и явно в данный момент не думал ни о чем, кроме как налить себе еще виски.
Она проскользнула в спальню, частично прикрыв за собой дверь, но не до конца. Она не должна делать ничего, что могло бы вызвать у него подозрения. Если бы она только могла добраться до своего чемодана на багажной полке…
Она быстро прошла по покрытому ковром полу, оставив дверь за собой приоткрытой.
Чемодан стоял открытым, и она рылась в нем, отчаянно пытаясь вспомнить…
Она скорее почувствовала, чем услышала движение позади себя, и крутанулась с крошечной палочкой с перламутровой ручкой. Она крепко сжала пистолет 25 калибра в кулаке, увидев, как он бросается к ней, выставив перед собой руки с когтями, а на лице застыла маска ярости.
Она не отступила от него. Вместо этого она двинулась ему навстречу, изо всех сил уперла уродливое дуло маленького пистолета ему в грудь и начала нажимать на спусковой крючок.
Она продолжала нажимать на курок, пока он больше не перестал реагировать… пока его безжизненное тело медленно не сползло на покрытый ковром пол перед ней, и он лежал там без движения.
2
Несмотря на то, что они были приглушены дулами, плотно прижатыми к его одежде и телу, пять небольших взрывов прозвучали не громче, чем взрывы такого же количества петард в гостиничном номере. В этой комнате тоже работал кондиционер, и все окна были плотно закрыты, а на них задернуты тяжелые портьеры.
Она сделала два резких шага назад, глядя на мертвеца сверху вниз с ненавистью и отвращением, а затем медленно перевела взгляд на маленький смертоносный пистолет, все еще крепко сжатый в ее руке. Она заставила свои пальцы ослабить хватку, и пистолет с легким шлепком упал на покрытый ковром пол в паре футов от его тела.
Она все еще находилась в состоянии шокированного непонимания. Она ничего не чувствовала, стоя в тихой спальне и глядя на дело своих рук. Никакого сожаления. Даже настоящего страха. Пока нет. Только огромное облегчение оттого, что все закончилось. Что она покончила с ним. Что он больше не угрожал ее безопасности и будущему.
Она внезапно вскинула голову, как испуганное животное, оглядывая комнату и через открытую дверь в гостиную, настороженно прислушиваясь, напряженная в ожидании какого-нибудь звука или признака опасности.
Не было слышно ни звука, кроме продолжающегося успокаивающего гула кондиционеров. Ничего, что указывало бы на то, что выстрелы были слышны за пределами четырех стен комнаты.
Теперь ей казалось, что она затаила дыхание с тех пор, как ее палец начал нажимать на спусковой крючок. Она медленно и равномерно выдохнула, сделала еще один глубокий вдох, а затем чопорно отвернулась и прошла мимо распростертого на полу тела, не глядя вниз.
Плотно закрыв за собой дверь спальни, она, как в трансе, подошла к кофейному столику и взяла свой стакан с края, куда он поспешно поставил его, предварительно налив в него на три пальца неразбавленного виски.
Она выпила половину и поперхнулась огненной дрянью, а затем заставила себя методично класть кубики льда поверх оставшегося ликера и до краев наполнять стакан содовой. Она сделала глоток, осторожно опустилась на диван и закурила сигарету.
Теперь ее мысли начали проясняться. Она смогла оценить свою ситуацию холодно и объективно.
За закрытой дверью спальни был мертвый мужчина. Это был неизбежный факт номер один. Ничто не могло этого изменить. Он был мертв, и она убила его.
Когда его тело обнаружат в ее гостиничном номере, это будет означать конец всему.
Она, конечно, могла начать бегать. Таким образом, она могла выиграть немного времени. Она могла прямо сейчас встать и выйти из гостиничного номера, закрыть за собой дверь, спуститься на лифте, пройти через вестибюль, поймать такси на улице и…
Нет. Нет. Это было бесполезно. Она была в ловушке. Будет проведено расследование, и его опознают…
Она еще раз сильно затянулась сигаретой, отчаянно пытаясь привести в порядок свои мысли, а затем в ужасе застыла, услышав легкий стук в дверь.
На этот раз она не вскочила с радостью на ноги, чтобы открыть его. Она сидела неподвижно и смотрела на дверь.
Кто стоял в холле? Осмелилась ли она рискнуть? Могла ли она проявить наглость? Его кто-то искал? За ним следили? Кто-нибудь знал, что он приходил сюда сегодня вечером?
Стук не повторился, но через мгновение она услышала тихий щелкающий звук и, окаменев от ужаса, смотрела широко раскрытыми глазами, как дверь распахнулась.
Затем спокойно вошла горничная отеля. Это была пожилая седовласая женщина, перекинувшая через руку аккуратно сложенные полотенца. Она, казалось, удивилась, увидев женщину на диване, очевидно, полагая, что в комнате никого нет, когда на ее стук никто не ответил, и, поколебавшись мгновение, сказала извиняющимся тоном: “Простите, мэм. Проверь свою ванную и заправь постель?”
И она направилась к закрытой двери спальни.
Время остановилось. Она бесстрастно приближалась к двери. Она поворачивала ручку и открывала ее…
И она ничего не могла сделать, чтобы остановить ее. Она была абсолютно парализована. Ее голосовые связки отказывались подчиняться ее воле. Ей хотелось закричать на женщину… швырни в нее стаканом... Останови ее прежде, чем она доберется до двери.
Она ничего не могла поделать. Она сидела безмолвно и смотрела с застывшей улыбкой на лице.
Горничная держала руку на ручке. Она поворачивала ее. Через секунду было бы слишком поздно останавливать ее.
Пронзительный визг мучительного протеста вырвался из ее сдавленного горла. Горничная вопросительно повернула голову, держа дверь слегка приоткрытой.
Она сказала: “Нет!” - и слово вышло хриплым и сильным. Внезапно она обнаружила, что стоит на ногах, приближается к женщине и делает отчаянные жесты руками.
“Не надо… ты не должен ... Она услышала свой запинающийся голос. “С полотенцами все в порядке. Я сама могу застелить постель”. Она решительно взялась за дверную ручку, и горничная отпустила ее, отступив назад, на ее морщинистом лице отразилось недоумение, а затем внезапное лукавое понимание.
“Все в порядке, мэм. Как вы и сказали, мэм.” Горничная склонила нос набок, шмыгнула носом и отступила через комнату, с молчаливым достоинством вышла за дверь и закрыла ее так, что это было не совсем хлопком.
Она стояла, защищаясь, спиной к закрытой двери спальни, а затем начала сотрясаться от истерического смеха. Старая дура думала, что у нее в спальне мужчина. Именно так она и думала.
Что ж, Боже милостивый, горничная была совершенно права. В ее спальне действительно был мужчина. Мертвый, но все же мужчина.
Ее истерика прошла так же быстро, как и возникла, и надвигающаяся опасность ее положения стала для нее яснее, чем раньше. Горничная была благополучно разгромлена, но кто будет следующей? Посыльный приходил за пустым подносом? Ремонтник, у которого было сообщение о том, что ее кондиционер не работает должным образом? Она не могла стоять здесь на страже против них всех. Предположим, отель должен был загореться? Предположим ... предположим ...?
Так не пойдет. Это было на нее не похоже. Она не поддалась бы панике.
Она бы не стала. Она бы не стала. Она бы не стала.
Нет. Она бы села, спокойно выпила и оценила ситуацию. Должно быть что-то, что она могла бы сделать. Какой-то выход. Если бы она только могла вытащить его отсюда. Пусть его тело обнаружат где-нибудь в другом месте. В любом другом месте, кроме ее гостиничного номера.
Она села и отпила из своего бокала, не слишком спокойно, это правда, но с нахмуренным лбом, и ее мысли снова начали путаться.
Как он нашел ее здесь, в Майами? Знал ли кто-нибудь еще, что он приходил в ее номер или что он проследил за ней до этого отеля и планировал увидеться с ней? Какое удостоверение личности было у него при себе?
Другими словами, если бы она смогла найти какой-нибудь способ вывезти его тело и найти его в другом месте… насколько вероятно, что его можно было проследить до этого гостиничного номера?
Она осушила свой бокал, поставила его на стол и поднялась на ноги. На эти вопросы требовались ответы, и некоторые из ответов могли быть в ее спальне.
Она подошла к двери, без колебаний открыла ее и встала на пороге, глядя на него сверху вниз. Он лежал на боку точно так же, как упал, с пятью пулями. В нем были пули 25 калибра. С того места, где она стояла, он стоял к ней спиной, и она не могла разглядеть следов крови.
Она обошла его, нахмурившись, и присела перед ним на корточки. Крови было немного. Только широкое красноватое пятно спереди на его желтой спортивной рубашке. Если бы его куртка была застегнута спереди, ничто не указывало бы на причину его смерти.
Ее пальцы не дрожали, когда она начала проверять внутренности его карманов. В кармане его рубашки была пачка сигарет и коробок спичек с рецептом томатного соуса "Хантс". Оба внешних и внутренний нагрудных кармана его куртки были пусты. Как и левый боковой карман. В другом боковом кармане куртки лежал картонный квадратик, и она покачалась на каблуках, чтобы изучить его.
Это был парковочный талон со стоянки отеля. На нем не было отметки о времени. Просто номерной талон за припаркованную машину.
Она задумчиво положила его обратно в карман, где и нашла. Значит, он приехал в отель на машине? Один? Или с другом, который ждал внизу, в вестибюле или коктейль-баре? Кто-то, кто, возможно, уже начал терять терпение и задаваться вопросом, почему он так долго медлит.
Сказать наверняка было невозможно.
Его правый набедренный карман был пуст, но в правом боковом кармане брюк нашлось несколько банкнот и серебро. Две пятерки, три единицы, четвертак и десятицентовик.
Она вернула деньги, а затем ей пришлось перевернуть его на спину, чтобы осмотреть два других кармана. Его тело было обмякшим и перекатывалось легко, казаясь удивительно невесомым. Она задалась вопросом, всегда ли с телами было так легко ворочаться.
В его левом кармане был только скомканный носовой платок, в боковом ничего. Бумажника не было. Никаких документов. Конечно, там были следы стирки, поняла она. И отпечатки пальцев. Но обычно на проверку этого требовалось некоторое время.
И все, что ей было нужно, - это время.
Время подумать. Время строить планы. Время создать защиту от возможных последствий его смерти.
Она взглянула на маленький пистолет, лежащий рядом с его телом, и решила, что с таким же успехом он может остаться там. Ее не смогли отследить.
Отпечатки пальцев?
Вероятно, нет, но лучше быть уверенным. Она взяла его голой рукой и осторожно потерла гладкие поверхности. Не носовым платком, как это всегда делают дураки в книгах, чтобы было очевидно, что отпечатки пальцев были удалены, а ее пальцами, чтобы остались смазанные отпечатки, но без узнаваемого рисунка.
Затем, удовлетворенная тем, что в спальне больше нечего делать, она встала и вернулась в гостиную, глубоко задумавшись.
Она налила себе еще один, очень умеренный напиток, добавила оставшуюся содовую и столкнулась лицом к лицу со своей проблемой.
Ей нужна была помощь.
Ей нужно было убрать этот труп из ее спальни ... и быстро.
И она не знала ни единой живой души в Майами, к кому могла бы обратиться за помощью.
Всевозможные дикие идеи проносились у нее в голове, пока она медленно пила, ее глаза сузились до щелочек, пока она обдумывала проблему.
Спуститься в гостиную и подцепить совершенно незнакомого человека, подыграть ему и пригласить подняться, а затем объяснить ему, что у нее особое отвращение к тому, чтобы ложиться спать в комнате с трупом, и если он избавится от тела, она будет счастлива услужить?
Тебе придется чертовски тщательно выбирать своего парня. Найди того, у кого было бы много мужества и не слишком большое уважение к закону, и кто знал бы толк в Майами и имел некоторый опыт в утилизации трупов.
Это был довольно крупный заказ. Просто спуститься в гостиную, заметить такого парня и заманить его.
Затем ею овладела идея. И она начала расти. И чем больше она размышляла над ней, тем менее неосуществимой она становилась.
Как город Майами был известен многими вещами. Это был его климат, роскошные отели, белый песок пляжей для купания, красивые гоночные трассы, тропическая растительность… и там был частный детектив по имени Майкл Шейн.
Она не знала его лично, но она много знала о нем. Конечно, каждый, кто смотрел телевизор или читал книги в мягкой обложке, много знал о нем. Знали, что у него было достаточно мужества и не слишком большое уважение к закону ... что он определенно знал толк в Майами и имел определенный опыт в утилизации трупов.