Аннотация: О спортивной борьбе, преодолении себя и становлении характера.
Дуатлон. Рассказ о лыжных гонках.
...Саша проснулся оттого, что в соседней комнате кто-то включил музыку и неистовый американский рок, казалось зазвенел над самым ухом...
"Томми Такер наворачивает" -подумал он и вспомнил, что на последний день рождения ему подарили диск Такера и дома, он без конца ставил эти мелодии на проигрыватель включая на всю громкость, благо что оба родителя с утра на уходили работу...
"Во, зажигает!" - заключил Саша, и тут музыка прервалась и наступила тишина - стены в домах олимпийкой деревни были совсем тонкие. "Эх, надо бы ещё поспать" - подумал он и перевернулся с боку на бок, подоткнув под коленки толстое, ватное одеяло в цветастом пододеяльнике...
Но заснуть так и не удалось. В голове косяком пошли мысли о том, что приготовил для своих бегунов шведский тренер, как норвежцы переживают за своего лидера, что итальянцы придумают, чтобы пробиться на пьедестал? Потом вспомнилось измученное лицо норвежца Бьёрна, после финиша на "пятнашке"...
"Перегорел на старте сезона... Слишком выкладывался, а надо было поберечься... Он ведь всё что мог "собрал" в первые месяцы зимы."
Саша решительно откинул одеяло, спустил ноги на коврик перед кроватью, с хрустом в костяке потянулся, и решительно встал. Накинув халат прошёл в ванную комнату, с остервенением почистил зубы и помылся холодной водой, прогоняя остатки сна. Молодое, тренированное тело возбуждённое мыслями о предстоящей гонке требовало движения и он сделал несколько резких поворотов и наклонов, автоматически вслушиваясь в работу костяка и мышц...
... На стартовую площадку ехали на командном автобусе вместе с массажистами тренерами и спортсменами. День поднялся над столицей олимпийских игр синевато - прозрачным, золотым светом - наконец, после нескольких хмурых дождливых дней солнце одарило подмерзший за ночь еловый лес растущий в этой долине меж высоких гор.
Соответственно погоде и настроение поднялось. Лёша Сысоев из команды сёрвисменов, со смехом и прибаутками рассказывал, как вчера вечером, на танцах в интернациональном клубе "кадрил" какую - то девушку из Эстонии, которая тоже отрывалась "по полной программе".
- Я её после танцев, в уголку их общежития прижал, а она разогрелась и уже была согласна на всё...
Лыжники сидели и улыбались слушая, как сочно живописует обстоятельства свидания, общий любимец и анекдотчик Лёша, а тренеры хмурились, но молчали зная, что ребятам надо расслабится и хоть на время забыть о гонке...
...Лыжная форма как всегда, поначалу ничего не весила, грела плохо и потому, выбежав на разминку из служебной палатки в которой переодевались и готовили лыжи, Саша накинул свою старенькую дублёнку, в которой и приехал сюда из России.
Пробежав в легком темпе несколько раз вокруг домика, Саша скинул шубу на снег и стал делать растяжки. Боли в ноге не было, он довольно улыбался и бурчал себе под нос знаменитую фразу из смешного выступления российского юмориста, гостившего в олимпийской деревне. "Ничего себе, жисть ништяк и потихоньку стала налаживаться..."
Вдруг, он вспомнил как на пятнашке, внезапно, при каждой растяжке в правой ноге под голеностопной мышцей открылась резкая, режущая боль, которая мешала сосредоточиться и делать привычные лыжные движения.
... Наконец в палатку, быстрыми шагами зашёл Васильич, главный тренер сборной и сказал, что пора на старт. Молодые лыжники, в комбинезонах и синих с красными гетрах, гурьбой вывалились из помещений и поскрипывая подмороженным снегом, щурясь поглядывали на золотое, только что вставшее над горизонтом, солнце.
Все они конечно волновались и внутри, старались унять лихорадочную дрожь нервного ожидания старта. Саша тоже волновался, но старался отвлечься и вспоминая рассказ Леши, даже улыбнулся.
"Как у него всё легко с девушками получается... Вот бы и мне так..."
Он вспомнил весёлую саночницу из Германии, которая при встрече смотрела на него долго и вопросительно, а он только голову отворачивал, хотя украдкой заглядывал ей вслед когда она уходила, уже разминувшись с ним. Молодая немка ему тоже нравилась...
Но ведь он совсем не говорил по-немецки, да и по-английски не мог связно произнести пару слов и всегда смущался, когда на пресс-конференциях ему задавали вопросы на этих языках...
...Пройдя через контроль, Саша получал у тренера - ассистента свои лыжи. Напряжение нарастало и нервную дрожь уже нельзя было остановить усилием воли. Приходилось размашисто двигаться или крутить головой, разминая шею...
Чуть больше полусотни спортсменов выстроились на стадионе на стартовой линии. А трибуны уже гудели, свистели, кричали и размахивали флагами - нескольких тысяч разнаряженных болельщиков приветствовали спортсменов. У каждой команды, были свои "фаны" и особенно неистовствовали канадцы и немцы, устроившиеся многосотенным сообществом посередине высокой трибуны. Российские болельщики тоже были, но стояли с краю и громко кричать стеснялись, хотя сине-бело-красными флагами размахивали яростно и неутомимо...
Время тянулось бесконечно...
Наконец дали старт и вся толпа лыжников в разноцветных комбинезонах, бросилась со старта, как стая человекообразных волков бросается вслед за убегающей жертвой!
Крутя головой во все стороны, стараясь не запнуться и не наступать на лыжи соседей гонщиков, Саша изо всех сил толкался палками и нервно часто - часто вдыхал и выдыхал прохладный воздух, стараясь поскорее настроить свой организм на долгую работу.
...Наконец, Саша устроился в головке "пелетона" и мерно работая палками, слыша вокруг тяжёлое прерывистое дыхание из нескольких десяток глоток, стараясь не наступать на лыжи впереди идущего Гавела - известного чешского лыжника, сильно толкаясь палками "поплыл" в потоке азартных, неистовых гонщиков по широкой просеке среди неподвижно- высоких, темно - хвойных елей, глотая широко раскрытым ртом воздух февральского морозного утра.
"Эх, сейчас в Сибири хорошо", вдруг, совсем некстати подумал Саша и, на мгновение увидел в "головном телевизоре" болотистую широкую долину, хорошо утоптанную лыжню и синее небо над заснеженными просторами тайги, темной на белом вблизи и синеватой вдали...
"Как же замечательно, - мелькнуло у него в голове - просто идти на лыжах и слушать, как порывы ветра гудят в березняках, белых на белом снегу, на левом, высоком берегу таёжной речки...
А тут надо толкаться изо всех сил, стараясь чтобы не оттеснили и не прорвались вперёд именитые и совсем ещё неизвестные соперники..."
Гавел заметно прибавил ход и чтобы не отстать, Саше пришлось упереться "толкаясь" изо всех сил. Справа, по параллельной лыжне тоже цепочкой бежали сильные лыжники и среди них два шведа в белых комбинезонах.
"В паре работают - мелькнуло в голове. - Установку тренерскую выполняют...".
И Саша вновь сосредоточился на ногах Гавела мелькающих впереди и мерно отмахивающих километр за километром...
"Такое впечатление, что эти ноги живут отдельно от туловища Гавела и даже отдельно от головы..." - он невольно ухмыльнулся и тут же подхлестнул себя: "Не расслабляться! Всё внимание на лыжню!!!"
... Пелетон как - то незаметно, вначале растянулся, а потом распался и около десятка лыжников, опередив основную группу, оторвались уже секунд на пятнадцать и выстроившись друг за другом, теперь уже стараясь держать дистанцию, двигались круг за кругом, минуя стадион под шум и гул трибун.
Напарник Саши по российской команде Максим Южин, долго держался в пелетоне чуть позади, примерно человека через три...
На поворотах, Саша иногда боковым зрением видел его синий с красными гетрами комбинезон.
"Вот бы хорошо вдвоём добраться до финишных километров. Тогда можно было бы сговориться и уйти в отрыв помогая друг другу..."
... В последний раз классикой, вышли на стадион. Саша был пятым в цепочке лыжников из одиннадцати человек и красный комбинезон Бьёрна, был в ней последним.
"Норвежец старается прятаться до времени, - мелькнуло в голове равнодушное замечание...".
Но тут, Саша, подъезжая к своему номеру с приготовленными новыми лыжами, обо всём забыл и торопясь стал менять одну пару на другую...
... Со стадиона уходили под звон колокольчиков, рёв труб и крики немецких болельщиков которые подбадривали своих...
На выходе, Саше показалось, что в разноцветной и разноголосой толпе, он заметил улыбающееся лицо той немецкой саночницы, которая тоже кричала и махала рукой, как показалось в его сторону.
... Ну а дальше, как обычно на старте всё закрутилось и завертелось и русский гонщик уже не обращал внимания ни на что вокруг, полностью сосредоточившись на лыжне и на противниках мерно раскачивающихся в коньковом ходе, ритмично толкающихся палками...
"Наших что-то нет сегодня поблизости - мелькнуло в голове и оглянувшись, Саша заметил за собой три белых комбинезона, идущих широким коньковым шагом, сзади и чуть сбоку.
"Ага, шведы наладились, выпихнуть кого то из своих в отрыв..." И только он об этом подумал, как Ольсон, самый высокий из этих рослых ребят стал накатывать приближаясь к первому длинному подъёму.
Шедший первым в группе Гавел не среагировал и Саша успокоился: "Далеко не должен уйти. Тут до финиша ещё километров тринадцать будет..."
Однако швед стал всё быстрее толкаться палками часто переступая с одной ноги на другую, и на вершине холма отрыв уже достиг метров восьмидесяти.
Саша на повороте, поравнявшись с Гавелом предложил ему: - Давай догонять Гавел - но чех дышал неровно и в ответ только махнул рукой - мол если можешь то давай, а я пас...
Оставшиеся шведы, раскатываясь даже на спуске, покрикивая друг другу, яростно толкаясь палками на выезде со спуска, обошли всех и устроившись в головке, чуть притормозили темп движения преследователей, давая своему товарища по команде, подальше убежать вперёд...
"Похоже они нас отсекают от Ольсона - подумал Саша и чуть оглянувшись заметил, что синий комбинезон Макса, его земляка из Вологды, мелькает среди деревьев уже далеко позади от основной группы преследователей...
"Ну а теперь что?" - спросил сам себя Саша и понял, что управляться в этой непростой ситуации придётся одному...
К этому моменту, цепочка лыжников выкатилась на стадион и Саша, впервые за гонку обогнав Гавела, увидел, что тот побледнел лицом и голова его во время ходя склонялась всё ниже и ниже - первый признак непреодолимой усталости. Рассчитывать теперь, можно было только на себя!
На первом же большом подъёме, Саша бросился вперёд и преодолевая сопротивление уставшей плоти, гнал и гнал себя, всё яростнее толкаясь палками и всё чаще переступая с лыжи на лыжу...
Преследователи, наконец разделились ещё на две неравные половинки и вторая, из семи гонщиков, начала отставать, а первая из четырёх человек уходила вперёд медленно, но верно.
Сзади, за русским лыжником устроился немец, Вилли Мюллер и не опережая событий шёл легко и свободно метрах в десяти от русского лидера. Но шведы тоже не отставали и замыкали заметно укоротившуюся цепочку, теперь состоявшую только из четырёх человек.
Ольсон, мелькал иногда белым, далеко впереди, когда лыжня, какое - то время шла по прямой...
На отсечке по времени обозначенной красным флагом стоявшим с краю, там где лыжня поднималась полого поворачивая в горку, Сашин тренер тонким пронзительным голосом прокричал несколько раз, стараясь чтобы русский лыжник его услышал сквозь громкое прерывистое дыхание...
- Сашенька! Отрыв пятнадцать секунд, попробуй в горку убежать!
И скороговоркой закончил : Оп! Оп! Потерпи Саша! Оп! Оп!!!
... Саша , после выматывающего подъема согнулся почти пополам и на спуске старался отдышаться. Немец, у которого лыжи катили чуть лучше, не стал "высовываться" и даже встал во весь рост, чтобы притормозить, но не обгонять лидера, точнее первого преследователя Оьсона, то есть Сашу. Ведь из-за спины ведущего всегда намного удобнее делать рывок там, поближе к финишу, где будет решаться судьба заветных медалей....
... Вновь выкатили на стадион и разноцветная публика на стадиона вновь заголосила и зазвенела колокольчиками. Ольсон, к тому времени, наверное устал идти один и группа преследователей во главе с русским лыжником, заметно к нему приблизилась...
Саша чувствовал, как ноги начинают наливаться свинцом, а мышцы всего тела теряют упругость и гибкость... Дыхание сбилось и вновь он стал дышать ртом, хватая воздух, как запаленная в беге собака...
На обочине мелькнул бегущий тренер со стаканчиком подсахаренной воды, но Саша не рискнул расслабиться и сберегая хрупкое преимущество пронёсся мимо...
А впереди, Ольсон попил водички и выбросив бумажный стаканчик на обочину просеки, оглянулся и вновь устремился к долгожданному финишу, чувствуя что погоня приближается...
Среди преследователей он различил белые комбинезоны и невольно улыбнулся...
"Командой будет легче бороться за золото, даже тогда, если они меня всё-таки достанут... Мы с Петером, попробуем их растянуть, а потом прорвёмся к финишу..."
... Тем временем, заметно уставшая четвёрка, во главе с упорным русским подкатила к очередному подъёму и Саша решился. "Или здесь... или никогда!" - мелькнуло в голове...
И напрягшись внутренне, он побежал - покатил в гору, отчаянно толкаясь палками и чувствуя, как с каждым броском ног, руки становятся неподъёмнеее...
... Яркое солнце так же высоко стояло в небе и нагревало белый, до рези в глазах, снег. От этого лыжи подмазанные под минус пять, начинали проскальзывать в самых крутых местах подъёма и от этого же, надолго сбивалось дыхание. Саша почти вслух, не сдерживаясь матерился, проклиная и эту лыжню, и эту ответственность за страну, за команду, за себя...
Он невольно начал жевать свой вытянутый между губ язык, и уже не обращал внимания на капли пота, мерно катившиеся по носу и потом капавшие на ворот комбинезона...
...Тёмно-зелёные ели застыли в терпеливом ожидания того момента, когда гонка кончится и эти букашки в разноцветных чешуйках одежды, катившие то быстрее, то медленнее на гладких узких дощечках, наконец достигнут в последний раз стадиона с тысячами неистовствующих болельщиков и после некоторого затишья, люди разойдутся, разъедутся по домам...
А лес и горы, наконец останутся в привычной тишине и будут ждать солнечного заката, вслед за которым наступит длинная звёздная ночь...
... Скрип лыжных палок и стук нескольких пар лыж стал настолько привычен, что уже не отвлекал внимания Саши. Все его чувства переключились на то, что происходило в его утомлённом двадцатью пятью километрами трассы, пройденной в бешеном, нечеловеческом темпе. Ведь здесь, на олимпийской лыжне, собрались все лучшие гонщики мира и Саша был среди них одним из самых лучших, а сегодня, самым настойчивым...
... Дышать становилось всё труднее и труднее, в лёгких казалось все горело и хриплые выдохи и всхлипывающие вдохи нисколько не освежали задубевшее, от напряжённых мышц, тело...
"После Олимпиады - коротко всхлипнул Саша, вглядываясь невидящим взглядом в снежную дорогу - лыжню - брошу всё это к чёртовой матери и буду вставать на лыжи, только чтобы прогуляться за городом... Осточертело всё это! Сколько можно терпеть эти бесконечно длящиеся муки!?"
Он, вдруг, краем глаза, заметил справа комбинезон Миллера, услышал за спиной приблизившееся тяжелое дыхание отсидевшегося за его спиной немца и рванулся, участил шаги.
- Врёшь, не возьмёшь! - выдавил он шепотом, сквозь прерывистое дыхание и действительно сантиметр за сантиметром стал уходить от настырного немца...
Но отрыва вновь не получилось... На спуске, Миллер вновь догнал Сашу, потому что его лыжи лучше катили по такой погоде...
Но вот, уже недалеко впереди замелькал белый комбинезон Ольсона и Саша, почти равнодушно, преодолевая муки неимоверной нечеловеческой борьбы с изнемогающим от недостатка кислорода организмом, пробормотал: - Ну вот, кажется мы его и достали..
В этот момент начался последний спуск и Миллер, вклинившись в образовавшийся просвет между Сашей и бровкой лыжни, медленно, но неуклонно стал обгонять его...
...Тут уже оставшиеся от пелетона четыре лыжника выехали на гладкий, чисто- белый снежный стадион на котором орали, стучали в барабан, трубили и били в звонкие альпийские колокольчики болельщики немцы.
Миллер, собрав последние силы стал сантиметр за сантиметром, с каждым раскатистым шагом уходить от Саши вперёд, к линии финиша, а швед, появившийся откуда-то сбоку, оттеснил уставшего лидера погони на дальний край широкой лыжни и побежал почти прыгая всё вперед и вперёд, расходуя сэкономленные за Сашиной спиной силы...
А у русского гонщика, за километр до финиша, силы закончились и он ехал последние двести - метров , что называется "на зубах". Он уже ничего не замечал помимо белой снежной лыжни, не слышал громового гула и треска на трибунах и почти в бессознательном состоянии пересёк линию финиша только четвертым. Ольсон, которого перегнал его товарищ по команде Петер и немец Миллер, всё - таки, в последний момент загородив дорогу обессиленному русскому, финишировал третьим...
А Саша, "привёзший" за своей спиной к долгожданным наградам победителей гонки, после финиша упал и казалось на время окончательно потерял сознание!
Грудь лыжника от беспорядочно частого дыхания ходила ходуном и когда его стали с восторженными криками поднимать ассистенты главного тренера, он вяло отбиваясь от их сильных рук повторял: - Я только немного полежу, отдохну... чтобы восстановить дыхание...
А в голове уже билась горькая мысль: "Я проиграл даже бронзу и несмотря на эту добровольную пытку погони, остался без медалей..."
... Через пять минут, немного придя в себя, Саша, стоя чуть сбоку от финишной площадки пил горячий сладкий чай из бумажного стаканчика в окружении ребят из российской команды.
Все обменивались впечатлениями о закончившейся гонке и только он молчал и неподвижным взглядом смотрел на оставшийся позади на полметра засыпанный снегом крупно-ствольный, суровый, неприступный еловый лес, бесчисленной зелёной хвойной ратью взбирающийся на отроги горного хребта...
Протискиваясь сквозь толпу, к Саше подошёл Миллер и похлопывая его по плечу поклонился ему и сказал чуть коверкая русские слова: - Спасибо, Сашик! Если бы не ты, я этой серебряной медали не выиграл бы!
Саша невольно улыбнулся, и заметив, что остальные прислушиваются к их разговору, как мог весело, ответил: - В следующей гонке жду от тебя такой же услуги - и весело засмеялся.
Все вокруг дружно подхватили этот добродушный смешок, а Миллер помотал головой, потом, приблизительно понял о чём пошутил Саша и обнажив в улыбке белые зубы, счастливо произнёс где- то услышанную им, русскую фразу: - Бутилка за мной!
Русские вокруг так и покатились со смеху, а Саша обняв счастливого немца проговорил: - Поздравляю! Всё нормально!
Только теперь, он полностью пришёл в себя и ещё сожалея об упущенной награде, стал думать о следующей гонке, в которой придётся бороться за медали в самой трудной, но и самой престижной гонке - командной эстафете...
Февраль 2010 года. Лондон. Владимир Кабаков.
Остальные произведения Владимира Кабакова можно прочитать на сайте "Русский Альбион": http://www.russian-albion.com/ru/glavnaya/ или в литературно-историческом журнале "Что есть Истина?": http://istina.russian-albion.com/ru/jurnal/ Е-майл:[email protected]