Небольшой городок - "Красная горка" раскинулся в междуречье. Новостройки уходили на запад. Как будто ритм времени тянул их к быстрой и прозрачной реке Самарке. С весенним таянием снега она превращалась в коварную бурлящую стремнину, по которой с грохотом неслись, крошась, толстые льдины. Иногда случались заторы и тогда раскатами грома разносились над городком взрывы. Это на самой окраине за маслозаводом подрывали лед на реке.
Старые дома частного сектора тянулись вдоль берега тихой спокойной реки с красивым названием Лебяжка. Её исток находился с восточной стороны городка под горой со смешным названием "Маяшка". Били бойкие роднички, растекались в окружении желтых кувшинок и белых лилий, наполняя русло когда - то полноводной и широкой реки. Старожилы рассказывали, что название речка получила из - за лебедей которых до Емельки Пугачева здесь водилось много.
В одном из таких домой жила десятилетняя Анютка с бабушкой, мамой и старшей сестрой. Дом был старый - старый построен прадедушкой, которого она знала только по фотографиям и рассказам бабушки. Прадедушку арестовали в 1937 году, когда бабушка еще была маленькой девочкой, почти такой, как сейчас Анюта. От него остались письмо, несколько пожелтевших страниц Евангелия и большой портрет Иисуса Христа под стеклом в темной раме. Анюта часто видела, как бабушка стоит перед ним и что-то шепчет, не обращая внимания на ее вопросы. Анюта даже дергала её за платье, требуя ответов, но та, просто ставила рядом. Тогда стало понятно, что мешать нельзя. Девочка внимательно рассматривала красивые черты умного задумчивого лица, длинные волнистые волосы и красное одеяние мужчины. Но больше всего ее интересовали пальцы правой руки сложенные как-то по - особому. Она старалась подражать этому жесту.
- Бабуль, а кто это?- спросила она однажды
- Это Боженька, он все всегда видит и знает.
- И меня знает?
- И тебя.
-А ты с ним разговариваешь?
- Да, но это особый разговор. Я научу тебя, если захочешь.
Иногда, входя в комнату, Анюта останавливалась на пороге и долго молча стояла. Ей казалось, что грустные глаза с портрета по - доброму смотрят на нее и от этого становилось спокойно и уютно.
Анютка росла, шалила, проказничала, смотрела старенький телевизор и уже знала, что есть самый главный праздник Пасха - Христово Воскресение. Он ей очень нравился. Бабушка пекла вкусные плюшки и куличи, глазурь на которых была такая сладкая и белая. Она помогала бабушке растирать желтки с сахаром, красить яйца. Их укладывают вокруг проращённого зерна - получалась красивая миниатюрная лужайка. Дом тщательно убирали и на парадной скатерти с кистями расставляли все эту красоту. Стол стоял в углу под портретом Иисуса.
В одну из таких предпраздничных генеральных уборок на кухне со стены сняли картину.
- Вот тебе молоко и губка, аккуратно протри, сильно не дави, - сказала бабушка.
Картина заняла половину кухонного стола. Анюта так привыкла к ней, что не обращала внимания на то, что там нарисовано. Аккуратно протирая, она разглядывала сюжет. По узкому бревну над глубоким оврагом шла девочка. В руке у нее корзиночка. Вокруг оврага высокий мрачный лес. А девочка глядит вперед, и на её лице совсем нет страха. Из глубины оврага поднимался туман, а над уровнем бревна и выше он превращался в человека в белой одежде с крыльями за спиной. Кажется - это красивая златокудрая женщина. Руки её простирались сзади девочки, как бы готовые подхватить в любой момент.
Анюта рассмотрела лица, нарядное платье девочки, растущие вдоль тропинки цветы.
- Бабушка, как красиво! А кто это рисовал?
- Мой старший брат Пётр как раз перед войной. Хотел стать художником. У него явно был талант. Пропал безвести, - горестно вздохнула бабушка,- только эта картина и осталась. Он всё раздарил друзьям.
-Бабуль, а кто это?- и она показала на женщину в белом.
- Это Ангел-Хранитель, деточка.
Анюта внимательнее присмотрелась к образу.
-Так вот он какой... Бабушка, а девочка - кто?
- Не знаю, может быть - я, а может и ты!
- Нет, меня же еще не было на свете! Значит - ты!
И опять Анюта внимательно посмотрела на Ангела и девочку, а потом на бабушку. Но она уже седая и старенькая и за спиной у нее никого туманного намека на ангела нету.
- Знаешь, а ведь она его не видит. Идет себе и идет по бревну.- Сделала вывод Анютка.
- Да, он невидимый для простых людей.
-А он, как Иисус для всех один?
- Нет, у каждого крещеного человека есть свой Ангел-Хранитель.
- И у меня есть?
-Есть.
-Такой же красивый?
- Конечно.
Анютка еще бережнее протёрла картину и после этого случая часто смотрела на нее. Ей так хотелось быть той смелой девочкой в розовом платье.
Чердак старого дома хранил много интересных вещей: старые журналы и книги, балалайку без струн, венские стулья без сидений, крупорушку, ручную мельницу. И еще много чего любопытного - вроде астролябии и теодолита. Анюта любила забираться туда с подружкой или одна. У самого входа по обе стороны лежало душистое сено из люцерны - остаток зимнего рациона крольчихи - Тучки и четыре кирпича с буквами "К.Г.- Мальц".
Ровные, гладки и очень крепкие они служили миниатюрной скамеечкой. Как выяснила Анюта, кирпичи остались от печной трубы и принесены сюда ее прадедом. Буквы на них означали клеймо владельца кирпичного завода. Хозяина давно нет, а завод остался, только теперь он назывался "Промкомбинат" и стоял на другом берегу Лебяжки. На его огромной территории возвышались горы мела, глины. Иногда, со стороны реки, где не было забора, ребята бегали за кусочками мела. У проходной был небольшой магазин. Продавщица хорошо знала ребят микрорайона в лицо - частые посетители - любители мороженого и местного лимонада. Анюта летом часто ездила на велосипеде сюда за хлебом. Узкая тропинка бежала от моста вдоль крутого берега вдалеке от шоссе.
Приятно жить на самой окраине, где город превращался в деревню с садами и огородами. Все друг друга знают и летом можно бегать босиком, зимой мчатся на санках с крутой насыпи у моста, где был съезд к зданию вневедомственной охраны.
Дальше за "Промкомбинатом" начинался парк. Красивые, ровные ряды берез разделялись широкими дорожками. Цветников не было, но дикие яблони и боярышник цвели каждую весну, а с первыми заморозками можно было набрать мелких ярких чуть горьковатых ягод. Через парк, разделяя его на два равных квадрата, шла дорога к старому кладбищу и складам Оптовой базы, и, минуя их, убегала в гору, которая называлась "Красной". Здесь издавна добывали глину для кирпичей. Когда - то высокая и большая - сейчас она напоминала изрытый ходами разворошенный муравейник.
У подножия находились заросшие травой и мелким кустарником ямы, словно заброшенное гнездовье сказочной птицы Рух. Между ними весной то тут, то там поднимались полянки сон- травы. Мохнатые опушенные мелкими волосками крупные колокольчики казались мягкими, бархатными. Ребята собирали небольшие букетики. Свои цветы Анюта приносила в школу. Она любила приход весны и всегда с нетерпением ждала первых проталинок, которые появлялись на склоне оврага, что находился с левой стороны моста. Как только под лучами яркого солнца синел и уплотнялся снег, она бегала на мост. Стоя на нём, можно было увидеть, оголился ли крутой край оврага. И как только появлялись красноватые пятна голой глины, она, ломая корку наста, спешила к ним. Там как маленькие солнышки раскрывались цветки мать - и - мачехи. Среди снегов и звенящей тишины приятно посидеть, помечтать и послушать свое сердце. Анютка не боялась, ей казалось, что здесь есть Бог. Это Он тёплым дыханием греет землю и под Его добрым взглядом тает снег, и растут эти первые цветы. Она их никогда не рвала.
Весна! Анюта ждала её, но в этот раз она пропустила первые проталинки из-за болезни бабушки. Жалко было оставлять её одну. Аня садилась рядом с кроватью больной и рассказывала про школьные дела, подавала обед, поила чаем. Потом её меняла сестра или мама и Анютка садилась за уроки. Врач приходил, выписывал новые и новые лекарства, но бабушке все еще не могла вставать. По утрам, собравшись в школу, Анюта, устремив взгляд на портрет, шепотом просила Боженьку вернуть силы и здоровье бабушке, это вошло у неё в привычку.
Как -то заглянула к ним соседка и принесла для больной козье молоко. По цвету и вкусу оно напоминало ряженку. Бабушке так понравилось угощение, что на семейном совете решили купить козу, а пока брали молоко у соседки. Постепенно бабушка поправлялась. И вот она уже сидела на лавочке у двора и присматривала за белобокой козой Милкой, что паслась на привязи.
Летом заготовили сено. Косила мама, сестра резала траву серпом, а Анютка только сгребала готовое сухое в кучи. Все это делалось утром рано, когда трава еще покрыта ночной влагой и не ломаются сухие былинки. А так хотелось спать, но...надо значит надо. Под граблями мелькали засохшие васильки, ромашки, мышиный горошек и желтые кисти кашки. Иногда попадались: клевер, полынь и просто трава. Готовые стожки перевозили на телеге, и ничего зазорного в этом не было. Многие так делали. Кто возил песок, кто глину. Дома требовали ухода. Их обмазывали размятой и смешанной с песком и соломой глиной, а потом белили. К осени вся улица преображалась.
Осенью сестра уехала учиться. Стояли теплые сухие дни - золотая пора "бабьего лета". Парящие в воздухе паутинки, крик птичьих стай в бездонной синеве неба. Листва мягко укрывала землю, готовя ее к зиме. Воскресный день полон забот, но пока нет дождя, надо собрать сухие листья. Они пригодятся на корм козе. Анюта с мамой, вооружившись граблями и прихватив мешки, на велосипеде поехали в парк. Сколько же тут листвы. Радостно сгребать их с дорожек. Первые кучи растут быстро. Анюта держит мешок, а мама насыпает и вот с готовой партией из четырех попарно связанных и перекинутых через велосипедную раму мешков Анюта спешит домой. Высыпает листья и едет обратно. Мама нагребла новый ворох и не один. Дело спорится! Везти мешки не трудно. Они легкие. Туда - обратно и так раз за разом. Анютка перекусила только что испеченными бабушкой пирожками с капустой, прихватив с собой парочку для мамы, спешила. Едва она пересекла мост, как начало темнеть с такой быстротой, что, проехав еще совсем немного, она остановилась и слезла с велосипеда. Дорога пропала, только окно сторожки у " Промкомбината" мерцало далекой звездой. Стало страшно. Слезы готовы сорваться с ресниц. Что же делать!? Вернутся домой, но там, в парке осталась мама. Она ждет. Идти... да, надо идти. Сдерживая всхлипы, Анютка делает первый шаг, второй. Аккуратно нащупывая дорогу. Направление она знает. Крепче сжимая в ладошках руль, вдруг осознает, точнее, вспоминает картину Ангела- Хранителя с девочкой идущей по бревну с корзинкой в руке. Страх отступает, он прячется где - то там ... за границей велосипеда.
Анюта моргает, слезы бегут по щекам, но она упорно идет вперёд. Картина и вера в ангела дала силу. Заветный огонёк окна всё ближе и ближе. Вот и он уже остается позади, осталось совсем немного. Чёрный массив парка, закрывает часть звёздного неба,
и только серой дымкой кажутся стволы берёз.
- Мама !?- позвала Анюта, и чуть громче,- мама!
- Тут я! За чем же ты шла... как...ведь темень - то какая!?- обняла она её.
- Я же знала, что ты ждёшь, я не могла вернуться...- Аня разревелась в голос.
-Всё хорошо! Ты самая храбрая и преданная дочка на свете,- успокаивала её мама.
- Я тебе пирожки принесла. Были горячие,- прерывисто вздыхая, говорила Анютка.
- Умница, ты моя! Давай проверим, может они не успели остыть... Вот сейчас их съедим и двинемся в обратный путь.
Мама вела велосипед, а Анюта держалась за её руку. Вдвоем дорога домой была короче. Они зашли к сторожу, и он дал им фонарь. Весёлый луч света, точно видимый Ангел- Хранитель, стелился под ногами, убегал вперёд, разгоняя вечернюю мглу.