Механические человечки
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Механические человечки.
-Чух-чух, - бьются подо мной колеса, и поезд бросает из стороны в сторону. Холодный пар второй кожей слезает с запотевшего стекла. Пустое купе воняет несвежими простынями постели, которая свернутая в тугой ролл, лежит на верхней полке под самой крышей вагона. Ее чернеющая тень нависает надо мной мистическим гигантом, грозясь задавить при каждом следующем толчке поезда. А он извивается, будто червяк в лихорадке, дергается, вздрагивает, подкидывает к потолку и бьет об жесткую спинку сидений. И каждый раз, когда я стукаюсь спиной, нестерпимо хочется кашлять, к горлу подступает щекочущее удушье, подкрепленное волной из мокрых хрипов, так успешно вонзенных мне в легкие. Я изо всех сил давлю это режущее нутро чувство, будто надоевший окурок сигареты.
Иногда я все же кашляю, плотно прикрываю рот и стараюсь не смотреть на красные пятна, остающиеся на синих перчатках. Виски сжимаются, пространство вагона искривляется, и постельный великан мгновенно разрастается до размеров моей черепной коробки. Я трясу головой, откидываю со лба завитые от испарины черные волосы, и наваждение спадает. За окном пляшет серая выжженная земля. А воздух режет горло, то ли от едкого дыма пожаров, то ли от болезни.
- Лишь бы доехать, - шепчу я пунцовыми губами и смотрю на фуражку, безжизненно валяющуюся рядом со мной на потертом красном сиденье. Золотая кокарда с каракатицей смотрится блекло на синем фоне военного сукна. Это раньше сине-золотые цвета вызывали пытливое любопытство и благоговейный трепет. Армия Фюрера, его непобедимые механические каракатицы, свет эпохи, гордость Империи. Все, нет больше ни Фюрера, ни империи, и нас тоже нет....
Поезд трухнуло, скрипом отзвучали натянутые нервами колеса. Мы остановились. Из-под вагонов валил легкий пар. По телу пронесся лихорадочный озноб.
Я поднялся, длинные полы чернильно-синего камзола с золотыми вставками, тяжело дернули спину, опустившись почти до пола. В голове мелькнула тревожная мысль, что если и эта часть земли уже находится под властью ало-серых, то нас, скорее всего, дальше не пропустят. А-то! Поезд насквозь кишит печатями имперского герба, последний памятник сине-золотым каракатицам... с последними верными приверженцами распятой Империи.
- Плохо, - хрипло прошептал я, отмеряя черными сапогами расстояния до окна. Если оно так, то мне придется прятать форму, срывать погоны.... И.... А все равно переодеться не во что, багажа-то у меня нет. Не в простыни же заворачиваться! Вот же повезет кому-то сцапать Третьего Опорного Направляющего Каракатицы. Не правда ли, сложное звание для простого офицера? Я улыбнулся, в голове мелькнула помпезная музыка из давно минувшего дня присяги Фюреру.
Я прислонился лбом к холодному стеклу, по телу прошла дрожь, и я еле выстоял. Ничего.... Все проходит, абсолютно все! Даже то, что считаешь навеки непоколебимым. Я сжал ладонь в кулак. От дыхания стекло скинуло свою холодную завесу, являя в чистом кругляше картину полустанка. На высоких фонарных столбах висели искалеченные тела людей, раскачиваясь от порывистого ветра. Кругом виднелись черные пятна безумства снарядов и пламени. Я облегченно выдохнул, раз трупы людей не убрали, значит, ало-серые сюда еще не добрались. Но это временно.... Возможно, я успею прорваться на север, в крайнюю опорную точку обороны Каракатиц.
- Евген, ты там?.... Пожалуйста, будь там, прошу, - прошептали мои губы, обдавая прерывистым дыханием окно. Звуки стукались о стекло и возвращались обратно на губы. От их зыбкого прикосновения у меня свело дыхание, я снова захлебнулся кашлем. Ослабленное тело швырнуло на пол, где я несколько минут безвольно пытался отдышаться и сломать плен костлявых пальцев смерти на моем горле.
Внезапно я уловил тихий стук в дверь купе. Встрепенулся и с тревогой уставился на замолчавший вход. Показалось? Шли третьи сутки бодрствования, галлюцинации не исключены.
Но звук повторился. В груди екнуло, тревога обездвижила руки предательским онемением. Дверь вздрогнула от более мощного удара кулаком. Я не выдержал, уверенно поднялся, заправил растрепанные волосы в тугой хвост, пригладил камзол и резко рванул дверь на себя.
"Евген!" - хотелось мне сказать, но вместо него на пороге стоял растерянный проводник. Человек, не мех, но это не такая уж редкость.
- Что? - непослушно хриплым голосом спросил я, опираясь на дверной косяк, лишь бы невзначай не потерять равновесия.
- Ваше благородие, - сбивчиво обратился он, - Не волнуйтесь, скоро тронемся.
Ах, вот оно, что.... Все еще верен заветам старой Империи механических солдат. Человек. Раб. Хотя я тоже человек, пускай, и наполовину.
- Стряслось, что? - уже более миролюбиво осведомился я.
- Трупы казненных убираем, расчищаем пути.
- Ясно, - я потер виски, они гудели, наверное, у меня снова был жар, - Приказ Первого Опорного?
- Не знаю, - виновато отозвался парень.
Я задрожал, сжимая пальцами дверной косяк. Где же Евген! От него нет никаких известий вот уже неделю. Я мог бы давно бежать за южные границы, ведь больше нам, как проигравшей стороне, ничего не остается, но я рванул через всю разрозненную междоусобицей страну лишь бы удостовериться, что с ним все в порядке. Евген.... Перед глазами встал наш класс, все дворяне Фюрера, сменившие своих отцов на высших имперских постах. Счастливое прошлое, в котором мы все живы и живы наши идеалы.
- С Вами все хорошо? Вы побледнели? - затараторил паренек.
- Все, - кивнул я, приходя в себя, - Где ало-серые? Далеко?
- Не так уж, они забирают правее, накрывают крылом. Говорят, видели их цеппелины к северо-западу отсюда.
Я поежился.
- Успеем?
- Должны, Ваше Благородье, сейчас гнать будем на пределе возможностей. Без остановок. Так, что в Новой Елене окажемся к утру, - проводник потупил взгляд, - Но времени мало, армия наступает. Вам надо бежать на острова....
- Я разберусь, что мне делать. Лучше позаботься о себе, - я скользнул по жалкой фигуре парня беглым взглядом, - Ты человек и служишь Каракатицам, не лучшее резюме для работы в новом государстве. Ало-серые не любят людей, что остались верны аристократии. Считают предателями расы человечества.
- Я остался верным делу семьи, - неожиданно бойко отозвался проводник и без тени страха уставился мне в глаза, - Аристократии давно нет, старики и женщины бежали, мужчины убиты или еще барахтаются из последних сил. Поэтому, неверно говорить, что я служу Каракатицам, я просто сопровождаю поезда, а кому они принадлежат мне все равно.
Парень учтиво поклонился и явно с чувством полного морального удовлетворения зашагал по коридору вагона, явив мне свою тщедушную спину.
Я захлопнул дверь купе. Упав на сиденье, судорожно стер холодный пот со лба. Плевать на человека, на его рабские пощечины, на которые он осмелился, лишь почуяв крах господ. Плевать на мелочность и малодушие, на пир гиен у тела израненного льва.... На все плевать! Лишь бы Евген сейчас находился в Новой Елене, лишь бы дождался....
- Я уже близко,... слышишь,... просто будь там.
Проводник не обманул. Вскоре мы тронулись и гнали так, что у меня заложило уши. Все тепло уходило в паровую машину паровоза, поэтому в вагоне стало холодно, я выдыхал пар из разодранных легких. Чувство словно я превращаюсь в мумию, не покидало меня. Я укутался в постель. Брезгливость уступила холоду. Под стук колес и своего механического сердца я стал проваливаться в болезненно липкий сон, отяжеляющий голову глухой болью. Следовало помимо сердца, печени, желудка, глаз и ног просить у Седьмого Опорного Конструктора механические легкие. Как я не догадался.... Или я совершил типичную ошибку человечества - недальновидно решил, что у меня предостаточно времени? Ох, уж эта продажная шлюха - время!
Меня разбудило удушье, я истошно кашлял. С трудом разлепил глаза, отдышался. Вся постель оказалась залита кровь. Дрожь прошла по телу. Я медленно поднялся, отошел к окну и замер. Солнце всходило над изломанной линией гор, озаряя их томным мандариновым сиянием. Новая Елена встречала наш состав своими приветливыми вратами горной гряды. Глядя на такую красоту, можно было забыть об окровавленной постели. Отлично, как раз то, что надо.
- Ты ведь спасешь меня, - прошептал я, слизывая высохшую корочку крови с губ, - Евген, мы обязательно что-нибудь придумаем. Уже несколько веков аристократия не умирала от болезней, а ее механические солдаты и подавно. Будь же проклят Конструктор ало-серых....
Я презрительно сплюнул.
В действительности же, кого и стоило презирать - это нас самих. Аристократы самонадеянно полагались на механику. Армия роботов исправно служила Фюреру веками, аристократы меняли жизненно важные органы на механизмы и продлевали себе жизнь. Старики, как только их отпрыски оканчивали академию, уходили в отставку придаваться праздности. Замкнутость элиты и ее малочисленность сделала строй Каракатиц слабым. Вот поэтому, как только людская оппозиция произвела на свет гения, лишившего нас механического превосходства, мы оказались беспомощны и проиграли....
Люди изобрели "кнопку" - своеобразное волновое устройство взрывающее механизмы. Так погибла наша искусственная армия. Мятежи на заводах подорвали экономику, замена вышедших из строя солдат не поспевала вовремя. Воевать стало некому. Сорок человек офицерского состава не способно противостоять многотысячной армии обезумевших озлобленных людей. Обратились к старшему поколению, но и они ничего не сумели сделать. Было слишком поздно.... Самое печальное, что "кнопка" действовала и на нас. Одно нажатие и доминирующий механизм в нашем теле разлетался на тысячи кусков. Впрочем, как и наш мир.
В окне забежали стройные ряды столбов, поезд сбавил ход, мы въезжали на полустанок Новой Елены. Я перевернул постель, теперь она выглядела стыдливым комом, в сердце которого расплескался багрянец из моей груди. Мне не хотелось, чтобы кто-то догадался о болезни Третьего Опорного Направляющего. Почему? Не знаю, просто было стыдно расписываться в слабости собственного тела. Достаточно проигранной войны.
Поезд в последний раз дернулся, устало прогудел и окончательно замер. Я быстро пригладил волосы, нахлобучил фуражку и, судорожно одернув камзол, рванул вон из купе. Не помня себя, слетел со ступенек вагона, окунаясь в сутолоку немногочисленной публики. На вокзале царило нервное затишье, бьющее пульсом в унисон с расшатанным психологическим состоянием людей. Быстрым шагом дошел до возниц и, кинув золотой импер, приказал мчаться в главный штаб.
Дорога растянулась в бесконечность, серая мгла окружающего мира давила на голову и начинало тошнить от душного сухого воздуха. Я не находил себе места, мысли сбились, они кровью пульсировали в голове, нажимали на глаза, и я переставал что-либо соображать. Наверное, сознание больше не выдерживало бессонной жизни, но я упрямо заставлял себя мучиться дальше.
Стоило вознице остановить свою скрипучую механическую повозку возле ворот штаба, как я сорвался места и, перейдя на бег, буквально ворвался во двор. Пусто. Даже охраны не было. Руки онемели, я жадно ловил воздух остатками легких. Почему никого нет? Ни охраны, ни транспорта.... Неужели я опоздал? Евген! Ты ведь здесь?!
Я пересек двор и ворвался в здание штаба. В нос ударило минувшей паникой, а тишина заволокла уши, как ватные беруши. Кругом валялись бумаги, обломки мебели, грязные тряпки. Я, как больной, взбежал по лестнице вверх к кабинетам высшего командования, как дезориентированная птица, ударился в дубовые двери, с легкостью мне подчинившиеся, - и вот я уже стоял посреди кабинета главы штаба. Ветер из открытого окна шелестел листьями бумаг, раскиданных по полу. На стене криво висел портрет уже ныне покойного Фюрера. Сломанный телефон валялся в углу, а на стене глубокой ссадиной виднелся след от его полета. Синее кожаное кресло пустовало. Я сжал руки в кулак и прорычал проклятие сквозь сомкнутые зубы.
- Евген! - на выдохе проговорил я, - Почему?....
Все напрасно....
Бесцельно прошелся по кабинету, потрогал кресло, стол. В голове больше не осталось мыслей, да и целей у меня уже не находилось. Что дальше? Я просто не знал, как действовать. Я и ума не мог приложить, где сейчас Евген! Где нынешний глава армии Каракатиц! Где все остальные... Черт возьми, где моя жизнь?!
Обессилено я рухнул на пол, сел, откинувшись спиной на письменный стол, и уставился в одну точку на стене. Ничего интересно. Бесцельно. Пусто. Бессмысленно.
А потом усталость упала свинцовыми гирями на веки. Я безропотно подчинился ее тяжелому прессу и просто уснул. Сил бороться не оставалось.
***
Тепло. Я укутался в шелковистое одеяло и перевернулся на бок. Грудь приятно согревало чем-то мягким, да и я сам был словно в уютном радушии объятий родной дворянской постели. Странно.
Именно чувство несуразности окружающего уюта заставило меня выйти из сладкой дремоты и продрать глаза. Приятный утренний свет заполз под веки, занавески окна напротив были распахнуты, а я лежал на просторной постели под пуховым одеялом. На груди устроились согревающие повязки. У окна в лучах голубоватого рассвета спиной ко мне стоял мужчина.
"Евген!" - застряло в горле, но я не дал звукам вырваться. Это был не он...
Как бы мне того ни хотелось, но это был не он.
Мужчина у окна выглядел обычно: длинные темно-зеленые волосы, убранные в низкий хвост, ростом чуть ниже меня, но намного коренастее и шире в плечах. Мощные мускулы давали о себе знать сквозь ткань сине-золотой формы.
Я даже залюбовался на этот образец мужества. Ведь сам я более костляв, а теперь из-за болезни еще и изможден. А сначала я не придал значение своему плохому самочувствию, списал на банальную простуду. Меня даже не смутил вкус крови, заливший рот своим сладковатым ядом. Думал, сосуды шалят. Но тянулись недели, минул месяц, два, а недомогание не проходило, становилось только хуже. Впервые я испугался, когда однажды утром мрамор белой раковины окрасился красной волной кашля. Понять, что я болен чахоткой не составляло великого труда. Но где я ее взял? Где?! Может, виноват сырой воздух болот, где стояла моя часть, может, ветер донес зараженные людской гнилью ноты кислорода. Кто теперь знает?! И не узнает никогда, потому что это уже не важно.
Но даже, когда у меня перед глазами были факты, я своевременно не придал им значения, беспечно все откладывал и откладывал поездку к Седьмому Направляющему - Конструктору за механическими легкими. Находилась обычная куча неотложных дел - проверить информаторов, разобраться с техниками, укрепить рубежи, помочь соседним дивизиям. В конце прошлого месяца я испугался в последний раз.... Пришло донесение, что Седьмой Направляющий убит, а наши лаборатории с разработками и технологиями уничтожены. Ало-серые нанесли сокрушительный удар по Каракатицам и по мне в частности. Все! Некому и нечем стало меня лечить.... Надежда сгорела в пламени гражданской войны.
Я тяжело выдохнул и приподнялся на локтях.
- Марьян, ты знаешь, где сейчас Евген? - первое, что я умудрился спросить у своего старого знакомого.
- Очнулся, соня? - протянул он, поворачиваясь. В серо-бирюзовых глазах Марьяна скользнуло некоторое подобие издевки.
- Как видишь, - я потер лоб, - Выспался.
- Еще бы! Ты проспал двое суток. И как не стыдно Третьему Направляющему подобно собаке спать на полу. Или это особое выражение преданности?
- Прекрати! - я выпрямился и сел на кровати, - Значит, я спал двое суток! Много.... Где ало-серые?
- На подступах к Новой Елене, бьются с нашей последней дивизией, думаю, завтра к вечеру будут здесь...
- Не слишком ты веришь в наши силы, - едко протянул я. Никогда, если честно, не любил Марьяна. Еще со времен учебы в академии он постоянно ко мне цеплялся, а я не уважал самонадеянных типов с комплексом избранности, вроде него. Тем более семья Марьяна была особо приближена к Фюреру, чем он ужасно гордился и задирал нос.
- У нас нет ни сил, ни шансов, - Марьян пожал плечами и подошел ко мне. Получилось, что я смотрю на него снизу вверх.
- Откуда ты насобирал мехов? А, Второй Направляющий?
- Там нет мехов, десять офицеров с бронебойными оружиями.
- Аристократы? - я буквально подпрыгнул на постели и впился взглядом в на удивление спокойное лицо Марьяна, - Они погибают,... как простые солдаты... сами...
- Это был их выбор, умереть с честью, верными присяге и Фюреру.
Я потупил взгляд. А Марьян опустился на край постели, поворачиваясь ко мне своим гордым профилем.
- С южных рубежей все бежали, - я задумчиво прожевал звуки, - Я осуществлял поддержку эвакуации наших женщин и стариков. А потом рванул сюда, не мог просто бежать,... понимая, что вы заперты здесь.
- Я знал, что ты приедешь, - усмехнулся Марьян, - Лексан, Лексан, ты всегда делаешь, а потом думаешь. Ничего не изменилось. Удивительно, и как такой человек, как ты, мог оказаться столь талантливым стратегом.
- Прекрати! - я позволил себе пнуть старшего по званию кулаком в плечо, - Будь я талантлив, как ты говоришь, мы бы не проиграли.
- Это была издевка,... - сухо пояснил Марьян, оставшийся равнодушным к моему тычку.
Я уже готов был выругаться от нахлынувшего раздражения, но слова застряли в горле, задавленные истошным кашлем. Чувствуя во рту привкус крови, я быстро прикрыл рот рукавом и отвернулся, лишь бы не позволить Марьяну увидеть, чем я в действительности болен.
- Не старайся, - тихо произнес он, - Ты кашлял кровью во сне. У тебя чахотка.
Я вытер дрожащей рукой губы, размазывая по запястью мокрую линию багрянца.
- Можешь насмехаться и дальше, - зло прохрипел я и бросил яростный взгляд на лицо Марьяна. Я ожидал увидеть его обычную равнодушно самодовольную физиономию, но в место этого, нашел странную печаль в серо-бирюзовых глазах. Приступ гнева пошел на убыль.
- Разве я насмехался? - тихо спросил Марьян, - У нас есть один вариант, бежать дальше на Север, в последний островной форт Ад-Онот. Больше отступать некуда. Возможно, на острове в хранилище форта я найду детали для твоих легких.
- Ты не сможешь поменять плоть на механизм,... - прошептал я.
- Смогу, я изучал основы, - обиженно рявкнул Марьян.
Я вздохнул, но вместо выдоха снова изверг волну истошного кашля. Марьян нахмурился. Он резко рванул полу своего камзола, обнажая от пуговичного плена грудь. А потом одним рывком притянул меня к себе, и, сдернув меховые повязки, прижал голой грудью к своей. Он был горячим, как печка, я дернулся.
- Тихо, - успокаивающе произнес Марьян, - Я просто грею. У меня грудная клетка полностью механическая. Чувствуешь, как нагрелась? Это я охлаждение отключил.
Я отвернул от него лицо и промолчал. Не думал, что мы с Марьяном будем когда-нибудь так сидеть.
- Ты ведь к нему приехал, да? - тихо прошептал он прямо мне в ухо, едва касаясь губами кожи.
Я повел плечом. Его близость ко мне была неудобна, даже несколько неприятна.
- К нему, - сам ответил на свой вопрос Марьян, продолжая прижимать меня к себе мертвой хваткой.
- Евген мой лучший друг, - раздраженно бросил я, - Ты знаешь, где он? Ты должен знать, где находится Первый Направляющий! Обязан! Он не просто рядовой солдат, которого легко потерять! После казни Фюрера, Евген глава Империи, армии.
- Не знаю, - холодно отрезал Марьян, и, чувствуя, как я начинаю отстраняться, властно прижал меня еще крепче.
- Ложь, - я замотал головой, - Скажи мне правду! Он на Ад-Онот? Убит? Бежал? Вы решили его спрятать? Скажи же мне! Скажи, я должен знать!
Марьян схватил меня за подбородок и развернул к себе, не давая отвернуться. Он неотрывно смотрел в мои глаза. Не знаю, что он хотел рассмотреть в их пустоте. Действительно пустоте. Ведь кроме белых глазных яблок и черных перекрестных линий прицелов в них ничего нет. Свои глаза я давно заменил на сканеры, позволяющие видеть механизмы под любой оболочкой.
- Я не знаю, - отрывисто прочеканил Марьян и убрал руку.
Я опустил голову.
- Почему? - чуть слышно прошептал я.
- Так вышло, - в его голосе я уловил нотки вины. Он что-то знал. Очевидно. Но вытянуть из него информацию было просто невозможно. Если Марьян что-то решает, его не переубедить даже под пыткой.
- Но он жив? - просящим голосом протянул я.
Марьян раздраженно выдохнул.
- Нет сомнений, - буркнул он.
- Что-то случилось между вами?
- Не думаю. Я потерял с ним контакт пять дней назад, моя часть стояла под Новой Еленой, а он как раз находился здесь, в штабе. Мы обговаривали планы на случай провала обороны. Первый Направляющий не сказал ничего определенного, а после началась атака ало-серых, у меня исчезла связь. Когда я добрался до Новой Елены, его уже здесь не было. Возможно, он отправился на островную гряду. Но точно я знать не могу, на связь Первый Направляющий не выходит.
- А что говорят твои шпионы? Марьян, у тебя их всегда было много, - я сжал руками каменные плечи Марьяна, наверняка ощутимо сильно, потому что он чуть заметно улыбнулся.
- Узнаю старую добрую хватку Лексана, - протянул он, - Если ты в кого-то вцепишься, то это надолго. Приятно видеть, что тебе лучше.
- Как же! - пробурчал я, разжимая руки, - Ты-то, что так волнуешься!
- Не хочу, чтоб ты умер раньше времени, мне одному будет скучно встречать окончательный распад Империи.
- Позитив из тебя, так и хлещет. Так, что говорят твои шпионы, а, Марьян?
- Лексан, - он скорчил едкое выражение лица, явно копируя мои манеры, - Мои шпионы говорят, что Феодосий в ударе, читает свои проповеди черни и славит победоносное шествие ало-серых. Признаться лидер-пророк - это первый шаг к краху нового государства, но это уже не мое дело. А если серьезно, - лицо Марьяна вмиг стало суровым, - Я не особо следил за своими соратниками, но те два шпиона, что я приставил к Евгену, так же канули в лету вместе с ним.
- Странно, - кивнул я.
- Более чем.
- Может, уже отпустишь меня? - не смело пикнул я.
Марьян удивленно вскинул брови.
- Тебе настолько неприятно?
- Нет, тепло приятно,... Но мне уже горячо.
- А, прости, - Марьян отстранил меня от своей груди, - Видишь, под человеческой кожей, - он провел пальцем по своей рельефной чуть загорелой груди, - Сплошная сталь. Иногда я забываю, что там железо. От тепла тебе лучше?
- Да, - я кивнул и запахнулся. Меня немного смущала ситуация.
- Это хорошо, я просто не в курсе, как лечить живое тело, - чуть виновато проговорил он.
- Ничего, я сам не в теме. А просить человеческих врачей о помощи дело заведомо безрезультатное. Ну, кому надо помогать "каракатице"! Только слухи распустят, что Третьего Направляющего поглотил страшный недуг, вот Феодосий-то порадуется.
- Я ему порадуюсь, - Марьян недобро сверкнул глазами, - Откинься! - приказал он.
- Зачем? - удивленно произнес я, впрочем, послушно ложась на спину.
Марьян навалился сверху, и, раскрыв мою рубашку, принялся массировать грудную клетку мощными ладонями.
- Вечно ты много болтаешь, - недовольно буркнул он, не сводя пристального взгляда с моей груди.
- Если бы Евген не представил меня Фюреру на выпуске из Академии, не быть мне Третьим Направляющим, - проговорил я, - Но я так много лепетал о желании принести Империи Каракатиц благо и процветание, что Фюрер счел меня достойным третьего по величине поста. А ты критикуешь мою болтливость!
Я кашлянул. Марьян ослабил давление пальцев и чуть приблизился. Наши взгляды встретились.
- Лексан, ты помнишь цвет твоих настоящих глаз? - каким-то странным отрешенным голосом спросил он.
- Нет, - я дернул головой, - Вроде обычные темные глаза были. А ты это вообще к чему?
- А я помню. У тебя были светло-карие глаза, почти древесные, как у степных кошек. Ты, бывало, так посмотришь ими, будто всю душу насквозь вывернешь. То были особенные глаза, - Марьян задумчиво хмыкнул, - Это он, Евген, тебя надоумил поставить сканеры?
Я нахмурился.
- Сам решил, не понимаю я тебя сейчас, Марьян, - настороженно проговорил я, - Не понимаю.
Он кивнул и особенно близко приблизился к моей груди, почти коснулся кожи губами, но внезапно, будто брезгливо, дернулся и резко отстранился, вставая с постели.
- И не поймешь, скорее всего, - Марьян зашагал к выходу, но остановившись в дверном проеме, обернулся и сухо добавил, - Я уже говорил, завтра к вечеру ало-серые будут здесь, днем мы эвакуируемся на острова. Отдыхай и набирайся сил, нас ждет долгое путешествие в неизвестность.
Он затворил за собой дверь, и комната погрузилась в тишину. Я уставился на стену, где в неумолимом хороводе плясали стрелки механических часов, отмеряя нам оставшееся время. Подобно стрелкам, намертво припаянных к циферблату, мы были схвачены круговоротом событий. И у нас больше не оставалось никаких вариантов, кроме как следовать за слепым роком. Отныне, на последнем рубеже Империи, мы были в плену обстоятельств и не факт, что даже смерть, стала бы избавлением от них.
***
Холод и лай встревоженных собак - первое, что я почувствовал. Потом была тьма, кромешная, заливающая глаза слепотой. И боль. Легкие рвало и крутило так, что мне казалось - в моей груди отстроены микроскопические военные заводы со снарядами и вот прямо сейчас они взрываются. А еще меня сдавливало под лопатками и тащило куда-то, куда я сам не знал. Ноги непослушно заплетались и мешали силе меня тянуть. Я ничего не понимал. В голове лихорадочно вставали образы демонической кутерьмы. От жара лихорадило. Наверное, я бредил, потому как утратил связь с реальностью.
- Лексан, иди же! Лексан! Давай же! - подгонял знакомый голос Марьяна, но я никак не мог взять в толк, что он тут делает.
А дальше раздалась автоматная очередь и десятки прожекторов взяли мое сознание в тесное кольцо. Я вскрикнул и окончательно проснулся. Несколько человек из числа аристократов, в том числе я и поддерживающий меня Марьян, стояли в плотном окружении. Темные фигуры вокруг сгрудились бесчисленным количеством. Их безликие силуэты алели яркими полосами на серых почти пепельных камзолах. Словно тысячная армия призраков восстала из могил для мести нам!
Ноги подкосились, я бы упал, если б не стальная хватка Марьяна. Он обвил меня за талию одной рукой, а второй поправлял свою же шинель, заботливо накинутую мне на плечи. Его лицо было растерянным и в тоже время полным злой досады. Со стороны ало-серых неслись раздражающие звуки, но различить хотя бы одно слово я был не в состоянии. Речь сплеталась в единую звуковую нить, змеей вползающую в уши и сдавливающую мозг.
Я еле дышал.
- Держись, - прошептал Марьян, прижимая меня к себе, - Прости, я ошибся в расчетах.
Он взглянул на меня, ожидая ответа, но у меня все плыло в глазах, а горящее горло не могло выдавить и звука.
- Да, у тебя страшный жар,... - встревоженный голос Марьяна успел коснуться моих ушных раковин, прежде чем я отключился.
Мое сознание превратилось в бред. Целиком и полностью. Не знаю, сколько времени прошло, пока я пребывал в состоянии полусна-полусмерти. Но мне было тепло, дрожь унимали объятия Марьяна, такие крепкие, жаркие, даже страстные, что было совершенно неуместно в нынешних условиях. Все бы ничего,... но я жалел об одном, что он не Евген.
От горького разочарования я даже закашлял, но тут же мои губы накрыли сухие истерзанные ветром и нервами уста Марьяна. Он несколько раз отрывисто в одно касание тронул меня поцелуями. Я вздрогнул и распахнул глаза. Казалось, удивление меня отрезвило, скинув болезнь, а может просто наступило утро, и смерть отпрянула в ночной сумрак, дожидаться нового выхода на сцену моей беспечной жизни.
- Что... ты... делаешь? - с настороженностью в голосе спросил я.
- Затыкаю тебе рот, чтобы ты не злил ало-серых своим гавканьем, - нарочито грубо отозвался Марьян, избегая смотреть мне в глаза.
- Непохоже. Больше напоминает вороватый поцелуй, - я привстал, отодвигаясь от него.
- Ничего я не делал. Забудь, - грубо бросил Марьян и тоже отодвинулся.
Повисла напряженная пауза, во время которой я смог осмотреться. Мы сидели на земляном полу старого деревянного сарая. Грубые доски прохудились и отсырели, из огромных щелей неумолимо дуло. Сквозь них я мог видеть серую каменистую землю прибрежной Новой Елены. Только камни...
Должно быть, сарай служил людям хранилищем припасов, потому как то там, то здесь я натыкался взглядом на промерзшие комки из зерен и стеблей, в народе популярных растительных культур.
Аристократы в замызганных грязью после ночной беготни камзолах ютились по углам, где грелись, уткнувшись в тех собратьев, кто обладал нагревательной системой в механической сборке. Они не обращали на нас никакого внимания, даже изредка бросали пренебрежительные взгляды. Второй и Третий Направляющие в грязной форме, в масках бессилия, под покровом ярлыков неудачных командиров лишь только раздражали людей, являя собой воплощение их проигрыша. Больше не существовало разницы в званиях и происхождении, мы стали единым сборищем озлобленных напуганных неизвестностью людей.
- Что с нами будет, Марьян?... - невольно произнес я.
- Я не пророк, - выдохнул он.
Мы посмотрели друг на друга. Усталое лицо Марьяна с пятнами пыли на щеках, обрамленное непослушными темно-зелеными прядями выглядело болезненно старым. Только глаза оставались живыми. Он словно загорался новыми силами, смотря на меня. А я? Если честно, не слишком думал о Марьяне, все мое существо занимали переживания о Евгене.
Евген.... Где же ты? Что с тобой? Жив ли? Не ранен ли? Не унижен?
Я вздохнул и опустил голову.
Не прошло и секунды, как дверь распахнулась, и в сарай ввалился полковник ало-серых в сопровождении лебезящих шавок из числа рядовых. Почему люди без механизмов настолько жалкие и мелочные? Неужели железо делает нас более достойными, лишая низменных проявлений натуры? Едва ли...
Никто из аристократов не посмел и дернуться, наоборот только сильнее прижались друг к другу. А ведь физически один аристократ стоил всей этой своры и мог спокойно их уничтожить в рукопашном бою. Хоть прямо сейчас, но было одно но.... "Кнопка". У каждого солдата на запястье серебрился браслет со смертоносным шариком, мерцающим голубоватым огоньком. Одно касание - и наша механическая начинка придет в реакцию с кровью, а потом разлетится, уродуя тело и дробя кости. Наша сила стала и нашей слабостью, поэтому никто и не рискнул вступить в бой. Страшно, когда бессилен, страшно зависеть жизнью от других. Мы стали живыми бомбами, начиненными взрывчаткой, которая может сдетанировать по одному только мановению руки самого трусливого человеческого солдата. И все... Каким бы мудрым, смелым и достойным воином ты ни был, ты обречен на смерть.... Честно ли?
Мои мысли прервал полковник. Он схватил меня за подбородок и заставил смотреть на себя. Суровое лицо, испещренное следами от оспин и шрамами, низкий лоб и полное отсутствие интеллекта в серых глазах, - типичный человек. Ничего особенного. А вот я занимал его куда больше.
- Это он? - хриплым, посаженным дешевым табаком, голосом осведомился он у своей свиты.
- Так точно! - отозвалось многоголосье, - Третий Направляющий Каракатиц, Лексан Аш.
- Не слишком похож. На ориентировках тот пухлее, а этот... Смотри, чтобы не фэйк! Механической подделки нам только не хватало!
- Это легко проверить! - уверенно заявил какой-то рядовой, и в его руках мгновенно блеснуло лезвие ножа, - Пырнем, если крови не будет - мех.
- Не смейте его трогать! Убери руки, мразь! - неожиданно закричал Марьян, отталкивая от меня полковника. Человек улетел в кучу с мусором, его шапка слетела, обнажив плешивую голову. Аристократы испуганно встрепенулись, а я засмеялся.
Но люди не стали терять времени. Словно лично оскорбленные, рядовые наперегонки бросились к Марьяну. Самый первый и от того гордый собой с размаху зарядил прикладом по лицу, разбивая моему товарищу нос. Остальные накинулись как стервятники, сваливая его и забивая.
Полковник поднялся. Он поправил ало-серый камзол и размеренной походкой подошел к оголтелой своре.
- Достаточно с него, - прикрикнул он, - Марьян Ос, ваша голова нам еще понадобится, - торжествующе протянул он, сплевывая на растрепанную голову Марьяна, - А этого, - полковник перевел насмехающийся взгляд на меня, - К стене!
Меня подхватила дюжина послушных рук и буквально распяла на стене, обездвижив капканами захватов. Я не мог ни пошевелиться, ни отбиться, ничего. Полное бессилие того, кто привык управлять армиями. Но пощечина по моему самолюбию прошла мимо, ведь я принял наш проигрыш еще на рассвете новой эпохи. А теперь я умирал, и все, что имело для меня значение - Евген. Мне просто хотелось его увидеть в последний эпизод моего жизненного спектакля. Все остальное не имело никакого смысла.
Но полковник не унимался. Он, видимо, стремился занять место в моем болезненном сознании. Такой же неспешной походкой победителя, он подошел ко мне и со всей силы рванул ткань камзола на груди. Холод коснулся голой кожи, я дернулся. Пришлось сдерживать порыв раскашляться кровью прямо в лицо человеку.
- Что извиваешься? - насмешливо кинул полковник, ведя пальцем по моей груди, - Смотри-ка, почти как настоящий!
- Он и есть настоящий,....- сдавленно прохрипел Марьян, едва приподнимая голову с земли. Но чуткие рядовые мгновенно прекратили его монолог, снова ударив прикладом.
- Хватит, - спокойно сказал я, впиваясь взглядом в лицо полковника, - Давай, проверяй скорее и покончим с этим.
- Ах, ты! Шлюха фюрера! - взревел разъяренный полковник, по всей видимости, посчитавший мою реплику невыносимой дерзостью, - Молчать!
В следующую секунду тяжелый удар кулака рассек мне губу. Я замолчал, насмешливо глянув полковнику в глаза. Его буквально перекосило от злобы.
- Дай! Сюда! - заревел он на рядового и выхватил нож у него из рук. Холодное лезвие уперлось мне в грудь. Полковник прицеливался прямо в механическое сердце, и он бы не дрогнул.... Но игла холода отделилась от острия, прошла сквозь кожу и коснулась пораженных болезнью легких. Они сжались, судорожно дрогнули и извергли из моей глотки багряную бурю прямо на ало-серый камзол полковника.
- Что это? - истерично выкрикнул, отпрянув от меня. Все замерли, на их побелевших лицах читался испуг с примесью удивления. Стальная хватка рук разжалась, и я повалился на пол.
- Э,... - протянул какой-то смелый рядовой, - Похоже на чахотку.
Полковник, нервно дрожа, кинулся стирать мою кровь с камзола платком. На этот раз его свита не двигалась и не спешила помочь командору. Люди смертельно бояться смерти. Забавно.
- Какая еще чахотка? - отстраненно проговорил полковник, словно не желал принимать очевидность на веру.
- Самая обычная, - Марьян снова подал голос. Он приподнялся и утирал кровь с разбитого носа, - Лексан - человек, аристократ.... Никакой не мех. И он смертельно болен самой человеческой болезнью.
- Как же! - полковник с досадой швырнул окровавленный платок на землю, - Аристократы не болеют! Вы же все человеческое заменили себе на металл. Вы не люди!
- Успокойтесь, солдат, - усмехнувшись, отозвался Марьян, - И не позорьте погоны. Примите правду с должной выдержкой.
- Я не менял легкие.... Моя беспечность, - подтвердил я не без сарказма в голосе.
Тишина прозвенела нервами.
- Полковник, - робкий голос солдата победил паузу, - Очевидно, он не мех.... На южных рубежах сейчас настоящая эпидемия, должно быть, Лексан Аш заразился именно там. Он же отвечал за южный Фронт....
- Сам знаю! - грубо отмахнулся полковник. Он схватил меня за волосы и поволок за собой, - На улицу! Двоих! Обоих в смысле! - запинаясь, раздавал он команды.
Полковник выволок меня на улицу и швырнул на землю. Марьяна притащили следом. Дул немного влажный ветер, принося крупицы морской воды. От соприкосновения с кожей они лопались и разлетались на сотни микроскопических капелек. Я улыбнулся. Чтобы ни происходило, природа всегда удивительно прекрасна.... Кругом чернела земля, слева ее нагло подпирал океан, навязывая свое ледяное господство, а справа виднелись пушистые верхушки елей, как причудливый орнамент украшающие горную гряду, что возвышалась короной над лесом. Мир дышал свежестью и вселенским покоем. Захотелось жить.
Чуть поодаль от нас стояли бесхозные механические повозки. На первый взгляд в отличном состоянии, то есть полностью исправные. Марьян уловил мой взгляд и чуть заметно улыбнулся. Зародилась надежда. Надо было любым способом попытаться добраться до повозок, а потом, если повезет, удастся сбежать. Смысл? Во что бы ни стало, пока мои легкие еще способны дышать, увидеть Евгена! Я должен...
- Оставьте нас! - скомандовал полковник, что не предвещало ничего хорошего. Послушные шавки поспешили исполнить приказ командира, попутно пнув Марьяна коваными ботинками под дых.
Можно сказать, именно это вывело меня из себя.
- Что тебе от нас надо, поскуда! - завопил я, извиваясь и стараясь освободиться от крепкого захвата полковника.
- Ваша смерть, - тихо отозвал он, приподнимая меня за волосы, - Вы ведь не люди. Вы роботы, без эмоций, чувств, без всякого намека на человечность. Оболочка из живой плоти - лишь обман, умелая маскировка вашей искусственности. Твари! Вы унижали человечество много веков подряд, пришло время для мести!
Полковник ударил меня ногой в грудь, отшвыривая от себя. Его губы искривились презрением. А у меня внутри все сжалось. Травмированные легкие рвались наружу, я снова захлебывался кровью, орошая промерзшую землю, глотая комья грязи и пачкая в пыли лицо. Полковник смеялся.
- Тварь, - прошипел он, - Чувствуешь теперь, что такое быть рабом?! Это кара небес.... Жри, ну же! Жри землю!
Он снова бил меня ногами, но теперь по спине, безжалостно вбивая в землю.
- Оставь его! - взревел Марьян. Он поднялся. Кажется, его железное тело справилось с побоями.
- А то что? - полковник схватил меня за шкирку и приподнял, демонстрируя Марьяну мое залитое кровью лицо.
- Убью! - глаза Марьяна стали безумными.
- И как же? М? Смотри, - полковник поднес к моему горлу нож, - Твоя сука исходится кровью. Одно движение и я прекращу ее мучения. Хочешь? Или дать тебе ее трахнуть напоследок? А?
- Завали пасть! - Марьян сжал кулаки. Но он не мог ничего поделать, боялся за меня.
- Ты только и можешь, что кричать. Вы, аристократы, не способны даже себя защитить, не говоря уже о защите страны или Фюрера. Ходит слух, он визжал, как свинья, когда его четвертовали на главной площади.
- Нет, - губы Марьяна дрогнули. Он в бессилии опустился на колени и заплакал навзрыд. Я впервые видел, как аристократ плачет. Точнее, раньше мне не могло прийти в голову, что такое вообще возможно. Тем более плакал Марьян. Марьян! Наш вечный айсберг спокойствия, самонадеянный меч Империи, князь цинизма и равнодушия. Из-под темных ресниц катились прозрачные раскаленные капли. Он прятал глаза, от влаги вспыхнувшие морской бирюзой, и отворачивался, стыдливо вытираясь рукавом. Как ребенок, несправедливо обиженный более сильным одноклассником.
- Марьян, - прошептал я, пытаясь подползти к нему, - Не надо....
- Заткнись, - зло отозвался он, - Ты не понимаешь.... Я мог все исправить, я должен был. Но я не справился....
- Как трогательно, - посмеялся полковник, отшвыривая меня, - Всегда мечтал замочить трясущуюся аристократическую суку, которую предали командиры, - он крепче сжал нож и направился к Марьяну, оставляя меня позади.
Но полковник не обратил внимания на то, что мне удалось отползти от него на расстояние достаточное для маневра, не заметил он, и как блеснули красными точками мои глаза, наводя прицел. Он просто был жалким, беснующимся от безнаказанности и власти, человечком. А пока он упивался нашим безвыходным положением, я активировал свою систему. Боевой режим. Теперь глаза-сканеры фиксировали каждое движение человеческой биомассы, и я бы моментально среагировал, если бы траектория поменялась. Ноги напряглись искусственными мышцами, дающими превосходство в скорости. В запястье отдало холодком. Я усмехнулся.
- Эй! - крикнул я. Не привык бить в спину, да и надо было дать Марьяну шанс добраться до повозок. О себе я сейчас не думал. Из нас двоих хоть кто-то должен был выжить. Прости, Евген...
Полковник медленно - мне так показалось - обернулся. Механизмы голени напряглись сильнее, отпружинили с земли, и я поднялся в воздух, обрушиваясь на полковника. В полете моя рука трансформировалась в плоское широкое лезвие, безошибочно координируемое глазами-прицелами. У полковника не было ни единого шанса.
- Лексан Аш,.... - шепнули вмиг побледневшие губы человека. В следующую секунду прямым ударом я снес его голову. Но что-то пошло не так.... Уши заложило тревожным писком механизмов, а потом резкая боль во всем теле лишила меня ощущений реальности. Яркая вспышка заволокла глаза, и я провалился в бездну, понимая где-то на границе сознания, что этот несчастны таки успел в последний миг нажать "кнопку".
Дрожь. Я открыл глаза, сверху на меня глазело серое небо. Боль выворачивала наружу. Я чуть приподнял голову. В моих ногах копошился Марьян, торопливо сжимая колени тугими полосками ткани, бывшей ранее рукавами его рубахи. Кругом все замызгала кровь с частичками мяса и осколками механизмов. Кровавая масса ниже колен - все, что осталось от моих ног.
Меня чуть не стошнило, я судорожно дернулся. Марьян мгновенно среагировал. Он подлетел заботливо взял мое лицо в свои руки и прошептал:
- Лексан, только держись! Я спасу тебя, спасу.
- О...Он,... - задыхаясь, шептал я, - Говорил - предали.... О чем? О ком? - меня скрутило судорогой, я закашлял, - Евген...
- Молчи! - товарищ успокаивающе прикоснулся губами к моему лбу, - Все хорошо... Будет хорошо.
- Евген.... Евген... Ты знаешь.... Скажи, умоляю....
- Ну, почему? - с отчаянием взревел Марьян, - Даже сейчас! В таком положении! Тебе так важно?! Почему?!
Вместо ответа я лишь простонал. Мир снова стал черной пустотой. Марьян говорил что-то еще, но я уже не слышал, просто ощущал тепло его рук. Оно давало надежду. Наверное, у Евгена точно такие же руки....
***
Мерное покачивание успокаивающе касалось тела, мышцы расслабленно ныли, но это было даже приятно. Я попробовал пошевелиться, вроде ничего критического. Потом вспомнил о ногах, точнее о том, что у меня их больше нет. Нервный холодок ударил в сердце, прошелся по коже дрожью и судорогой свел колени. Я встрепенулся, чуть ли не подскакивая на постели. Было светло. Протерев глаза, я понял, что нахожусь в корабельной каюте, а то, что мы сейчас плыли, доказывала небольшая качка. На острова.... Значит, все-таки удалось Марьяну бежать.... Да, еще и меня с собой захватил. Тоже мне герой! И зачем ему калека, уж бросил бы там, на Новой Елене. Птицам тоже надо есть, а испорченная железяка вроде меня вполне бы сгодилась.
Ноги. Странно, они даже не болели. Но смотреть на них я немного опасался, как-то совершенно не радовала перспектива лицезреть кровавые обрубки. Я с интересом обвел взглядом каюту. Стеллажи с захламлением из механических деталей, кипа бумаг, одинокий стол с картами - типичная офицерская каюта Каракатиц. Только вот широкая двуспальная кровать с нарочито дорогим шелковым бельем выбивалась из аскетичного военного убранства. Я усмехнулся.
Но все же мысли о ногах вернулись. Я осторожно пошевелил ими, странно - рецепторы прекрасно ощущали кровать. Но у меня же нет ног?!
Я приподнял голову и медленно стал стаскивать одеяло со своих пострадавших конечностей. Блеск новеньких протезов ударил в глаза.
- Ничего себя! - присвистнул я, - Сколько же я был в отключке... Эм, и неужели Марьян нашел конструктора, который смог приладить механизм к мышцам и нервным окончаниям? Такая сложная операция... на корабле...хм...
Меня бил озноб. Я, конечно же, был счастлив, что не потерял способность к передвижению, но и удивлению моему не было предела. Марьян... Он действительно смог не просто меня вынести из плена, но и найти корабль, провести операцию и сохранить мне ноги. Я глубоко вздохнул.
Меня ожидал еще один сюрприз - в легких отсутствовала раздражающая хрипота, которая щекотала горло и заставляла кашлять. Ее не было. Вообще. Я принялся усиленно дышать, покашливать, но тщетно. Казалось, чума моей жизни испарилась.
Я сел, отмечая неприятную тяжесть и глухую боль внизу живота. Наверное, ударило взрывной волной. Но сейчас я мог забыть о боли и не обращать на нее никакого внимания, ведь на меня свалилось столько хороших новостей!
Поерзав немного и найдя оптимальное положение, я принялся себя осматривать. Протезы были в прекрасной форме, новые, с усилителями на голени, а еще с амортизаторами и внутренней системой охлаждения.
- Вот это да! - довольно пробормотал я, - Жаль, на формирование кожной ткани не было времени.
Но разве это проблема? Я спокойно поживу с металлическими деталями, но зато буду ходить. Это того стоит. А еще стоит всех проблем - чистое дыхание. Я без препятствий вдыхал влажный морской воздух, ощущая полными легкими силу. Я был свободен от болезни и почти счастлив. Интересно, что Марьян сотворил с моими легкими?
Я распахнул тонкий лен рубашки и взглянул на грудь. Чуть ниже ключиц серебрились две маленькие точки. Провел рукой, металл был вживлен в нутро и уходил, по всей видимости, вглубь до легких. Я понятия не имел, что это такое, но раз оно помогало, то, значит, ничего опасного.
Успокоившись, я снова откинулся на постель. Чуть приподняв ногу, я любовался отблесками света на металлических изгибах идеально выверенного протеза. Если бы только Евген был сейчас со мной, я действительно ощутил бы счастье. Жизнь была уже в неопасности, но все-таки для ее полноты мне катастрофически не хватало старого друга.
Неожиданно дверь хлопнула, и в комнату вошел Марьян с чашкой кофе. Я принюхался, любил наслаждаться терпким запахом напитка, особенно если к нему примешивался гвоздичный аромат - у аристократов излюбленный способ готовить кофе, смешивая специи.
На самого Марьяна я забыл обратить внимание, хотя и следовало поблагодарить. Я сладко потянулся.
- Что? Пришел в себя? - сухо проговорил он, ставя кофе на прикроватный столик.
- Ага, - кивнул, жмурясь.
Марьян сдернул с меня одеяло, немного грубо для заботливого друга, и резко схватив за ногу, принялся проверять протез.
- Эй! Осторожнее! - возмутился я.
- Хорошо прижились. Отлично, - словно не заметил мой реплики Марьян, - На корабле есть мобильный склад механизмов, тебе повезло.
- А что ты сделал с легкими? Я здоров!
- Не совсем. Я установил распорки, они формируют электрополе, как капсулу для легких, и не позволяют скапливаться там крови.
- И где ты взял такой механизм?
- Не твое дело, - Марьян прекратил осмотр и сел в моих ногах, - Доберемся до островов, я проведу тебе полноценную замену. С распорками ненадежно, к тому же они управляются гипоталамусом, а ты к такой системе не привык. Насколько я понял, твой чип не активирован.
- Я не ставил зависимых механизмов, все работают автономно. Вдруг не смогу контролировать....
- Понятно, - Марьян уставился мне прямо в глаза. Я заметил в его взгляде что-то нервное, злое, будто он затаил обиду.
- Что-то не так? - я поежился.
- Все так, - буркнул Марьян, - Жду, когда ты про Евгена спросишь.
- А что с ним? - я чуть смутился.
- В миллиардный раз повторю, я не знаю, - надменно проговорил мой товарищ, - Как самочувствие?
Я прислушался к себе.
- Нормально.