По многочисленным просьбам выставляю на всеобщее обозрение обзор. Точка.
Как водится, вначале дискляймер.
Во первых строках автор обзора выражает глубокую благодарность:
--
председателю правления американской корпорации IBM Луису Герстнеру за неоценимый вклад в развитие вычислительной техники
--
широкоизвестному в узких кругах Тиму Бернерсу за разработку гипертекстового протокола html
--
лично господину Мошкову - понятно за что.
Далее, как я успел заметить, обзористами принято делать реверансы во всевозможные стороны (не дождетесь!) и разъяснять собственную методу обзирания и оценивания.
Метода у меня простая и, надеюсь, широкоприменимая среди масс трудящихся читателей. Заключается она в следующем: каждый рассказ изначально авансируется полновесным червонцем, из которого, по мере чтения, за каждый ляп, баг и криворукость вычитаются штрафные баллы. Смог рассказчик дотянуть читателя до финала - получил честно заработанное сколько-там-осталось. Не смог - увы, меньше единицы оценок нет.
Итак, тыкаем мышой в ссылку, открываем рассказ и начинаем читать.
Шепельский Евгений Александрович: другие произведения.
Первая строка и сразу вопрос: а почему это "другие произведения"? Автор, вы что, читателей не уважаете? Почему подсовываете рассказ из каких-то там "других произведений"? Основые, значит, зажали? Жалко вам, да? Ну, ладно-ладно. Еще припомним.
Очистительный огонь
О! А название - хорошее, ассоциации вызывает. "Однажды отец Онуфрий обходил Онежское озеро"... Лепота! Про попов, наверное, рассказ. Молодец, автор! Сразу берет быка за рога!
Журнал "Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Позаголовок, наверное... Хм... Евгений Алексанрович, любезный! Ну, кто ж так пишет?! Кто ж так предложения-то строит? На девять слов всего один глагол и тот в повелительной форме. Да и смысл как-то ускользает от моего пытливого взора...
Что? Ниже читать? Ну, как скажете. Но, автор, первый штрафной балл вы уже честно заработали. Таких подзаголовков я не люблю. Дураком себя чувствую.
Так-с, что у нас там дальше? Эпиграф?
Комментарии: 72, последний от 24/10/2006.
Странный какой-то эпиграф... Ну, ладно, наверное дальше разъяснится.
Ох, Евгений Александрович, ну что ж вы так! Не все ведь читатели такие умные, как ваш покорный слуга. Могут ведь и не понять это мудреное словцо "цопуригхт". Мой вам совет - напишите по-нашенски, на родной русской мове: "Копирование настоящего текста или любое другое использование как в оригинале, равно и в переводе на любые языки, как полностью так и в цитатах, с коммерческой или некоммерческой целью разрешено только с согласия правообладателя - Шепельского Евгения Александровича". И звучит не впример красивше, и понятней намного.
Итак, автор, за невразумительность эпиграфа вам еще балл в минус. Извините ради бога, но не осилил я его до конца: буков, как говорится, много, смысла не уловил. Ладно, перейдем собственно к тексту. Итак,
Очистительный огонь
Хм... Евгений Александрович, а ведь я еще помню, как назывался ваш рассказ. Честное слово, не забыл еще за чтением эпиграфа! Знаю, знаю - про попов рассказ. "Повторенье - мать ученья", говорите? Лады, запомнили. Но - минус балл за неуважение к читателю.
Первого дохляка они встретили, когда до Вальехо оставалось не больше десяти миль.
Хорошее начало, динамичное. Молодец, автор! Картинка прям так и встает перед глазами: сидит себе Борис Вальехо за мольбертом, очередную нетленку пишет, а в десяти милях от него дохляки ползают. Живенько так, как гусеницы по капустным грядкам.
Существо ползло, оставляя за собой полосы крови.
Ага, свежачок, значит. Раз кровь еще течет.
Абракс оглянулся: Армия Господа, змеей втягивающаяся в долину Сан-Исиды, начала замедлять ход. От белых крестов на камзолах солдат рябило в глазах. Серые лица показались Великому Инквизитору масками.
Ого! Это тебе не хухры-мухры - сам Великий Инквизитор! Что ж ему дома-то не сидится, болезному? Решил, видать, лично поруководить процессом. (А не обманул автор с названием-то - и впрямь, про попов рассказ).
Так, разберемся с действующими лицами: Абракс - Великий Инквизитор, отец Ансельмо - его подручный, бывший солдат, а теперь - тоже инквизитор, наверное. Еще упоминается какой-то брат Малах, огнеметчик. Пока все понятно. Что у нас там дальше?
Ишак Ансельмо попятился, но толстяк грубо дернул его за повод.
- Бить буду! - сказал в мохнатое ухо. - От задницы клочки полетят!.. Одного я не пойму, Вито, чего они так ползают...
Это ишака зовут "Вито"? Бедняга Ансельмо уже с ишаком разговаривает. Да, жизнь не сахар. Впрочем, дальше по тексту выясняется, что и Великого Инквизитора зовут так же. Тезка, стало быть. Ну-ну...
Ладно, автор, дабы не утомлять вас мелочным придирками, не буду цепляться к каждой фразе. Буду через одну.
- Тьфу, копье загубил! - Ансельмо выругался, как портовый грузчик.
Ага. Грузчик. Портовый.
- Растудыть твою через коромысло, злопедрищенское козломордище! - мило улыбнулась выпускница Смольного института.
И большими буквами приписать далее: "НЕ ВЕРЮ!". Итого - минус один.
- Время молиться... - прошелестел над его ухом голос Абракса. - Сегодня будет тяжкий день. Строй войско, Нико.
- Да-да, - кивнул Ансельмо. - Я же бывший солдат!
- Поставь чайник, Василий!
- Да-да, - кивнул Иванов. - Я же бывший электрик!
Отец Ансельмо у вас, Евгений, на протяжении рассказа шесть раз напоминает Великому Инквизитору, что "я - бывший солдат". Вы, автор, наверное, писали для слабоумных, да? Не тревожьтесь, мы уже запомнили, что Нико Ансельмо - бывший солдат. Да, запомнили. Солдат он. Бывший. Но - солдат. Минус балл. За солдата. Бывшего. Вот.
Кстати говоря, странное складывается ощущение от "войска господня". Такое впечатление, что всех командиров там - десятники, да капралы (если это разные должности). А всем остальным командует - кто бы вы думали? Конечно, бывший солдат отец Ансельмо! И города берет, и своими руками дохляков ковыряет, и солдат муштрует ("Солдаты, выученные Ансельмо, знали свое дело"). Многоплановая, надо заметить, личность! Забегая вперед, замечу, что он еще, наверное, и бывший спецназовец - головы сворачивает голыми руками как орехи щелкает! Бэтмэн настоящий! Только толстый.
Еще одно маленькое замечание о солдатах: "Их вымуштровали при монастырях за последние два года". А в самом начале (мы помним, не забыли еще!) говорилось, что вся эта свистопляска с моровым поветрием длится уже три года. Нестыковочка, а, автор? С памятью хорошо, но с математикой проблемы, да? Но с памятью - хорошо!
Но не могу не отметить, что первыми двумя частями рассказа автором дана четкая и грамотная экспликация (или диспозиция? - вечно их путаю) событийного ряда. Попробуем вкратце воспроизвести изложенное.
На протяжении последних трех лет в стране бушует эпидемия неизвестной болезни. Властные структуры гос.аппарата, как водится, демонстрируют собственную несостоятельность - экономика в разрухе, армия отказывается выполнять распоряжения, соседние страны рвут дипломатические отношения, задолженность по квартплате достигает ужасающих размеров. И лишь институт понтификата оказывается в силах противостоять угрозе. За высокими стенами монастырей, упрятанных средь горных круч, на протяжении многих (а именно - двух) лет муштруется "войско господне" - единственная сила, способная спасти государство от гибели. Подготовленные средь бед и лишений отряды бойцов придаются Священной Инквизиции, наделенной по такому случаю экстраординарными полномочиями. И вот уже катится по стране беспощадная лава "псов господних", приученных мыть руки перед едой. И вот уже каленым железом и греческим огнем выжигаются города - гнезда разврата, ереси и антисанитарии. Стон и плач стоит над землей нерусской! О, горе! Горе тебе, град обреченный!
И сожжен еще один город, и отдыхает войско после трудов праведных. И третья часть рассказа повествует нам о нелегких буднях соратников Великого Инквизитора.
Этим вечером отец Ансельмо был пьян, как чипок от бочонка.
(Евгений, а что такое "чипок"? Затычка в бочке?)
Странно это. Три года беспробудно дрессирует солдат, жжет города, руки, можно сказать, по уши в греческом огне, а - распереживался. Совесть, однако, проснулась!
Не могу не отметить, что в целом сделано добротно и грамотно - одной лишь фразой перед читателем показана нежная, ранимая душа доброго, в сущности, человека, лишь силой обстоятельств вынужденного вершить расправу над невиновными. А потом, после дела, напивающегося в хлам и плачущего пьяными слезами на плече единственного соратника, понимающего беды и горести, - Великого Инквизитора Вито Абракса...
И тут-то автор подготовил нам, читателям, кульбит, от которого кружится голова и перехватывает дыхание. Хочется крикнуть "Нет! Нет! Только не это!" Но - да, да. Как бы ни было больно, но именно это - горькая правда и разочарование ожидает читателя в третьей части рассказа. Светлый лик Великого Инквизитора, человека, не жалеющего живота своего для спасения страны от морового поветрия, оказывается черен как графит. Да что там графит? Черен - как сажа под котлом вельзевуловым! Злокозненный Абракс (даже имя-то какое мерзкое - как плевок туберкулезника), преисполненный лживыми мечтами о построении светлого будущего, вознамерился уничтожить все городское население, принеся в жертву ум, честь и самою совесть! Даже дедушка Ленин, говоривший в свое время "нам достаточно десяти процентов населения для построения нового общества", перевернулся бы от такой неслыханной, чудовищной жестокосердности и жестоковыйности!
И расплата, спасибо автору, не заставляет себя ждать. Не образно выражаясь, но буквально в четвертой части этому порождению ядовитой ехидны, Абраксу, доблестный бывший солдат сворачивает шею под бурные и продолжительные аплодисменты (местами переходящие в овации) читателей.
Ядовитые болота осушаются, в государстве торжествует мир, спокойствие и лучезарность понтификата. Зарубежные правительства тут же присылают дипломатов для установления торговых и иных прочих тесных отношений. Задолженность по квартплате великодушно прощается по причине отсутствия наличия плательщиков (города-то почти все уже пожгли, одна только столица и осталась). Хеппи енд, в общем!
Мораль - и воздастся каждому по делам его. Ибо нефиг!
Или еще вот так можно сформулировать: "На каждого хитрого Абракса найдется свой Ансельмо с винтом"
Злобный критик (в моем лице) с искренним чувством глубокого удовлетворения рекомендует данный рассказ к прочтению не только литературной общественностью самизата, но и более широким кругом читателей - от доярок до шахтеров, от воспитательниц детских садиков до заместителей министра тяжелого машиностроения.