Все события и персонажи в этом тексте вымышленные, совпадения имен, названий, событий, с реально существующими странами, людьми, организациями случайны, весь текст является плодом фантазии автора.
///////////
Оглавление.
///////////
1. Прибытие.
2. Иван на собеседовании в университете.
3. Иван рассуждает о педагогике.
4. Эмигранты.
5. Первый наезд на Ивана.
6. Иван скандалит в вэлферовском офисе.
7. Рассказ Ивана о телефоных звонках.
8. Иван работает в хайтехе.
9. Рассказ Ивана о первой вербовке в шпионы.
10. Иван рассуждает о статистике.
11. Иван спорит на интернетовских форумах о сделке эмигранта с дьяволом.
12. Второй наезд на Ивана.
13. Вторая вербовка Ивана в шпионы.
14. Факел.
/////////
Прибытие.
/////////
Семья Ивана стояла в зале таможенного досмотра аэропорта Куронто. Зал был довольно большой с массой дверей и выходов в виде стекляных будочек напоминающих проходную на каком-нибудь предприятии в России. Иван, его жена- худощавая молодая женщина с уставшим лицом и двое притихших детей ожидали свой багаж. Десять часов тому назад они были в совершенно другом конце земного шара и вот сейчас они в Ганаде прилетев на дешевом чартерном рейсе. Как ученый-физик Иван получил имиграционную визу от правитеьства страны. Виза позволяла ему сколько угодно долго жить и работать в стране а позже стать ее гражданином. Правительство Ганады проводило целевую программу привлечения в страну квалифицированных специалистов из-за рубежа. Перелет запомнился Ивану двумя мелкими событиями. Сначала представители ганадской авиакомпании осмотрев весь Иванов выводок с пятнадцатью сумками на четырех тележках и переглянувшись между собой не взяли денег за половину багажа. Это было как нельзя кстати. Зато перелет омрачился одним мелким инциндентом. Стюардесса "забыла" отдать сдачу- восемь долларов с десятки за купленные Иваном наушники для просмотра фильма на борту самолета. Иван несколько раз напоминал ей но деньги ему отдали где-то после третьего напоминания. Стюардесса отдала эти деньги тоже как-то странно, со значением посмотрев Ивану в лицо. Перед этим он видел ее разговаривающей с другой стюардессой. Ивану почему-то показалось что они обе смотрели на него. "Устал",- подумал Иван. "А стюардесса просто молодая дура". Привезли багаж- все пятнадцать сумок. Бок одной из сумок был вспорот а затем залеплен несколькими слоями изоленты. Таможенного контроля как такового не было. Их просто пропустили. И вообще формальностей было как-то очень мало. Имиграционный контроль вообще занял только десять минут сразу после посадки.
Выйдя из зоны таможенного досмотра Иван вдруг оказался в громадном зале заполненном встречающими. Одна сторона зала представляла собой громадное окно во внешний мир состоящий из электрических огней и бетона. В эту секунду Иван осознал что он оказался в совершенно чужой стране на краю земли где у него нет никого. Все лица вокруг были чужими. И разговаривали на чужом хотя и понятном Ивану языке. Возле Ивана стояла его семья- жена, дети, не знающие языка, полностью зависящие от умения Ивана выживать в незнакомой обстановке. Иван слегка запаниковал но быстро постарался взять себя в руки. Во-первых надо сходить в туалет. В туалете Ивана поразили унитазы наполовину заполненные водой. Только спустя мгновение он догадался что это не проблемы со сливом а что так и надо. Задумка такая- дерьмо сразу попадает в воду и не так воняет. Выйдя из туалета Иван заметался по длинному залу в поиске какого-нибудь сервиса для туристов. Ивану надо было срочно снять гостиницу. Уже было семь часов вечера. Но это было местных семь часов. В Европе в это время была глубокая ночь. Биологические часы детей шли по европейскому времени и Иван видел что его домашние валятся с ног от усталости. В углу возле окна Иван увидел небольшой киоск со старичком внутри. Киоск был предназначен для туристов. Слева за стеклом были выставлены информационные материалы вроде карт города и разного рода рекламных буклетов. Старичок сразу понял ситуацию и начал созваниваться с дешевыми гостиницами. Как он сказал поживешь пару деньков, осмотришся а там что-нибудь подыщеш. Джон (так звали старичка) нашел с третьей попытки подходящую гостиницу для Ивана с семьей и вызвал грузовое такси. Все звонки он проделал очень быстро, минут за семь. Иван стоял возле киоска, ожидал такси и разговаривал с Джоном. Джон был родом с Англии и эмигрировал в Ганаду несколько десятилетий тому назад. Иван рассказал ему о себе и спросил как здесь вообще живется. Джон задумался на секунду а затем сообщил что люди здесь живут неплохо. Особенно хорошо было в семидесятых. "Ну конечно",- подумал Иван. "Тогда и деревья были выше и молодежь была совершенно другая с уважением относящаяся к старшим". Дедок как то грустно продолжил: "А сейчас они от своего богатства сошли с ума". Иван встрепенулся и переспросил. Джон не стал обьяснять только прибавил мол сам со временем разберешся. Приехало грузовое такси способное вместить пятнадцатисумочный багаж. Загрузили сумки и уселись внутрь. Иван еще раз осмотрел здание аэропорта. Такси стояло возле одного из выходов из здания в разноцветном ряду других такси, автобусов, маленьких автобусов. Все пространство между разноцветным лабиринтом автотранспортных средств было запружено пестро одетой толпой прибывших и встречающих. Такси тронулось с места, проехало ярко освещеную плошадку затем нырнуло под мост, выехало на скоростную магистраль и набрав скорость исчезло увозя Ивана и его семью во тьму.
/////////////////////////////////////
Иван на собеседовании в университете.
/////////////////////////////////////
Через полгода жизни в Ганаде Ивану позвонил домой один из професоров к
которому он заслал свое резюме на позицию постдока и предложил встретиться. Сказать что Иван воспрянул духом значить не сказать ничего. Конечно же он знал свои сильные стороны заключающиеся в том что он был очень неплохим физиком и его специальность была востребована на северноамериканском рынке. Но в то же время Иван был немножко обескуражен странным поведением работодателей не ответившим ему за
последние полгода ни разу несмотря на обилие вакансий по специальности Ивана и почти сотню резюме заброшенных во всевозможные места. Иван имел около сорока научных статей. Он понимал что это не очень много для конкурентой борьбы за место под солнцем. Иван не имел возможности
публиковаться очень часто из-за того что был экспериментатором и кроме того чередовал на протяжении своей карьеры индустриальные и академические позиции. Но за последние несколько лет ему удалось опубликовать несколько очень сильных статей в ведущих американских журналах. Две статьи были только под его именем. Будучи экспериментатором экстра класса Иван тем не менее опубликовал в последнее время около трех чисто теоретических статей в которых он замахнулся на некие базовые основы очень узкой физической теории. Успешно замахнулся добавил бы Иван так как формула которую он вывел "на кончике пера" и опубликовал дополняла базовое уравнение из многотомного курса теорфизики -своеобразной Библии для физиков то ли в России то ли "за бугром". Дело было даже не в наполеоновских планах Ивана вписать свое имя в историю (на самом деле таких планов не существовало) а в том что пользуясь этим уравнением описывающем взаимодействие поля и вещества можно было сконструировать оптические элементы со значительно улучшенными характеристиками. И продать на северноамериканском рынке обогнав несчастных конкурентов.
Иван хорошо приготовился к встрече с професором через неделю, собрав солидное портфолио документов подтверждающих его уже реализованные идеи и квалификацию. Обескураживало Ивана то что професор повел себя после звонка несколько странно. Он дал Ивану и-мэйловский адрес своего студента с югославским именем и попросил срочно с ним встретиться. Причина встречи сформулированая професором была довольно экзотична, он хотел быть уверен в том что Иван- выходец из Восточной Европы может адекватно общаться с нормальными людьми. Из текста и-мэйла было непонятно что означает "адекватно". Имелся в виду то ли неизвестный уровень Иванова английского то ли общая цивилизованность Ивана (не будет ли он, например, с криком бросаться на "нормальных" людей пытаясь укусить обтянутый брюками жирный професорский зад). Несмотря на жгучую обиду Иван решил не выпендриваться списав случай со студентом на специфику местных околонаучных интриг. Он благополучно отфутболил
студента обвинив, кстати его же в нерасторопности и ровно к четырем часам условленного дня был в нужном месте в корпусе одного из университетов Куронто. К университету Иван подошел выйдя из подземки. Стояла мерзкая зимняя погода. Редкие прохожие (в основном студенты) почти бегом передвигались по улицам стараясь побыстрее забежать куда-нибудь в тепло то ли в подземку то ли в маленькие кафе-магазинчики
в обилии разбросанные то тут то там напротив университета. Вид здания университета не понравился Ивану как не нравилась вообщем-то вся архитектура Куронто. Позже, разговаривая со многими другими эмигрантами он понял что в этом он не одинок. Просто Америка очень сильно отличалась от Европы. Разный стиль. Ивану местная архитектура напоминала декорации для рассказов Джека Лондона о жестокой борьбе за выживание- о погрузке угля лопатой за сорок шесть центов в час. Именно в час. Каждый час, каждую секунду боролся суровый и мужественный герой Джека Лондона за ускользающую между пальцами жизнь измеряемую центами за брошенные наверх лопаты с грязным углем. Мускулистый и голый до пояса герой из книжек Иванового детства. Иван сам понимал глупость своих фантазий- мир вокруг совершенно не походил на мрачные катакомбы. Люди тоже были другие- жизнерадостные, довольные, разъезжаюшие туда-сюда на машинах. Кстати как и професор пригласивший Ивана.
Иван стоял в професорском офисе куда он зашел пройдя лабиринты лабораторного корпуса замысловатой архитектуры. Он сразу постарался отбросить в сторону свои эмигрантские фобии и включиться в деловой разговор. Разговор пошел как обычно. Иван был не новичок в подобного рода интервью. Тем более в основном все вертелось вокруг физики которую он знал и любил. Иван рассказывал, обещал, даже пытался рисовать какие-то диаграммы на чистых листочках. Профессор с оригинальной английской фамилией Смит и каким-то плутоватым выражением лица довольно благожелательно слушал, поддакивал, задавал наводящие вопросы. Через пять минут Иван почти точно знал что его в университет брать и не собирались. Это было видно по маленьким нюансам вопросов
и поведения профессора. Еще через полчаса разговора профессор решил похвастаться своей лабораторией. Опустились на лифте этажa на три вниз. В затемненной лаборатории похожей на лаборатории во всех странах мира что в Японии что в России было три студента. Они все сгрудились вокруг работающего лазерной установки. Разноцветные лазерные лучи сложным
образом отражались от множества зеркал на оптической плите, чтоб в конце-концов сойтись на маленьком картонном экранчике в виде пяти полукругом расположенных невыносимой яркости точек. Студенты бестолково сгрудились возле экранчика скраю плиты стараясь не подходить к другой ее части где были зеркала. Иван сразу понял что профессор нагнал их для виду, они новички и здесь не работают. Дело в том что настройка подобных оптических схем могла занимать недели. Студенты были предупреждены профессором и боялись не то что задеть какое-нибудь зеркало но и находится возле него на расстоянии ближе метра. Завязался неловкий разговор. Студенты односложно отвечали на вопросы Ивана посматривая друг на друга. Иван сказал Смиту, что подобные эксперименты с эффектами пятого порядка очень трудоемки. Профессору очень не понравилось что Иван понял суть происходящего здесь. Только этим как понял Иван было вызвано последующее не очень деликатное замечание профессора об явственно ощутимом акценте Ивана. Один из студентом жестикулируя взмахнул рукой с электронными часами в опасной близости от лазерных пучков. Иван испугавшись что сейчас кому-нибудь выжжет глаза предложил осмотреть другие уголки лаборатории. Больше ничего интересного не было. Смит попытался выдать конструкцию из свинченных оптических рельсов прислоненных к стенке лаборатории за что-то интересное. Иван поддакивал. Было ясно что экскурсия завершена. Иван укрепился в мысли что никто его сюда не берет. Только этим он объяснил сцену со студентами- профессор конечно же не мог показать ему настоящего докторанта или постдока настроившего ту схему с пятью пучками. Зачем тогда нужен экспериментатор Иван, если уже кто-то есть? Иван подумал что на месте того постдока он тоже б не стал учавствовать в имитации приема русского на работу. Как то не очень красиво, грязновато вообщем. Иван тем не менее попытался воспользоваться ситуацией. Профессор пригласил его в другую исследоватеьскую группу университета. Как он сказал там тоже могут заинтересоваться сотрудничеством с Иваном. В спускающемся в подвал здания лифте Иван напрямик сказал что у него есть готовые наработки по тематике эксперимента и намекнул на некоторые ошибки в эксперименте которые он заметил там наверху. Это были даже не ошибки а недопонимание базовых законов явления изучаемого в лаборатории. Иван опубликовал статью на эту тему. Профессор, кстати, подтвердил что читал статью Ивана, добавив что об этом он давным давно говорил у себя на лекциях. В момент когда Иван разглагольствовал о своих идеях по поводу эксперимента наверху, Смит стоял замерев стараясь ни звуком ни движением не спугнуть болтающего Ивана. Научная этика не позволяла ему задавать прямые вопросы Ивану хотя конечно подсмотреть через плечо на экзамене как другой решает контрольную было б интересненько. Иван ответил Смиту что в любом случае хотел бы сотрудничать с ним и его группой на полуобщественных началах даже если его и возьмет другая группа. Очень мол интересно. Профессор вяло поддакнул- у него явно были свои инструкции насчет Ивана. Он передал Ивана из рук в руки другому сотруднику университета и удалился пожелав ему успехов.
Другая группа была скорее не научной а научно-производственной.
Здесь встреча была значительно прохладнее. Встречающий сначала завел его в какую-то комнату заполненную полуразобранными серийными лазерами и извинившись вышел. Через минуту в комнаты "случайно" заглянул студент-болгарин великолепно знавший немецкий. На тему немецкого вышли после второй фразы разговора. Болгарин оказался цепким и напористым молодым человеком. Поговорив с Иваном немного по-немецки болгарин не мешкая вышел. Снова зашел встречающий (Иван уже успел забыть его имя). Он был в явно более хорошем настроении. "Ну и методы у них",- удивился Иван. "Да какая вообщем разница наврал я в резюме насчет немецкого или нет? Не переводчиком же устраиваюсь." Пошли снова наверх в офис этого как определил бы Иван на советский манер специализированного конструкторского бюро. Здесь в офисных помещениях Иван застал полностью домашнюю обстановку. Ивану несколько комнат наверху напомнили внутренность центральнго офиса банка в даунтауне Куронто куда он попал на третий день после приезда из-за проблем с доступом к своему-же счету с деньгами. Дело было даже не в подчеркнуто канцелярской обстановке комнат с обилием папок, пластмассовых подносов на каждом столе
для входящих-исходящих документов и практическим отсутствием чего-либо напоминающего физику. В воздухе висело тягостное ожидание конца бесконечного рабочего дня. Иван явно был лишним. Один из моложавых ученых кушал апельсин сидя за столом. На колени он положил лист белой бумаги и бросал туда кожуру и мелкие несьедобные части апельсина вроде косточек. На бумажке была относительно большая горка бело-оранжевых обьедков. Ученый боялся забрызгать соком брюки и белую рубашку (видимо понимал что плохо отстирывается) и поэтому кушал апельсин низко наклонив голову к коленям. С Иваном он доброжелательно поздоровался на минуту прервав свое занятие. Иван тоже поздоровавшись отошел немного в сторонку чтоб не смущать. Ивана почти сразу пригласили на собрание группы где аспирант зачитал доклад о своей работе по тематике Ивана. Во время доклада он спросил Ивана как тот решал в своих экспериментах проблему с фотодиодами. Иван ответил. Аспирант победоносно сообщил что решил ее проще и более эффективно. Он рассказал опешившему Ивану что за несколько тысяч долларов они купили у русских секретный фотодиод- деталь чуть ли не от русской атомной бомбы. Секретный фотодиод был из-под полы продан им русским секретным физиком на конференции в России а затем тайно вывезен в Ганаду. Аспирант считал что подловил Ивана на незнании последних технических новинок. Иван почувствовал какую-то всеобьемлюющую тоску. Он не стал спорить с аспирантом обманули его или нет хотя так и подмывало. Иван не знал деталей устройства атомной бомбы но подозревал что там было не все так просто. Ну например радиация которая выведет из строя любой фотодиод потому что тот сделан из полупроводника. Ну и так далее. Иван решил пошутить на отвлеченную тему. Шутка разрядила атмосферу. Напористый аспирант тоже подобрел. Он рассказал о своих трудностях эксперимента и Иван даже посоветовал ему кое-что из своего опыта. Окончание экскурсии было наиболее интересным для Ивана с точки зрения общей познавательности. Глава научно-технической группы завел его в отдел университета занимающийся распределением студентов. Несколько человек сидящие в двух комнатах отвечали за связи со всевозможными предприятиями по Ганаде и Америке. Как понял Иван связи были налажены очень хорошие. Это не было распределением студентов как в СССР- никто никому ничего не гарантировал, но результат был практически тот же. Студенты не забрасывали сотнями свои резюме во все концы страны ожидая как Иван "Возьмут-не возьмут" а если не возьмут что делать дальше, то ли на вэлфер то ли на шею папе-маме. К окончанию университета они были практически пристроены. По странной случайности у работников отдела было резюме Ивана. Они радостно сообщили Ивану что его специальность очень востребована и даже подарили несколько писем сотрудников одной фирмы из восточной силиконовой долины Ганады с просьбами прислать специалистов по профилю Ивана. Иван не стал делиться с милыми людьми своим горьким опытом безответной заброски своих резюме в ту же долину чуть ли не на ту же фирму. Иван был интеллигентом советской закваски. Он не хотел травмировать других людей.
Прощаясь с главой научно-технической группы который вежливо проводил Ивана до самого выхода из университета Иван обменялся с ним дежурными фразами на тему:"Я буду ждать вашего решения. Надеюсь на плодотворное и долгое сотрудничество". Напоследок Иван услышал фразу которая еще усугубила его ухудшающееся настроение. Глядя куда-то в сторону худощавый ганадец со сложной все время вылетающей из головы французкой фамилией нехотя процедил что вопросы трудоустройства Ивана решаются уж точно не на его уровне.
Разбитый с раскалывающейся головой Иван вышел из университета и пошел по направлению к подземке. Какие-то вихри мыслей носились у него в голове. Иван очень старался понравиться в университете так как ему очень была нужна работа. Но он чувствовал что все впустую. Иван сидел в вагоне подземки и наблюдал за разноцветной куронтовской толпой. "Прямо Ноев ковчег какой-то",- подумал он глядя на двух африканцев сидящих напротив. У африканцев были очень непохожие лица. Знакомый кореец рассказывал как-то Ивану что выходцы из Азии по лицу могут определить кто кореец, кто японец а кто китаец. "Каждой твари по паре",- вспомнилось тут же некстати. Внезапно мысли Ивана снова резко прыгнули в сторону. Он вдруг понял что студент-югослав подставленный Ивану Смитом был заведомым отказом принять Ивана на работу сформулированном на местном бюрократическом кодовом языке.
Дома Ивана ждала приятная новость- еще в обед некто Сидх Пхапха прислал Ивану и-мейл с предложением начать переговоры о работе Ивана на одной из крупнейших хайтеховских фирм восточной силиконовой долины Ганады.
/////////////////////////////
Иван рассуждает о педагогике.
/////////////////////////////
Мое отношение в молодые годы к педагогике как предмету в университете да и вообше к учителям как професии можно бы было описать одним коротким предложением- это что-то очень скучное и серое. Как запыленные пожелтевшие книги Макаренко и Сухомлинского на чердаке. Помню всеобщий страх перед распределением:"А вдруг в школу?"
Да еще в сельскую. Как мой однокласник который в школьные годы не блистал ничем кроме умения играть в футбол. Потом после школы отслужив, с трудом поступил на физкультурный факультет заштатного провинциального педагогического института ("дурфак" сказал как отрезал он сам же, захмелев на какой-то встрече старых друзей). Сейчас в глухом селе учителем физкультуры. От нечего делать занялся разведением всякой живности. Опять же по его признанию сколько у него индюков, гусей и кур он сам толком не знает. Торгует продовольствием которое сам же и произвел. Деньги начал вкладывать в недвижимость. Сначала у себя в селе скупил близлежащие пустоши чтоб расширить производство. Потом поднакопив прикупил квартирку в столице для одного ребенка. Вроде по слухам хочет вторую покупать. Это не считая взяток преподавателям института где тот старший учится. Вообщем не нам интеллектуалам которые все по заграницам болтаются с ним тягаться. В смысле денег. А почему так? Неопытный человек ответил бы- здоровый как буйвол (это правда и дай Бог ему здоровья и дальше) вот и пашет как лошадь там у себя на земле. А я вот думаю а может потому что педагог хороший. Сейчас немного поумнев слово "педагогика" я толкую в расширенном смысле вроде как "менеджмент"- наука обходиться или управлять людьми. Умеет он с людьми вообшем. И не жалко тем поделиться с ним небольшим количеством зеленых разноцветных бумажек с водяными знаками, волосками, впресованными пластиковыми полосочками и прочими степенями защиты от подделок. Как говаривал другой мой приятель который таки прочитал толстенные учебники по менеджменту: "Все в нашей жизни менеджмент". Странно что тот кто ищет работу этого почти никогда не понимает. Что такое поиск работы ну скажем физиком Иваном с точки зрения менеджмента? Иван исходя из своих деловых и личных качеств может быть полезен на конкретном рабочем месте. Так было решено гипотетическим виртуальным Менеджером. Ну например Иван мог бы быть хорошим плотником, или техником на производстве. Это Иван считает что он был бы хорош на месте инженера-ученого. И не понимает Иван, что не тянет он на это- ну, например, рожей не вышел, в згляд у него исподлобья и в глаза людям не смотрит. А рядом другой и краше и пообходительней. И лицо у него почти как у молодого Эйнштейна- с горящими глазами искателя. А то что голова похуже чем у Ивана варит так это не беда. Во-первых кто же в голову то заглядывает, а во-вторых Иван который у него же техником будет работать все почти-Эйнштейну и разжует, текст напишет и слайды на деловую встречу приготовит. Где тот и выступит получше Ивана с его таким забавным гортанным акцентом. Ну все это банальности- конкуренция есть всегда и везде. Трава через асфальт пробивается. Если силен Иван то рожа и акцент не помеха- тому есть сотни примеров. А слаб.. ну что ж.. суровая конкурентная борьба, рыночная экономика. Вопрос в другом как Менеджер может заставить Ивана согласиться выполнять унизительную как Иван считает работу. Думаю что для хорошего педагога проблема не очень и большая. Да и педагога то не надо, чтоб было понятно читателю- Менеджер это такая условная фигура, жизнь она получше любого педагога воспитает. В голову почему-то лезет термин из полузабытых педагогических учебников. "Методы воспитания"-"влияние коллектива". Вот идет голодный без цента в кармане Иван по сверкающей улице. Кругом кипит богатая и разнообразная жизнь. Проносятся мимо Ивана баловни судьбы на сверкающих лаком лимузинах. И не замечают Ивана. И вообще и в смысле работы. Не перепадает Ивану знаков внимания от коллектива- таких зелененьких бумажечек которые очень и очень нужны Ивану.
Но вот, предположим воспитался немного Иван- надоело с голодом бороться, сцепив зубы пошел полы мыть. Глядишь и выглянуло в его жизни солнышко из-за туч- потяжелел кошелек Иванов. Весело зазвенела в нем мелочь. Повеселели и домашние Ивана, дети стали приносить в школу бутерброды, жена новые джинсы купила. Почесал репку Иван и решил:"Ну немного потерплю а там видно будет." Но прошли годы а "а там" так и не наступило. Иван уже не моет полы - он теперь старший надзиратеь за такими поломойками как был сам. Ничего, жить можно. Не вспоминает больше Иван о своих глупых интегралах-диференциалах. Укатали сивку крутые горки. Купил Иван свой дом как у всех- чем не знак внимания-поощрения от коллектива! Богатый подарок вообщем! Так и ушел на пенсию. Сидит старый Иван качает своих внуков которые уже по-русски не понимают и рассказывает им что высшая математика ой как полотеру нужна чтоб правильно площадя помытые подсчитывать. Вот пример удачного воспитания коллективом такого упертого Ивана.
Или вот например такой педагогический метод как "положительный пример". Случайно встречается мне на том самом интервью в Утаве по вызову Сидха Пхапхи некий русский, как бы будущий коллега. Сижу я в предбаннике после первого разговора с Сидхом и настраиваюсь мысленно для других испытаний. Подсаживается. Ну случайно так. Правда не придуривается что обо мне не слышал. Говорит даже и резюме вроде читал. Потом так незаметненько о житье-бытье. Говорит зачем тебе твой кандидатский диплом в резюме приводить, людей смущать-умных здесь не любят, с этими дипломами хлопот не оберешься. Вот он тоже кандидат каких-то там наук (как потом выяснилось что-то по геологии) спрятал диплом пошел на курсы програмистов, сейчас работает с китайскими учеными на фирме, програмки для них пишет. Ничего, хорошие ребятки. С точки зрения педагогики такие разговоры иначе чем "воспитание положительным примером" не назовеш. А вообще-то я немножко забежал вперед. Но говоря серьезно о том первом интервью в восточной силиконовой долине, я считаю что мне был продемонстрирован классический образец искусства своего рода. Во первых новичкам на заметку- как мы знаем театр начинается с вешалки. А интервью? Ну не с вешалки но явно задолго до формальной встречи положительных джентельменов в комнате и разговоров по учебникам: "Расскажите о себе, что вы умеете...". В каком-то смысле и моя экскурсия по университету была какой-то предварительной фазой интервью. Ну может и не специально подстроенного. Но думаю мир ученых тесен, все о всех все знают, тем более связи налажены, опять же бывшие студенты там на фирме работают. Или тот звонок перед телефонным интервью с Сидхом.
Сидх Пхапха как оказалось работал рекрутером в штате одной крупнейшей хайтеховской фирмы Ганады. Списавшись со мной по и-мейлу Сидх попросил меня ждать телефонного звонка ровно в 17:00 в четверг. В четверг ровно в 16.58 мне позвонил представитель какой-то сети супермаркетов и сообщил что мой телефонный номер выиграл крупный приз. Больше он не успел ничего сказать потому что я с раздражением бросил трубку на рычаг. Хотя может быть тот телефонный звонок был и случайностью а не проверкой как у будущего работника обстоят дела с обязательностью. А может быть и иммитацией проверки чтоб я понял с какими серьезными ребятами имею дело. Кто его знает. В этом и сила менеджмента что точно о намерениях грамотного психолога ты ничего не знаешь. Сидх позвонивший мне через мгновение врезался в мою память на всю жизнь. Сделал он это очень профессионально и элегантно. Он говорил по-английски но каждый раз обращаясь ко мне называл меня на французкий манер "месье Иван". Помню до сих пор, спустя годы. Даже его индусское имя врезалось в память. После серии звонков и переговоров через пару недель я оказался в Утаве. Фирма оплатила мне билет на самолет Куронто-Утава туда и обратно. И такси с аэропорта. Сидх оказался очень высоким широкоплечим индусом с приятной белозубой улыбкой. Он задал пару общих стандартных вопросов так для проформы и предупредил что после серии не очень важных разговоров с инженерами моего профиля мне предстоит разговор с доктором Миллером- одним из директоров фирмы, бывшим профессором и вообще одним из самых крутых физиков Утавы. Интервью с с двумя инженерами фирмы были предсказуемы, они заранее заготовили ряд технических вопросов для всесторонней проверки моего резюме и просто проверили меня. Разговор профессионалов. Ничего больше. Третий инженер, начальник того русского, который уговаривал спрятать резюме запомнился своей дурью. Тогда я впервые столкнулся с некоторой негативной стороной засилья китайцев в хайтехе. Видимо господин Хо или Хуо был крупной шишкой в какой-то своей внутренней национальной иерархии. Это было видно по всему- и по манере гордо нести щекастенькую голову и по рассеянному взгляду как бы не останавливающемуся на тебе а проникающему сквозь тебя в неведомые дали. Представившись как "доктор Хо" и услышав в ответ: "Очень приятно, доктор Иван",- господин Хо тут же спросил а правда ли что в России диплом кандидата наук получают все студенты университета после окончания. Услышав в ответ что у меня припасено некоторое подтверждение эквивалентности моего диплома западным стандартам и кроме того я готов обсудить некоторые мои результаты которые на уровне лучших.. господин Хо не дослушав меня тут же заявил что тем чем я занимался где-то там я больше не буду никогда заниматься. Например, господина Хо очень беспокоило то что я по его мнению был очень оторван от практической жизни с ее необходимостью зарабатывать деньги выпуская конкурентоспособный продукт.. Видимо это было убойной силы обвинение используемое во внутрифирменных подковерных разборках. В тот момент я почувствовал что господину Хо очень нравится ситуация когда квалифицированные русские ученые работают в его группе програмистами подсказывая при случае что нибудь ценненькое. Разговор с русским в предбаннике получил развитие. Меня хотели взять невольником в "китайскую" группу. Я начал паниковать поскольку вдобавок ко всему господин Хо исключительно плохо изьяснялся по-английски. Понимал он тоже не очень. Мои попытки писать формулы и схемы на листке бумаги были им отвергнуты. Видимо он думал что я хочу проверить его знания и поэтому с негодованием отодвинул в сторону листочек где я попытался нарисовать нечто "практическое". Ситуация начала заходить в тупик как вдруг подал голос третий участник интервью- менеджер-натурал который видимо был приставлен для таких случаев. По выражению его довольного краснощекого лица я понял что интервью доставляло ему искреннее наслаждение. Он начал интервьюировать меня используя стандартный вопросник: "Опишите ваши действия если.." Господин Хо не проронил больше ни слова. Минут через десять интервью закончилось.
Последовавшее интервью с Джеймсом Миллером одним из главных действующих лиц компании в корне отличалось от всей предыдущей неразберихи с непонятно откуда взявшимися китайскими инженерами. Миллер был классический фанатик своего дела. Это сразу бросалось в глаза. Это было написано у него на лбу. Или не на лбу а передавалось через выражение насмешливо поджатых губ. Даже внешне небрежный вид одежды Миллера с отсутствующей нижней пуговицей грязноватой рубашки лично меня заставил напрячься. Я знал что наверху случайностей не бывает. Грязноватая рубашка ничего не значила. Мистер Миллер сразу перешел на "ты" называя меня по простецки Иван и требуя в ответ того же. Это было не самое сильное отличие Миллера (я так и не смог пересилить себя и называть его Джеймс) от его подчиненного доктора Хо. В отличие от мистера Хо Джеймс Миллер знал физику. Знал он ее очень хорошо. Не просто хорошо. И даже не просто великолепно. Физика была частичкой жизни Миллера или даже можно сказать Миллер стал частью той области физики которую избрал своей специальностью. Я сразу понял что это ученый экстра класса. Через несколько минут разговора он задал вопрос на уровне университета на который я не смог ответить. Еще через пару минут мы вдвоем нашли ответ. Затем Миллер спросил меня что я могу предложить его фирме.
Я тут же выложил свои последние основные результаты. Миллер молчал минуту а затем задал наводящий вопрос. Я ответил. Следующий вопрос Миллера поверг меня в некоторую разновидность тихого удивления. Мистер Миллер спросил меня зачем я приехал в Ганаду. Мой последующий "правильный" ответ он проигнорировал. "Ты никогда не станеш профессором здесь",- четко спрогнозировал он. Я ответил в том смысле что как бы не очень и хочу (у меня действительно нет тяги к преподавательской деятельности). Последний вопрос поверг меня в следующую степень тихого удивления: "Что ты от нас хочешь?" Мой правильный ответ: "продолжить свою карьеру работая на вашей фирме в должности соответствующей моему опыту и знаниям",- вынудил мистера Миллера поморщиться. Его ответ заставил меня задуматься над вопросом о принципах устройства мироздания. Мистер Миллер сообщил мне что он не всемогущ. Он всего лишь в директорате одной из крупнейших фирм Ганады. А кроме него есть масса других людей. Бюрократов, например с которыми ему наверное не совладать. Даже точно не совладать. Он был уверен что против некоторых бюрократов он бессилен. Хотя он и попытается похлопотать за меня. Миллер даже дал мне свой домашний телефон. Так на всякий случай. После этого интервью на фирме закончилось. Не считая получасовой проводки по всяким помещениям которые так любят показывать в фильмах с участием Тома Круза. Ну там всякие категорийные помещения. Космического вида скафандры на работающих. Блистающий мир хайтеха, вообщем.
Последующие несколько недель запомнилось мне стойким ощущением участия в театре абсурда. Что-то вроде пьесы Ионеско о телефонных звонках вместо стульев. Звонков было много. Мне звонил Сидх и Миллер, я звонил Сидху и Миллеру. Но все никак не двигалось с места. Проблема была в документе которого не было. С одной стороны меня взяли на работу в компанию о чем обьявили поздравив на следующий день после моего приезда с Утавы. Но возникала тонкость. По трудовому законодательству Ганады я должен был получить письмо от фирмы в двойном экземпляре с подтверждением что я взят в штат на определенную должность с кратким описанием моих обязанностей и с информацией о зарплате. Подписав один
экземпляр письма и указав там же день моего выхода на работу я был обязан отправить его назад на фирму. Такова была местная практика. Вместо письма Сидх прислал мне по и-мейлу файл с текстом о неразглашении сведений которые я получу на фирме и попросил распечатать и выслать с моей подписью ему обратно как можно скорей (я проделал требуемое без промедления). В дальнейшем он проявил большое участие в моей судьбе. Каждые несколько дней звонил по телефону и спрашивал не
собираюсь ли я сразу по приезду в Утаву купить автомобиль и вообще когда я собираюсь приезжать и становиться на трудовую вахту. Однажды не выдержав я ответил ему что моя дата приезда должна быть указана
во второй копии письма которое я не получил а если бы получил то должен бы был им же и отправить. На этой стадии к телефонным разговорам плавно подключился Миллер. Он сообщил мне что письмо было выслано а не получил я его из-за плохой работы почты. Зная что как раз почта здесь работает как часы я начал тихонько сомневаться в известном изречении о несовместимости гения и злодейства. На следующий день в полдень частная курьерская служба принесла мне пакет с требуемым письмом. Письмо было очень интересным. Оно было отпечатано на принтере на чистом листе бумаге без какого либо лого компании и подписано Сидхом без указания его должности, номеров телефонов и прочая. Вернее не подписано. Имя Сидха было распечатано на принтере а впереди имени от руки было вписано слово "вместо" ("for"). Над именем стояла неразборчивая закарлючка. Как бы подпись. Полный тревог и неясных сомнений я мгновенно побежал в бесплатную государственную адвокатскую контору. Адвокаты приняли меня тепло и быстро рассказали мне ганадскую версию известной поговорки: "Без бумажки ты букашка.." Там были кстати интересные моменты. То что с письмом надо разбираться это я уже догадывался и без них. Оказалось для суда даже имело значение какой рукой кто-то подписался на важном документе. Например, этот кто-то мог бы привести свидетелей которые видели как он подписывался левой рукой (а он правша) и заявить что подписал под давлением. Документ мог быть признан в этом случае недействительным, подпись была "ненастоящая". В общем крючкотворство еще то! Рысью я побежал от адвокатов обратно домой чтобы дозвониться Миллеру и Сидху. Миллер сразу дал отбой сказав что он не ответственный за бюрократию. Сидх очень обиделся на мое недоверие и сказал что вечером он мне напишет и-мэйл. Вечером я получил обещаное послание продолжавшее уже явственно наметившуюся традицию пьесы Ионеско "Стулья". Собственно сам и-мэйл содержал только мягкие нарекания на мою беспечность- мол не хочеш с нами дружить- пеняй на себя если без работы останешься. Зато заинтересовали меня два графических файла прикрепленные к и-мэйлу. Одна картинка изображала пять широких ярко-красных горизинтальных полос. Сверху на полосы надвигался черный остроконечный треугольник. Именно "надвигался", такое было ощущение хотя картинка естественно была неподвижной. Треугольник уже сокрушил три верхние полосы разрубив их как топор-колун и как раз принялся за четвертую. Четвертая полоса была наполовину разрублена и по всему было видно что ей осталось недолго наслаждаться своей бесконечной в обе стороны протяженностью в пространстве. Судьба ее была предрешена. "Может быть точно так же как и моего глупого сопротивления?" - подумалось мне в ту же секунду. Вторая мысль была более детализирована: "Интересно этому его в Индии научили или уже здесь?" Вторая картинка была аналогична первой только вместо полос были могильные крестики расположенные в строгом порядке. В центре вихрь разбрасывал эти крестики и они хаотически летели в разные стороны. С все нарастающей тоской я понял что не видать мне работы в Утаве как своих ушей. Впереди явственно замаячил призрак голодного вэлфера. В то время я часами думал над одним вопросом не находя на него никакого ответа:"Зачем?! Зачем это им было нужно?!"
//////////////////////
Первый наезд на Ивана.
//////////////////////
Было чудесное летнее утро. Светило солнце и на небе не было почти ни одного облачка. День обещал быть замечательным. Но погода в большом городе Куронто расположенного на берегу громадного американского пресноводного озера-моря имела и свои специфические особенности. Самой неприятной чертой климата береговых районов города был очень сильный ветер при любой погоде. Поэтому Иван крепкий, немножко грузноватый мужчина средних лет выйдя из подъезда многоэтажного дома где он снимал квартиру непроизвольно поежился и застегнул самую верхнюю пуговицу своей синей джинсовой куртки. Он был одет в светлые брюки, легкие туфли и придерживал правой рукой дешевый велосипед местного производства который он вывел из дома. Иван должен был ехать на языковые курсы где ему надо было пробыть около шести часов. Как ученый он неплохо знал английский язык не считая некоторых других иностранных языков. Но в настоящее время получая социальную помощь как не имеющий работы Иван был обязан либо учиться либо принимать любое предложение о работе, например мойщиком посуды в ресторане. Так сказал ему социальный работник. Иван предпочитал просиживать почти полный рабочий день в классе рядом с сомалийцами не знающими таблицы умножения и изо всех сил имитировать перед все понимающими учителями полное непонимание азов английского, английского на котором он когда-то там в другой жизни писал статьи по физике в американских журналах. Иван тоскливо вздохнул и сев на велосипед начал огибать вдоль парковочного пространства одиннадцатиэтажный дом где он жил. Велосипед на фоне почти стокилограмовой фигуры Ивана казался немножко маловатым. Иван выехал на громадную парковочную площадку возле мола. Пространство возле мола было в это время почти свободно от автомобилей. Развив приличную скорость на площадке размером с футбольное поле он выехал на пустой тротуар а затем свернул влево успев проскочить на перекрестке на зеленый свет светофора для пешеходов. В своих путешествиях на велосипеде Иван предпочитал ездить по тротуарам никогда не выезжая на проезжую часть из-за элементарного страха быть сбитым машиной. Куронто этот громадный человеческий муравейник, ежегодно всасывающий в свое чрево около пятидесяти тысяч эмигрантов со всех концов мира не признавал пешеходов и велосипедистов. Десятки километров переходящих друг в друга молов, домов, стоянок для машин, пицерий на каждом углу, улиц, сложно переплетенных хайвеев с развязками-переходами в виде мостов, въездов-выездов на тихие или оживленные магистрали были предназначены для автомобилей, сотен тысяч автомобилей разных марок и степеней истасканности быстрыми стадами пересекавшими Куронто в разных направлениях перенося своих владельцев натуралов, вьетнамцев, индусов в каких-то тюрбанах, арабок в паранжах куда угодно- домой,в офис или на фабрику к станку.
Положа руку на сердце Иван предпочел бы добираться эти пять километров до школы на городском транспорте но увы.. четыре доллара в день было катастрофически большой суммой для бюджета его семьи с двумя детьми. Семья потребляла еды на десять долларов в день. Это было не просто мало а катастрофически мало. Не до поездок на автобусе. Вэлфер оплачивать проезд на городском транспорте категорически отказался.
В детстве Иван очень любил ездить на велосипеде но здесь он чувствовал себя каким -то уж слишком одиноким со своим велосипедом (иногда в порыве злобы он употреблял более резкое слово: отщепенец). Маленькая пещинка среди совершенно чуждого мира ведущая свою маленькую никому не понятную борьбу за право заниматься любимым делом.
Большая часть дороги осталась позади. Показалась большая развязка хайвея в виде сложного переплетения нескольких мостов, вьездов-выездов, пешеходных переходов. Вдали возле самого моста Иван заметил знакомую фигуру медленно идущую вдоль дороги. Уже несколько дней подряд они сталкивались в одном и том же месте, он и громадный почти под два метра ростом белый мужчина. Мужчине было лет под пятьдесят. Иван не мог понять почему этот мужчина вызывает какое-то чувство беды, скрытой
опасности подстерегающей всех и каждого всегда и везде вот там за поворотом. Кто знает что нас ждет через полчаса. В очередной раз Иван успел подумать ту же самую мысль которую он думал и вчера и тут же забывал:"Какого ему здесь надо дышать этими смрадом и почему в одно и то же время?" Его и мужчину разделял только небольшой выезд со светофором с хайвея. Иван начал пересекать выезд на зеленый свет. Боковым зрением он на мгновение задержался взглядом на джипе слева ожидающем зеленого сигнала. Пожилой человек за рулем смотрел в противоположную от него сторону по направлению подъезжающих машин. Вдруг в какую-то долю секунды Иван даже не увидел, а почувствовал каким-то морозом пробежавшим от корней волос затылка до костяшек пальцев, зажимающих мертвой хваткой руль велосипеда- ДЖИП ТРОНУЛСЯ С МЕСТА И НАЧАЛ НАБИРАТь СКОРОСТЬ! Два метра разделявшие бампер и пешеходный переход автомобиль преодолел как-то страшно быстро. Он даже не ударил велосипед а сразу подмял его под себя и тут же остановился. Если б Иван мог видеть себя в тот момент со стороны он бы страшно удивился тому странному кульбиту с переворотом в воздухе и кувырком взад через голову на асфальте проделанными им совершенно неосознанно. Дело в том что Иван не верил в голливудские кинофильмы как впрочем и в суперменов в жизни. Через секунду Иван уже стоял на ногах ощупывая почему-то локти и живот и тупо глядя вниз на свой велосипед под передним колесом джипа. Показался дедок из джипа одетый в легкие светлые летние брюки и куртку. Бегло посмотрев на Ивана и спросив что-то он сразу полез к разбитому велосипеду. Громила безучастно наблюдал за всем этим с другой стороны дороги не делая совершенно никаких попыток издать звук или пошевелиться. Задняя часть велосипеда выгнулась сухим листочком. Оценив общую ситуацию дедок почесав седоватую голову с проплешью и на секунду задумался. Затем вместе с Иваном он втиснул велосипед в зад машины. Через пять минут езды джип оказался возле велосипедного магазина неподалеку. Выйдя из машины дедок и Иван подошли к закрытой двери магазина который должен был открыться через час с небольшим. Изнутри тем не менее на стук показался продавец. Дедок вкратце изложил ситуацию и попросил быстро заменить всю заднюю часть велосипеда. Продавец назвал приблизительную цену. В ту минуту Ивана странно поразило отчетливое ощущение силы и властности исходящее от невзрачного вообщем-то на вид пожилого человека. Продавец почему-то упрямо избегал смотреть в глаза дедку. На комментарии Ивана он вообще никак не реагировал. Работа должна была занять минут сорок. Эти полчаса ожидания Иван и дедок провели вместе в кафешке по соседству. Пенсионер сбивший Ивана объяснил одно из правил дорожного движения Ганады разрешающее поворачивать направо на красный свет если слева нет подъезжающих машин. Это и привело к инцинденту. Он просто не заметил велосипед подъехавший справа. Иван вкратце описал свою ситуацию с безработицей. Пенсионер проработавший всю жизнь в штатах, по его словам, менеджером по каким-то там продажам посоветовал Ивану двигать в конце-концов в штаты. Его племянник ученый естественник так и не смог найти работу в Ганаде и осел в штатах. Иван в своих речах был более оптимистичным. Он рассказал дедку о восточной силиконовой долине Ганады, где тысячи хайтеховских работников ковали сверкающий обелиск ганадской индустрии. На эти речи пенсионер как-то странно хмыкнул, но впрочем пообещал похлопотать за Ивана перед своим родственником, менеджером какой-то крупной фирмы в Куронто. Попивая купленное добрым старичком кофе с донутами, второй раз за последние полчаса Иван вдруг почувствовал какую то необыкновенную властность излучаемую дедком во всех его движениях. Пенсионер между тем неожиданно перешел на совершенно странную тему. Он рассказал Ивану о жизни и идеях американского философа, удивительной женщины с интересной судьбой. К сожалению, не совсем оправившись от стресса, Иван практически не воспринял то что дедок хотел ему поведать.
Как ни странно пенсионер таки выполнил свое обещание и через неделю менеджер одной из Куронтовских компаний написал Ивану письмо. В письме было сказано, что специалисты с квалификацией Ивана очень востребованы на рынке Северной Америки. В помощь Ивану были приведены адреса веб сайтов ряда близлежащих университетов а также ряда крупных компаний, где Иван мог попытать счастья забрасывая туда свое резюме.
Кстати, с того самого дня жена запретила Ивану ездить на велосипеде на курсы.
//////////
Эмигранты.
//////////
Языковая школа занимала пространство мола между здоровенным супермаркетом и магазином дешевых "однодолларовых" товаров китайского производства. "П"-образный внутренний проход внутри мола был всегда заполнен снующими покупателями, старичками прохаживающимися туда-сюда со своими тележечками-сиденьицами и просто непонятной публикой, пьющей в одиннадцать часов дня кофе в кафетерии с высокими стульями выставленными прямо в этот самый проход. Неприметная дверь языковой школы с небольшим окошечком, позволяющим просмотреть часть ее внутреннего пространства, была запрятана в самом уголке изгибающегося
пространства мола и для непосвященого человека казалась входом в небольшой маленький офис, который иногда снимают представители мелкого бизнеса вроде специалистов по починке верхней одежды. На самом деле школа занимала внутри довольно большое пространство- шесть больших классных помещений, офис и дополнительную комнату для преподавателей, где они могли б спокойно скушать свой ланч. Одна из комнат представляла собой компютерный класс. Комнаты не имели окон и из-за этого студенты целый день сидели под искусственным освещением.
Подходил к концу сорокапятиминутный обеденный перерыв. Школа была полупуста- студенты разбрелись кто куда. Четверка студентов стояла на заднем крыльце школы выходящем на заднюю "техническую" автостоянку мола и вела неторопливую беседу. Было жарко, но внутрь идти не хотелось несмотря на кондиционеры там, которые правда плохо работали. Хотелось свежего воздуха, воли, вида просторов. Так думал Иван- улыбающийся шатен с короткой спортивной стрижкой. Он стоял облокотившись на перила рядом с Олегом, бывшим израильским полицейским а в настоящее время безработным изучающим английский, чтоб чем-то занять время, пока его молодая жена была на работе. Жену, опытного програмиста перевели из Израиля в Ганаду. Здесь же рядом стояли Владимир и Андрей. Владимир- бывший работник московского телевидения работал с женой на фабрике рабочим, но потом повредил спину и офис, выплачивающий ему страховку по безработице, заставил пойти учить язык, чтоб повысить шансы Владимира на нахождение работы по его основной специальности - инженера-электронщика. Иван подозревал что никакую спину Владимир не повредил, а просто купил "липовую" справку у врача в "русском" районе, чтоб вырваться из фабричного ада. Судя по скупым рассказам Владимира на фабрике было действительно не очень сладко из-за отсутствия всякого подобия механизации труда. По трудовому законодательству человек самовольно уволившийся откуда-либо не имел право на выплаты страховки по безработице и мог подать на вэлфер только через три месяца после увольнения. Ловушка была в том, что низкая фабричная зарплата не позволяла человеку скопить приличную сумму, чтоб протянуть эти три месяца. Вторая ловушка поджидала человека в вэлферовском офисе.
Дело в том что по условиям вэлфера человек обязан был принимать любую работу которую он мог делать. И если тот же Иван любил рассуждать перед вэлферовским работником о том, что у него нет ну совершенно никакого опыта кроме опыта решения интегралов, проведения экспериментов и написания статей, то у Владимира в этом смысле шансов не было. Вэлфер мог бы ему посоветовать пойти на ту же фабрику с которой тот уволился
три месяца назад- рабочих вакансий там было навалом. Потому что Владимир был опытный рабочий. С небольшим но стажем. На блеяние насчет его инженерного диплома вэлферовский офис деликатно посоветовал бы Владимиру искать инженерную работу по вечерам после дневных смен. Или по утрам после ночных. Но сейчас ситуация была другая. У Владимира была повреждена спина. Периодически он жаловался учителю на свое здоровье. Интеллигентный преподаватель Антонела- выходец из семьи итальянских эмигрантов 50-х годов только понимающе поддакивала. Владимир сумел уйти с того места, где как он любил повторять есть только вход. Иван не любил Андрея- четвертого участника разговора, молоденького паренька школьного возраста который болтался в языковой школе, чтоб досдать какой-то там
экзамен в дополнение к русскому школьному диплому и затем пройти в ганадский университет. Дело в том, что Андрей пытался вести какие-то странные разговоры с Иваном. Например, о том что неплохо б переселиться в центральную Ганаду, в прерии потому что там центр ганадского хайтеха. Оба понимали что это не так, кроме фермеров в прериях ничего не было, все также слышали о восточной силиконовой долине. Но Андрея это
ничуть не смущало. Он был удивительно наглым и беспринципным для своего возраста. Сейчас он завел разговор о том зачем страна принимает столько эмигрантов. Иван не любил разговоров о политике и хотел сразу же уйти, но просто так уйти было неудобно. Олег тут же с удовольствием откликнулся. Он не любил Ганаду, он не любил штаты, как и не любил арабов в Израиле. Зато Олег очень любил Израиль. Не Могилев откуда его вывезли пятнадцатилетним мальчиком, а Израиль который его обучил, воспитал, дал достойную работу в полиции, умную и красивую жену. Олег был в Ганаде только три месяца, но уже жил одной мечтой- уговорить жену перевестись назад. Обернувшись к Андрею, Олег со злобой повторил: "Набирают рабов. Все это сплошной лохотрон. Здесь ничего нет- ни индустрии ни науки. Одни паки на конвеере. Они все выродились. Ментальные и физические дегенераты. Им нужны свежие гены, чтоб эти уроды не превратились в даунов окончательно." Заговорили все сразу, пытаясь успокоить Олега. То что Северная Америка не состояла из сплошных дегенератов было видно всем и что называется невооруженным взглядом. С другой стороны то, что высококвалифицированные специалисты завозимые сотнями тысяч в год в страну, стране были не нужны было так же всем очевидно- четверка безработных спорщиков была тому наглядным подтверждением. Владимир высказался тут же о местном расизме, ну живут еще предрассудки среди народа сопротивляющегося прогресу, не любит местное население пришлых инженеров, не понимает политики мудрого правительства. Вот и оказываются специалисты на обочине. Иван, которому подобные споры уже сидели в печенках, меланхолически заметил, что примеров успешной адаптации русских хоть отбавляй. "Так то в штатах, а не в этой деревне",- немного нелогично возразил Олег, забыв о том, что поносил штаты пару минут тому назад. "Ну так едь в штаты, если Ганада не нравится, получи паспорт через три года и езжай",- отвечал Иван. "Ну так почему же ты такой великий физик стоишь вот тут на задворках?" - не унимался Олег. "Допуска у меня нет. Допуска по секретности. Без него ты только в пиццерию и устроишься". Все вдруг как то потеряли интерес к предмету разговора. Никто не хотел продолжать "скользкую" как им казалось тему. Только Андрей как то успокаивающе сказал, что мол волноваться не надо в Ганаде еще никто не пропадал и почти никто из нее не возвращается. Пора было внутрь. Перерыв заканчивался. Иван и Владимир пошли в клас третьго уровня сложности а Олег и Андрей в другие группы для студентов с более высоким уровнем английского. Начался новый бесконечно тянущийся урок из бесконечного конвеера ему же подобных. Вся разномастная толпа учеников класса в двадцать человек тоже мгновенно увяла то ли из-за духоты, то ли из-за тоски по замечательному летнему дню за стенами. В классе был только один энтузиаст- новенькая, афганка одетая в какое-то подобие национального костюма. Иван понимал, что такое тут не носят но если б его попросили через день описать одежду афганки в деталях, он не смог бы даже вспомнить какого она цвета. Иван не любил шмоток. Афганка стояла в центре класса и рассказывала о себе. Это было такое правило заведенное учителями. Учителя были опытными психологами и старались разрядить атмосферу в классах заполненных разношерстной публикой. Министерство эмиграции не зря платило им деньги. Иван не очень вслушивался в монотонную речь черноволосой женщины. Мысли, высказываемые женщиной, были бесхитросны.
Даты, факты, где кто жил, куда уехал, война, язык пушту. А у врагов ее племени язык фарси. Или не у врагов. Не совсем понятно. Было сложно сконцентрироваться из-за ограниченного словарного запаса афганки. Вдруг Иван подобрался. Разговор пошел не в ту сторону. Афганка рассказывала о женщинах своего племени. У всех женщин ее рода в деревушке, затерянной где-то под Кандагаром, на самой макушке рос абсолютно белый волос. Волос был очень толстым почти как у лошади. Если волос вырывали, то через некоторое время вырастал точно такой же. На макушке. Только один. Признак передавался только по женской линии по цепочке бабушка-дочь-внучка. Рожденный сын, вместо дочери, прерывал цепочку- его дочь белого волоса не имела. Иван невидящими глазами смотрел на афганку. Какая-то мысль ускользала от него, что-то очень важное, то что может быть имело
отношение и к нему тоже. Иван понял, что Антонела тоже странным образом заинтересовалась этой частью рассказа. Она даже начала помогать афганке подбирать нужные английские слова. Иван постарался вспомнить один из уроков, так не любимой им биологии, где учительница что-то пыталась им втолковать, а они сопротивлялись изо всех сил. Может это было из серии ее рассказов о известнейшем советском генетике, брате не менее известного советского физика. Там было что-то о месте возле Гималаев. О долине которую нашел этот генетик. Там вроде росло очень много разнообразных растений. С разными генотипами. Генетик верил, что в этой долине произошло зарождение растительной жизни, которая потом распространилась по Земле. Он нашел там какое-то сумасшедшее количество разнообразных растений. В одной долине. Иван помнил что учительница очень долго об этом говорила. Пыталась что-то втолковать. А им тогда это было неинтересно. Как впрочем и ему сейчас. "Какая разница",- подумал Иван. "И при чем здесь Гималаи к Афганистану?" Размышлять ему явно было не под силу. Духота умарывала. Иван бессильно откинулся на спинку стула.
////////////////////////////////////
Иван скандалит в вэлферовском офисе.
////////////////////////////////////
Иван стоял в большом холле вэлферовского офиса и смотрел в окно. На улице усиливающийся дождь грозил превратиться в бурю. Вообще как-то потемнело. Наблюдая за хлещущим ливнем и потоками воды на темно-сером асфальте парковочной стоянки, Иван машинально снова отряхнул большой зонт который держал в правой руке. Иван пришел в вэлферовский офис за ежемесячным чеком, который ему уже задерживали вторую неделю. Вэлфер обычно переводил деньги на счет к первым числам месяца. В этих же числах надо было оплачивать арендуемое жилье. Но в этом месяце деньги переведены не были. Больше десяти дней Иван звонил своему вэлферовскому работнику, затем в муниципалитет (вэлферовский офис был частью муниципалитета), затем в банк, в какие-то общественные
организации работающие с бедняками. И так снова по кругу. Иван понимал, что с ним валяют дурака. Так например вэлферовский работник то вообще не отвечал на звонки, то болел два дня, то утверждал что он перевел деньги, а в банке их где-то потеряли. Ничего не действовало,
даже аргументы вроде того что дети Ивана голодают. Иван не понимал что случай с ним это довольно типичная ситуация для Ганады, являющийся следствием более глубокой проблемы. Дело в том что ганадское общество было очень гуманным по своей сути. Оно не могло позволить ни одному из своих членов умереть с голоду, как не позволяло этого и английское общество где вэлфер существовал с 18 века. Но это же общество одновременно не могло себе позволить содержать большой класс
бездельников, которые предпочитали сидеть на пособии вместо того чтобы идти работать. И поэтому вэлферовский офис различными методами делал существование получателей вэлфера в той или иной степени некомфортным. Задержка чека это была одна из стандартных методик такого рода. Одной из многих методик которыми владел вэлферовский офис. Иван на своей шкуре прочувствовал насколько она действенна. Отобрать последнее у нищего это было сильный ход! Человек и так выброшенный из общества впадал в какое-то иррациональное отчаяние. Даже на Ивана перенесшего практически голод в 90-х когда науку перестали финасировать что называется проняло. Иван не мог знать что почти в те же мгновения в другом конце страны беременная одинокая натуралка исчерпав все аргументы в борьбе за свой чек который она не получила из вэлфера вовремя, совершила самоубийство. Этот случай получит в дальнейшем широкий резонас и приведет к смягчению вэлферовской системы через несколько лет. Маятник качнется в другую сторону. Не понимая всего этого Иван находился в состоянии сильного возмущения. Будучи глубоко законопослушным человеком он рассуждал с позиции закона. Его семья и вэлферовский офис подписали договор который обязан был выполняться с обеих сторон. Например, Иван дал обязательство полностью отчитываться перед офисом о своем финансовом состоянии, не скрывать никакого постороннего дохода что приравнивалось к мошенничеству и грозило пожизненным запретом на получение пособия. Офис же явно игнорировал своей частью взятых на себя обязательств- перечислять деньги вовремя. Впрочем на этот раз он наверняка должен был получить чек. Ему позвонил кто-то из начальства вэлфера и попросил лично зайти. В тот момент Иван считал что он "выбил" чек своими бойцовскими качествами, умением скандалить. На самом деле вэлферовский офис проанализировав ситуацию с Иваном понял что задержка денег не подействовала- Иван не бросился в отчаянии искать работу, любую работу, например мыть полы в кафешке за углом. Значит дальше задерживать бесполезно, может Иван припрятал деньги в чулке и может выдержать любую осаду с задержкой попивая по утрам кофе и смотря по телевизору утренние мыльные оперы. Парадокс был в том что жена Ивана безуспешно искала работу поломойкой перед подачей на вэлфер, она не хотела сидеть на шее у государства.
Иван очнулся от раздумий. Он и не заметил как большом зале включили освещение- за окном потемнело еще больше. Зал был сложной формы с какими-то окошечками, кабинками для переговоров чтоб посторонние не слышали и множеством дверей. Наконец в нужном окошечке показалсь женщина которую Иван дожидался. Иван подошел к окошку. Женщина сообщила Ивану что сначала с ним хочет переговорить его социальный работник. Почти тут же открылась дверь и выглянуло знакомое и такое неприятное для Ивана лицо. Работника звали Робертом. Внешне он выглядел классическим преставителем своего поколения- интеллигентное худощавое открытое лицо, спортивная фигура с широким разворотом плеч. Вместе они прошли в громаднейшее помещение в тысячу а то и больше квадратных метров поделенное перегородками в человеческий рост на маленькие закуточки-кабинетики. В закуточек только вмещался стол и пара стульев. Закуточков было очень много- зал явно был рассчитан на армии бедняков пришедших сюда в последнем порыве отчаяния спастись от неминуемой голодной смерти. "На случай войны что-ли",- с иронией подумал Иван.
На самом деле получателей вэлфера было не так уж и много.
Иван знал это из статистки и из наблюдений за публикой в общем зале. Этот офис был один на пригород Куронто с населением в триста тысяч человек. В общем зале было не так уж и много народу и то в основном народу которому явно надо было помогать- на стульях сидели дожидаясь чего-то молодые мамаши-одиночки наркотушистого вида или выводки сомалийцев с множеством детей. Зайдя в закуточек и усевшись за стол. Роберт сразу начал неприятный разговор. Он начал стыдить Ивана за то что тот не работает. Иван оправдывался рассказывая что он не виноват что его не берут ни на одну из сотни вакансий по его специальности.
Атмосфера разговора постепенно начала накаляться- Роберт был наглым молодым человеком и видел бесхитросную неопытность Ивана. Иван не понимал что с точки зрения закона этот разговор не существовал в природе. Если б даже Иван захотел подать за этот разговор на Роберта в суд что вообшем-то было невозможно поскольку у Ивана не было денег, доказать то что даже разговор имел место было никак нельзя. У Ивана не было свидетелей. Позже опытные эмигранты рассказали Ивану все эти тонкости. Если б Ивана был бы друг который бы не побоялся прийти с ним к его вэлферовскому работнику и присутствовать при разговоре он тоже не мог бы считаться свидетелем. Для суда было важно непредвзятые показания независимых случайных не-родственников и не-друзей Ивана. В случае друга-свидетеля Ивану надо было дать тому, например, пять долларов а взамен друг должен был написать расписку в том что он соглашается выполнить определенную работу для Ивана на период с .. по .. (указывалась дата встречи в офисе). Вэлферовские работники отлично знали о дополнительной уязвимости Ивана- он был эмигрантом и у него не было друзей в Северной Америке.
Иван вдруг понял что разговор перешел некую невидимую черту отделяющую хамство завуалированное от хамства неприкрытого. И он и Роберт напряглись. Роберт вдруг произнес четко выговаривая каждую букву и неотрывно глядя в глаза Ивану: "Ты примеш любое предложение о работе которое получиш. Независимо от того хочеш ты или нет. Независимо от зарплаты. Не думай что такие как ты неизвестно откуда, будут получать денег больше чем я". Иван тоже посмотрел в глаза социальному работнику. Почему то вспомнился один день. Давным-давно, еще в детстве. За школой его поджидал мальчик со старшего класса. Предстояла стычка. В руках мальчика- гибкая дубинка сплетеная из проводков. В конец дубинки вплетен кусок свинца размером с голубиное яйцо. Тот мальчик тоже вот так же неотрывно смотрел в глаза испуганному Ивану. Но сейчас другое время, другая страна и немножко другой Иван. Он наклонился немного вперед и с исказившимя лицом проговорил побледневшему Роберту:"Я буду сидеть на вэлфере сколько захочу. И ты будеш платить мне деньги. Это твоя работа. И ты будеш ее выполнять хочеш ты этого или нет." Роберт вскочил из-за стола и громко произнес: "Сэр, немедленно покиньте помещение, разговор окончен". Вскочил и Иван. Он понял что в каком-то закутке поблизости сидит свидетель, скорее всего коллега Роберта. Иван тоже громко произнес: "Я ухожу",- и вышел. Он был вне себя от гнева но постарался изобразить на лице приветливую улыбку для окружающих. Он забрал чек у женщины в окошечке и вышел из вэлферовского офиса. Порывом ветра его тут же чуть не сбило с ног. На улице разыгралась настоящая буря. Иван даже не пытался открыть зонтик. Одежда почти мгновенно промокла. Он побрел по тротуару к автобусной остановке переступая через мелкие ветки обломанные ураганным ветром.
Через десять минут Иван уже ехал в пустом автобусе. Вернее полупустом- на сидение сзади подсели два молодых пакистанца. Они все время двигались и громко разговаривали раздражая Ивана. "Не могли где-нибудь в другом месте сесть- пустой автобус",- подумал Иван но решил не пересаживаться. Влажная одежда прилипла к телу, в туфлях хлюпала вода-двигаться не хотелось. Хотелось крепкого горячего кофе. Ивану надо было сделать две пересадки. Во втором автобусе он сел на боковые пластиковые сидения. Возле муниципалитета надо было выходить. Иван вдруг испуганно понял что не может встать- что-то крепко удерживало его. Он посмотрел вниз и увидел металлическую цепочку которая исчезала в его кармане.
Свободный конец цепочки попал в зазор между двумя пластиковыми сидениями не давая Ивану встать. С силой выдернув цепочку он выскочил из автобуса. Иван шел огибая лужи стараясь понять как это могло произойти. Он имел привычку ходить с бумажником пристегнутым цепочкой к хлястику брюк. Цепочка была очень хорошая с пропаянными звеньями. Случайно звено не могло разогнуться. В вэлферовском офисе она точно была целой потому что Иван положил там же полученный чек в бумажник. Значит перекусили. Те паки сзади в автобусе сквозь щель между сидением и спинкой. Ивану повезло что бумажник было невозможно вытащить из кармана мокрых брюк прилипших к телу. Но для того чтобы перерезать цепочку нужны мощные кусачки. Неужели карманники здесь берут с собой на дело острые инструменты? Иван где-то слышал что в России они даже перочинного ножа в кармане не носят чтоб не припаяли статью за вооруженный грабеж. Если надо было подрезать сумку- это делалось с помощью остро заточенной монетки. Злоба Ивана усилилась. А если их именно на него кто-нибудь навел? Тут же с какой-то мстительностью понимая всю предзвзятость своих мыслей решил: "Вэлфер. Вот такие подонки как Роберт которые способны на все." Через несколько минут Иван немножко остыл и с сожалением отбросил так хорошо развивающуюсю череду мыслей- вэлфер был явно ни при чем. Да вэлфер мог нанять детектива чтоб выследить получателя вэлфера подрабатывающего ночью на какой-нибудь пекарне за кэш или связаться с преподавателями языковых курсов чтобы те агитировали студентов идти работать посудомойками. Но он не мог нанимать представителей уголовного мира чтоб те расправлялись с безработными учеными. Это был нонсенс. Значит попытка стащить бумажник была случайностью. "Зло есть везде",- решил Иван. "Что в России, что здесь. Просто здесь оно более глубоко спрятано, лучше замаскировано". Иван вышел из автобуса и шлепая прямо по лужам почти побежал к дому.
//////////////////////////////////
Рассказ Ивана о телефоных звонках.
//////////////////////////////////
Рассматривая эмиграцию как очень серьезное испытание на пути человека мне странно осознавать как этот водораздел жизненного пути влияет на все те обычные вещи, предметы, явления повседневности преломляя их под совершенно другим углом, заставляя буквально переосмыслить все и вся. Где-то читал что по степени стресса эмиграция приравнивается к потере близкого родственника. Может и так. В одном точно уверен даже самый маленький стресс искажает восприятие совершенно обыденных вещей.
Помнится молодым аспирантом мне кровь из носу надо было починить осцилограф- без него стояли измерения а другого прибора с такими параметрами не было. Помню был зимний вечер. Я один в холодной громадной лаборатории уставленной шкафами, столами, оптическими плитами всевозможными ящиками и переплетениями труб физических установок. Передо мной осцилограф со снятой нижней крышкой и отогнутой электронной платой в которой по-видимому и локализована неисправность. Прослеживая путь сигнала с генератора по плате осцилографа я не могу понять почему где-то возле этой группы транзисторов он исчезает. Не помогает ничего- ни замена всех без исключения этих самых транзисторов на новые ни припаивание проводков поверху может быть поврежденных дорожек. Вообщем сдвига нет. Неожиданно я начинаю осознавать что все вместе тишина вымершего корпуса с разошедшимися сотрудниками, моя полная неспособность что либо предпринять как-то странно видоизменяет реальность вокруг меня. Я кажусь сам себе игроком за замысловатой шахматной доской с множеством странных фигур. Производя свои действия там в лаборатории вроде выпаивания-припаивания я на самом деле двигаю одну из фигурок. При этом мой всемогущий противник которого я не вижу но который, я знаю, существует мгновенно отвечает передвижением противоположных фигур. Иногда он меняет расположение фигурок и на моей стороне (неправильно припаянный мною транзистор сгорает сжигая по ходу дела близлежащие элементы) или даже сами правила игры (я вдруг осознаю что перестал понимать как работает элементарный тригерный элемент).
Спустя некоторое время пребывания в Ганаде я вдруг начал ощущать что-то похожее глядя на обыкновенный телефон у себя дома. Началось все как обычно здесь все начинается- вдруг. Мне снова позвонили с газеты "Куронтовская звезда" с какими-то странным опросом по поводу какие блюда какой кухни филипинской или итальянской я люблю больше покушать. Ответив как можно вежливее и с раздражением бросив телефонную трубку (в то время наша семья вела полуголодное существование на десятку в день) я неожиданно замер на месте. Я вдруг осознал что точно такой звонок из этой же газеты я получил где-то неделю назад. В принципе всякого рода телемаркетинговых телефоных звонков в Ганаде хоть отбавляй- этим здесь не удивиш. Но в голове уже привычно защелкал арифмометр. Итак если предположим десять человек из газеты сидят восемь часов обзванивая случайным образом население Куронто со своими дурацкими опросами выделяя на каждый опрос в среднем по пять минут то за рабочий день они окучивают не больше тысячи человек. При населении мегаполиса в миллион человек я должен беседовать с этими газетчицами с их приятными медовыми голосами по крайней мере не чаще чем раз в год. Подразумевлось что их компютер случайным образом набирает телефонный номер и как бы звонит среднестатистическому обывателю. По крайней мере все звонившие в ответ
на мои недоумевающие замечания о том, что я оплатил чтобы моего телефона не было в телефонном справочнке, честно меня в этом уверяли- мол работа такая сижу, разговариваю а с кем там комп соединил я не виновата. Но это как бы были цветочки. По прошествии двух лет в Ганаде явные нелады телефонных звонков с теорией вероятности и статистикой были видны невооруженным взглядом или точнее сказать слухом. Это совпало с моментом получения моей первой работы в Ганаде. Как то звонков стало очень много: хороших и разных. Очень много разнообразных людей хотело связаться и переговорить со мной о чем-то там. Звонили с разных номеров разными голосами хриплыми, нежными иногда с акцентом. Так например человел еле выговаривающий английские буквы все время оставлял на автоответчике свой номер телефона. Как то раз я поднял трубку и поимел беседу с этим джентельменом решившим сменить родные просторы Аравийского полуострова на дождливую и холодную Ганаду. Тоскуя по минаретам своих далеких городов-миражей скрывающихся где-то там в далекой знойной дымке молодой человек не терял времени даром- он организовал в своем райончике кружок по изучению Корана куда и приглашал меня со всей широтой своей арабской души. К сожалению скудный багаж английского не позволял ему не то что обьяснить каким образом он заполучил мой номер телефона но даже внятно высказать мысль в какой провинции и в каком городе он в данный момент находится.
Спустя несколько лет жизни в Ганаде многочисленные звонки от неизвестно кого нам домой стали грустной рельностью нашей семьи. Употребляя слова "неизвестно кого" я имею в виду даже не обычные как бы телемаркетинговые звонки от кого угодно- от благотворительных фондов до непонятных ассоциаций западного побережья возжелавших принять
меня в свои члены ровно в 8:05 утра по местному времени на восточном побережье (раненько же встают там на западном побережье местные трудяги). Увы, но большая часть звонков явно подпадала под определение телефонного хулиганства. Какие-то сообщения позвонить на несуществующие номера, гугнявые алекания в трубку (человек на проводе как бы не понял что включился автоответчик) подозрительные предложения срочно забрать кредитную карту которую я как бы уже заказал намедни. Был период когда среднее количество звонков нам домой в день доходило до десятка. Как-то в два часа ночи меня разбудил женский голос из Флориды. Он не произнес ничего вразумительного зато явно были слышны какое-то подозрительно
громкое сопение и легкое постанывание. Конечно же брать трубку при такой интенсивности телефонной жизни было просто глупо. Спустя некоторое время было найдено простое и элегантное решение проблемы беспокоящих звонков. Надо было дождаться срабатывания автоответчика и брать трубку только когда звонил свой. Как-то я заметил что пошла серия звонков от какого-то субьекта с некой технической изюминкой. Сначала раздавался очень громкий противный писк затем произносилась очередная
не совсем невинная фраза: "Иван, я приказываю тебе - возьми немедленно трубку!" Нюанс заключался в том что на автоответчике не записывалось ничего кроме писка- усиление аппарата "подстраивалось" под высокий первоначальный уровень сигнала, последующий тихий по сравнению с писком голос аппаратом просто не воспринимался. В то время я обьяснял все эти бесконечные прозвоны как некое продолжение агресивной природы западного стиля менеджмента. Что еще можно ожидать если в книжных магазинах я мог без труда найти детальное пособие о том как позвонить куда-либо на фирму и выведать что-либо важное у глупой гусыни-секретаря? В более поздний период жизни в Ганаде я как-то начал задумываться в связи со всем этим телефонным спамом над природой китайской пытки. Если человеку выбрить голову и капать монотонно туда водой человек просто не выдерживает- сходит с ума. Такова природа человека. Ну конечно звонки это далеко не китайская пытка так что ничего-оптимистично думалось мне пускай слабые сходят с ума и отмирают уступая нам сильным дорогу в светлое капиталистическое будущее.
Кстати часть звонков была легко обьяснима. При переезде на новое место я получил номер телефона ранее принадлежавший некоторому человеку. В моем случае этот человек был мистер Поланд. Я это узнал очень скоро- половина каждодневных звонков на мой номер предназначалась ему. За несколько лет я очень хорошо изучил приблизительную биографию и привычки этого достойного человека. Мистер Поланд прожил действительно яркую и замечательную жизнь. Во-первых он был героем Второй Мировой Войны. По крайней мере о нем даже сняли документальный фильм. Я это узнал из прочувствованного сообщения оставленного на моем автоответчике благородным молодым человеком из киностудии документальных фильмов. "Благородным",- из-за дрожи в голосе при упоминании о первом фильме и о ярких и теплых словах от лица коллектива киностудии который считал огромной честью для себя снять о нем тот первый фильм который завоевал огромную популярность на американско-ганадском кинорынке. Естественно пришла очередь второго документального фильма о героическом мистере Поланде. Мягкий но мужественный голос молодого человека убеждал мистера Поланда как можно быстрее отозваться и начать переговоры... Но не отзывается мистер Поланд, молчит и не знает благородный молодой человек
из киностудии что нет мистера Поланда под этим телефонным номером а вместо него сидит у аппарата и тихо тоскует соверщенно другой человек. Приехал этот человек (я то есть) в Ганаду с другого конца земли
и думается мне в эти минуты о тщете человеческого существования где все проходит и молодость и слава подвига бравого мистера Поланда который громил фрицев направо и налево не хуже рядового Раяна. Конечно, надо было бы мне отвечать на эти звонки, что-то обьяснять, растолковывать все благороднейшим милым людям из всяких киностудий введенных в заблуждение беспощадным бегом времени. Нет мистера Поланда, умер наверное, светлая ему память! Но не брала моя рука трубки.. не набирала
номера чтоб сделать благое дело! Почему? Да так из вредности какой то что ли. Из мелкой склочной эмигрантской осторожности.. Стыдно вообщем признать.. но увы- из песни слова не выкинеш! Кстати как я уже писал я узнал много интересного о привычках мистера Поланда. Например мистер Поланд очень любил классическую музыку и балет. По крайней мере
раньше он был постоянным клиентом разного рода театральных касс. Кассы естественно жалели о потери увлеченного театрала и пытались выяснить звоня мне что случилось, что не так, может чем не угодили? С каждым новым телефонным звонком открывалась маленькая крохотная страничка жизни замечательного человека. Не чужд был мистер Поланд и общественной деятельности, по крайней мере он получил пару деловых звонков из дочерней организации олимпийского комитета занимающейся юными спортсменами. В одном случае я был очень горд что благодаря личным качествам смог узнать кое-что важное о делах мистера Поланда. Позвонила немецкая фирма и естественно по-немецки сообщила о том что нужно срочно распорядиться заказом сделанным и проплаченным мистером Поландом. Стоя у телефона я в который раз задумался о хитросплетении человеческих тропинок приведших меня, знающего немецкий в этот самый момент и на это самое место для того чтобы воспринять очень важный массив информации. Кстати, а где мистер Поланд выучил немецкий? Мое воображение тут же рисовало ужасы немецкого плена, злобных эсесовцев с автоматами и овчарками, истощенных узников в полосатых робах.. Но после одного телефонного звонка я почувствовал некоторое сомнение.. Позвонил внук мистера Поланда из Калифорнии. Скажу честно.. засомневался.. как так - внук и не знает что с дедом? Не поверил, признаюсь честно. Окончательный крах моим детским иллюзиям о справедливости мироустройства нанес визит моей жены в один из солидных одежных магазинов. Она решила купить там уцененную блузочку за пятерик. При покупке кассир спросил номер телефона и тут же блокировал покупку. Оказалось что этот номер принадлежит мистеру Поланду проживающему на какой-то там улице неподалеку. Кстати, выяснилось что мистер Поланд произвел последнюю покупку неделю тому назад. Я как раз был дома и как беговая лошадь помчался в магазин на звонок жены. Все выяснилось, менеджер анулировал счет мистера Поланда в базе данных магазина и извинился. Со старым чеком с именем мистера Поланда, его адресом и моим номером телефона я приступил к детективным поискам. Очень скоро используя справочную службу я выяснил что по данному адресу проживает соверщенно посторонний человек с другой фамилией и номером телефона. Я буквально парил на крыльях успеха (поймал негодяя!) и мгновенно связался с федеральным отделом полиции отвечающим за мошенничество в том числе и за так называемый айдентити зефт (кражу индивидуальности). Судя по просматриваемым мною сообщениям новостных каналов это преступление в то время как раз входило в моду. Но увы, полицейский быстро остудил мой детективный пыл просветив по ходу по поводу соответствующего ганадского законодательства. Оказалось что моя ситуация не была нарушением закона- мистер Поланд использовал только мой номер а не весь набор- адрес-телефон-фамилия. Пользуясь случаем я выспросил насчет законодательства по поводу издевательских телефонных звонков. Полицейский как мне показалось довольно сочувственно пояснил что только если кто-то звонит больше пяти раз с одного и того же номера это может подпасть под соответствующую статью. Он продолжал объяснять дальше как надо зафиксировать эти звонки, как надо сообщать в полицию, я автоматически поддакивал, благодарил, опять поддакивал потом опять поблагодарив повесил трубку. И замер сидя сгорбившись возле телефонного аппарата. Я хорошо помню то мгновение и свои мысли. В тот момент я вдруг отчетливо осознал что проиграл мою телефонную шахматную партию.
////////////////////////
Иван работает в хайтехе.
////////////////////////
Иван ехал на своем новом недорогом автомобиле по хайвею. Его автомобиль был маленьким жучком среди бесконечной разноцветной ленты составленной из таких же жучков. Издали лента на хайвее казалась неподвижной. Это было иллюзией. Лента неслась с громадной скоростью. Иван ехал со скоростью сто двадцать километров в час. Как и все вокруг. Ивану надо не опоздать на работу в хайтеховскую фирму расположенную в пригороде Утавы. Он был не очень хороший водителем и поэтому вел машину крепко вцепившись в руль и поминутно посматривая в зеркала заднего обзора. Вот и нужный выезд. Красный Сатурн Ивана съехал на боковую полосу а затем свернул направо по ответвляющейся от скоростной магистрали дороге. Теперь Иван ехал между чередой зданий отсвечивающих сплошными темно-серыми или темно-зелеными непрозрачными стеклами. Вот и нужная дорога ведущая к трем темно-зеленым башням. В одной из башен занимая
четыре этажа располагалась контора где Иван работал. За восемь месяцев с момента переезда с Куронто и начала работы на фирме Иван не
успел совсем свыкнуться с переменами происшедшими с ним. Куронто твердо ассоциировалось у Ивана с постоянным чувством голода и ощущением полного беспредела. Ему казалось что тот город весь был пропитан продажным эмигрантским духом. Предложение работать на небольшую фирму в Утаве совпало с громадным скандалом в вэлферовском офисе. От Ивана в ультимативном порядке потребовали менять специальность на что-то вроде
водителя погрузочной машины. Угрозы были нешуточные- новая вэлферовская работница, молодая девка с жирными слипшимися волосами шипела в лицо Ивану в присутствии начальницы о том что он бездельник не заработавший в Ганаде ни цента и что они забирают вэлфер а он пусть катиться с детьми на улицу. Действительно перед самым отьездом Ивана в Утаву вэлферовский чек ему урезали наполовину которая была меньше
месячной оплаты за жилье. В сопроводительном письме Ивану было обьяснено что вэлфер хочет помочь Ивану професионально реализоваться в новой стране а он не хочет. А как только захочет... Иван глубоко вздохнул. Он уже зашел в здание использовав специальную карточку и прошел пару стеклянных дверей. А вот и двери его офиса. В комнате стояло два стола. Один из них его. Пока включался компютер
Иван достал из холодильника в коридоре бутылку минеральной и открыл ее.
Потом подошел к столу и проверил электронную почту. Письмо от какого-то незнакомого професора с польской фамилией с Нью-Йорка. Професор предлагал годичный контракт с возможным продлением на два года. Он обещал временную визу H1B без проблем. Иван снова тоскливо
вздохнул. Зачем ему временная штатовская виза которую почти невозможно переделать в вид на жительство. А здесь этот вид у него уже имеется. Без проблем. С момента переезда в Утаву Иван стал получать очень много предложений о работе. Где-то одно каждую неделю-две. Силиконовая долина США, маленькие городки Англии, Франция, Германия, Чехия. Университеты, маленькие фирмы. Был даже один военный коледж разрабатывающий модификацию прицела. Иван стал понимать что система с работами здесь
не такая простая как это казалось на первый взгляд. Были видимо свои темные лабиринты трудоустройства вдали от столбовых дорог посылки резюме на позицию постдока и професора убеленого сединами долженствующего заметить искру ивановой гениальности сквозь строчки стандартного жизнеописания. Иван услышал как открылась дверь. Наверное Джейсон. Надо быстро уходить иначе минут сорок будет потеряно на болтовню обо всем начиная с курса акций хайтех фирм. Иван быстро встал с вертящегося кресельца и подхватив рабочий халат вышел из комнаты. Поприветствовав на ходу Джейсона он вышел в коридор и начал подниматься по лестнице в лабораторию на третий этаж. Иван начал удачно свою деятельность на фирме. Буквально через два месяца он смог обьяснить почему постоянно горят опто-электронные модули разрабатываемые фирмой. Перед этим все стояли на ушах. Заставляли постоянно носить специальные токопроводящие халаты и манжеты на ноги для заземления через токопроводящий пол. Все бестолку. Пока Иван не заметил ошибку на уровне десятого класса школы. Безграмотность электрической схемы внутри модуля. За несколько часов он сделал макет в пустой коробке чипа без оптической начинки и включив его на поную мощность пошел звать начальство. Начальство в лице директора по исследовательским разработкам доктора Марофа демонстрацию одобрило даже тут же пожало руку Ивану после того как он пять минут рисовал на бумажке изменения в схеме. На следующий день придя в лабораторию, Иван обнаружил штук пять стульев возле своего стенда. На столе все было перевернуто. Видно поздно вечером Мароф устроил экстренное совещание с приближенными инженерами которых он кстати перетащил из той громадной компании где руководил Джеймс Миллер. Инженера видимо поздно вечером рыскали по рабочему столу Ивана выикивая ничего ли он не утаил из
своих гениальных мыслей. Иван воспринял это спокойно, он понимал что он здесь новичок. Не все сразу. Через неделю Иван получил письмо с благодарностью от Марофа и пряником в виде дополнительных акций компании.
Иван зашел в громадное в виде буквы "Г" лабораторное помещение занимавшее весь этаж. Он надел халат, манжеты на туфли и проверил в углу на стенде нулевое сопротивление между телом и полом. Затем он пошел к своему месту в глубине зала. Лаборатория представляла собой нагромождение столов, приборов, кабелей, шкафчиков с деталями. Почти на каждом втором столе стоял микроскоп. Было также очень много разного вида компютеров подключенных к приборам. На рабочем месте Ивана в центре стола стоял маленький крепежный столик для оптоэлектронного чипа. Иван достал сам чип из металлической коробки и закрепил на столике. Чип подключался проводками, кабелями и несколькими световодами к десятку приборов, лэптопу на правом краю стола а также к световодам протянутых под потолком через всю лабораторию. Схема начала работать выйдя из оптимального режима. Нужно было ждать. От нечего делать Иван стал оглядываться по сторонам. Все как обычно. Тройка китайцев, несколько техников и пара студентов-практикантов приехавших писать дипломы со всех концов Ганады. Короче пустота. Людей не было. Парадокс. Колоссальные деньги вложенные в приборы, в аренду помещения и инженера сидящие в офисных помещениях внизу строчащие на компютерах деловые письма, отвечающие и посылающие и-мэйлы, собирающиеся на бесчисленные совещания на которые Ивана почти никогда не приглашали или встречающиеся с такими же инженерами с соседних башен восточной силиконовой долины. Насчет совещаний на которые его никто не приглашал Иван был не совсем спокоен. Он понимал что это не совсем нормально что он вне струи но обьяснял это тем что у него не было допуска по секретности. Посидев на нескольких совещаниях он понял что с этим не все так просто. Бескорпусная микросхема простейшего процессора продававшегося (правда в корпусном исполнении) за пять долларов в магазине радиодеталей шла под грифом секретно. Иван сам как то это видел на совещании посмотрев на кипу схем у сидящего рядом китайца. Иван посмотрел на экран лэптопа справа. Там висело окно программы написаной Иваном. Программа считывала данные с приборов и посылала команды на другие приборы. В результате оптический чип начинал работать по-другому. Это было видно по шумовой дорожке на экране осцилографа перед Иваном. Та же самая картинка фотографически точно отображающая вид экрана осцилографа была видна в верхней правой части окошка ивановой программы на лэптопе. Шумы. Иван хотел их подавить. Над этим он бился уже с полгода здесь. Сначала он просто скопировал стандартную схему подавленя шумов для полупроводниковых лазеров. Она была очень капризной и работала плохо. Иван даже написал внутренний отчет на эту тему с результатами, графиками и обьяснениями. Отчет был принят не очень. Иван знал почему. Руководство фирмы в том числе Мароф его просто не поняло. В основе схемы лежал чисто квантовый эффект. Квантовая механика осталась навсегда забытой для всех там далеко-далеко еще в те былинные студенческие времена с пирушками и выпиваемыми литрами пива на них. Ивану надо было делать доклад с обьяснениями. Это ему просто не дали. Тем не менее Иван получил разрешение на реализацию своей второй идеи. Как оказалось эффект был значительно выше. Шумы подавлялись почти на порядок. Иван водил Марофа к столу, показывал работу схемы и понимал что та же проблема встала перед ним в своей первозданной простоте. Они почти ничего не понимали. В основу работы программы Ивана был положен принцип вытекавший из довольно сложной теоремы из математической теории исследований операций. Такое на пальцах не обьяснишь. Надо было писать отчет и делать доклад. Это было понятно всем и Марофу тоже. Но он вяло отнекивался и Иван тоже понимал почему. Иван прорывался на те совещания доступ куда по каким-то причинам ему был заблокирован. И Иван понимал что не Марофым а другими людьми которые имели значительно большие полномочия касательно Ивана.
Дорожка на экране осцилографа уже ужалась в несколько раз. Иван решил немного поболтать и подошел к технику Маркусу. Маркус был пожилой немец приехавший в Ганаду сорок лет тому назад. Иван уважал его и ему казалось что тот также пытается разговаривать с ним достаточно откровенно. В принципе у Ивана были неплохие и ровные взаимоотношения на фирме практически со всеми. Но подсознательно он видимо тянулся к более пожилым людям с опытом. Иван тоже много повидал за годы своей эмиграции. Маркус был работягой и днями просиживал за микроскопом проделывая на оптическом столе бесконечные действия требующие нечеловеческого терпения и усидчивости. Сейчас он радостно поприветствовал Ивана и полуобернулся к нему сидя на высоком табурете без спинки. Завязался разговор ни о чем. Иван старался практиковать свой немецкий во время таких бесед. Маркус очень хорошо разбирался в автомобилях. Сейчас он рассказывал как правильно надо ездить на автомобиле в горной местности. Иван старался внимательно слушать
поглядывая на микроскоп Маркуса. Это случилось две недели назад. Во время такого же разговора. Маркус вдруг упомянул о маленькой чисто технической трудности стоящей перед ним и Иван даже попытался дать совет. В тот момент его поразило какое-то ощущение дежа-вю. Похожий разговор состоялся у него с его професором десять лет назад. Професор любяший по делу вправлять мозги Ивану рассказал тому как на заре развития лазерной физики он разговаривал с неким корифеем на конференции в Москве. И они оба пришли к очень странному выводу что одно из уравнений описывающее работу лазера строго говоря не совсем полное. То есть если рассуждать очень и очень строго. И возможны некоторые еффекты которые никого никогда не интересовали. Слишком много математики. А лазер был всего навсего техническим прибором. После того разговора с Маркусом, полный неясных предчувствий Иван быстро проверил в готовом модуле некий очень специфический эффект предсказываемый той ненужной математикой. Это заняло у него полдня. Пришлось провешивать дополнительные световоды под потолком. Результат буквально ошеломил Ивана. Ошибка была в основе оптической схемы модуля. Иван теперь знал как надо правильно убрать шумы в чипе. Никаких сложных програм, схем. Чисто оптическое решение. Переделка оптической схемы. Возможно совместная работа с производителем полупроводниковых лазеров. На рынке было несколько похожих чипов выпускаемых разными компаниями. Если б фирме удалось выпустить чип со значительно улучшенными шумовыми характеристиками и без всяких сложностей вроде микропроцессора внутри то это означало б просто прорыв. И большие деньги. Но уже две недели Иван ходил в подавленом состоянии. Он понимал что у него нет шанса. Та идея корифеев основывалась на термодинамическом подходе к лазеру. Лазер был как бы кастрюлькой с водой к которой подводилась энергия и энергия с которой уводилась. Система была неравновесной и необьяснимой на пальцах. Эти не поймут. И Иван решил действовать шаг за шагом. Начать с продвижения уже работающей схемы. Внедрить, написать заявку. А затем попытаться развивать тот оптический подход.
В конце лаборатории показался Питер, сотрудник с которым у Ивана сложились почти дружеские отношения. Он подошел к Маркусу и Ивану и смотря в сторону проговорил что они опаздывают на совещание, все уже давно собрались. Маркус посмотрел на Ивана с какой-то кривой улыбкой и произнес по-мемецки: "Тебе надо идти на собрание". Вместе пошли вниз оставив халаты возле выхода на этаж. По дороге Питер рассказал что приехал очень важный американец-инвестор который хочет посмотреть на сотрудников чтобы составить личное впечатление о компании.
В большом зале заседаний собрались почти все все. Места не хватало поэтому за громадный стол в центре никто не садился. На столе стояла батарея прохладительных напитков и легкая перекуска в тарелках. "Наверное после встречи будет тусовка",- сообразил Иван. Важный американский инвестор стоял в конце стола. Это был миниатюрный молодой человек в белой рубашке надетой на голое тело. Правая рука капиталиста была засунута в карман брюк и постоянно теребила там позвякивающую мелочь. "Волнуется. Странно. Все должно бы быть с точностью до наоборот. Это мы стоим с протянутой рукой",- подумал Иван. Иван
вслушался в речь произносимую молодым человеком. Говорил он очень грамотные вещи о акциях, общих тенденциях и перспективах. Как в аналитических программах об экономике по телевизору. Однако в отличие от программ речь инвестора была более понятной, без специальных терминов, расчитанная аудиторию не-специалистов в бизнесе. Это производило очень приятное впечатление. Речь закончилась. Сотрудники начали задавать вопросы. Иван поморщился. Вопросы были отрепетированными домашними заготовками. Это было видно по употреблению специфических финансовых терминов. Вопросы по всей видимости были взяты
из каких-то аналитических бизнес отчетов о состоянии и тенденциях мировой экономики. Молодой человек толково и понятно отвечал. Один раз он мягко указал задающему вопрос- сотруднице отдела кадров на незнание употребляемого термина. Инвестор был явно професионалом обитавшем в совершенно другой среде- финансовой. После вопросов он раздал всем свои визитные карточки. Как оказалось его фамилия была Бреддон. Воцарилась пауза. Все рассматривали карточки, переговаривались полушепотом и ждали чего-то. Бреддон тоже ждал возможных дополнительных вопросов. Вдруг Мароф стоящий возле капиталиста быстрым шагом пошел вдоль стола, обогнул его и стал как раз между Иваном и столом. Взяв чипс с тарелки он макнул его в соус в другой тарелке и прожевывая на ходу пошел назад на свое место. Жест Марофа был бессмыссленным, точно такие чипсы и соус стояли по всему столу. Иван догадался что его просто показали Бреддону. Видимо сегодня об Иване состоялся разговор. Через полминуты тишина нарушилась. Все подошли к столу. Встреча закончилась, началась тусовка. Скушав что-то и дождавшись для приличия ухода человек пяти сотрудников Иван незаметно ускользнул из зала. В лабораторию. Там его ждала работа.
/////////////////////////////////////////
Рассказ Ивана о первой вербовке в шпионы.
/////////////////////////////////////////
Когда-то на заре студенческой юности бородатый преподаватель-шестидесятник (обьект тайных воздыханий женской части факультета) блестя очками и демонстрируя бронзовый загар заработанный при восхождении на очередную вершину на Кавказе, любил повторять о том что прелесть быть физиком заключается в том что ученый все время сталкивается с новым и неизведанным что по его мнению было просто изумительно. Конечно же в то былинное время мне и в голову не приходило что его слова можно интерпретировать очень широко.. да..именно творчески..диалектически..
Хотя сейчас мне лично было бы очень интересно как бы этот романтик-шестидесятник с его гитарой возле костра повел себя попади он живьем в фильм о Джеймсе Бонде. Супермен с правом на убийство, красотки, злодеи чей вид внушает страх, агенты рангом помельче, информаторы (сексоты по нашенскому) и так далее..
Побывав в реале в подобной ситуации могу сказать- все совершенно не то что на экране, как бы даже наоборот, скучная канцелярия.. рутина.. бюрократы принимающие в свою неприятную скучную компанию юного неофита.. Да и господа Джеймсы Бонды как бы подкачали, да какие они бонды этот Питер и Джейсон из хайтех компании? (правда с лауреатом Нобелевской премии в директорате).. скажем так откровенно..
Если б меня в то время спросили кто из них двоих более неприятен ответ сейчас был бы затруднителен, а тогда однозначен- конечно же Джейсон- классический барчук (если это слово еще возможно употреблять
в эпоху научно-технической революции).
Хотя при первом знакомстве с Джейсоном я не мог удержать улыбку которая так и норовила проскользнуть во время разговора с ним, почему-то при взгляде на краснощекую крепкую фигуру любовно вскормленную на гамбургерах папами-мамами вспоминался эпизод из фильма Шахназарова "Курьер" когда главный герой попадает в компанию
видеокассеты, при этом мальчики выпендриваясь перед девочками демонстрируют страшные зубодробительные удары каратэ руками-ногами в воздух("И что все они каратисты?!.." "Да все!"). Кстати и некстати этот представитель славной ганадской научно-технической поросли демонстрировал те же страшные удары пяткой на высоте чуть повыше колен рассказывая как храбро он иногда выходил из машины посреди мирной Ганады не боясь ну прямо таки ничего, в случае чего кое кому явно б не поздоровилось! Но не прошло и нескольких дней как анекдотичный образ неведомым образом реинкарнировавшегося на просторах Ганады совка-неформала, фаната-любителя нунчак и Брюса Ли стал странным образом менятся, сквозь миловидное благовоспитанное лицо образованного
человека (мастерская степень престижного ганадского университета) начало выпирать мерзкое свиное рыло. При взгляде на встречающуюся то тут то там плотненькую фигуру Джейсона внимательно изучающую меня с непонятным выражением прищуренных белесых глазенок в памяти неосознанно возникало слово "барчук" (в тот момент я иронизировал сам над собой считая свои фобии инстинктами пра-пра-правнука крепостных проснувшимися в результате воздействия Кока-Колы).
Здесь я должен сделать небольшое отступление- то что Джейсон и Питер люди какие-то странные ощущали все. Вспоминается анекдот о Штирлице с его парашютом волочащимся по Параден-плац. Да вот такой смешной анекдот, но в результате своих парашютов оба наших отрицательных персонажа пребывали в некой разновидности моральной изоляции в коллективе... Имею в виду невидимую линию водораздела между ними и "нормальными" людьми- основной массой общающихся, сплетничающих, ухаживающих друг за другом сотрудников.
При подходе ко мне Джейсона со своими очередными Очень Странными Разговорами неоднократно наблюдал как публика разбегалась в стороны как тараканы под кипятком стараясь испариться (нет как физик употреблю более подходящий термин- сублимироваться!) незамеченными. Для меня типичного славянского интеллигента-эмигранта стремящегося не хамить на новой Родине, это было в тот момент совершенно не понятно. Ну а чего убегать то, во первых как бы свобода слова во-вторых а что скрывать?- Я ТО ВЕДь ЧЕСТНЫЙ!!! Не преступник какой-то там! Ученый даже! Да действительно эти Очень Странные Разговоры..
Как сейчас стоит перед глазами эта похабненькая улыбочка стремящаяся просветить потаенные уголочки моей душонки (а ну ка посмотрим что у тебя там!) и Джейсон с детской простотой размышляющий о легких и общедоступных методах обогащения. Итак ганадскому Остапу Бендеру на заметку в дополнение к его трехстам сравнительно честных методов
отъема денег у населения. А вот взять да и завести двенадцать ящичков на почте или в банке в простонародье именуемых сэйф дэпозити боксами, представить их как свои обратные адреса да и направить фиктивные отчеты в налоговое министерство! Поскольку дохода у этих двенадцати виртуальных клонов нет- доброе ганадское правительство не замедлит поддержать рублем(тьфу долларом естессьно!) пропадающего в заснеженной пустыне умного но такого бесталанного физика с забавным гортанным акцентом! Что интересно ответа со стороны Джейсона на мою негативную реакцию (обычно это было изумленное блеяние вроде.. да послушай.. все ж в компютерной базе данных.. сразу по номеру социального страхования выявят-классическое мошенничество) не было. Во время подобных бесед Питер обычно безмолвно стоял неодобрительно покачивая головой заслуживая мое безусловное одобрение! Конечно же крайм даз нот пей оф! Кстати второй метод Джейсона как выживать в краю Покахонтас вызвал мое законное возмущение физика. Джейсон предложил купить машину, застраховать ее а затем и сжечь в укромном местечке наказав страховую компанию долларом за доверчивость. Я тут же прочитал ему лекцию о различных методиках которые определят даже чем поджигали эту несчастную машину- зажигалкой или спичкой. Вспоминая бараний взгляд Джейсона с аргументами вроде того что это здесь каждый третий делает и ничего, я уже тогда начал задавать себе странные вопросы- а чему их там учат в этих самых престижных университетах?
В это же самое время как я писал Питер с его профилем английского аристократа неодобрительно покачиваюший благородной головой казался мне вопрощением добродетели. Немного позже я понял что наблюдал классическую игру в "плохого" и "хорошего" следователей.
В то время вследствии своей всеобъемлющей наивности я считал что идет что-то вроде проверки моего морального облика строителя капитализма: "А того ли мы взяли? А не подкачает ли он? А не согнется ли под трудностями и искушениями тяжелых будней хай теха?"
Но эпизод происшедший накануне дня вербовки помнится поколебал даже мою твердокаменную глупость. Особенно он разозлил мою жену. Еще давным-давно в среде трех неразлучных друзей зрела идея оросить суровую мужскую дружбу бокальчиком-другим пивасика. Я помнится еще и домой приглашал к себе обмыть очередную пятницу, погудеть немножко в ночь с пятницы на понедельник. Джейсон и Питер вроде и соглашались но неохотно..да и мешало что-то.. то у одного теща че то там то у другого миксер сломался надо в супермаркет идти новый покупать. Не сходилось вообщем, не вырисовывался вариант! И вдруг неожиданно великий день настал! Как-то в конце рабочего дня заговорщически перемигнувшись Джейсон и Питер подошли к моему столу и буквально без обьяснений повезли пить пиво. Путь наш был короток. Даже не попетляв для приличия среди сверкающих тонированными стеклами башен восточной силиконовой долины мы вдруг неожиданно свернув выехали на неприметную боковую дорожку и уперлись лбом в опять же таки неприметненькое по периметру обсаженное деревьями и кустами одноэтажное здание. Над входной дверью здания висела лаконичная и почти неприметная издали вывеска "Бар". Еще ничего не понимая я шагнул внутрь и вдруг оказался в сверкающей стробоскопическими огнями полутьме. На мгновение я потерял ориентацию как рыба вытянутая крючком из такой родной речушки. Придя в себя я понял что мне здесь определенно нравится. Как то хорошо там было. Весело, даже не весело а как то деловито весело. Деловитость навевалась десятками снующих обитателей соседних башен которые решили немножко расслабиться перед выходными. Однако в отличии от своей родной стихии с ее бесконечными заседаниями и тяжелыми вахтами в огороженных клетушках перед плоскими мониторами и с отношениями пауков-скорпионов в стеклянной банке народ в баре явно подобрел. Это было видно по всему. Расстегнутые пуговицы, приспущеные галстуки на пятидесятидолларовых рубашках.. раскрасневшиеся ставшие намного более симпатичными лица..
Наша троица подошла к одному из пустовавших столов в центре и уселась. Здесь я вдруг заметил еще очень интересную и очень существенную особенность бара- это был стриптиз бар. Не заметить я не мог ибо по странной случайности мы уселись под самым подиумом в центре (я прямо лицом к разворачивающемуся действу) а Питер и Джейсон напротив меня, спиной к танцовщицам. Обозреванию извивающихся обнаженных тел
под прожекторами они вследствие странных эстетических вкусов предпочли лицезрение моего изумленного лица. Впрочем скажем так не совсем изумленного- между нами кандидатами физ.-мат. наук кой чего в этой жизни мы тоже повидали!
Принесли пиво. Потягивая замечательный "Модсон" и обозревая (обозревал в основном я) тщательно выбритые (чтоб лучше было видать че там у них такое) различные места смазливеньких белых, азиаток, мулаток мы завели неторопливую мужскую беседу. Но вдруг с изумлением я понял что беседа совершенно не клеилась. Я очень быстро приспособился наблюдать как стройненькая девица зажав сверкающий шест между ног медленно скользила вниз. Одновременно я вел интеллектуальную беседу на тему о разнице между законами о проституции в Европе и Северной Америке. В то же время мои закадычные друзья явно приуныли. Не помогало даже пиво. Может они ожидали что у меня по видом действа вдруг потечет слюна изо рта или вдруг я вскочу и прикрывая руками что-то оттопыривающееся снизу и хорошо видное через легкие летние брюки выбегу из зала. Кто их знает...
Но было очевидно что Джейсон и Питер определенно разочаровались в ситуации. Не прошло и десяти минут как как Питер вдруг вспомнил о микроволновке которую он намедни присмотрел в супермаркете и без которой было ну прямо никуда. Как-то быстро мы вышли даже не окинув прощальным взглядом обнаженную лесную русалку полирующую блестящий шест странной частью своего тела. Оба моих закадычных друга быстро перекинулись парой слов с друг другом и Джейсон не попрощавшись исчез на своем мотоцикле за горизонтом. Питер попытался выплеснуть раздражение на меня- не ездят тут некоторые на автомобиле на работу и время тратить приходится-подвози понимаешь! Но наткнувшись на мою христианскую кротость- поезжай мол за микроволновкой а я пешком эти пару километров вдоль трасы до автобусной стоянки- заткнулся. Так и молчал всю дорогу думая свою неведомую грустную думу.
В следующий понедельник мои друзья сразу подошли ко мне решив видимо не откладывть важных дел в долгий ящик. Не успели утром все сотрудники разбежатся от кофейного автомата зажав в своих лапках дымящиеся чашки утреннего кофе как появились очень сосредоточенные Питер и Джейсон. Вообще-то моя комната и так стояла на отшибе от
главной диспозиции основных сил компании с изощренными интригами кто займет комнаты наискосок от двери главы компании или директоров по исследовательским разработкам. Но в то утро было удивительно пусто даже для этого задворка вселенной. Мертвая тишина стояла в соседней комнате со студентами практикантами с их вечной оглушительной музыкой. "Китайская" комната напротив тоже была пуста несмотря на привычку трудолюбивых сынов поднебесной приходить на 30-40 минут до начала рабочего дня и уходить эдак на часок-другой попозже.
Войдя в комнату и оглядев мою скрюченную фигурку возле дисплея мои друзья как то очень странно расположились в комнате. Оставив дверь комнаты настежь открытой по заветам американской професуры как огня боящейся обвинений студенток в сексуальных домогательствах, Питер и Джейсон стали друг напротив друга на расстоянии около двух
метров. Мой затылок образовал третью вершину равностороннего треугольника. Глядя со стороны было непонятно то ли они собираются разговаривать между собой то ли мы собрались в кружок поболтать но один из участников(я) вдруг отвлекся на минутку и развернулся к своему любимому компютеру. Некую иррациональность происходящего дополнила манера разговора Джейсона и Питера.
Дело в том что они начали разговор в третьем лице что звучало несколько диковато. "Некоторые ученые которые приехали в Ганаду не понимают что лучше им было бы было никогда не подавать на ганадское гражданство",- сказал Джейсон вытянувшись по струнке и глядя в глаза Питера. Несмотря на свою положительную роль в нашем трио Питер охотно поддержал отчетливо вырисовывающийся кафкианский диалог. "Некоторым иностранным ученым надо соглашаться на то что им предлагают",- спокойным
голосом вторил он. Минут через пять такого разговора светлый путь вырисовывающийся перед "некоторыми иностранными учеными" а может быть и перед единственным иностранным ученым в той комнате-мной был более-менее ясен. Иностранным ученым надо было нести свое знание людям. И не просто абстрактным людям а конкретным людям здесь неподалеку. Эти конкретные люди работающие по соседству в так называемых реверс инжиниринг фирмах очень бы хотели пообщаться, у них как выяснилось даже целый список вопросов был припасен к иностранным ученым. Так на всякий случай. Вообщем надо было делиться наработками. Что будет далее после такого одностороннего научно-технического обмена было не совсем ясно. Во первых было точно обещано что с голоду загнуться ученым не дадут, например можно б учителем ну конечно не в городе а где-нибудь в провинции. В виде утешения было даже сказано что некоторые учителя до директоров выслуживаются. Сказано это было так неуверенно что в тот момент подумалось- это чистая отсебятина.
Второй вариант жизненного пути для иностранных ученых включал неясные намеки об очень больших деньгах, невиданных перспективах связанных с приключениями для настоящих мужчин. При этом подразумевалась кардинальная смена специальности (слово "шпион" ясно прозвучало в контексте предложения) Но большой недостаток этого второго пути заключался в том что приходилось возвращаться назад на далекую негостеприимную Родину заселенную немножко всегда голодными а поэтому всегда злобными и ушлыми единоверцами этих самых "некоторых ученых". Как важная составная часть второго варианта выступало условие отсутствия всяких связей с Ганадой вроде ганадского гражданства. "Ну зачем этому ученому ганадское гражданство?" - с легкой насмешкой вопрошал Джейсон, "Ему что так голосовать на выборах надо? Зачем?!.. Да и вообще придется возвращаться назад хлопот с этим паспортом не оберешся",- вторил благородный Питер.
В конечной фазе разговора после четко сформулированного пряника наступил черед кнута. Вкратце было сказано о годах бедности без работы и прочих мелких неприятностях. Как сказал Джейсон с тем же легким смешком некоторые иностранные ученые могут легко лишится работы на следующий день после покупки дома или машины.
Разговор закончился мгновенно, мои друзья не сказав пока-прости одновременн покинули комнату. Странно, но событие почти никак не отразилось на наших последующих взаимоотношениях, по крайней мере чисто внешне. С моей стороны я был связан пресловутой неписанной этикой подобных компаний где вынос мусора из избы карался беспощадно. Открытые конфликты не нужны никому и по законам хайтеховских джунглей пресекались беспощадно наказанием ВСЕХ участников. Подхожу я допустим к менеджеру и затеваю разговор а вот эти гады вот только что..да знаете что они..!!! Представляю оскорбленные физиономии Джейсона и Питера с заверениями что они не это имели в виду и вообще при чем здесь я они просто стояли и обсуждали новый фильм с Томом Крузом в главной роли (для неэмигрантов поясняю что не было пресловутого северноамериканского ай контакта- пристального взгляда на предмет разговора). Вообщем общались между собой как ни в чем не бывало.
Чисто случайно меня выгнали с работы на следующий день после того как я еще мог сдать новую машину дилеру. После увольнения я постарался выкинуть две клоунообразные фигуры из памяти.
Чтоб даже не вспоминать. Тем более и забот прибавилось. Скучать вообщем не пришлось.
/////////////////////////////
Иван рассуждает о статистике.
/////////////////////////////
Статистика это крайне скучная математическая дисциплина. Эта часть математики может неожиданно появиться всюду- в статьях о политике, в отчетах о проблеме вымирания каких-то голубых китов или об относительном увеличении рождаемости мальчиков перед войной. И там тоже статистика навевает скуку вызывая определения вроде "Ложь, большая
ложь, статистика". На самом деле статистика может быть крайне интересной если касается жизнедеятельности конкретного человека. Ну например, в городе есть определенное количество всякого рода макдональдсов, ресторанов, закусочных. Их ни больше и ни меньше
чем нужно. Количество регулируется рынком. Будет их больше чем надо- часть вылетит в трубу из-за отсутствия клиентов, будет меньше- возникнут очереди и мгновенно предприимчивые бизнесмены откроют новые чтоб получить гарантированную прибыль. При оптимальном количестве закусочных они все время заполнены, кто-то там всегда есть.
Утром зашла мамаша с ребенком, в обед заскочили сотрудники из офиса напротив а ближе к вечеру - студенты. Если б законы статистики не работали, все мгновенно б остановилось. Представьте что все жители города ОДНОВРЕМЕННО захотели б перекусить ровно в час пополудни. Возник бы хаос. Так и представляю голодные толпы озверевших людей крушащие
витрины чтоб получить свой гамбургер. Или посмотрим на эту ситуацию с другой стороны. Если человек попал в некую флуктуацию, случайный выброс вероятности, протуберанец математических чисел- он может умереть от жажды в метре от озера. Впервые такие мысли зародились у меня в очереди за бесплатной едой в одном из фудбанков пригорода Куронто. Вообще "в очереди" слишком громко сказано. Фудбанк выдавал еду нуждающемуся не чаще чем раз в месяц. Он был открыт пять дней в неделю и обслуживал в день не больше чем тридцать человек которые обязаны были жить в этом пригороде. При этом он был единственным на пригород с населением в триста тысяч человек. Вот и готовая математическая задача. Помню я производил эти нехитрые подсчеты посматривая на своего соседа в очереди- сумасшедшего старика одетого несмотря на жаркий летний день в три засмальцованых свитра. Итак фудбанк может обслужить не более шестисот клиентов. Это было ровно две десятых процента от населения пригорода. Ну полпроцента если учитывать членов их семей. Остальные девяносто девять и пять десятых процентов не пользовались фудбанком. Они работали, отдыхали, ездили на машинах в гости, ходили в рестораны. Короче жили своей нормальой жизнью. Вопрос который мучал меня там на грязных задворках был: "Почему я? Я ведь такой хороший. Ну и образованный к тому же, с большей статистической вероятностью найти работу". Ответ напрашивался сам собой. Поскольку законы статистики никто не отменял значит я попал в флуктуацию. Ну, например, из-за того что эмигрант. Типа эмиграция это всегда экстрим. Вот и кушай на здоровье. Вернее не кушай ибо нечего. Представим себе ситуацию. Я ищу работу уборщика. Меня или берут или не берут. Для простоты предложим с вероятностью 50%. Зашел в один ресторан и с вероятностью в 50% не взяли, после двух ресторанов вероятность остаться без работы- 25%, после трех обходов -12.5% ну и так далее. Пока не найдешь. Потому что вероятность не найти работу стремится к нулю. Но никогда нуля не достигает. Теоретически возможно что человек останется без работы обойдя все рестораны города. Вот такая флуктуация. За город не ручаюсь но был период когда с женой обходили целые районы города. Нужна была любая работа. Именно любая вплоть до мойки унитазов. И работы было навалом. Везде. Об этом гласили многочисленные обьявления. В молах, возле кафешек, в магазинчиках. Нужна была помощь. В мойке посуды, в продаже бижутерии, в упаковке товара по ночам. В каждом таком месте с пониманием относились к проблеме. Обещали помочь, просили оставить телефончик и обещали позвонить завтра. Ну в крайнем случае через два дня. Но не звонили никогда. Напротив дома где мы снимали жилье был громадный супермаркет где можно было подработать упаковывая товар на ночных сменах. Была даже заведена толстая книга похожая на книгу жалоб и предложений. Книга лежала за стойкой возле кассы. Туда надо было вписать свои координаты под столбилом имен-телефонов других людей и ждать звонка. Жена писала свое имя и телефон раза два. Никто не звонил. Затем она пошла к менеджеру магазина и обьяснила ситуацию. Ситуация была что семья из четырех человек голодала на три доллара в день. Вэлфер платил тысячу сто. Тысяча уходила на двухбедрумную квартиру. Меньше и дешевле снимать было нельзя- в семье было двое разнополых детей. Я с женой спал в прихожей. "Детские" деньги- помощь государства малообеспеченным семьям не приходили. Поскольку деньги считались по налогам за предыдущий год когда я получал очень неплохо то в этом году мне помощь уже как бы и не требовалась. Нужно было пережить год до следующей оплаты налогов. Выход был. Вэлфер позволял зарабатывать до трехсот долларов в месяц без вычетов. Жена сидела перед менеджером и умоляла дать ей заработать эти триста долларов. Менеджер сочувственно улыбалась и задавала по ходу дела вопросы:"А не жалеете что эмигрировали?" "Не жалею",- уверенно отвечала жена, мол переборем. "А вот я б никогда из Родины не уезжала, особенно с вашей инженерной специальностью",- патриотично заявляла милая интеллигентная натуралка. И обещала позвонить. Завтра. Ну через два дня обязательно. Это видно был на ихнем менеджеровском языке интеллигентный отказ. Такой мягкий, чтоб человека не травмировать. Однажды менеджер дешевого ресторанчика пообещал жене взять ее на работу мыть посуду прямо завтра. Ей надо было сидеть дома и ждать его звонка. Досидев дома до пяти часов она пошла в ресторанчик. Произошла мерзкая сцена. Менеджер орал на нее на весь пустой зал. Мальчишки школьники подрабатывающие там же только пересмеивались за стойкой. В тот же день я накатал жалобу в главный офис этой сети ресторанов находившийся в штатах. Жалоба канула в никуда. Как бы исчезла в толстой и невидимой книге жалоб и предложений. После того случая я вдруг понял что надо идти другим путем. Мы жили не в безвоздушном пространстве а среди массы благотворительных организаций готовых помогать обездоленным какими мы и являлись. После изучения этого вопроса в деталях я с облегчением вздохнул- мы жили в гуманной стране где никому не разрешали умереть с голоду. Так, например, в городе было несколько мужских-женских шелтеров для бомжей. Шелтера были с уклонами. Так например один специализировался на зеках ступивших на путь исправления после тюрьмы. Любой мог зайти туда и скушать бесплатный обед в компании полусумасшедших посетителей. С людьми на дне работала целая команда психологов, социальных работников, студентов-практикантов из расположенного по соседству университета. Возникла маленькая сложность. Вся эта команда не знала что нужно делать в нашем случае. Они могли помочь человеку с написанием резюме, могли посоветовать пойти доучиться в школу, избегать дурной компании или перестать курить марихуану. В нашем случае возникла парадоксальная ситуация. Мы были на дне находясь одновременно на вершине эволюционной кривой. Десятилетиями мы не курили, не пили, не употребляли наркотиков. Вместо этого мы учились, много учились. А также много работали до тех пор пока не приехали в эту страну. А здесь цикл замкнулся- мы пришли за помощью в место где учили не плевать мимо урн. Мы были явно не на своем месте. И нам ничем не могли помочь. Однажды в одном из социальных центров, работник- индуска с тяжелым акцентом посоветовала просто налгать в резюме- написать что у нас не было никакого образования а зато на своей далекой родине мы были очень хороши в работе с покупателями- всю жизнь торговали на базаре. Тут же она быстро набросала примерное содержание нового резюме на полстранички. Что характерно листочек со своими каракулями индуска не выпускала из рук требуя от жены тут же переписать содержание своим почерком. Замаскировав нас таким образом, она планировала быстренько нас направить в кафешку напротив. Жена тут же сказала что при приеме на работу требуют заполнить анкету с одним обязательным пунктом- высший уровень достигнутого образования. Следующий пункт гласил что любая неправдивая информация в заполненой анкете приведет к немедленному увольнению по статье. Индуска в ответ просто вспылила. Она сообщила что не хочет терять работу посылая инженеров мыть посуду на кухне. Через пару дней она снова позвонила и пригласила жену встретиться. После встречи жена пришла в полушоковом состоянии. Индуска проинформировала жену что переговорила с начальством насчет нашего случая. Начальство было намерено выделить нашей семье пятьдесят долларов. Выделять их должны были маленькими порциями по пять долларов каждую неделю. Жена должна была приходить за порцией, расписываться в специальной ведомости а затем разговаривать о чем-то с индуской, ну, например, рассказывать как она искала работу, с какими людьми встречалась и о чем разговаривала. Это было условие получения пяти долларов. Вспомнив один случай происшедший со мной на фирме я отсоветовал жене вообще появляться во всех этих благотворительных обществах. Я понял что якшание с отребьем было не таким безобидным как казалось на первый взгляд. Нельзя было быть чистым ступая по грязи. И дело могло оказаться еще хуже. Грязь могла оказаться болотом и засосать по макушку. В этот момент я вдруг кстати вспомнил так ненавидимого мной социального работника Роберта. Вернее его постоянные обещания в пять минут направить на фабрику на конвеер. В данной ситуации это было как нельзя кстати. Почему бы и нет, пускай направят жену хоть куда. В вэлфере мое предложение выслушали с чувством легкого недоумения. Мне разъяснили что мы находимся в гуманной стране где "послать" никого никуда нельзя поскольку рабский труд здесь никогда и не существовал. Второе предложение добродушного дядечки который согласился меня принять было улучшить свой английский поскольку никто никогда не мог говорить мне таких ужасных вещей которые я слышал от Роберта. Вернее я думал что слышу из-за своего низкого уровня английского. Не могли мне ничего такого говорить и все тут. "Ну как вы можете нам помочь?" - в который раз задавал я один и тот же вопрос пока благообразный начальник не выдержал: "Да никак, мы всего лишь муниципалитет. Обращайтесь в федеральные офисы, может там чем подсобят.." Я вышел из вэлферовского офиса с устойчивым ощущением психологической головной боли. Которой не было но она явно должна была быть. Поскольку голова раскалывалась от противоречивых мыслей. Ситуация и впрямь была не очень. Особенно с едой. Свои семьдесят пять центов в день я тратил на еду детям. Как и моя жена. Сами мы питались консервированными бобами из фудбанка. Тем не менее детям и жене было тяжело. Ну не привыкли они к полуголодному существованию две буханки хлеба в день на четверых. Да и организмы были не те, не выдерживали. Не чета героям блокады для которых две буханки хлеба были что спецпитание в ресторане "Савой". Воспитали вообщем на свою голову аристократов любящих книгу "О вкусной и здоровой пище". Подогревала мое раздражение нулевая реакция на сотни разосланных мной резюме. Вернее реакции в виде каких-либо ответов не было. Я слал резюме в идеальный вакуум Станислав Лема. Как и в случае гениального произведения этого фантаста вакуум вокруг меня был заселен странными существами. Я начал получать странные предложения от странных людей. Однажды незнакомый менеджер из США написал мне и предложил поехать на заработки на нефтяные промыслы восточной Африки. Зарплата обещалась царская- тридцать тысяч американских долларов в месяц. Контракт должен был продлеваться каждый месяц. Прочитав этот пункт я как-то некстати вспомнил другие книги из моего детства о путешествиях бравых исследователей сквозь земли людоедов в какой-нибудь Патагонии. "А че все правильно, страхуются, в случае чего компания это не благотворительный фонд чтоб вдове оплачивать. Сам знал на что шел". Другой таинственный доброжелатель из Утавы предложил мне поработать в Китае торговым представителем. Правда для этого мне на полном серьезе было предложено подучить китайский. Как-то мне написал таинственный молодой ученый из Израиля. Судя по письму молодой человек недавно закончил там свое образование и собирался поработать в штатах на рабочей визе. Ему надо было принимать участие в разработке медицинского прибора. Прибор должен был содержать лазер. С этим дело не пошло и молодой ученый видимо подозревал что его вызвали чтоб разгрести завалы а потом как получится- в случае неудачи списать на него все дерьмо и отправить назад. В случае удачи.. были вообщем варианты. Может и оставили бы. Мне отводилась роль гениального секретного физика. С помощью подручных средств я должен был собрать действующую модель оптического блока и доставить его в Нью-Йорк. Секретно и бесплатно. Бесплатно потому что деньги выделенные на разработку уже проели. Со скрипом мне обещали оплатить дорогу. Из кармана. Потому что никаких договоров со мной не предусматривалось. Исходя видимо из тех же конспиративных соображений что и засекречивание имени. Молодой ученый подписывался псевдонимом Либра-Либра. В случае успеха перспективы были грандиозные. Море денег, мировая слава, благодарные пациенты. Ну и так дальше почти по тексту бессмертного текста "Двенадцати стульев" о мировом шахматном конгресе. После этого случая я опять решил поменять стратегию поиска работы. Мое внимание переключилось на контакты с учеными-коллегами. "Действительно",- думалось в тот момент. "Вот так просто в кулуарах взять и договориться с каким-нибудь професором. Да я ему за триста долларов в месяц горы сворочу, всю научную программу наперед выполню". Сразу вспомнились многочисленные западные ученые призжавшие в эпоху перестройки осматривать лаборатории где я тогда работал. Все было тогда архидемократично. Свободный обмен мнениями. Прицмокивание при виде трещин в штукатурке в лаб корпусе: "Как вы умудряетесь при таком ничтожном финасировании получать такие результаты?" Вообщем обуреваемый надеждами я разослал короткое
письмо професорам близлежащих университетов с описанием плачевной ситуации. Обещал им все. Составил краткий план перспективных разработок который был готов внедрять в свободное от работы время. А работать- да что угодно, вести лабораторные работы судентам.
Сначала вроде все пошло неплохо. Но потом все закоротилось на декане факультета с русским именем и французкой фамилией. Как официальное лицо он должен был дать формальное добро на любую мою подработку. Я не сомневался в успехе. Дело в том что я прочитал в одном специализированном издании что именно этот факультет поддерживал бедных ученых из стран Африки. Ну там списанными компютерами, небольшими грантиками. "Да это же мой случай!" - чуть не закричал я от радости. "И иностранные корни и помогать надо, да и вот тут я под боком!" Но после одного телефонного разговора я понял что и здесь дело застопорилось. Декан вдруг начал требовать чтобы я выслал ему факсом апликационную форму. "Да без проблем хоть факсом, хоть сам завезу". Декан почему-то упрямо настаивал на факсе. "Прямо сегодня и вышлю с почты или с маленького магазинчика. За доллар посылают в пределах округи, за три куда угодно." Это декана опять почему-то не устраивало. Он настаивал на факсе из моего дома. Я перестал понимать ситуацию в принципе. У меня не было факса. Был компютер с факс-модемом. Я мог послать с него графический файл без проблем. Но у меня не было сканера чтоб отсканировать заполненную апликационную форму. По тону декана я понял что опять имелось в виду не то. Он просто хотел выяснить есть ли у меня дома факс. Повесив трубку я застыл с открытым ртом и с пустой головой. В голову лезли дурацкие воспоминания о том как перед майскими праздниками заставляли сдавать в первый отдел каретки от пишущих машинок. Ну чтоб не использовали как множительную технику для антисоветских листовок. "Полный бред. Факсы здесь на каждом углу, за несколько долларов отошлют что угодно и куда угодно",- размышлял я в тот момент. Последний раз без малейших проблем жена отослала факсом результаты своих плохих анализов теще чтоб та проконсультировалась с врачами. "Опять эти интриги. Факсы, студенты-югославы",- злился я на все и вся. Было очевидно что дело намертво встало и в этом случае. Почти в тот же день пришло письмо от бюрократа которому я пожаловался на ужасную ситуацию с безработицей. Чиновник министерства отвечающий за научно-техническую политику посоветовал мне и моей семье идти в шелтер для бездомных- там ни с голоду умереть не дадут и вообще ничего плохого не допустят в случае чего. Прочитав и-мейл этого бюрократа я понял что круг замкнулся. Пройдя по лабиринту поисков куска хлеба до конца я вышел в его самое начало. Змея из древних преданий укусила себя за хвост и образовался вечный круг вращения. Ситуация с невозможностью заработать несколько долларов в час превратилась в некий символ. Человек стоял по пояс в ручье и погибал от жажды. Он мог сколько угодно раз наклоняться и пытаться попить воды. Результат был один и тот же. Окруженный антиэнтропийной оболочкой сфлуктуировавшей вероятности он только ловил потрескавшимися от жажды губами безвоздушное пространство. Его периодические попытки найти пропитание были похожи на карнавалистический акт. Он символизировал вечное искупление и вечное возвращение. Милосердие хаотического круговорота жизни и неизбежность наказания за первородный грех. День сурка и бесконечный тупик. Те деум и хомо хомени люпус эст. Миф о Сизифе и миф о Тантале. Да все на свете символизировал. Но в те минуты я не понимал величия момента. Я только бесконечно повторял про себя: "Почему все это случилось со мной?! Ну почему именно Я?!"
Я привожу здесь немодерируемый постинг Ивана "вырванный" из довольно длинного флейма на одном из эмиграционных форумов. Лексика и орфография постинга сохранены в первоначальном виде.
Posted by Ivan March 25, 200* Message: я прихожу на доску для развлечения и рекреации после очень стрессового дня, иной раз хороший стеб почитать ====================== ***, виртуальный герой эмиграции не может быть "просто так" в эмиграционной среде, он окрашивается в один из двух цветов-черный или белый, оттенки серого существуют для неопределившихся персонажей как и в жизни но линия водораздела четко видима для любого кто перенес эмиграцию на своей шкуре. Имеется в виду следующее -конечно же замысловатость раскладов виртуальных эмиграционных форумов с их разборками кто на кого стучит или кто на какую разведку работает это лишь блеклое отражение опять же таки довольно нешуточных коллизий при реальной эмиграции. "Нешуточных" конечно для участникв я понимаю как смешно смотрятся разборки между некими разновидностями "колбасных" эмигрантов какой-то там волны. но.. тем не менее есть классика трагических коллизий -Одиссей с его путешествиями и есть Швейк на пути своего будеёвицкого анабазиса. Одно из моих любимых определений эмиграции это "библейское"- "продал право первородства за чечевичную похлебку" некая разновидность морального преступления, мутного отражения извечного сюжета о сделке с дьяволом, некой дегенеративной схемы продажи дара данного Богом за что то очень нужное но что не имеет цены по сравнению с вечностью. Опять же в рамках данного форума (имеется в виду эмиграционного фолькльора) "колбасная" интерперетации сделки между дьяволом и потенциальным эмигрантом Петей очень проста. "Душа" в этой схеме это все биологическое, то что безвозмездно данно от природы- стареющие родители, друзья, собака Бобик в будке, знакомые исхоженные тропки где нибудь (возле заплеванной остановке метро). Говоря высоким языком это мир Божьей любви где Петю любят только за то что он такой есть. Предвидя возможные флейм- да петю могут забрить в чечню где его убьют как убивают Бобика который загавкал на грабителей, да вот столько безвозмездной любви выделила Пете заплеванная, замызганная родина. Но Петя замыслил перехитрить судьбу и заиметь плазменный экран на всю стенку, синий паспорт превращающий его в гражданина мира открывающего пяткой ноги двери в разные япониии-филлипины, пятизначный счет в банке, карьеру инженера с виллой на берегу далекого океана. Он заключил сделку и эмигрировал. По библейскому сюжету да он получит все это но будет обманут.. черт даст Вакуле туфельки царицы для Оксаны но Вакула загубит свою душу и при этом будет обманут. Как писал Л****** (www.l****.com- по памяти)"стоит ли эмигрировать, стоит ли игра свеч, да стОит, но спустя некоторое время ты замечаеш что свечи выплавлены из твоей души" В приземленной душной вселенной колбасного эмигранта обман будет заключаться в адаптационном процессе где конечно же речь о плазменном телевизоре стоять не будет. Загубленная душа Пети это потеря той Божьей любви которую он имел на родине (имеется в виду взаимоотношения между биологическими особями)-Петя разделен океаном с друзьями, родителями, подлецами начальниками, собутыльниками. Да он может завести (тоже непростой вопрос а может ли?) новых друзей, жен, любовниц но ПОТОМ, через годы НЕ СРАЗУ, нужны ГОДЫ. Он заплатил частью своей жизни за сделку-это и есть обман. Это как бы одна часть Инь-Янь. Кто же с другой стороны? Опять же в этой схеме эмигрантского фолькльора никакого демонизма ад в этой схеме это не место с кипящими котлами и чертями с вилами а место без Божьей любви(в данной схеме без дружеских, родственных отношений с себе подобными). Хочу оговориться сразу- это только для пришлого, вырванного из человечьей среды, аборигены у себя дома, аборигенам хорошо, кстати я искренне считаю что англосаксонские страны Канада, Австралия НЗ с оговорками США предоставляют уникальную возможность в современном мире для адаптации в свои сообщества. Мы должны быть по хорошему благодарны им за это. Т.е. чтоб быть верно понятым этот текст о мучениях русского эмигрантского героя приземленного Достоевского, о чем то что заставляет людей заходить на эмигрантские форумы и искать ответа на невысказанный вопрос, в рамках моего приближения то что создает эмиграционных сетевой фолькльор.
Итак снова КТО С ДРУГОЙ СТОРОНЫ? кто пользуется преимуществами подписанного эмигрантом Петей контрактом? Да кто угодно, без конкретики, ЛЮБОЙ КТО ВСТУПАЕТ В ОТНОШЕНИЯ С ЭМИГРАНТОМ ИСПОЛьЗУЯ ЕГО ИЗОЛИРОВАННОСТь ОТ ДРУГИХ, ад для мигранта это пустота в смысле пустоты без человеческого контакта с себе подобными. Скажем так зашел *** на форум и запостил насчет паспорта (см. выше) эмигрант заработал туберкулез отсиживая полгода в русской тюрьме, зашел кто-то еще на форум и запостил что надо начинать с нуля солгать в резюме, позже эмигрант выкинули с работы по статье за ложь, он скатился еще чуть ниже вниз. Говоря *** еще более откровенно если ты не выползаеш из эмигрантской среды несмотря на все твои годы на чужбине работы конференции виллы деньги а торчиш здесь на доске среди неадаптированных, полуадаптированных эмигрантов- ты выкрашен в другой цвет чем большинство хочеш ты этого или нет здесь уже даже не стоит вопрос получаеш ли ты какие нибудь преимущества в виде долярей или чего еще. такова специфика. нормальный человек старается выбираться из этого дерьма под названием эмиграция как можно быстрей. такова человеческая природа нормального человека
//////////////////////
Второй наезд на Ивана. //////////////////////
Собрание в вэлферовском офисе начиналось в полвторого. Иван вышел из дому на час раньше. Вэлферовский офис находился в трех километрах и Иван планировал пройтись туда пешком. Иван мог бы ехать на встречу на общественном транспорте (вэлфер обеспечивал билетами
в таких случаях) но предпочел приятную прогулку чтоб остудить голову (у Ивана было ужасно плохое настроение). Дорога к офису почти полностью шла черз парковую зону Утавы, Ивану предстояла приятная прогулка в тянущемся через весь город в виде широкой извилистой ленты парке с асфальтированными дорожками, подстриженными газонами, разветвляющимися ручейками с обилием уток и гусей в них. Широкоплечая фигура Ивана
появилась на перекрестке, затем возле мола, на парковке возле мола, затем еще на одном переходе через оживленную дорогу в ста метрах от мола и исчезла среди частных домов с другой стороны дороги. Через несколько минут завернув в узкий проход между двумя одноэтажными домами Иван вышел в парковую зону. Мысли Ивана были заняты утренним инциндентом когда старушка в новеньком фургончике с тонированными стеклами чуть его не задавила. "Водительские удостоверения у этих старперов отбирать надо" с несвойственной вообщем-то ему злобой думал Иван. Годы эмиграции с сопутствующей многолетней безработицей как ни странно почти не изменили характер Ивана. В общении с окружающими он оставался все тем же достаточно мягким и интеллигентным человеком. Изменился только его некий образ мыслей по отношению к повседневным жизненным ситуациям. Иван приехал в Ганаду ученым бессеребренником, классическим продуктом советской системы в хорошем смысле этого слова. Физматшкола, университет, работа на заводе, институт, диссертация,
работа в Европе на крупнейшем предприятии мира а затем в легендарном европейском университете сформировала в нем устойчивую жизненную позицию рассудительного и как бы "правильного" подхода ко всем явлениям жизни. Конечно Иван не был наивным человеком- всевозможные разнообразные удары судьбы в частности в виде околонаучных интриг выработали в нем некий цинизм к подобным коллизиям- результату, как он считал неизменившейся за тысячи лет природы человека, существа в общем-то жадного, подловатого и хищного. Но в настоящий момент в железобетонном монолите системы Ивановых ценностей появились явные трещины.
Иван прошел около ста метров и сел на скамейку под двумя большими дубами. Спереди от него влево-вправо змеилась асфальтированная дорожка, еще чуть дальше тек быстрый ручей. Ручья не было видно, он шумел внизу между обрывистыми двухметровыми берегами. Несмотря на пережитую несколько часов тому назад опасность мысли Ивана упрямо возвращались к прочитанному на днях детективу популярнейшего современного русского писателя. Этот писатель написал с десяток книг о вымышленном государственном служащем времен николаевской России. Цикл пользовался феноменальной популярностью в России. Месяц назад писатель выпустил книги другого рода, описывающие причудливые хитросплетения судеб потомков этого детектива. Одну из этих книг о поимке немецкого шпиона в предвоенной Москве Иван бесплатно скачал с интернета и "проглотил" буквально за один день. Невидящим взором оглядывая кустарник на берегах ручья Иван возвращался в мыслях к одному и тому же эпизоду детектива. Бандеровеца, агента абвера, заброшенного радистом в предвоенную Москву ловит НКВД. После страшных пыток агент соглашается работать на чекистов и учавствовать в игре двух разведок. Он сидит на конспиративной квартире и радирует немцам донесения полученные от русской разведки. При этом ему дают изысканную по предвоенным меркам еду, вообщем все чтоб тот не пожелал. Главный герой, неопытный новичок спрашивает своего коллегу: "Зачем это решение с едой?" Мол все равно расстрельный материал. Какая разница что ему давать кушать. Начальник, опытный чекист разьясняет:"Почему расстрельный? Может и приспособим для своих нужд. Сейчас это уже не человек- мы его разобрали на запчасти, на кирпичики. Понадобится- мы из этих кирпичиков нового человека сложим, нужного нам для нашего дела. Но сейчас с ним надо аккуратно-
у него нет никаких связей с жизнью, он потерял все- своих друзей, свои идеалы, уважение других людей, свое прошлое в конце концов. Ему просто незачем жить. Все что удерживает его сейчас от самоубийства это вкусная еда. Эта еда это знак уважения к нему от других людей. Кроме этой еды у него больше нет ничего в жизни."
Иван с раздражением отогнал свои мысли о детективе и встав со скамейки пошел к ручью забирая чуть вправо- туда где был более пологий спуск к воде. Став на корточки возле самой воды он начал наблюдать за десятком разномастных уток и гусей плавающих на рассоянии метра от него. В очередной раз подумал одну и ту же мысль: "В России это невозможно. Непуганного зверья там нет". В кармане у Ивана была раскрытая пачка печенья. Ему очень бы хотелось покормить уток но он не стал этого делать так как Иван был сознательным человеком. Он вычитал в развешанных неподалеку по парку плакатах что водоплавающие плохо переваривают хлебные изделия предпочитая покрошенные зерна несваренной кукурузы.
В последние несколько лет Иван стал замечать что у него появилась странная тяга к чтению детективных произведений, часто самого что ни на есть низкопробного пошиба- о ворах в законе, зоне, "наседках" в камерах. Иван даже не мог обьяснить почему он несколько раз возвращается к эпизодам этих книг вчитываясь в немудреные рассказы о том как с помощью элементарного наружного наблюдения взяли очередного матерого хищника. Вот и сегодняшний случай со старушкой-одуванчиком чуть его не убившей он рассматривал со странной "конспирологической" точки зрения. Да и случай то был так пустяк, неприятный но пустяк. Ну что с нее с этой старушки взять, какой с нее спрос. Отвлеклась на тихом перекрестке без светофора среди домов. Иван даже сам видел что она смотрела в другую сторону когда ван начал набирать скорость и наезжать на Ивана. Ему не надо было проявлять чудеса эквилибристики как тогда при первом наезде в Куронто. Просто прыгнул вперед да и все. Правда очень быстро прыгнул и говоря честно разминулся с машиной на миллиметр чувствуя как какой то быстрый ветерок пробежал по его филейным частям. Ну и что? Бывает. Здесь бывает. Там в совке не было, никогда не было, за всю жизнь не было, а здесь бывает. Потому что машин больше. Статистика называется, теория вероятности.
Помимо своей воли Иван продолжал думать об этом случае с точки зрения детектива. Там в детективах все иначе, если наезд то подстроенный кем-то. Врагами, например. "Какими врагами?" - очнулся Иван. Усилием воли он отогнал навязчивые мысли. Никто ни за кем не охотится. Не та страна. Не Россия с ее криминальными разборками. И дело не в количестве машин. Дело во флуктуации. В безработице которая действует на нервы и заставляет подозревать всех и вся, виня окружающих во всех твоих неудачах. А еще в том что ты один пешеход на улице. Здесь никто не ходит пешком. У всех автомобили. А если и ходит или на велосипеде то на специальных дорожках в парковой зоне. Психологически ты не существуеш для водителя на обычной улице. Об этом, кстати, любил рассуждать его инструктор по вождению. О том что человека сбить очень легко. Он незаметен на улице заполненной одними машинами. Не существует. Психологически как бы сливается с асфальтом. Там были еще примеры похожих необычных ситуаций. Так однажды его знакомый, инструктор с тридцатилетним опытом вождения врезался в неподвижно стоящую у обочины ярко-красную пожарную машину. Позже он признался что просто ее не видел. "Необычная ситуация, флуктуация обыденности. Машина необычной формы и раскраски или одинокая фигура на фоне стада автомобилей не существует в сознании уставшего или просто пожилого водителя. И все может кончится печально... Интересно подойти к этой проблеме с точки зрения физики. Вот почему нет флуктуаций в природе. Они исчезают. Под колесами машины",- с грустной иронией подумал Иван. "А на самом деле проблема в безработице. Которая выбросила меня на обочину жизни. Где может случиться все что угодно."
Прогулка по парку взбодрила Ивана и отвлекла его от мрачных мыслей. Посмотрев на часы он понял что надо ускорить шаг. Вдали за деревями показались многоэтажные корпуса офисных зданий. Одно из них- вэлфер. У входа его должна поджидать жена. Иван еще ускорил шаг. Размышления возле уточек сильно его задержали.
Через полчаса Иван с женой сидели в небольшой аудитории и слушали доклад высокого лысого человека одетого во все черное. У лысого (его фамилия была Бронсон) был пронзительный и тяжелый взгляд. "Видимо из-за темных мешков под глазами",- определил для себя Иван. Бронсон был главой инициативной группы предназначенной для помощи безработным хайтеховцам. Группа поддерживалась различными частными и правительственными фондами. Организатором встречи выступил вэлфер. "Да да, безработных хайтеховцев",- осматривал аудиторию Иван. "Половина арабов а остальные азиаты или латиносы. Все говорят с акцентом. Всего один черный чтоб в расизме не обвинили. Из белых только я, тот что напротив да докладчик. Снова эти эмигрантские штучки". У Ивана были свои взгляды по поводу безработных физиков-натуралов. Он считал что таких не существует в природе. Законы рынка. Безработного хайтеховца мгновенно возьмут на работу конкуренты. Идеальный промышленный шпионаж. Абсолютно легальный, кстати. Между тем человек напротив Ивана, худощавый мужчина средних лет с длинными волосами в стиле хиппи вытащил книгу в яркой суперобложке. Он держал книгу вертикально не делая малейших попыток положить ее на стол. "По немецки. Введение в макроэкономику",- помимо своей воли прочитал Иван. Затем внимание Ивана снова переключилось на докладчика.
".. да да я понимаю что вы высокоспециализированные специалисты в своей области. Возможно гении и никто не понимает кроме вас что вы там у себя делали, чем занимались. Вы думаете эта ситуация незвестна правительству. Вы ошибаетесь, правительство все знает. Но оно не знает как вам помочь. В какой то мере я та рука протянута вам в тяжелую минуту. Мы уже помогли десяткам таким как вы. Для начала вы должны прийти к нам. Наш офис находится в самом центре силиконовой долины. Вы будете чувствовать себя как будто вы занимаетесь своим любимым делом. Там есть компютеры, по утрам кофе за которым вы сможете поговорить с такими как вы, обсудить психологические проблемы безработицы. С вами будут работать опытные психологи". "Да психологи!" - снова с ударением произнес лысый. "Мы проведем с вами специальную процедуру. Между собой мы называем это "промывкой мозгов". Это цикл агресивных разговоров предназначенных для того чтоб вы осознали свои ошибки. Да, да ошибки. Ваши ошибки. Вы безработные только из-за своих ошибок. Вы должны поменяться. Вам пора меняться. Вы в другой стране." "Признал таки что с эмигрантами разговаривает",- мысленно улыбнулся Иван. Он снова отвлекся на хиппи сидящего впереди. Тот и не думал ложить книгу на стол держа ее вертикально. Лысый между тем продолжал. "Только пройдя через эту процедуру мы разрешим вам двигаться дальше. Следующий шаг это очень сильное лекарство. Я вас предупреждаю заранее. Это будет для вас очень непросто. Я организую для каждого из вас встречу с вашими бывшими коллегами. Да вас выгнали с работы. Но это ничего не значит.
Если понадобится вы должны быть готовыми проситься на ту же работу назад. Как мой коллега который пришел ко мне полгода назад. Он год сидел без работы. Сейчас он снова на той же фирме. Я даже не знаю чем он там занимается. Это не мое дело. Чем-то очень сложным. Но я знаю что сейчас он начальник над группой в тридцать человек. И это нормально. Я знаю что среди вас есть ученые. Я организую для вас встречу с вашими коллегами, работающими в федеральных научно-исследовательских институтах. Только при одном условии. Я буду присутствовать на той встрече. И вы туда придете с готовыми предложениями. Которые вы будете готовы обьяснять там чтоб вас заметили и оценили. И помните я немедленно прекращу встречу если увижу что она пойдет не в ту сторону..." Иван тоскливо вздохнул: "Господи, одно и то же." Он уже перебывал на десятках подобых встреч с лекторами обладающими повадками проповедников-сектантов. Уйти было неудобно. Слишком заметно. Сидит всего человек двадцать. Иван начал раздражаться от томительной скуки и монотонного заволакивающего сознание голоса лысого. Прямо перед ним в пространстве висело яркое расфокусированное пятно яркой обложки книги в руках хиппи. "Ну да, именно по-немецки. Вот и повод для разговора. В перерыве знакомиться будем. Небось из Германии или работал там. Так и пойдет. Какое пиво лучше пильс или дункель." Иван переживал кратковременную ничем не обьяснимую вспышку злобы. Такое случалось с ним последнее время. В настоящий момент его преследовала одна мысль:
"Если представить что я как тот бандеровец. У меня все отнято, друзья, дом, работа, элементарное самоуважение. Что для меня здесь в Ганаде является ИЗЫСКАННОЙ ЕДОЙ?"