Чудесный солнечный день. Олег даже зажмурился от удовольствия. Последние дни осени выдались тёплыми и ясными, что редко бывает в Москве в это время. Ему хотелось петь от счастья. До сессии ещё есть пара недель. Можно пока расслабиться. Наслаждаться свободой бесстрашного студента-первокурсника. Старшие товарищи ещё называют таких непугаными идиотами. Он рассмеялся про себя. Как же хорошо! Ему семнадцать, позади школа, вступительные, и сейчас есть лишь ощущение бесконечных возможностей учёбы. Ковра из листьев уже не было, только голая земля. Но чувство было такое, как будто сделаешь шаг - и листья упруго зашуршат под ногами. Он остановился и, запрокинув голову, смотрел в ярко-синее небо, раскинувшееся над ним огромным куполом. Сквозь голые ветки он видел, как летит, оставляя за собой белый хвост, крохотная комета - самолёт.
Ему не хотелось возвращаться домой. Было около трёх, и он не обедал, но хотелось ещё побродить между залитыми солнцем стволами, вдыхая этот воздух. Здесь всё было другим, не таким как в сердце огромного города или на безликих "спальных" окраинах. Здесь никто никуда не спешил. "На свете счастья нет, но есть покой и воля." Он не мог вспомнить, кто это написал, но строка вдруг засветилась у него перед глазами, словно была выведена на невидимом экране. Покой и воля. Покой. Это лучшее слово на свете. Сегодня вечером хорошо бы побыть одному, подумать. Может, снизойдёт вдохновение. Он давно не писАл ничего. Вся эта суета в университете не давала по-настоящему поразмыслить о сути вещей. Всё было таким новым, но быстро, слишком быстро появилось ощущение, что это дежавю. Словно когда-то, где-то... Но не с ним, а с кем-то другим.
Юго-Запад нёсся навстречу электричке... Фрунзенская, Спортивная, Воробьёвы Горы, Университет. Когда он вышел из метро, уже наступили сумерки. Ему даже на какой-то момент показалось, что того синего неба, которое сияло у него над головой час назад, никогда не было, что ему это только приснилось.
Домой он ввалился измотанный, но счастливый. И голодный. Антона и Ольги не было, мамы тоже - она приходит поздно, не раньше девяти. Даже в воскресенье. Он первым делом, не раздевшись и не вымыв руки (Антон бы его просто убил своим негодующим взглядом - чистюля!), бросился к холодильнику. Первым делом - самолёты, а девушек - к чёрту! Из холодильника были извлечены колбаса, сыр и масло. Сделав два толстенных бутерброда и запихивая один из них себе в рот, он поставил чайник...
Антон обругал его за свинство, которое Олег устроил в кухне. Ольга, выметая из-под стола хлебные крошки и шкурки от колбасы, сетовала на разгильдяйство Олега. В конце своей тирады она зачем-то зло прибавила: "Женить тебя надо." Антон заржал: "Как-ой женить!? Во-первых, ему только семнадцать, а во-вторых, где ж ты найдёшь дуру, которая выйдет за него замуж?" Ольга ничего не ответила, а только свирепо зыркнула на своего мужа. Антон хотел сказать что-то ещё, но под её взглядом передумал.
Олег заперся у себя в комнате, подальше от этих двоих, и включил компьютер. Он сидел довольно долго, уставившись в чистый лист вордовского документа. Ольгина тирада убила в нём всякое вдохновение. И зачем Антон на ней женился? Скорей бы он переехал в своё Кунцево и забрал жёнушку с собой. Ненавижу её. "Ненавижу её", - напечатал Олег. Покой вместе с волей - к черту! - из-за этой Ольги. Всё вдохновение, накопленное за целый день гуляния по парку, куда-то испарилось из-за её последних слов. Дура. Он не мог написать ничего, кроме "ненавижу её". А ещё эта дурацкая сессия через пару недель. И её ненавижу.
- Олег, ты опять положил свои носки в машинку вместе с постельным бельём? - верещала Ольга голосом валькирии. - Сто раз тебе говорила - чёрные носки не стирают с белым постельным!!! Ты что - тупой???!! И как ты умудрился в институт поступить, если такие простые вещи тебе никак не запомнить?!
Он никак не мог понять, что написано на странице, которую он читал уже битый час. Была половина одиннадцатого. Мама давно пришла. Ольга уже успела нажаловаться ей на Олега. Мама успела ласково пожурить его за беспорядок. Он успел отделаться от неё дежурным "Извини. Не повторится." Он лежал с книгой на диване в своей комнате и не мог сосредоточиться. Было лень думать. Строчки расплывались, текли, таяли...
Странный скрипучий голос монотонно произносил у него в голове одну и ту же фразу. Вот заело пластинку! "Сотрудничатьсотрудничатьсотрудничать." Кто-то тихо заскрёбся в дверь. "Кто?!!" Олег заорал так, что испугался звука собственного голоса. Ответа не последовало. "Кто?" - спросил он гораздо тише. Никто не отозвался. В раздражении Олег отложил недочитанную книгу и встал с дивана. Прислушался. В квартире стояла жуткая тишина. Никого. Дома никого не было. Он был совсем один.
На всякий случай он позвал: "Мама? Антон? Ольга?" Ему никто не ответил. Он посмотрел на часы, висевшие над книжной полкой. Без четверти одиннадцать. Если он и отключился, то ненадолго. Неужели они все уже легли спать, и не услышали его крика, не проснулись? Это было маловероятно. Может, они ушли? Стоп. Куда? Скоро одиннадцать. Завтра - рабочий день. Они не могли никуда уйти. Боже, бред. Он вышел в тёмный коридор. Света нигде, кроме его комнаты, не было. Ощупью пробираясь к спальне Антона и Ольги, он обо что-то споткнулся в темноте и тихо выругался. Какого чёрта кто-то оставил в коридоре табурет? Олег потянулся к выключателю в спальне брата и его жены. Свет не включился. Комната казалась пустой и затхлой, как будто в ней давно никто не жил.
- Что за чёрт? - Олег не на шутку испугался. - Антон? Ольга?
Ответом ему было молчание. Всё больше тревожась, Олег ощупью побрёл почти в полной темноте дальше по коридору. Так, тут кухня. Выключатель глухо щёлкнул, не произведя желаемого эффекта. Олег оглянулся на свою комнату. Там был свет. Из-за плотной темноты в коридоре он казался дальше и приглушённей.
Олег вернулся в свою комнату и сел на диван. Как странно. Куда все подевались? Голова отказывалась работать. Олег тупо уставился в стену напротив дивана. Что за дьявол? На стене, которая раньше была пустой, на которой ничего не было, висела картина. Две рыбы. Одна синяя, другая жёлтая. Между ними красные весы. И на них надпись. Олег протёр глаза. Ему не мерещилось! Картина была там. Он встал с дивана и подошёл к стене. Надпись, кажется, по-гречески. òδòς ăνω κάτω μία καì ώυτή. Путь вниз и вверх всегда один и тот же. Гераклит. Откуда он знает эту фразу и её перевод? Где-то видел? Читал что-то? Он никак не мог вспомнить, но эта фраза, написанная на чашах весов, была ему отчётливо знакома. Олег потрогал картину пальцем. Холст, масло. Автор неизвестен.
Он кисло улыбнулся. Понятно, что ничего непонятно. Всё чудесатее и чудесатее. Так, на помощь, логика и здравый смысл! Для того, чтобы понять, куда попал и как отсюда выбраться, нужно начать сначала. Так, с утра пробежка, потом завтрак, потом прогулка до метро, на метро и автобусе - поездка до парка, погулка там часов до трёх, потом - домой, опять метро, дома - обед на скорую руку. Бутерброды с колбасой, сыром и маслом. Сладкий чай. Потом - подготовка к сессии. Пара часов нудной зубрёжки. Потом пришли Ольга и Антон. Они поругались с Олегом из-за того, что тот за собой не убрал и не подмёл кухню. Ольга сказала, что если он будет продолжать в том же духе, то в этой квартире кроме него и тараканов никто не сможет находиться. Потом он пошёл к себе в комнату, пытался писАть, но Ольга его разозлила и вдохновение куда-то ушло. Он случайно бросил в стирку с белым постельным бельём свои чёрные носки, и бельё стало серым. Ольга на него за это орала. Пришла мама. Это было уже где-то после девяти. Ольга на него нажаловалась. Пришлось извиняться и оправдываться. Клялся, что свинство с его стороны больше не повторится. Потом залёг с книгой в своей комнате. Читал, не понимая смысла. Кажется, отключился. Кто-то поскрёбся в дверь. Он спросил "кто?". Ответа не было. Круг замкнулся. Ответа нет. Что произошло? Где все? Ответа нет по-прежнему. Олег пристально вгляделся в картину, в надпись. Ещё раз потрогал картину пальцем. Не сон. Господи, не сон. У одной рыбы были зелёные глаза, у другой карие. Синяя рыба с зелёными глазами. Бред.
Он читал книгу до того, как оказался здесь. Какую книгу? Он не мог вспомнить ни названия, ни того, о чём он читал. "Сотрудничать." Это врезалось ему в память. Он должен с кем-то сотрудничать.
***
"Сотрудничать!!!" Его трясло. Он пытался унять эту дрожь, но не мог сконцентрироваться. Картина с рыбами и весами куда-то поплыла. И комната вслед за ней. Дрожь стала мощным землетрясением. Толчок. Ещё один, куда более сильный, сбил его с ног. В отчаянии, пытаясь ухватиться за край ускользающей и трясущейся реальности, он проревел: "Да с кем я должен сотру-уднича-ать??!".
- Молодой человек, я понятия не имею, с кем вы должны сотрудничать, но если вы не придёте в себя немедленно, то мне точно придётся устроить вам дополнительную сессию, - вещал строгий баритон у него прямо над ухом.
Сессия. Олег начал понемногу приходить в себя. Он огляделся. Залитая солнцем аудитория. За широким окном весело кружатся снежинки. Несколько человек в недоумении повернули головы и смотрят в его сторону. Кое-кто весело улыбается. Он сидит на полу. Рядом опрокинутый стул. Над ним, склонившись в неудобной позе, стоит Герман Алексеевич Давидовский, по кличке Гераклит. Профессор. Преподаватель всемирной истории. В своих очках с толстыми стёклами он похож на экзотическую аквариумную рыбу. Прямо перед носом Олега болтается его красный галстук.
- Путь вверх и вниз всегда один и тот же, - растерянно пробормотал Олег.
Гераклит криво усмехнулся.
- Сдавать придёте после каникул. Только не забудьте выспаться как следует.
Олег отчаянно моргнул и... проснулся. Он был в своей комнате, на диване. Рядом лежала книга, которую он читал. "Введение в теорию журналистики". Страница девяносто пять. Второй абзац сверху. Часы над книжной полкой показывали без четверти шесть.
- Олег, пора вставать, - раздался из коридора мамин голос. - А то опоздаешь.