Страшная гримаса исказила лицо римского воина, когда меч Коррэя вонзился в его грудь. Едва успев вытянуть меч, Коррэй сразу же отразил удар другого легионера, от чего потерял равновесие и упал на одно колено, в таком положении он умудрился одним движением ударить римлянина по ноге, отчего тот рухнул на колени, другим воткнуть меч в глотку противника.
Отовсюду слышались лязг железа, крики, стоны, проклятия на разных языках, пот заливал глаза, всё смешалось в одну сплошную людскую массу. Коррэй споткнулся о чье-то тело и упал, сверху на него навалилось несколько римлян, Коррэй стал задыхаться, кричать, дёргать изо всех сил руками и ногами, стараясь сбросить тяжелый груз - и проснулся, мокрый от пота и тяжело дышащий.
Такие кошмары вот уже несколько месяцев стали для него обычным явлением. С тех пор как его пленили и продали в рабство. Коррэй стал "говорящим орудием труда " на вилле сенатора Валерия Луция Семптимия - богатого аристократа из древнего плебейского рода Семптимиев.
Коррэй привстал и осмотрелся: в небольшой полуподвальной комнате находилось около 20 таких же рабов, которые спали вперемежку на соломе.
- Вот уже и солнце встаёт;- подумал Коррэй, протирая слипшиеся ото сна веки.
Сквозь редкие щели в дверях было видно, что над ещё тёмной, затихшей землёй, полукругом вставал желтый ореол восходящего светила, оживляя и раскрашивая своими лучами небо, постепенно спускаясь, всё ниже, задевая верхушки деревьев.
Вилла сенатора постепенно просыпалась - повара разжигали огонь в печах для приготовления завтрака, пастухи готовились выводить скотину на пастбища, надсмотрщики выгоняли рабов на работу.
На вилле по подсчётам Коррэя, было около 40 рабов: 10 выполняли функции по обслуживанию виллы и её обитателей (работали на кухне, стирали, убирали, носили, подавали и т.п.), остальные предназначались для сельскохозяйственных работ (обрабатывали землю, пасли и ухаживали за скотиной, выполняли всякую другую тяжелую работу).
Загремевшая на дверях цепь прервала мерное течение мыслей Коррэя и в образовавшийся проём шагнула фигура надсмотрщика Хава.
- Вставайте отбросы, пора работать, - заорал Хав. В прошлом этот огромный фракиец был рабом, но за оказанную хозяину услугу большой важности (он сообщил о готовящемся побеге нескольких рабов), был выделен из общей массы и поставлен надсмотрщиком, а после нескольких лет усердной работы на этом посту и вовсе освобождён.
- Поднимайте ваши тощие задницы и выходите на улицу! Хватит валяться, а то останетесь без завтрака!, - орал Хав, сопровождая свою речь для большей ефективности пинками по спинам тех кто на его взгляд долго валялся.
Когда все рабы вышли, надсмотрщик закрыл двери и велел идти завтракать. Завтрак раба состоял из жидкой ячменной каши, в которой было больше воды чем ячменя и небольшой лепёшки, определить состав которой не представлялось возможным.
Взяв необходимые инструменты, рабы двинулись к полю площадью около 20 югеров (5 га) на котором планировалось посадить ячмень. Проделывали всё это рабы молча, так как лишние не относящиеся к работе разговоры не поощрялись Хавом и другими надсмотрщиками. На поле , получив распоряжения надсмотрщиков, рабы принялись за работу. Пятеро запрягли лошадей и принялись небольшими участками пахать землю, остальные мотыгами разбивали крупные грудки земли, вспушивали землю, убирали камни и корни, изредка перебрасываясь словечками.
В такие минуты Коррэй старался отвлечься от тяжелой механической работы и вспоминал свой родной дом, детство, юность и те события, благодаря которым он стал рабом.
Коррэй родился двадцать одну зиму назад в небольшой гальськой деревушке Ренея. Отец и мать Коррэя принадлежали к членам клана Вольса племени гельветов. Земли гельветов располагались на юго-востоке Галии и ограничивались с запада и востока рекой Родан, с востока рекой Ренус, а с севера землями соседнего племени севанов. За Роданом дальше на юг простирались земли огромной Римской республики, за Ренусом находились такие же огромные и неизведанные земли германских племён, одним из которых были реты, которые проживали в непосредственной близости к гельветам и как следствие многие кланы этих племён были связаны многочисленными родственными узами.
Рос Коррэй смышленым и сильным ребёнком, кроме него в семье было ещё четверо братьев и две сестры. Природа не обделила Коррэя - он был чуть выше среднего роста, широкоплечий, с сильными и длинными руками на которых громоздились тугие узлы мышц. Грязно-светлые волосы спадали буйной массой до самых плеч, голубые глаза и немного приплюснутый нос гармонично сочетались с тонкими губами.
Благодаря урокам отца и старших братьев, Коррэй вырос умелым охотником и сильным воином, в совершенстве владея мечом, копьём и дубиной, а в меткости при стрельбе из лука ему и вовсе не было равных среди всех мужчин деревни.
Род Вольса был немногочисленным и небогатым, а семья Коррэя и вовсе бедной. Отец с утра до вечера обрабатывал своё поле, нанимался к другим, более богатым соплеменникам на работу, охотился, ловил рыбу. Но большую часть доходов приходилось отдавать в счёт погашения долгов, а оставшейся части едва хватало на пропитание, поэтому зимой снова приходилось брать в долг, и этот замкнутый круг продолжался снова из года в год.
Одним из самых ярких детских воспоминаний Коррэя было о возвращении в родную деревню Унса - двоюродного брата отца по материнской линии. Несколько месяцев назад Унс ушел на войну (как позже узнал Коррэй несколько гальських племён, объединившись, напали на пограничные римские земли), и теперь вернулся домой с богатой добычей, одетый в дорогие римские одежды, с туго набитым кошельком. Маленькому мальчику Коррэю, своему дальнему родственнику, Унс великодушно подарил перо диковинной птицы. Перо было большим и длинным, ярко раскрашенным и вызвало бурю зависти всех сверстников мальчишки.
- Папа, а почему ты не пойдешь на войну? Я уверен, что ты принес бы больше добычи, чем Унс. Мы никогда бы не голодали. - задал Коррэй наивный детский вопрос.
- Потому, что Унсу повезло. Римляне не были готовы к обороне, но теперь они будут начеку. Из следующего похода на римлян многие воины не вернутся. Если среди них окажусь и я, то кто будет заботится о вас? - ответил отец. Но Коррэй не верил, что отца могут убить, ведь для него он был самый сильный, ловкий и умелый, это он убьёт всех врагов и захватит много добычи.
Коррэй мимовольно улыбнулся, вспоминая свои наивные детские мысли и переживания.
- Когда я вырасту, и стану великим воином - я буду приносить много добычи, и мы никогда не будем голодать, - говорил Коррэй отцу, который только улыбался, гладя сына по голове.
Зимы сменяли одна другую, Коррэй вырос и стал полноправным воином своего племени. Женился, взяв в жоны девушку из соседнего племени аллоброгов, по имени Герма. Прошло ещё несколько лет, и у Гермы родилась дочь, второго ребёнка Герма носила под сердцем, и все надеялись, что это будет сын. Как однажды в конце лета к гельветам явились послы аллоброгов, принеся дурные вести. Многие земли их племени захватили пришельцы с юга - римляне. Они захватывают города и деревни, сжигают и вырубывают священные рощи, грабят и убивают галлов. Тех из них кто выжил, превращают в рабов или заставляют платить дань. Аллоброги собирают всех воинов своих кланов для отражения нападения, и предлагают гельветам присоединится к ним.
Кланы посовещались и решили помочь аллоброгам, рассудив, что захватив земли соседей римляне возьмутся за их города и сёла. Решено было направить на помощи соседям две тысячи воинов.
- Это наш шанс покончить с бедностью, - сказал Коррэй Герме, - я пойду воевать.
- А что же мне делать одной с ребёнком? - в слезах спрашивала Герма, - мне скоро рожать, кто обо мне позаботится? А если с тобой что-нибудь случится? Что мне и детям тогда делать? Ты об этом подумал?
- Именно о вас я и думаю! Хватит нам как мой отец жить впроголодь и работать на других. Я не хочу больше так жить, чтобы мои дети прозябали в бедности! Вот увидишь, я вернусь с богатой добычей, и нам хватит на всю жизнь. Сколько жена не плакала, и не умоляла Коррэя остаться, он был несокрушим.
Через три дня, простившись с женой и родными, одев доспехи из кожи и шлем с двумя кривыми рогами, взяв боевой топор, Коррэй вместе с другими воинами двинулся в путь.
Встретившись через 10 дней с основными силами аллоброгов, вожди племён собрались на совет. Но на совете из-за своей надменности и не желания прислушиваться к чужим советам единого решения касающегося будущего похода так и не приняли. Аллоброги предлагали напасть на римский лагерь, который находился в нескольких днях пути. Гельветы же хотели сначала напасть на город Лугдунум (а за одно и поживится богатой добычей), а уже потом браться за основные силы римлян в укреплённом лагере. В итоге решили воевать отдельно.
На следующий день отряды галлов по лесным дорогам двинулись каждый в свою сторону. Через пять дней гельветы подошли к Лугдунуму - большому по гальським меркам городу, обнесённому стеной из частокола, рвом и валом. Вожди решили подождать, присмотреться, отправить разведчиков в город, найти уязвимую точку и тогда идти на штурм. Но не прошло и двух дней, как рано утром дальние дозорные подали весть о том, что по дороге к городу движется римский легион. Галлы оказались между городом и приближающимся римским войском. Отступать было некуда, и избежать боя было невозможно. Впоследствии Коррэй узнал, что атака аллоброгов на римский лагерь провалилась. Воины галлов выдохлись штурмуя укрепления лагеря, тем временем неожиданно вышедшая из лагеря конница римлян ударила в тыл наступающим, а пешие воины довершили разгром. Допросив пленных и узнав о планах гельветов, римляне решили упредить их.
Смяв без особых усилий неровную переднюю линию галлов, воины римского легиона, превосходившие численностью и умением гельветов, перебили чуть ли не половину отряда, пленив остальных. Среди пленных оказался и Коррэй. Во время схватки с легионером на него налетел всадник, от удара Коррэй потерял сознание, и римляне сочли его убитым. После окончания боя галл очнулся и сразу же попал в руки римлян.
Всех захваченных во время похода пленников римляне доставили в портовый город на юге Галлии Нарбо-Марциус, который являлся центром римской провинции Нарбонская Галлия. В порту всех пленников ( около 500 человек) продали торговцу рабами Зении. Работорговец погрузил "живой груз" на корабль и привёз в Неаполь, где на невольничьем рынке выставил товар на продажу. Коррэя и трёх аллоброгов купил Луций вольноотпущенник Семптимия и управляющий его виллой, которая находилась в 15 км на северо-восток от Неаполя.
Попав на виллу в начале зимы, когда сельскохозяйственные работы уже завершились, Корэй вместе с другими рабами вязал корзины, вырезал древки для лопат, убирал во дворе, вообще тяжело трудился.
Сенатор был здесь не частым гостем, кроме этой виллы у него было ещё несколько поместий в разных уголках Италии и даже в Испании, кроме того в той же Испании Семптимию принадлежало 2 серебряных рудника, а в Аттике на территории Лавриона ещё 2 рудника для добычи руды, которые он сдавал в оренду вместе с работающими там рабами. Условия работы нВ рудниках были даже для рабских условий очень тяжелыми. Работать приходилось в штольнях высотой не более 90 см и шириной 60 см, рабочий день продолжался более 10 часов, для того чтобы не тратить время на подьём и спуск в шахту управляющие заставляли рабов питаться и отдыхать под землёй. Самим жестоким наказанием для рабов Валерия Луция была работа на его рудниках.
Управлял поместьем Луций вольноотпущенник Семптимия, рождённый в рабстве одной аквитанкой, которая принадлежала отцу сенатора, поговаривают что отцом Луция и был старый Септимий. После того как Валерий подарил сыну аквитанки свободу, он стал клиентом рода Семптимиев и по обычаю взял себе их родовое имя Луций. Это был небольшой тучный мужчина с короткими толстыми пальцами, лицо его было испещрено красными прожилками, на голове начала образовыватся небольшая лысина которую он старался прикрыть особым образом расчёсывая волосы. Вместе с ним на вилле жила и его семья: жена Ливия, дочери Юлия и Валерия, а также сын Клавдий. Вместе со свободой Луций получил и небольшой участок земли который также обрабатывали рабы.
Проработав в поле до сумерек рабы получили команду возвращаться назад. Вернувшись, уже при свете факелов сьели свой скудный ужин, надсмотрщик загнал их в сарай и гремя цепью закрыл дверь. Теперь невольники могли отдохнуть и поговорить небоясь получить за это плетью по спине.
- Сегодня днём я слышал разговор двух надсмотрщиков, - принялся рассказывать иллириец Пилон, обладатель прямого длинного носа и волевого подбородка, благодаря чему он очень походил на римского патриция. - Один рассказывал другому, что в Капуе из гладиаторской школы сбежала сотня гладиаторов, будто бы скрываются они где-то недалеко от нас на Везувие, управляющий распорядился выдать всем свободным мужчинам оружие и установить дежурство пока беглецов не переловят.
- Надо бежать отсюда и пробираться к ним,- прошептал Коррэй.
- Бежать надо,- согласился нумидиец Гитон, - но лучше бежать не к гладиаторам, а на Сицилию в Сиракузы, а потом морем в Африку. Моё племя примет всех вас как своих воинов, старейшины дадут женщин и оружие, а против гладиаторов римляне скоро пришлют легионеров и сбежавших в лучшем случае убьют в бою или хуже того распнут.
- Одни мы далеко не уйдём, у нас нет оружия, кроме того многие из нас никогда не держали в руках оружие. Не пройдём и 10 км, как нас поймают и тогда точно распнут или отправят в Испанию на рудники, где мы заживо будем похоронены под землёй,- сказал Коррэй.
- Я тоже согласен с Коррэм,- сказал Ульм, аллоброг с которым Коррэй сражался против римлян на родине,- вместе с гладиаторами у нас больше шансов. Мы или убежим на свободу или же умрём в бою, но умрём как свободные воины.
- Итак, подытожим,- сказал Коррэй,- кто вместе со мной бежать к гладиаторам - бежим завтра вечером, в темноте лучше скрыться. Кто не хочет - идите своей дорогой и да помогут вам боги.
- Как же мы убежим? Ты об этом подумал?, - ехидно спросил пастух по прозвищу Циклоп (у него был один глаз, другой ему выбил надсмотрщик та то, что волк загрыз овцу),- ночью нас закрывают в сарае, а днём постоянно следят вооружённые надсмотрщики.
- Я уже давно над этим думаю! Слушайте, что надо делать...
Далеко за полночь рабы тихим шепотом обсуждали план побега, стараясь не упустить ни малейших деталей. Все действия были расписаны, все обязанности распределены, осталось только дождаться утра чтобы узнать что оно им принесёт - свободу или новые наказания, а возможно и смерть.
Глава 2
Утром рабов как обычно после скудного завтрака повели на поле работать. Отработав положенное время, рабы вернулись на виллу. Спрятав мотыги в сарае, все выстроились за ужином. Коррэй, получив миску с похлёбкой, специально неуклюже повернулся и толкнул стоявшего рядом Ульма - от толчка Ульм выронил миску и её содержимое на землю.
- Пусть духи предков защитят Корея и его род,- изо всех сил закричал по гальски Ульм, но с такой интонацией, что в глазах стоявшего рядом Хава, не знавшего ни одного языка Галлии, эта фраза прозвучала как оскорбление.
Одновременно Ульм ловким ударом ноги выбил миску из рук Коррэя.
- Да будет достаток и процветание в городах и сёлах аллоброгов,- с не менее выразительной интонацией крикнул Коррэй и с перекошенным от злости лицом бросился к Ульму. Сцепившись, они стали кататься по земле крича, визжа и делая вид что душат друг друга. Но как только Хав, стоявший ближе всех к дерущимся, бросился их разнимать для чего ему пришлось очень близко наклониться к галлам и схватить их за волосы, дерущиеся набросились на него. Ульм кинулся на грудь надсмотрщику и обхватил его руки чем дал Корэю несколько мгновений за которые он выхватил из-за пояса Хава нож и всадил его в живот фракийца. Тот заревел, отбросил Ульма, попятился назад и споткнувшись упал на спину. Галл бросился к нему и вытащив нож профессиональным движением вогнал его в сердце Хава.
Тем временем остальные рабы, для которых рёв Хава стал своеобразным сигналом к действию, бросились на остальных находившихся во дворе надсмотрщиков. Атака была неожиданной - рабы по несколько человек сразу бросались на своих мучителей, не обращая внимания на то что они были вооружены. Буквально за несколько минут всё было кончено. Рабы устремили свои взгляды на Коррэя ожидая от него указаний что делать дальше.
- Теперь в дом - обыскать все комнаты, кладовки и подвалы. Привести всех рабов и свободных во двор. Берите всё что сойдёт за оружие: ножи, мотыги, дубины,- приказал Коррэй. И рабы бросились выполнять его приказ с таким рвением с каким не выполняли ни одного указания за свою бытность рабами.
- Гран и Бака идите на кухню и принесите всё что сможете донести из съестных запасов, берите в первую очередь сыр, вино и хлеб,- сказал Коррэй.
Посреди двора остался Коррей и Ульм. Один разоружал мёртвого Хава: подвязал себе его пояс, заткнул за него нож, другой разминал ногу, которую повредил при падении.
Весь дом светился от факелов и гудел как растревоженный улей. Повсюду бегали люди, стаскивали оружие и еду, обыскивали все помещения виллы и вели во двор обнаруженных людей - кого обнимая и похлопывая по спине, выражая свою радость, а кого приставив к спинам ножи и мечи.
Через полчаса все собрались во дворе.
- Мы нашли 9 свободных: Луция и его семью, повара сенатора и троих крестьян, - сказал Циклоп,- что будем с ними делать?
Луций стоял, понуро опустив голову, как-будто не понимая что происходит, Клавдий вырывался из держащих его рук, выкрикивая угрозы и оскорбления в адрес рабов, женщины плакали и прижимались одна к другой, бросая короткие полные страха взгляды на стоявших в центре Коррэя и Ульма.
- Луция, Клавдия и повара убить, женщин закрыть в подвале,- сказал Коррэй.
- Зачем их закрывать?,- закричал Циклоп,- отдай их нам, мы с ними позабавимся, а потом убьём, или тебе их жалко? А может быть ты хочешь забрать всех себе?, -не унимался Циклоп. - В доме полно всяких побрякушек, монет и драгоценностей, мы всё заберём и поделим поровну, в том числе и женщин, а виллу сожжём.
Циклоп приблизился к Коррэю, в его руках был огромный кухонный нож для разделки мяса. Рабы отпрянули, образовав вокруг Циклопа и Коррэя круг.
- Если ты против - то я убью тебя!- прошипел он и бросился на Коррэя.
Коррэй мгновенно среагировал и отскочил в сторону, Циклоп по инерции проскочил несколько шагов дальше.
- Я не хочу тебя убивать!- сказал Коррэй ,- женщины не сделали ничего плохого для нас, а Юлия даже лечила Сирийца, когда того побил Клавдий.
Циклоп не слушая Коррэя снова бросился на него, размахивая ножом. Коррэй, уклоняясь отступал не желая пролить кровь того с кем рисковал жизнью добывая себе свободу, но с каждым шагом и броском Циклопа это желание уменьшалось
Рабы стояли и смотрели на схватку не вмешиваясь, для многих из них такие поединки за право быть лидером были в порядке вещей на родине - кто победит тот и возглавит их.
Наконец Коррэй решил действовать. Очередной раз отскочив в сторону уклоняясь от выпада Циклопа, он взмахнул ножом и ранил противника в руку. При виде собственной крови Циклоп закричал и, потеряв всякую осторожность, ринулся на галла. На этот раз тот не собирался отходить, напротив, галл сам бросился вперёд и поднырнув под удар Циклопа, который держал нож двумя руками, всадил свой нож ему в бок.
Когда с Циклопом было покончено, Коррэй обратился к стоявшим вокруг него рабам: "Ещё раз повторяю - Луция, Клавдия и повара убить, женщин в подвал. Жечь дом мы не будем потому что пламя от пожара привлечёт внимание соседей и у нас не будет времени на то, чтобы далеко уйти. Деньги, золото и серебро не брать - это затруднит наше быстрое перемещение. Брать только оружие и еду".
- А что делать с остальными? - крикнул кто-то из толпы.
- Мы хотим идти с вами!- закричали крестьяне, ещё один такой год и мы сами станем рабами сенатора, он забрал у нас почти всё землё и скот, а работаем мы на него, отрабатывая свои долги так же тяжко как и вы.
- Слушайте меня,- крикнул Коррэй, мы идём к гладиаторам, берём только самое необходимое, кто не желает к нам присоединится волен идти туда куда хочет, и да смилостивятся над вами ваши боги.
Быстро собравшись 34 раба во главе с Коррэем покинули виллу сенатора Симптимия и двинулись по направлению к Везувию. Около десяти человек не пожелавших идти с Коррэем разбежались кто куда.
Шли рабы медленно в полной темноте, не зажигая факелов, не разговаривая громко, внимательно глядя вперёд для того чтобы вовремя сойти с дороги если кто-то будет идти навстречу.
На рассвете, когда из-за моря начало восходить солнце, измученным беглецам открылась прекрасная картина: красный диск солнца величественно выплывал из-за темно-синего моря, лучи света наперегонки устремлялись во все стороны, даруя свет и жизнь окружающему миру. Небо над морем из тёмно-серого приобретало нежнейший оттенок голубого цвета было таким чистым и светлым, что казалось взлети какая-нибудь птица высоко в небо нё было бы видно и на противоположенном берегу Средиземного моря. Везувий вместо тёмного конуса, возвышавшегося до самого неба стал казаться причудливой забавой всемогущих богов - как будто они взяли и загнули вверх плоскую земную поверхность вместе с находящимися на ней лесами, домами, полями, животными и людьми продолжающими в неведении свои повседневные дела. Так необычно выглядели склоны Везувия с расположенными на них Кварталами Помпеи, садами и вилами аристократии
Насладившись этой прекрасной картиной, одновременно отдохнув отряд Коррэя двинулся дальше, обойдя стороной Помпеи, рабы продвигались по зарослям и садам, продолжая избегать встреч с людьми. Когда закончились ухоженные людьми сады и начались горные леса, широкая тропа по которой продвигался отряд Коррэя превратилась в узкую тропинку которая петляла между все чаще появляющимися валунами и камнями.
Уже несколько минут Коррэй чутьём опытного воина и охотника почувствовал как за ними наблюдают. Предположения его подтвердились когда на тропинку, которая проходила между двумя большими валунами, не давая возможности ни пройти ни обойти, вышло три человека. По внешнему виду в них легко можно было узнать гладиаторов: один из них держал в руках трезубец, другой короткий меч, третий лук с натянутой стрелой наконечник которой хищно блеснул на солнце.
Одеты они были в набедренные повязки, которые дополняли только воинские доспехи: наколенники, панцири и т.д. Один из перегородивших дорогу носил шлем закрывавший половину лица.
- Это не все,- подумал Коррэй,- эти трое только отвлекающий манёвр, человек 30 прячутся сзади в зарослях, и если мы чем-то им не понравимся или нас примут за римлян, не оставляет сомнения что живым отсюда никто не уйдёт.
- Кто вы такие и что здесь делаете?- спросил человек в шлеме.
- Мы бывшие рабы сенатора Валерия Луция Семптимия, сбежали с принадлежащей ему виллы, расположенной неподалёку. До нас дошли рассказы, что на горе Везувий скрываются гладиаторы сбежавшие из Капуи. Перебив всех надсмотрщиков, мы идём к ним, чтобы воевать за свою свободу,- ответил ему Коррэй.
- Это только слова, такое придумать может каждый, особенно римский центурион, которого ты мне очень напоминаешь,- крикнул гладиатор в шлеме,- скажи же мне откуда ты, к какому племени или народу принадлежишь?
- Я родился и вырос в Галлии, на землях принадлежащих гельветам,- ответил Коррэй.
Услышав ответ гладиатор на секунду отошёл за валун и вернулся с ещё одним человеком, по внешнему виду которого Коррэй сразу же узнал галла - светлые глаза, длинные русые волосы, зачесанные высоко назад. Нехватало ещё рогатого шлема и длинного гальского плаща для полного сходства.
- Какого ты рода воин?- крикнул по секвански человек.
Коррэй знал язык соседнего племени, поэтому без труда ответил: "Моего отца звали Рольк из рода Вольса, а меня зовут Коррэй".
- А бывал ли ты Коррэй в славном городе Раурика, а если бывал -то не знаешь ли ты Куна-трактирщика?- снова спросил по секвански гладиатор.
- Бывал и не один раз, но за всю свою жизнь и за жизнь моего отца в Раурике никогда не было трактирщика по имени Кун!- воскликнул Коррэй понимая что он прошёл проверку и теперь жизни бывших рабов ничто не угрожает.
Кивнув остальным галл гладиатор радостно воскликнул: "Рад приветствовать тебя, друг мой, в наших рядах. Идите за нами." Гладиаторы пошли вперёд по тропинке, отряд рабов двинулся за ними. Краем глаза Коррэй отметил небольшое движение сзади - отряд скрывавшийся в зарослях тоже ушёл. Только теперь он осознал в каком опасном положении они находились.
Глава 3
Тропинка змеилась всё круче и наконец отряд рабов вышел на небольшое плато, где располагался лагерь сбежавших гладиаторов.
Внешне лагерь напоминал стоянку какого-то римского отряда, различие было в том, что на людях не было доспехов и знаков различий какие носили римские воины, также бросалось в глаза этническое разнообразие собравшихся в лагере: от рыжих германцев до чёрных как уголь негров.
Галл который говорил с Коррэем на тропинке, подошел к нему и спросил: "Я так понял ты здесь главный", и после утвердительного кивка Коррэя продолжил: "Следуй за мной".
Галл отвёл его к костру, около которого сидело 5 человек, среди них явно выделялся один гладиатор, хотя он и сидел на корточках, было видно, что он выше среднего роста, а бугры мышц та руках и ногах впечатляли. Но не это выделяло его среди собравшихся у костра. Когда Коррэй взглянул в его глаза, он сразу понял, что это Спартак - предводитель гладиаторов о котором все говорили - в его глазах в одно мгновение он увидел силу, храбрость, презрение к врагам и одновременно доброту и благородство.
- Как твоё имя, кто вы и откуда пришли?- спросил Спартак.
Коррэй повторил всё, что уже говорил у валунов, отвечая на вопросы гладиаторов. Спартак пригласил его присесть у костра, представил сидящих: Крикс, Эномай, Коэл, Нон и Ион, а затем продолжил расспросы.
Он расспрашивал обо всех деталях: из каких стран люди из отряда Коррэя, не откажутся ли они предателями, сколько вилл вокруг поместья сенатора Септимия и сколько там рабов и т.д.
- Ты будеш дальше командовать своим отрядом, и поступаешь под командование Коэла,- сказал Спартак.
Как узнал Коррэй позже, Спартак, не без оснований, считал римскую армию и её организацию лучшей в мире. Поэтому по мере увеличения армии восставших стали появляться когорты, центурии, манипулы и легионы. На своём опыте и Спартак и Коррэй убедились в правильности и эффективности организации римской армии, которая благодаря этому завоевала полмира и оказалась сильней многих армий, несмотря на то, что эти армии защищали свою землю, сражались яростнее и храбрее чем римские солдаты, находящиеся на чужбине и воюющие за интересы римской верхушки.
Коэл расположил отряд Коррэя у костров, где варилась еда, а после командиры всех отрядов собрались возле Спартака на совет.
Вдруг вдалеке раздался предупредительный свист часового, через несколько минут примчался дозорный и доложил, что римляне числом около 1 тысячи легионеров приближаются к лагерю.
Спартак приказал всем командирам собирать и строить свои отряды, а сам взяв около 500 человек спустился ниже лагеря, где тропа ведущая наверх суживалась настолько, что одновременно пройти по ней могло человек 8 в ряд, кроме того несколько огромных валунов образовывали вал на котором гладиаторы заготовили большую кучу камней. Выстроив свой отряд на этом валу, Спартак отправил гонца с приказом отряду Иона подносить ещё камни.
Внизу показались римляне. Как и предполагал Спартак узкая тропинка на давала возможности развернуть строй когорты в полную ширину. Увидев гладиаторов, римляне по приказу своего командира Сервилиана остановились. До гладиаторов долетели обрывки слов римского командира : "... уничтожим эту никчёмную чернь возомнившую себя воинами... во благо Юпитера и Римской республики вперёд!"
Убыстряющимся шагом, переходящим в бег, легионеры кинулись в атаку изо всех сил выкрикивая "барра" боевой клич, который вылетая из тысячи глоток и сливаясь напоминал трубный рёв слона.
- Подпустите их поближе, а потом бросайте камни, что есть мочи,- приказал Спартак своим воинам.
Молодой римский командир, рвущийся в бой и мечтающий о победе, славе и почёте, сделал как раз ту самую ошибку на которую и рассчитывал Спартак - в узком проходе вся боевая мощь когорты была бесполезна, сражаться могло 8 от силы 10 воинов в ряд, остальные просто оставались без дела.
На приблизившихся римлян обрушился град камней, первые ряды были сбиты с ног, следующие напирали топтали первые, попадали под обстрел камнями, пытались отступить, но этого не давали сделать задние шеренги.
- Вперёд легионеры! Ещё немного и мы сметём их! Вперёд! Раздавим эту свору грязных и трусливых рабов!- не унимался римский командир, храбро увлекая за собой воинов. Некоторым легионерам удавалось достичь передних краёв обороны восставших, даже завязывались отдельные мелкие стычки, но оборонявшимся удавалось отбросить римлян назад.
- Ещё немного и они не выдержат,- сказал Спартак, глядя на легионеров,- и тогда мы преследуя их выйдем на простор и ударим всеми силами.
И как только римляне дрогнули и начали медленно отступать под непрекращающимся градом камней, Спартак двинул все свои силы вперёд. Римляне отступили на равнину, но, не успев перестроиться, попали под удар мощного гладиаторского отряда, который, выйдя на равнину, развернулся и, окружив римлян, начал их уничтожать. Менее половины римских воинов, сумевших выйти из окружения, бежали без оглядки. Восставшие, собрав всё оружие и обмундирование римлян, вернулись назад в лагерь.
Коррэй и его отряд в первой схватке практически не участвовали, находясь в тылу основных сил гладиаторов, но теперь, когда им выдали захваченное у римлян оружие, были готовы к любым подвигам.
Спартак, как бывший легионер и разумный военачальник, понимал, что без обучения сбегавшихся к нему рабов военному делу, умению действовать в строю, перестраиваться, выполнять в точности приказы командира, небольшая армия восставших обречена. Поэтому каждый день он устраивал военные учения. Его воины учились владеть оружием, упражнялись в точности, выносливости, осваивали технические приёмы.
Весть о поражении римского отряда, как круги по воде от упавшего камня разнеслась по округе, достигая отдалённых уголком южной Италии. Армия Спартака каждый день пополнялась, отовсюду стремились к Везувию рабы, сбежавшие от своих хозяев, гладиаторы и даже многие обнищавшие крестьяне. Вскоре армия восставших достигла 10 тыс. человек.
В окрестных землях и городах спешно вооружались римские граждане, устанавливались круглосуточные дежурства, ремонтировались городские укрепления.
Помпеи, лишившиеся своих стен во время Сулланской реакции, вынуждены были благосклонно относиться к восставшим, которые приходили в город запасаться провизией. Жители города были приятно удивлены поведением восставших, которые походили скорее на дисциплинированную армию чем на дикую толпу, которую по слухам представляли укрывшиеся на Везувии.
Командиры отрядов внимательно следили за дисциплиной в своих подразделениях, строжайшим образом не допуская случаев грабежа мирного населения. Поэтому, когда римские власти направили против восставших другой отряд под предводительством претора Корнелия численностью около 3 т. легионеров, местные пастухи и крестьяне заранее предупредили находящихся на Везувии об опасности.
Спартак решил действовать по той же схеме, что и в предыдущем бою. Утром войска римлян приблизились к лагерю рабов. Коррэй занял со своим отрядом положенное место на правом фланге линии обороны.
Римляне начали наступление, осыпая оборону восставших стрелами, рабы в ответ бросали камни и дротики, но расстояние между войсками было слишком большим стрелы и камни не причиняли значительного ущерба обеим сторонам. Дойдя до зоны поражения, римские солдаты рассыпались и прятались за деревьями, продолжая наступление. Эномай по приказу Спартака во главе своего отряда выдвинулся навстречу римлянам но те сразу же принялись отступать. Коррэй понял что командир римлян учёл ошибки предыдущего отряда и пытается выманить восставших на открытую местность для боя.
Спартак тоже это понял и вернул отряд Эномая назад, войска так и остались в боевой готовности стоять на своих местах, в любой момент ожидая атаки. Так прошло несколько часов.
Тем временем разведчики рабов принесли дурные вести: основной отряд Корнелия стоял на основной дороге ведущей в долину, на другую дорогу, ведущую вниз, Корнелий выслал тысячу воинов и тоже перекрыл её, другой возможности спустится, кроме этих двух путей, не было, войско Спартака оказалось в западне.
- Еды хватит дней на 5,- подумал Коррэй,- после этого оставалось два выхода или умереть с голоду или выстроившись боевыми порядками двинуться вниз и в открытом бою с римлянами умереть.
Своими мыслями Коррэй поделился с Эоном:
- Не сомневаюсь, если мы не придумаем другого выхода из сложившейся ситуации, Спартак выберет открытый бой и мы все его поддержим,- сказал Эон.
"Больше не увидеть мне родной земли, не вдыхать пьянящий свободой воздух Галлии",- проносились мрачные мысли в голове Коррэя: "Разве стоило всё это того призрачного богатства , которое я так и не добыл". Лицо его было печально, как-будто чёрная туча опустилась на него: "Но если уже и умирать - то продам свою жизнь как можно дороже и заберу с собой сколько смогу римлян",- решительно подумал он.
В это время галл услышал звуки трубы - Спартак собирал совет.
- Друзья мои,- начал Спартак, когда все собрались, - вы уже знаете о нашем тяжёлом положении, в котором мы оказались. Нас заперли с двух сторон, с третьей обрыв, спустится по которому человеку невозможно. Что вы мои командиры посоветуете?
- Предлагаю на рассвете выйти на равнину и принять бой,- сказал Крикс.
- Наши шансы довольно призрачны. Хотя мы и имеем численное превосходство, вчерашние рабы это не 3 тысячи отборных, опытных легионеров.
- Если другого выхода нет, то пусть лучше погибнуть в бою, чем медленно умирать от голода или быть распятым на кресте,- ответил Крикс,- кроме того какая- нибудь часть наших прорвётся сквозь заслоны римлян и разожжет новое пламя восстания.
- Есть другой выход,- сказал Спартак.
- Какой ?- закричали все собравшиеся.
- Кругом полно зарослей дикого винограда и ив. Мы сплетём из них лестницу и спустимся с обрыва, спустившись ударим ничего не подозревающим римлянам в спину,- сказал Спартак.
- Но это невозможно!- вскричал Эномай, - обрыв слишком высокий, нас слишком много и выдержат ли виноградные лозы?
- Если их сплести правильно - выдержат, к сожалению другого выхода у нас нет!- твёрдым и уверенным голосом сказал Спартак. - Разошлите своих людей собирать лозы и прутья, как можно больше- нам понадобиться очень много. Все кто умеет плести пусть делают верёвки толщиной в древко копья -такой толщины должно хватить.
Немедленно весь лагерь зашумел и стал похож на встревоженный муравейник. Люди со всех сторон сносили в центр лагеря огромные охапки лозы и ивовых прутьев, складывали всё это на большие кучи и вновь уходили в поисках материала для лестницы. Через 12 часов лестница была готова. Решили дождаться вечера и с наступлением темноты начать спуск. Первым выбрали самого большого из всех воинов для того чтобы проверить крепость лестницы. Здоровенный фракиец, сложив с себя всё вооружение, начал спуск по лестнице. Воины Спартака сгрудились у обрыва и старались разглядеть что происходит внизу в непроглядной темноте. Томительно тянулись минуты ожидания, наконец, откуда-то далеко внизу раздался свист означающий что воин благополучно спустился. Один за другим начали рабы долгий и опасный спуск, который продолжался всю ночь, весь день и закончился только в середине второй ночи. Последним спустился Коррэй который со своим отрядом создавал видимость присутствия рабов в лагере. Спустившись, рабы, разобравшись по отрядам, двинулись в обход горы на её другую сторону, где располагался основной римский лагерь.
Через некоторое время вдалеке показались огни римского лагеря. Коррэй передал по цепочке приказ быть предельно осторожным и готовым в любой момент к атаке. Вскоре передовые отряды рабов были замечены римскими постовыми, которые подняли тревогу.
По приказу Спартака часть рабов бросилась штурмовать консульские (центральные) ворота, а другая часть обошла лагерь и ворвалась в декуманские ворота.
Хотя римские сторожевые и заметили рабов, дав сигнал тревоги, эффект внезапности сыграл огромную роль. Атака была насколько неожиданной, что римляне не сразу поняли кто на них напал и откуда, ибо предположить, что это рабы спустились с высокого обрыва было трудно для римских солдат и командиров.
Коррэй во главе своего отряда первым ворвался в декуманские ворота и орудуя мечом принялся разить выбегавших в панике из своих палаток легионеров.
- Я отомщу вам за все унижения, которые мне пришлось вытерпеть!- яростно проносилось у него в голове мысли. Нанося удары налево и направо, отражая редкие выпады щитом и отбивая мечом, Коррэй постепенно приближался к палатке командира легиона. Оказавшись вблизи у натянутых верёвок, он перерубил несколько из них и палатка, накренившись сначала на один бок, упала. Это было равносильно падению всего лагеря, римские солдаты постепенно прекращали оказывать сопротивление, и вскоре лагерь римлян был полностью в руках гладиаторов.
После падения лагеря Спартак послал Крикса и Эномая захватить лагерь находящийся на другом склоне Везувия. Через три часа они вернулись с победой и большим числом захваченных трофеев.
После этой победы, вести о которой разлетелись с ещё большей скоростью, рабы, крестьяне и гладиаторы большим числом стали стекаться в армию Спартака, на сторону восставших стали переходить даже солдаты.
Коррэй в награду за воинские подвиги при взятии лагеря стал командиром когорты (около 300 человек). Вновь в голове галла возникли радужные картины о захваченной добыче с которой он вернётся домой, сытой и довольной жизни, обеспеченной старости, окруженной множеством детей и внуков.
После победы над Корнелием войско гладиаторов заняло город Нолу, где Спартак пробыл несколько месяцев, пополнив существенно запасы продовольствия и оружия, которое раздавал прибывающему пополнению.
Крикс, который после взятия Ноли отправился собирать пополнение из гладиаторов лациний (школ), через три месяца прибыл в лагерь восставших вместе с 2 т. гладиаторов.
А через несколько дней разведчики и местное население донесли, что по Аппиевой дороге ускоренным маршем двигается шеститысячное римское войско под командованием претора Публия Вариния.
Вариний, решив, что гладиаторы останутся ждать в своём лагере его прихода, разделил своё войско на две части и двинул их по параллельным дорогам.
Спартак не стал ждать прихода римлян и вышел из города навстречу. Узнав, что армия претора разделена, на совете было принято решение разбить отряды римлян по одиночке. Так и сделали, сначала при Казилине был разбит отряд под командованием Гнея Фурия, а потом около Кавдинских гор в ожесточенном бою разгромлен основной отряд Публия Вариния.
Глава 4
После этих побед под контролем Спартака оказалась вся Кампания (Южная Италия).
Коррей получил задание вместе со своей когортой обследовать по ходу движения армии близлежащие городки, деревни и виллы в поисках продовольствия и оружия. В задачу отряда также входило привлечение новых солдат для армии Спартака. Захватив несколько деревень и вилл, Коррэй приказывал освобождать всех рабов, убивать рабовладельцев, собирал оружие и провиант, переправляя его в расположение армии.
Большие города центурия обходила стороной. Захватив очередную виллу в предместьях Капуи, восставшие решили немного передохнуть. Развели костры, сварили еду, как тут дозорные подали сигнал тревоги, сообщив, что в их направлении движется римская манипула (около 1000 человек). Коррэй приказал в спешном порядке отходить. "Занимать оборону в поместье все равно что самоубийство",- думал он : "нас окружат и заморят голодом, или подожгут виллу, или выбьют нас штурмом, или всё вместе". Выводить свой небольшой отряд против римлян в открытый бой тоже не имело смысла. "Поэтому лучше уберечь людей, а сразиться мы всегда успеем",- размышлял Коррэй.
Спешно покинув виллу, отряд Коррэя двинулся по дороге к основным силам Спартака, надеясь, что римляне не будут преследовать небольшой отряд восставших. Но их надежды оказались напрасны, римляне, обойдя виллу, принялись преследовать отряд гладиаторов с большим упорством.
Отряд Коррэя выполнял задание уже около 2 недель, за это время когорта прошла большое расстояние и люди не успевали нормально отдохнуть и восстановить силы, поэтому свежая римская манипула стала постепенно нагонять отступающих.
Солдаты Коррэя выбивались из сил.
- Командир надо поворачивать в лес,- сказал Ульм, который был в отряде Коррея деканом (командиром 10 солдат),- там нам может удастся уйти от погони.
Коррэй уже думал об этом: "Конечно, в лесу будет легче затеряться от преследователей, к тому же через 2-3 часа стемнеет".
- Поворачивай к лесу, - закричал Коррэй своим солдатам. Отряд послушно повернул к лесу и вступил на его опушку. Лес только на первый взгляд был обычным лесом, при пристальном взгляде вблизи лес был очень старым, молодые деревья росли только на краю леса. Чем дальше входили солдаты в лес тем темнее и мрачнее становилось вокруг, солнце с большим трудом пробивалось сквозь огромные густые кроны деревьев-великанов. Деревья этого леса словно сказочные создания, росли в самых причудливых позах, обросшие мхом, чёрные, в причудливых бугристых наростах, с торчащими из под земли огромными корнями они вызывали чувство страха, лёгкий озноб, изредка, пробегал по спине. Проходя мимо такого великана, солдаты невольно поднимали головы и оборачивались.
- Мне кажется,- сказал смуглый грек,- что если я отвернусь, дерево протянет свою скрюченную руку-ветку и схватит меня,- выразив этими словами общее настроение.
Солдаты непроизвольно стали разговаривать всё тише и тише, перейдя постепенно на шёпот.
Коррэй заметил и за собой, что стал говорить и отдавать команды тише.
Земля была покрыта сплошным многолетним слоем из опалых листьев, веток и мха - ступая на который нога не ощущала твердости земли и немного пружинила, из-за этого казалось, что ты идёшь по какому-то хрупкому покрытию, готовому в любой момент провалиться.
Гоня от себя дурные мысли, Коррэй отдал приказ разведчикам:
- Посмотрите, что там делают римляне и разведайте их планы.
"Если они и дальше преследуют нас - это очень плохо",- думал Коррей: "люди устали, им поря отдохнуть и подкрепится. Да ещё этот жуткий лес!"
Размышляя о том, что же делать дальше, Коррэй вёл солдат дальше в глубь леса. Через два часа вернулись разведчики. Это были два германца, всю свою жизнь проведших в огромных зарейнских лесах, и чувствовавших себя в лесу как в родном доме.
- Что делают римляне?- спросил Коррэй.
- Римляне ведут себя очень странно,- сказал один из германцев,- они немного углубились в лес и остановились. После этого развернулись в линию, а часовых расставили на большое расстояние вдоль леса, так что до рассвета они преследовать нас не будут.
- Это хорошо,- сказал Коррэй.
- Да - это хорошо,- начал другой разведчик,- но плохо другое.
- Что ты имеешь ввиду?- спросил Коррэй.
- В этом лесу что-то не так,- ответил он,- ты не обратил внимание, что не слышно птиц, хотя ещё рано чтобы они спали, нигде не видно насекомых, а в лесу должно быть полно всяких букашек, мурашек, ползающих и летающих - а здесь их нет! Нет следов животных!
- Да это точно,- поддержал другой германец,- никого нет. И зверей нет, должно быть полно следов, а их нет. Куда они все подевались?
- Да при виде твоей перепуганной физиономии, я сам еле сдерживаюсь чтобы не убежать подальше, а ведь я тебя знаю целый год и уже привык!- крикнул Ульм.
Но над шуткой никто не засмеялся, наоборот, она ещё больше напрягла людей.
- Ладно,- сказал Коррэй,- что к чему будем разбираться утром, а сейчас готовимся к ночлегу. Солдаты принялись обустраивать небольшую поляну для ночлега. Обязанности были распределены заранее, ночлег не раз заставал их в дороге. Одни разжигали огонь, другие собирали хворост, третьи готовили еду. Повседневная и привычная работа отвлекла людей от мрачных мыслей и они немного успокоились. Но успокоение длилось недолго - за ужином один мезиец вспомнил, что ему рассказывали местные жители про этот лес, когда он был рабом на виноградниках в этих местах.
- Местные называют этот лес Этрусским. Когда-то, давным-давно здесь жил такой народ- этруски. Это был сильный и могущественный народ. Им принадлежала вся Центральная Италия, в том числе и Рим. Нынешние римляне (латиняне) были лишь небольшим племенем, покорённым этрусками. Среди этрусков было много колдунов, которые служили богам, все колдуны входили в одно сообщество и знали один одного. Годы шли за годами, века за веками, могущество этрусков держалось на силе этого колдовского сообщества. Но вот однажды, среди колдунов возникли какие-то разногласия, они разделились на две части, и от взаимных обвинений дело дошло до вооруженного столкновения. Эта война очень сильно ослабила этрусков, многие города были разрушены, другие покинуты жителями по неизвестным причинам. Колдуны убивали один другого, наступил самый настоящий хаос, которым и воспользовались латиняне. Они захватили Рим и окрестные земли и покорили этрусков. Этрусские колдуны насколько ослабели и были так малочисленны, что не смогли оказать никакого сопротивления и ушли, бросив свой народ на милость победителей. Со временем этруски совсем исчезли с лица земли.
- Ну и к чему ты нам всё это рассказал?- спросил чёрный нумидиец.
- А знаете куда по преданию ушли этрусские колдуны? А? Правильно! В этот самый лес, потому его и назвали Этрусским,- ответил мезиец,- говорят, что по ночам в глубине леса видно странное зарево, иногда, в самый жаркий и солнечный день в лесу ничего не видно от густого белого тумана, который выползает из лесу на соседние поля. Между прочим, я сам видел такое поле после этого тумана - там ничего не растёт и земля черная как-будто там горел большой костёр. Ещё говорят, что люди которые решались уйти в лес не возвращались. Вернулся только один беглый раб, но лучше бы он не возвращался. На него страшно было смотреть - глаза белые без зрачков, волосы седые, весь в ожогах и ранах. Когда его начали расспрашивать, то поняли что он безумен. Нёс какую-то чушь и через три дня умер.
- Ты что сам видел этого раба?- спросил германец-разведчик.
- Да нет, но я знал человека который его видел, ответил мезиец.
- Сказки всё это,- сказал другой германец,- для того чтобы детей пугать.
- Не знаю как дети , а я напуган,- не унимался мезиец,- сами говорите, что это странный лес, а дыма без огня не бывает.
- Ну хватит болтовни, двадцать стают в караул, остальные спать, смена через два часа, я стою во второй смене,- приказал Коррэй.
- Уснёшь после таких "сказок",- проворчал кто-то из солдат.
- Тогда становись в караул вместо меня, а я посплю,- пошутил иллириец Пилон.
- Да нет уж, спасибо,- ответил солдат.
Наконец все улеглись и уснули, караульные разошлись вокруг лагеря и стали равными промежутками вокруг лагеря. Всё было тихо и спокойно. Взошедшая луна ярко освещала ночной лес. Лунный свет серебристой вуалью покрыл землю. Деревья казались высокими колонами жуткого сказочного храма. Кроны- крышей. Свет Селены казался таким плотным и был настолько равномерным, что казалось, только протяни руку, и можно отодвинуть его как лёгкую прозрачную занавеску. Это очень успокаивало, расслабляло, вызывало чувство тихой эйфории. Хотелось взлететь вверх и плыть в лунном свете, купаться в его лучах как в реке. Изредка на ночное светило набегали небольшие облачка и лёгкой дымкой закрывали лик прекрасной лунной богини.
В лесу было очень тихо, создавалось впечатление что удары собственного сердца должны были вызвать эхо, которое могли услышать римляне и все обитатели леса.
- Никогда не видел такой красоты,- думал Коррей, стоя в карауле, никогда бы не подумал, что ночной лес может быть так прекрасен. Красота эта какая-то неземная, её и видишь и не видишь, а больше чувствуешь. Действительно - это не простой лес.
Вдруг, поблизости раздался свист другого часового. Коррэй поспешил к нему.
- Смотри,- указал часовой дрожащей рукой,- там что-то горит. Посмотрев в указанном направлении, Коррэй действительно увидел вдалеке что-то похожее на пожар. Что бы лучше рассмотреть что там происходит, он залез на дерево, стоявшее рядом.
Вдалеке полыхало красное зарево, полыхало оно по всей видимости где-то в ложбине или в овраге, потому что Корээю видно было лишь сполохи, а огонь был ниже уровня земли.
- Что же это может быть?- думал Корээй,- пожар? Может быть какие-то колдовские штучки? Юпитер всемогущий знает. Главное не поднимать панику. Солдаты и так напуганы и лишние страхи им ни к чему.
Спустившись к постовому, он приказал никому об увиденном не рассказывать, а если он ещё увидит что-нибудь необычное, пусть сразу же зовёт его.
После этого он пошёл на свой пост, достояв положенное время, сменился и добравшись до своего места у ещё тёплых углей костра уснул, рассудив что утро вечера мудренее.
Утром в лагере начался переполох - пропало 30 солдат. Караульные ничего не заметили, всё было тихо. Вообще никто в лагере ничего подозрительного не заметил, все спокойно спали и ничего не слышали. Тем не менее30 воинов как не бывало. Их вещи лежали нетронутыми, плащи на которых они спали лежали растелеными и казалось даже сохранили форму их тел, будто бы они просто исчезли.
Нужно было брать ситуацию под контроль, солдаты были напуганы необъяснимыми явлениями и никак не могли прийти в себя, в этот момент они представляли лёгкую добычу как для римлян так и для неизвестных похитителей.
- Солдаты, возьмите себя в руки, -громким голосом крикнул Коррэй,- то что случилось то уже не исправить, нужно думать о будущем. Мы теперь должны не только защитить себя от кого бы то нибыло - от римлян или от похитителей наших боевых побратимов, мы должны найти и спасти, а непрошеных гостей, затеявших с нами эту игру наказать.
Гул одобрения был ответом на его короткую речь.
- Может быть это мы здесь непрошеные гости,- тихо сказал мезиец. Хотя сказано это было довольно тихо, смысл этих слов уловили все воины.
- Тогда нам нужно уйти отсюда как можно дальше,- сказал Корээй и увидел что лица солдат посветлели, потому что каждый из них желал покинуть это страшное место как можно быстрее,- но мы не имеем права уходить не попытавшись найти наших товарищей.
- А может быть их уже нет в живых?- сказал один из братьев германцев,- мы и их не спасём и сами погибнем,- продолжал он, я считаю нам нужно немедленно уходить отсюда.
- А что если они живы,- сказал Коррэй,- что если они сейчас испытывают страшные мучения и молят богов о нашей помощи, по твоему им пора молиться и просить у богов или своих мучителей скорой и безболезненной смерти? Ведь среди них ваши друзья, с которыми вы пережили не одно несчастье, которые прикрывали вашу спину в бою и делились с вами последним куском хлеба. Разве вы можете бросить их в беде?
- Командир мы им уже не поможем,- тихим голосом выразил общую позицию Ульм, -а мы должны выжить чтобы сражаться дальше вместе со Спартаком, подумай сколько рабов мы еще сможем освободить, сколько добычи добудем, вернёмся домой к своим семьям и родным, а здесь, сейчас мы можем погибнуть ни за что. Если ты прикажешь - мы пойдём за тобой, но кроме того что ты наш командир, ты ещё и наш товарищ и должен прислушиваться к мнению других. Мы хотим выбраться отсюда.
- Хорошо,- согласился Коррэй,- быстро есть и уходим.
- Что скажете разведчики?- обратился Корээй к германцам,- где римляне и как нам их обойти, чтобы выйти из этого леса?
- Римляне позади нас на расстоянии где-то 5-6 км, растянулись широкой цепью вдоль кромки леса. Мы должны двинуться на параллельно их цепи на восток и как только минуем последнего солдата и удалимся на достаточное расстояние, повернём на юг и выйдем из лесу, -ответил германец.
- Хорошо,- согласился Коррэй,- так и поступим,- разведчики вперёд остальные за ними.
Глава 5
Отряд подождал, пока разведчики удалились на некоторое расстояние и двинулись вслед за ними. Шли очень тихо, соблюдая маскировку. Через два часа движения по лесу, солдаты нагнали разведчиков, те стояли и прислушивались: "Что-то здесь не так",- опять повторял один из германцев.
- Что именно на этот раз?- спросил Коррэй.
- Римлян не видно,- ответил другой разведчик,- мы специально приблизились к тому месту где они должны были быть вчера, но никого не нашли, похоже они ушли.
- Ничего удивительного, - сказал мезиец,- они ведь знают, что это за лес, потому и не преследовали нас, а теперь вообще ушли. Разве нам от этого хуже?
- Наоборот, теперь мы можем повернуть на юг и выйти из этого леса, - сказал Коррэй,- приказываю идти очень тихо, не разговаривать, германцы впереди на расстоянии 1000 шагов, привал через 3 часа.
В таком порядке отряд прошёл три часа и остановился на отдых. Вернулись германцы, они были чем-то встревожены, причём больше чем обычно.
- Что случилось?- спросил Коррэй.
- По нашим подсчетам мы должны были давно выйти на дорогу, а леса конца и края не видно,- ответил разведчик.
- А не сбились мы с пути?- спросил Коррэй.
- Мы родились и выросли в лесу и понимаем его как человека, мы не могли сбиться. В лесу мы ориентируемся как сенатор на Капитолии,- обиженно вскрикнули разведчики в один голос.
- Вы же сами говорили, что этот лес не такой как все,- продолжал Коррэй.
- Мы идём в нужном для того чтобы выйти из лесу направлении,- твёрдо сказал германец.
- Может быть, в этом месте лес выступает дальше чем обычно и нужно больше времени чтобы из него выйти?- спросил Ульм
- Может быть,- мрачно ответили разведчики.
- Хорошо, отдых 20 мин. и идём дальше, - объявил Коррэй.
Но прошло 2 часа, затем ещё 3, наконец начало смеркаться, а отряд всё ещё шел по лесу. Люди старались идти как можно быстрее, не теряя надежды всё же выбраться из злополучного леса до наступления темноты. Ещё одна ночёвка в лесу никого не прельщала.
Когда уже совсем стемнело и идти стало невозможно, Коррэй остановил отряд на ночлег.
Разведя костёр и поев, солдаты не спешили укладываться спать.
Выставив караульных вокруг лагеря, Коррэй решил, что будет не лишним выставить постовых и в самом лагере, чтобы кто-то постоянно следил за спящими людьми и поддерживал костёр.
Распределив обязанности, все кроме караульных наконец уснули. Посреди ночи, кто-то толкнул Коррэя в плечо, открыв глаза он увидел одного из часовых - того самого который вчера увидел странное зарево в глубине леса.
- Командир, ты должен посмотреть на это,- сказал дрожащим голосом солдат.
Коррей пошел вслед за ним и снова увидел вчерашнее зарево, однако, и это было очень странно, зарево теперь было гораздо ближе к ним чем вчера.
- Или лучше сказать, что мы гораздо ближе к нему,- подумал Коррэй.
Снова взобравшись на дерево, Коррэй детально рассмотрел странное явление. Над лесом стояло сплошное светящееся облако или туман, сквозь который просматривалось что-то похожее на огромные языки пламени. Теперь к увиденному добавился и звук: слышался еле различимый гул, который прерывался ,когда сквозь туманное зарево прорывались языка пламени. Зрелище было довольно пугающее и завораживающее одновременно.