Пётр бросился навстречу Антону. Тот, улыбаясь, протянул к нему руки ... но тут же был отброшен в сторону Чаком, и в тот же миг перед ним врезался в песок Арены тяжёлый меч одного из Гиперборейцев. И на долю секунды Антон встретился с ним взглядом.
- Так вот они какие - берсерки... Всё равно кого убить, ничего не соображают ... Мухоморов, что ли, нажрались...
Он читал как-то в одном из популярных изданий, что воины Древности варили разные странные напитки перед боем, и одной из составных частей как раз и были грибы мухоморы. Эти напитки оказывали сильное галлюциногенное воздействие, в том числе, снимали ощущение боли и страха. Таких воинов называли берсерками, "бесстрашными безумцами", как объяснил ему как-то дед.
- Философия - потом! - прозвенел в голове голос Чака, - В сторону! В сторону давай!
И опять возник перед глазами образ смеющегося Джак-Алла.
- Сюда ударишь - ранишь легко! Но легко раненый противник может быть очень опасен, он ещё может сражаться! А вот если - сюда бить, тяжёлое ранение нанесёшь, - проблем он тебе уже не доставит! Смотри! Слушай! Запоминай! ВСПОМНИ, когда надо!!!
Дальше Антон действовал, не рассуждая, - он ЗНАЛ, что надо делать. Меч Гиперборейца как бы сам собой оказался в его руке, вернее, руках, - ему пришлось держать его обеими руками. Зато, с каким успехом! Гипербореец упал, как подкошенный, и в глазах его читалось такое удивление, какое он не испытывал никогда в жизни ...
- Дитя Рима!!! - бесновались трибуны, - Где дети Рима - там Победа!!!
- Откуда - дитя Рима?! Не видишь, он одет как варвар, - в брюках?!
- И наши Всадники брюки уже давно носят, нечего меня учить! Отец его, наверняка, офицер Всадников! Вот малец и подражает ему!
- Да если и варвар - за наших бьётся, значит, Наш!!!
- Да за свою жизнь он бьётся! Чуть жив остался, - Котяра его случайно толкнул, Медведя испугавшись!
В эту минуту Авл увидел, что один из Ужасных Медведей свернул в его сторону и несётся прямо на него... И белый свет померк в глазах помощника Бакенхонсу - он камнем рухнул на тело Лициния, которого собирался оттащить прочь с Арены... Правда, так и не выпустив из рук ящичек с медикаментами.
Пётр пронёсся мимо Антона, навстречу Медведям. Один из них отстал от своих собратьев, - видимо, помоложе был или недостаточно опытен, - его явно ошеломил рёв трибун. Вот к нему и подбежал Пётр и схватил руками за шею. И ... ничего не ощутил, никаких "мыслеобразов"- ни ярости, ни боли, ни воспоминаний о свободной жизни, ни желания отомстить за плен ... ничего.
- Это же Фантомы! - крикнул он. (Примечание: см. Первую книгу.)
И тут же застонал от боли - в бок вонзился клинок одного из Гиперборейцев. Который тут же рухнул на песок Арены ... а перед Петром возник загорелый человек, увешанный оружием.
- Аппий! Ты всегда появляешься в нужный момент! И, самое приятное, с оружием! (Примечание: см. Вторую книгу.)
Морской Диверсант Античности только хмыкнул что-то неразборчивое в ответ и тотчас стал отбиваться от очередного наседавшего на него Гиперборейца. А собака с прекрасным именем Друг, встала рядом с Петром и уже не отходила от него ни на шаг, скаля зубы на противников. А те, будучи наслышаны о Боевых Псах Рима, поглядывали на него с опаской и не очень-то стремились подойти к его Хозяину.
- Юная дева на Арене! - вдруг просто взвыли трибуны, увидев как Уля "работает" кинжалом, пересадив кота Цицерона себе на плечо, - Амазонка!!! Так вот они какие, дочери Скифии!
- Я - дочь Русии! - вдруг звонко выкрикнула Уля, - Русь - моя страна!
- Дочь Русии! - тотчас заорали Зрители, - Слава дочери Русии!
- И где такая страна? - по-прежнему пьяно икая, обратился Наместник к своему брату.
- Думаю, лучше не знать, - хмуро ответил тот.
- Это точно! - подумали телохранители Наместника, - Уж если там дети так сражаются, что говорить об их родителях?!
Африкан шатался, истекая кровью, но не сдавался.
- Не возьмёшь, - скалил он зубы на Борея, - Слабо тебе! Вызывай ещё своих на подмогу, иначе не справишься!
- Как скажешь! - услышал он в ответ.
И на Арену выбежали ещё пятеро Гиперборейцев.
- Нечестно! - опять заорали трибуны, - Прекратить бой!
- Ещё чего! - пьяно развалившись в кресле, бубнил Наместник, - Вон как Котяры бьются с Медведями! Когда ещё такое увидишь! ... А впрочем, могу забрать себе и тех, и других! И хоть каждый день на такие бои любоваться, а? Что скажешь, брат?
- Медведи побеждают, - брат Наместника становился всё мрачнее и мрачнее.
Но это было не так, - Киясы уводили Фантомов к краю рва, намереваясь заманить их на дно, из которого Фантомы самостоятельно выбраться бы не смогли. И одновременно, следили за своим Принципалом, - не требуется ли их немедленная помощь... Не требовалась, - Антону помогал сам Джак-Алл - непревзойдённый Воин Древности.
А вот численность Гиперборейцев ... в этом была настоящая опасность ... сначала - Борей с братом, потом ещё двое, после этого семеро "гиперов" выбежало на Арену, потом ещё пятеро ... А из Наших?! Африкан, с трудом стоящий на ногах ... но категорически отказывающийся падать, или, тем более, бежать! Пётр, Глеб, Аппий, ну, Киясы, конечно, да Антон, Уля и собака Друг ...
И не надо забывать, что Гипнрборейцы были профессиональными бойцами, а ... ну, можно не продолжать. И, как ни храбры были Наши, но настал момент, когда Гиперборейцы прижали их к краю рва, который отгораживал Арену от Зрителей ...
Наши стояли плечо к плечу, не выпуская оружия из рук. Гиперборейцы же, зло посмеиваясь, замерли напротив них, время от времени посматривая на ложу Наместника,
Который должен был поднять вверх правую руку с поднятым вверх большим пальцем - знак "Меч из ножен", знак Смерти ... (Примечание: см. Первую книгу.)
- Ты песни поёшь? - возник тут перед Антоном образ Джак-Алла.
- Ну, да, детские, - ответил Ан-Тон.
- Как, например?
- Вышли Завры из лесочка,
Я поднялся на носочки,
Только поздно уж бежать,
Спрятаться бы под кровать!
Но учуют носом ведь, -
Вот такая круговерть.
- Это не песня, - посуровел Джак-Алл, - Это просто самоубийство какое-то... Ну надо же, - от Завров и под кровать! Чему детей учат ... Песню давай! Песню пой, Ан-тон! Песню! Чтоб мороз по коже! Чтоб умирать не страшно!
Антон мотнул головой, мираж рассеялся, исчез верный Джак-Алл, поклявшийся защищать его вечно ...
И Антон вдруг запел громким голосом, -
- Как ныне сбирается Вещий Олег
Отмстить неразумным Хазарам,
Их сёлы и нивы, за буйный набег
Обрёк он мечам и пожарам.
А припев подхватили уже и Пётр и Глеб, пели даже Киясы, и Антону не было интересно, откуда они знают слова, - знают и всё! И Африкан и Аппий слова за всеми повторяли.
- Так громче музыка играй победу!
Мы победили, и враг бежит, бежит, бежит!
Так за Царя, Отечество и Веру
Мы грянем громкое Ура! Ура! Ура!
А в это время ...
- Внучок! А внучок! Ты где? - искала Лесная Бабушка внучка своего, Норушника, - Где ты, малыш? Прячешься от Бабушки? Видать, решил напугать свою Бабулю, которая тебя нежно любит! Ай, озорник, озорник! Д а где же ты?
- Я здесь, Бабушка! - раздался утробный голос Норушника, - И ничего я не прячусь ... - дальше послышались всхлипы.
- Ой, да никак ты плачешь?! - обомлела Лесная Бабушка, - и помчалась семимильными шагами на голос любимого внучка.
Да, именно семимильными... на то и Лесная Бабушка ... Ещё и не на такое способна.
И скоренько обнаружила своего любимого внучка на берегу Озерца, того самого, где Антону показалось, что на него из - под воды два огромных красных глаза глядят ... (Примечание: см. Первую книгу.)
Норушник сидел на берегу этого самого Озерца, глаз не отрывал от поверхности воды и не переставал всхлипывать и приговаривать, -
- Ой, сейчас погибнут! Ой, не могу больше смотреть! - и глаза огромной лапой закрывал ... но сквозь перепонки между пальцами подглядывал, - Вот сейчас погибнут! Все!
Успокоившись, что с внучком ничего не случилось, а просто нервы его слабые взыграли, Лесная Бабушка подошла вплотную к почти крокодильей морде Норушника и принялась ласково поглаживать множество бугров и наростов на оной, приговаривая, -
- Жалостливый ты мой! Опять за кого-то переживаешь, опять всё к сердцу берёшь!
- Дык Наши же! Оттого и горюю! - и опять слёзы пролил в Озерцо.
Сидевшая неподалёку в тростниках Русалка брезгливо отодвинулась в сторонку, но не уплыла, продолжая наблюдать.
Лесная Бабуля заглянула в Озерцо. Там, как на большом экране, виден был весь неравный бой Людей - и не только - с Гиперборейцами.
- Ты только глянь, как наседают-то! - неодобрительно покачала она головой, - Никогда я этих Борейцев не любила, - уж больно зазнайство у них было хорошо развито.
- А они тебе поклонялись, Бабуля! Одной из покровительниц своих считали!
- Вот это они зря! - захихикала Лесная Бабушка, - Слишком были злые и заносчивые ... даже для меня.
- Поэтому ты их и "кинула" - в тот день, когда ...
- Смотри, смотри! - прервала она любимого внучка, - напоминание о "Том Дне" было ей явно неприятно.
- Да уж глаз не отрываю, как смотрю! Жалко мне, жалко их, - опять заревел Норушник.
- Дык сердце у тебя, дорогой мой, доброе такое, всех-то ты, как солнышко согреть готов!
Норушник искоса посмотрел на Бабулю, не шутит ли, но увидел только нежность в её глазах, и разоткровенничался.
- Гад я, Бабуля, Гад последний! - и прижался к ней огромной мордой.
- Не последний! - кротко успокоила его та, - Есть и похлеще тебя, не сумлись!
- Я же их туда и ... "засандалил"!
- Знать было за что!
- Ещё бы! - и увидев, что любимая Бабуля вопросительно на него смотрит, пояснил охотно, -
- Они меня не любят!
- И всего-то? - с огромным облегчением рассмеялась Бабуля, - Уж я-то невесть что думала!
А это -принимай, как награду, - не любят, значит, боятся!
- Ни разу со мной не поздоровались! Всё - шасть мимо, будто я пустое место!
- Ну, это безобразие, конечно, но нервов твоих не стоит, дорогой мой!
- А вот этот, - тыкал Норушник огромной лапой в изображение на воде, - Этот замахнулся на меня даже! (Примечание: см. Первую книгу.)
- Да быть того не может! - Лесная Бабушка руками всплеснула, - Думаю, он от страха от тебя загородиться хотел, а ты уж и расстроился, сердешный мой!
- А жалко их ... жалко! Свои ведь! Нашенские! И Дача этой ихней Татьянки - ведьмы, видите ли, доброй, прям на краю нашего Леса стоит... сколько раз я их всех в окно наблюдал! И ведь поинтереснее иного кина жизть-то ихняя бывает!
- Дык не майся, помоги им! - Лесная Бабушка решила быть великодушной, - ведь с дорогим внучком ничего страшного не произошло - вот радость-то!
- Не могу! - насупился Норушник, - Я их наказал!
- Ну, это дело хозяйское - хочу - милую, хочу - голову секу... Слушай-ка, они песнь запели непростую! Призывают кого-то на помощь, слышь, а?
- Кого, кого? - подскочил на месте Норушник, - Вещего Олега зовут! Это его Песня! Эх, эта Змеюка, что его укусила, не столько яду ему дала, сколько многолетия! Да чего там - бессмертным его сделала!
- Нехорошо так о родственниках отзываться, ведь та Змеюка, как ты сказал, приходится тебе ...
- Не допущу! - взревел Норушник, - Я! Я сам! Помогу!
И он, вытирая обеими лапами слёзы с морды, низко склонился над Озерцом. А на дне Озерца - кого только не было, - и Лягушиные Семейства целыми Кланами на подводных кочках расселись, и штук десять, честное слово, не меньше- Русалок, даже два Лесовика рядом с ними примостились - и все таращились на происходящее ...
- Брысь! - взревел Норушник, - Не мешать! А то помощь вовремя не поспеет!
И всю "подводную братию" точно ветром сдуло. Но время-то потеряно было ...
А на Античной Арене ...
- Из тёмных лесов навстречу ему
Идёт вдохновенный кудесник, - пел Антон, а остальные тотчас подхватывали.
- Что за балаган?! - таращил на них глаза Наместник, - Что ещё за хор мальчиков?!
- Там и девочка есть, - задумчиво протянул его брат, - Очень хорошо кинжалом работает, как мы видели.
- Да я сейчас, - начал приподниматься из мягкого кресла Наместник.
И правую руку начал поднимать, чтобы подать знак к резне.
И в этот момент брат ударил его сзади по шее, - да так крепко, что Наместник мгновенно отключился, - в кресле так и замер, голову на бок свесив.
Брат Наместника медленно обернулся к телохранителям.
- Вы что-нибудь видели, ребята ... только что? - спросил нежно так.
- Мышка вон там пробежала, - тотчас ответил один из бравых парней.
- Но нашему Наместнику это не помешало крепко спать! - подключился другой.
- Молодцы! - тихо сказал брат Наместника, - За такую бдительность будете удостоены награды! - и он многозначительно посмотрел на них, позвенев при этом золотыми монетами в складках своей роскошной одежды.
Телохранители уставились преданными глазами на своего, похоже, нового хозяина.
А обречённые, как все думали, продолжали петь, -
- Волхвы не боятся могучих владык,
А княжеский дар им не нужен,
Правдив и свободен их вещий язык
И с волей Небесною дружен!
- Так громче музыка играй победу! - взревели вдруг трибуны справа, - Мы победили, и враг бежит, бежит, бежит!
- Так за Царя, Отечество и Веру! - звонко выводил Антон, - Мы грянем громкое Ура! Ура! Ура!
- Ур-р-р-р-а-а-а!!!! Урр-р-р-а-а-а!!! Ур-р-р-р-а-а-а!!! - неслось по трибунам.
Гиперборейцы растерянно озирались. Что-то явно пошло не так, - ведь посланник Наместника, перехвативший их по пути к Арене, дал им чёткие указания, - Бой до Смерти.
А тут, похоже, что и Зрители не на их сторону встали ... Такого Борей не мог даже припомнить... Он чётко понимал, что в такой ситуации он бы точно Арену покинул ... бежал бы, если называть вещи своими именами, - и от того ярился ещё больше.
- Вы что, ошалели? - орал какой-то старик в богатых одеяниях, - о какой победе вы орёте?! Да их сейчас прикончат, как ... как ... - он всё никак не мог найти подобающего уничижительного слова, но его никто не слушал.
Да и нельзя сказать, чтобы все перешли на сторону Команды Африкана - так теперь называли всех Храбрецов, которые пришли ему на помощь безоружными, но отважно вступили в бой. Но Песня захватила всех, произвела магическое воздействие даже на самых больших скептиков, - её слова хотелось повторять и повторять ...
- Эй, уринатор! - орали Аппию Центурионы, следившие за порядком в Цирке во время Поединков, (Примечание: см. Вторую книгу.) - Мы тебя знаем! Твоя сестра замужем за нашим Старшим Офицером! И мы говорим тебе, - прыгай в ров! Никто не осудит!
- Там занято! - белозубо улыбнулся им в ответ Аппий, - Там - "Белый Ужас Севера"!
Во рву бесновались Фантомы Белых Медведей Борея, загнанные туда Киясами, но вылезти оттуда самостоятельно не могли - на то и ров был.
- Да он бы и так не прыгнул! - гордо крикнула красивая молодая женщина с первого яруса, - Мой брат не таков, чтобы друзей бросать!
Да, был такой обычай в некоторых краях Империи - в Защитный Ров можно было прыгать ... никто не запрещал спасать свою жизнь в крайнем случае любым способом, но ... это было позорно., никто потом руки бы не подал.
А Пётр и Глеб почувствовали вдруг дуновение лёгкого ветра на разгорячённых лицах ... запахло степными травами, потянуло дымком боевых костров ... в воображении возникло бездонное небо над бескрайней Степью ...
- Пришёл! - радостно воскликнул Пётр, озираясь.
- Да1 Это он! - крикнул Глеб и, сорвавшись с места, бросился на Борея.
- Кто пришёл?! Откуда?! - завертел головой и Антон, но никого нового не увидел.
- Всем оставаться на местах! - бросил Пётр уже на бегу, - Киясы! На вас оставляю!
Чаки и Лаки тотчас "выдернулись" вперёд, по выражению Младшего Кияса, (Примечание: см. Первую книгу.) - и вовремя, - едва успели перехватить Антона и Улю, помчавшихся вслед за взрослыми. А вот Аппия - не успели, и он вступил в бой сразу с двумя Борейцами.
Африкан застонал, пытаясь идти вперёд, но тотчас рухнул. Правда, по-прежнему постанывая, всё же поднялся на одно колено, - так и стоял, сжимая меч в руке, не сдавшийся.
- Уйди! Только мешаешь! - крикнул Аппию Пётр, подбегая, и играючи опрокинул обоих его противников на песок,
Аппий только головой мотнул, отбиваясь от других подскочивших к нему из Команды Гиперборейцев. И - сам справился.
А собака Петра, приведённая Аппием, в ноги Гиперборейцев бросалась - и кусала их, кусала, кусала ... Молча причём, не до выражения эмоций было.
- Кто пришёл-то? - продолжал повторять Антон, не отрывая глаз от возобновившегося, казалось, неравного боя, - Кто? Ответьте!
- Я пришёл! - услышал он рядом с собой громкий шёпот, - да и не шёпот, скорее - тихую речь.
Антон поднял голову ... над ними возвышался еле различимый силуэт богатыря в полном воинском вооружении, восседавший на таком же огромном коне. А в руке богатырь держал копьё ...
И Антон вспомнил - ведь точно такой же силуэт он видел не так уж и давно, когда он и Сергей так неожиданно изгнали Эвил из Страны АрсенИи ... "Всадник на коне с Копьём в руке, Змея поражающий!" - так кричали они тогда, взывая о помощи. (Примечание: см. Первую книгу.)
- Услышал я, как вы песню Олегу пели ... хорошо пели! С душой! Я ему тоже помогал нашу Землю защищать - вот и пришёл, - он с улыбкой смотрел на Антона, - В бой не терпится?
- Хочу! - выдохнул тот, - Нашим помочь надо!
- Ну да, конечно! Без тебя не управятся! - по-доброму рассмеялся Богатырь, - Ну да ладно, иди!
И Антон ощутил аромат степных трав и цветов, дым костров защекотал в носу ... - и он ринулся в бой, ощутив прилив дивных сил.
- А я?! - расстроилась Уля, - Я же Воительница! Пустите меня!
- Твои бои - впереди, - покачал головой Богатырь и ... видение растаяло в воздухе.
И никто ничего не заметил. Всеобщее внимание было приковано к Арене. А там ...
- Ур-р-р-р-а! - орали трибуны, при виде невероятной Храбрости и Доблести тех, кого уже некоторое время назад они назвали "Нашими". Не Римляне, да ... Но бьются-то за Рим! Вернее, за Честь Рима! Выходит, - свои!
- Да за жизни свои они бьются, - со вздохами ворчал всё тот же недовольный всем и вся старик в богатых одеждах, - Но ... почему не убивают?! Обезоруживают, да обездвиживают ... неинтересно как-то ... Вот во времена моей молодости ... - но его опять же никто не слушал.
А в Лесу, в Другом Времени, бесновался Норушник, - и на хвосте стоял, и по Озерцу лапами бил, и орал-блажил на весь Лес,
- Это я! Я! Я должен был им помочь! Бабуля! Да как он посмел опередить меня?! Я уже почти решил, а он!
- Посноровистее, да побойчее надо быть и в хороших делах, внучок, - отвечала ему Лесная Бабушка, тоже немало расстроенная, что её внучку "нос утёрли" ... не в первый раз, надо сказать, - А то отправить их за тридевять земель смог, а вот ...
- Что делать теперь?! Не допущу, чтобы меня в чём-то он опередил!
- Думать будешь? - вздохнула Бабушка.
- Буду, - недовольно буркнул внучёк.
- Это надолго, - опять она вздохнула, да и пошла по своим делам, - быстро думать внучёк не умел. Вот если что покапризничать, да напако ... то есть, напроказничать, - это быстро делал.
Брат Наместника замер в Ложе, не в силах оторвать глаз от Арены.
- А я хотел их спасти ... шептал он, - Брата даже "вырубил" на время ... Да они сами кого угодно спасут! Неужели мне так повезло?! Здорово на вас теперь надеяться буду!
Он знаком подозвал распорядителя Игр.
- Заканчивай! Исход боя очевиден!
- Но ... - Распорядитель Игр покосился на "спящего" Наместника.
- Брат спит, не видишь?! Ты рискнёшь его разбудить?
Распорядитель только низко склонил голову, и сделал знак рукой горнистам. В тот же миг раздались звуки труб, оповещающих об окончании поединка. Который, и в самом деле, был окончен - все гиперборейцы валялись на Арене - кто стонал, кто от ярости зубами скрежетал, - полностью разгромленные двумя неведомыми Бойцами и каким-то мальчишкой. Правда, этот мальчишка знал куда бить и бил метко ... и крепко.
- Колдовство всё это! Колдовство! - хрипел-рычал Борей, зажимая рукой кровь, сочившуюся из раны - не смертельной, но болезненной, - Не честная победа!
- А ты у нас, значит, честный? - подошёл к нему Петр и кивнул на "кормушки", валявшиеся без сознания неподалёку.
Борей и глазом не моргнул.
- Цель оправдывает средства, - сказал и усмехнулся.
- Где-то я это уже слышал ... и воспоминания не из приятных ...
Тем временем Распорядитель Игр выскочил на Арену и помчался к Уле.
- Не вздумайте заговорить! - бросила она Киясам.
- Сам знаю, не дурак! - буркнул Чак.
- Я же не Цыпыч болтливый! - хмыкнул в её сторону и Лак.
А Распорядителю нужны были имена новых Героев Арены, дабы провозгласить их во всеуслышание. Потому, что почтенная Публика желала знать!
А почтенная Публика вообще, казалось, сошла с ума от восторга. Услышав имена героев, они принялись оглушительно скандировать их.
- Петриус!!! - орали одни трибуны.
- Глебиус!!! - не отставали от них другие.
- Юный Антониус!!! - заходились в крике третьи.
- Аппий - Морской Диверсант и на суше хорош!
И тут возмутилась Уля.
- А про тех, кто первыми приняли бой, забыли?! Африкан и Лициний были здесь не для боя, но не покинули Арену!
- А-а-а-а! - заорали зрители, услышавшие её слова в общем гаме, - Африкану и Лицинию - Триумф!!!
- Всем сегодняшним Героям - Триумф!!!
- И что сие означает? Никогда не слышал, чтобы Гладиаторам триумфы устраивали.
- По улицам нас пронесут на руках, и потом в любом трактире у нас будет бесплатная выпивка, пока ... пока не забудут! Или другие герои появятся, - охотно пояснил Аппий, деловито собирая оружие - выроненное ранеными бойцами, - свой законный трофей - это он тоже объяснил.
Наместника, так ещё и не пришедшего в себя, унесли домой заботливые рабы. Брат Наместника велел своему доверенному слуге проследить и сообщить ему, где живут новые Герои Арены, лелея в душе надежду, что мальчик Антониус со своими ну уж очень большими Котами, сможет-таки помочь ему ... Поэтому повелел другому доверенному слуге немедленно доставить этих Замечательных Детей и их Необыкновенных Котов на Виллу брата. Что и было немедленно исполнено, хотя Антон и Уля и сопротивлялись, как могли, - вербально, правда. И никакие доводы, типа - мы все - друзья, мы всегда вместе и т.д., - не помогли. Брат Наместника объяснил им, что с не меньшей радостью позвал бы с собой и новых богов Арены, но жители Города не поймут ... и не простят.
По Арене уже деловито сновали Рудиарии, подбирая раненых и помогая им добраться до лекарей. Гиперборейцы пожелали иметь дело только со своим врачом и их быстренько отвезли на пристань, где стояла их огромная триера. "Кормушки" загнали медведей в трюм. Борей, не стесняясь в выражениях, поносил на чём свет стоит негостеприимный Город и его обитателей.
А обитатели города были счастливы! Такого боя не помнили даже старики! И как же приятно им было нести на своих плечах Победителей в маленький и старенький Цирк неподалёку от главной Площади! А уж как был рад владелец этого самого маленького-старенького! Ведь теперь его "рухлядь" - именно так он называл своё владение, приобретал статус одного из самых знаменитых Цирков! И не только Африки, но, может, даже всей Империи!
И никто, ну, ни один человек, не обращал внимания на низкорослого толстяка, который бежал за группой молодых людей, бережно и торжественно несущих на своих плечах Победителей ... а толстяк не отставал и всё кричал. До хрипоты уже, -
- Это - мои рабы! Я заплатил пиратам! Петриус, Аппий - рабы! Мои, мои, мои ... (Примечание: см. Вторую книгу.)
Но эти слова услышал доверенный слуга брата Наместника и не преминул сообщить об этом своему хозяину ...
Ночью в маленьком, но таком теперь знаменитом Цирке, никто глаз не сомкнул. Бакенхонсу и Авл делали всё для спасения Лициния, жизнь которого висела на волоске. И по мере того, как приближалось утро, египтянин всё больше мрачнел. Пробовали помочь и Пётр с Глебом - медицинские познания у них были неплохие - но с печалью убедились, что все сверх Силы, дарованные им их могущественным Покровителем, исчезли.
Бакенхонсу сидел, закрыв лицо руками.
- Не твоя вина, - пробовал успокоить его Пётр, - У всех неудачи бывают.
- Неудачи? При чём тут это? Я друга теряю ...
- Лициний вступился за нас однажды, - подошёл к ним Авл, закончивший мазать- перевязывать Африкана, - По сути, спас нас ... Мы ему обязаны.
Приковылял, держась за стену и сел рядом с койкой раненого друга и Африкан. Долго смотрел ему в лицо.
- Он не должен, - сказал наконец, - Он просто обязан вернуться ... и я, почему-то, в этом уверен, - ну, что останется с нами. Хотя бы для того, чтобы Борею с братцем морды набить ... Слышь, Лициний! Ты обязан это сделать!
А поскольку никто ничего не сказал в ответ, он продолжил, повздыхав немного, -
- Меня ещё никто никогда так не бил, ребята ... Думал - всё, пропал ... А оно вон как повернулось! Триумф нам сделали!
- Тебя ещё Русалы не били, - тихо сказал тут Аппий.
Он сидел в углу Лекарной, задумчиво глядя на звёзды на светлеющем небе.
- Кто, кто?!
- Русалы... Ну, русалки-мужчины.
Африкан повернулся к нему, правда, тихонечко постанывая, демонстрируя этим наивысший интерес к сказанному.
- Потом как-нибудь расскажу, - отмахнулся Аппий.
- Вы, уринаноры, тоже весело живёте, как я посмотрю!
- Будь уверен!
Собака по имени Друг, не отходившая от Петра ни на шаг, вдруг повернула голову к двери и заворчала. Тут же в дверь тихонечко поскреблись.
- Поклонницы! - фыркнул Африкан, - Никогда не думал, что скажу, что поклонницы - не вовремя!
- А это не ... - начал Бакенхонсу.
- Они бы не стали утруждать себя политесом, - успокоил его Пётр, понявший, что Бакенхонсу опасается возвращения Гиперборейцев.
- Вышибли бы дверь ударом ноги, - добавил Глеб.
Бакенхонсу кивнул Авлу и тот осторожно открыл дверь.
- Доброе утро, уважаемый! - поднялись со своих мест Пётр и Глеб при виде дедушки Гая.
- Внук не послушался меня и ходил на эти бесовские ... на Игры, и он всё мне рассказал.
Из-за его спины выглянул Гай - щёки его так и горели. Похоже, заработал он таки оплеухи от деда.
- Меня привёл сюда долг человеколюбия, - продолжал тем временем его дед, - Не считаю себя сильным в медицине, но ... попробовать ведь можно я надеюсь? - и он вопросительно посмотрел на Бакенхонсу.
- Можно! - только и сказал тот, вставая с табурета рядом с койкой Лициния.
Дед Гая поспешно занял его место и, протянув руки к умирающему, начал медленно водить ими над его телом, не прикасаясь к нему.
А убелённый сединами старик начал вдруг что-то шептать, положив правую руку на лоб Лицинию.
- Да он молится! - понял Глеб и перекрестился.
Пётр сделал то же самое.
Остальные ничего не заметили, поскольку, не отрываясь следили за действиями старика.
Прошла минута ... другая ...
Лициний вдруг глубоко вздохнул и открыл глаза.
- О, Слава богам! - воскликнул Бакенхонсу,
Аппий и Африкан - каждый поблагодарил своё божество.
- Слава Богу! - многозначительно сказал старик, и пошёл к выходу из Лекарной, отводя рукой все изъявления благодарности.
- Не я это сделал\. Такова была Его воля.
- Отец! - обратился к нему потрясённый Бакенхонсу, - Можно ли придти к тебе ... поговорить?
- Жду тебя, сын мой.
Когда старик с внуком ушли, Бакенхонсу занялся ранами Лициния, которые чудесным образом перестали кровоточить. Авл носился по Лекарной, довольно просторному помещению, подавая своему Учителю то одно, то другое.
- Выбрось всё это! - велел ему, наконец, Бакенхонсу, указывая на окровавленные повязки, снятые с бойца, - Убери с глаз моих! Теперь всё будет хорошо!
- А я что говорил?! - сиял рядом Африкан, - Не таков Лициний, - мой друг, - чтобы вот так взять, да и загнуться в расцвете лет!
Аво побросал окровавленные тряпицы в таз и вышел за дверь.
- Всё я, да я, - ворчал он себе под нос по обыкновению, - Верчусь, как гладиатор на Арене, и никакой благодарности. Так и сдохну когда-нибудь в обнимку вот с таким тазиком, также никому не нужный, как эти тряпицы ...
- Авл! - вдруг услышал он женский голос за спиной, - Авл, постой! Послушай!
- И не подумаю, - пробормотал он, не оборачиваясь.
- Авл! Не уходи! - заговорил ещё один женский голос, и надушенная ручка коснулась его правого плеча.
- Оно мне надо? - буркнул он, жёстко, как он думал, сбрасывая эту ручку со своего плеча.
- Авл! - воззвал третий женский голос, - Как ты жесток!