Эсаул Георгий : другие произведения.

1. Быль! 2. Сказки о прима-балеринах

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Книга издана.
  
  
  Эсаул Георгий
  
  
  
  БЫЛЬ
  
  
  
  СКАЗКИ О
  ПРИМА-БАЛЕРИНАХ
  
  
  
  
  Literary Heritage
  
  љ 2ХХХ - Эсаулов Юрий Александрович
  All rights reserved. No part of this publication may be reproduced or transmitted in any form or by any means electronic or mechanical, including photocopy, recording, or any information storage and retrieval system, without permission in writing from both the copyright owner and the publisher.
  Requests for permission to make copies of any part of this work should be e-mailed to: [email protected]
  
  
  
  В тексте сохранены авторские орфография и пунктуация.
  
  
  .
  Об авторе. Эсаул Георгий. Опубликовал на текущий момент 375 романов. Общий объем 120 миллионов знаков.
  
  
  БЫЛЬ. СКАЗКИ О ПРИМА-БАЛЕРИНАХ: Литературно-художественное издание.
  
  љ Эсаул Георгий
  љ "Литературное наследие"
  
  
  
  Publisher: Public Association "Literary Heritage"
  
  
  
  
  БЫЛЬ
  
  
  
  
  
  
  ПРЕДИСЛОВИЕ
  
  То было славное время балета.
  Земля еще не остыла после рождения, а прекрасноликие балерины с длинными (и не очень) ногами по кирпичику морали организовывали наши Государства - так пчелка по пылинке собирает соты.
  Балерины не признавали одежды - одежда стесняет движения в танце.
  Лишь туфли на высоченных каблуках-шпильках украшали девушек, туфли - обязательно, потому что в туфлях на высоких каблуках скрывается Истина.
  От пингвиньев Владений Антарктиды на Юге до Медвежьей Новой Земли Севера возникали новые Города - прекрасные, сотканные из света и балетных прыжков.
  Гордые легкокрылые балерины разных цветов кожи самобытными грудями пробивали себе дорогу в Будущее, открывали Новые Миры - на Планете, в далеком Космосе и внутри себя.
  Люди разных народов, они жили мечтой о балете, о наших временах, когда танец девушки - золото, а слово мужчины - веник в общей бане в Амстердаме.
  Легенды и мифы донесли до нас деяния морально устойчивых прима-балерин.
  И одна - ярчайшая Звезда в истории балета - утонченная длинноногая прима-балерина Алиса!
  Её ноги заменяли мачты на кораблях пиратов.
  Под левой воспламеняющей грудью прима-балерины Алисы красуется татуировка хной:
  "Ω, συγγνώμη, δεν είμαι εσώρουχα!"
  
  
  ДОМ ИСКУССТВА
  
  Яркий свет золота и бриллиантов ослеплял случайного неосторожного прохожего, который забрел в квартал Масон.
  Здесь сутки напролёт веселились самые знатные и богатые горожане.
  В Масоне патриции могли откинуться на мягкие подушки и развести ноги от океана до океана.
  А воры и эмигранты обходили квартал за сто вёрст, ломали копья, выдирали себе волосы из ноздрей и посыпали головы пеплом, целовали ведьм, обещали, что накопят денег и тогда перелюбят всех балерин, балеронов и стражников в квартале Масон.
  Из-под пальм, с уличных пуфиков и диванчиков доносилось изысканное пение балеронов кастратов, прима-балерин и Райских птиц с хвостами в форме рубля.
  Из узких окошек выглядывали умопомрачительные стройные ножки, и выливался аромат заморских фиалок.
  Богачи танцевали, пели, хлопали ресницами, обмахивали веерами натренированные свежие тела, похожие на амфоры.
  В самом дорогом борделе, под высокими золотыми потолками утонченно развлекались великосветские красавцы и прима-балерины всех сословий: опытные старые балероны в золотых обтягивающих панталонах из Македонии, широкобедрые принцессы из Африки, хвастливые прима-балероны с обнаженными скромными учениками, имя которым - Конфуз.
  Среди балерин выделялась размером груди и черными шахтерскими волосами на голове и ниже пупка (видно без увеличительного стекла) шикарная прима из Индонезии.
  У её ног возлежала балерина-клофелинщица с платиновыми волосами, носиком-пуговкой и наивным взглядом расхитительницы могил.
  На золотом троне лениво раскинулся купец-балерон - красавчик, уверенный в себе рыжеволосый хореограф - похититель душ и пособник чёрта.
  На коленях он убаюкивал молодого бесстыжего балерона артиллериста с чрезмерно развитыми ягодичными мышцами - стальными канатами.
  Рыжеволосый хореограф - по спискам тайной полиции - зарабатывал продажей похищенных балерин и балеронов в притоны Турции, где по улицам разгуливали слоны, а каждую субботу на Деревянной Горе проходил бал-маскарад с участием лукавого.
  Негодных танцоров и плясуний нарушитель нравственности перепродавал на органы в Америку, на запасные части для патрициев и сенаторов.
  Танцы рыжеволосого хореографа вызывали восхищение у посетителей борделя, они ожидали, когда рыжеволосый натешится с подмастерьем и покажет мастер-класс настоящего мужского балета со звенящими ягодицами - в полете напоминающими два снежка.
  Прима-балерон хвастался своим балетом, но не догадывался, что в этой Волшебной Стране каждый младенец с молоком матери впитывал танцы, песни, стихосложение и рисование обнаженной натуры.
  Он изящно отпил зеленого чехословацкого абсента (секретный состав, известный только ведьмам Дальноземья) из серебряной кружки, сдул пылинку с груди наложника и с невыразимой тоской раненого оленя произнёс, рассчитывая получить за рассказ высокий гонорар от пирующих Королей:
  - Клянусь панталонами моего наставника, что я до рассвета украду лучшего из лучших танцовщиков из гарема Царя Соломона - Солнца Запада и Северо-Востока!
  Еще до полудня я отвезу его на границу с Болгарией, а там нас ждут злотые носилки до Турции.
  Балерон попрыгает перед дамами пару лет, а затем - истерзанный, обветшалый, морально сломленный пойдет на органы для нуждающихся жителей Флориды, в момент наивысшего творческого экстаза напоминающих колорадских жуков.
  За тонкозадого изящного балерона из гарема Царя Соломона владелец притона в Анкаре обещал мне сто поцелуев и мешок золота, величиной с дикого Афинского вепря.
  Я долго танцевал в разных дворцах, пока не нашел жемчужину балета, он - красавец с походкой скаковой лошади
  - Не о моём ли гареме щебечет прима-балерон и бросает навоз в мой огород? - Старец в белом саване вместо царских одежд приложил раковину каури к правому уху.
  Он вылавливал в многоязыковой речи нужную информацию - так прима-балерина среди посетителей портового кабака выискивает Принца.
  - Полноте, Царь, с кем вы сразитесь в танце?
  С гориллой из Фив? - утончённая балерина с зелеными волосам ловко забросила - бомбардир не метнет лучше снаряд - виноградинку в пещеру рта спонсора. Воскликнула с жаром своей немалой груди. - Если обидите меня невниманием, то на личико моё набежит тучка; будете потом укорять себя, винить, попросите на коленях прощение
  А щёчки мои выдадут многозначный ответ - "Нет".
  Мы рождаемся, стремимся к Высокому, бежим к своей цели, о которой и не знаем, а затем, на склоне лет умираем.
  Далеко мне до склона, но о гробах я слышала от мудрых ветеранов балета.
  Они в старости проклинают свою жизнь, которую потратили зря на дрязги, на раздачу милостыни нетерпеливым пройдохам с соломенными глазами и чёрными душами.
  Царь - разве Цель вашей жизни скрыта в злодее прима-балероне, который похитит из вашего гарема лучшего балерона с ногами из черного дерева?
  О Звездах подумайте, о Вечности, об отношениях между мужчиной и женщиной, о Правде, скрытой от вас в стране неумеющих читать гиббонов.
  Пусть хореограф говорит и танцует своё, а я покажу вам, Царь - танец Добра, от которого ваши увлечения девушками разгорятся пламенем в амбаре с порохом! - балерина закружилась в ураганном танце.
  Старец открыл замшелый рот от восторга, зачарованный следил за инертными грудями-тяжеловозами девушки: тело уже в полете, а груди - из-за своей тяжести - продолжают прежнее движение, и - когда доходят до нового, то тело прима-балерины уже меняет положение, искрится, пишет книгу любви.
  Рыжеволосый хореограф лениво играл губами друга.
  Чмокал своими - подкрашенными в зеленый цвет по последней моде Парижа - губами, на пальцах подсчитывал доход, делил шкуру не пойманного балерона.
  - Я знаю в Древнем Риме много купцов, которые отдали бы все свои сокровища за балерона из гарема Царя Соломона и не променяли бы его даже на Принца из Дома Искусств. - Тонкий пальчик - АХ! подобными пальчиками гурии играют на арфах Разума - провел по губам хореографа.
  Рядом с похитителем тел и душ стояла высокая, идеально сложенная прима с наивным взглядом козлёнка в молоке.
  Среди других прима-балерин борделя девушка выделялась, как бриллиант в миске с китайской лапшой.
  Изящные красные туфли на высоком (до Неба) каблуке из ежовой кости удлиняли - и без туфель - бесконечные ноги.
  С белого, не тронутого солнечными зайчиками личика, сквозь водопад сахарных - до умопомрачительной сказочной попы - волос выглядывали сапфиры диковинных очей.
  Подобные морально устойчивые девственницы (то, что - морально устойчивая - видно по длинным веерам ресниц и по свежему телу с небольшими задумчивыми грудками) балерины никогда не носили одежды - второй кожи.
  Одежда мешает петь, затрудняет поток свежего воздуха, натирает шелковую кожу и является причиной прыщей, псориаза и подозрительного запаха лаванды от алебастровых тел.
  Туфли на высоких каблуках - и иногда обруч, сдерживающий торнадо волос, - ни сумочек для денег, ни сумы переметной с заморской косметикой.
  Красавицы прима-балерины черпали красоту и свежесть от Природы.
  А в каждом Дворце для изящных прима-балерин накрыт стол, приготовлена кровать, шириной в Черное море и - любые развлечения с набором волшебников для удовлетворения каждого хрустального каприза.
  - Иногда танцую, хотела что-то сказать умное до танца, но забываю, потому что я - красавица блондинка.
  А нам не положено заумствования, мы не крючкотворы из библиотек, где миленькие мышки при свечах разглядывают комиксы! - Девушка потешно сложила губки сердечком.
  С робкой улыбкой потрогала нос хореографа, словно сдувала пыльцу с цветка ромашки. - Я в величайшем волнении чувствую, что за вашим бахвальством, ляжкастый балерон, кроется страшная тайна ада.
  Вы упомянули Принца из Дома Искусств - мне нужен этот Принц богач.
  Каждой прима-балерине нужен Принц.
  Разорю его после свадьбы!
  Затем за другим Принцем пойду по дворцам и театрам!
  Но сначала получу самого лучшего, самого богатого и знатного, чтобы месяц у него сиял во лбу, как рог у бизона! - девушка прокричала резко и отрывисто, будто отрезала лоскут дорогой ткани на платье для балерона.
  Подняла ножку выше головы хореографа.
  Взмахнула руками-лебедями и высветила изящную - художники Киева пальчики оближут - татуировку хной: Ω, συγγνώμη, δεν είμαι εσώρουχα!
  В движениях прима-балерины хореограф не нашел угрозы своему мужскому достоинству.
  А поддержка друга на коленях и сочувствующих купцов раскрыли его рот в плотоядной усмешке ящера:
  - Принц из Дома Искусства? ХМ! - хореограф выдержал многозначительную паузу, подмигнул зевакам, потешался, как кловун на арене цирка гладиаторов: "Смотрите, меценаты, на глупышку прима-балерину с длинными ногами!
  Клянусь своей запятнанной честью гусара-балерона, что продам великосветскую длинноногую прима-балерину в нагрузку к балерону из гарема Царя Соломона". - Каждый балерон из Магриба, каждая прима-балерина знает, что в Доме Искусств проживает и танцует Принц, богаче которого только горы Анды.
  И в панталонах чудесного - муси-пуси - прима-балерона жужжит пчёлкой вечный двигатель из китайского нефрита.
  - Пчёлки с медом на лапках? - Длинноногая фея сосала леденцовый мизинчик (свой), забыла, что пальчик - не конфетка! Глазки девушки засверкали капельками росы. - Я видела пчёл на лугу - потешные, полосатенькие - иногда дерутся в истерике, рыдают, а затем - с неистовой адской силой вонзают в меня длинные жала, стараются добраться до моего пугливого сердечка.
  В сердце моём кроется стыд за безнравственное поведение пчёл с небритыми лапками павианов.
  В чём смысл пчёл, если они не танцуют балет?
  Смысл Принца из Дома Искусств - в его деньгах!
  Если Принц - знатный, то почему никто из девушек не похитил его любовь, не охомутали, не взяли в мужья?
  Принц - не ведро с кокосовыми орехами.
  Хореограф скинул с коленей нахлебника.
  Поразился глупости красавицы, неожиданно вспотел, представил вместо прима-балерины - чёрта - хитрого коварного, с копытами козла и рылом свиньи.
  - Посмотрите на её наивные груди - сила маленьких городов скрыта в грудях прима-балерины! - хореограф, похититель органов запищал тонко, восхищался своим голосом оперного кастрата из Милана. - Она - поперек меня, впереди Королей и миллионеров - хочет взять в мужья очаровашку Принца из Дома Искусств.
  Ты, наверно, рождена в Чехословакии, в подвале, за бочкой кислого безалкогольного пива, по вкусу напоминающего птичье молоко.
  - Я - знатная Москвичка, победительница Международных конкурсов молодых исполнителей балета - будь он трижды мне шапкой! - прима-балерина задыхалась в слезах, поднимала и опускала выше головы правую ногу, крутилась в танце - так горящий воин сбивает огонь с кафтана.
  Девушка вскочила на стол, танцевала среди бутылок фиолетового крепкого, падала на колени, целовала свои руки, шептала в забытьи потерянного в угле шахтера:
  - Кто я в этом Мире?
  Легка ли ноша Прометея, любит ли он орла, терзающего его печень, испорченную вином?
  Учите меня, хореограф, раскройте книгу мудрости!
  Не слышала я в Москве о шалостях хореографов и Принцев, гусями мы питаемся, а гуси - горы мяса!
  - Прикрой ладошками свои груди - слепят меня отраженным светом фанагорийских факелов! - хореограф снисходительно - с долей великосветского презрения - сплюнул зеленой абсентной слюной под ноги горшечника из Пизы.
  Разговаривал с гладкой прима-балериной, словно с младенцем перелезал через Великую Шанхайскую Стену. - Если бы простой балерон с эльфийскими ушами или настырная балерина с оттопыренными ягодицами могли бы жениться на Принце - давно бы его охомутали, прокутили Дворец в бесшабашной пьяной театральной постановке.
  Запрыгнуть в постель Принца - проще простого, но, когда закинешь ногу на плечо Принца - чёрта позовешь, руки свои сломаешь сто раз, душу продашь в ад, чтобы тебя скорее забрали из постели, потому что в ней полыхает костёр, а подушка - Чёрная Дыра Вселенной.
  И, даже, если станцуешь с Принцем из Дома Искусств, то с воплями побежишь по саду, обломаешь ногти о каменные деревья, и оцарапаешь внутреннюю сторону бедер о ядовитые шипы кустов крыжовника; глазастые кусты, живые.
  Душа Принца спрятана в алмазе.
  А сердце его хранится в Рождественской печальной утке - сто рублей цена птице.
  Впрочем, ни душа Принца, ни его сердце нас не интересуют, а - только деньги и танец, от которого у кастратов вырастает мужское достоинство - питон оживает между ног.
  - Но, если станцую с Принцем, то почему не смогу его дотанцевать до ЗАГСа, Принц - не слон! - прима-балерина в порыве самозабвенной любви ко всему Человечеству поцеловала хореографа в лоб - наградила холодным бездушным кладбищенским поцелуем, записала хореографа в покойники.
  У хореографа от брезгливости отвисла нижняя губа.
  Он протёр лоб лобковыми волосами друга - лучшее полотенце балерона.
  - Господа офицеры и купцы первой гильдии с моржовыми усами! - хореограф закричал, сжал свои груди - передразнивал прима-балерину! - Самонадеянная девушка куропатка - пусть морально устойчивая, в Турции нравственность её быстро отшлифуют углеродными напильниками - собирается выйти замуж за Принца из Дома Искусств.
  Может быть, она - фея балета?
  Ногами оглушит Принца и тепленького затащит в ЗАГС со львами на входе?
  - Что он сказал? Не понимаю! В тумане я потерялась, где люди - ёжики! - длинноногая красавица хлопала ресницами, протягивала руки к купцам, но они в ответ хохотали, бросали в девушку сигаретки и подмигивали - с намёком на Большое Космическое Путешествие.
  Девушка краснела, носком туфельки чертила на столе заклинания из книги ведьм, бледнела, порывисто танцевала, замирала подстреленной чайкой в танце.
  Балерина упорхнула бы под рокот хохота нелюдей, но хореограф схватил её за правую грудь, не отпускал лакомую добычу - посылку для Турецкого дома увеселений.
  - Ты сжимаешь пшеничные колени, когда думаешь о Принце из Дома Искусства? - прошептал, давился смехом, как чёрной икрой Амурского осетра. - Расскажи нам о своих тренировках, когда представляешь себя Солнцем Вселенной и танцуешь для бездомных кроликов.
  - Прима-балерина всегда найдет способ ублажить кролика и Принца, а плохому хореографу друг на коленях мешает! - девушка посинела, прикрыла ладошкой ротик.
  Укоряла себя за недостойное - порядочной прима-балерины - поведение, за громоздкие льдины слов.
  - Когда танцую - не краснею сливой на ветру! - хореограф вскочил, набросил на балерину рыболовную сеть из тончайших платиновых нитей - подарок Зевса.
  Дрожал, кусал губы товарища по балету, с ненавистью тискал невинную длинноногую балерину, искал в ней острова Истины. - Ты подняла ногу на сироту, которому в любом ювелирном доме колечко поднесут на золотом подносе.
   Отправлю тебя в Турецкий бордель для Московских прима-балерин - узнаешь, сколько стоит сено на Балканах.
  Хореограф расшалился, потянул (утонченную, ничто не понимает, реснички - крыльями бабочки - ХЛОП-ХЛОП!) девушку в золотую клетку - для особо одаренных пленниц.
  - АХ! Вы бесплатно трогаете меня за груди! - прима-балерина всхлипнула, подняла ногу выше головы.
  Мигом лопнули нити на сети.
  И ножка отшвырнула - нечаянно, без злого лисьего умысла - хореографа в объятия Царя Соломона.
  Из балерины у ног царя полилась серебряная песня с замысловатым хихиканьем - так смеется комарик над карасем.
  - Ты - осквернительница прекрасного балета! - хореограф с трудом вырвался из стального захвата Царя.
  Побежал к прима-балерине, насвистывал наглую пошлую песенку - боевой клич балеронов Вашингтона. - За оскорбление я тебя разделаю на органы здесь и сейчас.
  В ларце со льдом отправлю сенаторам Швеции.
  Твои детородные женские органы украсят подбородок самого знатного вельможи - модно в Европе пришивать женское к мужском улицу. - Работорговец икнул.
  Июльскими молниями сверкнули ягодицы убегающей прима-балерины.
  С погребальным шорохом погасли чёрные свечи.
  Они сделаны из жира бедняков.
  Послышался топот слона - хореограф настигал трепетную лань - прима-балерину!
  Треснули чьи-то хрупкие кости.
  С чавканьем болотной индонезийской лягушки упали на пол отрезанные гениталии.
  Сдавленно пискнул молодой балерон под рычащим кабаном.
  Жизнеутверждающий крик с бульканьем крови и звоном колокольчиков на грудях и мудях завершил пир:
  - Начало начал и конец концов!
  Правда, я вижу тебя!
  В Космосе - дыры, и у меня в голове - дыры! - огненные буквы побежали по стенам и по волосам.
  Загорелся саван на бородатом Царе.
  И в зловещем свете гуляки увидели человека-бочку.
  Живот человека - половина ада!
  Рядом с ним - с дыркой во лбу - лежал мёртвый хореограф, похититель тел, нарушитель нравственности и пятнатель чести балерин.
  
  Шум праздника, надежды на лучшее Будущее - пенной дорожкой за кораблём Удачи - остались сзади ослепительных ягодиц прима-балерины!
  Длинноногая балерина с татуировкой хной под левой исторической грудкой "Ω, συγγνώμη, δεν είμαι εσώρουχα!" почувствовала жгучее желание скинуть с себя лишние одежды, пройтись обнаженной по ночным улицам, вызвать цепную реакцию радости у Принцев и нищебродов.
  Но трудно раздеться догола, если уже обнажена полностью, а туфли - туфли на высоких каблуках-мачтах - нельзя снимать никогда, потому что в туфлях спрятаны честь и соввесть прима-балерины.
  И каблуки - не просто опорные шпильки из сплава титана с золотом, а - столбы нравственности.
  Девушка забыла о споре в самом дорогом дворце.
  Она тупо смеялась беззаботно, о ни о чём.
  Балерина всегда кров найдет.
  Любой озабоченный маньяк горожанин сочтет за честь принять прелестную прима-балерину (и подсмотрит, как прима-балерина перед сном купается в лепестках роз).
  Она танцевала шумно, поднимала ножку выше головы.
  И её хлебобулочные грудки звенели Нью-Йоркскими колоколами.
  Балерина искупалась в фонтане, нахмурила бровки, потому что в фонтане - обыкновенная вода, а не шампанское.
  А для приличной девушки во всем нужна роскошь, граничащая с безрассудством.
  Вышла - Афродита из пены морской - из фонтана, долго начесывала ночному котику за правым ухом, затем накручивала ему хвостик.
  Кот выпучивал виноградины глаз.
  Жалел, что он не балерон.
  Любознательная прима прошла еще одну улицу.
  Мило - без злости - проклинала в изысканных выражениях ночную тишь и благодать, где нет ни одного рикши с благородными манерами.
  Вскоре подошла к башне Дома Искусств - из золота построена башня, сверкает, но её блеск не сравнится с сиянием умопомрачительного тела длинноногой красавицы.
  Девушка врезалась в высоченную стену.
  Стена сложена из каменных книг, похожих в ночи на окаменевший хлеб.
   Красавица пососала пальчик - на языке прима-балерин означало - глубокая задумчивость!
  Подняла ножку выше головы - не перепрыгнуть в балетном полете стену, не войти красиво, чтобы Принц - если спит под сакурой - восхитился летящей - на фоне драгоценных звёзд - красотой девичьего обнаженного тела.
  Девушка потрогала грудки, подпрыгнула.
  Проследила за затухающими колебаниями грудей.
  Молодые свежие груди долго не колеблются.
  (А старые груди подобны флагам на кораблях.)
  Прима искала в грудях ответ: "Не ад ли за стеной?"
  Может быть, неведомая опасность запятнает честь девственницы, замутнит её взор конфузом и позором - так ложка синильной кислоты портит трапезу безумному королю.
  Красавица ничто не прочитала по колебанию грудок, но осталась довольна каучуковым телом - любоваться им вечно!
  Она вспомнила легенду о Принце из Дома Искусства.
  И по правой ягодице прима-балерины пробежали холодные волны, заморозили ягодицу до лучших времен!
  В легенде старый балерон историк-архивист рассказывал о прекрасной финикийской прима-балерине - искушенной в танцах среди чертей.
  Балерина поджидала Принца на огромной - корова за день не пробежит от одного конца до другого - кровати, украшенной шкурами динозавров и алмазами.
  Принц из Дома Искусств по-научному обругал непрошенную гостью, проклял её родню до седьмого поколения.
  А затем облил девушку керосином и поджег.
  Играл в "Олимпийский факел и гладиатор Спартак".
  Девушка - огненной кометой - танцевала на кровати.
  Затем превратилась в обугленное полено для Дома Музея Буратино в Амстердаме.
  Принц часто танцевал один в Доме Искусств, и, если ломал ногу, то призывал чёрта.
  Лукавый мигом сращивал переломы.
  Он ублажал Принца игрой на флейте из костей сатаны
  Балерины и балероны мечтали о танце с Принцем из Дома Искусств, но хоронили свои мечты и детские радости в бабушкиных сундуках.
  Внезапно знакомый звук - так двигаются балерины в душевном танце - потревожил миленькие розовые ушки длинноногой красавицы.
  Она подбежала к воротам, трижды постучала ногой в золотой замочек, верила, что в каждой вещи живёт гномик или призрак, и гномик или привидение всегда готово и - с подобострастием продавца туфель - услужит прима-балерине.
  - Принц! Открывай дверь!
  Не смущение блестит на моём шикарном личике, а - теория познания.
  Не опозорь меня, честную девушку со Звездой во лбу.
  Не видна Звезда простолюдинам, а Принц самодостаточный богач без внешних и внутренних проблем - Звезду заметит и поцелует со страстью умирающего художника.
  Если не откроешь через минуту, то прокляну тебя навсегда, не приду на твою могилку, даже, если тебя похоронят на кладбище Пер Лашез или у Кремлевской стены. - Балерина не услышала ответ, скрытый в воплях грешников, зубовном скрежете оживших утренних мертвецов, которые по ошибке называют себя нищебродами. - Для чего Принц живет, если не открывает обнаженной, самой прекрасной в Мире прима-балерине? - Длинноногая вспушила богатство волос (на голове), еще раз - поднятой выше головы ножкой! Ах, медальон любви спрятан в ножке - ударила по золотым воротам!
  Дверь бесшумно отворилась, и прима-балерина не удивлена, потому что перед прелестницей открываются даже каменные ворота самых страшных тюрем с вампирами.
  Девушка с оттопыренными ягодицами шла по дорожке.
  Огромные алмазы щедро лежали под ногами, мешали танцу, но прелестница закусила губку и преодолела временные трудности - так капитан дальнего плавания на берегу прыгает через жену.
  Балерина старалась держаться в свете фонарей, чтобы они выгодно освещали благородное тело - венец гармонии в Природе.
  Лучи стыдились, огибали девушку, оставляли ее в легкой наркотической дымке.
  Не сравнится свет фонарей с великолепием детородной прима-балерины.
  Девушка загляделась на рубиновую звезду над башней, не заметила дрожащее тело под ногами, наступила каблучком - молния в каблуке - на глаз незнакомца - и поделом хулигану, пусть не загораживает дорогу тоскующим романтическим балеринам, в минуту задумчивости похожим на подушки с пухом гагары.
  Тело дрогнуло, красиво - словно в финале "Лебединого озера" - изогнулось в агонии и навсегда покинуло сцену жизни.
  - Поймите меня правильно, балерон без признаков жизни! - красавица склонилась над телом (ягодицы раскрылись, и от их простодушия и величия три подземных гнома, три подземных короля ослепли). - Не в добрый час вы попали мне под каблучок.
  Рассказала бы вам подробно о куртуазностях и шалостях в Большом Театре, но вы спите, не слушаете, а рот ваш приоткрыт, словно вы с чертом беседуете о нравственных аспектах танца на столе среди бутылок с фиолетовым крепким.
  Не грустите, Мир любит вас! - девушка произнесла умное, возгордилась, похвалила свою память за то, что с полки воспоминаний извлекла книжную фразу.
  Она подняла головку, увидела возле дорожки силуэт балерины: так себе балерина - не высшее творение Союза Хореографов ООН.
  Соразмерные, но не длиннющие - ножки.
  Груди - излишне велики для прима-балерины.
  Но талия - талия достойна похвалы и золотого кольца, соломинка переломится от зависти, когда коснется этой талии.
  - Целые сутки танцую, бессвязно рассказываю подружкам о своих розовых мечтах, называю кроликов и цыпляток самыми добрыми именами с намеком на обед.
  Вас повстречала в саду Дома Искусств, вижу, что ноги ваши - не степные, а - доморощенные, и гордость ваша следует за ногами, ласкает мой взор - паровозик нежности и ностальгии прячется между ваших ног, прелестная незнакомка с волосами цвета умирающего Солнца. - Девушка - не полностью обнаженаня, потому что золотая цепочка на запястье правой руки создавала видимость одежды - подвела длинноногую к фонарю, рассматривала с пристрастием и суровостью степных деятелей искусства. - В темноте тебя увидела, побледнела от страха, думала, что ты - чёрт безрогий.
  АХА-ХА! ХИ-ХИ-ХИ!
  Потешно я сказала - чёрт безрогий.
  На конюшне чёрт ногу сломал, и рога ему обломали библиотекари с синяками под глазами.
  АХА-ХА-ХА! - девушка трясла длинноногую за плечи, затем прислонила ладони к её взволнованным грудям
  Смеялась, разбивала ночь весельем - так на свадьбе балерон разбивает сердца своих поклонников.
  - ХА-ХА-ХА-ХА-ХА! Юмористка ты, камеди клаб, затейница ярмарочная из балагана; ножку выше головы кловунесса поднимет, нога смеется! - длинноногая заразилась хохотом, падала, поднималась, висла на шее ночной бабочки, заплеталась в своих бесконечных ногах. - Ты по-русски говоришь - дивно, если прима-балерина ночью шутит русскими словами, а не французскими и не по латыни - будь она трижды проклята, латынь медиков!
  Кожа у тебя чёрная, словно ты обвалялась в смоле и ползла по угольной шахте за богатым гномом!
  АХА-ХА-ХА-ХА!
  Ростом до плеча мне, но чувствую, когда дружески обнимаю тебя, что потенциал танцовщицы - огромный, гору Арарат с Ноевом ковчегом свернешь своим танцем.
  Потрогай мою татуировку "Ω, συγγνώμη, δεν είμαι εσώρουχα!"
  Не знаю, что написано, но чувствую всеми органами, что скрыта за словами тайна Правды!
  Не ставлю перед тобой условий, потому что уважаю твоё остроумие - намазаться гуталином, в свинку на ярмарке чудес ты превратилась!
  - АХА-ХО-ХИ-ХИС!
  Не намазалась, а цвет кожи - гуталиновый - от природы; я - степная прима-балерина, у нас всё черные, под цвет чёрта.
  Чёрт приходит, бродит, выискивает жертву, а мы смеемся ему в лицо, называем большим злом, и обещаем, что никогда чёрт простодушно не улыбнется вместе с нами, потому что он - бочка!
  Ищет жертву, а находит своё отражение в чёрных телах, гнусный убийца из зеркала!
  О, ты слишком белая, а я - недостаточно чёрная, чтобы мы сыграли в контрастной пьесе! - девушка воскликнула с грустью первого снега.
  Груди её от волнения не обвисли печальные ветками ивы, а, наоборот, напряглись, указывали на Полярную Звезду. - Я в дом Искусства за Принцем пришла, в мужья его возьму, а после свадьбы приданное прогуляю с ветром в поле!
  Не брани меня за нарушение моральной ценности, прекрасная незнакомка; я - девственница, скромница - ножку подниму, глазки закрываю, чтобы не видела бесстыдства вокруг, неприятного в Природе.
  Зайчик пробежит - я покраснею от стыда: робкий зайчик, с конфузом внутри косых очей, а честь его - чуть-чуть запятнана!
  Стражник из охраны Принца ко мне подбежал, танцевали мы, пока у него ноги не отказали - старый стражник балерон, хорохорился, соревновался с молодой степной прима-балериной, старался держаться на уровне, вот и упал с инсультом - оборвал песню жизни.
  Ты нечаянно на него наступила - не укоряй себя, не называй сеятельницей смерти.
  Мужчина всегда виноват, потому что оказывается в ненужное время в ненужном месте и не оценит красоту, а только о фиолетовом крепком вине думает.
  Наверно, под тобой лежал, когда ты одной балетной ножкой переступила через него, смотрел в тебя, на переулок дорог твоих ног, смотрел в красоту, а видел амфору с вином.
  Пусть твой каблук станет для старого немощного балерона гвоздём в крышку гроба!
  Каблук - гвоздь! АХАХАХАХАХАХ! - чернокожая прима-балерина упала на траву-мураву.
  Дрыгала титановыми ножками - великолепная садовая куропатка с резиновыми грудями.
  Длинноногая блондинка тоже упала от смеха.
  Хохотала открыто, целомудренно, потому что в распирающей молодой радости нет порока и греха - Звезда никогда не покроется пятнами, величиной с кошачий глаз.
  Долго смеялись - до рассвета.
  Не заметили, как из-под земли вылетели две чёрные тени, подхватили упирающийся труп старого балерона и ввинтили в нору суслика - прямая дорога в ад.
  - Ты тоже пришла за Принцем, балерина из степей? - длинноногая засмеялась сквозь хрустальные слезы.
  Била себя кулачками в грудки, начинала осознавать, что не всё и всегда идёт по плану, а случаются досадные моменты - когда дорогу перебегает рысь. - Как же мы поделим принца пополам, он - не двоякодышащий!
  Ягодицы - да, две, а голова - одна.
  В голове принца кроются шифры к сундукам с золотом!
  - Не ворочу своих детских счастливых дней с мягкими губами жеребят! - степная прима-балерина подскочила изумрудным шариком, подняла ножку выше головы, приложила ладошку к уху, прислушалась - так сойка слушает весеннюю капель: - Ой! О чём мы говорили, к чему шли?
  К бане?
  - Принц на двух не делится! - длинноногая волшебница уже не сердилась на подружку.
  Наивность степнячки шелковым покрывалом накрыла волнение и ревность. - Возьмем Принца в наш гарем, а денег у него - на всех прима-балерин и ваших телят хватит.
  У коней и телят глаза - ОГОГО!
  Губы - СЮ-СЮ-СЮ!
  Иногда я очень рассудительна...
  - АААААЙЙЙЙЙЙ! - длинный крик змеей вырвался одновременно из двух балерин - цветы на алмазной крошке. - Кошка! Очень большая коша с излишней полнотой - вторая степень ожирения!
  Из кустов вылезло - не пантера, не лев, а - чудище - только в розовых снах балерин напоминающее кошку.
  Лапы кошки - ноги слона; зубы - сталагмиты и сталактиты, а морда - на ярмарке этот череп покажут - молоко дикой ослицы скиснет!
  Зверь прижал голову к земле, готовился к прыжку.
  А за воротами прыжка - безмолвие!
  Балерины - потому что красавицы, оттого и простодушные - не поняли намерений людоеда.
  Тихонько смеялись, увлекались, а затем - может быть осознали, а может быть - по инерции - если перед девушкой зверь, то он - маньяк - завизжали.
  Прикрыли свои ушки ладошками.
  Ножками - ТОП-ТОП, а визг до Мадрида долетал!
  Зверь вздрогнул, ударил лапой по своему уху, словно выбивал из него источник визга, зарычал - рык его подобен крику ста кастрированных землекопов.
  Глаза чудовища - лукавый в шкуре зверя - налились красной Марсианской лавой.
  Девушки визжали от ужаса, и крик их достигал далеких Планет, многократно возвращался и атомной бомбой падал в уши чудовища.
  Пройдена точка возврата, порождение ада жалобно мяукнуло, трижды ударило по траве хвостом и постыдно отступило в тень и серный дым, не выдержало визга красавиц.
  - Что это было? - степная балерина раскрыла до размера озер глаза.
  - Ты права, подружка, что-то было! - длинноногая с доверчивой наивностью растопила айсберг страха.
  - Мы тратим жизнь на разговоры, на визг, а Принц в это время стареет, постепенно превращается в бревно с голубым мхом! - прима-балерина чёрного цвета ужаснулась, покачивалась, словно королевская кобра перед жестянщиком из Багдада. - Бежим к Принцу, иначе налетит злой Северный ветер, заберется во все наши природные отверстия и нарушит наш танец, краше которого только бананы в Царстве Горилл.
  В Доме Искусств, кроме нас, нет других невест, но водятся очень опасные балероны - стражники из Амстердама: ни девичьи улыбки медовые, ни наш танец на столе среди бутылок фиолетового крепкого не растопят печки балеронов.
  Увидят нас, смутятся, ничего не скажут и ударят нас с ненавистью палицей, будут бить до потери сознания, а затем извинятся, скажут, что избили нас по недоразумению.
  - А Принц тоже дерется дубиной?
  Палица из драгоценных металлов с бриллиантами?
  - Принц с утра до ночи валяется в кровати, ищет себя, пить начал всё подряд - затейник в перьях марабу.
  - Ты права, душечка! СЮ-СЮ-СЮ!
  - А ты - лева, милочка! ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ!
  Балерины прошли по длинному коридору, осматривали фрески со сценками из подземной жизни, попрыгали на янтарном диване; забыли бы о Принце, но вошли в полосу тьмы - среди солнечного коридора возникла чёрная - глубиной с заросли на лобке цыганской прима-балерины - полоса.
  - Темно в полосе, как в кукурузном поле! - длинноногая прима-балерина держалась за ягодицы степнячки.
  Мысленно называла их путеводными Звездами. - В темноте я не вижу ничего; наткнусь на плоскую сковороду - звон раздастся колокольный.
  Комплиментов из темноты не жду, наверно в ней черти пируют на костях грешников.
  Однажды, в шестом классе, я с подружками прогуляла урок физики - нет смысла в уроках, если Природа-мать нас обучила танцам со смыслом.
  В моём танце знаний больше, чем в Мировой Энциклопедии.
  Мы спрятались в кукурузе, дрожали от ледяного страха, боялись, что учитель физики Антуан де Сент Тургенев на тракторе нас отыщет и раскатает по полю.
  Превратит в чистые листы бумаги, на которых поэты нового поколения напишут романы ужасов.
  Вдруг, из зарослей кукурузы - как лукавый из Института Благородных Девиц - выбежал нагой рыцарь с початком кукурузы между ног.
  "Понимаете, юные балерины, что обжигающий взгляд невидимых глаз намного опаснее представлений о Мире человека, который настолько запутался, когда копался в себе, что не вышел наружу!"
  Сказал непонятное, а непонятное пугает, раздражает, вызывает у девушек сыпь на внутренней стороне бедра; скрылся в кукурузе, лишь вопли потревоженных ворон и сдавленные крики русофобских зайцев указывали его путь.
  "Я не поняла, что чёрт нам сказал, но чувствую, что оскорбил нас, запятнал нашу честь подозрениями - дырявый танкер с нефтью он, а не человек!
  Смыть пятна с чести можно только кровью врага!" - моя одноклассница Жизель подняла с земли острый камень с впечатанным окаменевшим пальцем древнего человека.
  Долго рассматривала орудия труда и убийства, кусала губы, а затем рывком бросила ладное белое тело в хищные заросли зубастой кукурузы.
  Через пятнадцать минут послышался жуткий вой мужчины; я слышала подобный только один раз в Ватикане, когда кардинал выгонял беса из бородатого чёрного кучера в пончо, сомбреро и рваном армяке, подпоясанном чёрной коброй.
  Вскоре вернулась Жизель, очи безумные, горят пионерскими кострами Артека.
  Руки в крови, а на грудях - полосы от когтей тигра:
  "Если бы мы прочитали Книгу мертвых, то нашли бы в ней имя мужчины, который невразумительными речами пятнает честь балерин.
  Я его кровью смыла пятна с нашей чести, теперь мы - свободные чайки, жаждущие танца со Звездами!" - Жизель вскрикнула и навсегда скрылась в золотом поле кукурузы.
  Кошка одним глазом смотрит в наш Мир, другим обозревает Параллельный Мир.
  А кукурузное поле никогда не обрывается.
  Идет из бесконечности в бесконечность, принимает в своё лоно маньяков и молодых прима-балерин". - Белянка прима-балерина замолчала, потеряла ягодицы подружки, от отчаяния завыла - тонко, по-девичьи, со смыслом.
  Из темноты выдвинулся факел, опалил брови блондинки.
  
  
  
  И лицо степнячки - чёрное, блестящее антрацитами - успокоило, подействовало валерьянкой на кошку.
  - Не кричи, Принц услышит и убежит, потому что - пройдоха!
  Все миллиардеры - жулики жадные, заботятся о своём здоровье, а о чести балерин не думают, полагают, что честь наша не дороже, чем шерсть на загривке чёрта. - Степнячка нечаянно уронила факел на ногу, тоже взвыла - в унисон.
  Девушки подвывали в темноте, минут пять не замечали, что в их вой причудливыми корабельными канатами влился третий вой - заунывный, вой обреченного волка в капкане.
  Тьма отступила, и в полумраке возник прозрачный силуэт - то ли человека, то ли коровы летающей.
  Нижняя часть призрака скрыта клубами серного дыма, среди лба - третьим глазом Справедливости - сияла сквозная дыра.
  - Прощайтесь с мечтами, прима-балерины, великолепные в своей грации и наивности, козы балетные. - Призрак прошелестел осенним холодным ветром.
  Протянул туманную руку к правой груди степнячки; рука капельками тумана покрыла кожу недоумевающей прима-балерины. - Недавно я спал сам с собой, и себя во сне видел - удивительный сон торговца балеринами, сон об орехах.
  Во сне я продавал балерин в турецкий бордель - отличные прима-балерины, длинноногие, таланта в них - море Израильское.
  Открываю ящик с первой прима-балериной, а вместо девушки в нём - орехи грецкие нечищеные!
  Стыдно стало перед турецким султаном, будто обманываю его, орехи вместо танцовщиц привез, чтобы с ума не сойти от конфуза представил себя белкой на черешневом дереве.
  
  
  
  Сбросил крышку со второго гроба, а в нём - вместо прелестницы рыжеволосой тунгусской прима-балерины (Мир переворачивался, когда она танцевала обнаженаня на столе среди кувшинов с ледяным фиолетовым крепким) - орехи фундук, лесной орех мать его об!
  Янычары ятаганы подняли, рассматривают меня с любовью, а я вижу в их душах ад с робкими глазами поджаренных оленеводов.
  "Иногда орех заменит прима-балерину, а кочан капусты в свинарнике лучше умершего янычара!" - отшучиваюсь, но догадываюсь, что не воспринимают мои речи, как комплименты, потому что люди - не домашние животные.
  Кошке за ухом погладишь, собаку приласкаешь добрым словом, и тебя животные полюбят светлой бескорыстной меховой любовью.
  Человека трудно обмануть, даже, если обещал прима-балерину голую, а привез вместо неё орехи.
  Понимаю, что кто-то, возможно - лукавый, пошутил надо мной, заменил красавиц орехами, превратил меня в полевой походный анекдот.
  Убежал я от турецкого султана и его янычар; солдаты на лесные орехи позарились, а султан грецкие орехи грыз, представлял, что кусает бледнокожую снежную прима-балерину!
  Позже мне сообщили, что зубы они обломали об орехи.
  Проклинали меня, исключили из списка почетных жителей города Анкара.
  - Дяденька, деньги давай! - военно-полевая прима-балерина зевнула, качнула прелестями - будто корабль на мелководье. - Мы не психоаналитики, чтобы тебя слушали и поддакивали, качали шикарными головками, усыпляли твою бдительность; енот ты, а изображаешь из себя сову.
  Красивую прима-балерину каждый нищеброд желает обмануть: подластиваетесь, обещаете, прельщаете воздушными замками, а сами - жадно, с голодной страстью умирающего питона - осматриваете нас, трогаете бесплатно.
  На лыжи стань, провались в снег, натяни шапку на глаза волку, волосы посыпь пеплом из Иерусалима и выиграй Олимпиаду; деньги за первый приз получишь - нам неси, мы и станцуем, и споем за деньги и выслушаем твой детский бред об орехах и янычарах со сломанными крокодильими зубами.
  Вы - маньяк, уходите от нас: мы Принца ищем, а вы - не Принц, потому что Принцы в маньяки не уходят.
  Не заманивают девушек сладкими речами, в конце которых горькое разочарование с видом на стену соседнего дома.
  - Да, он маньяк! Я маньяков разных видела за свою недолгую молодую жизнь. Маньяки - Одесские буряки! - Длинноногая на всякий случай подняла правую ножку выше головы.
  Личико девушки - умиротворенное, но с искорками настороженности в уголках спелых голубичных очей.
  Не выдержала строгого тона, рассыпалась серебряными шариками смеха: - АХА-ХА-ХА!
  Маньяки - буряки!
  - ИХИ-ХИ-ХИ-ХИ! - степнячка заливалась хохотом.
  Показывала на призрак пальчиком-соломинкой.
  Корчила уморительные гримаски - подопытная прима-балерина на сцене Жизни. - Маньяк - буряк! Маньяк - буряк!
  - Мы исключаем вас из нашей компании, маньяк-буряк!
  ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА! - белянка прима-балерина запуталась в ногах, висла мешком с золотыми украшениями на подружке. - Некрасивый вы маньяк, нищий!
  Ой, от смеха ягодицы свело - так ротик от хурмы вяжет!
  Я часто в городском парке присаживалась с книжкой на скамейку, не вижу смысл в книжках, но - красиво - девушка на скамейке в парке с книжкой, вдохновляет, и, возможно, притягивает взгляды Олимпийцев.
  Книжка также служит покровом непорочности; когда обнаженаня танцую или по улицам разгуливаю - к месту, не стыдно мне, потому что все красавицы прима-балерины - нагие, но в парке, под сенью многовековых смазливых дубов - конфуз меня охватывает влажными щупальцами невидимого кальмара.
  И, если мужчина осматривает меня через увеличительное стекло, то я в парке робею, закрываю прелести свои книжкой - на одну прелесть её хватает, поэтому - вверх, вниз, в сторону, в бок - книжка бабочкой порхает над моими пристойными пристойностями.
  Под разными предлогами маньяки - балероны, художники, инженеры, слесари-сантехники, конокрады, кловуны, урологи - подходили, трогали меня, затуманивали головку речами о Высоком, а я знаю, что ничего нет выше в Природе, чем моя - поднятая выше головы - ножка.
  Гора Эверест - выше?
  Враки! На гору Эверест меня поставьте.
  На вершине ножку подниму - и выше горы, щекочу нервы Зевсу на Олимпе.
  Луна выше меня? На Луну отправьте в золотом космолете, на Луне ножку праздничным салютом вскину - выше моей ножки - ничего нет!
  Маньяки - умелы, на всё идут, все лисьи хитрости изучили, чтобы бесплатно полюбоваться прима-балериной, найти в нас жар души в пламени танца.
  Однажды бродячий художник пианист академик философии подсел ко мне, нарочно не трогает, чтобы я не испугалась, не вспорхнула олененком над муравейником.
  Долго молчал, тянул из меня ауру, испытывал моё морально устойчивое терпение - так палач в застенках гестапо измывается над дохлой мышкой.
  "Негодяй! Не молчите - прельщайте меня, обманывайте, затуманивайте мозги - дайте повод нахлестать вас по щекам, выбить из вас спесь дикой собаки Динго! - я не выдержала, зарыдала - натура тонкая, артистичная, воду пью только и серебряной посуды. - Бесплатно меня осматриваете, жалеете денег на содержание прима-балерины, вампир вы бездуховный, и глаза ваши - коромысла безнравственности!"
  "Сама со мной заговорила, кукла заводная! - философ мягко, якобы случайно, уронил руку на мою правую коленку - за эти случайности в Бангладеше старцев кастрируют вместе с веселыми кабанчиками. - Свет в моих глазах мерцает.
  И я вижу вас во множественном числе, прима-балерина.
  Сидите вы полукругом на сцене, браните хореографа и призываете сильнейшие ветры и огненные языки на Театр Кастратов в Милане..."
  Что еще говорил философ маньяк - я не услышала.
  Его первые слова усыпили меня, выбили из привычной танцевальной колеи, жгутом ударили по самолюбию и погрузили в летаргический балетный сон.
  Светские дамы в древние века носили с собой флакончики с розовой нюхательной солью, и солью спасались от маньяков - так кухарка засаливает чёрта в бочке с огурцами.
  В наше время мы не носим с собой ничего, кроме Совести, чести и высочайшей нравственности - щит против грязи, брызгающей на нашу честь!
  Голым - некуда положить флакончик с нюхательной солью, не засунешь его в райские кущи, не уронишь в пещеру неожиданностей!
  Без соли я потеряла сознание, не упала в руки Принца, а очнулась на кровати в незнакомой комнате с синим потолком и причудливыми мраморным статуями Аполлона.
  У одних Аполлонов ТАМ до колена, у других - насмешливо маленькое, заячья губа с орешками арахиса.
  Маньяк выбил меня из сознания, притащил в свою пещеру, возложил на кровать - почему кровать? если прима-балерина танцует на столе!
  Глупый маньяк, не знает толк в искусстве.
  Нас похищают, чтобы мы танцевали, а не спали на розовых нравоучительных простынях с лепестками фиалок!
  Я поднялась, отыскивала стол для танцев, а на столе - всенепременно - бутылки с фиолетовым крепким.
  Из ванной комнаты доносилось пение маньяка.
  Лилась вода и приглушенная музыка.
  Я узнала - Реквием - умиротворяющая мелодия.
  Около двери в ванную комнату лежала оборонительная граната Ф3! - милое оружие массового поражения маньяков.
  Я долго не размышляла: граната, маньяк, реквием, униженная обманом прима-балерина, значит - выдернула колечко, надела его на пальчик, залюбовалась причудливой игрой света на зловещем металле - в аду грешники куют кольца для гранат, а черти грешников в ягодицы вилами подгоняют.
  Бросила гранату маньяку в ванну, захлопнула дверь и - вылетела в дверь, словно фея на пушечном ядре.
  За спиной грохнуло адским хохотом, полыхнуло.
  А я - чутким третьим ухом и душой слышала оправдания маньяка, его посмертные извинения передо мной - за обман, за ложь, за воровство времени!
  И сейчас, вы, маньяк без ног и без совести, уходите!
  Напоминаете мне кого-то, моего старшего брата, но нет у меня брата, не родился! - длинноногая с досадой подтолкнула призрак локтем, и локоток - ножом сквозь масло - не ощутил преграду, человек-болото.
  - Не старший брат я тебе, Алиса Длинные Ноги!
  Я - призрак хореографа.
  Ты сегодня убила меня в самом дорогом борделе с золотыми потолками; наступила каблучком на лоб, пробила дыру для третьего глаза, не заметила моей смерти, потому что вы, прима-балерины, только о себе думаете, переступаете через Судьбу человека, оставляете на память картинку вашей танцевальной промежности, похожей на сон в стогу свежего сена.
  Я перед смертью мечтал увидеть небо в звездах, а увидел ТВОЮ - да, дорогую, но не Цель моей жизни она, не белка в колесе.
  - Я каблучком убила тебя, маньяк?
  Невероятно, потому что ты не конкретный зайчик, не понятный мышонок, а - нищеброд маньяк!
  Ты после смерти узнал моё имя - спокойное и ласковое, и псевдоним танцевальный - солнечным зайчиком мелькающий на афишах всех Цивилизаций?
  - В аду много твоих поклонников, которых ты лишила жизни - нечаянно, не нарочно, даже не вспомнишь о нас.
  На одного опрокинула кипящий самовар.
  Другого смешила губками, и он лопнул от смеха.
  Третьего утопила - танцевала на палубе "Титаника", ножкой смахнула лорда Гамильтона с корабля.
  Четвертого - графа Монтекристо - ослепила ягодицами, он ослеп и напоролся на сук.
  Армия твоих почитателей чистит котлы в аду.
  Вздыхают, вырывают друг у друга коренные зубы.
  В неистовстве похожи на голубых макак с мандариновыми гениталиями, но не обвиняют тебя, Алиса, даже гордятся, что погибли не в бою, а от твоей глупости.
  Мне мозг пробила каблучком-пикой...
  - Ой, я нечаянно!
  Извините меня, пожалуйста! - блондинка прима-балерина растворила ворота очей.
  Кончиком туфельки конфузливо рисовала в золотой пыли сердце, пронзенное стрелой Амура.
  - Я пришел за твоим стальным сердцем, прима-балерина! - призрак зловеще захохотал, открыл адскую пропасть рта, потрясал цепями (откуда у призрака цепи?).
  - Ой, полноте, мужчина! - Алиса взмахнула рукой-лапкой, легко села на шпагат, вскочила - пружинка в прекрасной форме девушки. - Маньяк вы, а сердце мое просите - многие на него покушаются, умоляют, на колени падают, чтобы я сердце отдала - золотое у меня сердце, а не стальное.
  Ошиблись вы, потому что - вы без образования и без денег, а без золота мужчина превращается в плащ от дождя.
  Уходите, иначе мои поклонники затопчут вас нетерпеливыми ногами лесных кабанов, умрете...
  - Он же мертвый - глина для амфоры, потому что ты его убила, Алиса! - степнячка хихикнула, зажимала ротик ладошкой, осознавала, что - грех смеяться над призраком, хореографом, которого подружка убила каблуком-шпилькой.
  Но не в придорожные кусты боярышника прыгать, если смех распирает с силой молодых дрожжей. - Мертвый маньяк - не причинит тебе зла, не даст денег.
  Он - лопнувший мыльный пузырь в зубах волкодава.
  Мы за Принцем миллиардером пришли, а не за разговорами с прозрачным трупом - дорога ему в магазин юбок, потому что труп в аду переоденется в женское белье - осуществит свои мечты, и никто - даже черти - не осмеет извращенца. - Степнячка показала призраку язык, взяла подружку под локоток, шептала в нежное - маковая росинка - ушко Алиса: - Часто в ванной комнате поднимаю ножку выше головы, намыливаю себя и раздумываю о судьбах голодных детей - положено, чтобы красавица прима-балерина заботилась о чужих детях, а своих по дворам с сумой переметной отпускала, наркотики детям подсыпала в суп с лапшой по-флотски.
  Слышу хихиканье в ванной - никого нет, только я - яркая.
  Хохот вокруг меня - поворачиваюсь - пустота зловещая.
  Привидения и призраки бесплатно любуются мной.
  Восторгаются, деньги у них призрачные, водянистые.
  Возьму золотую монетку, а она водой стекает по внутренней стороне бедра.
  Я часто слышу о тебе, Алиса!
  Восхваляют тебя, удивляются - особенно купцы с золотыми мешками: золото тебе предлагали, а ты не замечаешь подарков, ножками в танце купцов расшвыриваешь.
  По монеткам бегаешь - воры карманники под ногами у тебя хрустят крылышками сушеных тараканов.
  А после - когда золото разворуют - ты у побитых купцов деньги спрашиваешь за выступление.
  Но не активно выпрашиваешь, а укоряешь зрителей, называешь их сухими листьями на умирающей липе:
  Восторгаются, последние одежды с себя снимают.
  Под твои бесконечные ножки - молодая, а уже знаменитая Царица танца - швыряют.
  - Комнатка тёмная, и в ней - тоже живут твои хихикающие поклонники призраки?
  Своих поклонников не вижу, потому что я не птичка филин с глазками - по блюдцу! - Алиса приоткрыла дверь в темную комнату, не ответила о купцах с золотом, потому что они - пыль, воспоминания, и не осталось ничего из прошлого, смыло волной времени. - Может быть, Принц скрывается в темноте, волнуется, робеет перед нами, оделся во тьму? - Алиса пальчиком ткнула в темноту - злая холодная темнота заскрипела миллионами зубов.
  Степнячка шутливо укусила блондинку за пальчик.
  Прыгнула к двери, подняла с пола золотую трубочку, дунула в неё - и полилась чудесная музыка - услада лукавых и оборотней.
  - Не призывай трубочкой зло, подруженька, - Алиса Длинные Ноги мелко дрожала, растягивала губки в резиновой улыбке, похожа в волнении на плюшевую белку. - Я - равноправная: захочу - возьму сиксилиарды от принца, не захочу - пусть жалкий, нелепый в своей гордыни повелителя Дома Искусств - умоляет меня на коленях, размахивает обломками рук - руки у Принца - скальные породы; откажу ему в танце.
  - И я не станцую перед наглецом, говорят, что он в подвале держит безглазых рабов балеронов, от которых летят пыль и слёзы!
  - В темноте что-то ещё - более черное - мелькнуло, наверно - микроскопический чёрт!
  Проснусь - испугаюсь, если он на подушке прыгает, изображает из себя подкованную прима-балерину. - Алиса заглядывала в глаза степнячки, рассказывала с детской откровенностью, как юный шпион на допросе в ЦРУ. - Почему невзгод и лжи больше, чем Правды и денег?
  Отчего побеждает в старости зло, когда старая прима-балерина на сцене разваливается по кускам, поддерживает челюсть трухлявыми ногами, а вставные зубы пулями вылетают из - когда-то знатного - рта?
  Когда поклонники бросят мне под ножки много-много денег, сделаю так, чтобы люди никогда не старели и не умирали - мои почитатели!
  Подкуплю колдунов, знахарей и волшебников с живыми морскими звёздами на халатах.
  - Золотые слова, Алиса! - степнячка поцеловала подружку нежно, без страсти, и языком поцелуя сказала:
  "Жизнь - не дорога в ад!
  Жизнь прима-балерины - сладко пахнет!", а вслух - когда поцелуй отлепился, заиграл в крови, прошептала шорохом лесной травы: - Мы ищем смысл в поисках Правды.
  А Принц из Дома Искусства пытает рабов.
  Приносит их органы на алтарь зла, и в чёрном дыму - жертвы еще полуживые - читает книги Будущего.
  Он верит, что Правду не нужно искать.
  Она сама придет на тонких ножках балерины, укорит за жертвы, а голос Правды - тонкий, птичий, но слышен во всех уголках Вселенной, где зеленорылые инопланетяне шалят:
  "Не мучай рабов, Принц из Дома Искусства!
  Не отрезай рабам пиписьки и не бросай их в котел.
  Через двести пятьдесят миллионов лет рабы без пиписек выйдут из ада и забросают тебя камнями под стеной, на которой выбиты срамные сценки из жизни балеронов и собак!"
  Принц Правду не послушает, ухватит её за мягкое и горячее - вот план Принца.
  А мы переломаем кости плану Принца! - степнячка без осторожности, без подготовки подняла великолепную ножку (на прощание потрепала грудки Алисы - взбивала сметану) и переступила порог тёмной комнаты - ушла в легенду.
  Из комнаты донеслось довольное урчанье, затем - смех и леденящий вой!
  - Ты отдавила мне ножку, девка! - Алиса услышала плаксивый голос в темноте, затем - булькнуло, зашипело.
  - АХ! Змеи кусачие! - Алиса захлопнула дверь, тяжело дышала, успокаивала себя обязательной разминкой, от которой мышцы превращаются в горячие шелковые простыни, свернутые в жгуты. - В чёрном дыму степная прима-балерина нашла свою смерть - умрет, оживет, выйдет ко мне в ином обличье - волчицей или вампиршей с синими зубами акулы. - Девушка дрожала, раздумывала - бежать из Дома Искусства или - продолжить поиски Принца миллиардера.
  В воздухе плавали красочные призрачные разинутые пасти неизвестных птиц - возможно, что Райские птицы из Другого Мира; из подпространства вылетали раздвоенные хвосты, били в мраморную плитку, и по ней стекали с шипением зловонные капли, разъедали мрамор.
  - Молодой я, не в преклонных годах, но вижу, что не подаришь мне светлячок своей любви! - из ниоткуда выскочил карлик с голубой кожей - на барабан кожа красиво бы легла синими пятнами.
  Наклонился, раздвинул бесстыдные ягодицы и сильно испустил газы - урвал минуту славы! - Наркотический дым - смерть для прима-балерин!
  Ножки твои бесконечно длинные и неизведанно прекрасные подломятся, прима-балерина!
  Упадешь окаменевшая, а живые глаза спросят меня: "Где та скудная свеча, в пламени которой сгорают карлики и из мечты?"
  - Злобный хулиган!
  Запятнал мою честь неприличным действием! - прима-балерина кашляла, выскочила из дурного облака пердежа.
  Заплакала - жалобно - прелестно, по-феевски.
  Слезы бриллиантовыми горошинами стекали на груди.
  Задерживались на рубиновых сосках и слетали птичками ниже, в Сад семи измерений.
  Карлик оттопырил уши, оттянул челюсть - завороженный наблюдал за слезами прелестницы, не выдержал - доброе сердце цыгана! - Прости, чудесная прима-балерина!
  Издевался над тобой, потому что безобразная форма моя подразумевает безобразное содержание.
  Красавцы и красавицы - благодушные и щедрые, а уроды - всегда злые и непотребные, грязное белье мы.
  Опорочил бы тебя, запятнал девичью честь малахитовую - драгоценные камни прячете в чести; но забыл, ОХ! обмишурился я, запамятовал, что морально устойчивую красавицу прима-балерину не очернишь, не поглумишься над добродетельной благолепной девушкой.
  От чести целомудренной прима-балерины отлетает любая грязь, даже - шутки карликовых балеронов не прилипают.
  Прости! ОХ... сердце моё остывает...
  Я любить жизнь теперь хочу!
  Ковриком прикроватным в твоей опочивальне лягу!
  Золотую Звезду Давида выкраду с Неба! - карлик притянул белую руку Алисы Длинные Ноги к своим - чёрным с зелеными язвами - губам, целовал с неистовой силой. - Крайне сожалею, набезобразничал, глумился, а забыл о своей собачьей родословной. - Карлик отбежал к золотой вазе с розовым кустом, тяжело дышал, краснел доменной печкой, неровно кряхтел - сухостой в джунглях, а не человек.
  - Презренный милый карлик! - девушка произнесла ласково - птицы замолчали в восторге, зайчики утирали слезы умиления. - Ты не виноват, что не родился прекрасной прима-балериной с длинными, умопомрачительно идеальными ножками и талантом Богини Балета!
  Влачи своё жалкое существование, и оно озарится светом Доброты, когда прима-балерина наклонится над тобой и поцелует - как покойника - в ледяной лоб.
  Меня часто приглашали на похороны.
  Танцевала для унывающих родственников усопшего.
  А затем - разгоряченная, с пылающим сердцем - целовала покойника в лоб, находила в поцелуях интерес неземной, будто метеорит поцеловала.
  С живыми целоваться нельзя, потому что я - непорочная девица, до свадьбы - НИ-НИ, а с мёртвым - хоть ночью просплю в гробу - не укорит меня никто.
  Степнячка - моя новая подруженька - в темноту этой комнаты убежала за Принцем, подвиг во имя нас совершала, выйдет - мертвая, и её поцелую без брезгливости, оттого, что нет в Природе безобразного вечного, каждая фальшь со временем превращается в Истину!
  Карлик покачал головой, заслонил от прима-балерины печальную картину - пять мёртвых черных боевых слонов из охраны Принца.
  Слоны лежали в зеленой пене, глаза застыли, и в них отражался первобытный ужас Хаоса.
  "Подохли от дыма из моих ягодиц, даже не протрубили сигнал к атаке! - карлик тихо шептал для себя.
  Умильно целовал коленки Алисы Длинные Ноги, но не переходил грань дозволенного, знал, что бесплатно прима-балерины одаривают только разрумянивающиеся, потерявшие на время понятие о стыде и кабинетной работе, когда ножкой сбивают люстры. - Что за ад в моём желудке?
  Я чёрта проглотил на ужин?"
  В дверь в чёрную комнату с той стороны настойчиво забарабанили, дверь прогибалась, хотя её никто не закрывал, но казалось, что сто невидимых платиновых засовов удерживают зло с другой стороны.
  - Открой, миленькая подружка Алиса!
  Погибаю в реках кислого молока!
  ОЙ-ОЙЙ-ОЙЙ! Больно! Кто-то меня за мою шикарную ностальгическую попу щиплет! - голосок степнячки умолял, разливался рекой жидкого олова.
  - Открывай, греховодница, повелительница зла! - грубый оперный бас прервал стенания степнячки, накрыл Алису флагом ужаса. - Гряду! У иудеев нет столько помыслов против арабов, сколько у меня углей в корзине для тебя!
  - Моя подружка в беде; лукавый её щиплет за попу, а я не знаю - кто я в этом Мире, для чего рождена, в чем моя цель! - Алиса в легком танце из "Лебединого озера" подбегала к двери, дотрагивалась до неё каблучком туфельки.
  Отбегала, робко пряталась за кустик смородины (ягоды - величиной со сливу!). - Если открою дверцу, то выпущу в наш Мир Первородное клыкастое зло.
  Не открою - оставлю подружку в беде.
  Вечно будет танцевать в аду перед чертями, не увидит никогда цивилизованных людей - моих поклонников!
  Карлик - мысли у тебя гнусные, подскажи: где Правда, а где ложь? - Алиса Длинные Ноги сложила губки сердечком.
  Подняла правую ножку выше головы
  Умилительно засмеялась - забыла на время об ужасе за дверью - так воробушек отвлекается на корочку хлеба.
  - Два года назад я на крыльях любви летал в Америку, в США!
  Любви ли крылья, или - дракона - я не изучал, потому что не родился орнитологом с птичьими лапами. - Уродец расстелил перед дверью коврик, присел, закурил длинную трубку - из моржовой кости; выпускал дым сердечками
  Внимательно следил, чтобы сердца не переплетались в дымной любви. - Индеец - вождь Чингачгук Большой Змей встретил меня не хлебом и солью, индейцы хлеб не изобрели, а - вилами и граблями.
  Я наступил на грабли - нарочно наступил, знал эффект, что меня по лбу ударят, но законы гостя гласят - Насмеши хозяина.
  Грабли разбили мне нос и рассмешили индейского вождя; он упал в пруд с золотыми карпами.
  Потешно дрыгал сухими ногами в кожаных чулках, сшитых из скальпов переселенцев.
  "За то, что рассмешил меня, тролль - а я не смеялся с рождения, лицо у меня закаменело, улыбку перекосило - я награжу тебя трубой Мира и своей быстроногой женой - Приветливой Ланью! - Чингачгук Большой Змей вылез из пруда, стряхнул с себя золотых карпов и угольных - ужас шахтеров - пиявок. - Трубка Мира - когда закуришь - зло из Мира уходит к тебе, окружает плотным кольцом, маскируется под нагих танцовщиц с губами-ягодами.
  В беде и в радости - кури трубку Мира, стяжатель, литургия по тебе плачет.
  Жена моя - Приветливая Лань - довесок к трубке Мира; когда прогоняет, она - зло, когда улыбается и приглашает - добро!"
  Вождь ловким броском баскетболиста закинул меня в шалаш - вигвам
  Засмеялся с другой стороны шкур, и в его смехе я слышал грохот снежных лавин под ногами вымерших бизонов.
  В жилище на бархатной шкуре медведя возлежала лань - животное, с белыми пятнами и большими глазами рыси.
  Лань увидела меня, оскалила жёлтые травоядные зубы, повернулась - как избушка в русских народных сказках - задом!
  Я опешил, горечь за все достижения человечества разлилась по моим сморщенным членам:
  "Джордано Бруно взошел на костер, Исаак Ньютон полез на яблоню, художник Кустодиев рисовал толстых женщин, и всё - напрасно? - я вскричал, отодвигался от лани, наступил в котёл с горячей шаурмой, обжег гениталии, потому что ножки у меня коротенькие, но скорби своей не прерывал. - Неужели, человечество - в своём стремлении к Светлому Будущему - остановилось на ступеньке скотоложества?
  Оскотинились под влиянием чертей!
  Вождь - кристальная индейская душа - сам скотину любит и мне - просветителю из Европы, подсовывает лань для любовных утех, словно я не человек, а - рыцарь в оленьей шкуре!"
  Я кричал, бил себя в перси, плевался в лань
  Даже завыл тягучую песню бурлаков, надеялся, что она вызовет солдат или пиратов мне на помощь.
  Вдруг, мягкая нежная рука - слегка смуглая, потому что из индейской сказки - легла на мою правую ягодицу, ловко стянула портки, а от портков остались лишь заплатки - курам на свадебные чепчики.
  Я выхватил верного друга - заточку, резко развернулся.
  Присел, затем перекатился в угол - тюремные штучки.
  Но опасность не убила меня, не обвязала соломой и не подожгла.
  Ослепительно красивая индейская нагая прима-балерина стояла с поднятой выше головы смуглой ногой (своей) и приглашающе сложила губки сердечком.
  Напевала индейско-народное, в котором я без особого труда узнал Европейское "СЮ-СЮ-СЮ! ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ!"
  "С первого раза попал пальцем в небо, бледнолицый лис! - молодая женщина протанцевала ко мне, обняла, присела - и Мир вырвался из неё розовыми цветами Счастья. - Чичако, новичок!
  Повезло тебе - люби меня по древнему индейскому обычаю, когда хозяин - мой муж Чингачгук Большой Змей - предлагает гостю любовь своей жены, краше которой только вода на горном перекате!
  Хау! Я всё сказала!"
  Жена индейского вождя, а я понял, что её звали - Приветливая Лань, повалила меня на опавшие листья и верблюжьи колючки, сорвала с меня остатки щегольских оперных панталонов - наследство Робин Гуда.
  Целовала страстно, с жаром цивилизованной прима-балерины!
  Прошел час, я ждал момента, когда мы приступим к обстоятельной беседе о Правде и Будущем человечества.
  "АХ! Почему ты не взял меня, старче? - жена индейского вождя несносно разговаривала на древнем языке - через переводчика попугая. - Где твоя мужская сила петуха?
  В аду?" - она вскричала испуганная, бегала по шалашу.
  Поднимала руки, иногда шептала в трансе и бреду непонятное, и неизвестные слова пугали меня неизбежной смертью - от проклятий женщины в вигваме пошёл снег.
  На крик вбежал Чингачгук Большой Змей
  Он с пониманием посмотрел на сморщенного меня.
  Остановился над моим лицом и молча поддерживал - так енот поддерживает лапками ожившую виноградинку.
  Я не смог объяснить Приветливой Лани, что секс без любви - не имеет смысла, нарушает устои общества и ведет в пропасть, из которой нет лестницы к Свету!
  Не смог я без любви; одни схоласты утверждают, что мой крюк безнадежно застрял в ледяной пустыне, поэтому я не способен на любовь.
  Другие вступают в спор с первыми, рвут на них рубашки и пейсы, говорят:
  "Отцы ваши свиней пасли!
  Вы же - покажите нам хоть один апельсин, величиной с арбуз.
  Если не нашли апельсин, то как же вы в злобном гнусном карлике ищете потенцию и называете её Всеобъемлющей Любовью!
  Только милосердие и понимание, честь и совесть остались в карлике, скрюченном за свои детские мысли!"
  Я бегал среди стяжателей, укорял их, хулил.
  И слёзы горького непонимания сжигали растительность на моей военно-полевой груди.
  Я не смог объяснить, что ищу Правду, что цель жизни человека - Стать Лучше, облагородиться, а не упасть в прошлогодние листья и жадно всасывать пунцовые - сто сиксилиардов им цена - губы масляной жены индейского вождя! - карлик замолчал, погрузился в болото воспоминаний.
  Глаза его фонариками закатывались, вспыхивали и гасли - сигнальные маяки.
  Он преодолел отчаяние, нежно взял Алису за руку, промахнулся, держал девушку за правую грудь, рычал (но воспитанная прима-балерина не указала калеке на оплошность, не побила его длинными золотыми ножками). - В хижине индейского вождя я не отделил Правду ото лжи, не нашёл фальшь, и сейчас - на краю Дома Искусства, около пыточной комнаты - тоже не отличу, потому что ты, прима-балерина, загораживаешь мне Луну! - умно сказал, погладил себя по головке за красивый уход от прямого ответа.
  Озарился восторгом, и больное жёлтое лицо карлика на миг покраснело Владимирской клюквой.
  Алиса тихо засмеялась - не рассказу смрадного карлика.
  (Девушка в морально устойчивой одежде не поняла ничего из рассказа карлика об индейце и Приветливой Лани.
  Она обдумывала новый балетный прыжок, который сведет с ума Принцев!)
  Наклонилась, поправила правую эльфийскую туфельку; услышала за спиной подавленный вздох и всхлипывание ошеломленного карлика - воду из Днепра не пил, но будто током его ударило от красоты прима-балерины.
  Молчание затягивалось - молчаливые ягнятки, и потому, что - честный - уродец - должен был сделать предложение руки и сердца девушке.
  Спасла Чёрная комната с адским дымом и воплями грешников под пытками.
  Дверь вылетела со свистом падающей атомной бомбы.
  Спланировала в сад, послышалось хриплое тихое проклятье и быстро смолкло в бульканье крови - дверь убила эльфа с арфой.
  Из клубящегося ужаса вышел белокожий черноволосый красавец в белых одеждах и с золотым поясом - мечта базарных нянек и балаганных прима-балерин.
  Красавец толкал перед собой тележку с тремя большими сундуками (в подобных сундуках торговцы рабынями перевозят живой товар без трусов).
  Молодой человек с наивным интересом рассматривал Алису, выпятил большие телячьи губы, в конфузе рисовал каблуком красной туфли с загнутым концом Собачье Сердце.
  Карлик увидел конкурента, злобно крякал и повизгивал; первобытный инстинкт подсказывал ему, что не в ушах счастье.
  - Что есть жизнь?
  Одни ученые утверждают что жизнь - чередование чёрных и белых прима-балерин!
  Другие мудрецы смеются над первыми, нервно теребят кисти винограда, натужно смеются над коллегами, говорят, что "Жизнь - любовь!"
  - Ах! - Алиса покраснела, в величайшем смущении благородной морально устойчивой барышни подняла ножку выше головы.
  Очарована умом и красотой посланника тьмы!
  - Девушка, вы - Ангел? - красавчик усиленно нежно улыбнулся, тряхнул водопадом нефтяных кудрей.
  - Мужчина, вы - чёрт? - Алиса в волнении теребила правый сосок, поймала себя на неприличном, успокоила пощечиной, растерялась, бегала вокруг закрепощенного незнакомца, перепрыгивала через карлика (уродец смотрел снизу вверх на звезду прима-балерины, каждый раз вскрикивал испуганно, вжимал голову в узкие плечи, когда Алиса Длинные Ноги Северной кометой пролетала над ним). - Понимаете язык прима-балерин?
  Я ужасно хочу найти Принца и уличить его в свободомыслии.
  Но боюсь, что вступлю в холодильную камеру и замерзну навеки - прекрасная в своей полноценной красоте, от которой падают города.
  В детстве матушка моя часто принимала друзей - когда папенька уйдет с друзьями на рыбалку, очень любил русалок ловить - волшебный отец с колдовскими чарами в очах.
  Принесет домой свежепойманных русалок, в бассейн выпустит и затем хохочет, ножками коротенькими дрыгает, захлебывается в восторге, пьет радость, как фиолетовое крепкое.
  Матушка бранится на отца за неприлично громкий смех.
  Иногда намекнет, что от коротконогого длинноногая дочь не родилась бы - другого поля ягодка дочка.
  Но батюшка - когда русалки для него хоровод водят и поднимают волны белыми снежными грудями - в прелесть впадает!
  Матушка уходит, вызывает друга - поэта или купца.
  Много друзей у моей маменьки, все Правду у неё в опочивальне ищут, даже потеют от усердия, когда по кровати в поисках Истины скачут горными козлами.
  Если батюшка из прелести выходит, то звереет.
  По дому рыскает, в оборотня превращается.
  Выискивает маменькиных друзей - охладевающих от страха; в сандалии превращаются друзья матушки.
  Маменька своих воздыхателей в огромный холодильник прячет - не найдет отец человека в холодильнике, а, если приоткроет дверцу, то спутает человека с конской колбасой, потому что близорукость у батюшки - минус сто.
  Утром, когда отец спит под чинарой, бесстыдно раскинувшись в обнимку с конём, мы с матушкой на тележке увозили замерзшего поэта из холодильника, сбрасывали его в ров, где загорают патриции нудисты.
  Мужчина, вы богатый?
  ОХ! не к месту вопрос, собачьей костью поперек горла вам встал...
  В темноте зловещей комнаты холодно?
  Много морозильных камер с вашими соратниками по купанию находятся в мужской бане? - Алиса Длинные Ноги представила себя рыбкой золотой, танцевала "Лебединое озеро" с воображаемыми карасями, а мужчина из тьмы, карлик чахоточный - плод воображения.
  - Дай честное балеринское... нет - прима-балеринское слово, что не околдуешь моего жениха, не уведешь его - барана водоплавающего! - из комнаты шагнула прима-балерина степнячка - похорошевшая загадочной красотой старинных кладбищ: побелела, а глаза - льдинки.
  Нежно обняла Алису, заранее прощала игры со своим женихом! - В темноте Принца искала, или на худой конец - правду; с вытянутыми руками шла - боязно, кожа покрывалась пупырышками - мелкими, назойливыми - будто муравьи разумные по мне бегают, ищут сахар в крови.
  Кто-то кусал меня за ягодицы, трогали много и часто, но прикосновения - воздушные, мохнатые - не оставляли ран на моей нежной коже - ОХ! атлас и бархат Китайские не сравнятся с моей кожей; поручила бы мудрецам сделать мне пальто из моей кожи, но с меня же кожу и сдерут, а без кожи я погибну птичкой в лапках злодеев.
  Бреду, иногда ножку выше головы вскидываю игриво - и поднятая ножка кого-то бьет, наверно, вампиров или огромных летучих мышей.
  Из темноты доносились разные голоса, чаще - нечеловеческие, приглушенные со скрипом вместо хрипения.
  Предлагали, умоляли, просили, приказывали мне, а без денег голос, всё равно, что балерон без сцены.
  Не обращала внимания на глупости, на дуэль не вызову обидчиков, я не гусар на коне.
  "Девушка, присядь на корточки!" - прикажут, и я присяду - не трудно мне, а хозяину голоса - приятно, что подобострастничаю, угождаю, ящерицей извиваюсь.
  Никто не знает, где Правда живет, а о предназначении своём человек догадывается только после смерти, в ладье Харона.
  С воодушевлением приседала, может быть, в приседаниях в могильной темноте, среди оживших трупов - моё предназначение скрыто, и все мои мысли, танцы до этого момента - ступеньки?
  "Поцелуй свою коленку!" - попросят, иногда проигнорирую, не обращу должного внимания на совет, а иногда - поцелую - опять же - не знаю: к Счастью или к добру исполнила просьбу призрака.
  Долго бродила, будто глаза мне завязали орлиной шкурой.
  Вдруг, тьма расступилась водами перед Моисеем.
  С сундуками на тележке (я догадалась, что в сундуках золото и бриллианты хранятся - опыт прима-балерины подсказал!) трусливо озираясь, крался вдоль стенки мой будущий муж! - степная прима-балерина ткнула пальцем в красавчика.
  Постучала у него по карманам, извлекла мешочек с душистым узбекским табаком, отняла у карлика трубку Мира.
  Выбила из неё дурь, засыпала свой табак, раскурила, пустила три клуба дыма и расслабленно откинулась на мягкие подушки кожаного диванчика. - Он не Принц, потому что Принцы тележки не толкают с остервенением, у Принцев нет страха, Принцы могут ненавидеть, презирать, но никогда не боятся, потому что верят, что они - Центр Вселенной.
  "Мужчина, вы богатый?" - вопрос оказался к месту, полноценный вопрос, без него балерина похожа на конфетку без обертки.
  ОГОГО! Подруженька миленькая, если бы ты видела, как он подпрыгнул, если бы услышала, как завизжал по-кротиному!
  Глаза вылезли из орбит, качались на тонких ниточках.
  Кожа на лбу от ужаса лопнула, превратилась в пергамент для написания закона о Членстве в Палате Лордов.
  Он пытался спрятаться под тележку.
  Залез, но попа отклячена, торчит страусиным пером.
  Я по ягодицам ударила от всей души:
  "Не робей, красавчик, когда с тобой разговаривает прославленная прима-балерина!"
  - Полноте, душечка! И не робел, а пуговицу искал - пуговичка под тележку закатилась, отыскивал её, даже смеялся, но не дрожал от страха, нет в поэтах боязни смерти! - Красавчик встал на колени, целовал мои снежные руки, краснел от дыма - аллергия у него на дым.
  Но терпел, натянуто улыбался, затушевывал рассказ девушки, потому что мужчина, даже мёртвый, не хочет, чтобы девушка смеялась над его трусостью. - Позволь, я сам расскажу твоей подружке - друг карлик у неё премерзопакостный, но для каждой твари я найду доброе слово утешения перед виселицей. - Красавец вскочил, прижал руки к груди (груди у него женские, откормленные - на молоке и мёде с ватрушками). - Моя луноликая невеста выдумала о страхе!
  Не судите меня строго, Алиса, в Мире много полевых цветов, и каждая ромашка тянется к деньгам!
  То, что невеста приняла за мой страх - на самом деле - недоумение, удивление пастуха!
  Я - брат Принца из Дома Искусства, но не Принц, потому что у нас одна мамаша, но разные отцы.
  Я - поэт, а поэт звучит величественнее, чем - Принц! - красавчик со значением поднял указательный палец.
  Посмотрел на балерин и на карлика.
  Не нашёл понимания в трёх парах глаз, сник, сдулся, перешел на робкий шепот евнуха. - Матушка моя на празднике - когда мы родились - излишне хлебнула фиолетового крепкого, пусть ей на здоровье пойдет вино с ядом.
  Выдумывала новые развлечения, бранила всех подряд.
  Путалась в ногах, когда танцевала на столе обнаженная.
  Знакомилась с чертями - много их на пиру, скрывались черти под балахонами сенаторов.
  Не мудрено, что обозлила - очень легко - ведьму Кассандру!
  Наступила на грудь Кассандре, когда предсказательница изображала змею на пастбище.
  Ведьма обиделась и прокляла нас - сыновей Царицы; брату моему досталось - ОГОГО! море рыдает жалобно!
  Мне же ведьма наколдовала, чтобы я никогда не разбогател, маялся без денег, как рыба без хвоста.
  С тех доисторических пор - ни денег у меня, ни девушек, потому что девушки видят только парней с деньгами.
  А бедняков не замечают, мы - призраки!
  Время шло, а меня - ни девочки, ни барышни не замечали, смотрели сквозь меня, выискивали парня, а я - пустота для балерин!
  Горько, от душевных болезней растолстел.
  Стихи пишу, ищу себя в прозе!
  Сегодня хохот девичий услышал за окном.
  Вы - хохотали, красавицы прима-балерины.
  В смехе вашем - огонь Олимпийский полыхал.
  Я подумал, что - либо сегодня женюсь на прима-балерине, либо - отрежу себе пипиську для вдохновения.
  И остаток жизни проведу поэтически - с книжкой в углу комнаты пыток.
  Почему светлая мысль - украсть у моего брата Принца деньги - не посещала меня раньше, пряталась, словно Правда в кустах под белым роялем?
  С деньгами - меня увидят девушки.
  Деньги превратят призрака в плотоядного жирного жениха с повадками Королевского пингвина.
  В сокровищницу вошёл, осматривался долго - рабы кастраты спали, лишь на горе золота.
  Занудно танцевали три балерона - марширующие убийцы времени.
  Я золотой лопатой нагружал сундуки, в абсолютной тишине чмокал губами и любовался челюстями танцующих и сухими губами спящих, ловил каждое дыхание - в Одном Мире живём, на Планете людей - всё мне дорого!
  Набрал добра, а осталось - на сто королевств хватит; мой брат Принц накопил, потому что Искусство - золото!
  Я тележку с золотом и бриллиантами выкатил.
  Кусаю губы, размышляю - полюбят ли меня девушки, если я теперь - золотой мальчик.
  В комнату смерти вошёл, и, вдруг, из клубов из стальных челюстей горцев балеронов выбежала фея. - Принц на всякий случай подобострастно улыбнулся невесте-степнячке, чтобы не подумала, что он встретил другую прима-балерину и назвал её прелестной феей Винкс. - Сначала я заробел - чёрная она и вышла из тьмы, значит - чёрт!
  Но ножку подняла, в пляс пустилась - не танцуют черти женский балет, нет у лукавых сноровки и грации прима-балерин степей.
  На меня посмотрела, и лопнула меня запруда страха.
  Увидела меня прима-балерина, впервые девушка меня заметила, потому что я - богатый, как гора Эверест.
  Робел, но понял, что свадьба близится.
  И моя прима-балерина не отпустит меня пока, все деньги не спустит на порошок для подсыпания подругам в туфли на высоких каблуках.
  Рассматривал невесту, хотел потрогать, но боялся, что Счастье раненой птицей ускачет на трех ногах.
  В молодости я запруды делал на реке - прикажу, чтобы рабы балероны и рабыни прима-балерины бревен натаскали.
  Реку перегородим и любуемся на распухающую воду, на озеро любви.
  Кладбища вода вымывает, деревни накрывает пологом смерти, а мы хохочем, представляем удивление крестьян, когда в окошко рыба заплывет с плавниками и выпученными очами русалки. - Жених замолчал, разжал набухшие гроздья кулаков, долго смотрел на ладони, словно ему пришили чужие. - Руки мои, руки...
  Женюсь, пусть даже Принц лишит меня своего покровительства, в ножки мне упадёт бревном, а я ласково на брата посмотрю, отвернусь с величием и уйду в свою опочивальню с молодой женой, похожей в минуты откровения на уголёк из костра под сожжённой ведьмой. - Красавец замолчал, подсадил невесту на тележку, полуобернулся к Алисе.
  Тяжело вздохнул, плюнул в карлика.
  Проклял калеку плевком, пошёл своей дорогой к Правде.
  - Алиса, напиши мне письмо, и я тебе напишу на пергаменте или на каменных глыбах, породистых буйволов запрягу в серебряную телегу, и дотянут от меня весточку стотонную, - степная прима-балерина спрыгнула с сундука, подбежала к Алисе, поцеловала на прощание - так гитарист целует гитару. - Принц и его капиталы - тебе остаются - к радости - ноги и руки сломай Принцу, а, если не растратишь все его деньги быстро, то я приеду и помогу - вместе мы - ОГОГО! по Миру без штанов любое королевство пустим.
  Маменька моя - прославленная Краснознамённая прима-балерина - умело тратила деньги.
  Ни одного цента не оставляла в кармане поклонника.
  Князь степной - Кадык хвастался, грудь выпячивал, говорил, что у него стада и табуны - необозримые - от горизонта до горизонта.
  Мне баранью ногу вяленую подарил, я - маленькая, но смышлёная - сосу ногу, слушаю князя и матушку, набираюсь ума для подвигов в городе Счастья.
  Матушка моя князя осмотрела, усмехнулась, станцевала и произнесла с выдохом, с необычайной тоской в молодом голосе степнячки:
  "Не родился жених, которого я бы до свадьбы не разорила; сок морковный налей в сто бочек - утром сухую - суше, чем моя ирония - тару найдешь!"
  "Эге, гей! Однажды я слонов в Индии на пленных рабынь обменял - слоны размножаются со скоростью бумеранга - горы мяса.
  
  А бараны - другого занятия у баранов нет, кроме травы и половых сношений!
  Не разоришь меня, прима-балерина, хоть кожу покрась в зеленый цвет - не пустишь баранов и слонов на ветер!"
  Князь Кадык на следующий день на охоту уехал - поймает одинокую прима-балерину, в рабство продаст.
  Не из-за денег занимался торговлей людьми, а - из интереса, верил, что, когда сто прима-балерин продаст, то Правду под кроватью увидит.
  Вернулся через три дня, присел за стол, руку к миске с пловом протянул, а в миске лягушка сидит.
  Нахально и с долей сарказма очи выпучила.
  Князь подумал, что попал на праздник смеха в степи.
  Огляделся, искал мясо баранов и слонов, даже выстрелил из рогатки в кастрюлю, надеялся, что кастрюля испугается и выдаст похлебку на бараньем жире.
  Нет мяса, пусто, как в глазах балерона-отличника школы балета.
  Матушка, пока князь за купающимися прима-балеринами подглядывал из камышей, все стада его пустила под нож, заготовила консервов и раздала своим подружкам прима-балеринам.
  Мигом разорила князя, даже не оставила ему рогов бараньих и хоботов слоновьих.
  Прекрасное время - я в озере крови купалась, омолаживала кожу - девочка, а о коже заботилась, в бархат её превращала. - Степнячка поцеловала Алису в левую щечку, захихикала тоненько, жалостливо. - До свидания, миленькая подруженька!
  Уезжаю, а тебе - труд отставляю - Принца обрюхатить.
  Его миллиарды на нужное дело - для нас прима-балерин - пустишь!
  - А я - одна ТУДА? - Алиса пососала пальчик, хлопала страницами ресниц. - Понимаю, что до бесконечности не дотяну ногами, но, если из темноты вылезут огромные липкие холодные губы, не поцелую их, даже ножкой не дотронусь, потому что в загадочном и тёмном всегда спрятан яд.
  Карлик, порождение гнилых болот Магриба, иди в темноту передо мной - криками и душераздирающими воплями ужаса указывай мне дорогу к Принцу.
  Когда найдешь Принца, дерни за золотой шнур в опочивальне - в каждой опочивальне короля есть золотой шнур, и за него Коронованные особы время от времени дергают, играют в Змею и Руку. - Алиса величественно подняла ножку - время затаило дыхание от невиданной красоты.
  - Я не пойду в смерть, а выбираю жизнь! - карлик горбун упал на пол, извивался ужом на сковородке, потешно верещал, целовал ножки степной прима-балерины. - К сундукам золота дорога интересней, чем в чёрную комнату страха, где гробы летают, а доведенные до бешенства скоты призраки швыряют в непрошенных гостей костями.
  Шутом к вам, всемилостивейшая царица полей, прима-балерина степей и огородов, хочу, шутом вашим стану; около кровати - когда вы с мужем предадитесь утехам послесвадебным - на дударе сыграю.
  И звон колокольчиком на моих мудях достигнет Звёзд! - карлик из походного рюкзака выхватил колпак, бубенцы для коров, зеленые панталоны и потешные длинные туфли с загнутыми концами, а на концах - рога.
  Переоделся, нацепил на гениталии бубенцы, надул щеки.
  Поднял руки и изображал непристойное, всё отвратительное, что скрыто от библиотекарей и деятелей искусств.
  Кривлялся, хохотал, подпрыгивал.
  И звон колоколов пробуждал в женихе волчью ярость.
  Прима-балерины хохотали, издали, показывали на расплывающегося шута тонкими рябиновыми пальчикам.
  А жених сжимал кулаки, потел и краснел.
  Снарядом из пушки он налетел на шута, колотил его.
  Дергал за черноморскую бороду; лилась общая кровь.
  Глаза шута загорались неподдельным пьяным весельем.
  Жених не выдержал, и злость и ненависть к шуту сменились гомерическим хохотом и скотским весельем - птицы гагары смеются менее искренне, чем жених и прима-балерины.
  Алиса хлопала себя по коленкам, нагибалась (к восторгу духов воздуха), пребывала в высшей точке веселье, а когда протерла груди и глаза от слёз, то обнаружила, что осталась одна в этом Мире - прелестная одинокая балерина, потому что лучшие люди всегда одиноки, как кольцо на пальце.
  На правую грудь девушки присела золотая бабочка.
  Алиса залюбовалась игрой света на крыльях волшебного создания; потрогала усики бабочки пальчиком, подпрыгнула.
  А бабочка не слетала, жила в своём мире одурманенных насекомых.
  Алиса потянула бабочку за крылышки - не отлепляется существо от груди, а хоботок погружен в кожу - прозрачный, будто трубочка из госпиталя Милосердия.
  И по хоботку струится кровь из груди.
  - Бабочка вампир! - Алиса Длинные Ноги не испугалась, потому что смех над шутом притупил чувства, погрузил в вату безумия. - Каждая тварь от прима-балерины желает получить, а денег золотых дают немногие!
  Бабочка бесплатно питается мной, высасывает жизненные соки - пусть могильная плита ляжет пятном позора на честь кровопийцы! - Алиса подбежала к двум эльфам с косыми глазами, отняла у них золотой мяч, мячом колотила по глазам целеустремленного насекомого на своей груди.
  Бабочка не знала, что ждёт её за поворотом Судьбы, кричала человеческим голосом, призывала на голову прима-балерины пауков и других служителей лукавого.
  Наконец, Алиса мячиком раскатала бабочку в блин.
  Отшвырнула окровавленный мячик с портфолио бабочки эльфам:
  - Пейте мою кровь, лесные эльфы!
  
  
  
  Не работаете: не сеете, не пашете, не обжигаете горшки, а танцуете - позор вашим родителем и родителям родителей с бородами ниже пяток.
  Вырастили бездельников и сами, наверно, танцуют от ужаса, раскрывают рты и бросают в них поганки, потому что родители бездельников - трупоеды. - Алиса смело вошла в тёмную комнату, оставила за порогом обиды и боль, потерянных кукол и мешки с золотом.
  Липкая - как лапы бабочки-вампира - темнота окутала девушку, завыла множеством хриплых и писклявых голосов.
  Жадные руки быстро ощупали Алису и лишили её самоуверенности; прима-балерины не любят неизвестных нищебродов, а то, что в темноте - скрывается нищий призрак, девушка не сомневалась.
  Наткнулась на лестницу, поднялась, затем спускалась наощупь, и казалось самоотверженной красавице, что тьма превращается в яблочное желе.
  Через вечность вдали появился просвет - солнечные зайчики робко вынырнули из окна, манили прелестницу, предсказывали ей карьеру примы при Доме Искусства.
  - Контузило меня под Краковым, думал, что руку оторвало по колено, превращусь в калеку с синими глазами трупа! - усатый гусар пощекотал накладкой для бровей раненую грудь Алисы. - Вас пытали, оставили слезинки крови на груди, поэтому вы - мой генерал, наставник и боевой товарищ!
  Ах, я собака, напишу сейчас сонет и вам подарю, обнаженная прима-балерина красавица
  Вы из тьмы выпорхнули, словно Афродита из пены! - гусар капнул йод на ватку, приложил к точке на груди Алисы - воспоминании о садистке бабочке.
  Алиса брезгливо фыркнула, не по сердцу ей говорун нищий или жадина с лицом утопленника.
   Оставила болтуна сзади; гусар выкрикивал комплименты в спину Алисы, торопился сказать многое, один раз замолчал (когда прима-балерина наклонилась и подняла с пола монетку, осмотрела - не золотая, обратно бросила).
  Пыхтел паровым котлом.
  Алиса осторожно отворила золотую дверь.
  Прошла по янтарному коридору, смелая и красивая - готова в любой момент запрыгнуть на столик и станцевать среди пузатых бутылок с фиолетовым крепким.
  Наконец вошла в золотой зал со Звездами на куполе.
  Стены выложены сушеными грибами.
  А на полу среди зеленой травы разбросаны бриллианты.
  Из подвешенного за ноги балерона вытекала розовая жидкость.
  Алиса осмотрела труп со всех сторон, искала потешные наколки, но тело оказалось - к величайшему разочарованию девушки - без кожи, не интересное, обычное в своем спокойствии.
  - Правду искал, а на крюк к Принцу попал! - Алиса Длинные Ноги в прощальном салюте подняла ножку, а затем легко побежала к широкой - длиной в синее море - кровати.
   Догадалась, что пришла к центру Дома Искусства, в спальню Принца, его усыпальницу.
  Запах в опочивальне - отвратительный, тугой кладбищенский.
  Алиса кашлянула, зажала носик, пошла к двери, словно ступала босыми ногами по иглам дикобраза.
  - Бабочка людоедка пятном пыталась очернить мою честь, гусар поставил пятнышко йода на грудь - сойдет через час йод, испарится, потому что не на чести пятно.
  Лучше я уйду от миллиардов, чем провоняю запахами конюшни в опочивальне Принца.
  Что скажут люди, если войдут и найдут меня в вонючей комнате, гаже которой не найти на поганых болотах Японии?
  - Франческа, ты помыла полы на кухне?
  Вычищай золотую плитку с пристрастием, не отлынивай от тяжелого физического труда и не целуйся с кобальтами и лешими, береги честь смолоду! - из вороха грязного белья на кровати послышался жизнеутверждающий надсадный кашель, щедро приправленный нравоучениями.
  Молодой человек с бородой по всему телу, нагой, но в золотой короне злобно сверлил Алису буравчиками глаз.
  Нос безвольно обвис хвостом забитого пони, а зубы - на ярмарке за деньги показывать величественные зубы Принца.
  Алиса задержалась у двери, раздумывала - покинуть зловонную опочивальню, или станцевать на столике - миленьком прикроватном столике из золота.
  Неприязнь к незнакомой Франческе пересилила (девушка не оставит ненужную добычу своей сопернице - так собака зарывает кость).
  - Чудовище вы, а не Принц миллиардер! - Алиса воскликнула с болью, приложила ладошки к пенным грудям - сливки с вишнями. - Порядочный Принц не валялся бы на кровати в присутствии утонченной девушки, морально не запятнанной, девственной - я цветочек.
  На коленях подполз бы ко мне, догнал в дверях - я бы не спешила; поцеловал бы мою руку, подластивался - так поступают Принцы!
  Вы же, воняете в кошмарных тряпках, не скрываете наготу - не Аполлон вы, поэтому не напрягайте остатки мышц под залежами уссурийского жира.
  Негодяй, спутали меня с какой-то Франческой - я уверена, что она уродина с толстыми ляжками и мороженой клюквой вместо глаз.
  О кухне рассуждаете, о прелюбодеяниях, а Принц обязан - о высоком, об арфах и феях песни слагать.
  И для Принца одна фея в Мире - я!
  Увязался за мной на прошлой неделе поклонник - алхимик; преследовал, цеплялся взглядом за мою спину - АХ! прелестненькая спинка ровная, гладкая, расчудесненькая!
  
  
  Денег у алхимика нет, но щеки он надувает по-лягушачьи, обещает, что превратит свинец в золото, скупит свинцовые рудники и озолотит их.
  Я шла перед алхимиком, неожиданно останавливалась.
  Наклонялась, чтобы он наткнулся и перелетел через меня, расшиб свой лоб с татуировкой "Медведь и банка мёда".
  Но звериное чутьё каждый раз предупреждало алхимика о смертельной опасности, он замирал в миллиметре от моих шикарнейших церемониальных ягодиц.
  Дышал тяжело, с надрывом, силился что-то сказать, но лишь мычал - бык без рога.
  Я забежала в ювелирную лавку, долго привыкала к слепящему свету бриллиантов и камней Силы, запрокинула личико, высматривала на потолке тень Правды; никто не знает, где Правда, может быть - на потолке в ювелирной лавке.
  Алхимик засмущался, рукавицей из шерсти ежа медленно провел по приветливому лицу продавца.
  Без смысла сдул невидимую пылинку с моего плеча, словно я - мешок для пылесоса.
  - Вахтанг! Пиноккио! Не хмелей от моей красоты, посмотри на Солнце!
  Зачем ты меня преследуешь, если нет денег у тебя? - я подняла ножку выше головы, сложила губки сердечком.
  Подарила алхимику одну из олсепительнейших своих улыбок, от которых у ночных всадников кровь замерзает, а в голове - огонь пылает!
  Сотни вагонов различных мыслей пробежали в голове алхимика, он не выдержал напора, схватился за сердце и упал замертво, сраженный моей красотой - гвозди для подков коней ковать из моей красоты - не было бы в Мире крепче гвоздей.
  Продавец ювелирной лавки со вздохом вышел из-за прилавка, словно нечаянно, походя коснулся моих ягодиц - шаловливый проказник, склонился над покойником, подул ему в лицо, перевел дух и пристально посмотрел на меня - странник по лабиринту страха, и в его взгляде я увидела разрыв сердца и бахвальство.
  - Вы сразили алхимика красотой, госпожа прима-балерина! - он накрыл медными пятаками глаза алхимика, подумал, забрал пятаки обратно - сработало природное чувство жадности и стяжательство купцов. - Уйдете из моего магазина, а у меня останется мысль, что и я - если бы в детстве не упал на раму велосипеда и не кастрировал себя - умер бы так славно у ваших ног.
  Рана от велосипеда между ног зажила, но оставила в душе разрытую девичью рану, отталкивающую и манящую, как гудок уходящего парохода.
  Слишком я верил, что я - превратился в женщину, поэтому - хот за руку меня возьмете - не вспыхнет вулкан страсти на горе моих ягодиц! - Торговец взял меня под локоток, и мы вышли из ювелирной лавки; труп алхимика - лучший сторож золотых украшений.
  Третьи петухи пропели, в воздухе носилась война эльфов с феями - кровопролитная, беспощадная, но спрятана от нашего Мира за завесой тонкого тумана.
  В конце улицы послышался гром - перевозчик навоза опрокинул бочку содержимым, страшно ругался, проклинал гномов, которые быстро подхватывали содержимое бочки и уносили в свои норы, где куют счастье.
  Я присела на золотой трон, молчала, ловила на себя странные липкие взгляды утренних рабочих - подметальщиков улиц и собирателей трупов.
  Легкие мои впитывали звуки и свежесть, а под левой пеной грудью на волю рвалось доброе сердце наивной прима-балерины с незапятнанной честью.
  "Алхимик преследовал меня, ждал подходящий момент - набросился бы и снасильничал, покрыл меня мазутным пятном позора!
  Обещал, что для меня из свинца наделает золота - пустой мечтатель с глазами, повернутыми в ад. - Я заплакала, робко поглядывала на кошелек ювелира, шептала ласковое, знала, что через три минуты кошелек окажется у моих ног".
  "Вы говорите, что алхимик беседовал с вами, прима-балерина!
  Но он с детства немой, ему инквизиторы в детском саду вырвали язык калеными щипцами за осквернение чести воспитательницы - ужасные времена, когда свобода слова забивается в глотку топором".
  "Он беседовал со мной, я слышала, даже находила в тембре голоса зловещие нотки безысходности!" - распахнула очи, с недоверием спорила с ювелиром, а он бурчал непонятное, конфузился, краснел пауком в красильне, стыдился своей ничтожности рядом со мной.
  Наконец, собрался с силами, прошептал, и в шепоте его скакали горы, а не бараны:
  "Не языком с вами говорил, а мужским долгом, мужским достоинством!
  Алхимик - чревовещатель... был при жизни...
  У него чёрт в животе поселился, и с помощью чёрта-переводчика безъязычный алхимик прельщал девушек, засасывал в воронку лжи и обмана, совращал, пятнал честь подозрениями, а затем отпускал кораблик обесчещенной прима-балерины на волю волн". - Ювелир замолчал.
  Застекленело смотрел на мои груди и низ живота.
  Впал в кому; я знала - не выйдет из поля моего очарования.
  Ювелир увидел мою душевную красоту, а вы, Принц, подобно алхимику с чертом в животе, потешаетесь, но ничего принцевского для меня не совершили, орех вы в душе, а не человек! - Алиса надула губки, вылетела бы в окошко, но Принц миллиардер просительно грозным окриком - удар невидимым кнутом по глазам - остановил девушку.
  - Разве вы не видите, умопомрачительно красивая прима-балерина, что я скован по рукам и ногам, и цепи мои не моральные, не оковы долга, а - из заколдованного железа гномов - будь трижды прокляты гномы с их искусством, лучше бы изобретали вечные топоры, а не кандалы для Принца. - Узник кровати зазвенел цепями, в неистовстве напоминал призрака оперы. - Прикован к кровати - проклятье детства.
  Каждый день прилетает крылатый конь и терзает мою печень, наматывает мои кишки на копыта, разбивает череп, высасывает глаза, с яростью повара в заводской столовой крушит мои кости, и - когда я через час умираю - оставляет меня до новых мучений.
  Через пять минут раны мои на теле заживают.
  Я воскресаю и с ужасом жду новых мучений.
  Знаю, что боль и страдания повторятся, адский конь, который и не конь, а - пёс - вернется, послужит делу зла.
  Легенда гласит - придет прелестная балерина, освободит меня, и мы - рука под руку, в свете авиационных противотанковых прожекторов пойдем навстречу своему Счастью.
  Конь-палач прилетит или прискачет через... - Принц взглянул на песочные часы (из черепа в череп медленно перетекал золотой песок). - Через тридцать одну минуту.
  Поцелуй же меня, прелестница, достоинства твои на виду, а о чести и целомудренности узнаю после поцелуя, манящего свободой!
  Освободи меня - долго я ждал тебя и освобождения от мучений! - дрожащий голос Принца звучал фанфарами.
  - Твой брат рассказал о своём проклятии, Принц! - Алиса с любопытством и холодным равнодушием искоса взглянула на Принца, присела на кушетку, поерзала, чтобы Принц увидел больше, чем требовала скромная беседа в опочивальне. - Он забрал три сундука драгоценностей из твоей сокровищницы и мою подружку - степную прима-балерину, королеву бескрайних лугов. - Алиса Длинные Ноги встала, подняла ножку выше головы - лекарство от депрессии.
  - Мой брат, да мой брат оказался хитрецом - волк в шкуре подлеца! - Принц прошептал отрывисто, с казённым испугом мошенника. - Обхитрил проклятие, с помощью денег стал видимым для девушек, обворовал меня - не обеднею, золота у меня выше крыши, но сам факт предательства - брат умчался и не простился - заслуживает вырезания глаз.
  Брат мой и подружка твоя соединились корабельным канатом свадьбы, а ты, великолепнейшая из шикарных, прима-балерина, захотела больше - Принца красавчика миллиардера и весь Мир в моём лице.
  Не осуждаю, а приветствую масштаб, размах - ноги свои длиннющие раскрываешь навстречу свету из моих очей, и мысли твои - ноги в душе! - Принц в нетерпении поднимал правую ногу - засохшую, выбеленную временем и душевными болезнями. Сказал бы больше, может быть, вспомнил своё детство, когда убегал от призрака волкодава, но взглянул на песочные часы, задрожал, а в глазах его плеснуло черное пламя ужаса. - Двадцать шесть минут осталось до прилета черного пса коня - палача!
  Спасай меня, золотая прима-балерина - целуй и ключиком замок открой, чтобы засияло моё личико.
  Ключик на тумбочке около часов жизни!
  Или сначала ключик, а потом - поцелуй долгий, зовущий, пряный с ароматом миндаля и мака.
  - Я честная девушка! До свадьбы - ни-ни!
  Ни поцелуя, ни других шалостей, о которых рассказывают разнузданные балероны скоморохи на ярмарках.
  Грех у балеронов в душе, смятение и себялюбие с красным перцем. - Алиса в танце языком жестов показала, что слова Принца глубоко оскорбили, ранили призрачным ножом.
  - Тогда - КЛЮ-ЧИК!
  Подойди, возьми золотой ключик и открой замок.
  Освободи мое тело, а душу я освобожу сам - возьму на себя свадебные хлопоты! - Принц дергался, недовольно сворачивал лицо, через силу улыбался - карась на сковороде.
  - Ключик? Открыть? Так просто! - Алиса медленно подошла к столу, подняла ключик, приложила к груди, искала зеркало - хорошо или пошло смотрелся бы ключик на веревочке - украшение ключницы.
  Девушка выгодно поворачивалась к Принцу разными сладостями - не нарочно, а по наивности, потому что в каждой девушке работает моторчик кокетства.
  - Да, КЛЮ-УУУУ-ЧИК!
  ЗА-МОООО-ЧЕК!
  ЧИК-ДРЫНЬ!
  Проверни ключик в замочке, и я - свободен, твой жених милиардер Принц!
  Двадцать минут до прилета черного коня - демон он собачий, кажется некоторым милейшим созданием, но нет в коне Правды!
  - ЧИК-ДРЫНЬ? Что вы хотели выразить этими загадочными - академик словесности в них ногу сломает - словами? И всё? - Алиса задумалась, нервно теребила пальчиками свою правую грудку, кусала губки, искала в них ответ на все девичьи вопросы и самый простой из них: Зачем я пришла в этот Большой Светлый Мир? - Не так я представляла встречу с Принцем миллиардером, хозяином Дома Искусства!
  Ожидала торжественный ваш выход; Принц в лучах славы спускается ко мне с трона, встает на колени, целует руку и умоляет стать его женой, хозяйкой жалких - потому что деньги не умеют танцевать - милилардов!
  АХА-ХА-ХА-ХА!
  Потешно я пошутила - деньги не умеют танцевать!
  Как же денежка станцует, если у неё нет ног и рук, губ и грудей? - Алиса склонилась в безудержном смехе, вернула ключик обратно на столик, хохотала.
  Принц с ужасом переводил взгляд со смеющейся прима-балерины на часы жизни и смерти, закричал бы, полетел камнем в лоб Алисы, но сдерживался, знал, что тонкие струны души девушки намного слабее серебряных струн арфы.
  - Очаровательная шутка! И вы - прелесть, прима-балерина!
  Голова у меня болит, раскалывается грецким орехом в лапах гориллы!
  Времени осталось четырнадцать минут - капля в масштабах Вселенной, но я не Чёрная дыра!
  Ключик в замочек вставьте!
  Пожалуйста, самая умная из прима-балерин!
  - Принц! Запомните! - Алиса назидательно подняла пальчик, осмотрела его, забыла, что хотела сказать, но собрала ум в кошелечек, вспомнила и с торжеством указала пальчиком на золотой ключик! - Вы не Буратино, поэтому золотой ключик для вас - пустяк!
  Никогда, слышите, Принц, никогда не просите!
  На зоне у зэков правило - никогда не проси!
  И вы не просите, потому что Принц приказывает, а не просит, вы - повелитель подданных, а я - ваша повелительница! - Алиса вздрогнула - лепесток розы - под умоляющим взглядом Принца!
  - Одиннадцать минут... Я знаю, что существуют множество Миров, где жизнь развивается по другим законам - зеленорылые инопланетяне любят друг друга через стеклянную трубочку! - Принц рвался в цепях, потел, держал себя из последних сил - так рыбак удерживается на льдине! - Для вас смешно, что я волнуюсь перед смертью; испытаю боль и снова воскресну; а мысль - подленькая, мышиная, тоненькими лапками лжи и порока терзает меня сильнее, чем боль: Вдруг, сегодня умру навсегда?
  Не оживу, и даже, если знал бы, что воскресну, то боль моя от разорванной печени - не уменьшится, не сложится в трубочку с маком.
  Восемь минут осталось! Ключ в замок!
  Поверни!
  Освободи!
  Поцелуй - потом, после свадьбы; я на любые условия согласен, даже в конюхи пойду...
  Семь минут! КЛЮЮЮЧ! - Принц взвыл дурным голосом, покраснел, извивался дождевым червяком, звенел цепями.
  Железо звенело не грустно, не зловеще, а - весело призывало в пляс!
  - Что вы себе позволяете, Принц?
  Не кричите на меня!
  Так с прима-балеринами и людьми не поступают!
  Ваши миллиарды не дают вам право на крики!
  Я - свободная девственница, гордая; без причины не поцелую вас в лоб, не стерплю обиду!
  Как же мы пойдем по жизни рука об руку, если вы сейчас проявляете нетерпение, ведете себя, как алхимик без медных пятаков на глазах!
  Если бы вы вели себя по-человечески, то я бы с трепетом прижала вашу руку к своей груди, приголубила бы вас, а ключик золотой, адский конь с мордой пса - пустяки, по сравнению с нашей алмазной любовью!
  - КЛЮЧЧЧ! Три минуты!
  - Ключ? Зачем ключ? К чему ключ, если в нём не скрыта Правда? - Алиса произнесла с напором.
  Снисходительно посмотрела Принцу в глаза, покачала головкой - девушка вне времени!
  - Две минуты! ОООО! Я слышу скрежет адских ворот!
  Черти спускают адского коня с привязи!
  Зловещий шорох крыльев!
  Он летит, мой палач, убийца!
  Ты, прима-балерина, тоже убийца!
  Одна минута! Дура, открой замок!
  - Я не намерена терпеть оскорбления, даже от Принца миллиардера! Почему вы ко мне пристаете? Маньяк! - Алиса с негодованием фыркнула, пошла красиво к двери, выгнула спину, держала модельную походку. - Найдите себе рабыню кухарку, Принц, и оскорбляйте её, но не меня.
  Весь Мир у моих ног, Короли и Принцы подобострастничают, а вы - грубите!
  Мужик вы, а не Принц! - в дверях Алиса столкнулась с ледяным сгустком тьмы, из которого торчали копыта, грива и шальные зубы адского пса-коня.
  Конь - не Принц, не богач, поэтому для прима-балерины - пустота без денег и перспектив!
  Алиса мельком взглянула на облако, тут же забыла о нём, потому что адский конь меньше пугает балерину, чем, например, микроскопический прыщик под правой грудью.
  Нечеловеческий душераздирающий вопль Принца раздался за спиной девушки.
  Сквозь пену крови Принц - хозяин Дома Искусства - проклинал Алису Длинные Ноги, её самоуверенность и всю женскую логику, имя которой - Ноль без палочки.
  Крики терзаемой жертвы - не туфли на высоком каблуке; из криков прима-балерина для себя пользу не извлечет, поэтому - Принц, оттого, что мужчина, пусть разбирается со своими проблемами, кричит на коня и в пространство, а, когда разберется - тогда пусть попробует, посватается к порядочной девушке, с незапятнанной честью.
  Алиса вышла из Дома Искусств, в свете молний (из опочивальни Принца) видела смазанные тени вампиров, гномов, орков и ведьм, но - АХ! как далеки в момент разочарования ужасы от зеркального тела девушки.
  У ворот Алису Длинные Ноги встретил гоблин в профессиональном колпаке шута и в костюме мудреца.
  Без комплексов и стыда, поэтому - простой деревенский парень - гоблин облапил мятное тело Алисы, облизнулся, выпустил девушку (страшен гоблину гнев прима-балерины) и спросил с подобострастием калики перехожего:
  - Что тебе надобно, шикарная прима-балерина?
  Без Принца ты вышла из Дома Искусства, но живая - неслыханно, невиданно, даже третий глаз у меня лопнул от напряжения, когда искал на тебе трупные пятна.
  Дом Искусства...
  - Полноте, гоблин! - Алиса устало махнула рукой (красиво, плавно рука вычертила в воздухе пламенное сердце; гоблин икнул от восторга). - Дом Искусства, да провались всё пропадом, если Принцы проявляют неуважение к девушкам.
  - Будет исполнено, воздушная грациозная - золотое сечение вы - прима-балерина! - гоблин раскрыл ядерный чемоданчик - шкатулку Пандоры.
  
  Через минуту Алиса забыла о Принце, смыла воспоминания легким, ни к чему не обязывающим танцем на столе в кабаке среди благодарных заспанных купцов.
  Алиса Длинные Ноги не видела, как Дом Искусства провалился в адскую пропасть.
  На месте Дворцов, парка увеселений, золотой стены появилось бурлящее Чёрное озеро.
  Из нефтяной жижи слышались нудные крики терзаемых грешников, доносились неземные вопли боли и страдания, и среди звуков боли внимательный писарь выделил бы заупокойный вопль Принца миллиардера из Дома Искусства!
  
  История о Доме Искусства осталась за плечами и изумительнейшими ягодицами Алисы Длинные Ноги.
  Девушка забывала дурное, не рисовала знаки вуду и не тыкала в глаза заточкой своим поклонникам.
  Балет, танцы на столе в кабаке среди бутылок с фиолетовым крепким настолько радовали прелестницу Алису, что она не замечала козней жрецов и хитростей работорговцев...
  
  
  
  
  
  
  
  
  В ЛОГОВЕ РАЗРУШИТЕЛЯ НРАВСТВЕННОСТИ
  
  - Вам нет никакого дела до моих шелковых китайских панталон с рюшечками!
  Панталоны генеральские, с лампасами.
  Отчизне служу, а панталоны - мне награда, сияют золотыми звездами! - Жрец по прозвищу Пограничный Пёс Алый мягко коснулся губами низа живота лорда Мальборо.
  Затем поднялся с коленей, подошёл к Олимпийскому шесту для прыжков через препятствия.
  Подхватил шест, красиво - африканец в погоне за львом - разбежался, перепрыгнул через лорда Мальборо.
  Развернулся на каблуках армейских щегольских туфелек и загадочно погрозил лорду заточкой.
  Младшие офицеры на балу замерли в ужасе, никто не прокомментировал прыжок Пограничного Пса; то, что он совершил - достойно поклонов и заточения до смерти в золотой саркофаг.
  Лорд Мальборо вспомнил собрание скопцов и горящий взор Пограничного Пса, он же - Председатель Генеральной Ассамблеи Скопцов, взор жреца не обещал золотые горы.
  Лорд потрогал шест для прыжков и - потому что альфонс и щеголь - узнал в нём страпон или пилон для танцев в кабаках; холодный пот залил мутные (минус сто) очи лорда.
  Не ясно - забавляется ли Пограничный Пёс Алый, или намекает, что у лорда Мальборо осталось несколько дней до начала войны с туркионцами.
   - Война, Мир - это золотые слова, за которыми скрывается дорога в ад! - лорд Мальборо бегал среди друзей, искал у младших офицеров поддержки - так потерянная собака носится среди тщедушных лекарей. - Вы же не бросите меня на поругание Пограничному Псу, господа офицеры?
  Он - не человек, а - колода для рубки голов!
  В детстве я верил в Правду, в чистоту помыслов солдат, потому что человеколюбие поднимает до облаков!
  Наивный, из кустов около женской купальни в Баден-Бадене подсматривал за резвящимися водяными нимфами, мечтал, что позабочусь о девушках, когда подрасту, и мои усы превратятся в питона.
  В кустики забегали скопцы, говорили мне гадости, уверяли, что Мир катится в пропасть, а обнаженные прима-балерины - санки, на которых мы скатываемся.
  Я через соломинку надувал советчиков в зад.
  Отнимал у них последние деньги и не верил в дурное, в гнилые зубы, потому что жизнь казалась серебряной бесконечной дорогой под золотым Солнцем.
  Я очень слаб, господа, не отдавайте меня - словно резиновую армейскую куклу - разнузданным жрецам! - лорд Мальборо умолял, но в Верховном Штабе уже подписали приказ о жертвенном баране.
  В Париже на Рю де Пигаль служил хореограф подполковник внутренних войск Сирии - добродушный поляк - занимался балетом и по совместительству продавал польских и сирийских прима-балерин в разные страны; дешево брал.
  Личико и ляжки подполковника светились, и когда он плакал, во сне умирал, а утром в агонии оживал, то рассказывал со светлым лицом о шалостях, которые проделывают носороги и каннибалы с рабынями.
  Подполковник купался в жидком золоте, и оно щедрыми ручьями стекало по его ягодицами с вытатуированными фразами из Уставов армии США и России.
  Театр подполковника находился в фешенебельной части города - в лабиринте светлых зеленых улицах с множеством приличных заведений, где длинноногие прима-балерины с утра до вечера плясали обнажённые на столах среди бутылок фиолетового крепкого.
  Среди шикарнейших танцовщиц блистала степнячка, которая недавно вышла замуж за брата Принца, обобрала его до нитки, прогуляла с подружками золото и - не жалела о содеянном - милейшая канареечка с алебастровым клювиком.
  Но краше и искуснее степнячки была её подруга по балету - молоденькая, но уже Всемирно известная прима-балерина Алиса Длинные Ноги - золото скифов в её грудях, пропорции - эталон красоты.
  Поляк подполковник с успехом выкрал степнячку из шикарнейшего театра Оперы и балета, продал её в Гренландию - эскимосскому царю для утех.
  Алиса Длинные Ноги убежала из сетей подполковника, долго блуждала по улицам, мощеными изумрудами и бриллиантами, и однажды - в величайшем смятении - ворвалась в Костел, в котором поляк подполковник набожно закатывал глаза и теребил кисти своего кафтана.
  "Хулиган! Вы украли мою душечку подружечку!
  Так с людьми не поступают!" - Алиса укорила продавца живым товаром, погрозила ему пальчиком, нечаянно наступила каблучком-шпилькой на тоненькую руку его сына (не замечала воплей мальчика, не слышала хруст детских костей - хрящи срастутся, мясо нарастет, до свадьбы заживет!).
  Впрочем, потому что красавица и прима-балерина, Алиса увлеклась танцем, забыла о цели своего визита - бранить подполковника; вскочила на церковную лавку, подняла правую ножку выше головы, сложила губы трубочкой и запела умилительно: СЮ-СЮ-СЮ! ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ!
  Сын подполковника проглотил слёзы боли.
  А его отец воспламенился, потерял голову от красоты Алисы, выбежал из Костёла и попал под крестьянскую телегу - бесславная кончина работорговца.
  В застывших глазах подполковника искатели Правды увидели тень лукавого.
  Театральный мир всколыхнулся, как покрывало над ожившим мертвецом.
  Театралы, стяжатели, почвоведы и другие деятели искусств горячо обсуждали танец Алисы в Костеле, и последствия танца - не каждый день подполковник каннибал со стальным сердцем умирает под крестьянской телегой.
  Хореографы долго искали Алису Длинные Ноги, хотели отправить её на Олимп - на потеху Зевсу и Гермесу; но не находили девушку среди других прима-балерин в кабаках, где Солнце никогда не заходит, а Луна смеется с татуировок на блестящих ягодицах девушек.
  Не нашли бы, если бы не миленький зайчик с морковкой в пушистых лапках - сю-сю зайчик, муси пуси.
  Зайчик указал дорогу в шикарный Дворец, где на золотых простынях под янтарным пологом возлежала прекраснейшая из прекрасных прима-балерина Алиса Длинные Ноги, изумительная в своей сонной наготе.
  Девушка, когда её разбудили халдеи, долго хлопала веерами ресниц, надувала губки, растирала щечки, а затем засмеялась жизнеутверждающе и взбодрила грудки маковым сиропчиком для усыпления ветеранов войны.
  Хореографы окаменели от волшебной картины.
  Они очнулись лишь тогда, когда предусмотрительные рабы евнухи (балероны из Кентукийских болот) вонзили заточки в ягодицы своих хозяев.
  Принц миллиардер Конрад Малиновский прыгнул на Алису, не промахнулся, лбом уткнулся в заслуженные ягодицы прима-балерины, повалил прелестницу на платиновый пол; и - когда Алиса очнулась, то увидела себя на бриллиантовой кровати - бесконечной, как песня оперного певца.
  Опочивальня поражала роскошью, а стальные мускулы рабов балеронов блестели всеми цветами радуги и напоминали зад радужнозадого павиана.
  Алиса улыбнулась, нахваливала себя за грациозность, за шелк кожи, за жизнь в Искусстве.
  Загремели кости, и на пороге опочивальни появился смертный - гнилой, скособоченный, нелепый на фоне блистательной Алисы Длинные Ноги.
  Девушка с любопытством осмотрела гостя.
  По вторичным половым признакам узнала в нём мужчину, церемонно качнула головой - арбузы и дыни Африки не сравнятся с чёткостью линий головы Алисы.
  Незнакомец поскользнулся на меду, разлитом возле кровати (чтобы прима-балерина прилипла).
  Прокатился до девушки, упал на неё, преувеличенно долго барахтался, щеки его побледнели, глаза вылезли и висели на потешных ниточках из кожи осьминога.
  - Мечтала ли ты в детстве о танце на горе Арарат? - лорд Мальборо прошипел, стиснул зубы, потому что руки его случайно обхватили все прелести прима-балерины.
  Лорд закашлялся, скатился с Алисы, разжигал в себе искру ненависти к красавице, но она безучастно осматривала, его, скользнула взглядом по свежему шву на панталонах, поэтому презрительно надула губки - нагая прелестница в лесу раздумий.
  - Я хочу, чтобы ты сплясала перед Пограничным Псом Алым - жрецом Короля.
  И в танце языком жестов доказала ему мою невиновность и невинность.
  - Позови голубей Мира, незнакомец!
  Я желаю, чтобы каждый в клювике принес мне оливковую ветвь и лепесток розы.
  Удивительно завораживающе заблестит моё тело!
  Заиграет каждая жилка под дождем из роз и оливы! - Алиса Длинные Ноги улыбнулась, встала на кровати и подняла ножку выше головы - постоянная гимнастика прима-балерин. - Мужчина, вы - богатый?
  Одежда ваша - из секонд хенд, но нельзя судить об аристократе по его панталонам, украденным со свалки истории! - последние слова Алиса прошептала, выпятила губки - вот-вот сорвется знакомое жизнеутверждающее СЮ-СЮ-СЮ!
  - Умоляю сандалиями Гермеса, станцуй перед Пограничным Псом Алым! - на лбу лорда Мальборо вскочили три чёрных прыща (Одни историки ботаники утверждали, что три чёрных прыща - три глаза чёрта. Другие - археологи ботаники вступали в спор с ними, посыпали их головы пеплом сожжённой Сибирской тайги, укоряли: "Вы утверждаете, что три чёрных прыща - глаза чёрта, а сами Правду и Истину забыли.
  Не соблазнит чёрт человека, который не ищет Правду!
  Отцы ваши - башмачники из Сеула!
  Матери ваши - продавщицы картофеля фри!").
  - Я хочу замуж за миллиардера - веселого, старого - чтобы загнулся на урановых рудниках, без материальных затруднений и жилищных проблем! - Алиса пропела, хлопнула сахарными ладошками по шелковичным бедрам, засмеялась, не понимала, о чём говорит, но раньше слышала эти красивые слова от подружек в греческой бане.
  - Через час твои поклонники ворвутся в опочивальню с цветами, упадут на колени, восславят тебя, вознесут на небеса хореографии.
  Я немедленно прикажу, чтобы каждому фанату повесили на шею золотую Олимпийскую медаль - спортсменов все любят, потому что они - пирожки с мясом. - Мальборо улыбнулся, не позволял Алисе Длинные Ноги шалостей, знал, что на её речи нужно отвечать долго и также кручено, веревки вить из мыслей прима-балерины.
  - Я бы оделась, но прима-балерины всегда ходят обнаженные, лишь туфли на каблуках-шпильках - наши подковы.
  А плащ невидимый соткан из добродетели и невинности! - Алиса вскочила на плечи лорда, чтобы не запачкать туфельки (девушка даже спала в туфлях на высоких каблуках-знамёнах; если ночью враг ворвется, то умненькая прима-балерина всегда ответит агрессору задорным танцем на столе среди бутылок с фиолетовым крепким).
  Около двери спрыгнула, погрозила онемевшему лорду тростниковым - ОХ! пальчиком!
  Пока шли длинным коридором - золото и бриллианты - Алиса три раза терялась среди драгоценных ваз эпохи династии Микс, лорд Мальборо отыскивал девушку по родниковому хохоту.
  Наконец, потерялась надолго - на вечность!
  Лорд Мальборо безутешно рвал на себе матросскую тельняшку, вытирал горькие слезы расставания розовыми панталонами, и не заметил, как оказался в квартале желтых фонарей - пригороде Китая с японскими гейшами, в ночных сумерках похожих на золотые статуи.
  Скрюченными пальцами лорд Мальборо трогал балерин.
  Хватался за выпуклости, свидетельствовал золотыми монетами, что он в состоянии расплатиться за приватный танец, а, если в танце откроется Правда, то отдаст свою почку в фонд лесов Амазонки.
  Вскоре деньги закончились, а почка гейшам не нужна, потому что одухотворенные балерины кушают только золото.
  Мальборо в величайшей тоске подошёл к выгребной яме, наблюдал за купающейся свиньей, хохотал, подсказывал зверушке, где найти лакомый кусок - источник витаминов.
  Звон металла привлек внимание осунувшегося (готовился к самоубийству) лорда Мальборо.
  Сердце лорда лопнуло, собрало себя по кусочкам и снова пошло; он услышал бормотание Алисы - сладкое в стране потухших улыбок:
  - Монеты! Куда же я засуну золото, если - нагая, сверкающая, как Истина!
  Не для того я с детства танцую, завораживаю гномов и эльфов, прокладываю нищим конюхам дорогу в Светлое Будущее, чтобы руки мои обвисли, как у пьяной театральной обезьянки!
  СЮ-СЮ-СЮ! Обезьянок люблю, они потешные - люди в шерсти!
  За порядочной обнаженной девушкой должен следовать поклонник с корзинкой; пусть носильщик носит моё золото, а я не унижусь до кошелок, потому что я не кошелка! - Девушка засмеялась, и её радость освещала тёмные подворотни с целующимися японскими городовыми.
  - Алиса Длинные Ноги? - лорд Мальборо раздирал шею, не хватало воздуха от полноценного счастья.
  - Мужчина, вы - богатый? - из мрака показалась поднятая выше головы бесконечная ножка Алисы, а за ней - удивленное личико красавицы. - Вот и прекрасно!
  Поднимите мои золотые монеты - я их выбросила.
  И работайте моим пажом - миленьким евнухом в инвалидном кресле!
  Васильки мне не дарите, только - розы и настурции.
  О шипы розы чёрт рыло уколет и убежит с громкими рыданиями, а от запаха настурций лукавый превращается в ведерко для льда!
  Где я восхитительная?
  В каком измерении?
  Где мои поклонники: миллиардеры, Принцы, Короли? - Алиса с улыбкой посмотрела на лорда Мальборо, и его страхи - что девушка превратилась в зомби - рассеялись.
  - Я тряхнул стариной - ударил по призраку моржовой костью, прогнал привидение за тридевять земель.
  С детства меня волнуют прима-балерины, а призраки - не интересуют, потому что в очах призраков - пустота, а не затаённая радость! - лорд Мальборо вздрогнул, оглядывался.
  Лицо его щедро покрывалось липким зеленым потом.
  - Лорд, я вижу, что под кожей у вас другое лицо - чистое и надежное, девичье! - Алиса приоткрыла ротик, шагнула к лорду, оступилась на коврике из волос мздоимцев.
  Падала, но заботливый галантный куртуазный лорд Мальборо подхватил девушку за груди, поставил под акацией - памятник наивности прима-балерин.
  Алиса Длинные Ноги посмотрела на дрожание грудей.
  Улыбнулась и замахала руками-крыльями:
  - Что же вы ждете, лорд подземелий?
  Вы просили, чтобы я танцевала перед Пограничным Псом Алым.
  Ведите же его ко мне, ведите, задумчивый друг с тульским самоваром вместо головы и тульским пряником в руках.
  - ГМ! Не придет Пограничный Пёс Алый на мой зов, и на ваш, удивительная праздничная Алиса, не явится, потому что - глухой он после встречи на кладбище с матерью-героиней, толщиной с Планету Сатурн.
  Мать-героиня собирала на могилах вареные яйца, конфеты и водку - так сибирская травница бабушка Агафья собирает в Чернобыле говорящие грибы.
  По ошибке жреца - вместо клюквы - бросила в корзину.
  ОГОГО! страху натерпелся Пограничный Пёс Алый под осуждающим взглядом прожекторов маленьких глаз матери-героини.
  Жрец потерял мужскую силу и способность слышать зов предков и прима-балерин!
  - Сила! Что вы знаете о Силе, смертный лорд Мальборо с бубенцами на гениталиях? - из тьмы вынырнул эльф - породистый, золотокожий с длинными седыми кудрями ниже пояса. Лицо эльфа выражало бесконечно презрение к людям и Вселенскую тоску в салате с безысходностью. - Через двести пятьдесят милионов лет от вас не останется даже купеческого звания, а пуанты красавицы прима-балерины закаменеют, обрадуют взор инопланетного зеленорылого царя.
  Вместо головы у инопланетянина - кастрюля, а уши - льдины. - Эльф, словно бы нехотя, приложил руки к грудям Алисы Длинные Ноги, взглядом показывал, что находится в другом Мире, а груди - груди его не волнуют, не поднимают в душе интерес волнЫ. - Бегаем, устремляемся, рассматриваем в книгах картинки, возбуждающие воображение, а - зачем?
  Все умирают, даже - бессмертные эльфы!
  Время перемалывает кости и страдания, бросает песок в глаза городов.
  Вы танцуете, прима-балерина, и - напрасно! - небрежный кивок в сторону Алисы, словно клювом собирал пшеницу. - Через двести пятьдесят миллионов лет о вашем танце кит не вспомнит; всполошится, воды выпьет и покачает интеллектуальным хвостом - в хвосте у кита мозг.
  Лучше под дерево на травку прилягте, красавица, и ждите, пока ноги ваши не зажиреют, а на голове вырастут рога чёрта.
  К чему прыганье, если смерть не перепрыгнешь.
  И вы, лорд Мальборо, организуете, способствуете, мечтаете, что вас запрягут вместо коня в телегу, а придет время - на трех лошадях на кладбище вас повезут.
  И ваши мысли о Пограничном Псе Алом развеются вместе с пылью из-под лаптей кладбищенского сторожа Ивана.
  Всё - ерунда, всё - пустое! - эльф опустил руки на шелковые бедра Алисы.
  Девушка переводила наивный взгляд с эльфа на лорда Мальборо, не понимала язык жестов эльфа.
  - Ой, эльф, вы - пессимист! - лорд Мальборо обозленный (больше поведением эльфа - безысходность безысходностью, но зачем же ЧУЖУЮ прима-балерину трогать?) закусил кончик длинной брови. - Честь...
  - И честь - пустой звук, даже менее насыщенный, чем звук из моих красноказарменных ягодиц! - эльф с превосходством сплюнул под ноги лорду.
  - Правда, Истина, поиски...
  - И Правда, и Истина - ерунда!
  Безысходность в Правде и Истине, всё в Мире неинтересно, всё - бессмысленно, как и любовь! - эльф зевнул, показал три ряда фиолетовых зубов - капкан на медведя.
  - Цыть, тресковый вы хвост! - Алиса Длинные Ноги пошутила, согнулась в шутке, выгодно распрямила фотонную спину, подмигнула эльфу - так комарик подмигивает соловушке. - Догоняйте меня, древний эльф!
  Из вас кварцевый песок сыплется!
  Догоните, я - ваша!
  Вы сказали, что у кита мозг в хвосте, а вы - треска рыба!
  АХАХА-ХА-ХА!
  Видите себя в зеркале эльфом, а на самом деле вы - треска!
  ХИ-ХИ-ХИ-ХИ-ХИ!
  Ножку я поднимаю выше головы - в день много-много раз; одни стяжатели говорят, что это - хорошо, другие вступают в спор с первыми, рвут на них пейсы и кричат громовыми голосами:
  "Отцы ваши - еловые шишки, матери ваши - адвокатши без трусов, если вы утверждаете, что поднятая выше головы нога прима-балерины - ХОРОШО!
  Нет, не ХОРОШО, - а - СВЕРХХОРОШО! АРХИХОРОШО!
  ПРЕОТЛИЧНЕЙШЕ!"
  Никто из моих поклонников не сказал, что моя ножка - безысходность, пустое.
  О чёрной дыре часто упоминают, сравнивают её с розовой пещерой; где Чёрная дыра Вселенной, где розовая пещера - не знаю, потому что я очень умная, ум на ум даёт бесконечность ума, а вытаскивать из бесконечности нужное знание, остроумный ответ - долго и нудно!
  Мудрствуете, эльф, и - если моя красота для вас - безысходность, то не догоняйте меня!
  Мудрец - сами перед собой перед зеркалом танцуйте - в зеркале ищите Правду, но не найдете её, а рыло черта увидите и поцелуете чёрта в потрескавшееся козлиное копыто. - Алиса легко сорвалась с места, запрыгнула на яшмовый столик, станцевала потешный короткий танец (губки - сердечком, ножка выше головы - "СЮ-СЮ-СЮ! ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ!"), слетела золотой чайкой со столика, побежала.
  И ягодицы её отсвечивали золотыми глазами Магриба.
  - Как же так выходит, что прима-балерина - пустота, безысходность, а догонять её - глупость, потому что через двести пятьдесят миллионов лет не вспомнят краснорылые коровы о салках-догонялках с прима-балериной! - эльф перемигнулся с лордом Мальборо, щипал себя, чтобы кровь бежала быстрее, разогревала нервные окончания. - Если побегу за девкой, то все мои теории - пустяки, цветочки на яблоньке.
  - Я вам не скажу о будущем, эльф, - лорд Мальборо поспешно натянул шапку Мономаха на уши, высоко поднимал колени - тренировался перед забегом, понимал, что Олимпийские дистанции - потеха, по сравнению с бегом за обнаженной прима-балериной. - Побегу! Ждут меня мысли и танцы прима-балерины Алисы Длинные Ноги!
  Вы же оставайтесь, гномов встретите - передавайте привет квадратным ожившим человечкам.
  В прошлую пятницу я ванну принимал с шампанским.
  Сомлел, пульс измеряю и думаю о Родине, я всегда размышляю о высоком в ванной!
  Гном дыру в полу пробил, вылезет из пещеры - грязный, бородатый с киркой - зубы бы ему кошачьи этой киркой выбить.
  Я сначала гнома за чёрта карликового принял.
  Водой в него брызгаю с лавандовым маслом, а гном хохочет, пасть у него - пещера с урановыми жилами.
  Выскочил бы я из ванной, но стыдился своей наготы - неприлично размахивать перед гномом гениталиями.
  Вы, эльф, чудесно заметили бубенцы на моих гениталиях, я темноты боюсь, поэтому подбадриваю себя звоном колокольчиков на мошонке.
  Сидел в ванной, ждал, пока гном не заснет, вода заледенела, но я терпел, потому что стыд слаще позора.
  Осторожно вылез, храпящего гнома обыскал, оправдывал свои действия поисками Правды - Правду в кошельке и карманах гнома искал, а нашел три золотые монеты.
  Вы, эльф пессимист, если гнома обворованного встретите, о безысходности ему расскажите, что деньги - пустое, не нужны будут деньги через двести пятьдесят миллионов лет, они превратятся в бабочек.
  Гномы бабочек не любят, не жалуют, а поймают - раздирают насекомое зубами, чавкают громко, в животных превращаются!
  Я же за Алисой побегу, она - мой локоть; близок локоть, да не укусишь.
  Зубы веером к небу взлетят после укуса!
  Далеко Алиса не убежит, забудет о своих словах и обещании - "Догонишь, я - твоя!".
  Смысл этих слов не понимает, но часто повторяет, потому что красиво звучат, благородно - так девушка в бане примеряет банщику свадебное платье, оттого, что даже банщик в платье - красавец!
  Алиса Длинные Ноги остановится, наклонится - легко наклоняется гибкая лоза, а зрелище это - семь часов можно смотреть и не потерять решительности, и через семь часов склоненная Алиса покажется Галактикой Млечный Путь! - лорд Мальборо убежал, оставил эльфа наедине с одиночеством.
  Эльф переоделся в ночной халат, долго охал и ахал, жаловался себе на Судьбу; впадал в лихорадку, трясся, скидывал и снова надевал красные туфли с длинными загнутыми концами.
  Робел, не смотрел на дрожащие колени, вспоминал взгляд Алисы - нежность и здоровье во взгляде потерянной во времени прима-балерины!
  - Гори она в аду, нарушительница пустоты и разрушительница безысходности! - эльф не выдержал и полетел на крыльях интереса за Алисой - стрела Амура, а не эльф.
  Крылья дракона за спиной эльфа нагнетали воздух в лёгкие, подгоняли, разгоняли сердце до скорости ветра.
  Не выдержало сердце, заболело и не посоветовалось с хозяином - отказало, об его мать!
  
  Умирающий эльф свадебным сундуком скатился под ноги Алисы (девушка уже забыла о разговоре с эльфом, о его затаённой теории безысходности).
  Алиса Длинные Ноги собирала фиалки на берегу ручья с золотыми самородками вместо камней.
  Наклоненный стан говорил о многом!
  - Ага! Безысходность! - эльф нерешительно тянул каменеющие руки к айсбергам грудей Алисы. - Мы поговорим о Чёрных дырах Вселенной! Потом...
  После бала!
  Дайте мне камень ума, Розалинда!
  Здоровье поправлю и тогда - ОГОГО! решу... - эльф дернулся сломанной лыжей и затих на двести пятьдесят миллионов лет.
  Перед смертью увидел небо в звездах, улыбку Алисы на небе и рядом с улыбкой - затаённый вход в Райские кущи.
  - Эльф, вы богач? - Алиса сахарным пальчиком потрогала правый деревянный глаз эльфа.
  Округлила озерные очи, хлопала ресничками-крылышками колибри!
  Лорд Мальборо подоспел Скорой Помощью.
  Пнул неподвижное тело эльфа, наклонился (подражал поклону прима-балерины, но не дотянул до десяти баллов).
  С отвращением поцеловал эльфа в лоб.
  Снял с него полосатые зеленые панталоны и поставил труп на четвереньки - по древнему обычаю эльфов с гор.
  Вопль ужаса чёрной волной вырвался из носоглотки лорда.
  Алиса охала и ахала от изумления.
  Мертвый эльф менял форму и мировоззрение.
  - Пограничный Пёс Алый! - выдохнул с ужасом лорд.
  Глаза его потухли, губы дрожали, а пальцы мелко-мелко бегали по мертвому телу. - Не знаю, эльф превратился в жреца, или жрец Пограничный Пёс Алый украл тело и мысли умершего эльфа!
  
  
  
  Если он Пограничный Пёс Алый, то не нужно тебе, прима-балерина, перед ним танцевать, в смущении поднимать ножку выше головы, прельщать мертвого Небесной красотой, потому что жрец уже в аду.
  И перед мертвым эльфом не унижайся, из унижений не выудить рыбку! - лорд Мальборо застонал, вытащил кинжал и на всякий случай семнадцать раз воткнул в труп, превращал тело в ситечко для чая.
  - Если оно умерло, то мы можем сказать, что оно завещало все свои миллиарды мне! - Алиса засунула пальчик в рот, оглядывалась по сторонам, робела, и снова ресницы - бабочки - выдавали в красавице с незапятнанной честью прима-балерины робкую легкоранимую натуру. - На миллиарды построю золотые театры балета - только для себя; под конвоем фей буду перелетать из одного театра в другой, танцевать.
  Превращу сцену - всенепременно из бриллиантов - в столик в шикарнейшем ресторане.
  - Не рви мою душу, прима-балерина! - лорд Мальборо успел задержать Алису (девушка наклонилась поцеловать мертвеца во вспененные чёрные губы). - Я не уверен - умер ли настоящий жрец Пограничный Пёс Алый.
  На нём клином сошелся мой свет.
  Смирю гордыню, накину на голову прохудившийся мешок и пойду плясать в кругу костров чертей.
  Волчья шкура не спасет меня от гнева Пограничного Пса Алого, если он живой, а твой танец, несравненная красавица Алиса, спасет!
  Увидит тебя Пограничный Пёс Алый, прельстится и забудет обо мне - на счастье; язвами проказы я не покроюсь! - лорд Мальборо взвизгнул, отпрыгнул от мертвеца, спрятался за тонкую березку - прима-балерину.
  Труп поднял руку, потрогал у себя между ног и протяжно завыл; Тамбовский волк подвывал вдалеке в унисон воя трупа.
  Глаза Вия распахнулись - безысходные и пустые
  Лишь изредка чёрное пламя вырывалось из глазниц.
  Мертвец поднялся - зомби в первом поколении каннибалов!
  - Окажи мне честь, Алиса Длинные Ноги, станцуй обнаженная... АХ! вы, прима-балерины, всегда обнажены, лишь туфельки - ваш пояс целомудрия... - зомби рассмеялся холодно, выплюнул - ненужный после смерти - зуб. - Я - двуличный: Пограничный Пёс Алый и эльф в одном бессердечном теле зомби!
  Пляши, иначе призову всех ведьм в округе, чтобы они сорвали с тебя туфли на высоком каблуке и твоими же туфлями побили тебя, словно галку на птичьем базаре. - Зомби поднялся, протянул руки к нетленной красоте Алисы; вот-вот запятнает честь девушки неистовыми обжиманиями.
  - Требую уважения к девушке, она - основа основ, душистое земляничное мыло в общей бане! - лорд Мальборо отважно встал между Алисой и ожившим мертвецом, храбрился, и лужа разливалась под его ногами - лужа ужаса. - Отвечай, кто ты: Пограничный Пёс Алый?
  Или эльф без вредных привычек?
  Кругом ты виноват перед нами, даже орех головы свой не расколол в знак почтения.
  Много я видел трупов оживших, склонялся над мертвецами, кричал на них, а затем - с цветком из пластмассы - убегал с кладбища
  Жили мы бедно, батюшка мой пропивал доходы со ста деревень, пускал деньги на ветер - на ветреных прима-балерин.
  Быстрых - быстрее борзых, быстрее скаковых лошадей - любил девушек.
  Носятся прима-балерины, в танце кипят, а батюшка в бессилии за красавицами бегает, поймает - не удержит, а живот у батюшки - колокольня.
  Матушка моя - прима-балерина - не одобряла растраты и танцы ветреных прима-балерин.
  После бала пригласит девушек на торжественный ужин, каждой поднесет бокал с шампанским, а в шампанском налита смертельная доза яда - на сто спартанцев хватит.
  Ночью рабы умерших ветреных балерин в ров около нашего замка сбрасывали, а я - в чёрном плаще собирателя человеческих душ - пробирался в ров, бродил среди прима-балерин мертвых, оживлял их и целовал в покорные уста.
  Не опасался стражников, потому что знал, что в чёрном плаще выгляжу, как чёрт в болоте, а стражники чертей боятся.
  Дрожат в каморках, закусывают свининой и не выбегают дальше сортира.
  Век бы прожил с мертвыми прима-балеринами.
  Но добила меня жизнь с холодными девушками.
  И отец добил поленом.
  Оглушил меня спящего, погрузил в золотую карету и выслал из страны - курам на смех! - лорд Мальборо улыбнулся воспоминаниям, словно в забытьи потянулся к прекрасному живому телу Алисы Длинные Ноги.
  Но девушка ускользнула рыбкой из сети коварства, лжи и хитроумия, где нет ни одной золотой крупинки Правды.
  - Если я - Пограничный Пёс Алый и эльф, то кто же правит от моего имени в эльфийских лесах и в храмах? - оживший мертвец озаботился, рассматривал своё постоянно меняющееся тело - Пограничный Пёс Алый, эльф, гном, колдун, баран, чёрт, огромная живая Слива! - Твой кинжал, лорд Мальборо, не даст мне знаний и ума!
  Сердце моё окаменело, душа улетела в ад, денег нет...
  - Нет денег? Мерзавец! - заскучавшая Алиса услышала о деньгах, всполошилась, щечки её (верхние) покраснели углями. - Требовал, чтобы я станцевала бесплатно?
  Умер ты, а совесть к тебе даже после смерти не пришла.
  И не стыдно, упрашивать прима-балерину, если нет денег? - Алиса приложила масляные ладошки к роскоши щёк.
  Качала золотой головкой.
  И вся фигура девушки выражала крайнее отчаяние!
  В ответ зомби захохотал, взмахнул рукой, и на прима-балерину навалился сладостный сон с феями и горами золота.
  Очнулась девушка в темноте, прислушивалась к ощущениям в теле, проверила: честь - душевная и физиологическая - не нарушена.
  В сейфе добродетели спрятана честь Алисы!
  Издалека доносился визгливый голос лорда Мальборо, но его перебивал бас зомби - так контрабас заглушает флейту.
  - Ножки мои поцелуй; ты от поцелуя не обеднеешь - балерин мертвых целовал, а моим ногам - польза от живительного поцелуя лорда.
  В пляс ножки отправятся, если ты поклонишься, назовешь меня царем ночи и облобызаешь меня, как карамельку.
  Неужели, я хуже прима-балерины, если ты мне почтение не оказываешь, собака трусливая!
  Поцелуй меня, не заледенеешь, колокольчики не отвалятся с гениталий!
  С мясом вырву твои бубенцы, если глаза свои бесстыжие к моим глазам не приблизишь.
  Пропади ты пропадом в аду, лорд.
  В землю себя не сажай, не прорастешь.
  Алиса - стыдливая барышня, прима-балерина, а таланта в ней больше, чем у тебя гордости.
  Грудь выпячиваешь, а твоя грудь - палка в колесе по сравнению с аккуратными грудями Алисы.
  В трубу тебя закатаю и отправлю вслед за бароном Матхаузеном! - зомби подавился криком, закашлялся.
  Надрывно кхеркал, словно проглотил болотного царя.
  Послышались участливые хлопки, Алиса догадалась - лорд Мальборо стучал ладонями по спине зомби, успокаивал навечно.
  Девушка напрягла мышцы спины, красиво откинула головку назад - не видела в темноте, но знала, что - красиво, потому что сиксилиарды раз на тренировках осматривала себя, вскрикивала с полновесным восторгом:
  "Ах! Хороша! Великолепна!"
  Вдруг, что-то узкое, масляное - кнут или змея - хлестнуло по линзовой ягодице Алисы.
  - ОХ! Я уничтожила свой талант в темноте, в ад попала, а черт меня хвостом стегает - плута французского изображает из себя, а, если рот откроет, то, наверняка, слова исковеркает, как борозду под картофель! - Алиса Длинные Ноги вскрикнула, подняла ножку выше головы: темница - темницей, а репетиция - репетицией.
  Щупала темноту, продвигалась с осторожностью лисы в курятнике.
  Голоса зомби и лорда Мальборо замолкли факелами под водой.
  - Придете заискивать передо мной, черти из темноты!
  Ославили девушку - честь не запятнали, но одну оставили лорд и зомби, поэтому - пирог вам в форме гроба на ужин! - Девушка наступила на что-то мягкое, оно завизжало, бранилось на древнем арамейском языке, и казалось Алисе, что слова - дурные, нехорошие, потому что - громкие!
  Алиса Длинные Ноги покачнулась, размахивала ледяными руками - белая Метелица - схватилась за рычаг.
  Показалось, что это рычаг, и не до раздумий девушке, которая не присягала Луне, а радовалась Солнцу.
  Алиса Длинные Ноги повисла, рычаг подался, опускался медленно, как самомнение балерона.
  Вдруг, вспыхнул яркий свет - сотни противолодочных прожекторов зажглись в ритме вальса.
  Алиса увидела - да рычаг, огромный, в форме моржовой главной кости, и на рычаге - череп и кости нарисованы художником-авангардистом.
  Череп и кости напоминали кролика и блин.
  
  
  
  Зомби и лорд Мальборо заверещали тонко; но рук не отпускали, держались за руки друг друга - будто маленькие дети в детском садике.
  Тектоническая плита под их ногами сдвинулась.
  Обрадовалась гигантская воронка с синими и зелеными дымами, из воронки ухнуло, показался огромный палец.
  Захохотало внутриутробно:
  "Воздаяние!"
  С чудовищным чмоканьем зомби и лорд Мальборо скрылись в воронке - кричащие о помощи, жалкие для девушки, потому что красавицы любят только героев!
  - Моя госпожа, скоро третьи петухи пропоют! - миленький зайчик подбежал, уморительной лапкой ласкал правую коленку Алисы, и в черных глазках зверька плескалось море безумия. - Бежим, пока на нас потолок не обрушился - узнаем под камнями, сколько стоит фунт гороха в Киеве!
  Верьте мне, потому что я в Киеве два года штандартенфюрером работал, переливал кровь из пустого в порожнее.
  Правду искал, хотя и заяц!
  Укоряли меня зоофилы, иногда били плеткой по глазам, а защитники Природы колотили палками по моим - муси-пуси - пяткам.
  Не хотели, чтобы простой зайчишка обрел независимость, нашел свою Правду; по мнению людей - Правда принадлежит человечеству, а не зайчячеству.
  Все старания заячьи найти Правду оказались пустыми.
  Громыхал я черепом по мостовой - мама, горюй!
  Добрые Амстердамцы хлопотали за меня в Сейме, подсовывали прима-балерин в постель из соломы, искали на мне плешивое место с блохами, потому что блохи - дети добра.
  Обещали пост бургомистра, но не предоставлялась возможность для зайца.
  Хотели меня в Космос запустить в бочке с порохом, но не сошлись в цене: зайчатина паленая нынче дорогая.
  Долго я изучал кабалу, надеялся, что под водку и селедку язык кабалы укажет мне дорогу к Правде.
  Брошу кусок селедки в стакан водки, наблюдаю за рождением новой жизни: на хвосте селедки вырастают глаза и зубы нечеловеческие.
  Однажды выскочила мутированная селедка из стакана, схватила зубами карандаш и нарисовала сцену: подземелье, рычаг, обнажённую супер-балерину - неумело создание рисовало, но тщательно прорисовало на балерине каждую точечку, линию и волосочек.
  Сегодня вас увидел на рычаге, понял: не обманула селедка из стакана с водкой, Правду предсказала, или она сама - Правда!
  Вас люблю, Алиса, бежим на траву-мураву!
  В ответ Алиса Длинные Ноги почесало зайчика за ушком, не удивлялась уму зайца и его манере речи - так чёрт не удивляется гостям из Будущего.
  Зайчик перевернулся на спину, подставил брюшко с татуировками: могилы, виселицы, ножи со стекающей кровью.
  Животное билось в конвульсиях, его добренькую мордочку искажали гримасы страсти и судороги ужаса.
  Клыки вылезли - длиннее ушей заячьих!
  По бархатной коже Алисы побежали шаловливые пупырышки:
  - Не удивлюсь, если в микроскоп на тебя посмотрю и увижу блох с глазами тунеядцев, зайчик миляга!
  СЮ-СЮ-СЮ!
  ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ!
  Ты - маленький негодяй, получил то, за чем стремился с рождения - ласку прима-балерины!
  Надо бы найти золото, но ты прав - пора убегать, а то с золотом полетим вслед зомби и лорду Мальборо.
  Они - гуси перелетные?
  Полетели на юг? - Алиса буквой "О" округлила коралловый ротик - памятник нежности.
  Зайчик с состраданием - так профессор принимает экзамен по математике у балерины - посмотрел на девушку.
  Тяжело вздохнул по-растамански.
  - Пограничный Пёс Алый и лорд Мальборо не в космос улетели, а - в Чёрную Дыру ада, где зубовный скрежет и ядовитая саранча со змеиными зубами.
  Но как гуттаперчевая прима-балерина выживет в суровом Мире бродяг и нищебродов? - на глаза плюшевого зайчика набежали белорусские росинки слёз.
  - Надоели мне нищие философы, - детская улыбка раздвинула губы Алисы Длинные Ноги в прощальном китайском салюте имени Дракона. - На лужайке меня ждет Принц миллиардер на Белом известковом Коне.
  Пусть Принц не думает, что я - игрушка в его робких руках пианиста.
  Если не заслужит моё уважение - плюну на Принца, закину его в нору барсука.
  Перед молодой очаровательной прима-балериной открыты двери всех дворцов и Сокровищниц!
  А ну-ка, утомленный тьмой зайчик!
  Догоняй меня!
  Догонишь - я твоя!
  
  Белый Конь Принца оказался резвым чёртом. Он принёс Алису в Королевство Кривых Лиц.
  Танцы прима-балерины на столе в кабаках привели искушенных Королей в поднебесный восторг.
  Уже шли приготовления к свадьбе: Алиса дала своё согласие на брак с Принцем Фаршем - миллиардером, красавчиком, учтивым девственником арфистом.
  Но другие прима-балерины устроили заговор и изгнали Алису Длинные Ноги на Аляску - край снегов и золота, где девушка танцем раздвигала льды и сердца поклонников.
  Когда новые подружки поехали на гастроли на Конец Света, то Алиса шла в первых рядах белых медведей...
  
  
  ВНЕБРАЧНЫЙ СЫН ЛЕДЯНЫХ ГОР
  
  ... И вот затихли восторженные крики любителей балета, затих стук каблучков на золотых столах.
  Сопение и рыдания опустились в души взволнованных балетоманов.
  Крепкие бесконечно длинные ноги Алисы мелькали белыми цаплями.
  Девушка танцевала среди трупов и полутрупов (сердца поклонников не выдерживали ослепительной красоты Алисы).
  Фанаты умирали с улыбками на серых волчьих лицах.
  Алиса Длинные Ноги искала партнершу для парного танца; ОХ! тяжело найти достойную прима-балерину, напарницу, свет от которой воскрешал бы полумертвых золотопромышленников с губами кроликов.
  На золотом столике - с поднятой выше головы ногой - танцевала высокая хорошо сложенная девушка без трусов, лань среди дикобразов.
  Взгляд красавицы потерянный, ягодицы помяты.
  На бедрах и на груди застыли поцелуи миллионеров.
  Рыжие кудри на лобке прима-балерины соперничали в блеске с золотыми самородками.
  - Миленькая красавица с бесконечно ледяными ногами, - девушка поклонилась Алисе, подпрыгнула, улыбнулась профессионально - белочка на пирожном. - В твоем животрепещущем танце скрыты яблоки и груши Райские!
  Я с детства Правду ищу: в ванной омываю великолепные перси и представляю, что они - Правда; в садике собираю грибочки и яблочки, вижу в них Правду.
  Только Правда эта - не взаправдашняя, а - легкомысленная с налетом гнусной подлой клеветы чертей.
  Балетное училище я окончила, на диване мечтам предавалась - обнаженаня, тараканы слепли от моей красоты, и в тараканах раздосадованная Правду видела.
  Посылку мне балерон приносит - гадкий балерон, бородатый, тщедушный, из панталонов у него торчит солдатский сапог - символ мужественности.
  Открыла посылку, а в ней - рука отрубленная: белая, изнеженная с дорогими перстнями на пальцах и с татуировкой на запястье "Щука и меч"!
  На пергаменте письмо - незатейливое, кастрат из Миланского театра обладает более напыщенным слогом, чем автор письма.
  Я с прохладными глазами развернула пергамент и ухнула в бездну, откуда выскакивают черные козлы.
  "Если ваши груди задрожали от моей посылки, прелестная прима-балерина, то не бросайте пергамент в огонь; вспыхнет чёрным пламенем и взорвет дом с вашим великолепным снежным телом! - поэт после слова "снежным" капнул, наверно, слезы радости на письмо. - Дочитайте письмо, поднимите ножку выше головы в знак согласия - так инки показывали ацтекам, что готовы к жертве.
  Я с подзорной трубой сижу на колокольне в городе Пиза, увижу вашу ножку - обрадуюсь, потому что она - к нашей краснознамённой свадьбе.
  Гуси и утки женятся без поднятых лап, а мы - с поднятыми выше головы бильярдными ногами.
  Подойдите к окну, бережно оближите лиловым язычком подоконник, вернитесь к самовару, заварите чай из полыни - помогает от камней в почках; позовите придворного раба и высеките его казацкой плёткой со свинчаткой, бейте его до тех пор, пока не покроется язвами тяжелой болезни.
  После чая и избиения раба почувствуете шум в ушах, словно медведь взлетает на реактивном самолёте.
  Проведите рукой по внутренней стороне бедер.
  Обласкайте взглядом свои ножки, пощупайте великолепнейшую ткань вашей волшебной кожи.
  Выйдите из дворца и направляйтесь к чертовой мельнице имени Никола Васильевича Гоголя - писателя неизвестной национальности; в гробу переворачивается веретеном, стонет, потому что москали полагают его русским писателем, а хохлы - украинским.
  На мельнице увидите козлобородого черта, запряженного в телегу с мукой.
  Не браните чёрта, нелегко ему без прима-балерин и ласки купцов, оскотинился до животного состояния, мычит, телится.
  Спросите чёрта с пристрастием и воткните ему ветку мимозы в рыло, проверните, чтобы кровь чёрная хлынула из лукавого рыла:
  "Чёрт, а где Правда зарыта?"
  Чёрт не ответит вам, слюни повиснут на его лусале.
  Головой будет мотать так, что приходской священник с удивлением спросит жену:
  "Не прокиснет ли капуста от козней чёрта?"
  Возьмите у мельника нож и вырежьте своё сердце, прима-балерина!
  После приключений сердце выскочит легко, упадет на золотое блюдце.
  Я вам - в знак почтения - руку свою прислал отрубленную, а вы мне отошлите - своё сердце балеринское животрепещущее.
  Предложение руки и сердца - к свадьбе.
  Без сердца проживете, потому что вы - бессердечная, не любите меня!"
  Дальше буквы смазаны ручьем слез моего жениха.
  Я раздумывала - поступить ли так, как он желает, или уйти в монастырь прима-балерин.
  Вдруг, проклятия ворвались в мои уши - так врываются крестьяне в осаждённый замок.
  Далеко-далеко завопило и грохнуло; я - шикарная в своей наготе - на балкон золотой выбежала, наклонилась - к величайшей радости поклонников, в трубу зрительную смотрю на город Пиза, где всё наклонное и падает.
  Под башней увидела труп своего воздыхателя.
  Однорукий бандит не удержался на башне.
  Свалился под копыта боевых коней: собаки разрывают его плоть янтарными немытыми зубами.
  Не получил жених моё сердце, ОХ! не получил, человек с якорем на шее.
  Сейчас думаю: зачем мне жених на башне в Пизе, если я танцую на столиках в кабаках - шикарная девушка с очами на Восток! - балерина нежно поцеловала Алису Длинные Ноги в гранатовые губы, прижалась грудями к грудям, чтобы не замерзнуть в танце. - Назови себя, прелестница, чтобы я Принцам и Королям рассказывала, что видела кудесницу балета в кабаке с гномами.
  - Не в кабаке, а в храме Искусства! - Алиса легко запрыгнула к балерине, взяла её за руки, словно за спасательные канаты на "Титанике". - Ты тоже - профессионалка молодая, до звезд допрыгнешь!
  Не Королям и Принцам, а хореографам и режиссерам в Большом Театре России расскажешь, но они без твоих слов меня изучили от пяток до ноздрей - так усердная арфистка изучает гуся, из жил которого изготавливают струны.
  Примут тебя в Большой Театр на вторую - после меня - роль!
  А сейчас - танцуем сложный парный балет, имя которому - Восторг! - Алиса засмеялась, подпрыгнула резиновым мячиком, задрожала, и начался свистящий танец с искрами из-под каблуков, с подвизгиваниями, спасательными кругами на поясе.
  Напарница танцевала с душой, но не дотягивала по дыханию до высот - никогда не устающий - Алисы.
  Утомилась и упала со столика, тяжело дышала.
  Жестами показывала, что дальше нет сил танцевать с Алисой - эталоном нравственности и выносливости.
  Алиса подняла ножку выше головы, округлила губки сердечком, посмотрела на отдыхающую новую подружку, выпятила озерные очи:
  - СЮ-СЮ-СЮ!
  ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ! - и впервые почувствовала слабость в ногах-рельсах.
  Она спрыгнула со стола, каблучок вонзился в глаз бородатого купца из Афин, не дрогнул купец - живой или мертвый, имитировал сосновый гроб или замаскировался под труп.
  Перед глазами Алисы поплыли розовые Птицы Счастья, защебетали золотокрылые феи.
  Девушка опустилась на ложе из лепестков роз.
  И перед погружением в сладостный сон-обморок с негодованием подумала:
  "Нет ни одного порядочного гусара, кто бы поддержал меня, когда я падала в кроватку; несчастненькая я комета без радужного хвоста.
  У павлинов - хвост красивый, а у меня попа - блестящая, превосходная!"
  Саркастический смех пробил приятные розовые сновидения: цветочки, барашки на лугу, магазин модельной обуви.
  Алиса открыла ореховые глаза, схватила пустоту за руку и вскрикнула с надеждой, что облачка окутают её прохладой:
  - Жарко от страсти!
  Не Жар-птица я, но сердце бьется канарейкой в золотом Дворце!
  Где же Принц богач миллиардер, который избавит меня от страданий? - последние слова Алиса прошептала в испуге: Принцы избавители - разные, случаются и маньяки.
  - Особенное сегодня витает в воздухе, волосы мои из белых превратились в шахтерские чёрные кудри! - молодой гусар склонился над Алисой, тяжело дышал, но взгляд его - ледяной и прозрачный - нёс в себе скуку и безысходность. - Вы в другом Мире, восхитительная прима-балерина Алиса!
  Я слишком красив для вас... О! Волосы снова побелели от ужаса!
  Во льдах - смерть и страх!
  С детства боюсь своего Мира, обожаю его и боюсь, потому что я - моральный мазохист!
  Родители уверяют меня, что я никогда не умру от холода, но яички мои каждый раз сжимаются, когда льдины с треском сталкиваются, а Мороз Иванович щекочет мою грудь волшебным ледяным посохом!
  Я - Принц, сын ледяных гор! - несколько минут Принц смотрел на жаркие груди Алисы Длинные Ноги (от грудей поднимался пар, как над кастрюлей с пельменями).
  Схватился руками за лицо, качался осиной на ветру.
  Шкура искусственного тигра из магазина Ашан прикрывала узкие плечи, а босые ноги оставляли в снегу кровавый след - заметку для гончих.
  (Алиса заметила, что кровь у Принца не голубая!)
  - Принц, вы богатый? - Алиса вскочила, подняла ножку выше головы, размахивала лыжными палочками рук - разогревала застоявшееся тело.
  - Разве не любовь правит Миром? - Принц с презрением рассмеялся в лицо дрожащей красавицы, и вопли его горче воплей павианов в Лондонском зверинце.
  Презрения в смехе больше, чем дёгтя в бочке с Калифорнийским мёдом. - Я миллиардер; всё вокруг моё, родное: горы, реки, леса, луга, стада баранов, табуны коней, стаи жирных куриц. - Безжалостный взгляд Принца остановился на соединении ног Алисы, Принц взглядом высасывал из девушки жизненную энергию.
  - Разве у меня непорядок в теле? - Алиса обеспокоилась, рассматривала себя, переводила робкий взгляд куропаточки с ноги на ногу, с груди на грудь, полуобернулась, охватывала взглядом ледяное поле ягодиц. - Меня в детстве часто подружки бранили за длинные ноги; завидовали, поэтому придумывали ужасы о моих ножах - балет содрогается от моих танцев, медведи в Заполярье пляшут!
  Подруженьки пугали, что мои ноги - когда я через сто сиксилиардов лет умру - не поместятся в гроб, будут торчать из домовины флагами поражения.
  Красавицы балерины советовали отрубить ноги, пока я молодая; ступни отрастут, как у ящерицы хвост.
  Я робела, конфузилась - страшно без ног, возможно, задохнусь от слёз, когда увижу себя коротконогой, короткостриженой матерью-героиней.
  Однажды решилась: украла у батюшки нож и ржавую пилу; отец инструменты хранил под подушкой, ждал чёрта со свиным рылом.
  Вечером завалится отец на диванчик, откинется на мягкие подушки из кожи индейки и мечтает, а по ногам доброго папеньки мышки домашние бегают суетливые, глазками-бусинками - морг-морг - о смерти напоминают.
  "Если чёрт ко мне нежданно заявится без подарка, - в этот момент батюшка многозначительно поднимал указательный палец правой руки вверх, а левой рукой яростно чесал между ног, искал чёрта в зарослях, - я - с помощью столярных инструментов - быстренько для чёрта эшафот сооружу.
  Повешу чёрта на веревке - к ядреной матери!" - отец вскакивал, наливался злобой и неистовой силой могильщика пролетариата.
  С лошадиных губ батюшки срывалась морская пена, а глаза вылезали, шарили по комнате, искали - кого бы убить.
  В этот момент я думала, что лучше бы чёрт пришел, чем мой батюшка добренький, сахарный.
  Мы с маменькой выливали на голову батюшки ведро кипятка и ведро ледяной воды; от перепада температур сосуды в носу отца лопались, кожа слезала лохмотьями, и - похожий на прокаженного карлика - отец успокаивался до следующей белой горячки.
  В тот злополучный вечер я с отцовскими инструментами пошла на берег реки Сена, думала, что с видом на воду проще отпиливать себе ноги.
  Солнце красиво озаряло макушки нудистов, и через несколько минут последние лучи так же нежно осветят мои обрезанные ножки прима-балерины!
  Я подняла нож, но в тот же момент медведь меня обнял капканными лапищами, дохнул в затылок могильным смрадом, а лапы медведя покоились на моей недоразвитой груди.
  Нож и пила выпали из тонких моих рук.
  В головке слайдами мелькали картинки, я видела себя в Раю, а Правда - далеко-далеко внизу - уплывала от меня на сахарном ватном облачке.
  "Девочка, об твою мать! - мой избавитель вскричал, развернул меня к себе лицом - чудище, страшнее павианообразного паука я даже на Соборе Парижской Богоматери не видела! Желтые слезы монстра смешивались с хохотом и рыданиями - каша из слов и всхлипываний. - Маньяк я Парижский - национальное достояние.
  Днем сплю, а по ночам работаю - не легче, чем у каннибала балерона работа.
  Пристаю к порядочным девушкам, к тебе бы пристал, если бы ты с пряником и книжкой Бальзака присела на скамеечку в Саду Грёз.
  Но увидел тебя с медведем убийцей, ножом и пилой - сердце моё оборвалось усталым путником, свалилось на острые камни бездуховности.
  Над счастливыми измываюсь, а бедных спасаю, потому что я - пирожок!
  Я - старик, сейчас откроюсь тебе и денег дам на туфли на высоких каблуках, а не на новую пилу и финский нож.
  Финны с ножами спят, боятся ночных призраков убитых медведей. - Маньяк задыхался от внутреннего кровотечения и сдавленных козлиных рыданий.
  Потешный вид нездорового маньяка вернул меня в жизнь; я вдруг ясно осознала, что мои длинные ноги - богатство, волшебство, по сравнению с короткими ножками подружек и деревянными культяшками старого маньяка.
  "Да будьте вы прокляты во веки веков, дедушка инвалид! - я прошептала, осыпала поцелуями бородатое отверстие рта калеки. В тот миг мне казалось, что говорю правильное, что не проклятия насылаю, а желаю здравствовать, прожить дольше двухсот миллионов лет. - Да выскочит горестный чёрт из зеркала и утащит вашу заштопанную душу".
  Я побежала от маньяка, возле будки полицейского остановилась, взглянула на вопящий ком тряпок и зловонного мяса - то, что осталось от маньяка после моих проклятий.
  Прокричала нежно, с переливами соловья в утомленном голосочке:
  "В добрый путь по реке забвения на ладье Харона, дедушка!" - Алиса Длинные Ноги бросила быстрый игольчатый взгляд на уши Принца, изучала анатомию снежного человека: - Принц, вы - не оживший маньяк из моего детства?
  Взгляд Принца заледенел, серое холодное пламя - от которого замерзают слова и взгляды - било фонтаном из его глаз.
  Наконец, белые губы Принца заскрежетали, зазвенели льдинками:
  - Очи мои - свет Звезд!
  По ночам из них вылетает серая радуга.
  Тонкие белые губы подобны мечте о Правде!
  Во льдах Правду ищу, в каждую полынью заглядываю, растопыриваю ягодицы, когда наклоняюсь к бездне воды, опасаюсь, что медведь полюбит меня сзади.
  Не полюбил, проказник с замашками пьяного геолога.
  - Принц, пойдем в твой Дворец, а то ягодицы мои замерзли, а соски затвердели, дрожат сосульками на крыше Мира! - Алиса робко улыбнулась, носком туфельки чертила в снегу, рисовала дом с трубой и окошком. - Не желаю видеть иней на ресницах, а шепот ледяных призраков не заменит мне восторженные крики поклонников.
  - Мой Дворец дальше, чем твои ноги раскинулись во Вселенной! - Принц гордо расправил плечи, выгодно отставил тонкую ножку - макароны в Царском Селе сравнятся с ножкой Принца. - Станцуешь передо мной во Дворце, красавица, и Солнце в темных подземельях вспыхнет на твоих замечательных - арбузы - ягодицах!
  А сейчас я станцую, не зря тридцать лет занимался среднестатическим гей-балетом в Милане и Нью-Йорке. - Принц прижал Алису Длинные Ноги к соломенной груди, глаза его запылали лисьими зарницами.
  Лицо исказила гримаса первостепенного балета.
  И Принц отплясывал лихо, подпрыгивал, взвизгивал, падал на колени, ходил колесом - мельник в западне.
  - Ответь, луноликий Принц, разве я не лучше всех бриллиантов в мире? - Алиса опустила ресницы, шептала безумно, подражала домовым.
  - Догоняй меня! Догонишь, я - твой! - Принц выплюнул сгусток алой гранатовой крови; напружинил остатки бицепсов, разорвал жилы на животе.
  Живот его от телесной страсти превратился в баскетбольный мяч.
  Принц молча бросился в пропасть, летел красиво, раскрыв душу и растопырив тонкие масонские руки.
  Алиса Длинные Ноги засмеялась, не прыгнула в ад.
  Она побежала окольной тропинкой, надеялась, что среди горных сморчков, строчков и шампиньонов найдет Правду.
  Звонкий серебряный смех прима-балерины наполнил адскую расщелину.
  Алиса забыла о чести, о совести, забыла о том, что девушки не бегают за парнями, а превращаются в сливы на ветке.
  Дым из преисподней затуманил мозг Алисы, превратил прима-балерину в покорную африканскую марафонскую бегунью.
  Все её мысли устремились к черным волосатым угольно промышленным ягодицам Принца миллиардера.
  Ножки Алисы легко преодолевали сугробы, перепрыгивали через злобных белок ледникового периода.
  Мороз Иванович проникал во все природные отверстия прима-балерины.
  Но прелестница в шубе высокой нравственности и добродетели не чувствовала объятий маньяка Деда Мороза.
  - Догоню, Принц! - Алиса пела, подпрыгивала, садилась на шпагат и снова пускалась в бесконечную бессмысленную гонку Формула Один. - Если другие балерины захватят тебя, то построю дом смеха и расшибу голову о зеркала, где прячутся мои соперницы - Снежные Королевы.
  Шли дни, Луна целовала ягодицы бегущей неутомимой танцующей Алисы, и горы на горизонте превратились в шапки Мономаха.
  Далеко на Северном Полюсе Алиса увидела золотых медведей в кипах и талит катанах.
  Лапы медведей отсвечивали медью.
  Ягодицы Принца светились ледяной синевой Космоса, превращался в столовое серебро!
  Промежность прима-балерины стерлась.
  Но девушка верила, что победит время и расстояние, зло и сарказм ледяных призраков.
  Она не удивлялась гномам без трусов, эльфам в бронежилетах, феям с губами кашалотов.
  Не стало для Алисы Длинные Ноги неожиданностью появление двух красавцев с сосульками вместо пенисов.
  Бороды красавцев превратились в гранитные столбы, а вместо носов зияли дыры в ад.
  - Мои братья балероны!
  Умоляю вас настойчиво со страстью грабителя могил, - Принц пробежал между двух снежных монстров (на бегу потрогал каждого за сокровенное мужское знание). - Я привел к вам прима-балерину, лучшую из лучших!
  Её нагота - знак качества балета!
  Девушка станцует для нас на столе среди ледяных кувшинов с фиолетовым крепким!
  Пусть поймет всю бесполезность криков в ледяной пустыне, где отец враг своему сыну, а сын - ребенок моржа.
  Целуйте прима-балерину бесплатно!
  Со страстью карманных воришек пятнайте честь Алисы Длинные Ноги! - Принц поднял голову и завыл - красиво, протяжно, с претензией на Олимпийский голос.
  - Вы... хотите... чтобы... я... лучшая из лучших... танцевала... бесплатно... для вас... нищеброды? - Алиса упала на колени, растирала снегом костер лица и факелы грудей.
  Снег под ягодицами девушки испарялся со скоростью взлетающей ракеты. - Обманул меня лже Принц; нищеброд, и надпись на его будущей могиле: "Здесь похоронен бурдюк!"
  Я горох собирала для своего седого дяди, оклеветали его в Европарламенте, голодал дядя, а я ему горох подмешивала в лекарство - воздушное путешествие.
  Дядя на горохе летал по Дворцу, а я мечтала, что наступит время, когда каждый человек на силе мысли сможет летать, ка на гороховом супчике.
  Если Правда прячется в золотых горах, то почему не заглянет на огонек к любителям горохового супа с луком?
  Дядя после гороха уходил к опальным генералам, играл с ними в городки, наливался злобой и обидой, называл себя справедливым садовником, а всех людей - сорняками.
   Генералы не обманывали моего дядю, и он не подсыпал толченое стекло в водку генералам - равновесие в природе.
  Вы же, лже Принцы, заманили меня в ледяные горы.
  Требуете, чтобы я бесплатно танцевала, растрачивала жар души и пыл междуножья.
  Прельстилась я, побежала за Принцем, не заметила в Принце спрятанного нищеброда с деревянными палочками в мошонке.
  Папуасы палочками протыкают мошонки, и мода перешла к нам, потому что всё импортное - модно, значимо, даже бамбуковая палочка в яичке.
  Я станцую для вас, нищеброды, но танец - моё спасение, а не ваша услада, нет в нем сахара для вас, а только - хребты соленых селедок!- Алиса запрыгнула на гранитный столик с амфорами с вином, сложила губки сердечком, подняла ножку выше головы и танцевала под аккомпанемент своих СЮ-СЮ-СЮ и ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ!
  Один из братьев кефалов длинными коровьими когтями метнулся к правой ягодице прелестницы - барс медленнее прыгает на косулю.
  Но спасла девушку реакция прима-балерины и броня чести и достоинства.
  Когти просвистели в воздухе и на возвратном движении оторвали мошонку среднему брату, имя ему - Загорелый!
  Кастрированный Принц завизжал, призывал призраков Дон Кихота и Санта Клауса.
  Ледяной топор завис над головкой танцующей Алисы Длинные Ноги, полетел вниз - снежный вихрь!
  Девушка красиво присела на шпагат.
  Топор пролетел над миленькой головкой, лишь грудки вздрогнули белыми пирожными с вишнями.
  Топор вонзился в коленку Принца, раздробил.
  Не нашел в коленке достойного препятствия и дальше - по инерции - отрубил ногу третьему брату.
  Три калеки на севере - замена трем медведям.
  Алиса Длинные Ноги увидела три пары расширенных от боли и ужаса ледяных глаз Принцев, осколки костей и ошметки мяса в клювах довольных Северных чаек - победительниц конкурса пернатой красоты.
  - Приглашай на праздник с моими танцами всех горных принцев! - Алиса сузила глазки - получалось с трудом, не объять необъятное; попытка уменьшить очи равна усилиям китайцу округлить глаза. - Я подниму ножку выше головы.
  Станцую вам - хотели бесплатно, а получите по тройному тарифу, когда из глаз ваших польются реки крови, а из десен хлынут озорные фонтанчики.
  Правды в вас нет, честь ваша запятнана и похожа на пятнистую гиену. - Алиса танцевала, разгоняла вечные льды, разбивала тучи ногами.
  От её ослепительной красоты окровавленные Принцы немели, не выдерживали лавину восторга и разрывались воздушными шариками под напором страстей.
  С бараньим упрямством принц вытянул руки и сжал ягодицы Алисы - ОГОГО! осталась сила в ладонях музыканта.
  Светлые волосы прима-балерины били по глазам Принца, ослепляли изумительным блеском далеких Звезд.
  Тело прелестницы изгибалось, а кожа - огонь!
  - От меня еще ни одна прима-балерина без долго изнурительного танца, когда пятки стирались до коленей - не уходила! - Принц бормотал, выплевывал остатки зубов и головешки (в забытьи набросал горящих углей в рот). - Дедушка мой умер на балетной сцене, папа умер под прима-балериной, а я умру в первом ряду на твоём концерте здесь и сейчас, прима-балерина Алиса! - Принц заверещал с безысходностью.
  Сбросил горного ледяного хорька (зверушка ухватила зубами и болталась флагом на его гениталиях).
  - Холодно, потому что вокруг снег? - Алиса вытянула губки дудочкой, распахнула бескрайние луга очей, приплясывала на ледяной сковороде. - Если долго на одном месте танцевать, то можно провалиться сквозь землю: одни прима-балерины вылетают из трубы на другой стороне Земли, снова танцуют, другие прима-балерины - с запятнанной честью - застревают в аду, а благочестивые девственницы прима-балерины под землей купаются в драгоценных камнях и ртутных целебных озерах.
  Я в детстве часто отправлялась в поход к ртутном озеру; соберу кошелку и - в Добрый путь, подруженьки балерины!
  Вокруг дома кружу, сила меня не отпускала от дома - сто кругов намотаю и домой возвращаюсь унылая, с высушенной изюмной душой.
  Однажды мать-героиню с коляской и стаей детей встретила; я её три дня не могла обойти.
  АХ! что же мы стоим сосульками под навесом, Принц нищеброд? - Догоняй меня!
  Догонишь, я - твоя!
  Алиса вырвала клок искусственной шкуры тигра.
  Выскользнула из потных ослабевших рук Принца.
  Вскочила в саночки и понеслась с Пика Коммунизма.
  Попутный ветер подталкивал девушку в спину и низ спины, а встречный ветерок умилялся обмороженным грудкам и сосулькам на ресницах.
  Принц сначала зажмурился, затем развёл кусочками кизяка веки, перешагнул через стонущих Принцев и помчался за ослепительно белой (даже на фоне белейших снегов) прима-балериной.
  Его черти несли на плечах, затем сбросили в смерч, и Принц кружился в дьявольском танце безысходности.
  По пути он сшиб группу школьников из Японии.
  Грудью разбил боевую колесницу спартанцев.
  Влетел в Китайский карнавал и глотал огненные шары - чёрные с ледяным зловещим пламенем.
  На короткий миг Принц потерял сознание и пришел в себя в холодном благодушном Космосе; жить в вакууме осталось несколько секунд, и за эти секунды перед мысленным взором Принца поработителя пробежали сотни выдуманных балерин-пастушек с золотыми посохами.
  Принц взорвался некрасиво, не похож на Сверхновую.
  Где-то далеко под Принцем, на золотой сцене оттаивала прекрасная умилительная Алиса.
  Ноги её широко раскинуты, но не пОшло, потому что у прима-балерины всё прекрасно: и душа, и тело, и промежность из золота.
  - АХ! Алиска Длинные Ноги очнулась, приходит в себя, возвращается в наш Мир - добрый ласковый, потусторонний, если глядеть на него глазами чёрта из зеркала! - тоненький нежный голосок вонзился в уши Алисы, комариком напоминал о подружках прима-балеринах - девушках с обостренной совестью. - Растирайте её груди, может быть, сегодня вечером станцуем вместе "Лебединое озеро"!
  Может быть, положим Алиску на горячие угли или засунем в тандыр к лавашнику Али?
  - Я не могу разжать правую ладошку Алисы, крепко держит подарок гномов или эльфов!
  Алиса открыла глаза, с упоением вздохнула: вокруг милые щебечущие прима-балерины - радость весеннего дня!
  - Алиса, ты живая или мертвая?
  Притворяешься живой? - Стефания Нежные Глазки округлила ротик, трогала сахарным пальчиком лоб Алисы, даже постучала назойливо, по-дятловски, проверяла - что внутри черепа.
  Не поняла и от досады заплакала белыми Полескими росинками.
  - Не знаю, может быть, мудрец подскажет? - Алиса осматривала присмиревших подружек, ощупывала себя, искала рога и копыта. - Я в книжках читала о мудрецах, часто - китайских, они по Миру ходят и разгадывают загадки.
  Мудрец меня посохом ударит по попе, и прочитает по дрожанию ягодиц мою Судьбу.
  Мне вопрос о жизни и смерти не кажется странным: все люди умирают, а некоторые - по сто раз!
  Затем танцуют, а топота не слышно, потому что ниже пояса у тех мертвых нет ничего! - Алиса поднялась на столик.
  Подняла ножку выше головы, достала до очумевших Звезд, округлила губки и пропела потешно - так поют инвалиды на программе "Евровидение":
  ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ!
  СЮ-СЮ-СЮ!
  Подружки умилились, засмеялись звонко, по-парижски, щипали друг дружку, пританцовывали и подпевали хором:
  - ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ!
  СЮ-СЮ-СЮ!
  - Я видела Принца Ледяных Гор, он завлек меня в подпространство, где нет времени и направлений, а только - снег! - Алиса рассказывала, но танец великолепнейший, душевный не прерывала; прикладывала ладошки к булочным грудкам, подпрыгивала, взвизгивала от страха, когда призрачный гномик с тележкой золотой руды молнией пробегал между ног.
  - Не говори о Принце Ледяных Гор громко, прелестная моя подруженька с библиотекой на груди! - Елена Дивные Коленочки отпрянула в ужасе, прикрыла ротик веером, на миг закаменела, а потом рассыпалась золотыми искорками. - Услышит Принц, отведет нас в снега в рабство, заставит бесплатно танцевать на потеху своим братьям Принцам, а у братьев его вместо сердец - кусты шиповника.
  И, вообще, по легендам народов Африки, Принца Ледяных Гор не существует, он умер давно от голода.
  - Принц крикнул мне "Догоняй меня! Догонишь - я твой"! - Алиса задумалась, от страха дрожала мелко, будто похоронена живой.
  Глаза распахнулись дымными облаками. - Зачарованная, околдованная злым волшебником, я побежала за Принцем.
  - Только следы твоих каблучков на льду, Алиса! - подружки переглядывались, качали головками, забывали, о чём речь, переспрашивали друг дружку - расспросы могли длиться двести пятьдесят миллионов лет до воскрешения динозавров. - Кровавые следы - не от Принца, потому что у Принца Ледяных Гор кровь голубая - медно-купоросная.
  - Значит, я в бреду танцевала и читала книгу о Принце!
  Бескрайние просторы со стадами баранов и коней - плод воображения чувствительной прима-балерины!
  А Принц - Принц - фальшивка, обман, его мяса не хватит на ужин трем каннибалам.
  Чёрной головнёй Принц выделялся на белом снегу, но теперь понимаю, что - ложь он, моя выдумка.
  Где это золотые балерины видели Принца без денег?
  Принца - нищеброда?
  Чепуха с жареными яйцами!
  - Древние либретто рассказывают о Принце Ледяных Гор - вечно живом и вечно нуждающемся. - Молоденькая прима-балерина Альфонсинка из Санкт-Петербурга, ломким хрустящим голосочком ввинчивала в подружек знания, иногда зеленела от ужаса, но продолжала.
  И губки её складывались в загадочные буквы арамейского алфавита. - Принц бродит по Европе и другим материкам, выискивает самых красивых прима-балерин, танцует перед ними с неистовством дикого кабана.
  Волосы Принца - змеи, нос - коромысло, на котором Луна повисла!
  АХА-ХА-ХАХА!
  Потешно я сказала - "Коромысло - Луна повисла!" - прима-балерина согнулась от хохота, смущала - мимо проходящих коробейников - тонкими крахмальными ягодицами. - Принц поёт - собака вой разносит по ледяным Горам!
  Заколдовывает Принц прима-балерину, заманивает на ледяное пастбище с ледяными баранами, заставляет прима-балерину танцевать до потери пульса, а затем Принц и его братья набрасываются на девушку, вырывают её сердце и отправляют на пункт пересадки донорских органов; престарелому балерону больному СПИДом достается пламенное животрепещущее сердце молодой прима-балерины!
  - ХИХИ-ХИ-ХИ!
  Ты рассмешила, потешила шуткой "Нос-коромысло, на нём Луна повисла! - Елена Дивные Коленочки досмеялась.
  Затем наивным компьютером мозга обрабатывала слова о животрепещущем органе для пересадки. - Ты, Альфонсинка, месяц назад со столика в кабаке упала обнаженная, не удержала равновесием между бутылок с фиолетовым крепким.
  Повредила свой мыслительный аппарат, и с тех пор тебе в каждой печке чёрт мерещится, а в каждой глыбе льда - Принц с ледяными ногами.
  Алиса бредила после долгого танца; посмотрите на титановые каблучки-шпильки её туфелек - стерлись от усердия - так стирается память о старухе Извергиль.
  И ты, Альфонсинка, придумала легенду о Принце; горячая ты кастрюлька с супчиком из фасоли.
  - Не падала я со столика на пол! - балеринка надула губки, сдерживала слёзы, но они мелкими бриллиантами выкатывались из лазурных очей. - Вот и не лги, душечка!
  Я нарочно подстроила, чтобы упала на колени Принцу миллиардеру Евгению Магрибскому.
  Координация движений у меня - ОГОГО!
  В Космосе смогу танцевать сто часов без отдыха!
  - Может быть, Принц Ледяных Гор и не существовал!
  Трудно без трусов в снегах, я чуть не превратилась в айсберг!
  Вечный Жид балерон бродит, Призрак Коммунизма - разгуливает по сцене, а Принц Ледяных Гор - страшная сказка для кладбищенских сторожей!
  На кладбище по ночам трупы вылезают из могил, а кладбищенский сторож забирается в самый гнилой - поэтому теплый - гроб. - Алиса тонко засмеялась заразительно, но без капельно-жидкостной инфекции.
  Живое сердце часовым маятником стучало под левой грудкой!
  Алиса разжала ладонь, и в мертвецкой тишине увидела и показала подружкам кусок искусственной шкуры тигра из магазина Ашан.
  Только обледеневший Принц в Ледяных Горах накинет на себя столь неизысканную попону.
  
  Три недели Алиса отогревала озябшие ягодицы и грудки в ванной с розовым шампанским "Дом Периньон".
  Но расслабленность не уменьшила размер грудей, не привела к обвисам на ягодицах после встречи с Принцем ледяных гор.
  В поисках другого богатого Принца миллиардера без вредных привычек, красавчика культуриста с чувством юмора и без жилищных проблем Алиса отправилась в Амстердам...
  
  
  ПРИМА-БАЛЕРИНА ВЕДЬМА
  
  Каждое утро Алиса в своём новом балетном Дворце с пристрастием обходила гримёрку - искала Правду.
  Алиса Длинные Ноги заглядывала под тренировочный столик с плюшевыми бутылками и чёткими надписями на этикетках "Фиолетовое крепкое", крутилась вокруг шеста, смотрела под брусьями, залезала под кровать-ипподром (всадник на лихом белом коне за день не объедет кровать прима-балерины), не находила Правду, тяжело вздыхала, умоляюще поднимала личико к золотому потолку с бриллиантовыми люстрами, а затем... забывала о Правде до следующего утра - так птичка соловушка забывает о розе.
  Сегодня Алиса хотела легко соскочить с кроватки.
  Подняла ножку с шикарной туфелькой на длинном каблучке-иголочке (порядочные прима-балерины всегда обнажены, но туфли не снимают никогда, даже в кровати) и удивилась до рези в озерных очах: толстая платиновая цепь красиво прикована к кольцу вокруг правой ножки.
  - Изумительная цепь - сто гномов ей цена!
  Гномья ручная работа! - Алиса обрадовалась, сошла с кровати, подошла к танцевальному столику, забралась, подняла бесконечную ножку выше головы, станцевала утреннюю зарядку прима-балерин, сложила губки сердечком
  - ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ!
  СЮ-СЮ-СЮ!
  Спрыгнула со столика двинулась к золотым брусьям, но цепь натянулась, зловеще загрохотала, и в её грохоте Алиса услышала клацанье вставных зубов мертвецов.
  - Я в плену! - Алиса поддержала себя за грудки, чтобы не упала от страшного открытия.
  Головка её миленько склонилась к левому плечу, и далекие инопланетяне - которые подсматривали за земными прима-балеринами в сверхмощные нейтринные телескопы - завизжали от восторга. - Но зачем я сама себя взяла в плен и посадила под домашний арест в свою гримёрку?
  Чёрт меня пугает загадками сфинкса? - Алиса заглянула под кровать; кто-то заменил белые свечи на чёрные, коптящие, и в черном пламени Правда не показала своё лицо.
  Довольно долго Алиса Длинные Ноги стояла на коленях (под кроваткой), растопыренные ягодицы показывали моральную чистоту девушки.
  Алиса не дождалась Принца, вылезла, надула губки и прилегла в томной красивой позе - Солнышко на Востоке!
  - Я не воздушный шар, поэтому посадила тебя на цепь, как черноморскую овчарку! - из зеркала вышла... Алиса Номер Два. Провела - из детства знакомой - ладошкой по груди Алисы, улыбнулась, но чуть-чуть в улыбке больше холода, чем у пленной Алисы. - Я - твоё зеркальное отражение, но не чёрт!
  Мужчины в зеркале видят чёрта, а девушки - конкурентку, соперницу в борьбе за Принца миллиардера.
  Когда ты родилась восемнадцать лет назад, батюшка твой... наш... могильная земля ему в щи вместо соли... понёс тебя на ярмарку продавать.
  Очень нуждался отец в деньгах, промотал состояние на балерин, и - больной проказой, с отвалившейся пиписькой - обезумел, превратился в маньяка-оборотня.
  В мебельном ряду отец загляделся на танцующую прима-балерину - красавица Зизи поднимала ножку, складывала губки сердечком, потрясала потрясающими и уверяла прохожих, что в её грудях спрятана Правда.
  Люди охотно давали Зизи золотые монетки, но Правду не видели - слепцы с безглазыми сердцами.
  Батюшка рот раскрыл, а ты отразилась в зеркале, в волшебном трюмо Магрибского купца с жарким сухим взглядом и мятущейся душой балерона.
  В тот же миг я родилась в зеркале - твоё отражение, прима-балерина, длинноногая красавица с руками-крыльями феи!
  Отец не продал тебя, потому что упал в чахоточной лихорадке, не выдержал разум батюшки красоты прима-балерины Зизи!
  С тех пор я восемнадцать лет преследую тебя, сестра моя прима-балерина Алиса Длинные Ноги!
  Разглядываю тебя из зеркала, и в душе моей поднимается Олимпийский огонь зависти!
  Мы одинаковые по внешности, но в танце зеркальная гладь в мышцах ягодиц сковывает меня, движения мои не столь отточенные, а балет мой далек от совершенства теплого тела! - Зеркальная Алиса тяжело вздохнула, подняла ножку выше головы, стояла белой березкой в поле дубов.
  - Плохо пахнут плохие люди, а я - хорошая! - Алиса гордо подняла подбородок, губки-бабочки задрожали, дыхание упало со скоростью падения бухарца с крепостной стены. - Ложь и клевета, полное отсутствие честности в твоих словах, зеркальная девица.
  
  Мы не одинаковые, мы разные снежинки в урагане!
  - Одинаковые, местами даже ржавчина душевной красоты выступает и затем пропадает, потому что не ржавчина, а золото! - Алиса Два опрокинула шкафчик, долго рылась в вещах (ленточки, помада, притирания, картинки с кошечками и белочками), наконец, нашла золотую рулетку, тонкую, как болотная змейка-кусака. - Если не веришь моим словам, то поверишь измерительному инструменту, не знаю его названия, может быть - бяка, а может - и кулебяка! - Алиса Два засмеялась пронзительной шутке, её зазывные очи разгорелись Александрийскими маяками. - ХА-ХА-ХА-ХА-ХА!
  - Бяка-кулебяка! Потешно! - Алиса пленница гремела платиновой цепью, сгибалась в театральном хохоте барсучка.
  - Не от скуки, а ради Правды докажу тебе, что бесконечность равна бесконечности! - Алиса Два измерила свои ножки, отметила на рулетке длину и поднесла Алисе.
  Приложила, не спешила уходить - слабая прима-балерина в свете положительных эмоций. - Ножки - тютелька в тютельку сходятся по длине, будто всю красоту Мира мы забрали, а остальные балерины и балероны - калеки, поэтому завидуют нам, лезут в окна, потрясают зелеными бородами и клейкими губами.
  Грудки! Да, грудки - лентой не сравню, потому что лента - плоская, а наши грудки - выпуклые хищные птички! - Алиса Два сжала свои грудки, затем попробовала каучук Алисы - так работник резиновой фабрики проверяет качество воздушных шаров. - Абсолютное сходство упругости, иначе пусть стеклянный Принц рассыплется передо мной ледяными осколками. - Алиса Два сложила губки сердечком, посмотрела с проказливой лаской на Алису Один, и у вжавшейся в золотую перину Алисы содрогнулись шикарные ягодицы.
  - Не задирай носик и ножку, если ты из зеркала! - Алиса осмотрела свои груди, не нашла на них ночных бабочек.
  Изумилась открытию, пощупала и сравнила с упругостью Алисы Два. - АХ! Верю в твоё остекленение, злодейка!
  Не нахожу различия в составе тел, но душа твоя и честь запятнаны злодейством, потому что приковала меня и не без коварства, затеяла игру в "Горбача и Золушку"!
  Отражение не может быть лучше оригинала; брось в воду камушек, и по отражению пойдут круги, оно исказится, изменит очертания, а я на берегу останусь шикарной танцовщицей без волн по телу, без бульканья в груди, без колыхания достойного и сжимания еще более достойного.
  - Но, если я из зеркала брошу в тебя камень, то заколыхаешься, громко закричишь, чтобы Принцы услышали, прибежали с пробирками с глауберовой солью... красивое название "глауберова соль", но нет в нём танца, полета! - Алиса Два отошла от кровати, присела на золотой диванчик и выгодно отставила правую ножку (у Алисы Один от волнения застыло дыхание в районе Междугрудья). - Жизнь - не кадушка с китайским пареным рисом.
  Китайцы рис из человеческих душ производят, и в каждой рисинке - душа китайца.
  У украинцев душа спрятана в арбузах, у белорусов - в картошке, у русских - в капусте, у эскимосов - в моржах, у прибалтов - в густой ледяной каше.
  По каше ходят и кашу ту едят - ревностные театралы.
  По нужде я один раз на льдине танцевала, в зеркальном Мире, где у балеронов отвисают правые яички; ФУЙ! Гадость, потому что не маятники Фуко у балеронов.
  Надеюсь, у высокородных благородных Принцев миллиардеров ТАМ всё гладко - без пошлости!
  Мда! АХ! О чём я говорила, миленькая?
  - Не знаю, Моё Отражение!
  Но, если можжевеловой веревкой меня свяжут, то - вспомню; можжевеловая веревка восстанавливает память.
  Меня на ярмарке купцы связали, возвращали память, а не знали, что моя память - самая крепкая в Мире, твёрже платины! - Алиса надула губки, подняла ножку выше головы (нужно репетировать!), пробила сознание призраков на невидимых облачках. - Не знаю, с какой целью меня можжевеловой веревкой обмотали, кроме возвращения памяти, но чувствовала я себя дурно, потому что ножка выше головы не поднималась, а, если я ногу не подниму, то Солнышко упадет в море.
  Самый бородатый, поэтому - самый богатый - купец Калашников долго разглядывал мои прелести, расчесывал бороду золотыми граблями, трогал меня, изучал, говорил, что я - карта России, и затем произнёс с надрывом в тонком голосе гитариста:
  "Белка без лап не прыгнет с сосны на яблоню, а прима-балерина связанная не станцует!
  Если бы я вырос дубом, то сделал из себя сани крестьянские широкие, запряг бы чёрта и покатил бы с этой прима-балериной к Яру, к цыганам без трусов, но в красных рубашках полицейских.
  Экономят цыгане на панталонах, потому что они - не балероны.
  Правду ищем, а нашли красавицу прима-балерину, похожую на Истину, и связали её можжевеловой веревкой - не к добру это, ОХ, не к добру!"
  Развязали меня купцы, кланяются, просят прощение, золотые монеты подносят на серебряных блюдах, а я не укоряю торговых людей - глупые они, не понимают, что ум девичий - алмаз, и на алмазе записаны сиксилиарды тонн памяти.
  Торговцы и гусары запоминают названия городов и деревень, а мы, красавицы прима-балерины, держим в памяти всё самое прекрасное, миленькое, от чего замирают сердечки стыдливых зайчиков с грациозными движениями воздушных танцоров.
  - Хва-ти-ттт! Прокляну!
  Сейчас же прокляну за пустословие, болтологию - науку о выживании в библиотеке! - В комнату вбежал балерон - не первой молодости и не высшего сорта.
  Седая борода путалась между ног, горб - мешок с картошкой, а панталоны - панталоны знатные, от миланского кутюрье Жан-Жака Челентано: с рюшечками, розочками, свадебной бахромой. - Под дверью подслушивал, превратился в таракана, уши мои залило восков ненужных слизких слов.
  Почему глупенькие прима-балерины разговаривают, а не танцуют, подобно Марсу и Венере! - гость подхватил Алису Отражение в Зеркале, закружил в безумном (на первый взгляд дилетанта купца) балетном танце с веером.
  Танцевали долго, от балерона пошёл тяжелый дух больничной палаты в госпитале для прокаженных чумных певцов.
  - По ничтожным ошибкам в танце, по едва заметным приметам - гриб сморчок в лесу среди прошлогодней опавшей листвы не найду, а дурное в танце отмечу - вижу, что ты, моё отражение, танцуешь профессионально, но без души, отточено, но не мягко, словно тебя натерли воском в бане.
  Не дотягиваешь до моего совершенства - так утка не сравнится по красоте с борзой собачкой!
  ЗЮ-ЗЮ!
  Обожаю миленьких собачек, у них хвостики, ушки, лапки! - Алиса Длинные Ноги приложила вафельные ладошки щёчкам, покачивала головкой - одуванчик!
  - Мои танцевальные движения - зеркальные отражения твоих, но - стеклянные, боюсь разбиться, и движения показывают мою нерешительность в Мире недоверчивых теплых балерин! - Алиса Номер Два остановилась, подняла ножку выше головы, взгляд ей - устремлен в Будущее, где все прима-балерины равны: зеркальные и дозеркальные. - Воспитание в себе чувства грации - эта тема звучит во многих душах, поднимает нас до вершин искусства.
  И на вершине горы Фудзиямы танцуем, смотрим с превосходством на букашки людей под горой и...
  - И... замолчи! Ты, душа моя, не падай в ад словоблудия! - балерон глумливо поклонился, ударился лбом о яшмовый столик и разрыдался, лицо его пересекали молнии душевной мУки. - В аду Правды нет, я вернулся из ада.
  На чёрте с оказией прилетел.
  В панталонах моих тоже нет Правды, долго искал в панталонах, до семнадцати лет, пока не понял, что затеряюсь в зарослях лобковых волос, потеряю своё балеронское я.
  Яичко не боялся потерять на танцевальном фронте, а за себя целого - испугался, покрываюсь ночью потом.
  Глотаю таблетки виагры, мну подушку со страстью, представляю, что она - Карликовая Галактика.
  Каждый прима-балерон мечтает о власти над Галактикой.
  Батюшка на кухне капусту рубил для засолки, поливал грудь молоком - на случай, если девица в окно заглянет, то увидит - молочную грудь, прельстится, забежит в горницу, а батюшка прима-балерину сразу схватит, на печку затащит и заставит девушку танцевать на печи!
  Потолки над печкой низкие, балерина головой в потолок - БУХИ-БУХ! Потеха!
  Я у задумчивого отца нож выхвачу, кромсаю капусту.
  Дыхание моё обрывается канатом альпиниста.
  Шепчу благодарственные слова, рад, что отец воспитал меня не карьеристом, не учителем морали, не белоручкой, не ярмарочным кловуном шарлатаном.
  В портках у ярмарочных кловунов - ложь!
  Я - балерон с Большой буквы Янь! - ужасный танцор подошёл к Алисе Длинные Ноги, взял её за подбородок, долго вглядывался в озерные очи прелестницы.
  Сначала взор балерона горел чёрной ненавистью, затем сменился на удивлённый, потом стал робкий, загнанный - взгляд боевого китайского сверчка, и в конце - ужас затрепетал в глазах прима-балерона, выплескивал серными дымами.
  - Полноте друг мой! Галактику завоюешь!
  А до покорения Галактики мы завоюем сцену Большого Академического Театра Оперы и Балета Российской Федерации! - Алиса Два с ревностью перспективной поэтессы оттащила упирающегося балерона от Алисы Один.
  Балерон обвис половой тряпкой, безумно шептал:
  - Ад! Блудодействие! Голоса предков доносятся из твоей сестры, её место - на Олимпе!
  - Вы кто? - Алиса Длинные Ноги загремела змеиной цепью, смотрела наивно торжественно (от её наивности зарыдали вуеристы с Планеты Ксенофонт). - Вы - звери?
  Мужчина, вы - Принц?
  Принц, вы - богач?
  - Да, Альфред - Принц и богач, но нет у него карманной Галактики!
  Мы выступим гармоничным дуэтом в новой - нашей - пьесе "Лебединое озеро имени поэта Маяковского"!
  В нашей пьесе - не классической - все мужчины и женщины беременные, и финале - рожаем Галактики. - Алиса Номер Два рассмеялась, но не слышны в её смехе звонкие капли белорусских ручьев, в которых тонут зубры.
  - Дама, господин, но это же - кощунство! - Алиса переводила испуганный беличий взгляд со своего Отражения на балерона-щенка, снова заглядывала искательно в глаза Алисы Два, не верила в любовь. - "Лебединое озеро" - классика, и никто, слышите меня, никто, пусть даже ваши волосы зачесаны на заду, всполошилась я, слова теряю... никто не смеет, - Алиса подняла указательный медовый пальчик правой руки, погрозила Небесам, - даже китайский дракон с балеринами гейшами - не имеет право менять "Лебединое озеро".
  И через двести пятьдесят миллионов лет оно воссияет образцом высокого народного творчества, где лапти - туфли на бесконечно длинных каблучках-шпильках.
  О! Коварные! Я разгадала ваш план - руку протяну и достану ваши мозги еловые!
  Страшила - Повелитель Изумрудного города - богач, миллиардер гордился своими опилками в голове, а вы не гордитесь, потому что уши ваши - лопухи.
  Вы заковали меня в кандалы - дорогие, крепкие, изящные, а ты, Алиса Мое Отражение, выступишь вместо меня в "Лебедином озере"; публика - наивные купцы, брадобреи, филантропы из угольной промышленности, Короли и Принцы не заметят подмены, что не я танцую.
  Они на меня приходят смотреть, мне поклоняются, мои недоросли фанаты.
  Ожидают классический балет, где я ловко танцую на белом лебеде, поднимаю золотую ножку выше головы, складываю губки сердечком и потешно пою:
  "ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ!
  СЮ-СЮ-СЮ!"
  Вы же, вместо МОЕГО классического балета подсунете доверчивым губошлепам фальшивую пьесу с отвратительно беременными балеронами, похожими на тазы для стирки нижнего белья каторжников.
  Не откроются золотые двери, не вынесут меня на блюде, выдолбленном из цельного бриллианта!
  Пропало искусство, сгинуло под волосатыми ляжками гнусного балерона со слабым здоровьем алхимика! - Алиса заломила руки, стучала грудками о край платиновой тумбочки, выбивала из неё признание в любви. - Алиса Номер Два моё отражение в зеркале Жизни, балерон - отвратительный вы, но участвуете в цирке жизни, окрылите меня, скажите, что не испоганите классику "Лебединого озера"!
  Придумали вы шутку, лучше сдерите с меня кожу - новая золотая нарастет, превратится в бархат, я - Высокое Искусство без трусов, а оно - если заинтересуется хореограф из Парижской школы - не умирает.
  В балетном училище классная дама мадемуазель Фуко ревновала меня к танцам, вставляла палки между ног, подсыпала толченое стекло в мой чай, намазывала щеки гуталином.
  Не осуждаю мадемуазель Фуко, она поступала по Закону балета, даже пыталась отправить меня в армию полковой барабанщицей!
  
  Мадемуазель Фуко три года отслужила в Кордильерах.
  Танцевала обнажённая перед горными стрелками и рыбаками снайперами.
  Зажигательным танцем воспламеняла фитили авиабомб.
  Полюбила Принца миллиардера, задабривала его бананами, дело шло к свадьбе, но Судьба - не боец Желтой армии - повернулась к мадемуазель Фуко волосатыми ягодицами гориллы.
  За неделю до свадьбы горилла подполковник из зоопарка (ад в Кордильерах, животные получают воинские чины) принесла в малахитовой корзинке старого немощного броненосца - символ Аргентины.
  Торжественно вручила мадемуазель Фуко животное (броненосец в звании генерала армии), потрогало прима-балерину Фуко, усмехнулось и на прощание сладострастно поцеловало прима-балерину в губы.
  До сих пор после поцелуя губы мадемуазель Фуко полыхают красными незаживающими язвами восторга.
  Юная Фуко осталась с чванливым броненосцем и не знала - сбросить ли его с самой высокой горы, или приголубить, научить поднимать лапку выше головы.
  Наконец, светлая мысль озарила панцирь обиженной, заблудившейся в потемках любви, прима-балерины.
  Девушка подсунула броненосца в постель своему жениху - свадебный подарок от невесты.
  Утром взрывная волна подхватила мадемуазель Фуко, вынесла в сад на изумрудную лужайку с фиолетовыми лицами заморских балеронов.
  Сначала удивлённая прима-балерина подумала, что началась война, потому что какой-нибудь самовлюбленный нетерпеливый тролль балерон обиделся на своего друга и увлекся баскетболистками.
  Затем мадемуазель Фуко догадалась, что прилетели инопланетные хореографы с зелеными воронками вместо носов и набирают внегалактическую группу прима-балерин.
  Но всё оказалось прозаичнее, тусклее, чем пиво в гримерке папуасского народного балерона.
  Мимо мадемуазель Фуко пробежал почтмейстер с головой Принца - её жениха; с изуродованной головы капала зеленая жижа, и капли убивали траву.
  Гном в полосатых панталонах оперного деятеля из города Милан тащил руку Принца, мадемуазель Фуко узнала её по татуировке - якорь на фоне заходящего или восходящего Солнца.
  Позже из газет разочарованная мадемуазель Фуко узнала, что коварный броненосец ночью долго изгалялся над Принцем, воспитывал его, отрывал куски мяса вместе с костями.
  Не нужны Принцу кости, потому что они гремят во время танца.
  Кто убил Принца: черномордая горилла, которая принесла броненосца? мадемуазель Фуко с её убийственным подарком? броненосец орденоносец генерал? или Принца убило человеческое равнодушие?
  Мадемуазель Фуко срывала на нас - прехорошеньких ученицах - свою досаду, что вовремя не оформила миллиарды Принца на себя.
  Наставница заставляла меня часами рыться в тумбочке, и в то время, пока я обнаженная искала в тумбочке Правду, злючка Фуко рисовала мой вид сзади, а затем продавала картинки на ярмарке.
  Рисунки продавала, а честь мою не продала, потому что честь прима-балерины - не шкаф с острыми углами.
  Мадемуазель Фуко не нанесла урон моей чести, и вы, Отражение и балерон, не потрясете своими ногами-тростями над моей сценой!
  Не примут вас мои поклонники, не бросят цветы к вашим ногам, увидят подмену, засвистят, и - вместо золотых червонцев - на сцену полетят кочерги, молотки, булки засохшие и ржавые сабли, похожие на зубы варваров! - Алиса засмеялась, взяла бы Алису Номер Два за руки, но подумала - нехорошо, если заигрывает со своей обидчицей - шикарной, волшебной, потому что - копия внешности!
  - Я удивлен и не обрадован вашей наивности, Алиса Длинные Ноги! - балерон поклонился с сарказмом, запутался в бороде, упал, дрыгал тоненькими тараканьими ножками.
  Но представление не рассмешило девушек, наоборот, они открыли рты от ужаса, дрожали мелко, ожидали, что из ног балерона полетят летучие мыши вампиры.
  - Друг мой, береги своё здоровье, иначе сломаешь ноги о первый же кошачий лоток! - Алиса Отражение, наконец, успокоила дыхание, растирала правой рукой свою правую грудь, левой - грудь Алисы Номер Один. - Поумней и кушай овсяную кашу с селедкой, нормализуй кровяное давление в ягодицах - оно нужно для прыжков по сцене.
  Без соли селедки и без хвоста селедки между ягодиц ты не справишься с ролью Черного беременного Коршуна. - Щеки девушки-отражения вспыхнули фиолетовым, радость перекрыла волнение - так бубновый туз кроет шестерку пик.
  - У меня в панталонах змея! - балерон пришел в ужас.
  Стаскивал с себя панталоны-в-облипочку, рвал длинными барсучьими ногтями тонкую, но прочную (сто бегемотов не разорвут) ткань. - Детство моё в хореографическом училище в Амстердаме проходило без церемоний, без поклонов чёрту, но и без поисков Истины.
  Голод, холод, нищета, танцы со звездами театра и кино, смерть хореографов - словно мухи в банке умирали наставники.
  Но по ночам я бегал в казарму русских прима-балерин, спаянных вековыми традициями деревенских барышень и городских пианисток с прозрачными руками.
  В бараке я познал нежную женскую дружбу, когда небо светлое, без китайских бумажных драконов и японских заоблачных обезьян с губами-флейтами.
  Традиции русских балерин вошли в мою кровь.
  И звание народного балерона России я заслуженно получил в казарме в восемь лет, когда трижды перепрыгнул через восемь кроватей в лазарете; на кроватях маялись поляки, больные душой, за Польшу болели.
  Однажды прима-балерины взяли меня на стрельбище, на охоту за призраками.
  По праздничному Амстердаму мы пробирались тайными тропами, затаивались в подворотнях, прятались за бочками с пивом "Хейнекен", играли в котят и мышей.
  Три прима-балерины - обнаженные, в туфлях на высоких каблуках, и я - облачённый в голубые панталончики, розовую манишку, желтый плащ, красные балетные туфли с длинными загнутыми концами, - не выделились среди горожан, но на всякий случай маскировались, потому что голой русской балерине в Амстердаме - смерть!
  Иногда дорогу нам преграждали полицейские - бесполые, с бубенцами на шляпах и на гениталиях, рассматривали нас преувеличенно долго, вздыхали, подмигивали, подманивали медовыми пряниками, но я знал, что в пряниках полицейские прячут зло: один раз попробовал, а потом три недели у меня свербело между ягодиц, как после похода в КФС.
  "Сгною вас, окаянные! - балерины кричали полицейским, потрясали тонкими кулачками, нарочно не складывали губки сердечками, и бессердечные губы прима-балерин пугали полицейских сильнее, чем чёрт в розовых трусиках. - Зачем совесть украли у гориллы в зоопарке?
  Нарядились вы на свадьбу, а попадете на собственные похороны, где живое мясо превращается в котлеты, а лица от этих котлет покрываются черной корочкой, которую не соскоблит каменным ножом даже самый искусный рабе.
  Не станцуем с вами, и не хотите вы наших прелестей балетных, оскотинились вы на кладбище карнавала!
  Приличный полицейский давно бы приступил к обыску; трудно обыскивать обнаженную девушку, но, если с фантазией, то даже покойный Гамлет облизнется в гробу, когда представит обыск по телу прима-балерины!
  Сгною в узилище с крысами-людоедами!
  Запорю казацкой плеткой со вшитой свинчаткой!
  Убью, задушу шелковым шнурком из ваших панталонов с монограммой дома Лавуазье!"
  Балерины грозили не только полицейским, но отчаянно кричали в толпу, и толпа в смятении и ужасе расступалась, давала нам дорогу, не толпа - а море, а мы - Моисеи.
  Наконец, добрались до стрельбища - пушки, танки, ракеты и разные людишки с черными крыльями воровского племени.
  Три балерины запрыгнули на танк - архивный "Т-34".
  Подняли ножки выше головы, округлили губки и запели древнее, от которого щемит сердце, а душа возносится на лифте Счастья, падает, снова взлетает и жаворонком замирает в небесах.
  Танцевали долго, тешили публику, закаленную на боях балеронов.
  Сначала любители балеронов тупо мотали головами, хрипели конями, затем щелкали пальцами и дружно подбадривали девушек - небывалое на Амстердамском карнавале, всё равно, что башмак карабинера в ресторане скушать, запечённый с фасолью.
  Под утро мы - умиротворенные, тихие, прибитые росой - возвращались в казарму.
  "Девушки, я не пойму загадочную душу русской балерины без трусов! - я рыдал на самой большой груди одной из прима-балерин, представлял, что переплываю океан, а груди прима-балерины - надувные подушки. - Мы шли на стрельбище, и я с опустошенной душой преодолевал внутренние пороги, не смотрел на ваши душевные раны между ног.
  Мечтал, что сквозь слёзы постреляю из пушки по толпе и из автомата Калашникова по одиночным балеронам, нежным, словно фиалки в уксусе.
  Вы - вместо стрельбы - танцевали, шикарно танцевали, ваши губки сердечком и поднятые ножки - верх вулканической активности, диссертация на тему озер и прудов.
  Но в чем смысл похода на стрельбище, похода увлекательного и опасного - до сих пор у меня мошонка трясётся от ужаса, когда маньяк с татарской саблей выскочил из помойки и срезал по три волоска с ваших лобков.
  Танцевать можно и в казарме, среди бутылок с фиолетовым крепким - напитком Олимпийских чемпионов!".
  Я погружался в сон между грудей, но укол шпилькой приводил меня в чувство, я долго разлеплял веки, всматривался в прима-балерин, искал в них сходство с ночными феями.
  "Юный балерон в уморительных штанишках косолапого гномика! - ласковая прима-балерина проколола мне ухо и вставила серьгу - миниатюрную оборонительную гранату. - В жизни каждой прима-балерины случается дождь, и не всегда дождь из воды, иногда: из золота, цветов, лягушек.
  В обычный дождь я спешу на репетицию или на представление, перепрыгиваю через лужи - не замочу одежду, потому что на порядочной прима-балерине нет одежды, кроме туфель на высоченных интеллектуальных каблуках.
  Котенок мокнет под дождём - жалкий, взъерошенный, брошен Миром на съедение дождю и водяным призракам.
  Хвостик у котенка - сюсюсю - прутик осиновый.
  Под осинами черти живут, поэтому осины даже в спокойный день потрясают листьями и протяжно воют.
  Под хвостом котенка нет чертей, даже лукавства нет, но и Правда не спрячется под хвост котенка - мало места для Правды и Истины под хвостом.
  В погоне за Принцем миллиардером не замечаю котят под ногами, возможно, что несколько сиксилиардов котят невинно загубила каблучком - не заметила, а, если бы заметила смерть котенка - руками бы сорвала свои груди и вытащила сердце клоунам на радость.
  Котенок под дождем подобен младогегельянцу без денег.
  Посмотрела я в очи котенка и обомлела от восторга - сад Райский с яблоками и лютнями в глазах котенка.
  Между грудей пригрела лихоимца; мерзкое животное сразу коготки выпустило, сиську царапает, пытается сосок ухватить зубками-пилами, но толку для котенка от моего соска - ноль, потому что я не рожавшая прима-балерина, честь свою до свадьбы на Принце миллиардере берегу.
  Накормила котенка в ресторане - накушался черной икры от пуза, еле дышит, словно под трамваем спал.
  Значит, существует незримая связь между обнаженной прима-балериной и холодным дрожащим котенком, который не осознал своё место на пьедестале почета.
  Подрастет животное, найдет свою кошачью Правду, или сгинет в Альпах в поисках Истины. - Прима-балерина усмехнулась, погладила правой грудью меня по голове, нежно погладила, без примеси дурного тона - так прачка отглаживает рубашку палача. - Амстердамские балероны похожи на котят под дождям: мокрые, с тонкими хвостиками спереди, не знают цели своей жизни - чёрт их попутал, поменял Истину и ложь местами, и балероны Истину называют ложью, а ложь - Правдой; краснозадый гамадрил им судья.
  Танцами на танках мы согреваем тела и души балеронов.
  Кормим Амстердамцев из своей груди - иносказательно кормим, и в конце представления, когда пушка танка раскаляется от наших горячих тел самоотверженных прима-балерин, балероны открывают глаза, смотрят на жизнь иначе, замечают девушек и девичьи прелести, по сравнению с которыми пляски эскимосов вокруг туши убитого тюленя - пустота!
  Из мокрых котят вырастают мужчины - пусть на час, до следующей общей мужской бани, но в глазах их появляется кошачья сытость!" - балерина замолчала, подбросила в камин пачку денег (не жалеют девушки денег на своё здоровье). - Балерон с торжеством посмотрел на Алису Отражение, расправил узкие плечи, шириной со столовую ложку. - Я выполнил ваш приказ, мать-кошка!
  По дороге на сцену накормил раба уральскими пельменями, успокоил его на веки; не узнает дрисливый раб балерон, что мы подменили Алису!
  - Послушайте, вы, иноходец! - Алиса Номер Один гордо откинула точеную головку (сто сиксилиардов тонн золота за один только взгляд Алисы), подняла ножку выше головы.
  Осматривала себя с пристрастием: не выскочил ли предательский прыщик страха, не проник ли под ногти призрак с лязгающими зубами, чужак с испуганным лицом крокодила. - Послушайте! - Алиса беспомощно надула губки: пока гордилась, осматривала, подозревала - забыла о чём хотела сказать - целеустремлённая птичка на веточке вишни.
  - Фанаты свистят и кричат в зале, требуют "Лебединое озеро", звон золотых монет режет ножом мои эльфийские уши! - балерон открыл дверь, отпрянул в ужасе, увидел нечто потустороннее, услышал не только вопли нетерпеливых поклонников Алисы, но и заунывный вой из адской бездны. - Алиса Отражение, пойдем, спляшем для них - успокоим танцем до белой горячки, до судорог в мышцах живота.
  - Отныне называй меня Алиса, а не Отражение, - Алиса Номер Два усмехнулась, оторвала лепесток ромашки, упустила, долго следила за его полетом, наклонилась, светила факелами разбуженных - готовых к подвигу танца - ягодиц. - Я привыкну к новому имени, затертому в моих мыслях.
  - Что вы еще придумали от моего имени, имени, прославленном в лесах и полях, городах и Дворцах, на лучших площадках Мира? - Алиса Истинная улыбнулась балерону, попросила его взглядом, чтобы он разорвал платиновую цепь тонкими руками - в кунсткамере им место в склянке рядом с зародышем Снежного Человека.
  - Ах! Я не сказала тебе, милая моя оригинальша, что повысила в десять раз стоимость билетов на ТВОЙ балет! - Алиса Номер Два с горячим смехом толкнула Алису на кровать, вскрикнула, когда Истинная Алиса упала.
  Широко расставила ноги, и между ног Полярной Звездой Давида сиял укор.
  - ООО! разве история о запятнанной чести не войдет в противоречие с балетом, где все - беременные, словно объелись бараньих котлет? - Алиса сдвинула ноги, погрозила пальчиком балерону (за просмотр прима-балерины нужно платить золотом), лобик девушки сиял правдой творчества. - Мои поклонники подумают, что я разучилась танцевать, потеряла балетную смекалку и превратилась в осколок волшебного зеркала без души!
  - Можно, она станцует бесплатно передо мной, унизится, поймет нужду крестьянок США? - балерон облизнул тонкие нити губ (своих), просительно поклонился Алисе Отражению - так раб кланяется баобабу, просит у дерева фиников.
  - Я отправляюсь на сцену, по дороге прикреплю себе бутафорский живот, будто я беременная, а твой выход через двадцать минут - время полета от Земли до Марса! - Алиса Номер Два шаловливо улыбнулась, показала ряд алмазных зубов. - Пусть гордячка двадцать минут пляшет перед тобой на столике среди бутылочек с фиолетовым крепким.
  Каждая прима-балерина в ответе за то, что не совершила! - Алиса Номер Два со скрежетом подтянула танцевальный столик к кровати, кинула на постель букет белых роз (дорогие, по три золотых червонца за штуку) и - чистая в своём стремлении осчастливить балетоманов - вышла из гримерки.
  Через минуту услышала задорное "СЮ-СЮ-СЮ" Алисы и высокий отчаянный вопль кастрируемого балерона.
  
  Белые щегольские панталоны купца театрала залиты фиолетовым крепким, лицо покрыто толстым слоем грима, а под пальцами - траурная каёмка.
  Пот и кровь щедро стекали с лица на огромное брюхо (слоны удивляются брюху купца).
  - Алиса сошла с ума, погрузилась в Царство мёртвых обезьян! - купец снова и снова в забытьи терзал груди молодой прима-балерины, кусал в ярости её белые ягодицы, представлял себя волком на псарне. - Скажи мне, Зизи, что в Театре Наций я спал, убитый ядом завистников.
  С детства пил яд, умирал часто, воскресал, покойником бродил по кладбищам, подластивался к старым генералам, и они бесплатно развлекали меня игрой в городки.
  Правду не находил, потому что часто грешил в армии - воровал порох из снарядов и подковы боевых коней, похожих в минуты страсти на Африканских балеронов.
  Думал, что балет очистит меня, спасет от денег и душевых страданий, а вышло - словно я упал на Солнце.
  Алиса, наша любимица, лучшая прима-балерина всех Времен и Народов продала душу дьяволу!
  Она исказила классику балета "Лебединое озеро", придумала беременных прима-балерин и беременных балеронов в роли коршуна и медведя.
  Искусство - любовь к красоте, а беременные балероны и пузатые балерины - ад, дорога в котёл с кипящей смолой!
  Лучше я оторву твои груди, чем поверю, что Алиса предала "Лебединое озеро" и танцевала скованно, без души!
  ЭЭЭЭ! Изволь, Алиса, если без трусов танцуешь, то душой прикрой честь!
  - Успокойся, барин! - рабыня прима-балерина ловко, привычно хлестнула казацкой плеткой по глазам разбушевавшегося купца.
  Удар разгладил морщины под глазными яблоками, умиротворил купца, подарил сладкую розовую улыбку.
  Снова ударила, купец откинулся на каменные подушки.
  Содрогался от восторга, а успокоившаяся красавица рабыня обхватила его голову ногами, выкручивала, проводила удушающий прием системы дзюдо.
  - Убей меня ногами, стальная прима-балерина!
  Лучше смерть от каблука туфельки в висок, чем позор Алисы и прима-балерин с накладными животами в "Лебедином озере"! - купец застонал, с интересом прислушивался к хрусту шейных позвонков - оплоту жизни.
  - Нет, милейший друг с золотой короной! - Зизи поставила чайник, долго следила за затейливой струйкой чая, и - когда выкипела вода - поставила раскалённую посудину на живот купца - вытапливать жир. Лицо прелестницы на миг перекосила гримаса сладострастия - так улыбается мумия.
  Нежные руки вырывали волоски на груди купца, готовили поле для новой поросли вшивого леса. - Я проснулась сегодня в оранжерее, на груди моей лежал пергамент с письмом юного дешевого конюха - посланника смерти.
  В неизысканных выражениях мой любовник описывал тебя, мой друг, и обещал, что я - после того, как пройду через подобного рода ошибки и нечеловеческие испытания бородой - найду себя в теплой компании конюхов на бесшабашно веселом молодом шаловливом жеребце!
  Я откинула пергамент - если задумаюсь о каждом любовном письме мне, то мои мозги превратятся в калькулятор, а ручки у калькулятора-арифмометра нет... где ручка?
  У тебя, купец - золото и ручки, а у меня лишь - замочная скважина для заводной ручки миллионера.
  Я - дочь снегов, родился в Эскимосии, где никогда не светит Солнце, а трава - из сосулек.
  Однажды, когда я обнаженная собирала на берегу свежемороженых устриц, к нашему берегу причалил пиратский корабль, похожий на сон в проруби.
  Я открыла рот, невольно залюбовалась капитаном пиратов - одноногим одноглазым бандитом с диковиной синей курицей на левом плече; курица - символ ненастья в Эскимосии.
  - За копейку не удавлюсь, но твои груди - невероятные льды, цена которым - бесконечность! - капитан подковылял ко мне, приложил ладонь к глазам, следил за командой - пираты с кряхтеньем и проклятием гонялись за гагарами и снежными прима-балеринами. - Мы торгуем рабынями - работа не прибыльная, но веселая, позволяет пирату побороть первородное зло в себе, духовно очищает, превращает наши лица в сковородки для поджаривания польского картофеля.
  Мы ищем Правду, а попутно отлавливаем прима-балерин и продаем в рабство драконам и лицемерам с облаками в штанах. - Капитан снял подштаники, понюхал, печально покачал головой (жалость кинжалом вонзилась в моё девичье целеустремленное сердце). - И в подштанниках Правду не нахожу, наверно потому, что я не обладаю мимолётным зрением снайпера.
  Сегодня проснулся, выпил ром - не люблю ром, но пират обязан пить ром, как чай, поэтому - морщимся, с гримасами неподдельного отвращения пьем и подражаем директорам рынков.
  Напился, а в бреду, в белой горячке бабушка ко мне пришла призраком - в латах рыцаря крестоносца, а шапка с лисьим хвостом - сто долларов за хвост лисицы на рынке в Лондоне.
  "Я вижу, что ты себя не ценишь, а даже унижаешь, когда воешь над сортирной дырой! - бабушка привидение подняла булаву Ильи Муромца и ударила меня ниже пояса - ОГОГО! внутренним зрением я увидел Мир иной! - Оскотинился, бороду отрастил барсучью, а не женился, детей не завел - капитан с хамским отношением к прима-балеринам.
  Честь свою в руки синие - с татуировками - возьми и живи по чести.
  Я всю жизнь танцевала, но ни разу честь свою девичью не запятнала позором, зелеными пиджаками и визгом под жирными Принцами". - Бабушка с задумчивым видом колотит меня призрачной дубиной, а удары - не шуточные, реальные - в Театре герцога Садиста эти удары показывают.
  Я выл, извивался, а затем утих - решил, что очередную прима-балерину - прекрасную из прекрасных - не возьму в плен, а подарю девушке свободу, пьянящую, как поцелуй осьминога!" - капитан с гордостью посмотрел мне в глаза, потрогал мои ледяные грудки.
  Глаза капитана вылезли крабьими палочками.
  Он долго сопел, затем отвернулся, махнул рукой и пошел к кораблю - добрый завоеватель, который не взял меня в рабство!
  Команда грузила на борт моих подруг (и белых медведей с утомленными мордами любителей соленого снега).
  Я - освобожденный плод снежного манго - посмотрела на Родину: рыжебородые гномы целовались с мертвецами.
  Снежные Люди бродили среди развалившихся снежных избушек и справляли нужду в окна; мужчины пили фиолетовое крепкое из крови моржа, а женщины наши ползали в снегу, вскрикивали ранеными чайками безудержно хохотали, показывали руками в сторону кладбища.
  Корабль пиратов отплывал, держал курс в неведомую мне теплую золотую страну, где рабыня выше по рангу нашей прима-балерины!
  Я видела подружек - они освоились на корабле, танцевали на бочках, круглых, - моя мечта в бочке!
  "Ты не чёрт безрогий, капитан, ты - генерал без звёзд!
  Простил меня, отпустил, а твоё отпущение хуже сосульки между моих бесконечно красивых ног! - я побежала по льдинам, упала в воду, поплыла - сильные ноги балерины работали моторчиком. - Ты - сатана, кудесник с кроликами в шляпе!
  Если пойдешь в цирке по проволоке, то обязательно сорвешься, упадешь, и кловуны с синими лицами свежевырытых покойников столпятся над твоим кровавым телом и произнесут хлесткое оскорбительное "подлец"!
  Неверные представления о мечтах рабынь на Северном Полюсе превратили тебя из благородного балалаечника в могильщика пролетариата!
  Отвратительное животное, сбрось канат!
  Уволю, разобью твоё сердце и склею клейстером!
  Воняет от корабля, а лавки - коза не присядет на грязную лавку, а вор из Приднестровья напишет на лавке дурное слово!
  Грабь меня, укради мой пламенный танец, в огне которого сгорают льды!
  Догоню - плетьми тебя изобью до полусмерти, капитан дальнего плаванья; дубина твоей призрачной бабушки покажется тебе петушком на палочке".
  Я за борт корабля ухватилась тонкими ручками.
  Не выдержали соломенные ручки - обожаю их, муси-пуси мои ручки, - Зизи поцеловала свои ладошки, успокоилась, очи её заглядывали в прошлое. - Перевернулась в воде, ножками канат корабельный обвила и поднимаюсь на борт.
  Встречайте девушку с душевной раной между ног!
  Мои подружки из ревности меня баграми и пиками отталкивают, любуются кровью - комарики, а не подружки!
  Матросы - визжат, бегают по палубе, призывают на мою голову гром, уверены, что я - чёрт, потому что девушка в ледяной воде столько времени не выдержит, как я терплю, сбрасываю с очей бриллианты льдинок.
  Наконец, я запрыгнула на палубу, подружки меня обласкали - скрывали свою робость: если бы крикнули на меня, то я всех ножками расшвыряла бы по бочкам!
  Пираты в углу судна в мусорную кучу сбились, дрожат, плачут, подвывают - волки позорные!
  Не знают, что северные прима-балерины голые на морозе часами танцуют, а затем купаются в ледяной ванне с шампанским!
  Капитан храбрится, синюю курицу на плече теребит, ищет у неё спасение.
  Но нет в курах силы против прима-балерины!
  Я на бочку вскочила, ножку выше головы подняла, сложила губки Полярным сердечком:
  СЮ-СЮ-СЮ!
  ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ!
  Танцуй море-океан!
  Капитан оттаял душой, а на теле его лежат глыбы снега, в Деда Мороза превращается.
  С подобострастной улыбкой повара кружит около бочки, любуется моими незапятнанными прелестями - не бесплатно, жемчуг и золотые монеты с изображением слонов бросает мне под ноги.
  Кричит радостно, в грудь себя бьет платиновым посохом волхвов:
  "Прима-балерина - ниточка без иголочек!
  Тоненькая, как Северное Сияние!
  Пальцем бы зашиб девушку, бровью бы прикрыл!
  И почему я не решился тебя сразу взять в плен?
  Кто моё решение нарушил? Инопланетяне с ведрами вместо ягодиц?
  Часто печаль путаю с компотом, а радость - с колючками в бороде волшебника!
  Смотрю на твои груди, рабыня, а вижу купола Самарканда!
  По куполам верхолазы скачут, в подзорные трубы за балеринами в купальне подглядывают - вечная тема мужчин!
  Я однажды с купола свалился в повозку с глиняными горшками, горшки - в черепки, а я - недоумеваю, на руки свою смотрю - они сломаны в трех местах, но без крови!
  Оказывается, попал в генеральское Царство, где нет болезней, нет печали, нет увечий - руки мои исцелились на глазах, по локоть золотые! - Капитан засучил рукава праздничной розовой рубашки, показал руки - да, золотые, блестят вызывающе - дорогие руки! (Мы засмеялись над золотыми руками, а пираты - привычные к рукам капитана, не смеются, нас осматривают с пристрастием браконьеров). - Из черепков вылез, хохочу от счастья, сравниваю черепки с черепами.
  Девушка прима-балерина ко мне подходит - обнаженная, в туфлях на каблуках-саблях, а на плечах девушки погоны генеральские золотыми звездами горят.
  В руке девушки замысловатая петля - для повешения разбойников: разные причуды у прима-балерин, а у балерин-генералов и петля - конфетка.
  Мне петельку на шею накинула, затягивает и призывает народ, голосок у прима-балерины тонкий, нежный.
  Я бы под этот голосок уснул вечным сном и не обижался на душительницу свобод.
  "Ой, девоньки добрые, я разбойника поймала в чине прапорщика!
  Мы - букашки, а он - маковое зернышко в зубах муравья!
  Где это видано, чтобы прапорщик усами шевелил без значения?
  Может быть, он - Правда!
  Но, возможно - ложь!
  Спросите: кто научил меня самым лучшим в Мире танцам на столе среди бутылок с фиолетовым крепким?
  Нострадамус в чине генерала научил танцевать?
  Хореограф Карл Маркс поднимал мою ножку над головой?
  Петлю чёрту на шею накинула, а не имею право на чужую жизнь, потому что чёрт - нищеброд, а нищеброды нам не интересны, даже, если у них хвосты крокодилов.
  Ой, девушки, посмотрите на наколку на ягодицах лихоимца - как печать Соломона или клеймо на каторжнике". - Балерина остроглазая - недаром - генеральша - через дыры в моих щегольских миланских панталонах увидела наколку: на правой ягодице - мышка Рязанская, на левой - кошка Вашингтонская.
  Когда иду, то кошка протягивает лапки к мышке, умоляет отдаться на милость победительницы! - Капитан приспустил панталоны, пошел по палубе - одноногий гусь, а две ягодицы у него.
  Действительно - кошка и мышка - вечное противоборство добра и зла, но кто из них добро: кошка с зубами вампира? или мышка - дочь адских подземелий?
  Пираты радостно хохотали, хлопали в ладоши
  А мы, тонкие морально устойчивые целомудренные прима-балерины тонко хихикали, тыкали в татуировки капитана пальчиками-вафельками и конфузились до покраснения ягодиц. - Рабыня насыпала перца в свежую рану хозяина.
  Любовалась судорогами купца - так белошвейка отрубает пальчик своему жениху.
  Купец вышел из комы, с благодарностью погладил левую коленку прима-балерины; боль - богатство, как воздух и вода, и прима-балерина, приносящая боль - золотая козочка!
  Зизи подняла ножку выше головы, покровительственно посмотрела на хозяина и произнесла медовым голосочком продавщицы Счастья.
  - Мы не знаем, где прячется Правда с голубыми глазами предсказательницы!
  Я уверена, что очи у Правды - озера синие Костромские!
  Много невинных душ отправляется без трусов в дальний Космос.
  Я на корабле "West" уплыла с ненавистной Родины.
  Родина - там, где хорошо, а не где родилась и искала вход в ад!
  Искала себя, нашла, поэтому счастлива до пупырышек на внутренней стороне бедра; мои бедра - картины!
  Алиса, возможно, ищет себя, не нашла своего пирата хореографа, поэтому превратила классическое "Лебединое озеро" в родильный дом!
  Найдет себя, возьмется за ум - голой по Миру пойдёт.
  Зайдет в чум или в ярангу, зажжет голубую свечу, и тогда найдет себя и свой танец, снова вернется к классике и нежному, неподражаемому балету! - рабыня усмехнулась, капнула расплавленный свинец на ноготь мизинца купца - так студентка привлекает внимаине профессора.
  - Весьма сожалею, моя прелестная Зизи, что вступаю с тобой в бессмысленный полотерный спор! - купец задумчиво рассматривал изуродованный - подобно лицу гориллы - ноготь. - Но Алиса - особая прима-балерина, она не может танцевать плохо, потому что живет в танце!
  Вы - обычные прима-балерины - танцуете, а её танец - жизнь во всём её великолепии: луговые травы, шум ишаков на ярмарках, облака, рыбы и кони в танце Алисы Длинные Ноги.
  Не ищет себя Алиса, ОХ, не ищет!
  Даже, если бы она захотела испортить выступление, то не смогла бы - бесконечно золотые ноги увели бы Алису за пределы Вселенной.
  И оттуда полился бы прежний классический танец.
  Не в силах Алиса Длинные Ноги танцевать плохо, поэтому - не она танцевала, догадался я после твоего рассказа о капитане с иностранными мышами на ягодицах.
  Тоже наколю мышку и кошку на попе - по душе мне татуировки со зверушками, возвышают меня до горы Фудзияма!
  Чёрт переоделся Алисой, обольщает нас гадостями, а в это время, настоящая Алиса Длинные Ноги томится в тюремной камере вместе с бородатыми прыщавыми гномами.
  Освобожу Алису Длинные Ноги, иначе потеряю своё доброе имя купца Стефана! - Стефан тяжело поднялся.
  Кривой походкой удильщика пошёл к выходу.
  От слабости оперся двумя руками о стенку и тут - две пули, две молнии, два плотницких гвоздя вошли в ладони Стефана и прошили дубовые доски.
  Рабыня Зизи прибила купца к стене, не пожалела дорогих платиновых гвоздей - украшение садистов.
  - Никогда, Стефан, слышишь меня, ничтожный купчишка с соломенными гениталиями, не превозноси одну прима-балерину в присутствии другой! - рабыня приспустила панталоны с хозяина, нащупала рыбьи гениталии и двумя гвоздями прибила мошонку в вечной стене с картинами золотопогонных эльфов.
  Я часто тебе изменяла - Цари, Короли, Принцы, твои друзья миллионеры - пыль у моих прелестных ног; звёзды улыбаются моим танцам.
  Но ни разу я не запятнала свою честь, потому что я - невинная козочка:
  СЮ-СЮ-СЮ!
  ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ! - Зизи вытянула губки сердечком, округлила наивные прелестные глазки - опоры любви. - Ты же, если бы освободил другую прима-балерину, бросил бы тень на мою честь - пушистенькая честь - молоко сгущенное с сахаром!
  Жди около стены прибитый.
  Ночное судно поднесу и отнесу, пищу тебе буду приносить, мой повелитель, отдыхай, пока не решится проблема с Алисой - длинноногой волшебницей со Звезды.
  Не завидую Алисе Длинные Ноги, с почтением смотрю на её танцы, часто мы вместе танцевали в кабаках среди бутылок с фиолетовым крепким; вино - ордена балетоманов.
  Если Алиса Длинные Ноги живет танцем, то выпутается из некрасивой истории с подменой тел; изгонит чёрта со сцены, назовет его сухостоем!
  По Дворцу объявлю, что любая прима-балерина, кто попытается занять моё место рядом с тобой, будет прибита к столу среди бутылок, и не сможет поднять ножку - трудно поднять ногу выше головы, если она гвоздиком пришпилена к дубовой доске, мудрой, как кот Ученый!
  
  Величественная и в то же время хрустально хрупкая Алиса Длинные Ноги конфузливо поворачивала головку, поднимала ножку - куница в платиновой цепи.
  Щечки яблочками (белый налив) горели ледяным пламенем:
  - Разве я не настолько хороша, что все рыцари и призраки бегут на помощь мне, толкаются, мечтают прийти первым к драгоценному призу, а за своё освобождение я станцую БЕСПЛАТНО на столе среди бутылок с фиолетовым крепким, бесплатно - только один танец, посвященный избавителю и Планете Сатурн. - Алиса Длинные Ноги звякнула оковами, прикрыла глазки на один ослепительный миг, знала, что обнаженная прима-балерина никогда не останется одна - ни на суше, ни на море
  И в бездыханных песках самой необитаемой из Планет появится Освободитель, иначе история человечества и Внеземных Цивилизаций обратится в пыль для мучных бабочек.
  Алиса открыла глазки - реки и озера Исландии.
  Перед кроватью стоял Принц миллиардер - не загадочный, знакомый - Принц из Дома Искусства - красавец из красавцев, Повелитель голубой ленточки на широких мужских бедрах.
  Серебряное лицо Принца выражало сильнейшее недоумение, и мысль - редкая для людей высокого ранга - билась в мозгу, не давала покоя, но никак не выходила на уровень осознания и действия.
  Принц сначала с беспокойством осла с мельницы осматривал, затем - трогал утешительную Алису Длинные Ноги за музейные редкости.
  Покачал головой, отвернулся, носком красной туфли с загнутым концом рисовал в воздухе невидимые символы из книги "Кабала".
  - Как ваше здоровье, прима-балерина? - Принц устало спросил, мозолистыми ягодицами присел на малахитовый диванчик, закурил трубку Мира.
  И клубы сладкого ядовитого дыма поднялись, окутали огромную гримерку - в сто раз превышающую размеры футбольного поля. - История ходит по кругу и подсовывает женихам невест, а невестам - женихов.
  Но в беспечном стремлении к Совершенству, к Правде мы часто ошибаемся, просыпаемся не с предметом любви на груди, а с тяжёлым больным самомнением.
  Становится стыдно перед прислугой: рабы укоряют, а рабыни разглядывают снисходительно, с печалью, силятся сказать поучительное, но даже для рабынь - балет важнее, чем философская беседа с камнем на шее.
  Вы приходили в мой Дворец, в Дом Искусства с прокажёнными призраками.
  Почему призраки и привидения болеют дурными болезнями - загадка алхимикам и философам, а я - корень ивы, тонкий балерон с мечтами о Светлом танце. - Принц подхватил с золотого столика красный рубиновый веер.
  Танцевал с веером самозабвенно, с закрытыми глазами.
  Иногда вскрикивал и в его крике слышались низменные звуки, потусторонние, адские.
  Закончил танец, поклонился смущенной Алисе, подошел к окну, барабанил тонкими тростниковыми пальчиками по древнеримской мозаике (изображены сцены совокупления рыцаря с рыцарем).
  Когда Принц заговорил, голос его - нежный и сладкий сначала - засох, превратился в карканье беременной вороны: - Летающий конь-палач - с нечеловеческой страстью, доводящей до низменного разврата людоеда - терзал меня, убивал каждый день - режиссер с характером маньяка.
  Вы не спасли меня, Алиса, не взяли ключик и не вставили в замочек - не хватило у вас социальной и нравственной сущности - мозгов не хватило, курица вы ощипанная - без перышек на лобке.
  А я люблю прима-балерин из лесов, чтобы перья на ягодицах топорщились флагом Победы!
  Ушли, оставили меня на пир, усладили взор и пасть коня-палача, но недолго конь восторгался моим белым телом и красным - на рынке по сто динаров за килограмм - мясом.
  Дом Искусства - по непонятной мудрецам причине - провалился в ад; летел долго, и я проваливался в бездну, хохотал подобострастно (вдруг, чёрт услышит и насладится моим подхалимажем).
  Не черти - санитары города.
  А - лифт-дворец опускал меня к кипящим котлам в адскую кухню, похожую на Дом Свиданий.
  В аду черти засунули меня в котёл со свежей кипящей смолой, разговаривали около котла по-птичьи, с эльфийским косоруким акцентом.
  Я страдал в котле, и страдания мои не печалили, потому что боль от издевательств летающего коня приучила меня к пыткам, я превратился в Железного Дровосека - брата Железного Гомосека.
  С сарказом раздумывал о тоннах и километрах ученых книг, которые я прочитал в надежде, что найду формулу превращения золота в свинец, а нищеброда старого сделаю жирным молодым балероном.
  Усмехался своей наивности, потому что при жизни полагал, что ученье - свет, а неученье - тьма.
  Но я - в сиксилиард раз более ученый, чем окружающие грешники - болтался рядом с ними в аду, и учение о строение Вселенной не помогло мне подняться в Рай.
  Подумал крамольное, что Рай - выдумка, не существует, а после жизни все люди попадают в ад или на кладбище призраками.
  Житейские мелочи, которые раньше казались значительными и важными, например: умение писать книги, вести за собой читателя, правильно - по золотому сечению построить произведение, грамотно, - всё оказалось пустотой, границей жизни и смерти.
  Ничего не нужно делать при жизни, потому что в чёрном котле, рядом с чёртом прелестно угольного цвета фотографии обнаженных прима-балерин кажутся подорванной верой в силу ума.
  Черти меня из котла вытащили, обмахивали полотенцами с вышитыми красными петухами, готовили к финальному матчу по боксу.
  Они с наслаждением смотрели в мои глаза, обещали убить убитого, предложили квасу с водкой и решили, что призраком я больше гадостей наделаю живым людям, чем вареным куском мяса в котле с кипящей смолой.
  Отправили меня наверх, и я - оживший мертвец, мастер балета и осквернитель молодых балерин - перед вами, Алиса Длинные Ноги!
  Сердце моё не стучит, нет сердца, вместо него - Чёрная дыра Вселенной, и в неё засасывает Доброе, Нежное, Вечное!
   Мы поменялись местами, Алиса: теперь вы - моя пленница, а я - избавитель, добрый путник со слоновьими призрачными ногами. - Принц усмехнулся, приподнял несколько звеньев платиновой цепи, от натуги надул щеки, пыхтел тяжело, погруженный в безумие ожившего мертвеца.
  - Принц, вы - богатый? - Алиса округлила очи-фарфор.
  Сосала пальчик, наивно прикрывала ладошкой низ живота - не от стыда прикрывала, а от слов Принца, опасалась, что непонятные слова раздражат нежную кожу - так брань сельского учителя пения разрывает барабанные перепонки купающихся прима-балерин.
  Может быть, Алиса Длинные Ноги хотела спросить иное - великое, или попросила бы Принца освободить её, но блокада против заумствования (потому что длинные речи и многозначительные взгляды утяжеляют танец, вредят прима-балеринам) не позволила девушке сойти сума.
  Если бы Принц коснулся темы красоты Алисы, то девушка сутками не закрывала бы ротик, описывала свои прелести и таланты, равных которым нет в Райских кущах.
  - Пришибло вас платиновой цепью, Алиса.
  Вопрос - богатый ли я - вы задавали мне, когда я - еще живой - с ужасом ожидал мучений от нечищеных вампирских зубов летающего коня. - Принц выдвинул ящик с туфлями Алисы, пытался примерить туфельку на высоком каблуке, но мертвая нога скользила, разбухла бревном в реке Амазонка, не лезла - будь она трижды нарисована художником экспрессионистом. - Не просите меня освободить вас, избавить от цепи, а интересуетесь моральными принципами денег - так мышка в мышеловке принюхивается к запаху сыра.
  Вы сейчас напоминаете мне мою маменьку в молодости, она - вечно молодая, потому что - прима-балерина!
  Батюшка подавится чаем, долго кашляет, в сундук спрячется и подвывает, надеется, что - если смерть за ним придет в белом подвенечном платье - то испугается смерть внутриутробных звуков чумного балерона.
  Матушка отца не укоряла, засунет два пальца в ротик, свистнет тихонько, но едва слышный свист в ухо каждого богатого поклонника проникает тоненькой золотой змейкой.
  Прибегут фанаты матушки, на руки её поднимут и до кабака с песнями несут, потому что живут в настоящем, ценят каждую копейку с лицом человека!
  Матушка моя отвергала все науки, женские, мужские, скотские!
  Подружки её на арфах пальчики калечат, или в Университетах пыхтят над пыльными свитками, непригодными даже в качестве туалетной бумаги; чихают подружки, глаза краснеют от чтения, высматривают женихов ученых с седой бородой до пояса.
  Толку от мудрецов - ноль; философ увидит прима-балерину, забудет все науки и превратится в крестьянина возле кобылы.
  Матушка полагала, что знания входят в прима-балерину через обнаженное тело, через свежую бархатную кожу.
  Мысли, формулы, знания о Космосе витают в воздухе, и нет нужды вытаскивать их за волосы из потрёпанных книг с ужасными картинками, не возбуждающими воображения.
  Назло ябедам и стяжателям маменька не глупила, не совершала пагубных ошибок, а в мудрости превосходила колдунов Магриба.
  Обнаженная - лишь туфельки на высоченных сосновых каблучках-шпильках - вбежит в Университет, вскочит на кафедру, ножку выше головы поднимет, губки сложит сердечком и танцует, веселится - смешивает поглощение знаний и танец - коктейль Молотова.
  Студенты, студентки, профессорА сначала суровеют, гонят матушку лопатами и книжками, затем - скукоживаются, впадают в танцевальный транс до тех светлых пор, пока матушка - разгорячённая, пылающая - Солнце в бокале - не спрыгнет с моральным и физическим удовлетворением:
  "Напиталась вашими науками - пригодятся, когда ножку подниму выше головы в кабаке на столике среди бутылок с фиолетовым крепким!"
  Матушка убежит за новыми увеселениями (впитывание знаний кожей для маменьки - карнавал), а ученые люди и студенты в кому впадают, погружаются в летаргический сон с воплями и проклятиями на свою голову.
  Студентки слабыми ножками (отсыхают ножки за долгим чтением книжек с формулами и заклинаниями) избивают друзей по учебе, калечат профессоров, упрекают их в сухости и сухостое:
  "Вы - жалкие могильные черви с потугой на оригинальность!
  Мы пришли в Университет за богатыми женихами, а нашли нищебродов, которые прикрывают свою импотенцию рассказами о подвигах Карла Великого и пробирками с урановой рудой!
  В танцующей прима-балерине вы увидели луч света, а в нас - коленопреклонённых студентках - видите только очковых кобр!
  Горы проклятий на ваши головы, захламленные ненужными башмаками со стертыми каблуками!"
  Измочаленные мудрецы садились в кружок, озирались по сторонам, тайно распивали фиолетовое крепкое и рассуждали о курице и яйце!
  Одни философы осуждают метод прима-балерин - нагим телом впитывать науки.
  Другие задумываются, потрясают лосиными седыми бородами, протирают линзы очков минус сто, качают кокосами голов и задумчиво теребят фалды сюртуков:
  "Может быть, в танце прима-балерины скрыта Великая Правда!
  Мы горбимся в избах-читальнях, глотаем книжных бактерий, и за пергаментом жизни не видим, словно нас ослепили на лесопилке.
  Ученостью не накопим денег на прима-балерину, а, если нет прима-балерины под рукой, то все науки теряют смысл, даже теория Большого Взрыва превращается в "пшик".
  Может быть, одна улыбка девушки намного дороже поверхностного сопения таракана над колбой с медным купоросом?"
  Некоторые мудрецы навсегда бросают науку, уходят в бурлаки или в помощники купцов, находят мудрость в золоте и танцах прима-балерин; кожа бывших философов дубеет на Солнце, ягодицы приобретают упругость бараньих курдюков. - Принц щедро приложился к кувшину с маслом, пил жадными глотками, и лицо призрачного Принца покрывалось чёрными зловещими прыщами с лапками тараканов. - Вы, Алиса, двусторонняя, лист бумаги вы.
  С одной стороны вы - глупенькая прима-балерина, красивая до сведенных скул!
  Ах, что я о красоте вашей, если мертвый, бревно я трухлявое с затухающей - искрой в ночи - потенцией!
  С другой стороны, Алиса, мудрость ваша безгранична, бесконечная, переливается из пустого в порожнее.
  И, если хотя бы капелька вашей мудрости упадет на меня, то я сойду с ума от обилия гениальнейших мыслей и открытий, проживающих в библиотеке вашего черепа. - Принц театрально приложил ладошку к уху (перенял жест от бродячих слепых музыкантов). - ЧУ! Живые мертвецы идут за вами, Алиса Длинные Ноги!
  Я - один из стаи!
  Сейчас прилетят гарпии - ужасные адские создания с кислотой вместо крови, а зубы гарпий - крестьянские вилы!
  Гарпии - мой вам ответ за то, что не освободили меня в своё время; гарпии - копии летающего коня-палача!
  Вконец распустившейся прима-балерине - ты сломала балет "Лебединое озеро", танцевала с бутафорским животом, а в животе твоём сидел чёрт - место тебе в аду!
  АХА-ХА-ХА-ХА!
  УУУУУУУУУУУ! - Принц протяжно завыл, и слышалась в вое тоска умирающего лебедя.
  Алиса не доказывала Принцу, не оправдывалась, что не она испортила "Лебединое озеро", а - её зеркальное ожившее Отражение начудачило, без смысла поставило новую пьесу, отвратительную в мелкомещанском ханжестве.
  Алиса продолжала сосать пальчик и размышляла о свадьбе с Принцем миллиардером: этот Принц - оживший мертвец, или другой - не имеет значения, потому что в лучах славы балерины каждое животное возвышается до творчества!
  Принц выскочил за дверь, хохотал в безумстве свежевырытого покойника, а в окно влетали черные ящеры с кожистыми крыльями гигантских летучих мышей.
  Когти у гарпий - когти медведей, лапы - лапы сфинксов, а лица - лица измученных прима-балеронов.
  Адские чудовища не поразили воображение прима-балерины: остались за бортом её страхов - так с корабля падает капитан, и команда не замечает потери кормильца.
  Другое привело Алису Длинные Ноги в ужас, покрыло её кожу пупырышками безнадежного страха - липкого, кладбищенского, когда покойники встают из гробов и бесплатно трогают привязанную к могиле прима-балерину.
  
  - Принц убежал и не насладился моим танцем на столе среди бутылок с фиолетовым крепким! - Алиса вскрикнула раненой феей, в забытьи пошла к столику, кусала масляные коралловые губки, смахивала щедрые бриллианты слез на беснующихся гарпий. - Пусть Принц умер, и его варили в смоле черти, но это - не оправдание холодному равнодушию, граничащему с убийством!
  Принц - преступник, потому что не интересовался моим танцем, который важнее, чем гибель Сверхновых Звезд.
  Актив и пассив в мыслях Принца, и пассив преобладает, душит миллиардера - не выйду за Принца замуж, пусть скрежещет мертвыми зубами под могильным холмом.
  Он не увидел и не увидит мой восхитительный танец грёз! - Алиса - тряпичная кукла в море безысходности - забралась на золотой столик, подняла шикарнейшую ножку выше головы, округлила морозные идеальнейшие губки сердечком, и... мигом печаль улетела в стаю хрипящих гарпий. - СЮ-СЮ-СЮ!
  ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ! - Алиса Длинные Ноги танцевала самозабвенно с упоением плюшевой белки.
  Девушка не замечала пикирующих (бомбардировщик Мессер-Шмит не догонит) гарпий; пылающие ножки прима-балерины в танце летали стремительными молниями, сшибали чудовищ, наносили им раны несовместимые с жизнью.
  Платиновая цепь крушила железобетонные черепа птиц-убийц, а Алиса в танцевальном Мире розового балета не замечала войну; война - дурно, ФИ! - война!
  Через несколько минут Алиса всем распрекрасным телом почувствовала тишину - бесконечную, словно все звуки высосала Черная дыра.
  Платиновая цепь в умиротворяющем танце непостижимым образом слетела с ноги пленницы, блестящей лоснящейся змеей лежала среди ошметков гарпий.
  Ни одна птица не уцелела, а цепь - будто новенькая, торжествовала в море слизи и обрывков кожистых крыльев, похожих на носовые платки гномов.
  Алиса Длинные Ноги надула губки, прислушалась к своему ровному дыханию - ни хрипов, ни свиста.
  Не похоже дыхание на купеческое.
  - Личико моё горит, а ножки - еще сто дней могу танцевать без отдыха, затем - передышка и снова танец! - Алиса гордо посмотрела по сторонам - оценят ли Принцы миллиардеры её талант, но губастые Принцы не пришли в гримерку.
  Никто не пришел, а бородатые липкие гномы - не в счет, потому что гномы - не люди и жадные стяжатели. - Грудки мои высоко эстетически вздымаются, попа - напряжена, и в волшебном теле светится балетная истома, а зрители - тю-тю.
  Зрители, убежали или не пришли - неблагодарные петухи и курицы.
  Если бы в гримерке поднялась температура, то я бы окунула изумительное тело в фонтанчик с шампанским: купание в фонтане соединяет сердца и души прима-балерин, даёт нам честь, недоступную балеронам и кузнецам!
  Но где же Принцы, золоторогие красавцы миллиардеры - мои фанаты? - Алиса бродила среди изуродованных гарпий, даже не думала, что в забытьи, в погружении в танец избила невинных - по чужому приказу прилетели - монстров с печальными глазами вафельных кукол. - Может быть, гарпии - заколдованные Принцы миллиардеры? - Две самые большие великолепные мышцы девушки напряглись от гениальной догадки - мудрец из Магриба бы не догадался, а Алиса создала теорию и проверяла на практике нежными губами (верхними). - Злые колдуны заколдовывают Принцесс в лягушек, а Принцев, Принцев в кого или во что заколдовывают с подвываниями и танцами вокруг конского черного черепа в центре пятиконечной звезды?
  Разумеется, гарпии - Принцы; поцелую чудовище, и оно - по методу оживления в Аленьком Цветочке - превратится в восторженного Принца на Белом Коне! - Алиса отважно приподняла голову гарпии, провела пальчиком по кривым выпирающим сабельным зубам, долго смотрела в потухшие глаза монстра и затем поцеловала труп в черные пухлые лошадиные губы.
  Целовала долго, со страстью народной артистки, даже глазки прикрыла от восторга, представляла, что на корабле "Бигль" высасывает банан из кожуры.
  Гарпия не ожила, но неудача не смутила девушку, даже придала ей сил и опыта - так каннибал мужает с каждым куском человечины. - Эх, Принц, Принц, так с прима-балеринами не поступают! - Алиса махнула рукой-веером, потрогала свои грудки - не превращаются ли в крылья, и подошла к другой гарпии - развороченной, словно три дня её танком укатывали.
  Целовала долго, даже просунула язык в пасть гарпии и дотронулась язычком до язычища чудовища; вздрогнула от конфуза, покраснела, укорила себя за страстные поцелуи до свадьбы, посмотрела с опаской по сторонам - не подглядывают ли подружки и Короли, но слышала только топот маленьких ног карликовых призраков и видела сальные улыбки домовых эльфов. - Капризные Принцы миллиардеры!
  Раньше на мой танец взирали с жадностью, смотрели мертвыми глазами чудовищ, а теперь притворяются мертвыми гарпиями - капризные Принцы, горох посажу на ваших могилах, а не настурции! - Алиса вскрикнула обидчивым голосом, подняла ножку выше головы (не вздрогнут ли мертвые от оживляющего танца), усмехнулась горько и вышла из гримёрки в Большую Театральную жизнь!
  - Призрак балета! - шут с раковиной гигантской улитки на бритой голове в золотой галерее наткнулся на Алису, уперся лбом в левую коленку прима-балерины (дальше рост не позволял), затем поднял маленькие слезливые красные очи - черноморская креветка подарила шуту свои глаза: увидел долину радости, еще выше посмотрел - Холмы Возмездия.
  А над всем великолепием сияло Солнцем личико Алисы Длинные Ноги! - Призрак Алисы бродит по золотым коридорам, выманивает души - печаль и пустота в твоих очах, призрак! - Карлик заверещал тонко, убежал бы в свою платиновую спальню, умер бы в размышлениях о женской красоте, но Алиса подняла ножку, опустила на плечо шуту - низкая подставка Карлик, но в походных условиях заменяет столик.
  Под тяжестью обстоятельств Карлик сконфузился, отводил взгляд, а когда шары глаз - которые живут своей жизнью, ищут своё, отдельное от Разума хозяина - натыкались на чудо из чудес, карлик икал, краснел и носком красной сафьяновой туфли чертил на золотых плитках заклинания против демониц.
  - Ножка твоя - настоящая, Алиса, театральная, и все остальное - балетное, прельщает, даже очень.
  Если бы я деньги украл из Казны, то все бы бросил к твоим ножкам, не оставил бы себе ни одной золотой крупинки.
  Жизнь шута - горький суп с лебедой, и иногда - после получки - в суп падает золотой лучик надежды, он исходит из танцующей прима-балерины!
  После провала "Лебединого озера" в новой постановке - где беременные балероны целуют друг дружку в вялые ягодицы, а лже беременные балерины надрывают сердца - началась гражданская война.
  Одни мудрецы говорили, что тебя подменили, и на сцене танцует твой фантом - неумелый, жалкий в прыжках, но по телу, по телу равный тебе - не отличишь как две золотые десятирублевки.
  Другие мудрецы вступали в спор с первыми, рвали на них рубахи и лапти, вырывали бороды и глаза, кричали птичьими голосами:
  "Отцы ваши - конокрады, матери ваши - ехидны!
  Как же вы рассуждаете о великолепнейшей Алисе Длинные Ноги, если зубы с утра не почистили наждачной бумагой?
  Алиса - единственная и неповторимая, и нет у неё фантомов, в попу фантомы!"
  Находились сторонники других замысловатых теорий, особо выделялись Магрибские младочехословаки.
  Их теория состоит в том, что ничего не существует в этом Мире: нет ни балерин, ни танцев, ни столиков в кабаках, ни бутылок с фиолетовым крепким, а всё, что мы, якобы видим - плод нашего воображения.
  Мы сидим в котлах с кипящей смолой из Чернигова.
  Черти нас поджаривают на медных сковородках и навевают мысли, что мы танцуем, радуемся жизни, подглядываем за золотыми и серебряными купающимися прима-балеринами.
  По теории Магрибского колдуна Маркса Фридриха между котлов бродит призрак лукавого и нашептывает нам гадости об окружающем Мире с радужнозадыми гиббонами и ласковыми гориллами.
  Потрясенный балетный народ после спектакля увидел тяжелый смрадный серный дым над городом - тысячи драконов из пепла и серы набрасывались на Солнце, обгорали, в удивлении распахивали пасти и снова блудили, играли в "орлянку"!
  Купцы чесали бороды и перешептывались, будто бы слышали из-под сцены твои, Алиса Длинные Ноги, вопли, заклинания и смертные стоны беременных балеронов - миска с чечевицей им вместо зубной пасты.
  После того, как драконы исчезли, в городской вой добавился жуткий нелюдской хохот адской прима-балерины.
  Кровь менструальная застывала у девушек, а у мужчин проваливались носы, открывали бездну на лице.
  Якобы ты танцевала обнаженаня на крыше, и более скованного танца не припомнят даже волшебники с магической памятью китобоев.
  Мы решились: выбрали балерона из новой постановки "Лебединого озера" и не постановка это, а - насмешка, адский спектакль для услады чертей! - Шут с досады плюнул под ноги, застыдился своего ярмарочного плевка в присутствии шикарной девы, растер гадкое красной туфлей, сконфузился и покраснел хуже горькой свеклы. - Привязали балерона за гениталии к хвосту дикого горного осла с печальными глазами газели.
  Насыпали ослу под хвост красного жгучего персидского перца и пнули несчастное животное в раскляченный дружелюбный купеческий зад.
  Мы думали, что осел с привязанной жертвой - беременным балероном - покажет нам дорогу к Правде, а где Правда, там - классика "Лебединого озера" и ты настоящая, Алиса!
  Но умное животное сначала встало на колени, затем подскочило, сбило трёх базарных парикмахеров и с ужасающим ревом рожающего кита понесло жертву в даль светлую.
  Не догнали мы осла и жертву.
  Над горами летали на воздушных шарах из желудка дракона, спускались под воду, били друг друга лопатами по ушам, чтобы лучше слышать топот осла.
  Некоторые головы разваливались от ударов, а в некоторых появлялись неведомые знания о строении Вселенной.
  Лишь не появилась Правда о тебе, Алиса!
  Я в поисках залез на вершину Мира, крутился юлой, набухал весенней почкой липы и думал,
  "Что есть жизнь?
  Кто я в этой жизни с тоскующими рожающими пахарями?
  Бегаю за прима-балеринами, отстаиваю своё человеческое достоинство, вступаю в спор с писарями и менялами на рынке, пытаюсь разгадать смысл слова "Йохансон".
  Тружусь, изображаю кипучую деятельность, а нужен ли я Миру и балету?
  Может быть, моё предназначение в другом - в копании могил или приготовлении зеленой толокняной каши для инопланетян.
  Если я не познал себя, не знаю цель своей жизни, то зачем стремлюсь к прима-балеринам, стараюсь вас, длинноногих, понять.
  В своих мечтах и целях не разобрался, а бросился судить и изучать других - грош мне цена на товарном аукционе!"
  Тоска и безысходность меня накрыли саваном: я осознал пустоту своих метаний - поздняк метаться!
  Скромный воспитанный шут, хлебных корок со стола Королей не хватал, потому что питался отдельно - в городской столовой - нажирался самого дорого до пуза, рыгал, икал, испускал газы - даже противно вспоминать, на что жизнь растрачивал со страстью голодного оборотня.
  На вершине горы я вытащил заточку (наследство отца), раздумывал - пустить ли себе черную кровь или прыгнуть со скалы и в полете перерезать сухожилия на ногах - безысходность!
  Подошли калики перехожие, шутливо подталкивали меня посохами к бездне, а я не сопротивлялся, умер бы, потому что жизнь показалась очень короткой, без цели и полна мучений - так переполняется котел с тестом.
  Вдруг, внизу, за лиловыми облаками послышался тонкий писк, и сиксилиарды серебряных колокольчиков прорвали тишину.
  Малюсенькая искра надежды - что не всё в Мире бессмысленно - остановила меня перед шагом в смерть.
  - Балерины нагие купаются, шалят! - Калика перехожий догадался первый, спина его загадочным образом распрямилась, плечи выправились чугунными рельсами, взор засиял торжеством!
  Нищеброд удлиняющимся пальцем показал в бездну, откуда доносились не вопли грешников, не сатанинский рев кастрируемого купца, а - полные жизни и надежды - смешинки. - Бежим, затаимся в кустах боярышника, подсмотрим за мастерицами балета!
  Ату их, голозадых!"
  Последнюю фразу он закончил на бегу; полуденным солнечным зайчиком скрылся в зарослях бамбука.
  Мы ринулись следом, я не осознавал - куда бегу, зачем бегу, если всё в жизни бессмысленно, и через двести пятьдесят миллионов лет я не вспомню смех балерин под горой.
  Но неведомая сила катаклизмов тащила меня вперед.
  Я сбивал ноги на камнях, царапал руки и лицо о пролетающие колючки, чувствовал себя оборотнем в волчьей стае.
  Размышления о жизни и смерти, о безысходности и пустоте остались за спиной; потом, после вернусь к мужеложеству и философии, а сейчас - цель, не убежали бы прима-балерины, не сожрали бы их вурдалаки до нашего прихода.
   "Братцы, помилосердствуйте! - самый старый волхв утомился, обливался кровью, упал на могильный Горячий Камень. - Нет сил! Всю жизнь искал Правду, а сейчас, когда Правда смеется и брызгается - я уверен, что Правда и Истина купаются - я обессилел кроликом перед удавом Судьбы.
  Подглядите за Правдой, придёте, расскажите мне о бриллиантовых её сиськах и золотых ягодицах!
  Вся жизнь тысячелетняя, как один день пролетела!"
  Старик прислонился к дубу, и в его глазах плескалось черное море ненависти!
  "Эка, разморило тебя, обесчещенный дедушко! - нищеброды подбежали, быстро соорудили из волшебных посохов носилки, подхватили друга с готовностью летучих мышей. - Невозможно бросить старика, когда душа горит в исступлении, а минута промедления - безумство, погибель для палача, любителя смертных казней".
  Подхватили носилки, и я впрягся, с гордостью ощущал свою нужность, иногда висел - рост мой маленький, ножки болтаются, но помогаю, вижу в себе носителя новой жизни.
  Старик на носилках воспрял, кусал бороду, грозил пальцем невидимым призракам:
  "В озере Байкал вас искупать, мздоимцы!" - лицо старика выражало голубиное торжество.
  Мы часто роняли дедушку, ногами - по примеру футболистов - закатывали обратно на носилки, и бежали дальше, разрываемые горячим дыханием.
  Опоздали на праздник жизни.
  Не нужно обладать умственной зоркостью и магией волхва, чтобы понять, что проказливые инфантильные прима-балерины убежали по своим делам, рассредоточились по кабакам и Дворцам, а нам осталась лишь надежда; в далеких кустах солнечный зайчик отразился от зеркальной ягодицы одинокой леди.
  Старик на носилках обезумел - плевался, проклинал нас.
  Старался достать посохом по голове - выбил бы из нас медленность королевских пингвинов.
  Слюна волхва падала на песок и складывалась в зловещие слова.
  Меня передернуло от отвращения, я понял, что бросаю волкам позорным нищебродов, но оставил новых единомышленников, вернулся в город - к насущным вопросам поиска тебя, Алиса Длинные Ноги!
  С отрядом добровольцев мы прочесывали кабаки, любовались танцующими прима-балеринами, расспрашивали о тебе, потому что твой танец - Сахар Медович и Рахат Лукумович в одной серебряной чаше.
  Почему мы - с любознательностью первым поселенцев в Уральских горах - сразу не заглянули в твою гримерку?
  Наверно, лукавый нам сместил сознание и залил его фиолетовым крепким. - Шут в задумчивости поцеловал коленку Алисы, долго не отпускал заиндевевшие губы.
  Алиса Длинные Ноги не укоряла карлика - после нервных потрясений балетоманы входят в кому, умирают, а разговаривают и двигаются ритуально, по привычке.
  - Соскучилась по сцене, моё второе я? - из золотого шкафа красивой бабочкой выпорхнула Алиса Номер Два и привычно подняла бесконечно длинную ногу выше головы.
  Алиса отметила, в танце Отраженной Алисы нет теплоты и плавности настоящего искусства, от которого у подпольных эльфов вырастают крылья.
  Наивные украшения Алисы Номер Два озадачили Алису Номер Один.
  При свете черных факелов сверкал огромный бриллиант в пупке.
  Переливался кровью рубин на лобке.
  А на грудях, на ягодицах - россыпи редких чёрных, голубых, золотых бриллиантов.
  Алиса Номер Два увидела интерес Алисы, усмехнулась, наклонилась, открыла щель между великолепных библиотечных ягодиц; в теплой щели спрятан Камень Грации - волшебный талисман прима-балерин.
  - Вы нашли друг друга: опальная Алиса и шут гороховый - нищеброд, не Принц.
  Замечательная парочка - баран и ярочка! - Алиса Номер Два засмеялась легко, по-летнему, и слышны трели Курского соловья в её нежном смехе!
  АХА-ХА-ХА-ХА!
  - ХИ-ХИ-ХИ-ХИ-ХИ! - Алиса Длинные Ноги не выдержала, подхватила летящий облачный смех своего Отражения; если смешно, то зачем перекашивать мышцы лица в печальной гримасе. - Мы не жених и невеста, а прима-балерина и поклонник! - Алиса запуталась в длинных ногах, упала, поднялась, тронула закаменевшего карлика. - Он закоченел, трупными пятнами покрывается, как озерцо ряской!
  Не люблю купаться в ряске, в ней скрываются пиявочки - миленькие, зубастенькие, но больно кусают за соски, думают, наверно, что я их мама! - Внезапно Алиса подпрыгнула, притянула своё Отражение за уши и крепко-крепко поцеловала в манящие вишневые губы - сто сиксилиардов за один поцелуй прима-балерины! - Где твой беременный балерон?
  В ад провалился?
  - К хвосту дикого осла его привязали за гениталии, бегает по полям и лугам за животным, говорят, что подались они в скалистые горы орков! - Алиса Номер Два встретила поцелуй с пониманием; когда целуются две сестры честь не покрывается пятнами позора. - Жил балерон, тренировался, танцевал, ловил отравленные букеты цветов, копил деньги на кабак с балеринами, а теперь он - пособник осла, его прихвостень - к этому ли балерон стремился?
  В безысходном беге за ягодицами осла - призвание балерона? - Алиса Номер Два заплакала - тонко, нежно.
  Не слезы, а представление.
  Мяла свои груди в нерешительности пленной партизанки, а затем засмеялась - так смеется и плачет молодая ведьма в сосновом бору.
  Алиса Длинные Ноги взяла свое Отражение за тонкую руку, невольно залюбовалась плавными изгибами - копией красоты на своей руке имени Третьего Мира.
  Девушка повела Алису Два в свою гримерку - для обстоятельного разговора за золотым самоваром, похожим на бак для паровоза братьев Черепановых.
  (Самовар - подарок Египетского Султана в знак благодарности за изумительный балет на бриллиантовом столе в финиковой роще, где обезьяны скалят волчьи зубы.)
  - Оставь меня, Алиса, почему не избиваешь ногами в притворном ужасе палача? - Алиса Номер Два присела на белый мягкий диванчик, обитый кожей неизвестного инопланетянина, лишь рыльные дырки выдавали в шкуре инопланетное. - Дрянная я девчонка, бей меня красиво, по-лебединому, а можешь изнасиловать зверски, честь при этом не потеряешь, потому что честь моя спрятана в утке, утка - в сундуке, сундук - на высоком дубу, а дуб - в подземелье с постоянной температурной и волшебными карликами без трусов.
  Поросль на грудях и ягодицах гномов заменяет им одежду - удобно, гномы не меняют бороду по сезону, не готовят сани летом, а телегу зимой.
  Я гномам избу-читальню в пещере устроила.
  Грамоте обучала: географии, химии, алгебре, геометрии, физике, литературе, иностранным языкам, пению, художественной культуре, рисованию, музыке, танцам, рукоделию - руки кривые у гномов и растут из ягодиц.
  Еще множествам наук, столь необходимых в наших школах балета.
  Гномы ничего не понимали, разводили руки-коряги в стороны, кланялись и мычали - подражали призракам коров:
  "Ихма, барышня!
  Сами один раз в неделю кушаем!"
  Но подластивались, взятки мне давали за хорошие оценки - золото, драгоценные камни мешками сваливали к моим ногам; я гномам пятерок наставила, каждому дарителю выдала красный диплом с отличием.
  Дипломы вырезаны из кожи динозавра.
  Я винилась перед гномами, рассказывала о своих маленьких девичьих грехах, танцевала на малахитовом столе, ножкой летучих мышей приучала к искусству балета.
  На последнем уроке - естествознания - я спрашивала гномов о смысле жизни, о поисках Правды и Истины, и имеет ли жизнь смысл, если всех нас ждет Черная дыра с ладьей Харона?
  Гномы в вопросах о цели жизни и поисках Правды проявили замысловатую эрудицию, спорили подобно футбольным рыцарям; кричали, дергали себя за выступающие части тел, плевались и настолько замысловато философствовали, что я ничего не поняла, кроме обычного американского "Поцелуй меня в задницу"!
  От этой фразы грехи застыли комом в моем горле.
  Я убежала из подземного царства, где нет у гномов женщин, поэтому нет чести. - Алиса Номер Два погладила Алису по головке, тихонько засмеялась, затем перевела взгляд за спину Алисы и преобразилась, словно её нарисовали черно-белыми карандашами.
  Нижняя челюсть Алисы Два отвисла, но не безобразно, не по-покойницки, а - по-балетному!
  Очи озерные показали свою невиданную красоту, от которой привидения взвыли и убрались в золотые норы до следующего Лунного затмения.
  Алиса Длинные Ноги оглянулась, и челюсть её повторила полетный танец челюсти Алисы Два.
  - Мы - вампиры? Мы не отражаемся в зеркале! - Алиса Длинные Ноги подняла ножку выше головы (для самоуспокоения и разминки; никогда не знаешь, где и во сколько часов начнется самый лучший танец в жизни). - Зеркало нас не видит, мы - бабочки капустницы?
  Бутыли с фиолетовым крепким отражаются, и факелы отражаются, а мы же - не бездумные эгоистические девушки с затухающим самомнением; мы - белочки!
  Почему мы не отражаемся, словно нас заколдовал золотарь волшебник Кокосий? - Алиса произнесла "Кокосий", посмотрела на свои грудки - кокосы и засмеялась сравнению.
  Запуталась в длинных ногах, упала на пол и хохотала, словно её завели на золотой ключик из народного театра.
  - Не отражаемся, наверно потому, что я - твоё Отражение, и не могу отражаться сто сиксилиардов раз!
  А ты не отражаешься в зеркале, потому что меня нет в нём!
  Хотя не исключаю, что мы превратились в злобных вампирш со скованными движениями землемеров. - Алиса Номер Два проявила чудеса догадливости, сложила губки сердечком, потрогала озерную гладь зеркала.
  Вдруг, из Зазеркалья - из страны Наоборот, где инвалид имеет больше прав, чем рыцарь и балерина - вылетело чёрное свиное рыло черта, ухватило Алису Номер Два за руку и со страстью марафонца потащило девушку в зеркало!
  - АЙ! ЯЙ! БОЛЬНО! ЧЕРТ! - Алиса Номер Два нагнулась, выгодно оттопырила плодово-ягодные белейшие ягодицы!
  (Вуеристы: гномы, эльфы, призраки, привидения, феи, духи и демоны в восхищении затрепетали, перешёптывались, называли зрелище шикарных целеустремленных ягодиц Алисы Два - самым красивым, победившим даже падение дракона с облака.)
  Алиса Длинные Ноги бросилась на помощь своему Отражению, протянула ручки, чтобы за длиннющие ноги вытащить Алису Два из лап и рыла чёрта, из Зазеркалья.
  Но благие намерения прима-балерин часто превращаются в шоколадные яйца.
  Алиса запуталась в длинных ногах, засмеялась, полетела вперед башенным краном, и руки, её балетные руки-крылья, вместо того, чтобы спасти Отражение - подтолкнули Алису Номер Два в зеркало.
  Звон! Хрусталь! Серебро!
  Нет чёрта в зеркале, а лишь - прекрасное отражение Алисы!
  Алиса Длинные Ноги долго танцевала перед зеркалом, и оно точно копировало любые движения, даже самые сложные.
  Но нет теплоты в мастерских движениях Отражения, серебро есть, а теплоты нет, потому что Отражение не живое.
  В глубочайшей печали Алиса пошла в сторону Концертного зала, Самой Большой Балетной Сцены в Империи.
  Через сотню шагов печаль о неудачном спасении Алисы Два ушла на дальнюю полку, в архив.
  Алиса свободно засмеялась, танцевала, прислушивалась к восторженным воплям со стороны Самой Большой Сцены; словно стадо слонов смеялось над орангутангом без трусов.
  Девушка забылась в танце, она размахивала бесконечностью ног, забыла, что находится не в гримерке, где техника безопасности охраняет факелы; сбивала факелы на пол, всё сбивала в экстазе классики "Лебединого озера"!
  Алиса Длинные Ноги перепутала вход и выход - не до географии прелестнице прима-балерине, если ножка взлетает белым голубем Мира!
  Вышла на улицу, а за её спиной полыхал Дворец с Самой Большой Балетной Сценой Империи.
  В жарком огне, словно фальшивые китайские саламандры, корчились зрители и их новый кумир - балерон без гениталий; гениталии улетели на ослином хвосте.
  Сгорели все, даже балероны из группы поддержки Магрибских купцов.
  - О! Я прекрасна! - Алиса Длинные Ноги вскочила на уличный золотой столик для балета, подняла ножку выше головы, сложила губки сердечком. - СЮ-СЮ-СЮ!
  ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ!
  Мое Отражение не умерло, потому что я живая!
  Любуйтесь моим самым лучшим балетом в Мире!
  Life - se retrouvent dans le ballet!
  Mes jambes - infini ludique de l'univers!!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  СКАЗКИ О ПРИМА-БАЛЕРИНАХ
  
  ПРЕДИСЛОВИЕ
  
  - Что у тебя, голова деревянная? - Папа Карло с ужасом воткнул стамеску в рот Буратино, искал Правду в носоглотке полена. - Деревянный ты, поэтому тебя в гримерку к любой балерине пустят, обласкают, чаем с пустырником напоят, а от пустырника твоя деревяшка отсыреет, мхами и лишайниками покроется.
  Очи деревянные вылезут, удивят балерину до коликов в животе; улыбнется красавица и меня прогонит.
  А тебя оставит вместо вешалки.
  Чёрт ты, а не сын мне из чурки!
  - Не скажу, что вы сошли с ума в театре кукол, папенька, но защитная реакция закоренелого подлеца у вас ослабла! - Буратино - с нежностью приемного сына полка - вонзил прутик пальца в левое масонское око кандидата Кукольных наук! - Моя оскорблённая честь требует морального удовлетворения.
  Прочитайте мне на ночь сказку балерин-прим, да не войте, как эль-койот, батюшка!
  Миний хувьд дулааны таны нүднээс хол хаягдаж, мөн үлгэр хүсэн хүлээж байна.
  
  
  РУМПЕЛЬБАЛЕРИНЕН
  
  Много-много веков назад жил фармазон, бедный-пребедный, голь перекатная: ни "Порше", ни усадьбы на Рублевке, ни яхты - козёл в трусиках стрингах.
  Дочь у фармазона - красавица балерина без трусов.
  Пуси-пуси! Ножку выше головы поднимет - птицы замертво падают от восторга.
  Случился фармазон с Королем и пришлось ему поговорить, а для придания себе побольше весу, похвастался фармазон, слюни ядовитые пустил на подушку:
   - Дочь у меня прима-балерина, красавица без трусов!
  Ногу выше головы поднимет - онемеешь, леща вяленого проглотишь.
  Волосы у тебя на лобке повыдергает и из них золотую цепь для ученого кота сплетет! - фармазон от усердия пукает.
  Король почесал пейсы, усмехнулся и с улыбкой мудреца произнес, а голос короля - голос бездны:
   - Искусство - плести золотые цепи из королевских волос - недурное!
  Если твоя дочь красавица балерина, то приведи её завтра ко мне во дворец голую, я испытаю её в танце и подарю официальную машину Большого театра БМВ.
  Утром мельник на цепи привел свою дочь красавицу - грудями Солнце прикрыла.
  Король отвел нагую балерину в особую каморку (для бесед с нежными продавцами гагачьего пуха), состриг волосы со своего лобка, дал девушке в лусало и сказал величественно - мыши закудахтали от страха:
  - Садись без трусов на шпагат; если ты в течение этой брачной ночи до завтрашнего утра Стрелецкой казни не перепрядешь мои лобковые волосы в золотую цепь, то велю горцам тебя казнить.
  Затем Король своими руками прибил гроб к двери в каморку и пошел в кабак к французским балеринам - Правду искать.
  Захохотала прима-балерина, удивлялась: глупый Король не посмотрел, как она ножку элегантно - стрела к Звездам - выше головы поднимает в танце.
  Золото затмило ум нищего короля - пусть у него шея заболит, голова наклонится к коленям, а зеркало души замутится.
  Где это видано, чтобы прима-балерина опустилась до роли золотошвейки?
  Ничего не придумала, лишь бранилась грязно, по-матросски.
  Вдруг, гроб отвалился от входной двери, и в каморку вошел Принц - низкорослый, с болезнью гипопитуитаризм, в народе называется - гипофизарный нанизм.
  - О чем плачешь, прима-балерина, дочь фармазона?
  Лифчик китайский жмет?
  Нога выше головы стрелой башенного крана не взлетает?
  - Ах, гнусный лилипут! Нет тебе горя, потому что ты - богатый Принц! - красавица зарделась маковым полем. - Я - красавица-содержанка, должна перепрясть вонючие лобковые волосы старого короля в золотую цепь.
  Думала, что танцевать меня пригласил, а он в душу гранитных обломков с кладбища накидал.
  - А что ты мне дашь за свою работу, если честь давно потеряла? - карлик Принц загнутым носком красной балетной туфли робко чертил в пыли слово "Х...й".
  - Ленточку подарила бы - напиздник - для особых гуляний со спонсорами, но я голая, и нет у меня ленточки! - прима-балерина вскричала, прижала груди к затылку карлика. - Ногу правую выше головы для тебя в танце подниму! - балерина легко, воздушно подняла правую ногу выше головы.
  Лилипут вздрогнул, протер очи, прилепил челюсть на клей, затем схватил самопрялку да - об твою немецкую фрау мать - шуры, муры! - три раза вокруг голой прима-балерины обежит, и шпулька полна золота.
  Вставил другую - и снова звенья золотой цепи готовы.
  Лобковые волосы короля закончились, лилипут свои волосы состриг с лобка - роща у него ниже пояса.
  До самого утра пыхтел, краснел, и все лобковые волосы перепрядены, и все шпульки замотаны золотыми цепями.
  При восходе Солнца пришел побитый, измочаленный Король - смотреть противно!
  Увидел золотую цепь - дорогу в никуда - обрадовался, но сердце его дурное жаждало не плясок прима-балерины, а золота и золота.
  Он состриг все волосы с тела и приказал дочке фармазона и эти волосы перепрясть в одну ночь, если не хочет быть разорванной между двумя трамваями.
  Прима-балерина прокляла короля, зарыдала, обещала, что научит себялюбца любить водку и пьяных публичных пастушек.
  Вновь отвалился гроб от входной двери, и карликовый Принц сказал с робость африканского гиганта:
  - Что я поимею, если и эти зловонные волосы возьмусь перепрясть в золотую цепь для кастрата?
  - Левую ногу мачтой корабля для тебя выше головы подниму! - девушка подняла левую ногу, ошарашила гнома блеском и роскошью картины "Междуножье"!
  Карлик налюбовался, скрипнул зубами и к утру перепрял свои пейсы и волосы с тела короля в золото - мать его - свинец.
   Король утром увидел золотую цепь длиной в сто метров, примерил, спина у него треснула, позвоночный мозг лопнул, но Король жаждал золота, а не здоровья и плясок голой прима-балерины - дурак в овечьей шкуре.
  - До утра в одну ночь ты должна перепрясть мою бороду, и, если тебе это удастся, подарю тебе официальную машину балерин Большого театра - БМВ! - Король захихикал, побледнел, и подумал про себя - хитрый мясник с Пушкинской площади. - "Золота напряла на тысячу БМВ, глупая балерина, не видит своего счастья в моих волосах!".
  Балерина осталась одна в людской, и изумлённый карлик в третий раз к ней явился без трусов, произнес медовым голосочком - стены сахаром покрылись:
  - Что ты мне дашь, если я и в этот раз перепряду помойные волосы короля в золото?
  - Правую ногу поднимала выше головы голая; левую ногу поднимала - пик искусства балерины, а больше я ничего не умею и не имею, даже чести у меня нет! - прима-балерина округлила глазки-плошки, захохотала звонко, призывно, покрывалась розовым туманом счастья.
  - Так обещай же, как только Король с тобой расплатится - отдашь мне официальную машину балерин Большого Театра БМВ и своего приемного - по примеру американских киноактрис - афроребенка! - карлик опух от внутреннего напряжения, ткнул в лицо балерины горящую головешку.
  "Кто знает, подарит ли кастрат Король мне БМВ, и позволят ли мне усыновить будущего баскетболиста?" - балерина нервно закусила нижнюю миленькую - сю-сю губку (свою) и пообещала карлику, что исполнит его дурное желание, если он еще раз перепрядет волосяной покров короля в золотую цепь имени Диктатуры пролетариата.
  Утром Король пришел, нашел золото и разнеженную нагую прима-балерину, обрадовался, продал несколько звеньев из золотой цепи и купил прима-балерине БМВ новенькую, зелененькую, блестящую - муси-пуси машинка!
  Балерина от радости наплела в Собесе небылиц, задурила кучерявую голову Американскому послу и усыновила семнадцатилетнего афроамериканца баскетболиста, умного, как Ромео и Джульетта.
  Она совсем позабыла думать о гнусном карлике - пролетарии Принце - трудился, прял, золото королю давал на гОра, а тут - унижения, мольбы, стоны и упреки с усмешками.
  Прима-балерина ногу в комнате поднимала выше головы - репетировала перед вечерним спектаклем обнаженная, капельки пота выгодно блистали на мраморном - не испоганенном шаловливыми лучиками Солнца - теле.
  Вдруг, в комнату ворвался взволнованный гном, упал на колени, взор его безумно блуждал, останавливался на миг на прелестях прима-балерины и снова убегал в ад:
  "Отдай мне обещанное, королева красоты!" - карлик прокричал в исступлении, зарыдал, поцеловал опорную ногу балерины.
  Прима-балерина перепугалась, высохла, словно бесплодная смоковница в синайской пустыне, предлагала сплясать перед карликовым гномом, если он оставит ей афроребенка и официальную машину Большого Театра БМВ.
  Но непреклонный человечек отвечал, а в уголках национально меньших глаз его светились лучики среднерусской вековой скорби обиженных и обделенных:
  "Нет, мне афрочеловек в БМВ милее всех танцев народов Мира!"
  Тогда прима-балерина горько заплакала, жаловалась на бедное детство без трусов, на отца пьяницу, на мать потаскушку, на разбитые мечты о карьере шпалоукладчицы - Космос любит всех!
  Человечек в очередной раз сжалился над балериной (ООН должен занести прима-балерин в Жёлтую Книгу Природы) и предложил (с нотками древнекитайского конфуза в голосе):
  "Я даю тебе три дня на репетицию с оркестром в Санкт-Петербурге!
  Если ты узнаешь моё имя, то - будь ты проклята трижды, а твой Король навеки - афроребенок и автомобиль останутся тебе".
  Вот и стала прима-балерина в течение долгой липкой ночи - когда идолы выглядывают из-под стола, а простыня прилипла к безупречным ягодицам - припоминать имена всех своих спонсоров и благодетелей.
  Послала гонца в Амстердам и поручила ему узнать новые имена геев - вереницы и клубков имен, подобных Амстердаским - даже в Прибалтике не найти.
  Когда утром к ней робко пришел любящий карлик Принц и отдал своё сердце, прима-балерина начала перечислять имена любовников - мнимых, забытых и будущих - сколько их - не упомнит, начиная с Карла Маркса и Фридриха Короленко.
  Перечислила все мужские имена Вселенной, даже назвала все имена лукавого, но после каждого имени гном с душевной тоской - нищий волонтер - отвечал:
  "Нет, в Амстердаме меня не так зовут в общую баню!"
  На другой день прима-балерина расспросила подружек об их диковинных спонсорах, даже пингвины в любовниках балерин, и на ложе, распахнувши ноги, восхитительная в щемящей наготе, от которой озлобленные сердца размягчаются - называла самые дурацкие имена:
  "Шишел Мышел!
  Ингеборг Папуасович!
  Черепиц Крышевич!"
  Но карлик в глубочайшей скорби жителя Чернобыля качал уродливой теннисной головой, протирал ладонями огромные чёрные очи, в которых скрыта многовековая печаль карликового народа:
  "Нет! По батюшке и матушке меня не так зовут!
  Во как!"
  На третий день к балерине на огонёк заглянул банкир с простым русским именем Иван Петрович и рассказал столичную небылицу, от которой скулы сводит, словно после трех лимонов:
  "Я вчера в Москве не мог отыскать ни одного нового гея с розовыми щечками и выбеленным анусом, чтобы гей - для романтики - подрабатывал кладбищенским сторожем.
  Но, когда я поднялся на последний этаж Москва Сити, куда только горные орлы с турецкими зайцами заглядывают, то увидел коробку из-под ксерокса, а в ней скорчился жалкий голый карлик, пресмешной кловун Ракомдаш.
  Человечек выскочил из коробки, поджег её и приплясывал веселый, а пенис у него - лишь в Амстердаме оценят мизерность:
  "На всех работаю бесплатно!
  Королю золота напрял гору!
  Теперь получу БМВ и афроребенка!
  Потому что прима-балерина не знает, что меня зовут
  Румпельбалеринен!"
  Прима-балерина обрадовалась, обласкала банкира со скидкой и с болезненным жаром расхохоталась.
  Когда снова гном из национальных меньшинств посетил её с экономическим вопросом:
  "Как меня называют в Амстердаме?", - прима-балерина решила пошалить, ответила со злобным упорством беременной кухарки:
  - Может быть, Карл Ясперс?"
  - Нет, милая нежная балерина, сочная груша!
  - Николай Сергеевич?
  - Снова не в яблочко, а в - анус!
  - Тогда - Румпельбалерон? Русишшвайн? - прима-балерина с ужасом поняла, что её маленькая очаровательная головка - прозрачная, объект поклонения, не вместила всё имя карлика; слишком мудреное, как высшая математика.
  Ихданкелибеншулен?
  Донатис Балерон?
  - О! Это сам дьявол тебя скинул с верного пути, прима-балерина!
  Лукавый попутал, а чёрт вилами в затылок тычет! - карликовый Принц от радости провалился по пояс в Полесское болото, схватился за ногу балерины, а девушка в ярости накрыла гнома промежностью.
  Промежность растянулась - О! Радость! Супер растяжка - новое в истории танцев в кабаке на столе среди бутылок с фиолетовым крепким!
  Радужные перспективы с удивительной растяжкой!
  Гном оторвал себе мошонку, прихватил новенький БМВ и афроребенка семнадцати лет, укатил в Милан, устроился оперным певцом кастратом, ребенка - отправил на хлопковые плантации в Узбекистан.
  И афросын, и карлик Принц исправно высылают прима-балерине деньги, потому что искусство танца нуждается в деньгах.
  
  
  БЕЛОСНЕЖКА И СЕМЬ ГОМОВ
  
  В середине ядерной Чернобыльской зимы падал Магнитогорский желтый снег с ядовитыми оттенками марихуаны.
  Королева прима-балерина сидела в ванной, омывала огромные - гусары и послы шеи сворачивали, когда смотрели - груди, рассматривала личико в зеркало с чёрной африканской рамой, играла с золотыми сережками.
  Загляделась на свою умопомрачительную правую грудь, уколола пальчик булавкой из сережки, упали три жирные капли голубой королевской крови на белоснежную - мать её Афродита - пену.
   Голубое на белом выглядело эпатажно, поэтому королева задумалась - впервые в жизни после бала:
  "Если бы родилась у меня дочка - тоже прима-балерина - белая, как пена, с голубой кровью, и черноволосая, как мои узники из Африки!"
  Долго после бани королева упорствовала с разнеженным королем, намеренно таила от кухарок слезы радости, и наконец, после беременности, отдалась богатому спонсору дровосеку.
  Родила в положенный срок дочку - белую, как мел, с благородной голубой кровью и чёрными Донецкими волосами.
  Афрорабы со злобой прозвали девочку Белоснежкой - самое оскорбительное прозвище для белокожей красавицы, после него лишь - пустота, безысходность и отчаянные танцы с чертями.
  После родов королева долго хворала, болезнь её усиливалась от призраков ночи, и вскоре умерла королева - не хватило спонсорских денег на лекарство - эхо Российской медицины; не по электричкам же королеве с плакатом и справками из больницы ходить на костылях...
  Король немедленно взял себе другую жену - в сто раз краше прежней, потому что - молодая, перспективная прима-балерина из Киева.
  Красивая, гордая, надменная - Александрийский столп ей в любовники.
  Новая королева не терпела рядом с мужем других фавориток и просто красивых женщин, а мужчин - пусть пляшут, поднимают ноги в замысловатых зеленых чулках, звенят бубенцами на мудях, в мужчинах - утешение королей.
  Часто королева вставала перед волшебным зеркалом, скидывала с себя одежды, поднимала ногу выше головы и со стыдом плакала от радости, спрашивала масонское зеркало:
  - Зеркало - отражение души!
  Кто красивей всех в СНГ?
  И зеркало подластивалось, скрипело, а из него выглядывал чёрт, осматривал королеву, трогал, а затем хрюкал с восторгом и подобострастничал:
  - Ты, душа моя, прекрасней всех прима-балерин и Королев!
  Королева счастливо улыбалась, знала, что чёрт часто лжет, но фальшь приятная, медовая, растекалась по рукам и грудям, наполняла тело воздушной сахарной ватой.
  Королева щедро награждала чёрта, дула ему в рыло, накручивала хвост, лакировала копыта грудью - гуталин в теле прима-балерины.
  Белоснежка вскоре подросла, окончила детскую школу моделей, институт благородных балерин, и, когда ей исполнилось семь лет, танцевала на главных ролях в Большом Театре, восхищала политиков и банкиров, потому что в непосредственности девушки скрыта Правда.
  Когда королева в очередной раз разделась, подняла ногу выше головы и с тоской разорившейся птичницы спросила:
  - Зеркало души!
  Кто прекрасней всех в СНГ? - зеркало с сарказмом скрипнуло, чёрт из зеркала с осуждением и болью смотрел на королеву, а затем произнёс незабываемым Палермским речитативом:
  - Рождаемся! Устремляемся! Бегаем, а цели не видим, потому что цель - обман, ложь!
  Стыдимся прямых путей в искусстве, к балеринам робко заглядываем в будуар, беззаветно проявляем свои чувства, открываемся, а в вариациях слышатся торжественные оды на могилах грешников и раздирающие сердца трагедии с большими достижениями и горькими ошибками алкоголиков.
  Вы, королева, по статусу и размеру грудей - красавица, прима-балерина, но младая Белоснежка гибче вас, выносливей, поэтому - все ей поклоняются, лебезят, подластиваются и называют - Бутончик Розы Нераспустившийся!
  Белоснежка - прима-балерина - красивей вас, венценосная, как журавль без трусов! - чёрт вздохнул, затем возгорелся, задрал рыло и - осмелел - ущипнул Королеву за правую шикарную - майский шар братьев Монгольфьеров - грудь.
  Королева испугалась смелости чёрта, позеленела Магрибским крыжовником, пожелтела алычой Вах-Вах!
  Ногу с размаха опустила на рога чёрта - треск пошел по всей Вселенной
  От зависти губы Королевы сложились сердечком и произнесли:
  - СЮ-СЮ-СЮ!
  ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ!
  С того момента увидит Королева Белоснежку на репетиции - и сердце разрывается оборонительной гранатой.
  Возненавидела Белоснежку, в её портрет иголки ржавые втыкала, в пуанты толченое стекло подсыпала, верила, что в стекле бесы сидят и через кровь из стекла в девочку войдут - так входит игла шприца с героином в горло белошвейке.
  Зависть и ненависть росли, словно волосы неразумного человека.
  С той поры Королеве нет покоя ни днём в греческих банях с оргкомитетом Большого Театра, ни ночью - в объятиях молдавских поэтов.
  Однажды, подозвала Королева смотрящего по Сибирской тайге, подняла ногу выше головы - знак королевской милости - и приказала со справедливой обидой униженной красавицы в тонком мелодичном голосе:
  - Отнеси ребенка на погост!
  Пусть увидит могильные кресты и покосившиеся ограды с призраками - сойдёт с ума!
  Убей Белоснежку и в знак доказательства принеси мне её ноги; по древнему обычаю вуду съем девочку, и её детский талант, гибкость и растяжка перейдут мне - так переходящее Королевское знамя переходит из казармы в казарму.
  Смотрящий отвел девочку на Новодевичье кладбище, привел к старым могилам, а на могилах ворОн с красными глазами - как колорадских жуков на Белорусской картошке.
  Вытащил заточку и отпилил бы ноги девочке - подающей надежде, Лауреатке Премии Московских Пионеров - так уходят легенды.
  Девочка округлила очи до размеров блюдца, взмолилась, подняла ножку выше головы - свет захлебнулся в ноге:
  - Ах! Правильный вы пацан, Смотрящий по Сибирской тайге; вепрь с глазами Армагедонского льва!
  Необразованный, поэтому - маленький человечишко неразумный; по скрытым недомолвкам, по приметам друидов стараешься отличить Правду от лжи, подлинную страсть от мнимой и фальшивой половой увлеченности, разумную деятельность шахтеров от злобного копания добытчиков алмазов.
  Поучай меня кнутом по глазам, унижай педантизмом, но я несу высокую справедливость между ног, а результат моего мышления, архинедоразвитого, архиблаголепного, но мышления начинающей формироваться стервы - призрак тебя.
  Нет тебя, смотрящий, ты - плод воображения Королевы, призрак из ночи передо мной.
  Не убивай меня, и я убегу в далекий Амстердамский парк, никогда не вернусь в вертеп разврата к королеве, острой на язык и тупой в грудях!
  Смотрящий от ужаса - что не существует, что он призрак, воображение королевы - сжался в комок, заледенел и пожалел балерину - очень красиво по-тунгусски танцевала Белоснежка, профессионально взвизгивала, поднимала ножки выше головы, не девочка, а - достояние Республики!
  Крышка гроба упала с головы Смотрящего, он преобразился, видел гамбургеры в еловых шишках.
  Потому что Белоснежка - красавица, пожалел её (уродину не пожалел бы, освежевал живую, разрезал на торт для Королевы).
  - Беги в Амстердам, девочка, не оглядывайся, молча и без разговоров беги, а то ноги твои превратятся в ужей.
  На ту пор подбежал к Смотрящему вертухай - молодой, здоровый, с волосатыми ногами, будто павиан.
  Смотрящий по Сибири убил вертухая, отрезал у него ноги и послал почтой России Королеве - доказательство, что, якобы, отрубил ноги Белоснежке с задом, закрывающим Вселенную.
  Королева приказала повару навести на волосатые отрезанные ноги порчу и сварить их с портулаком и цибулей; съела их и верила, что сила и растяжка Белоснежки перешли в неё, оплодотворили искусственно.
  И осталась бедная Белоснежка с бритыми целыми ногами одна в Большом Городе Амстердам, где однополые браки - закон Ньютона.
  
  
  Испугалась балерина одиночества, отсутствия поклонников - каждая телефонная будка кажется рылом черта, а листья на деревьях - груди русалок.
  Белоснежка не знала, как горю помочь; ногу выше головы поднимала, оглядывала лица прохожих - не мелькнет ли на потрёпанном лусале жалостливая сестринская слеза.
  Побежала девочка по спящим наркоманам, по однополым совокупляющимся поэтам, мимо бездушных мертвых зверей.
  - Молодая балерина, без стыда и без совести!
  Через десять лет подойдет тебе время рожать, а ты яловые сапоги на каблуках-шпильках не купила, изображаешь из себя Луну, а на самом деле ты - метеорит! - знахарки кричали вслед опустошенной Белоснежке, щипали её за линзовые выпуклые ягодицы.
  - Не станцую без денег! Не выйду замуж без любви громогласной! - девочка блеяла, но ногу поднимала усердно, с осознанием, что Правда прилетит на поднятую ногу, соблазнится танцем - так журавль высматривает лягушку в болоте. - Дайте мне условный срок в Магадане с нефтяниками - мало мне денег!
  Белоснежка каталась на амстердамском трамвае, где кондуктор без трусов.
  Стемнело, и девушка вышла на остановке возле общей бани, откуда доносились приглушенные стоны - инквизиторы пытали балеронов.
  Белоснежка отважно зашла в шалман, крикнула петухом - пророческое, хозяйское прорезалось в девичьем голосе прима-балерины:
  - Об вашу мать, бояре!
  Высуньте рыла из печки - кочергой вас накормлю и спать навечно в гробы уложу.
  Мачеха Королева меня березовыми поленьями по ягодицам била в назидание потомкам, Правду из попы выбивала, а попа моя - наковальня.
  Я трепетала, а сейчас страх улетучился с углекислым газом и сероводородом; Правда прогнала лживые газы.
  Если на меня мышь упадет дохлая - зареву медвежьим голосом, испугаюсь и прокляну жителей баньки!
  Когда совсем стемнело, пришли в баню семь гомов - повелителей открытых дверей.
  Голубые, нежные, в глазах конфуз, а между ягодиц - бананы.
  Гомы обнаружили, что шайки и лейки поменяли места (прима-балерина танцевала с вениками, ведрами, ушатами), вознегодовали, обещали, что выжмут из лиходея кровь.
  Первый гом красиво отставил левую ногу, принял позу барана и проговорил томно, вибрируя языком, как молоточком:
  - Кто на моем стульчике оставил отпечаток небольших аккуратных ягодиц - цена им - крик ночной птицы, придавленной дверью?
  Второй гом робко ковырялся пальчиком в ухе друга:
  - Кто в моей тарелочке оставил отпечаток губ в форме сердечка - СЮ-СЮ-СЮ?
  Третий гом в удивлении потерял честь (опять):
  - Кто обслюнявил кусок моего хлеба и оставил на нём аромат благодарности и любви?
  Четвертый гом выдрал левый пейс, усмехнулся, насторожился и шагнул в печку:
  - Кто превратил овощи в произведение кулуарного искусства дикарей?
  Пятый гом - в девичьем синим сарафане, легкий, как туман над могилой - прошептал:
  - Кто мою вилочку замысловато загнул в форме пениса?
  Шестой гом понюхал цветок черемухи, вздохнул по-лебединому:
  - Задаем вопросы, живём, а через двести пятьдесят миллионов лет никто не вспомнит о нашем хлебе, о вилке, о банане в попе - пустое всё, ерунда, и имя этой ерунде - вечность!
  В вечности пропадет мой ножик, которым мерзавец терзал свою - надеюсь - крайнюю плоть.
  Седьмой гом ущипнул себя за левую щёку, сжал руками левое колено и с - вырвавшейся болью ста поколений живых мухоморов - прохрипел:
  - Кто пил фиолетовое крепкое из моего золотого кубка Лиги Чемпионов? Догоняйте меня! ДогОните, я - ваш! - гом сорвался, с проклятиями бегал вокруг жертвенного алтаря, но никто не последовал за ним, лишь провожали сочувственными взглядами ветеранов всех войн.
  Первый гом нервно курил, взглянул на березовый веник в парилке бани, страшно захохотал, надавливал пальцами на свои глазные яблоки, и в хохоте его другие гомы слышали предостережения из ада.
  - Для работы на сцене жизни - хлестать себя веником по выпуклым ягодицам - достаточно, а честь сберечь с помощью веника и восстановить достоинство - вымысел.
  Кукушка подкладывает яйца в чужие гнезда, а капризный пианист использует чужие веники в бане.
  Другие гомы тоже увидели, что их веники использовали - по назначению - ни одного листика не оставили на веточках, словно веником шкуру с вепря сдирали.
  Глянул седьмой гом на полку в парилке, видит - Белоснежка на шпагате сидит, к выступлению в балете готовится - прима-балерина высшего сорта.
  И настолько она бедненькая после веников, исцарапанная, что проснулась в гомах вековая жалость к животным из партии зеленых.
  - АХ! Прима-балерина в нашей бане - чудесненько, прелестненько - луч света в погребе маркиза де Сада! - гомы восклицали, заламывали пальцы и ресницы, танцевали хороводом - милые, прелестные создания из Лунного света.
  - Профессионалка бесплатно - лучшая реклама для семи больных парней! - гомы так обрадовались существу противоположного пола, что не стали приводить девочку в чувства, не обливали серной кислотой, не хлестали по щекам свинцовыми перчатками, не рассказывали о добродетелях
  К вечеру пелена боли спала с глаз Белоснежки, девочка увидела семь белых мужских тел и испугалась до икоты, зарыдала - так рыдает безутешный котенок над трупиком слона.
  Но ласковые гомы успокоили девочку, сказали, что Амстердамские парни девушек не преследуют по политическим и личным мотивам; бегали с ней, играли в догонялки, и вскоре кожа на легкой прима-балерине зажила - ни шрамика, ни прыщика - ледовый каток.
  - Как твой псевдоним, прима-балерина? - гомы затаили дыхание, изредка - для храбрости - пили сладкую индийскую водку из бетеля.
  - Мой творческий псевдоним - Белоснежка, в нём объединено все общечеловеческое в искусстве.
  - Как ты без визы из Сибири попала в благословенный Амстердам, где на одного беженца приходится один гом - он же - беженец с пособием четыре тысячи евро в месяц?
  Девушка рассказала, что Королева мачеха хотела её съесть, а Сибирский цирюльник сжалился, глаза его и разум увязли в танце, поэтому - убежала танцуя, целый день плясала для летчиков, и наконец, оказалась в Амстердамской бане, где веник заменяет диплом о высшем образовании.
  Гомы спросили, и в уголках хитрых очей гномов плясали лукавые черти без трусов:
  - Хочешь танцевать в Амстердамском балете, а деньги нам отдавать на развитие сети общих бань?
  Всё у тебя будет, прима-балерина: поклонники банкиры с оскаленными зубами, восторженные хмельные спортсмены с каменными ягодицами, золотопромышленники с золотыми кастрюлями и ложками.
  Ложкой - по лбу - вот и вся мудрость Вселенной!
  Всё, что человек придумает - Вселенная примет с пониманием, потому что - бесполая, как яйцо.
  Белоснежка не поняла своей выгоды, но согласилась, потому что боялась гнева мачехи - рука Москвы достанет до сердца в Амстердаме.
  Она усердно танцевала в разных театрах и кабаках, развивала талант прима-балерины, усиливала чувства фанфаронства и горечи, постигала сложную внутреннюю механику спонсоров.
  Гомы вечером уходили на пляски и песнопения по поводу распустившегося подснежника в Прибалтике, истязали себя вином и жирной свининой - всё, как у древних народов Гренландии.
  Белоснежка по ночам оставалась одна, тоскливо выла на Луну, а гомы её предупреждали перед уходом, закатывали глаза, потрясали указательными пальцами - дубинками правосудия:
  - Берегись своей мачехи Королевы; она скоро узнает, что ты в Амстердаме - афиши, реклама, Мир балета узок, как щель в таракане.
  Не впускай Королеву в баню - всю воду выпьет, поселит в твоей душе тревожное чувство неотвратимой беды.
  Мачеха Белоснежки в это время плясала голая перед зеркалом, потому что - прима-балерина и красавица, небо задыхалось от плясок прелестницы мачехи.
  - Зеркальце, в тебе мудрость поколений иудеев!
  Скажи, кто на свете всех прекрасней?
  Кто искуснее в балете?
  Чёрт из зеркала осторожно высунул рыло, и нет в глазах чёрта чугунной пыли тружеников Магнитогорска:
  - Ты, Королева - танцуешь восхитительно, а, когда раздеваешься перед открытым окном - торговля в городе замирает, даже воришки любуются твоей осанкой, алебастровой кожей, умопомрачительными грудями и ягодицами, место которым в Музее Современного Искусства.
  Но в Европе, которую мы содержим на свои деньги, Белоснежка живая пляшет в театрах, содержит семь гомов, и никто не сравнится с молодой, перспективной - растяжка у неё ОГОГО - девочкой, красавицей из красавиц!
  Королева с непониманием посмотрела на чёрта, не укорила его, что он не Ангел, испугалась, и в испуге вышла обнаженная на балкон - Полярная Звезда!
  Поняла, что Белоснежка выжила, может быть, без ног танцует, а Смотрящий по Сибири - лжец, нет ему доверия и золота; утки в ушах Смотрящего плавают.
  И задумала мачеха, как снова извести Белоснежку; не знала от зависти покоя, потому что не первая красавица и танцорка на Земле, ракета "Тополь" ей в помощь!
  И, наконец, надумала - по закону гейш!
  Наложила толстый слой штукатурки на лицо, тело покрыла фальшивыми татуировками: драконы, птички, кошки, Ленин и Карл Маркс - в профиль.
  Никто бы не узнал в отчаянной обнаженной растаманке солистку Большого Театра, прима-балерину, Королеву с классическим вкусом и младогегельянским миросозерцанием.
  Прилетела за семь стран в Европу, постучала в дверь общей бани и крикнула звонко, с молодым задором, потому что в Европе все молодые и здоровые, а умирают от проказы:
  - Честь свою продаю! Тьфу! Я есмь гейша, посмотри, как я танцую - никто лучше меня не изгибается в танце! - и голая Королева подняла ногу выше головы, кончиками пальцев задевала за глиняный колокольчик в форме пениса енота.
  - Глянула Белоснежка (разнеженная, распаренная после тренировки, тело - сметана со сливками) в печную трубу!
  - Не бахвалься, гейша!
  Я ножку выше головы поднимаю изящней, чем ты, железобетонная!
  - Хороший у меня танец, истинный! - Королева мачеха от злости захлебнулась, отчаяние охватило её, слова - ответ на дерзость Белоснежки - леденцами застревали в горле и вылетали канарейками - без радости, без стремления к прекрасному. - В танце я показываю, как самураи хоронят смотрителя древнего кладбища! - И лихо подпрыгнула - так пират прыгает перед чайкой.
  "Очень умелая прима-балерина, её можно в баню впустить!" - Белоснежка отодвинула печку от двери и пригласила торговку с рогами.
  - Все люди - мошенники; крадут, что увидят, а мою честь не украли! - донеслось с улицы, а затем - визг, удары твердого и тяжелого по живому и нежному, словно акробатка блины печет.
  Белоснежка и лже гейша переглянулись, засмеялись одновременно, затем - захохотали, - нет преграды смеху обнаженных балерин.
  - Мир вокруг тебя танцует, девочка! - Королева подняла ногу выше головы, а на ноге - красная волшебная туфелька свинцовая. - Дай-ка я оттанцую тебя, как следует в Тунгусии!
  Белоснежка не ожидала ничего дурного от голой женщины, стала перед ней и засунула пальчик в рот - вместо завтрака, диета у Белоснежки, оттого, что - прелестная, презирает бессмысленное равнодушие овощеводов.
  Королева мачеха стала ногой лупить Белоснежку, да так быстро и так крепко, что Белоснежка задохнулась в проклятиях и упала мёртвая на сырые доски Амстердамской бани - прибежища угнетенных малочисленных народов окраины России.
  - Теперь ты не прима-балерина и не красавица, а - опавший плод моего воображения! - Королева допила фиолетовое крепкое из семи стаканов гомов и грустная - потому что еще одна прекрасная звезда закатила голубые очи - скрылась во тьме предрассудков.
  Вскоре, с гей парада вернулись семь гомов в баню, испугались, что их засудят, потому что миленькая прима-балерина Белоснежка лежит мертвая - не встает, как зомби, не шелохнётся, потому что не оборотень и не вампир.
  Сделали балерине искусственное дыхание изо рта в ягодицы, потому что брезговали женскими губами - нет Истины для гомов в женских губах.
  Белоснежка вздохнула, молодые кости срослись, гематома в мозгу рассосалась, а сердце встало на свое историческое место - поднялось из желудка в грудную клетку.
  Гомы надули груди девочке, и стала она похожа на торговку Астраханскими арбузами - пришелица из других Миров.
  Услышали они о коварстве Королевы и снова предупредили глупенькую Белоснежку - клеймо глупости некуда ей ставить:
  - Японская гейша на самом деле - твоя мачеха Королева из Сибири!
  Не пускай больше гейш в баню, хоть сто хайку тебе пропоют, суши пожизненно пообещают - отверни головку, оскорбительным хлестким жестом прогони гейшу, потому что нет в суши Правды... мы искали и не нашли.
  А злая Королева воротилась домой, смыла штукатурку и ненавистные татуировки, с опаской, робко - так белочка ступает по болотным кочкам - подошла к зеркалу с чёртом, покраснела - девичью честь не изгонишь беспутством:
  - Скажи, зеркальце благолепное!
  Я - самая лучшая прима-балерина на свете?
  Я - Королева Красоты?
  И ответил чёрт из зеркала, а глаза чёрта - угли адские, рыло - труба паровоза:
  - Ты, Королева - образец мудрости и красоты, твои фотографии, возбуждающие воображение, приносят Государству доход больше, чем нефтедобыча.
  Танцуешь ты - мухи не догоняют!
  Но Белоснежка, потому что - гибкая и молодая, а личико у неё - рахат-лукум с мёдом - пальчики оближешь!
  Лучше тебя в тысячу карат она!
  Королева мачеха от ответа схватилась за область сердца, да далеко до него, груди - преграда, бастион.
  Испугалась, поняла, что Белоснежка пожалуется в суд в Гааге, и смерчи взвоют в зале суда.
  - Ну, уж приготовлю танец или прибаутку, что погубит тебя навсегда, свергнет в адский котел с кипящей смолой, корона прима-балерины не поможет! - Королева приготовила золотые пуанты, щедро набросала в них толченого стекла и налила яда чёрной мамбы - исторический яд, полезный для перехода на другую сторону жизни. - Понимаю, что с возрастом теряем гибкость ума, кожа тускнеет и превращается в пергамент для написания кляуз.
  Но немыслимыми усилиями цепляемся за молодость, топим в болоте соперниц, а ляжки - ляжки обвисают мешками с мукой; грудью мотнешь, и уже выступаешь во вне групп.
  Королева переоделась в игривую лошадку, с лютой силой затянула корсет, неожиданно подпрыгнула перед зеркалом и показала чёрту внутреннюю сторону бедра, словно другую сторону Луны.
  В зеркале звякнуло, хлюпнуло, и повалил густой серный дым с Московского нефтеперерабатывающего завода в Капотне.
  Отправилась снова в Амстердам, постучалась в дверь бани имени семерых гомов, прокричала раненой синицей:
  - Продаю честь свою и очень качественный товар - заменитель еловых шишек и валенок!
  Белоснежка подняла ножку выше головы, пальчик закусила и с тоской первозданной куницы прошептала:
  - Уходи, эмигрантка из Африки!
  Гомы запретили мне пускать злых людей: миротворцев и любителей античной культуры.
  В античной культуре захоронен блуд; легко его оживить пальцами и песнопениями вокруг черного козла.
  - Не впускай, красавица, но посмотри на золотые пуанты: в них честь, ум и совесть нашей эпохи! - Королева мачеха подпрыгнула, крепко-крепко поцеловала Белоснежку в восковые губы, а затем извлекла из походной сумки Гайдара золотые пуанты со стеклом и ядом.
  Пуанты так понравились простушке, что Белоснежка впустила торговку в баню, и они сошлись в цене на золотые пуанты - основа добродетели любой балерины.
  Замаскированная Королева прошептала с Есенинской грустью в воздушном голосе:
  - Из семени чертополоха не вырастет дыня "Колхозница".
  Ножки твои, прима-балерина, не чертополох, позволь, я примерю тебе золотые пуанты - перед миллиардерами в них танцевать.
  Бедная девушка ничто не подозревала - наивная содержательница бани, спонсор семерых разнузданных гомов, любителей марихуаны и китайской философии.
  Она дала торговке себя обуть, но только торговка прикоснулась языком к колену девушки и натянула золотые пуанты, яд проник в кожу Белоснежки, вошел в химическую реакцию с Кока-Колой в животе и вызвал клиническую смерть - как на войне.
  - Ты расписная красавица, но теперь твоим балетным прыжкам и красоте пришел неминуемый конец - слава ФСБ и СКР! - Королева мачеха прихватила сувенир - Амстердамский веник с перьями петуха и исчезла в водовороте политических новостей.
  К счастью для любителей балета, семь гомов вскоре вернулись с Венского бала.
  Увешанные Нобелевскими премиями, закудахтали над Белоснежкой, сделали ей промывание желудка: и, как только влили в рот прима-балерине Белорусский радиоактивный березовый сок - ожила девушка, вскочила, ножку выше головы подняла в радостном индийском танце благодарности.
  И еще раз гомы предупредили склеротичку, чтобы она никому дверь не открывала, не пускала даже налоговых инспекторов и следователей из ООН!
  Королева возвратилась во Дворец, разделась перед зеркалом, всплакнула о своей доле красавицы и спросила, а в голосе - пчелки полосатые жужжат:
  - Зеркальце, их данке либен шуле!
  Шабат! Кто красивей всех во Вселенной?
  Кто лучше всех балет танцует?
  Чёрт высунул копыта из зеркала, постучал копытом по лбу Королевы и ответил от имени всех чертей из зазеркалья:
  - Если у человека выбили из-под ног скамейку, то не потеряет человек честь!
  Ты, Королева красоты - прекрасна до безобразия; на рынке торговцы тебе бесплатно отпускают редиску, сочную, круглую, как твои соски.
  Балет твой - глаза вылезут от счастья, а споры о растяжке твоей - не прекращаются в далеких Магаданских и Занзибарских тюрьмах.
  Но Белоснежка красивей тебя, и о ней пишут все газеты Мира, потому что грациозна на сцене, мила с оперными кастратами, летает - ИЫЫЫЫХМА!
  Королева услышала чёрта, затрепетала от адского ужаса, показалось ей, что проваливается в бесконечную могилу.
  - Белоснежка погибнет, или я уйду со сцены! - взвизгнула, бросилась к чёрту: - Бей! Добивай меня, отродье скотское!
  Добивай копытами моё нежное тело, мой пух волос, мой талант, когда губки бантиком - СЮ-СЮ-СЮ! ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ!
  Нет у тебя цели в жизни, поэтому - пристаешь к грешникам, испытываешь моё терпение, гад ты лукавый!
  Но чёрт уже убежал, и голая Королева обнаружила себя не перед зеркалом в опочивальне, а на улице, в торговых рядах, где продают честь и судьбу.
  Королева мачеха вернулась во Дворец, отправилась в тайную-претайную комнату, из чёрного-пречёрного гроба извлекла склянку с кровью убийцы кошек и собак и приготовила ядовитое-преядовитое антоновское яблоко.
  - Вселенная не погибнет от яда, но Белоснежка - дорОга ей по Млечному Пути в ад!
  Переоделась в танцовщицу индианку - ожерелье на шее, бубенцы на запястьях и лодыжках - вся её одежда; а честь - честь титановой лопатой не прикроешь.
  Прилетела в Амстердам, постучалась в баню, Белоснежка высунула ногу в окошко и потешно, будто нога разговаривает, предупредила со страстью убийцы:
  - Семь гомов запретили мне пускать танцовщиц и лётчиков; пила "Дружба" - свидетель моим словам и девственности.
  - Гомы мудры, как Минин и Пожарский, но куда я дену яблоки - не чёрту на яблочный пирог их отправлять!
  Я подарю тебе, прима-балерина, яблочко и станцую, а в танце языком жестов покажу, что яблоко вкусное; может быть, оно - цель твоей беспутной жизни, маленькая прима-балерина.
  - Нет, богатый Принц - цель моей жизни - обмишурю, обокраду его, а яблоко - яблоко для плебеев и нищих крестьянок вегетарианок с дурными газами из ушей! - Белоснежка нежно засмеялась, на её острый язычок присела птичка колибри (и эта колибри всколыхнула в душе Королевы озеро зла, ненависти и зависти - сто китов утонут в этом черном озере).
  - Яда в яблоке боишься, прима-балерина? - Королева усмехнулась, погрузилась в воспоминания, выплыла из прошлого - лодочка на облаках. - После друзей гомов пьешь из их чашек, сидишь голыми ягодицами на скамейках, на которых гомы пировали, а яда в яблочке боишься, словно тебя только что произвели в фельдмаршалы и убили под Аустерлицем.
  Мы, девушки - двоичны: первое "Я" брезгует чужими конскими яблоками, второе "Я" танцует голой на столах в кабаках среди бутылок фиолетового крепкого.
  В доказательство, что яблоко - не Рязанское, без глаз и без яда, я съем одну половинку, а ты - вторую!
  Не стану же я яд есть - от яда прима-балерине больно в печенках, а промежность слипается двумя половинками шоколадной конфетки. - Индианка (она же Королева мачеха), разрезала яблоко на две половинки, танцевала с ними, в танце языком жестов показывала превосходство Камасутры над квантовой физикой.
  Белоснежка (гомы её, спонсоршу, в голоде держали, все деньги отнимали) с жадностью схватила половинку яблока и проглотила - так голодная эскимосская лайка проглатывает чукчу.
  Не додумалась девушка, что нужно было после торговки кушать, а не первой: не на митинге в Кремле, не на сцене в Большом театре, поэтому - нужно быть бдительной!
  Упала мертвая, прекрасная в своей девичьей простоте прославленной прима-балерины!
  Королева подняла ногу выше головы, сфотографировалась на фоне трупа и завыла - с подъемом, легко и радостно - после трудной работы:
  - ОХО-ХО-ЮШКИ!
  Не осквернит дыханием Белоснежка сцены Больших и Малых театров Мира.
  Сначала бы подумала об отступлении, а затем обгоняла на поворотах действующих опытных красавиц и прима-балерин с яблоками на снегу тела.
  Бела, как кокаин, румяна, как кровь свиньи, черноволоса, как шахтер в Австралийской опаловой шахте.
  Теперь твои семь гомов не поднимут тебя, не насвистят в уши свадебный марш Мендельсона.
  Прима-мачеха вернулась домой, быстро скинула одежды, внимательно рассмотрела себя - не подцепила ли в Европе гадкую болезнь с прыщиками и зудом в промежности; убедилась, что чиста, к белому полотну грязь не липнет, и к чистой совести и чести смола не тянется вязкой струйкой, словно изо рта парализованного старика.
  - Скажи, зерцало, кто на свете всех искусней в танце и красивее без трусиков?
  ХИ-ХИ-ХИ-С!
  - От тебя запах свежих васильков и бычьего молока! - чёрт вышел из зеркала, мотнул хвостом, поклонился Королеве, потому что она подлость совершила - запятнала биографию Белоснежки! - Иногда смотрю на Звезды и хочу плюнуть в харю зеленорылым инопланетянам, потому что они мне - конкуренты.
  У меня совет спрашиваешь, Королева, но - когда из Глубин Вселенной в ониксовых гробах прилетят зеленорылые - к ним потянешься, сдвинешь бровки домиком, назовёшь их советчиками, а не меня.
  Не ищи во мне угрозы - лишь обман, фальшь, подлости и гадости.
  Да, теперь ты - красивее всех на свете и лучше тянешь ножку в балете: лихорадочные сутулые карлики в цирке хранят твои фотографии из интернета. - Чёрт подсовывал Королеве уговор, но он - ласковая, жгучая и прыгучая - убегала, хохотала, призывно хлопала опахалами ресниц:
  - Сначала догони меня, чёрт, а потом договор на подпись подавай самой красивой прима-балерине!
  Не догнал чёрт Королеву, ушел на грозу, а Королева мачеха успокоилась, что Белоснежка больше не поднимет ногу в танце, не ослепит дивной молодой красотой спонсоров, похожих в косых лучах заходящего Солнца на сугробы.
  Гомы пришли домой и нашли Белоснежку мертвой, как Капитолий.
  Они подняли её, под предлогом поиска ядовитых иголок - раздели, осмотрели, вставляли спички в уши, а затем скорчились в невыносимой боли обгоревших танкистов:
  - Кто же нам теперь деньги заработает на новые одежды? Президент УЕФА? - первый гом спросил с робкой улыбкой собирателя съедобных корешков. - Неужели, нить Судьбы оборвалась, и мы обнищаем, превратимся в кладбищенских сторожей из Екатеринбурга?
  Другие гомы печально зазвенели колокольчиками на мудях.
  Траурный звон разнесся по Вселенной, пробудил спящих зеленорылых фашистов.
  Гомы положили Белоснежку в гроб и три дня танцевали вокруг гроба танец смерти, призывали украинского усатого Вия.
  Затем решили они её похоронить на Новодевичьем кладбище в Москве, но Белоснежка из гроба улыбалась приветливо, словно душой с гомами поделилась.
  И решили гомы в сильнейшем волнении, даже пропустили новости о съезде лопнувших пополам балеронов:
  - Всё в мире возможно, даже обвенчали нас, сделали персиковыми братьями.
  Мертвая Белоснежка нам принесет не меньше денег, чем прыгающая - в пароксизме оборотня - по сценам.
  На Владимира Ильича Ленина приходит народ смотреть, а на Белоснежку - трижды придут и не поскупятся деньгами на одежду миленьким гомам - Солнышко не жалеет своего тепла.
  И сделали они для девушки стеклянный гроб, чтобы можно было её видеть со всех сторон, и положили её в гроб, и написали золотыми буквами дату рождения, имя и то, что она - не простушка из кафешантана, а - Королевская дочка.
  Поставили гроб на главной площади в Амстердаме - Площади Дам.
  Кто подходил к гробу и любовался - платил гомам три сольдо или три евро - по курсу рубля.
  И пришли дикие звери любоваться мертвой Белоснежкой: сначала - матерый белорусский кабан, затем - африканский слон, и, наконец, голубь Мира с красными глазами.
  Одни гомы говорили, что не голубь Мира, а - чёрт.
  Другие гомы вступали в великий спор с первыми, посыпали их головы могильной землей с кладбища Пер-Лашез и причитали:
  "Отцы ваши - эльфы с ушами торчком!
  Матери ваши - вруньи и кочерыжки!
  Как же вы говорите, что голубь Мира и Олимпиады - чёрт, если дальше своих нижних губ не видите?"
  Долго-долго лежала Белоснежка в гробу, но не портилась, не пошёл от неё тяжелый дух тления, оттого, что белая, будто кокаин на мраморе, румяна, словно кровь свиньи на красных туфлях, чёрноволоса, как уголь на голове афропевца.
  Но случился однажды в Амстердаме Королевич прима-балерон, заехал сначала в баньку к семерым гомам, переночевал, а затем пошел с ними на Площадь Дам и увидел Белоснежку в гробу - будто бильярдный шар блестит девушка.
  Деньги за просмотр Королевич не заплатил, потому что - из нищей семьи нуждающийся инвалид с избыточным весом - все ему должны, а он только кушает.
  Прочитал по слогам, что написано на гробу, не догадался лично у гомов расспросить - бесплатная экскурсия.
  Приказал с визгливыми нотками покорителя айсбергов:
  - Отдайте мне гроб - он дорогой, и девушку впридачу.
  Клонирую её, стану концертным директором - славу и богатство мне принесет Белоснежка, потому что у неё лицо - треугольное, Наполеоновское.
  Гомы переглянулись, обласкали Королевича взглядами и пальцами, но решили - мы отдадим гроб и содержимое за всё золото Мира.
  - Не выдержу я нагрузок жизни, словно пепел над морем душа моя! - Королевич встал на колени перед гомами, тряс шикарными кудрями - шершни гнедо свили в волосах. - Что это вы, гомы!
  Сколько в вас недоброго, а от озлобления камни плавятся под башмаками.
  Нет у меня золота - всё проел, поэтому - подарите мне гроб, иначе пожалуюсь на вас в ООН, потому что не удовлетворили инвалида с печальным взором убитого орла.
  Сжалились над собой добрые гомы и отдали Королевичу гроб с приданным.
  И велел Королевич своим слугам нести стеклянный гроб на плечах; слуги - бесплатные из Уганды - рабы.
  Поэтому случилось так, что услышали рабы музыку чудесную в кустах, заглянули - белый рояль диковинный, а по клавишам бьет ослепительная нагая белая женщина с белыми волосами и телом - мука бледнеет на фоне тела красавицы.
  Споткнулись рабы о длинные балеринские ноги красавицы, и от сотрясения выпал кусок ядовитого яблока из горла Белоснежки - трижды похороненной заживо.
  Девушка открыла глаза, подняла крышку гроба, с удивлением посмотрела на афрорабов и спросила с нотками серебряного плетения:
  - Вы - мои поклонники?
  - Я на сцене Большого Театра и голая?
  Королевич сразу оценил выгоду - не нужно деньги тратить на клонирование красавицы, ответил с придыханием, руки сложил на груди крестом:
  - Ты отныне моя рабыня, Белоснежка! Смейся или плачь, но отбивай мне земные поклоны, поднимай ногу выше головы и садись на шпагат на ледяном полу мне на усладу.
  Для закрепления рабских отношений - пойдем в замок к моему отцу Королю, станешь мне официальной женой на час!
  Соседями живут сумасшедший плач и безудержный смех!
  Наша Планета - маковое зернышко на платье Космоса.
  Скинь Платье Вселенной, увидишь - диковинные чёрные дыры и Млечные пути!
  - Королевич, вы - богатый? - Белоснежка - повзрослевшая в гробу - конфузливо присела в реверансе - роза в изумрудах.
  - Я богат внутренним содержанием, и пособие по инвалидности у меня немалое - Королевское! - Королевич протер стекла очков минус сто, с подозрением смотрел на девушку, а в её глазах - океан любви! - Батюшка мой - Король - богач, денег - балерины не унесут!
  Белоснежка (много размышляла после смерти) улыбнулась лукаво:
  "Богатый старый Король - лучшая партия для молодой невестки, обворожительной - откровенной до заразительного смеха.
  Либо Королевич окочурится, либо замуж выйду за Короля, либо - заберу казну и в Сибирь убегу, мачеху изгоню и у батюшки деньги возьму; завоюю Мир!"
  - Веди, искуситель! - Белоснежка согласилась, и отпраздновали они жалкую свадьбу в Амстердаме, а на основные торжества - с иканием, кашляньем, безумными забавами и гонками на верблюдах - отправились во Дворец Короля.
  На праздник пригласили Королеву - мачеху Белоснежки, тонкую прима-балерину с детскими мечтами, взрослыми взглядами на жизнь и белыми опаловыми ледяными ладошками (озябли, после того, как Королева сняла перчатки и небрежно бросила их на подоконник).
  Королева сняла красивое платье, в кожаных черных сапогах на каблуках-шпильках подошла к зеркалу, потрогала себя и спросила с черным отливом в сияющих счастьем глазах:
  - Что есть жизнь?
  Жизнь есть ничто?
  Имеет ли смысл жизнь без красоты и без балета?
  Я - самая красивая прима-балерина...
  - Нет, не самая красивая прима-балерина!
  Накатит же волна ярости, а за ней - штиль тоски! - из зеркала выскочил гнусный чёрт, кривлялся, для потехи вставил себе в зад осиновый кол против вурдалаков. - Простых, чистых, тихих балерин много, а Звёзды - Звёзд на небе мало!
  Белоснежка в гробу приобрели ослепительное сияние красоты, а ноги её - в холоде и под вспышками фотоаппаратов японских туристов - получили супер растяжку - лианы в Африке меньше гнутся.
  Королева в ответ плюнула в черта, беспомощно озиралась, искала платочек с монограммой дома Романовых, но взгляд все время возвращался на рога чёрта; Королева щупала мокрое ледяное рыло, удивлялась, что в аду жара адская, а чёрт ледяной, словно из Гренландии.
  Не нашла уязвимую точку в жирном теле чёрта, дрожала, словно после ожога - прекрасная в трусости.
  И стало одиноко и неуютно Королеве, не знала, как с собой справиться и собраться перед вечерним спектаклем.
  Сначала Королева решила, что не пойдёт на свадьбу Белоснежки, но нет Королеве покоя, если не плюнет на фату конкурентки - пошла.
  Увидела Белоснежку (девушка флиртовала со старым Королем, о женихе забыла; хохотала над плоскими шахматными шутками Короля, висла у него на руке, заглядывала в фарфоровые глаза).
  Королева поняла, что Белоснежка - намного краше её, опытнее в балете и точнее в расчетах, когда выбирала спонсора.
  Ледяная глыба застыла внутри Королевы, заморозила матку, и мачеха не замечала, как поднялись платиновые волосики на её лобке.
  Принесли для прима-мачехи золотые пуанты, раскаленные в доменной печи Магнитогорска.
  Не выдержала соблазна, натянула пуанты и плясала в сокровенном ужасе вечной красавицы, поднимала ногу выше головы; падала мертвая наземь и поднималась в мертвых обликах: вампир, оборотень, зомби.
  
  
  КОРОЛЬ ПИЗАБОРОД
  
  У Европейского Короля была дочка - красавица прима-балерина (груди - ВО! Попа - ОГОГО! Ноги - мачты корабельные! Живот - услада для горящих взоров нефтяных шейхов! Волосы - золото!), поэтому - заносчивая и гордая - всех женихов грязью обливала, за бороды дергала, глаза выкалывала - на пересадку органов продавала.
  В гневе, что дочка в девках засидится, Король устроил однажды праздник пейсах, и позвал на праздник из ближнего и дальнего зарубежья женихов, кто мог и хотел, кто мог, но не хотел, кто не мог и не хотел, но богатый и знатный, бриллианты изо рта вылетают горохом слов.
  Всех приезжих голых поставили в ряд - как на медкомиссии в армию.
  Сначала шли богатые Короли, потом - богатые герцоги, князья, графы и бароны, а затем уже и простые олигархи с грязным политическим прошлым.
  Король провёл Королевну сквозь строй голых женихов, но никто не пришелся ей по сердцу, никто не всколыхнул молодую налитую тугую грудь прима-балерины, и в каждом она находила дурное и омерзительное, якорь для семейной жизни.
  Финансовый олигарх (по её мнению) слишком жирен, и Королевна смеялась:
  "Убьешь меня на брачном ложе своим весом!
  Сверху ляжешь, запыхтишь, а я - белая, тонкая прима-балерина, затрепещу под тобой белорыбицей - нагая, тонкокостная, птички снегири мне гнёздышко совьют после смерти!"
  Другой - предводитель партии младогегельянцев - слишком худой и тонкий для Королевны, и Звезда в петлице не из платины, а всего лишь - из золота.
  Третий - золотопромышленник - слишком короткий, будто ему ноги и голову отрубили в Париже на ярмарке искусств.
  "Балет не спляшет, меня глубоко не вспашет!
  Намажется репейным маслом и по спальне покатится колобком, не ухвачу, не затащу на кровать, шишек набью на лбу, а толку - лишь глаз дернется, и щеку сведет в предсмертной судороге"!
  Четвертый - кинорежиссер, миллионер, с рогом Пегаса на лбу.
  "Ой! ОХОХОЮШКИ! Смерть белая ко мне пришла в теле жениха с макаронинкой вместо пениса!
  Бледнолицы Джо, Хитрый Песец!
  Афроамериканцы меня возненавидят, если муж белее сибирского снега; и приемный сынок - обязательно усыновлю негритенка - по ночам в ужасе будет захлебываться лаем, потому что бледный ты приснишься нашему Мабуке!"
  Пятый жених - слишком красноморд, похож на опиумный мак в период полового созревания.
  "В постели не покажешь ловкость и изворотливость, задохнешься в своих миазмах, давление тебя убьет, разопрет, как культуриста на Марсе!"
  Шестой - владелец Крейсера "Аврора" - недостаточно осанистый, горбун из Парижа, сын Квазимодо.
  В каждом Королевна нашла - с её девичьей избалованной точки зрения - изъян.
  Особенно насмехалась, закатывала глазки, уморительно передразнивала одного добряка-короля, который стоял на коленях в первом ряду женихов, в руках - шлем Космонавта.
  У этого Короля волосики из бородки напоминали густые заросли на женском лобке; Королевна заметила несуразицу на лице Короля и хохотала долго, неприлично, личико Королевны покраснело, а живот раздулся, как у беременной лягушки.
  Король оказался из славного Итальянского города Пизы, где всё падает, даже башню не сносит, а она сама упадет, подобно опаловому стержню в год воздержания.
  Челядь и конкуренты женихи гоготали, тыкали в Короля из Пизы пальцем и прозвали его Король Пизабород.
  Гости постепенно разошлись, бурчали недовольные жизненными обстоятельствами, падением курса рубля и подорожанием танцев балерин.
  - Королевна нас голых рассматривала, искала следы дурных болезней, а мы её голую не видели; может быть, у неё ноги деревянные под юбкой, и не девушка она, а - мужик в юбке, и у мужика между ног проказа с Сибирской язвой.
  Нам, что, своих баб не хватает; за сто верст гнали кобыл, чтобы на чучело скудоумное, некультурное взглянуть?
  Любая балерина в кабаке краше Королевны, и сиськи у неё - блины. - Общий глас женихов.
  Разбежались женихи, и старый Король проклял дочку, разозлился на её гордыню - не Солнце, не всем светит, а выставляет себя, будто сто балерин в ней сидят.
  Король поклялся, что отдаст Королевну за первого бедняка, который явится к нему с кляузой, или просто так - вшей вычесать на королевской кухне.
  Два дня спустя зловонный бродячий певец стал петь под окном дворца, плясал голый, потрясал микроскопическим достоинством, вел себя настолько вызывающе, что могильные плиты на кладбище возле дворца провалились в ад.
  Король заслушался хриплым голосом пьяницы, позвал его в опочивальню, лично вымыл в тазике и пообещал, кто покажет певцу Кузькину мать и сокровища Галактической Короны, если певец возьмет Королевну замуж.
  Певец долго ломался, просил милостыню, но не Королевну - баба в нагрузку - не к добру, а к грозе, и вместо воды - кровь с неба.
  - Красавчик, лохмотья нынче в моде, а каши гречневой накушаешься - взлетишь выше Икара.
  За твое гнусное пение отдаю тебе дочку замуж; много нам предстоит, заря коммунизма окрасит наши перси, а ты - на склоне лет, избитый старой бабкой - моей дочкой - вспомнишь обо мне, погрозишь в сторону ада сломанной старческой гнилой рукой, но я уже буду далеко - в аду: не достанешь меня.
  Королевна услышала, что её без трусов отдают нищеброду, обещала, что - если выживет, не загнется под нищебродом, то вернется и отравит батюшку.
  А, если задохнется от злобы, то после смерти придет и выдернет отцу ноги, повесит на ворота и на каждом пальце сделает наколку "Дурак"!
  Король испугался, расслабился, но из-за склероза забыл начало спора, поженил дочку и нищего, подмигнул молодым, растянул резинку на голубых панталонах и с растяжкой - подражал Волжским батракам - произнес:
  - Хороша пара - Королевна и нищеброд, калика перехожий.
  Теперь - потому что нищая - не имеешь право жить в моем Королевском замке; ступай голая по миру со своим мужем - заносчивая прима-балерина с удивительной гибкостью.
  Мы не знаем свою судьбу; может быть, во время спектакля упадешь в оркестровую яму и женишься на контрабасе.
  Нищий певец вывел молодую жену за руку из замка и потащил в большой дремучий лес, где - среди пакетиков из-под суповых наборов, среди битого стекла - проведут первую брачную ночь - так развлекаются вампиры.
  Королева искоса поглядывала на нищеброда, пыталась заглянуть ему под капюшон, но муж каждый раз кусал жену за пальцы, откусил половину мизинца на левой руке; земля не прекратила вращения от возмущенных воплей бывшей Королевны.
  
  
  - Урод! А нас лесники не прогонят из этого чудного темного леса, где скрывается золотоштанный Соловей? - Королевна скинула последние одежды - незачем нищего радовать Королевскими платьями, танцевала голая среди незабудок.
  - Пизабород владеет чудесным лесом, где разнузданные русалки состязаются на болотных Олимпийских играх.
  Если бы ты не отказала Пизабороду, то хвасталась бы сейчас перед подружками неслыханным лесным богатством.
  Волосы на подбородке мужчины не всегда складываются в аккуратную - БЕЕЕ! МЕЕЕ! - козлиную профессорскую бородку.
  Приходится некоторым мужчинам носить на лице лобковые волосы ткачих.
  - АХ, я бедняжка прима-балерина с алебастровыми грудями! Зачем я отказала Королю Пизабороду - Пизу бы изучала и его леса.
  Потом пришлось им идти по полигону, и Королевна спросила с затаённой тоской шахтерки:
  - Ах, чей это славный зеленый луг с коровами и танками - сто милилардов денег, наверно стоит.
  - Пизабород владеет лугом большим! Будь ты его женой - с утра до вечера гоняла бы коров по своему лугу и расстреливала бы волков позорных.
  - Ах, я бедняжка не знала! Перед ним бы лучше голая сплясала!
  Прошли через большой город, в городе много нагих балерин, к грудям которых присосались черти со свиными рылами.
  Хохот и вопли в городе непереносимы; летали и радовали глаз куски плоти и сахарные пряники.
  - Чей этот город Великий Вавилон с наклонной башней - приличного программиста лет тридцати, одетого аккуратно напоминает.
  - Пизабород владеет этим большим городом Пиза; не отправили собак Белку и Стрелку отсюда, но в Пизе под падающей башней нашли пристанище румяные балероны в обтягивающих синих панталонах и толстые городовые в каретах.
  - Ах, я бедняжка чуть со стыда не упала!
  Почему в первой брачной ночи до свадьбы Пизабороду отказала! - Королевна сокрушалась, воровала с лотков орехи и надрывно смеялась, но не слышно истинного смеха, лишь - кедровые орешки цокают на зубах.
  - Послушай красавица, нога твоя выше головы - превыше похвал, первая премия ей на балетной ярмарке искусств в Пизе.
  Ты постоянно сокрушаешься, что отказала Королю Пизабороду - сковородой его гонор не прикрыть.
  Неужели, мои зловонные лохмотья дервиша и накладной нос Циркового Буратино не милее, чем Король Пизабород и его окрестности?
  За что мучаешь меня, несчастного с размером ноги пятьдесят?
   Не прелюбодействовал с сороками, не воровал по карманам финики, но не минула меня твоя чаша с ядом.
  Наконец пришли они к дому любви - маленький-премаленький, причиндалы грустного гнома в доме с трудом уместятся..
  - ООО! Мракобесие! Неужели настолько черна моя душа, что я вынуждена репетировать в лесном сортире? - несчастная Королевна возопила, вырвала пучок крапивы и била нищеброда по осветленным - после пива "Карлсберг" - очам.
  Певец засмеялся, щелкнул пальцами и воздержанно улыбнулся:
  - Не за рукоделием тебе возле Королевского окна сидеть, женушка с шестым размером прелестных грудей.
  Отныне - это наш дом, наша Родина, и, если увидишь во сне бабку в лаптях - не пугайся, я - а не бабка - померещусь тебе в сером ледяном тумане Полесского утра.
  Королевна в ответ стала на четвереньки и со злорадством - знала, что нищеброд онемел от её задней красоты - проползла в избушку - колыбель человечества.
  - Где же слуги, которые мне на лютне сыграют реквием по тебе, прокажённый муженёк?
  - Слуги? Луна на небе тебе - осипшая толстая горничная с клювом орла вместо носа! - нищеброд ладонью смял своё лицо, овладел предметом разговора и успокоился - почти навеки, соляной столб в теле певца. - Ты - моя кавказская пленница!
  Еду добудь, свари и меня накорми, иначе я тебя накормлю плеткой, а затем твоим разухабистым нежным телом накормлю диких оленей; олени в нашем лесу от голода величиной с мух.
  Но прима-балерина ничего не смыслила в домашнем хозяйстве, не отчаянная домохозяйка; огонь не зажгла, еду не приготовила - прОклятая девушка с чувствами в левой груди и пустословием на языке - на Марс её на поселение.
  Нищеброд превратился в призрака бабы, дунул на лапти, обмотал жену белым саваном, натянул на себя детскую рубашку с петухами, икнул в смертельной тоске, лицо его - лиловое одутловатое древнегреческое - скрыто под комарами.
  Сам разжег огонь, приготовил суп из поганок, попробовал и засмеялся добрым смехом ветеринара-кудесника.
  Три дня варил похлебку, а затем вышел из ступора, умылся болотной водой, долго вспоминал жену - не русалка и не сатир Королевна.
  - Женушка! Разжирела ты на моих поганках, на бесшабашную акробатку из шикарного Цирка похожа. - Нищеброд бился лбом о сырую землю, выколачивал остатки яда из мозга. - Пора за работу: садись, веники плети для шведской бани.
  Ты - прима-балерина, но - потому что нищая - тебя плясать не допустят в баню, обзовут утопленницей, потому что ты слишком красивая беляночка.
  Веники продашь, Короли в бане распарятся и по пьяни попросят тебя сплясать голой на столе: снисходительно усмехнутся в седые бороды друг друга; не ожидают, что в теле нищенки кроется талантливая прима-балерина Большого Театра Российской Федерации.
  Ты спляшешь, удивишь, авось и яблочками нам на ужин наградят, скукоженные короли-убийцы, чертей они любят целовать в рыла!
  Нищеброд отправил жену в лес заготавливать прутья и веники плести.
  Долго ли коротко жена плела веники из еловых веток, но вернулась румяная, распаренная, юбка смятая на голове флагом победы трепещет.
  Руки девушки исколоты, словно ежиками в волейбол играла.
  - С расцарапанными руками тебя в шведскую Королевскую баню не допустят, подумают, что ты - образованная читательница, а не балерина!
   Садись за прялку: пряди нити из шерсти гориллы и чёрта.
  Королевна с охотой села за прялку и мечтала сплести толстый канат и канатом задушить нищего мужа, в глазах которого - тоска и пьянство.
  Жесткие нити въедались в мягкие пальчики прима-балерины, вскоре они превратились в говяжьи сосиски
  - Ни на какую китайскую работу ты не годна, прима-балерина! - муж обрадовался, гордился своей театральной женой - похожей в минуты злости - на золотую статую Венеры. - Глиняные горшки продавай - танцуй среди горшков, потешай карманных воришек и продавцов ослятины.
   - Страшная участь - балерина-торговка ночными глиняными горшками! - Королевна вскричала, с чувством собственного достоинства подняла возле дома ножку выше головы - дятла удивила легкостью и непринужденностью. - Что, если на базар придут почтенные балероны из королевства моего отца и увидят меня танцующую среди ночных горшков?
  Посмеются надо мной в Совете Федераций и на Генеральной Ассамблее ООН!
  Надевать нечего, девушка примирилась со своим мужем нищебродом, нагая ушла торговать глиняными горшками, в которых до нашей эры греки хранили нечистоты.
  На базаре к торговке прима-балерине слетелись покупатели, нахваливали её стать, прыжки над горшками и в уплату за красоту девушки, за её безупречного "Лебедя" раскупили все горшки, даже не оставили черепка студенту философу из Парижа.
  За горшки платили, как за билет в театр, и многие покупатели отдавали деньги, качали седыми головами и забывали о горшках, потому что нет во Вселенной горшков, они - выдумка человечества, а человечество - ФУЙ! пылинка.
  Неделю нищеброд и бывшая Королевна жили на вырученные деньги, нищий пьяно смеялся, на глаза его налетала белая мгла, и он мечтал:
  - С твоим талантом прима-балерины - когда нагая танцуешь среди ночных горшков - не нужны горшки, можешь продавать воздух.
  Но человек честный, он накопал в Акрополе еще глиняных горшков и снова отправил жену на базар - за золотом скифов.
  Королевна задумала месть по-итальянски:
  "Продам горшки, подкуплю молдаван, они моего мужа нищего убьют, а мне достанется его избушка и... и... нищета чистая, кристальная; слеза девственницы не омрачит мою нищету!"
  Не успела продать горшки - из-за угла выскочил пьяный балерон, вбежал в самую середину её ночных горшков и перебил их все вдребезги, поклонился, сказал, что его искусство - потому что мужское - выше подниманий женских ног.
  Королевна от злости зарыдала, протягивала руки к балерону, просила убить её:
  - Что же со мной случится еще хуже, чем нищий муж и разбитые ночные горшки, из которых древние греки кушали фасоль с соусом. - Что-то вроде улыбки смертницы показалось на беленьком личике прима-балерины, она сорвала с балерона золотой хитон, накинула на свои алебастровые плечи и забыла, что только что болела душой, измывалась над собой и не верила в Светлое будущее с доброй улыбкой коммунизма!
  Прима-балерина искристая, резвая козочка нагая побежала к мужу и рассказала о мерзком балероне, о котором в загробном мире никто не скажет доброго слова.
  - Кто тебе велел садиться голой среди горшков; ты - приманка для балеронов и олигархов? - муж рассердился, небрежно стукнул ладошкой по левой ягодице жены - наказал, ОХ, как наказал, лучше бы живой в жижу болотную закопал с гадюками. - Знал бы дорогу в Белоречье, отправил бы тебя на телеге - Солнце бы встречала и бруснику для меня заготавливала тоннами; где Правда? Где брусника?
  Может быть, в лесных ягодах скрыта Истина, а мы ищем её в танцах нагих балерин, в ночных горшках, в дыхании пьяных друзей, обкушавшихся мухоморов.
  Не реви, морскую корову не родишь!
  Я в замке у нашего короля купил тебе место прима-балерины при кухне - почетная должность с видом на обшарпанные стены и радостных сахарных петушков.
  Ногу поднимешь - сухарик тебе подадут, бесплатная кормежка без натяжения струн души; в молодости я подрабатывал поваром - ящерицы из компота таращили на меня золотистые очи, и я видел в них дверь в Никуда!
  И пришла прима-балерина на королевскую кухню - одной ногой посуду мыла, а другую ногу выше головы поднимала, указывала на вечные карамельные Звезды.
  Однажды, в замке наверху праздновали свадьбу старшего Королевича - умнейшего прима-балерона, статного воина с дрожжевым запахом из-под мышек.
  Бедная прима-балерина тоже поднялась с разной челядью - массовка, кордебалет, - любовалась на свадьбу, презрительно кривила алые губки, когда неумелые балерины со скрипом поднимали ноги выше головы, облизывали черные губы купцов и длинно - с кладбищенской жалостью - пели неприличные частушки.
  В знак протеста против непрофессиональных танцев голых балерин бывшая Королевна зажгла чёрную свечу из сала чёрта.
  Стали съезжаться гости балероны и Принцы - один другого красивее, один другого богаче и шикарнее по наряду, по войлочным красным туфлям с загнутыми концами.
  Бедная Королевна с грустью подумала о нищих детях Африки, проклинала свою судьбу полотерки - угождала мужу нищеброду и толстому повару со сковородой на лице.
  Прокляла сумасброда отца - ногу в танце батюшка не поднимет, а называет себя лучшим балероном всех времен и народов; петлю ему на мошонку, а другой конец веревки привязать к птеродактилю.
  Слуги проходили мимо нагой проклинающей кухарки, бросали ей кости и остатки вкусных рязанских пирогов с глазами, и девушка тщательно припрятывала еду в волосы на голове, собиралась отнести мужу нищеброду, чтобы его разорвало от еды, чтобы он подавился и покрылся желтыми пятнами, будто морошку на нем посеяли.
  Вдруг, из-за кулисы выпорхнул балерон Королевич, наряженный в саван и с золотыми цепями на поясе, будто корабль.
  Королевич светился зеленым радиоактивным излучением, творил руками и ногами искусство балета - не догонишь на хромой кобыле танец Королевича.
  И, когда Королевич увидел, что красавица прима-балерина кухарка - горшечница, плетельщица веников - стоит нагая, с черной свечой, с огрызками в волосах, а правую ногу задумчиво подняла выше головы, схватил её за руку и потащил плясать "Лебединое озеро".
  Но честная девушка - потому что честь оставила в лачуге нищеброда - упиралась опорной ногой, высматривала в глазах и во рту Королевича дыры - вход в ад, откуда доносятся вопли оживших утопленников.
  Девушка узнала в Королевиче Короля Пизаборода, которому отказала раньше, сравнивала его бородку с лобковыми волосами простолюдинки - из камня вырублены лица нищих девушек.
  Нежелание прима-балерины идти танцевать не остановило Короля Пизаборода, наоборот, он взъярился, поцеловал свежую царапину на щеке девушки и вытащил красавицу к фонтану с шампанским, где плескались три поддельные русалки с зелёными хвостами.
  Что русалки, что наяды - всё одно!
  Никто не вспомнит об этих русалках через двести пятьдесят миллионов лет!
  От рывка волосы прима-балерины упали, кости и огрызки пирогов разлетелись зубами бешеной собаки.
  Остатки супа с вишневым сиропом полились на опухшие груди скромницы - к Дельфийскому оракулу ей на танцы.
  Гости увидели липкую прима-балерину, и вся зала огласилась восторженными охами и воплями; даже кастраты из Миланского хора рыдали над прекрасной картиной "Девушка в соусе"!
  Девушка ловила завистливые взгляды балерин, насмешливо показывала им "фак" из пальцев, и из очей красавицы струился чёрный дым забвения.
  В танце легкая, мобильная - пароход ей навстречу - прима-балерина побежала к парадным дверям, играла ягодицами - выгодно подавала своё тело, если оно выросло, то - пусть приносит пользу сомелье и Королям.
  Но на лестнице кто-то плеснул уксусом в глаза бывшей Королевны, замотал её в мешковину, ударил казацкой плеткой со вшитой свинчаткой по груди и вновь притащил в зал, где - адский хохот, пляски чертей и живые мертвецы.
  Прима-балерина с негодованием вылезла из мешковины, топнула очаровательной левой ножкой, а правую подняла к фарфоровой люстре - подарок замбийского Короля.
  Перед прима-кухаркой снова возник Король Пизабород; борода его - острая, чёрная, кудрявая - еще больше стала похожа на лобковые заросли цыганки.
  Из Беловежской Пущи бороды раздался тонкий властный голос - яйца дроздов раскалывать этим фальцетом:
  - Глаза у тебя, осмысленные, жена моя!
  Живая ты! Ах, удивлен, даже росу слижу с твоих персей - достояние республики в грудях прима-балерины.
  Не пугайся чёрта с вилами!
  Я - тот певец, которого твой батюшка проклял и измочалил в сортире - одна и та же бородавка с волосами.
  Из любви к тебе я прикинулся нищим и насиловал в тесной зловонной каморке - склепе ведьм.
  Я и на базар прибегал в роли пьяного балерона, который перебил твои горшки, измазал лицо мёдом - балероны любят мёд, потому что в печени каждого балерона живут медвежьи гены.
  Все спектакли - чтобы смирить твою гордость, наклонить тебя, унизить, втоптать в грязь, за то, что высокомерно обсмеяла меня перед товарищами Королями, называла Пизабородом в честь Пизанской башни!
  Не виноват я, что волосы на подбородке и на бородавке напоминают волосы на лобке бестолковой балерины.
  Не сбрею, потому что подбородок мой - двойной, очень похож на ж...у - Король Жопобород, и на яички - Король Яйцебород.
  
  Королева горько заплакала, побежала с танцем по гостям, поцеловала каждого в уста: у кого угольные губы, у кого - маковые, а кто - и без губ, потому что вырвали за разбойные дела.
  Вернулась к Королю, присела в поклоне по-мужски, знала, что любят Короли растопыренные ягодицы мужичья, нет в них Правды, в ягодицах простолюдинов, но Короли ищут...
  - Как мне перед тобой лечь, Король Пизабород?
  Лети, душа моя, опыляй ромашки!
  Ох, как мило я лепечу, умненькая прелестница с губками-бантиками!
  Ах! Я достойна тебя, Король, поэтому - твоя жена, ноги мои - булки белые!
  - Утешь меня, медведица белая!
  Ушло время казнокрадов, мы попали в полосу безвременья, когда старухи не умирают и не оставляют наследства после смерти, а петухи поют постоянно; исчезло утро и исчез вечер.
  Сейчас мы отпразднуем свадьбу - эхо до Амстердама докатится! - Король Пизабород подмигнул придворным дамам, дамы закрыли лица веерами, что-то говорили тихо, косо поглядывали на Короля, и в очах придворных балерин проскакивали искры жалости.
  Подошли художницы, нарисовали на нагой прима-балерине одежды (девушка не пожелала облачаться в шикарный бархат и атлас: тело потеет под одеждами, а нога вольно не взметнется в бесшабашном танце повелительницы волкодавов).
  Отец прима-балерины, Король, который её изгнал и проклял, пришел на бал, улыбался кротко, боялся гнева - теперь уже царственной - дочери.
  По древней немецкой традиции Королевна выколола глаза батюшке и оставила его кудахтать с взволнованными фрейлинами.
  Пошло настоящее Европейское веселье: все поют и пляшут, руками и грудями машут, за здоровье молодых пьют фиолетовое крепкое, восхваляют прима-балерину и денег - денег золотых ей горы насыпают под ноги.
  Ах, подружки мои, прима-балерины, и нас пригласят на этот вечный праздник: спляшем на столах среди амфор с фиолетовым крепким!
  
  
  ПРИМА-БАЛЕРИНА ДЛИННЫЕ НОЖКИ
  
  Бедняк-крестьянин сидел однажды у камина в загородном доме, подгребал под ноги золотые червонцы, а жене - угли горячие в чулки, не заметит жена в прелести, потому что - прославленная прима-балерина!
  С Костромской напевной тоской, в которой проскакивали бусинки Амстердамского гей парада произнес:
  - Жалко, что ты не родила нам нормальную дочку - прима-балерину!
  Никто не пляшет на столе среди горшков, а наша единственная дочка - хлеб на неё зря переводим - худая, безгрудая тростинка карлица.
  Ночью на двор пойду чёрта кочергой прогонять, не замечу дочку, наступлю на неё - и вся история Дойчеленда сгинет под моим лаптем.
  - Да, если бы дочка наша превратилась в пышку фрекен, в маленькую гитлерюгендшу, то я бы отдала её в театр при Казармах; любила бы её заочно - мама моя, Берта, горюй! - прима-балерина жена ответила со скорбным вздохом, хоронила свои мечты о яхтах, о Золотых Дворцах, о дрессированных бегемотах в ливреях и молдаванах - потешных, жизнерадостных, с Донецкой перчинкой в адских очах. - Да полноте, друг моей, балерон-гусар!
  Взяли бы гитару, сыграли жалостливое, а я бы станцевала "Лебединое озеро" - лучше, чем мечтать, что наша замарашка превратится в ограненный алмаз! - матушка красиво выгнула спину, подняла ногу выше головы - засияло, воспламенилось в горнице. - Пришли снова, к чему подходили робко, с опаской - к сложностям вырастить из замарашки прима-красавицу балерину с глазами-Звездами.
  Для женихов нет у нас денег, женихи - куры, цып, цып, на золото сбегаются, а Космосу безразлично - модель ли у нас дочка, или - замарашка с чужими благами на уме и канализационными очками минус сто.
  Вышла из склепа дочка - худющая, кривая, заморённая - печать о профнепригодности негде ставить - переломится девушка.
  Глазенки чернели адской бездной, неразумной, безысходной.
  - Да, не о такой дочке мы мечтали, не о ящерице чешуйчатой, - отец и мать воскликнули и в порыве единения пожали друг другу руки, скорбно размышляли о дальнейшей жизни своей уродливой карлицы.
  Случился однажды крестьянин с домовым и пришлось ему ехать в лес за целебными травами.
  "Сумел сделать гадкое, имей мужество отвечать перед Законом и лекарями", - словами и кнутом крестьянин подгонял себя - задумчивый житель Планеты Земля.
  - Батюшка, я не красавица, но тренируюсь в балете - ножки и ручки обламываются сучками березы, но стараюсь! - просвечивающаяся от голода дочка вышла из каморки, подстелила черной гнилой соломки и упала. - Возьми меня в лес - хоть травку покушаю и шишки - цинга одолела; перед зеркалом иногда встану нагая, ищу груди - нет их, улетели к брусничным птичкам.
  - Сдохнешь по пути, шагнешь за порог и туман саваном покроет тебя, доченька! - отец откусил от каравая, с сомнением посмотрел на голодную дочку балерину и с глубоким вздохом житейской мудрости палача, убрал хлеб в портки.
  - Сдохну - тебе же, любимый батюшка - отрада! - дочка засмеялась, попыталась поднять ногу выше головы, но упала и зарыдала - горько-горько - так рыдают Амстердамские певцы, когда их друзья улетают в жаркие страны.
  Отец испугался родительского комитета и органов опеки, свалил дочку в телегу и повез в лес - на выселки: ковырял крючковатым пальцем в левом глазу девушки, искал в нем черта или Правду, ожесточался; ехидная усмешка застыла на мертвом лице крестьянина, звала на рыбалку на акул.
  В лесу свалил полумертвую и полуживую дочку с телеги, наклонился, и вдруг, удар - будто почтмейстер кнутом - обрушился на барабанную спину мужичка.
  Когда крестьянин очнулся, открыл глаза, то увидел - чудо-чудное, диво-дивное: прима-балерина красавица, нагая, с венком сон-травы на изумительных волосах головы (а нижние волосы заплетены в причудливую индейскую косичку) стояла у сосны, а нога - нога-то поднята выше головы в балетном стремлении покорить мир Красотой.
  - Домой бы не возвращался, на тебя смотрел бы, прелестница! - крестьянин жевал бороду, бросал злобные взгляды прокаженного бегемота на дочку и тут же переводил взор на лесную прима-балерину без трусов - краше её нет на небе. - Я нагнусь, а ты поцелуй меня, куда захочешь; глаза закрою - представлю, что не ты поцеловала, а лесной ветерок шаловливо щекочет бархатными губами зайчика.
  - Закинула бы я тебя в берестяную избушку - к твоему любимому зайчику - и подожгла бы! - красавица прима-балерина опустила правую, подняла - левую ногу - шишки на дереве покраснели от восторга. - Отдай мне дочку, в прелестницу её превращу, с нехитрой корзинкой нагая выйдет на дорогу, балет спляшет - купцы умрут и упадут спелыми колосьями конопли.
  Крестьянин отдал дочку замарашку прима-балерине, думал - на шкуру для сумочек, но просчитался, ох, как просчитался горе-отец с косыми глазами бобра:
  - ЭЭЭЭ... Прощай, дочка, в ад спускаешься - назад дорогу не найдешь, потому что чёрт заменит тебе мозги свинцовыми шариками.
  Прима-балерина взяла девочку, отвела к лесному озеру, сорвала с неё лохмотья, как кору с гнилого дерева:
  - Отныне никогда, слышишь меня, будущая прима-балерина, никогда не прикрывай тело одеждами! - из глаз лесной нимфы вылетели зеленые молнии черенковского радиоактивного излучения. - Добродетель - твоя одежда!
  Доведи тело в танце до высочайшего уровня красоты, чтобы купцы млели, тосковали змеями, падали мертвыми птицами, а не таили в дальних скитах мозга вожделение плотское; лишь - радость и желание покупать билеты на твои балеты. - Прима-балерина омыла девушку в хрустальных водах Чудского озера, растерла лилиями и лотосами, посмотрела на девушку внутренним зрением, охнула, колыхнула тополями грудей. - Думала, что ты серая под грязью, испитая, высохла на супах с пауками, а теперь - не признаю тебя прежнюю - на мальчика похожа, на балерона третьего эшелона. - Прима-балерина крепко-крепко обняла ученицу, прижала к себе, и счастливые слезы витаминами Ц обмывали возрожденную дочь крестьянина.
  Прошло время, крестьянская дочка отрастила груди по пуду - в вёдра не влезают, ногу выше головы поднимала стремительно, отчего у перелетных птиц начиналась истерика, восторгались птицы, приносили ворованные золотые часы.
  Кожа белая, снежная - лоснится!
  Тело гибкое, холеное - осчастливило бы смертных королей и бессметных эльфов.
  - Отрастила жо...у? Проверим тебя в деле на купеческом тракте, где волки - овцы? - лесная прима-балерина с удовлетворением ощупала ученицу, обошла три раза, схватила себя за нос, смотрела смело на живую улыбку на земляничных губах крестьянской дочки.
  Вывела девушку на дорогу, сама в кустах ногу выше головы подняла, спряталась, ждёт, что будет.
  Ученица нагая - лишь венок фиалок на роскоши золотых волос - подняла у дороги ногу - радиомачта.
  Купцы увидели, остановили лошадей, восхищенно охали, подходили, трогали девушку, одаривали золотом, затем поклонились в пояс, бросили ей серебряные деньги - жертва красоте:
  - Прощай, прима-балерина! Всё серебро тебе отдали, краше тебя не видали в заморских и наших странах - тьма у нас, а у них - свет за наши деньги, нефть и газ. - Прибавили с грустью умерших поэтов. - Жены нас зовут!
  Уехали, а девушка ученица возвратилась с лесной прима-балериной в деревянный Дворец Бракосочетаний.
  - Эхма! не готова ты еще к выходу в свет! - нимфа покачала головой, провела своими волосами по грудям девушки - на размер увеличились груди крестьянской дочки, налились резиной.
  Еще несколько месяцев лесная красавица готовила девушку: натирала отварами из лесных трав, откармливала свежей кабанятиной, учила скакать по веткам, чтобы нога выше головы, а ветки - не прогибались под поступью летящей балерины.
  Снова урок, опять вывела на тракт - купцам на экзамен.
  Крестьянская дочка - светится от здоровья, кожа её - нежный бархат светлого Космоса.
  Купцы увидели танцующую прима-балерину, обомлели, дар речи потеряли; мычат, тычут в балерину пальцами-сосисками, щупают; все товары и золото отдали, шапки долой - и от прима-балерины без телег и без лошадей босиком побежали, боялись дыханием опорочить чистоту и невинность красоты морально устойчивой девушки.
  - ИЫЫЫЫХ! Еще подучу тебя, не наиграются на твоей арфе Короли! - лесная нимфа снова отвела ученицу в лесные хоромы: растирала, учила, била иногда ветками шиповниками между ног и по глазам; ученье - свет.
  Прошли три месяца, и в третий раз повела лесная чаровница ученицу на большую - как жизнь черепахи - дорогу.
  Идет крестьянская прима-балерина, бедрами - лесную сказку пишет.
  Деревья от любви к ней сохнут на пути.
  Мхи, лишайники и папоротники зацветают.
  Звери лесные раздирают на себе шкуры, и с утробными криками:
  - Об твою мать! Красотища человеческая неизмеримая! - уносятся на болото.
  Вышла ученица на проезжую часть, подняла ногу выше головы, балет "Лебединое озеро" танцует!
  Голая, но одета в лучи Солнечного света.
  Купцы увидели девушку и её танец - упали без чувств; гусары проезжали - с коней свалились без сознания.
  - Вот теперь ты готова к концертной деятельности, ученица моя! - лесная прима-балерина вышла из кустов, собрала добро купцов, обшарила карманы военных, подтолкнула в утренние ягодицы крестьянскую дочку, давала путевку в жизнь. - Дочку, дочку Афродитой назови! - прошептала вдогонку и растаяла в лесной листве - дым сомнений, а не лесная нимфа.
  Обновленная прима-балерина пришла в родительский дом, поклонилась в пояс матушке и батюшке; от сверкания её ягодиц вспыхнула солома в тюфяке.
  Матушка - прима-балерина на пенсии - замертво упала, а батюшка бороду проглотил, стоит, выпучил глаза, край света ищет - прыгнул бы в ад.
  - Батюшка, теперь денег много зарабатывай - мне ОГОГО! сколько нужно на усладу! - улыбнулась дочка, к столу присела и тонкими алебастровыми пальчиками по дубовой столешнице настукивает свадебный марш, на отца поглядывает со снисходительной улыбкой покорительницы Фудзиямы.
  Отец все накопленные деньги схватил, побежал к купцам, дом заложил, корову продал, по дороге односельчан призывал полюбоваться на дочку, не девушка, а - уходящая песня кукушки.
  Народ сбежался, очередь к окну организовали - на прима-балерину любуются, падают без чувств от её умопомрачительной красоты - волка живого бы съели, если бы девушка им подмигнула.
  Отец накупил перин, золотых чаш, серебряных гребешков и тазиков, к ногам дочки возложил, блеет - горный баран на сцене Миланского Оперного театра.
  Прима-балерина окинула взглядом подношения, небрежно раскидала золото, усмехнулась, руку к правой груди - Солнце в грудь заходит - приложила и укорила отца:
  - Батюшка! Этих подарков за мою красоту - на один зубок мне!
  Отец качнулся тополем в ураган, каленую кочергу между ягодиц засунул (себе), чтобы кочерга до желудка дошла, уняла боль душевную и сожгла комплекс неполноценности.
  Дочка обожгла отца ледяным взглядом презрения, вышла из избы, пошла по селу искать себе настоящего спонсора - Принца.
  Пришла под утро - в глазах туман, в ногах - золото, а на тонкие плечи накинута шкура купца Рокфеллера.
  - Уйду я от вас, батюшка, нищие вы все, недостойны моего танца и моей чарующей - Космос задыхается от счастья - красоты.
  Потешься с козой, поиграй с мужиками в бане, а они тебя ночью на соломе удавят, потому что дочку не обеспечил. - Вышла из избы, вода в колодце от умиления закипела.
  Пришла в соседнее богатое село, у колодца подняла ногу выше головы, лицо грязью измазала, чтобы спонсоры сразу не падали замертво, нет толка от нищих зомби.
  Богачи сбежались, в руках свечи держат, чтобы пламя противостояло огню прима-балерины.
  Несмотря на грязь на лице девушки, почти все упали без чувств, лишь один слепой миллионер выдержал, чувствовал жар души и талант балерины, но не видел.
  - Гадюк в избе развожу, дорого яд продаю лекарям, золота у меня - в золоте купаюсь!
  Приди и живи у меня, красавица, приманивай клиентов, а я за это тебя в страну мечтаний отправлю, где проекты превращаются в бриллианты! - перед прима-балериной на колени встал, по запаху нашел духмяные руки морально устойчивой девственницы, целует, орошает кислотными слезами.
  - Пойду к тебе живой рекламой! - девушка заробела, покраснела, но вспомнила уроки лесной прима-балерины и положила ногу на голову старца - посвящала в рыцари. - Но за свои услуги - не золото потребую, не серебро - пыль они на дороге.
  Через неделю - когда час расплаты грянет "Идет война народная" - раком встанешь у околицы, растопыришь ягодицы, а я тебе пинка дам - ОГОГО! ноги мои балетные негде тренировать, на тебе потренирую идеальную - СЮ-СЮ-СЮ! ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ! - ножку.
  Пожадничал слепой гад, согласился на условие прима-балерины - верил, что скоро время Земное закончится, и придет Закат.
  Прима-балерина живой рекламой неделю в избушке жила, купцов приманивала; выше крыши золотом избу завалили купцы и в колодец набросали доверху.
  Пришел час расплаты, задрожал повелитель гадюк, но слово - воробей, вылетело - улёт.
  Вышел за околицу, встал на четвереньки, растопырил ягодицы и ждет - наивный торгаш с жутью в мыслях.
  Прима-балерина поняла ногу выше головы, красиво в танце оттянула, и - по-лебединому, по-балетному ударила на репетиции старика в раскулаченный зад воющего буйвола.
  Взлетел старик, полетел над лесами, над реками (жо...а в другую сторону отлетела к гусям перелётным с медовым мальчиком Нильсом из Амстердама):
  - Пелена с очей спала! Прозрел! Я вижу Солнце и купальщиц без трусов!
  Прима-балерина покачала головой, приложила ладошку (сто сиксилиардов рублей за поцелуй этой ладошки) к очам изумрудным, проследила полёт скопца над гнездами кукушек и пошла дальше - в большой город!
  Перед городскими воротами намазала тело грязью - чтобы жители не упали замертво от интеллектуальной недоступной красоты.
  Лучи прелести пробивали сквозь глину.
  Когда вошла в город, прошла к Королевскому Дворцу, и Король на коленях подполз к прима-балерине, лобызал её ножки и ручки, уверял в совершеннейшем своём почтении.
  Королева - прима-балерина - с ностальгической тоской осматривала соперницу, проводила пальчиком по бровям девушки, по её соскам и тихонько колдовала, пророчила девушке печеную на ольхе форель.
  Король тащил прима-крестьянку во Дворец, приказал рабам балеронам, чтобы дорогу выстлали золотыми червонцами (по примеру Кремлёвских приёмов).
  - Увидел тебя, вилы схватил, думал, что нимфа из реки вынырнула, чёрта убила, а его адскую силу растоптала милыми ножками, краше которых я в телескоп не видал.
  Мы - вечные скитальцы: ищем Правду, находим золото и прима-балерин, умиляемся и снова - распахнув орлиные крылья души - устремляемся на поиски настоящей Истины.
  Оставайся на работу в моём дворце; Короли других держав увидят тебя, сомлеют, позавидуют моей силе, потому что ты - девушка-мечта, и содержать тебя может только очень успешный и мудрый богатый Король.
  Пристроишь меня в каморке около своей опочивальне; ботву картофельную рад кушать, лишь бы только по утрам в щелочку подглядывать, как ты в молоке ослиц омываешь перси - Чёрные дыры Вселенной их не поглотят.
  - Скучно мне среди нищебродов, и ты для меня - калика нищий! - прима-балерина взметнула выше головы изумительную рельсовую ножку, махнула лесными ресницами - охмурила Короля и Королеву. - Прослужу у тебя месяц, а в уплату - на репетиции тебе левой ногой пендаля отвешу сочного, с искрами Санкт-Петербургского балета, и жене твоей - красавице умопомрачительной - пендаля, но правой ногой.
  Мои изумительные ножки - бесценные, нуждаются в тренировках на живой плоти Королей и Королев.
  Я - ручеек многострадальный, а вы - соломинки из гривы Пегаса.
  Куда понесу вас, туда и поплывете с любезными улыбками странников по заповедным местам.
  Переглянулись Король и Королева, подмигнули друг другу - радовались, что задешево заполучили красавицу на месяц каторжных работ - танцевать перед заморскими именитыми гостями с басурманскими очами.
  Когда отмыли прима-балерину от грязи, ахнули, упали без сил и без сознания - к утру лишь в себя пришли - задумчивые, с Вологодской поволокой на глазах.
  Месяц прима-балерина обольщала Королей, больше похожих на калик перехожих; маялись Короли, стонали от страсти, падали в обмороки, поднимались, ползли к красавице, вытирали адские красные глаза соломой и отчаянно завидовали Королю и Королеве, у которых ослепительнейшая и всепрекраснейшая прима-балерина во Дворце гостит и обольстительно танцует - когда неспешным шагом уходит утро, плачут иволги и сердца их колеблются в растерянности.
  Через месяц - благодаря красоте и танцам крестьянской прима-балерины - Королевство лопалось от значимости и золота - подношений очарованных Королей.
  Пришло время расплаты; Король заперся в купальне, тряс седой бородой и рыдал:
  - Прожита жизнь, не зря жил - красоту видел - из ниоткуда пришла голая прима-балерина и меня в никуда пошлёт без мантии и скипетра.
  Слуги вытащили Короля за бороду, привели к распрекраснейшей прима-балерине, кланяются, подобострастничают, но не глядят - боятся, что упадут без сознания от восторга при виде ослепительнейшей из сиятельнейших.
  - Король! Оглянись на домашних животных!
  Одумайся, ирод, тиран! - Королева запричитала, но навыков балеринских не утратила - ногу выше головы подняла и пошла кругами в балетном танце (сверчки и Квазимоды - опьяненные её очарованием - красноречиво закатывали глаза и щелкали пальцами).
  Но безмолвствовал закаменевший Король; покорно встал на четвереньки, бороду обмотал вокруг пояса и растопырил ягодицы - бей, не хочу!
  Крестинская дочь - ученица лесной нимфы - ножку левую подняла, грациозно отвела - зазвенели небесные колокольчики между ног, и пинка отвесила - ОГОГО! горюйте Короли!
  За облака улетел Король, обожжённого Икара поцеловал, а купцам-лавочникам с неба простил дурные обиды.
  - Будь проклята твоя красота, душечка! - Королева тоже встала на четвереньки - охнули в казармах, свист послышался из казенной палаты: нагая Королева на коленях - лучше картины Репина "Бурлаки на Волге". - Не осуждаю, потому что твой пинок мне - репетиция балета; получая пинок я передаю тебе опыт, накопленный в избах, на каменных островах и на складах горностаевых шкур.
  - Полноте, милочка! Что же вы с собой творите! - прима-балерина лесная упала на колени рядом с Королевой, страстно поцеловала её в маковые губы - словно росой утренней окропила. - Бредем, запинаемся о свои мечты, а кто знает - для чего живем Высокого?
  Принцы в розовых панталонах, изнеженные балероны, художники-передвижники и купцы с засаленными золтыми монетами - разве это - Правда?
  Запнемся, упадем красиво, оглядываемся, надеемся, что Истинный знаток в пенсне-с подсмотрит, оценит, бросит камешком в затылок, а затем - у бездыханной - почешет пятку.
  Мы - не дочери Ахиллеса, пятки у нас не волшебные.
  Иногда смотрю на ухажёров, хочу позвать, но вижу, что из ртов у них чёрные змеи с желтыми глазами львов вылезают.
  Зовут меня змеи, а я плачу, под порог души залезаю, но в танце выказываю веселость, потому что - лучше всех и красивее всех!
  Прима-балерина крестьянская дочь правой ногой размахнулась - всё искусство лесной нимфы вложила в пендаль.
  Звёзды золотым горохом посыпались со сковороды Неба.
  Голая Королева улетела вслед за престарелым Королем - не любила его, замуж вышла по расчету, и теперь расплачивалась за веселые годы с конюхами.
  Потому что голая и лёгкая, быстро догнала мужа, схватила его за пейсы и драла, проклинала, а себя восхваляла, на шпагат в воздухе садилась.
  Королева над облаками - обыденно и радостно, как чайка в кастрюле.
  Все деньги балеринам кидают, потому что нет другой цели у человека; для того, чтобы золото швырять под ноги танцовщиц - живём.
  
  
  ЖИВАЯ В ВОДЕ
  
  Жил счастливо жандармский Король и, вдруг, однажды он так жёстко заболел, что родственники надеялись - не выживет.
  Трое его дочерей опечалились, потому что батюшка при жизни их замуж за Королей не выдал, а умрет - прибегут дальние родственники со взводом белобрысых барабанщиков, Принцесс по Миру без трусов пустят, как овечек без шкуры.
  Собрались девушки в саду, разделись, а они все - прима-балерины, красавицы, очаровашки, краше их только рождение Сверхновой в Космосе.
  К обнажённым танцующим балеринам вышел из кустов старик: лицо самодовольное, за спиной - ружье на уток, вдали лошадка пасется трехцветная с мордой крокодила, а на ляжках старика бляхи полицейские - старик-елка.
  Старик - с печалью голубого крота - долго любовался завораживающим лесным танцем Принцесс, затем потрогал каждую девушку - не нимфа ли она из Солнечного света, убедился, что не нимфа и обрадовался - так радуется нищий перед банкой с маслом:
  - Чем вы опечалены, прима-балерины Принцессы с ногами - ветвями орешника? - старик помолчал, а затем замедленно прибавил со скоростью улитки из Окского заповедника. - Утро доброе, а промежности ваши чисто выбриты - сверкают зеркалами; вам ли быть в печали, утконосицы?
  Девушки жеманились, прикрывали прелести листьями крыжовника, робели, краснели свекольными кружочками, но отвечали вежливо, потому что человек пожилой, бородатый перед ними, а не расписной маньяк-насильник с топором в штанах.
  - Батюшка наш больной и умрет - на потеху дальним родственникам.
  При жизни за балеринами бегал, а о нас забыл, но мы тоже прима-балерины, дочери его, а замуж за олигархов не успел выдать - пусть клизьма станет ему укором, а шприц - женой.
  - Знаю, что Королю живая вода поможет - выздоровеет ваш батюшка, подскочит, и замуж вас выдаст со скорость пулемета Калашникова! - старик отвечал небрежно, принимал выгодные позы, даже костыль - друга верного - отставил. - Но найти живую воду труднее, чем плясать нагими на столе в кабаке среди бутылок с фиолетовым крепким.
  Старшая Принцесса засмеялась, потрепала старичка по левой щеке, махнула рукой с беспечностью проводницы поезда дальнего следования:
  - Я и в кабаках плясала обнаженная на столе - развлечение, репетиция и приятно, когда сотни взволнованных глаз омывают нагое тело невидимыми хвостами взглядов.
  Жизнь - не корыто с помоями для свиней!
  Принесу Королю живую воду с розами и шиповником, батюшка меня первую женит на миллионере.
  Пришла к больному Королю и попросила у него дозволения ехать на поиски живой воды, потому что только живая вода могла вернуть отцу человеческий облик и поддержать до свадьбы.
  - Я в молодости перед серьезным разговором три раза бегал вокруг Дворца, Правду искал, но натыкался на обнаженных белошвеек и прима-балерин.
  Не нашел Правду, а о живой воде не слышал, потому что уши у меня заложены после любования Звездами.
  По ночам голову задираю, покрываюсь шерстью волчьей и вою на Луну и Звезды; никто не знает - хорошо ли это или плохо, но сера в ушах затыкает слуховой проход; пусть чёрт соберет эту серу и слепит из неё себе Новогоднюю Игрушку.
  Однажды, когда Московский балет в полном составе балерин - купались, вода вокруг белых девичьих тел бурлила, волны поднимались выше неба, и подумал я, что девушки прима-балерины - золотые купола Церквей, а вода ожила, просится в нутро балерины.
   И ты, доченька, вокруг дворца голая бегай и танцуй - возможно, найдешь живую воду; и не нужно в дальние страны ходить без трусов.
  До утра больной Король отказывал дочке, а к утру сомлел, в прелесть впал и разрешил без визы путешествовать по Миру, искать чудодейственную живую воду, от которой каждый пирожок превращается в свадебный пирог.
  Утром обнаженаня старшая Принцесса прима-балерина отправилась - танцевала, пела по дороге - на поиски живой воды.
  Долго ли, коротко танцевала - не помнит, видит - стоит на дороге нищеброд карлик - нечего с него взять, не жених он, ОХ, не жених.
  - ОГОГО! Потрясаешь грудями, милостивая Принцесса!
  Не на свои ли похороны спешишь? - карлик нищеброд лукаво подмигнул балерине, вытащил два медных пятака и приставил к своим глазам, будто умер.
  - Глупый гном без истинных ценностей в душе и золотых монет в кармане. - Королевна горделиво отвечала, подняла левую алебастровую ножку выше головы - карликов много, а репетиция - одна. - По твоим бесстыжим глазам вижу, что у тебя на уме - пошлость, стяжательство, любомудрие и убийства, а из портков у тебя торчит хвост чёрта.
  Думаешь, что, если я голая прима-балерина, то - глупая, как твоя родня?
  Принцесса побежала дальше по дороге, вымощенной серебряной плиткой.
  Оскорблённый карлик - потому что злюка - послал девушке вслед трехэтажный мат и проклятие.
  Одной Звездой на небе стало меньше от его дурных слов, но осталось Звёзд не меньше, чем у цыганки в промежности волос.
  И Королевна вскоре после встречи с гнусным паразитом карликом - бесплатно разглядывает красавиц, а не жених - попала в узкое Дарьяльское ущелье - вход в ад.
  Чем дальше шла Принцесса по ущелью, тем больше оно сужалось и превращалось в воронку, пасть щуки.
  Наконец, застряла девушка в ущелье - атласные груди мешали развернуться.
  Очутилась в каменных тисках, в объятьях мертвого голема.
  Долго смотрел в телескоп старый больной дряхлый - заплату поставить, прорвет, словно плотину - Король: искал ответ на Небе - где его старшая дочка без трусов.
  Вторая Принцесса без трусов пришла к отцу и просит:
  - Одну жизнь живем, отец, а девушки стареют раньше мужчин, словно нас обманули в аду.
  Конечно, с деньгами, любая старая балерина выглядит молодо, и каждый молодой любовник скажет богатой старушке, что она - свежая роза.
  Но ни денег, ни женихов у меня нет, поэтому отправь на поиски живой воды.
  Если сестра моя старшая сгинула, то я стану первой из лучших балерин, Солнце обольет меня кипящей смолой, и кожа моя порозовеет, как рыльце у свинки.
  Для чего живем?
  Куда устремляемся без женихов?
  Король и её сначала не хотел отпускать - бедолагу, птичку дойную, но к утру его жажда замучила, он уступил просьбам дочери, на память срезал у неё локон шаловливый, как сын кухарки.
  Королевна плясала той же дорогой, что и старшая сестра и повстречала того же гнусного придорожного карлика, который у станка не встанет, но зло сделает людям.
  Карлик спросил, куда голая Принцесса танцует:
  - Для кого ногу выше головы, к Солнышку поднимаешь?
  - Пшел вон, грязный огрызок без ума.
  Не Принц ты, не Принц! - Принцесса засмеялась над нищетой карлика, солено матюкнулась: карлик - не человек, перед ним можно.
  Вспомнила кабаки с пьяными Принцами. - Всё в этой жизни обрыдло: позорные батюшкины устаревшие кареты, его пафос и содержанки без человеческого тела.
  Королевна пошла своей дорогой - недоступная, гордая; ягодицы нагие - её мораль и честь.
  Карлик зачаровал девушку, проклял её до кончиков волос, и девушка попала в другое волшебное ущелье-капкан, где птицы не поют, потому что не каждая птица долетит до середины Принцессы.
  Девушка застряла грудями: ноги двигаются, а стоит на месте, потому что ноги болтаются в воздухе, подобны веревочкам китайского бумажного змея.
  Смешная балерина с блуждающим взглядом волшебницы.
  Вторая Принцесса не возвращалась, и младшая заподозрила, что её сестры удачно вышли замуж за Королей, поэтому не желают знать свою нищую родню и умалишенного батюшку, который умирает, загибается, но от своих болезней вроде бы крепчает, подобно выдержанному коньяку в столетних дубовых бочках.
  Упросила отца, отпустил Король младшую любимую дочку на поиски живой водой - аптекари в ней купаются.
  Долго ли, коротко танцевала младшая Принцесса прима-балерина, но встретила того же карликового маньяка, присела перед ним вежливо, потому что кровь играет в девушке, плечи дрожат метелками в бане.
  Упругие девичьи груди и блестящий спортивный зад прима-балерины зачаровали гнома из адского подземелья.
  Он с жестокой улыбкой поэта изучал белую красавицу, придумывал разные способы отправить её на Луну - пусть первой девушкой на Луне будет Королевна, красавица прима-балерина, а не короткостриженая мужеподобная феминистка-культуристка.
  Что зеленорылые инопланетяне скажут? Что нет на Земле ухоженных красавиц?
  - Ищу живую воду, потому что отец мой Король при смерти, и родственники под его дверью устроили танцы - ждут, когда батюшка засмеется в последний раз. - Принцесса искристо засмеялась, резко поняла выше головы балетную ножку - честь и краса взлетели вместе с ногой.
  О сестрах Принцесса не вспомнила - затерялись с бескрайних германских землях нагие прима-балерины Принцессы; Принцесс много, а богатых женихов - фиг в грязи.
  - Увидишь палача - всмотрись в его помойное лицо, найди человека в звере! - карлик пожевал нижнюю губу (свою), долго стоял в молчании, а затем подмигнул - по-братски - Принцессе. - Если бы не моя карликовость и скрюченные короткие ножки, то гонялись бы мы друг за дружкой, подластивались, а сейчас боимся незримой связи, той золотой цепи Александра Грина, что призрачно сковала нас одной подлостью.
  Знаешь ли ты, прима-балерина, где искать живую воду, от которой не только твой отец воскреснет, но и тело твоё получит вечную жизнь балерины - не устанешь никогда в танцах, а Принцы - словно мухи - будут липнуть к твоим - бессловесным, но молчанием много говорят - грудям.
  - Я девица целомудренная, скромная - увижу пожарный шланг, очи опускаю, потому что шланг - неприлично, а в шланге вода течет, журчит и бурлит.
  Ах, милый карлик! Научи меня, где найти живую воду! - Личико Принцессы напряглось, капельки алмазного пота выступили над прекрасной верхней губой (саранча упала с деревьев от восторга).
  Принцесса припала губами в половым тряпкам губ карлика, целовала страстно, засовывала язык в зловонный ад карлика, стонала от жажды жизни.
  Отстранилась, с материнской любовью осматривала синие губы гнома, будто он чернику кушал, а затем железными тисками свои губы давил итальянским кастратам на потеху.
  - Потому что ты мне братом стал, поцеловала тебя, как сестра!
  Дни мои - бремя прима-балерины! - девушка сконфузилась окончательно, пыталась прутиками и макаронинками пальчиков прикрыть роковые груди, но их каретой не прикроешь.
  - За то, что ты со мной обошлась, как с живым балероном - а я давно мертвый - и не высокомерничала, не подражала сестрам, хорошие они прима-балерины, я тебе объясню и расскажу ходы к живой воде, будь она трижды чистая и холодная, подобна твоим зубам.
  Живая вода - символ Правды и Истины, нет не Правда и Истина она, но - лишь эхо их.
  Противоречия в Природе и жуках: жук не может летать, но летает - бочка с крыльями любви.
  Природа создала Звезды, идеальная форма Вселенной - шар, а состояние - Звезда; Черные дыры тоже шары и Звезды. - Карлик бегал вокруг обнаженной прима-балерины Королевны, тыкал в неё пальчиком, взвизгивал от восторга, иногда его глаза стекленели, а лицо сковывало ледяным кладбищенским ужасом. - Но, если шар и Звезды - идеал, то, зачем создал нас, траву, кривые ноги, большие ягодицы?
  Мы - ошибка природы с песнями между ушей?
  Если в людях и камнях нет смысла, то почему женское тело волнует мужчину сильнее, чем огромная Звезда с радиоактивным излучением?
  Нет воды в Звездах, а на Земле - и голые прима-балерины, и живая вода, и Принцы в потешных белых панталонах, которые мне даром не нужны, потому что в панталонах чёрт сидит.
  Живая вода... ах, сарказм в живой воде.
  Живая вода вытекает из бездонного адского колодца во дворе заколдованного Театра Наций; но в тот Театр ты не проникнешь, потому что не Звезда, хотя зачатки Чёрной дыры в каждой девушке имеются.
  Я дам тебе волшебные туфли на высоких каблуках-шпильках и два небольших казацких кнута со вшитой свинчаткой - пропуск в любой театр.
  Казацкой плёткой трижды ударь разнузданных билетеров в Театре Наций, и билетеры тебя пропустят в театр, потому что удар по морде - единственное лекарство для изнеженного человечества.
  Когда войдешь - увидишь режиссера и продюсера - две свиньи возлежат у фонтана.
  Не медли, танцуй в туфлях на каблуках-саблях на столе среди бутылок с фиолетовым крепким, изображай из себя плюшевую Барби.
  Старички в прелесть впадут, глазки их заслезятся, а ты не медли - набирай живую воду из фонтана - прежде, чем режиссер и продюсер двенадцать раз очи протрут влажными салфетками с монограммой дома Романовых.
  В глазах их лукавство и убийства, выколоть бы надо им глаза, но у тебя силы и ловкости не хватит, потому что - легкая прима-балерина с Королевской кровью.
  Если не успеешь до двенадцати раз - то ворота театра для тебя навсегда закроются, а имя твоё попадет в чёрный-пречёрный список прима-балерин.
  Придется другую личину надевать и выть на Звезды.
  Печати прокаженной на тебе нет, поэтому - чистая ты и непорочная, ступай, иначе не выдержу, кишки тебе выпущу, красавица прима-балерина!
  Принцесса долгим поцелуем поблагодарила карлика - никто не видит позора Королевны, а карлику приятно, и сама - потренировалась, набралась опыта засовывания языка в мужской рот, змею искала во рту карлика, а нашла пеньки зубов.
  Взяла туфли и казацкие плётки, сурово посмотрела на запылённые сапоги карлика, на его лисью шапку - не по моде одет гномик, лучше бы волосы перекрасил в белый цвет из угольных и натёр лицо гуталином - в афроамериканца бы превратился, им везде дорога и почёт.
  Вскоре до Театра Наций дошла, всё нашла по рассказу мерзкого карлика с тремя глазами.
  Билетеры после побоев пустили Королевну прима-балерину в Театр, проклинали её, но не злобно, а по службе, находили в проклятиях наивысшее наслаждение евнухов - так птица соловей в песне ищет Правду.
  Красавица обольстила старого режиссера и дряхлого продюсера - запрыгнула на стол, танцевала обнаженная в туфлях на небесных каблуках среди бутылок с фиолетовым крепким, потешно складывала губки сердечком, сюсюкала, зюзюкала, наклонялась, выгодно выгибала спинку - аэродром и поднимала ножку выше головы - свечи в люстрах вспыхивали от стыда.
  Режиссер и продюсер прослезились, вытирали старческие глаза каменными платочками с монограммами дома Романовых.
  Скоро по двенадцатому - роковому разу - протрут, и тогда - Принцесса, словно жук в муравейнике, увязнет в проклятиях деятелей искусства.
  Прима-балерина подготовила себя к будущим мучениям, смирилась, но передумала, с усердием отличницы-гимназистки рукоятками казацких плеток вдавила глаза стариков в их черепа, ослепила народных артистов, перекрыла им творческий кислород.
  Пусть теперь - хоть сто раз слезы промокнут платочком - не прозреют, не проклянут обидчицу, потому что не увидят, а внутренним зрением погрузятся в ад с кентаврами.
  Принцесса обошла вокруг фонтана с живой водой, поняла ногу выше головы и задумалась - золотая статуя.
  После репетиции прошла на сцену, а в зале сидели околдованные Принцы, и у Принцев прима-балерина сняла кольца, драгоценные цепи, из карманов взяла деньги, прихватила свадебный торт и антикварный золотой меч Зевса.
  Далее она пришла в гримерку, присела на пуфик (чёрная кожа пуфика выгодно выбеливала ягодицы прима-балерины), нанесла на личико тонкий слой театрального грима для прима-балерин.
  В гримерку заглянул Истинно Богатый красавец Принц, он ровным взглядом прошелся по прелестям Принцессы, остался доволен и вскричал в высочайшем душевном порыве:
  - После свадьбы пощады от тебя не жду, прима-балерина!
  С детства меня холили и лелеяли, а теперь боль хочу почувствовать настоящую, чтобы моя кровь пузырилась, а в мошонке торчали вязальные спицы, как у Луки Мудищева.
  Выбей из меня память, красавица, лиши меня чести, пусть я умру без темной ненависти - так умирает мышка под тигром.
  Ты избавила меня от мужских Амстердамских чар, теперь я люблю тебя, девушку - об мою мать Королеву.
  За это получай все мои деньги, моё Королевство; мнение отца - Короля меня не интересует, пусть загнется в ванной с балеринами, старый диктатор с березовыми поленьями вместо ног.
  Приходи в Театр Наций - на тебя его перепишу, отпразднуем свадьбу назло Амстердамским братьям; что братья? пустота в них и адские крики генералов.
  Принцесса величественным кивком дала своё согласие на свадьбу и на подарки, выпроводила - потому что целомудренная, добродетельная - Принца из гримерки, и вскоре, сама вышла, пританцовывая дошла до фонтана с живой водой (с трудом вспомнила, зачем шла) и набрала живой воды в серебряные и золотые фляги; искупалась, напилась живой воды - так верблюд из колодца запасает воды на год.
  - Шампанское! "Вдова Клико"... любопытный вкус у живой воды! - прима-балерина засмеялась, выскочила, не обтиралась, грех, если девушка не позволяет золотистым каплям скатиться с роскоши тела.
  Она выбежала из театра, и злобные билетеры захлопнули дверь - быстро; каблук, словно пилой "Дружба" отрезало.
  - Зачем любовались мной, дети ехидн?
  Что уставились на сокровища моего тела?
  Не терпится затащить меня на сцену или в Амстердамскую международную баню? - Принцесса крикнула билетерам, пугливо оглянулась на ворон - не разнесут ли дурные о ней слова?
  Прима-балерина Королевна отправилась в обратный путь, даже не подумала, что могла бы остаться в Королевстве, подаренном ей Принцем - наивная красавица с Полярной Звездой между ног.
  Карлик увидел разбогатевшую счастливую Принцессу, обрадовался, поклонился и долго цокал языком, изображал сирийского бурундучка:
  - Оглох от твоего смеха и наполовину ослеп от блестящей радиоактивной красоты.
  Золотой меч Зевса - любое войско сразит наповал, даже трупы истлеют, воронам не останется мяса, истекающего молочной кровью.
  А свадебный торт - можно есть до Вселенской бесконечности, он не заканчивается; и не разжиреешь от него, потому что - низкокалорийный, торт-призрак.
  Принцесса хотела, чтобы её сёстры видели триумф, победу Добра над злом, поэтому обласкала карлика - облизала, урчала по-тигриному: любит Королевна ролевые игры, в которых воспаряет, превращается в животное, но остается в золотых рамках добродетели и невинности.
  - Скажи, отважный карлик, нос у тебя переразвитый, в хобот слона превратился, где мои сестры Принцессы прима-балерины?
  Я - образец красоты и балета, а мои сестрички - эталоны глупости.
  Сестры обогнали меня на старте - раньше вышли на поиски живой воды и Принцев, - но застыли в безвременье, наверно, висят в сумраке подпространства, хохочут, охают, ощупывают себя и беспутных призраков ночи.
  - Твои сёстры застряли грудями в тесных ущельях, куда не пробивается луч высокоэнергетических радиоактивных электронов, - карлик вежливо прервал длительный поцелуй прима-балерины - слюна растянулась на половину Мира. - Я наказал Принцесс за порочность, гордыню и возвышение без достаточной базы - так кулик хвалит болото, но живет на берегу моря.
  Карлик подмигнул прима-балерине, оттолкнул её и целомудренно поправил фалды праздничного сюртука - не хотел прелестную принцессу, потому что она - бедная, нет за Королевной - достойного приданного.
  Принцесса впала в неистовство, кусала губы, шептала, что пропишет карлику рецепт против бессилия, и в рецепте этом он увидит красные глаза лукавых.
  Но затем вспомнила о своей победе, упросила гнома, чтобы он выпустил сестер из теснин, освободил дирижаблевые груди.
  - Берегись своих сестричек прима-балерин, - карлик с грустью поцеловал мысок волшебной туфельки Принцессы, оставил на туфельке часть нижней губы и свою печаль по улетающим в теплые Африки гусям. - Сердца у них добрые, растяжка - балеринская, тела - на выставку искусств в Санкт-Петербург.
  - Довольно, милый карлик с хоботом! - прима-балерина повелительно взмахнула ногой - ветер засвистел в первобытном восторге. - Вы поняли меня, я услышала вас; ухожу от вас, оставляю в назидание часть своей души, чтобы вы - деспот и диктатор - по ночам освещали моей душой одинокое ложе скопца.
  Принцесса упала в объятия карлика, вырвалась, с рыданиями прапорщика артиллерии побежала в даль светлую.
  Вскоре она плясала со своими освобождёнными сестрами - трио прославленных обнаженных прима-балерин - невиданное зрелище под Луной.
  Принцесса похвасталась, что целовалась с карликом - он девственник, и, наверно, заколдованный монстр с аленьким цветочком между волосатых лошадиных ягодиц.
  
  "Ах! Ужасно волнительно, когда целуешься и думаешь, что карлик в любой момент убьёт!"
  И о живой воде - шампанском "Вдова Клико" - рассказала со смехом, давилась словами, путалась в ногах, сбивала танец (купцы не роптали, видели волнение балерины, даже денег золотых подкидывали - дрова в печку балета).
  - Пила живую воду желтого цвета, погружала в неё своё обворожительное тело; пузырьки миленькими шаловливыми витаминками щекотали моё тело, скапливались в углублениях, скатывались с выпуклостей, и казалось мне, что пузырьки - глаза миллиардеров.
  Надеюсь, что за мной подглядывали лихоимцы, когда я омывала изумительную себя в живой воде; без подсматривальщиков - похотливых вуеристов - купание обнаженной красавицы, пусть даже в живой воде - теряет смысл, затухает песней за рекой. - Принцесса ошеломительными фактами добивала сестер, кричала, протягивала к ним руки - крылья орлицы, будто бы обнимала Мир (но опытные сёстры видели бахвальство и фальшь в надуманных объятиях, остро завидовали и мечтали, чтобы счастливая младшая сестра сломала ногу в танце). - Принца встретила - бывшего гея, но ради меня сменил однополую любовь на двуполую, отрастил себе золоченые яйца.
  Через год свадьбу сыграем на Гаваях, и Принц преподнесёт мне - уже отдал, но позже, позже, я потерплю - своё царство с долгами, бородатым маразматическим Королем и множеством наложниц, которых я превращу в собирательниц хлопка.
  Принцесса замолчала, вздыхала в притворной печали, но сияние счастья от неё исходило сногсшибательное - обезьяну собьет с копыт.
  Вскоре Королевны доплясали до волшебной страны, на которую постоянно обрушивались войны и голод - с чередой звеньев в платиновой цепочке.
  
  Король той страны съел любовниц и министров, и готовился к смерти от безысходности, потому что от голода балерины не поднимали ноги выше головы, и у красавиц сиськи обвисли, втянулись, или хлопали ушами осла на ветру.
  - Ни минуты у меня покоя, завели меня на золотой ключик, пустили по Миру без трусов, а у меня - душа трепещет Георгиевским стягом!
  Бежим за счастьем, надрываем сердце и рвем душу, а, когда догоним, обернем лицом к себе - БАБАХ! не счастье, а чёрт перед нами, не Правда, а - лукавый: потешается, хохочет, радуется, что обманул, прельстил. - Младшая Принцесса пришла к голодному прокаженному Королю, сдала в аренду свадебный торт и золотой меч Зевса!
  Король наелся торта, накормил подданных и мечом - для разминки - уничтожил войска противника, не пощадил маленьких детей и маркитанок с грудями-дынями.
  Пришел к Принцессе - не хотел отдавать свадебный торт и золотой меч Зевса, но пересилил себя, вколол мышьяк в тазобедренную мышцу и мощным поцелуем циркового силача погрузил Принцессу в девичьий целомудренный восторг, выше которого только обед в Макдональдсе.
  Принцесса ответила долгим поцелуем, закрутила язык Короля вокруг своего языка и на прощание подняла ногу шлагбаумом, и затем - с порывом американского торнадо - опустила голову на левое плечо Короля - мигом сладострастник окривел, словно сто лет работал на железной дороге и рельсы на плече носил.
  По дороге домой Принцессы заезжали ещё в две страны, где - голод, холод, нищета, разруха, революция, а Короли - черти.
  Младшая Принцесса шутки ради - нравилось ей танцевать на поле битвы - сдавала в аренду свой золотой меч Зевса и свадебный бесконечный торт, имя которому - Гурманство.
  С помощью волшебного меча Короли победили, а тортом накормили подданных и сами наелись; от тяжелой жирной пищи долго оставалась без движения, а затем желали поцелуев Принцессы и получали, отдавали жаркие поцелуи, в которых сквозила страсть адская, а из горла Принцессы вылетали непонятные слова грубым голосом, будто голос стерли наждачной бумагой.
  Под конец путешествия Принцессы поплыли на корабле - кругосветное путешествие; в уплату танцевали обнажённые на столиках в кают-компании, показывали чайкам и пиратам чудеса эквилибристики и целомудрия - чайка не совьет гнездо между ног морально устойчивых прима-балерин.
  Во время плаванья старшие Принцессы образовали коалицию против младшенькой - наивной красавицы с опухшими - после микробов от карлика и королей - губами.
  - Она получит все: наше королевство, Принца богача, его королевство и живой водой спасет глупца отца, которому место в последнем ряду на последнем сеансе древнего кинофильма! - сестры уговорились погубить младшую сестры, чтобы она не опустила их до роли кухарок на ферме для свиней.
  Выждали, когда Принцесса - нацеловавшаяся с бородатым капитаном сифилитиком (губы у Принцессы отвисли до груди) - заснет, перелили живую воду из её фляжки в свою, а в её посудину налили горькую морскую воду из логова морского чёрта (не настоящий он чёрт, а - поддельный, но смущает русалок и обольщает водяных).
  Прибыли домой, и младшая Принцесса прима-балерина поспешила к отцу - он выздоровел, но она решила подлечить - дала ему воды из кубка, и старый Король рехнулся, заболел до падучей, вскричал в гневе:
  - Надеялся, что во мне проснется отцовское чувство, в результате пойду по миру с сумой, а богатство оставлю бездомным цыганам, глаза у цыган - костры.
  Но отравила меня безумная жестокая дочка, ТЬФУ НА ТЕБЯ, а ещё - прима-балерина!
  Понимаю, что для Вселенной мы - не братья и не сёстры, мы - пустота, звенящая мгла, а - гордимся, ордена друг другу вешаем на тощие груди.
  Бежим по лестнице за счастьем, ждём, когда нас обласкают, позовут в Рай, но падаем в ад, называем его гражданской палатой с конурой дикого пса. - Король поднял руку - приказал бы взорвать замок с дочерями и челядью, но старшие дочери в танце бегали вокруг батюшки, не выпускали его, сладко напевали, что младшенькая - второстепенная балерина - отравила, подсунула мертвую воду для евнухов.
  Но у них - настоящая живая вода на седьмом киселе - проверенная, от этой воды кражи в городе превратятся, и отец пойдет впляс, обгонит лучших балеронов Востока.
  Король выпил настоящей воды: нос его покраснел от шампанского, недуг исчез, и Король стал молод, здоров, как в молодости, когда воровал яблоки из сада соседнего королевства, а Король сосед из берданки солью продырявил ягодицы воришке - решето.
  Две дочери испугались, щипали себя за груди, досадовали - две защитницы Отечества:
  "Лучше бы помер батюшка, мы бы в интригах получили Королевство.
  Теперь - живее всех живых, долго протянет, и нам ничего не достанется - все на беспутных балерин спустит, козлище!"
  Затем сестрицы сошли в купальню, где младшенькая целовалась с банным веником - тренировала поцелуи для мужа, рот в листьях, как у лесной феи.
  Балерины глумились над младшенькой, подливали кипяток в купальню, били сестричку кнутами по ошалевшим глазам и по дымящимся грудям:
  - Ты отыскала живую воду, потрудилась, губы свои превратила в лохмотья дикого бродяги!
  А нам награда досталась - сумасшедший помолодевший отец-бизон; ума у него не прибавилось, а прыти от живой воды - Киев перевернет!
  Была бы ты чувствительней и двигала шелковыми бедрами в танце, разглядывала не только свои ножки, но и по сторонам - в поисках Правды - смотрела, то не заснула бы на Корабле, не превратилась бы в сахарную вату.
  Мы у тебя сонной воду живую украли, заменили мертвой водой, а на твоей попе написали "Я - дурочка"; ты с надписью целый день ходила, потешала матросов, лишь капитан - слепой от рождения - не видел твоего позора, не смеялся, а свистом подзывал чаек, он верит, что чайки - борцы сумо с превосходными честными сердцами.
  Через год мы твоего Принца отморозим, соблазним, выйдем за него замуж - по Амстердамскому обычаю - сразу две жены, и королевство у него возьмем, обокрадём до нитки, потому что мы - красавицы прима-балерины, а он - чмо, чиновник от Королей, балерон из питейного заведения.
  Ты молчи, не рассказывай о наших хитростях; отец тебе не поверит, потому что предала ты его, лишь Африканским балеринам теперь доверяет и нам, но африканским - больше, даже хижину из бамбука для них соорудил во дворце.
  Если ты словами или в танце жестами попытаешься нас очернить, то засунем тебя в бочку вместе с отцом и отправим по морю в Антарктиду - на гастроли к пингвинам.
  Король прогневался на младшую дочку - бесперспективная красавица прима-балерина, но нет за ней денег; то, что сам должен дать приданное - Король не подумал, погруженный в разврат, ложь и беззакония.
  Поверил он двум старшим Принцессам (но денег им не дал), проклял младшую дочь, радовался, что балерина из дворца - Королю легче: не нужно кормить бесприданницу, на её содержание можно взять ещё одну афроамериканскую балерину.
  Собрал он группу чернокожих балерин, держал с ними совет, и решили убить младшую Принцессу, потому что - "Зазнайка! Много из себя строит, белая госпожа! Ногу выше головы поднимает и заливается гордостью, что у неё ноги длинные, корабельные, а не толстые пеньки, как у некоторых достойных, имя которым - Джунгли!
  Съедим Принцессу! Её искусство танца передастся нам, превратимся в кометных прима-балерин!"
  Однажды младшая Принцесса отправилась в кабак на заработки, ничего дурного не предполагала в своём маленьком робком сердечке скромницы наяды.
  Вскочила нагая на стол, танцевала среди бутылочек, потешно складывала губки сердечком сахарным, пела: "ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ! СЮ-СЮ-СЮ!" - непорочная Королевна в море понимающих улыбок.
  После третьего танца Принцесса заметила, что её королевский режиссер, начальник королевского театра презрительно сминает пятерней лицо, словно сдирает с черепа кожу.
  - Что с тобой, милый режиссер с ушами осла? - Принцесса чуть со стола в лапы золотопромышленного Кроля не упала.
  - Я не смею сказать, даже в языке танца не покажу жестами, потому что разжирел, превратился в цистерну, но долг велит мне...
  - Говори, что украл - я в долю войду и прощу тебя, а твоих новых актерок отравлю, выброшу из гнезда!
  Не кукушка я, но правила публичных проверок казенных сумм, выделяемых на театр, знаю.
  - Ох! Не упади милая среди бутылок с фиолетовым крепким! Не в вине Истина, и не в танцах Правда! - режиссер поправил белую манишку, небрежно скользнул взглядом по заморскому пьяному Принцу - лодка в политике Принц. - Я по приказу вашего батюшки, моего Короля должен вас убить, но перед этим - все ноги и руки переломаю, зубы выбью, лицо ваксой натру, чтобы вы в гробу выглядели не печальной Принцессой прима-балериной, а - Бабой Ягой!
  Принцесса представила себя искалеченной в гробу, перемазанной чёрным и ужаснулась, откусила проползающей гадюке голову и хотела выпить яд, но яд горький - выплюнула, как зуб мудрости:
  - Пощади меня, добродетельный пузатый режиссер!
  Я, когда подглядывала в замочную скважину за твоими утехами в гареме Короля, не пожаловалась, евнух ты безмозглый.
  Тебя только в пример благородным ворам ставить.
  Отдала бы тебе свою одежду, но я голая - как всегда.
  Туфли не отдам, потому что балерина без туфлей на высоких каблуках - всё равно, что птица без клюва.
  Возьми локон мой - отрасли волосики на лобке - не эпатажно, но в танце спасают промежность от кабацких сквозных взглядов. - Принцесса срезала три волосинки с лобка, отдала режиссеру (он с благоговением политрука перед Красным Знаменем) спрятал подарок в золотой медальон.
  - С удовольствием не убью вас, Принцесса, хотя и не смог бы - руки коротки, сил не хватит, одышка помешает изуродовать вас, искалечить, - режиссер с волосиками Принцессы пошел во дворец - красный петух на воеводстве.
  Принцесса дальше - по городам и странам, по кабакам и театрам - вольная птичка, откровенная родственница Счастья.
  Прошло сколько-то времени, для Вселенной время не имеет смысла, хоть жоп...й ешь время во Вселенной, и пришли к омолодившемуся Королю три телеги с золотом и драгоценными камнями для младшей Принцессы - красавицы из красавиц, балерины из балерин, и просто - невинной девушке.
  Богатства прислали те короли, которых Принцесса спасла от одиночества, голода и войны.
  Король бегал среди золотых монет, амфор и кубков, посыпал голову бриллиантами, хохотал, следил, чтобы балерины не растащили богатство.
  На сотом балеронском прыжке задумался - так в открытую дверь мозга на цыпочках пробирается Правда:
  - Что, если моя младшая дочь невиновна, птенчик она неоперившийся, черепашка без панциря.
  Бегал балерон Король среди массовки, протягивал руки к спонсорам и челяди, пел фальцетом:
  - О! Если бы младшая не умерла - еще бы денег мне принесла!
  Горько мне горько!
  Возрадовался, если бы она воскресла, или призраком или привидением, пусть - даже зомби или оборотнем, ворвалась в мою опочивальню, забрасывала меня соболиными лапками.
  - Принцесса жива, потому что по роли - нельзя убить Принцессу! - режиссер Королевского театра протанцевал один тур вальса с Королём, запыхался, откинулся на мягких балерин. - Я ловил её, но она ускользала, не давалась; мне показалось, что не кровь голубая в её жилах, а - красная ртуть.
  Утанцевала, на вас проклятие повесила, Король - вздрогнете в бане, упадете на горячие камни, вспомните Горячий Камень Аркадия Гайдара.
  У Короля африканская балерина с груди свалилась.
  Он приказал объявить по всем странам и Континентам, чтобы изгнанная дочь возвращалась, и он её милостиво примет, попросит станцевать инородное, но - не бесовское, потому что в бесовских танцах - страдания и вопли мертвых.
  Тем временем Принц красавчик в заколдованном замке с живой водой приказал вымостить дорогу чистым золотом девятьсот девяносто девятой пробы, которое на Солнце горело, словно ягодицы прима-балерины в бане.
  Он объявил в Амстердаме и в других малозначащих странах, где люди принимают поддельные таблетки от кашля:
  - Балерина, которая без трусов, обнаженная, в одних туфельках на высоченных каблуках по золотой дороге в мой замок направится - та моя жена!
  Её впущу в её же замок, одарю ласковых взглядом и награжу долгим-предолгим поцелуем - мумии Египетских фараонов задохнутся от зависти.
  Кто поедет стороною, не пробежит в танце по золотой дороге, та - не жена мне, а - фальшивая прима-балерина, и её пустим на дрова, или продадим в рабство.
  Старшая Принцесса - по истечению положенного срока - подумала, что пора спешить к красавцу Принцу, пока он не перекинется в лешего.
  Нужно успеть получить Принца и его королевство, пока по Миру не распылил и - окрыленный своей красотой и мастерством танца - не застыл в лазарете для нищих слепых музыкантов.
  Старшая Принцесса подошла к замку Принца, увидела чудную золотую дорогу и заробела, впервые с момента рождения:
  - Золотая дорога - дорога в ад!
  Ноги закипят, туфли испарятся, как только встану на дорогу лжи, потому что золото - от лукавого, - Свернула с дороги с правой стороны (танцевала нагая на лугу среди эльфов и сатиров).
  Вечером подошла к воротам, но стражники сказали, что она - фальшивая прима-балерина, не жена Принцу, её место в провинциальных театрах балета Египта.
  Старшая Принцесса в горе пошла в Монте-Карло и вышла замуж за судовладельца, счастливая, богатая, но легкая тень сожаления - что изгнали из замка - иногда накрывала обнаженную грудь.
  Вскоре после поражения сестры, вторая Принцесса отправилась за богатствами и женихом Принцем, место которому - у походного котла кочевников.
  Подошла к золотой дороге, ужаснулась адскому блеску дьявольского металла и подумала:
  - Дорога из золота приведет в ад!
  Свернула в обход налево, где левые казнокрады золото считают.
  Не пустили Принцессу во дворец, осмеяли, назвали подделкой из Биробиджана.
  Опечалилась Принцесса, вышла замуж за богатого казначея - беды и нищеты с ним не знала, лишь изредка, когда изменяла с конюхами - плакала от печали, что не пустили во Дворец Счастья, где люди-голуби.
  Пришло время младшей Принцессе показать Траурную арку в Париже, а над аркой - райские кущи.
  Покинула она гостеприимные баньки, усатых скоморохов - потеха - пластом после кабака скоморохи лежат на сене, отвернутся, равнодушно рассматривают мышей и клопов, но в головах скоморохов (Принцесса знала, рассказывали черти) каменноугольные мысли:
  "Если я займу место Солнца на небе - будут ли мне покланяться прима-балерины Принцессы?"
   С веселыми мыслями о скоморохах Принцесса пошла к своему Принцу, в свои же владения, цена которым - сто милилардов рублей.
  За мыслями о шутах не заметила золотую дорогу, не обратила внимания на кирпичи из золота девятьсот девяносто девятой пробы, а некоторые кирпичи - как только Принцесса вступила на дорогу - оживали, рассматривали её снизу и с ужасом закрывали золотые рты, видели тёмную ночь над собой.
  Генерал-лейтенанта прима-балерина не увидела, что уж тут говорить о золотых разумных кирпичах - что они сделали для торжества разума Человека?
  Ничего золотые кирпичи не сделали, потому что они - черти подколодные.
  Генерал-лейтенат посмотрел вслед удаляющейся нагой прима-балерине, подкрутил седой ус моржа:
  "ЭХЕ-ХЕ-ХЕ! Воевал, жизнью рисковал на поле боя, увеличивал границы королевства, а на пенсию вышел - ни одна маркитантка не поцелует бесплатно, словно я превратился в полковую клячу.
  Под кроватью ночью меня леший ждет, а в штанах - не доблесть, не рассуждения балерин, а - пустота вечная, с замерзшими мамонтами.
  Нет теперь во мне пользы, и в мороженых мамонтах нет радости для Будущего человечества.
  Принцесса ягодицы растопырила - к жениху спешит, а жених - не Планета, не Солнце - не воссияет, не подставит плечо для коня на пахоте.
  Что есть жизнь?
  Жизнь - война!"
  Но прима-балерины не видела нравственных терзаний генерал-лейтенанта - сотни тысяч солдат погубил, а теперь терзается, что голая прима-балерина на него не обратила внимания, не подняла в честь него ногу-флаг.
  Перед Принцессой ворота золотые распахнули, Принц на коленях подполз, прима-балерине ручку серебряную целовал с подобострастием и с мазохистским восторгом раба.
  - Ты моя госпожа, прима-балерина Принцесса, и моё царство стало твоим, как коленки твои балетных ног тебе же и принадлежат.
  Избавительница и повелительница, не серчай, если я на свадебный пир друзей художников из Амстердама призову, обниму каждого - а для друзей колодцы приготовлены - зинданы.
  Затем и свадьбу сыграли веселую-превеселую; скоморохов без трусов пригласили, намазали горчицей и за ними свадебный генерал-лейтенант бегал с вилкой.
  Когда похоронили скончавшихся - от пьянки и излишеств - гостей - Принц рассказал Королевне, что её отец простил её - хотя сам виноват, старый ключник, - зовет к себе мириться и танцевать балет.
  Принцесса немедленно к омолодившемуся отцу примчалась, наябедничала на несчастных сестер прима-балерин, но они уже удачно замужем - волшебные флейты для понимающих музыкантов.
  Королевна отчитала отца, сказала, что старый дурак - после живой воды превратился в парня - но ум под порог не спрячешь.
  Король хотел убежать от гнева дочери, но Принцесса ловко скрутила отца-балерона, по строгому немецкому обычаю привязала веревку к его мышиным причиндалам и отвезла на ярмарку "Сынов Солнца" в Амстердам.
  Сказывают, что Король-балерон до сих пор на ярмарках голый пляшет!
  
  
  ЛЕНИВЫЙ ГЕЙНЦ
  
  Гейнц - очень ленивый Амстердамец без проблеска интереса к квантовой механике и Космическим ракетам, даже на токарно-фрезерном станке ключ для пояса девственности прима-балерины не выточит.
  Присядет на сцене и вместо пляски пускается в долгие нудные корабельные рассуждения о природе Мира, о том, что все - бесполезно, наша Судьба заранее определена, поэтому нет смысла прыгать, скакать, поднимать ногу выше головы, если суп из редьки всё равно подадут на раздаче для бедных балеронов.
  Каждый раз Гейнц тяжело вздыхал, когда возвращался с работы в театре; а всего-то работы у него на сцене - лебедя Сен-Санса показать и растопырить пружинные натренированные ягодицы.
  - Тяжелое и утомительное искусство - в балете на сцене сидеть и рассуждать, а иногда и ногу надо поднять для доброго зрителя в десятом ряду!
  Если бы на сцене можно было лежать, а прима-балерины делали бы массаж по примеру трудолюбивых китайских танцовщиц, то тогда - еще туда-сюда: не Рай, но и не ад.
  Нет мне покоя, должен страдать на сцене, глядеть на прима-балерин суетных: летают, ноги выше головы поднимают - заманивают мохнатками богатых спонсоров, а мне от мелькания голых женских ягодиц - никакой пользы, лишь вред - сетчатке глаза.
  Пленникам в пустыне глаза выжигают, а я не пленник, я - балерон, терплю, подхожу к краю сцены, заглядываю в ад: к краю бездны подошел, а из бездны - зомби таращатся - музыканты из оркестровой ямы.
  Разве можно жить балерону спокойно и радостно, если дети Африки голодают и мне бананы не шлют, а банан - письмо Мира.
  Стал Гейнц думать (во время бдений на сцене) о том, как облегчить свои страдания, найти вьетнамского или молдавского раба и заставить на себя работать.
  Но политкорректные пограничники запретили вывоз рабов из стран десятого мира, засовывали Гейнцу толстые пальцы в уши: проверяли - не вывозит ли балерон народное достояние - Мальчика-с-пальчик.
  Однажды, во время выступления в Миланском театре Оперы и Кастратов - Гейнц воодушевился, нашел золотую жилу ума:
  - Женюсь на прима-балерине Тризне!
  Она тоже по сцене бегает - за меня спляшет и мне же массаж на сцене сделает, простоволосая гордячка с приятной душевной атмосферой.
  Пришел Гейнц в продюсеру прима-балерины Тризны и попросил благословить союз балерона и прима-балерины - на радость зрителям, на пользу владельцам театра - так от курицы и курочки рождается золотая гусыня.
  Продюсер долго не раздумывал - не любил думать - подписал брачный контракт и написал для зажиревшего Гейнца и прилежной и скромной Тризны балетную сценку с кроватью.
  Поженились, и стала прима-балерина Тризна на сцене массировать Гейнца и за него в лебеде Сен-Санса ногу поднимать выше головы - Звезда Звезде помогает.
  Для Гейнца настали золотые деньки с повышенной степенью ожирения, застоем в почках и дурным запахом изо всех природных отверстий, ад проник в тело Гейнца, охватил его душу; но беспечному балерону мысль о том, что в нём черт живет - показалась потешной и нелепой.
  Гейнц отчитывал себя за неискренность и простодушие, часто рыдал на сцене - тонко, с поросячьим вигом проклинал жену, зрителей, жестокий Мир насилия и работы - вот бы, вообще, на сцену не выходить.
  Но прима-балерина Тризна тоже оказалась ленивая, надоело ей массировать мужа, который часто лениво отдыхал от лени.
  - Зажиревший муж мой, балерон Гейнц!
  Имя твое - неприличное, и ты за статьями о твоих талантах не замечаешь, что превратился в Чёрную дыру, но в Космическую Чёрную Дыру всё влетает, а из тебя всё вылетает, как из молотилки черта.
  Уедем из Амстердама в пригород, в славный Схипхол, тишина там, деревенщина неотёсанная без трусов, но - богатые, деньгами затыкают рты сердитым балеринам.
  В Амстердаме я по сцене бегаю, ножку выше головы поднимаю, от меня требуют прыжков, а прыжки - лень, пошлое, сатана в прыжках летает, а я не сатана, потому что у меня женские половые органы.
  В Схипхоле я в кабаках на столах буду танцевать обнаженная среди бутылок с фиолетовым крепким: больше славы и денег, чем на сцене Балетного театра; Снегурочка в деревне превращается в снежную крепость.
  Тебя в амбар положу, и мыши - с одухотворёнными взорами сельских полицейских - маленькими лапками с утра до ночи будут делать тебе массаж; красненькие лапки у мышей, почувствуешь любовь к природе и к рисованию.
  Лежи целый день под зоологическим массажем, властвуй, а я лениво, томно в кабаке Схипхола ножку выше головы подниму, губки сердечком вытяну, пропою сюсюсю и зюзюзю - трудиться не нужно, а деньги - золотые монетки найдут щель в копилке.
  - Если я подпрыгну выше крыши, то ты взвизгнешь, жена моя? - Гейнц пошутил, и его дряблое тело старого балерона долго тряслось в танце желе. - Ты умная балерина без трусов; ракета у тебя между ягодиц, а в ракете - мысли.
  Я Правду искал в ночных клубах, но иногда заглядывал между ягодиц балерин - не скрывается ли в укромных - малопосещаемых балеронами местах - Правда?
  Не носимся за горячительными напитками не преклоняемся перед дрянью, поэтому - в Схипхол - - за славой, массажем и отдыхом от пламени, в котором невидимо сгорают наши души.
  Гейнц и Триза променяли свою квартиру в Амстердаме на домик в Схипхоле, потеряли в деньгах миллион евро, но деньги - ничто, по сравнению с Чёрными дырами Вселенной.
  Мыши массажировали Гейнца, доставляли ему наивысшее наслаждение, вливали вдохновение, обучали мышиным танцам, краше которых только танцы мартовских котов.
  Прима-балерина Тризна по вечерам уходила в кабак, вскакивала на столик и вдохновенно танцевала, поднимала ножку выше головы, складывала губки сердечком, пела незамысловатое СЮ-СЮ-СЮ! и ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ! и в голосе её ценители балета ловили Краснодарскую черешню в соусе из Амстердамских улиток.
  Через девять месяцев мыши зацементировали тело Гейнца, он превратился в мускулистого красавчика Аполлона - культурист не по своей воле.
  Плечи - шкаф, бицепсы - арбузы, грудь - барабан, мышцы живота - шахматная доска из гранита.
  Тризна тоже преобразилась - обласканная добрыми взглядами, отполированная сотнями рук - милая фея с поднятой под потолок ногой.
  Денег она заработала - не дал Бог погибнуть работникам искусства!
  Мешки денег, деньги с полатей сыпались и вызывали недовольство гея, потому что звон и блеск золотых монет отпугивал мышей-массажисток.
  Из малой части золота Гейнц отлил себе золотой посох волхвов и по вечерам - обмотанный в погребальное покрывало - выходил с посохом в парк, приманивал взоры робких ночных балерин.
  - Поди, принеси, подай, встань, ноги раскорячь!
  Утомительно всё, даже отражение из зеркала засыпает, когда я золотые кудри причесываю!
  Однажды - когда на дворе уже давным-давно стоял белый день, а Гейнц валялся с мышами в соломе, отдыхал от сна и лени - он пристал к красавице прима-балерине жене:
  - Все балерины любят золото и молодых молдаван!
  И ты, наверно, потихоньку усыновляешь семнадцатилетних строителей, балуешь их медовыми сотами.
  Вот я и подумал - лучше променяем пригород Амстердама на глухую деревню - мыши в деревнях жирнее, словно бегемоты мыши.
  И мужички в кабаках сговорчивее, туманнее - последнее тебе отдадут; на следующий день Гуманитарную помощь от Красного Креста ООН получат и кредиты во Всемирном Банке Экономического Развития и снова тебе отдадут - благодать в деревне, черти из деревни давно убежали от скуки.
  Я лень свою не искореню, потому что не лень у меня - а поиск вдохновения среди обнаженных ягодиц.
  Видали мы молодцов на Красных конях, купали и щук приманивали танцами, сдуру щука за танец ухватила острыми крокодильими зубами - ВАХ! - Гейнц закашлялся, и его литое тело Геракла не дрогнуло - свинец и золото в мускулах.
  - Я согласна на сельских спонсоров с мягкими губами коров! - прима-балерина Тризна сдвинула соболиные брови, подняла ногу выше головы - раззадорила журавлей в небе. - Но мы переедем, как только я найду молодых молдаван, чтобы меня с почестями на носилках несли, с подобострастием заглядывали в мои очи-колодцы, а стая евнухов из Миланской оперы гимны пела.
  Я - ослепительная Звезда, не своими же ножками трудолюбивыми мне по дороге волшебной страны танцевать, подобно калике перехожему с Руси.
  - Каааак! Кваааааак! - Гейнц пошутил - веселый Шварцнегер с душой наивного папуаса. - Ага, станут молдаване бесплатно тебя переносить в паланкине - фантазия, всё равно, что пудинг размахать по ягодицам и присесть на муравейник.
  Знаешь, какие требовательные нынче гастарбайтеры и беженцы - руки отобьют, полагают себя умнее и классичнее нас в балете, хотят организовать новый Театр Наций на наших костях.
  - Ух! Достанется поклонникам, которые меня не послушают - ад на их головы упадет, и черный внутренний огонь сожрет их внутренности, потому что от сожаления загнутся, передумают, а я - с песнями и плясками, изумительная в Лунной наготе - уже далеко, в шведской бане.
  Я вокруг твоего золотого посоха станцую балет; сыграю в деревенскую пастушку - наивную гусеводку.
  Бледные спонсоры потянутся ко мне белыми трясущимися руками - сучками дубов.
  В смущенном кашле скроют свою неполноценность, а затем согнутся в три погибели, упадут к моим ногам, облобызают золотой шест и засунут языки в пламя свечи - навсегда лишат себя речи, чтобы беззвучно плакать на могилах матерей, которым по ночам будут рассказывать о моих талантах балетных.
  В творческом экстазе прима-балерина Тризна выхватила у мужа золотой посох, танцевала вокруг него, поднимала ногу выше головы, сюсюкала, зюзюкала и столько страсти в её танце полноводном, что восстали призраки и призраки призраков.
  Погнали мышей, а к лапкам мышек золотые монетки прилипли, нашли мохнатые сейфы.
  Мальчик Нильс - слепой музыкант - подслушивал у двери, на слух определял формы прима-балерины, воодушевился, схватил двумя руками свою волшебную флейту и побежал прочь, чтобы напрасные переживания и фонтанные эмоции не сожгли его чистую душу сына губернатора.
  За мальчиком Нильсом ринулись мыши с золотыми монетками на лапках - потешное зрелище, не для слабонервных гувернанток из Киева.
  - Вот нам и золотые запасы Родины! - Гейнц с усмешкой оглядел пустые хоромы; ветер перемен гулял в них. - Хорошо, что отяжелевшие мыши не массировали меня золотыми монетами - погребли бы под курганом из золота, а я - достояние Амстердама, город на ногах.
  Ожги меня кнутом, не заплАчу, а засмеюсь - продемонстрирую уникальные - подобных нет во Вселенной - зубы.
  Вдруг, его взор милостиво упал на золотой посох - отразился и множеством Ньютоновских лучей - прошел через призму любви прима-балерины:
  - Ох, Тризна, у тебя полакомиться есть чем!
  А потом отдохнем с золотым шестом в обнимку; чёрт из него не выскочит, надеюсь.
  Не беда, если ты опоздаешь в кабак: желание простолюдинов увидеть тебя - и так чрезмерно велико.
  
  
  ГОСПОЖА ПРИМА-БАЛЕРИНА
  
  У одной вдовы подрастали дочь и падчерица: брюнетка и блондинка - хохотушки, веселушки.
  Рынок надрывал животики, когда падчерица и дочка пели, танцевали, задирали юбки на головы - подражали Эдинбургским музыкантам в юбках.
  Падчерица - прилежная прима-балерина, красавица - Солнце краснело от доброй зависти, когда падчерица в опере танцевала и пела, приманивала прелестями лещей и окуней.
  Дочка вдовы - лицо у неё не человеческое, скрыто под золотой маской, а таланты в танце - бесконечные, поэтому не тренировалась, жила в танце.
  Дочку свою вдова очень любила, прощала ей лесные пожары, иногда била кнутом по ягодицам - воспитывала в девочке прилежание и терпение, готовила в Царицы Мира.
  Падчерицу заставляла много тренироваться и плохо кормила, чтобы прима-балерина не разжирела на сладких пирогах и жареных гусях с яблоками - стыд в гусе: ноги раскинул на тарелке, а не пляшет.
  Каждое утро должна была падчерица у колодца поднимать ногу выше головы и поднятой ногой приветствовать Солнце и спонсоров.
  И столько тренировалась, что часто кровь выступала между ног - не река Стикс, но печать трудолюбия и понимания, что сердечная лихорадка погубит душу.
  Однажды падчерица так усердно размахивала ногами на репетиции, что несколько капелек крови упали на колодезное ведро - совесть крестьянская в ведре.
  Ведро от крови девственницы прима-балерины взвизгнуло, открыло железные очи - зомби ведро и - с глухим уханьем мертвого филина - упало в колодец.
  Падчерица прима-балерина от страза завопила и побежала к мачехе рассказать о ведрах-маньяках: беда от маньяков в деревне: в лесу маньяки собирают грибы, на сенокосе маньяки траву жуют, на озере маньяки из воды выглядывают, шлепают губищами по листьям кувшинок, а теперь - ведро-маньяк.
  - Ты ведро жертвенной кровью оживила, ты его и убей! - мачеха испугалась - прима-балерина на пенсии, спряталась в гроб и хрипела из гроба тоскливо и в безысходности молочницы. - Почему Правду ты в колодце не нашла, а чёрта в ведре приманила?
  Отчего нам достается плохое, а хорошее - в золотой карете индийского факира - проплывает мимо?
  Убей зомби-ведро и без победы не возвращайся, иначе насильник-ведро испортит всех прима-балерин в окрестности - быка не заводи.
  Пошла прима-балерина к колодцу, подняла ногу выше головы, задумалась, да и упала в колодец - словно в будку суфлера.
  От ледяной воды и страха за чистоту кожи (от ледяной воды прыщи вскочат красные, противные; для балерины, которая танцует обнаженная, а все балерины танцуют голые - прыщ - катастрофа хуже ядерной зимы) падчерица потеряла сознание, но честь девичью сохранила.
  Очнулась, видит, что на сцене Большого Театра России лежит обнаженаня; со всех сторон прожектора авиационные светят, кинокамеры, зрители рукоплещут, а сцена букетами роз завалена, как сеном.
  Красиво пошла прима-балерина по сцене, с прогибом в талии, ножки попеременно поднимала выше головы - била пяткой людскому мнению в глаз.
  Подошла к краю сцены, а в зрительном зале Принцы волнуются, Королевские особы и богатые спонсоры кричат прелестнице балерине:
  - Ах! Кудесница, Принцесса сцены!
  Подними еще раз ножку выше головы - одари нас волшебной картиной; слепцы и глупцы нищеброды между ног прима-балерины ад видят, а мы - Вселенную с диковинными Мирами и сосущими Чёрными дырами.
  Звезды и кометы у тебя между ног, прелестница прима-балерина!
  Девушка кротко улыбнулась, подняла ногу выше головы (чуть стоном восторга из панталонов древних режиссеров не сдуло девушку за кулисы).
  Спустилась прима-балерина в зрительный зал, пошла между рядов арабских нефтяных миллионеров.
  - Ах! Волшебница сцены! Потряси маленькими грудками, они уже созрели! - бородачи шейхи цокали языками, протягивали мешочки с золотом, но знали (и знание затуманивало нефтью глаза шейхов) - золотом расположение добродетельной целомудренной прима-балерины не купишь! - Потряси, с тебя не убудет, а нам - польза, пройдут беды, ярость отойдет, превратится в Ностальгию, и желание мести умрет, растворится, а сейчас хочется убить землепашца: всё равно он воскреснет с удовольствием.
  Ну, тряси же, тем, что выросло, красавица с очами-океанами!
  Прима-балерина потрясла грудками - не жалко; шейхи и купцы осенним градом посыпались на пол.
  И до тех пор падчерица трясла грудями, пока спонсоры все до одного не легли под её ноги - красиво до боли в сердце.
   Насобирала девица золотых монет и пошла к выходу из театра, а выход - вход в ад.
  Из каптерки выглянула старая прима-балерина - древняя, но ухоженная, хоть сейчас на балет в дом престарелых - орлица!
  - Володя, дай мне мёда! - старуха в прелесть впала, видела в девушке мужчину своей давней - когда бамбуки по колено - мечты. - Убежать хочешь, но что толку в перемещении в пространстве - хоть в Рай Вселенной убежишь, от себя не уйдешь: в Чёрной дыре, или на других Планетах останутся у тебя житейские надобности - нужда, голод, желание выйти замуж за Принца; иные Миры не спасут от проклятий в своём теле.
  В колодце живу, от поклонников в молодости спряталась, тренируюсь, достигла высочайших вершин балета, но не вылезу из колодца - привыкла, и кости размякли, превратились в резиновые дубинки османского стража закона.
  Унизь меня презрением, получи удовольствие от моих корчей - я сдыхаю от тоски, когда вижу твоё ладное, не тронутое могильными червями, тело.
  Помню свой дебют на сцене Большого Театра: я - голая, зрители голые, подруги по сцене - обнаженные, но все в туфлях на высоких каблуках - своё место знаем, не лаем.
  Подошёл ко мне господин Президент: голосок тонкий, комариный, сам господин маленький, а из глаз рентгеновские лучи мне между грудей бьют:
  "Станцуешь ты на сцене голая, балерина, а дальше что? Мрак без сознания?
  Клистирные трубки покорителей Космоса?
  Пустишь кровь невинной жертвенной овце, переключишься на чёрных сатанинских козлов - не заест ли тебя вина за бесчинства, потому что девушка прима-балерина должна Правду искать, а не вершить судьбы людей, горячая у тебя голова, прима-балерина"! - похлопал меня по попе, перепутал попу с головой, но - человек Государственный - ему можно забывать сено и солому. - Старая прима-балерина занесла над головой молодой красавицы серп.
  Девушка испугалась, облила себя шампанским, верила, что не утонет в бокале шампанского, а вино отобьёт запах человеческого тела, и подслеповатая старая прима-балерина не найдет её по запаху, потеряет нюх.
  - Не пугайся шейха с золотым ружьём, солистка! - горластая ветеранка балета не потеряла нюх; в колодце чувства обостряются, как у гончей, и ненависть перерастает в мелкое добро, видно лишь ювелиру под лупой. - Оставайся у меня на побегушках в колодце - лучше места под землей не найти, дальше - ад с кровоточащими рылами чертей.
  Будешь хорошо работать, и я тебя не обижу - тонкой платиновой паутинкой не перережу горло, не насыплю толченого стекла в пуанты.
  Работы всего - постель мне стели атласом и подушки и перину взбивай, рви зубами и длинными крокодиловыми когтями, чтобы пух летел во все стороны, словно снег.
  В общежитии балерин мы с подружками дрались подушками: хохот, визг, словно на мясокомбинате подрабатываем - розовые беззаботные свинки.
  Намаемся, отдохнем в сауне, ножки выше головы поднимем, а затем завалимся на солому, спим вповалку, играем в братскую могилу.
  Теперь я верю, что перья из моей перины и подушки - снег на Земле: бураны в Бурятии, ураганы в Уганде, торнадо в США, где люди - канатоходцы - по ниточкам Судьбы ходят, но не выдерживают нити Судьбы избыточного веса американцев.
  Знаешь, кто я? Гм... Забыла... - старая прима-балерина извернулась, натянула обвисшую мешковину на левую ягодицу, показала гостье татуировку - "Лев и роза"! - Я - лев, я - роза, я - госпожа прима-балерина! - старая прима-балерина притянула к себе девушку, впилась губами в её кровавый - Кровавая Мэри - ротик, отыскивала язык; и молодое дарование - чтобы не обидеть старушку - ответила на долгий жаркий страстный поцелуй покорительницы Гималаев, языки сплелись змеями в брачный период.
  
  
  - Что ж! Работа легкая, другой мне никто не предлагает, лишь спонсоры протягивают липкие руки и чешуйчатые языки ящериц, - молодушка вытерла с подбородка слюни любви, подняла ногу и в поднятии ноги видела победу Добра над злом, Справедливости над старостью. - Поступаю к вам на службу, а за работу требую, чтобы вы поделилась со мной секретами древнего мастерства балета и искусства макияжа, когда очередной Майкл Джексон превращается в Белоснежку.
  Вот и осталась прима-балерина работать, спать и в баню ходить у старой прима-балерины с перьями на лобке.
  Девушка - хорошая, примерная, поэтому делала всё, что старуха приказывала и о чём старая прима-балерина мечтала в детстве, но не совершала из-за ложного стыда.
   По утрам разгоряченная - веник в кипятке - молодая прима-балерина так сильно взбивала подушки и перину, что перья - хлопья снега - летели на головы жителей Узбекистана.
  Хорошо жили, иногда ходили в крепость, бросали паклю в ров, а во рву - огонь, саламандры, изредка вылетала рука или голова, и обгоревший череп в могильном ужасе молил о помощи.
  Хозяйка никогда не била работницу ниже пояса, лишь - кнутом казацким по очам, но - с любовью, с пониманием, поэтому - с оттяжкой - так любящая мать поленом бьет малолетнюю дочку.
  Каждый день - тренировки, уроки балетного мастерства, а еда - чёрная икра и манго, манго и чёрная икра - дорого и с изяществом, по Римскому закону.
  И всё-таки начала молодая прима-балерина скучать: на стенку лезла от скуки, выла по ночам, кусала спящую хозяйку за ягодицы (но добрая старая прима-балерина не просыпалась, не выходила из ночной комы).
  Сначала девушка не понимала, отчего скучает, если у неё есть всё, о чем мечтают казнокрад и матрос возле корабельного троса.
  В сиксилиард раз лучше живется, чем в кабаке, когда плясала обнаженаня на столах среди бутылок с фиолетовым крепким, и гнусные рожи спонсоров, бедняков, свинопасов, и землистые руки смерти - мерзко, отвратительно, потому что между ягодиц вылетают голоса мертвых матерей-героинь.
  Но именно по спонсорам, по мужскому обожанию поклонников заскучала молодая балерина с розовыми грудями, которые не пролезут в тюремное окошко.
  После очередного поцелуя девушка призналась старухе, закручивала ей ухо, чтобы нефтяная кровь прилила к старым мозгам.
  - Я стосковалась по крикам "Браво", по поклонению, по восторженным липким взглядам спонсоров, похожих на крашеных свиней.
  У вас - преотлично, лучшего театра в колодце нет во Вселенной, я уверена! - обнаженная девушка закатила глаза, в прекрасном расположении духа прижала руки к груди, и щечки её верхние порозовели от удовольствия беседы - так перевоспитывается в лучшую сторону вампирша. - Но хочется, чтобы мой талант - он возрос многократно под вашим чутким руководством гарпии - увидели шейхи, падишахи, алюминиевые короли и пастухи.
  Старая прима-балерина тщательно ощупала ученицу, заглянула ей в рот - не выпали ли зубы; ледяные орехи - не лучший тренажер для зубов прима-балерины:
  - Иди в жо...у поколение молодое, подрастающее! - старушка шутливо наградила девушку увесистым подзатыльником, и две прима-балерины засмеялись - весело, потешно; других развлечений в колодце нет (ушли с вешними водами, когда воды у Тургеневской девушки отошли). - Мне нравится, когда прима-балерина не только о своих бесконечных ногах заботится, но и вспоминает о поклонниках- могильная земля им вместо каши на завтрак.
  Ты хорошо надо мной поработала, омолодила меня, превратила в подстилку для колдунов.
  За это я покажу тебе дорогу к родному дому, где тебя ненавидят и в кровать тебе подкладывают не Принцев, а - скорпионов.
  Взяла она девушку за правую грудь и притащила к большим Парижским воротам с бриллиантовыми петухами.
  Девушка подняла ногу выше головы, и в ответ ворота раскрылись, и - когда красавица прима-балерина проходила - посыпалось на неё сверху золото - подарки госпожи прима-балерины и поклонников.
  Вышла из ворот золотом обсыпанная, досадно, потому что золотой покров скрыл природные прелести - упругость мраморной кожи, вызов черешен сосков, загадку океанической впадины между ног.
  Золото - маленькая награда за весну, которая бушует у тебя душе, за запахи из форточки, которую ты откроешь в Мир, встанешь перед окном, поднимешь ногу выше головы, обманчиво вспыхнешь синим пламенем - будто загорелась, и тебя потушат Святой Водой.
  Предназначение прима-балерины - плясать, другого не ищи!
  Черти будут тебя обольщать, прельщать, заманивать на лыжные горки - не верь чертям, потому что от слова "добро" у чертей щеки пухнут и рыла сверчиваются в трубочку.
  Если тебя Чебурашка за сосок укусит - не смейся, прима-балерины никогда не смеются без причины.
  Не смиряй своё половодье чувств - пусть льдины твоих ног плывут к спонсорам, руки взлетают веслами в танце, и дух от тебя - праздничный, разбудит заливистый смех богатого Принца.
  Ворота за прима-балериной закрылись, и она - пробкой от шампанского "Вдова Клико" - вылетела на стол в кабаке.
  Танцевала до утра, складывала губки сердечком, пела - ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ! СЮ-СЮ-СЮ! - поднимала ножку выше головы.
  Утром пришла богатейшая к мачехиному дому, вошла пританцовывая, а Принцы, сидевшие возле колодца, запели радостно, полезли за кошельками, потому что добродетель прима-балерины награждают золотом.
  
  - ОХОХО! Падчерица прима-балерины пришла!
  Много золота мачехе принесла!
  
  Увидели мачеха с дочкой золото, переглянулись и даже не осудили прима-балерину за долгое отсутствие; кладбищенский сторож - судья прима-балеринам.
  Рассказала красавица обо всех своих шалостях со старушкой из колодца, и захотела мачеха, чтобы её родная дочка тоже получила уроки мастерства от старой колодезной прима-балерины.
  Послала она свою дочку обнаженную к колодцу - репетировать; на оркестр денег нет, без оркестра должна репетировать, как нищебродка.
  Встала красавица прима-балерина у колодца, но не репетировала - не нужны ей репетиции, потому что в танце живет, танцем живет - ходит, как пишет грамоту Президенту.
  С рождения у неё талант между ног.
  Загляделась на своё отражение в колодце, ножку выше головы подняла задумчиво - не думала о поклонниках, трава они под лучами её Солнечной красоты.
  Упала в воду без всплеска - по-Олимпийски.
  И вот очутилась обнаженная прима-балерина на той же самой сцене, где лежали диковинные розы - по сто восемьдесят рублей за один цветок.
  Среди роз брела, но походка её - изумительная - превращалась в танец, ножки летали выше головы; чайки Ливингстона мелькали между ног.
  Непринужденно, без надрыва печени, без всхлипываний и причитаний жила-плясала прима-балерина - задумчивая пылинка на холсте Вселенной.
  - Лебедя! Лебедя Сен-Санса станцуй, чаровница с золотой Звездой Героя! - зрители требовали, вопили, верили, что с появлением новой прима-балерины их недоступные души очистятся от луковой шелухи. - Брависсимо! Мы сгораем от страсти по балету!
  - Любимые мои, дорогие крокодилы спонсоры! - Девушка качалась на макаронинках ног (уходили в никуда), прижимала ручки к каучуковым грудкам. Щечки прелестницы краснели морковками; конфузливо. - Не танцую я по заказу, а живу в танце!
  Вы ходите, бродите, пыхтите под штангой, тренируете умирающие ватные тела, а мне нет нужды в тренировках, с рождения я танцую - сама не знаю как - так молния в голову вызывает у человека талант общения на ста языках. - Девушка наклонилась, подняла цветочек, и при этом - случайно, не думая - показала сто прыжков, разворотов, приседаний, гранд-плие.
  Потом пошла красавица между рядов, и шейхи кричали ей, потрясали седыми бородами, прятали в бородах мудрость поколений сфинксов,
  - Потряси грудками, Повелительница Мира!
  Грудки твои - незрелые финики, но в танце превращаются в дыни "Колхозница"!
  - Размечтались, нефтедобытчики с конца Земли! - девушка улыбалась кротко, кружилась в танце жизни. Эхо танца поднимало покойников из Парижских могил. - Хоть баржу с колбасой и вагон с чёрной икрой подогните мне - не опущусь до мыслей в танце, до надуманных поз воровки снарядов.
  Я живу, и жизнь моя руководит танцем, вы дышите, а я танцую, и в танце своём ищу Правду; загляните между ног моих - видите Правду?
  Шейхи заглядывали, но видели лишь Райские кущи, поэтому винили себя за политическую и душевную близорукость.
  Наконец, подошла прима-балерина с рождения к лачуге госпожи прима-балерины, старой сводницы в театральном оркестре, носительницы самой большой шляпы в Большом Театре.
  Но не испугалась девушка, не задрожала, не запахло от неё тухлой камбалой.
  Сестра рассказывала, что прима-балерина старая - не страшная, не съест, а от её поцелуев взрываются фонтаны мёда в черепе.
  Поступила девушка на службу к старой балерине, а плату не просила, потому что не нужен молодому личику грим кладбищенский.
  Талантливая с рождения ничто нового не возьмет от старушки в маразме, лишь звериный крик, но без надобности молодой прима-балерине кричать по-лисьи.
  По утрам девушка долго нежилась в перине, ласкала своё тело, обнимала большой тёплый Мир с гамадрилами и ростовщиками.
  Воздух в колодце казался девушке сладким жидким теплым мёдом.
  Упрёки старой прима-балерины сплетались в прелестную музыку сфер, от которой каждая жилка струной гитары звенела в теле молодой прима-балерины.
  По-особенному смотрела прелестница на старушку, на цветы, на чучела свадебных генералов.
  До вечера балерина заплетала косу, а вечером - расплетала; шла в купальню, и льды в купальне испарялись, вода закипала от нежности.
  Дух свободы витал вокруг танца прима-балерины, раскрывал её душу, поднимал лёгкую пушинку - девушку без трусов - над серой обыденностью будней в колодце.
  Прима-балерина не взбивала подушки и перины - пустые хлопоты, никчемное, если через двести пятьдесят миллионов лет подушки и перины истлеют, превратятся в алмазы.
  Снег не шёл на Земле, в Антарктиде пингвины кушали бананы, а в Африке - при температуре плюс двести градусов по шкале Цельсия - удивленные оракулы предсказывали гибель Мира от ноги прима-балерины.
  Целовалась девушка со старой прима-балериной без страсти, поэтому - бывшая содержанка Царя - разгневалась.
  - Уходи-ка ты обратно, в свой домашний театр с Петрушками и нищебродами режиссёрами.
  Я в колодце - Свет Солнца, и никто мне не указ: ни режиссер Миланского Театра Кастратов, ни Продюсер "Реутов ТВ".
  Наступит время, когда ты сама себе удивишься, выглянешь в окно, увидишь дозор из Принцев, побежишь к ним, обслюнявишь губы каждого спонсора и убежишь - недоступная, поэтому - втройне сладкая!
  Маршал Рокоссовский - герой войны - воскреснет и благословит тебя тяжелой артиллерией!
  Молодая прима-балерина не опечалилась, но и не обрадовалась отказу старой прима-балерины.
  "Выйду за ворота, на меня золото посыплется, а золото к золоту не пристаёт"
  Подошла к золотым воротам подземного Самарканда, ворота распахнулись, восторженно охнули, и волна страха - перед талантом балерины - пробежала по воротам.
  Не золото, а чёрная смола, чернее ЮАРовского шахтёра - облила девушку с ног до головы, превратила в - первую в истории балета - тонкую чёрную балерину.
  Пришла чёрная - анти Майкл Джексон - домой, а спонсоры возле колодца вздохнули разом и запели - красиво, по-амстердамски:
  
  - Будут завидовать в Мире все:
  Афроамериканская прима-балерина не жирдяйка!
  
  Расхваливали прима-балерину за модный цвет кожи, многие спонсоры удочеряли её по-голливудски.
  Диковинка, если афроамериканская балерина - тонкая тростиночка, а не бедрастая и ляжкастая лошадь Пржевальского.
  
  
  ДЛИННОНОГИЕ ПРИМА-БАЛЕРИНЫ
  
  Жил на свете олигарх; глаза у него иногда закатывались белыми куриными яйцами в снег, но не тужил, потому что миллиардер.
  Денег у него - волшебные Птицы Рухх не унесут.
  И, наконец, он так разбогател, что в три слоя на своем земле насыпал золотых монет и бриллиантов.
  Затомилась его душа - все подластиваются, дела идут - прекрасно, девушки на каждом семафоре танцуют - избыток радости.
  Однажды он ложился спать и подумал перед сном:
  "Проснусь, велю золото и бриллианты раздать нищим детям Африки, но не Сибири.
  Сотни кораблей в России, а в Африке последний банан без сахара доедают".
  Лёг богач в золотую кровать на платиновую перину, накрылся бриллиантовым одеялом и заснул мертвецким сном, впал в кому.
  Утром вывели его из комы, хотел он построить тюрьму для похотливых попугаев, но взглянул на свои поля, засыпанные золотом и бриллиантами и ужаснулся: монеты и бриллианты истоптаны, разворошены, не гладь, а - горы с маленькими следами - аккуратненькими, к игре в наперсток и словоблудию зовущими.
  Вскоре пришли в гости друзья миллиардеры, хотели разделить свою скуку, но увидели разворошенное золотое и следы на бриллиантовых полях - удивились, понравился миллиардерам хаос, поэтому они расцеловали олигарха в щеки и губы, обещали, что сделают его главным палачом ООН.
  Грабельками миллиардеры разровняли драгоценное поле - словно готовились к чемпионату Мира по прыжкам в длину, только вместо кварцевого песка - золото и бриллианты.
  На следующее утро проснулся олигарх и видит - снова гладь разворошена, разметана, видны следы маленьких ног, но не копыт, значит - не чёрт потешался на золотом с бриллиантами лугу.
  Благодетели скоро нашлись - друзья-товарищи миллиардера заплатили большие деньги за выравнивание бриллиантово-золотой равнины, подсыпания новых драгоценностей - так в молочном цехе кормилица сцеживает своё молоко в бутылки.
  И так пошло каждую ночь - весь день разравнивают долину, а утром - на бриллиантах и золоте - бугры, следы; жандармов не нужно звать, видно, что лиходей трудился, портил достояние олигарха; нет в ночном танцоре или танцорах - стыда и совести.
  Кончилась у миллиардера скучная и безысходная жизнь, когда пролетающая муха кажется Оперным театром, а таракан - балероном.
  Однажды, перед сном миллиардер - с вязким чувством ответственности за всё нищее человечество - обратился к рабыням балеринам из Магриба (взор олигарха горел ясным пламенем, но в глубине лукавых очей плясали лохматые лукавые):
  - Смотрю на свои бриллиантовые и золотые поля и не чувствую ни малейшего страха; в Космос меня запустите сейчас на деревянной ракете - не испугаюсь, потому что всё мне на благо идет, даже железные зубы перерабатываю в витамины.
  В первые дни, когда наблюдал истоптанное богатство - мечтал, что куплю лицензию палача, поймаю охальников и шпагой проткну их глаза.
  Да, наше немецкое чудачество - в каждом доме выбить стёкла, а хозяйку балерину - к ответу.
  
  Но я не уверен, что люди с прискорбной искренностью топчут мои бриллианты и золото, люди не возвысятся до творчества на лугах миллиардера, и расстояния от одного следа до другого - огромные, будто летал человек, но не сатана после крови невинного младенца, не прыгал, а - воспарял духовно - этико-политический образец нравственности.
  Почешите мне ягодицы, блудницы, танцуйте, не слушайте с раскрытыми ртами - волейбольный мяч залетит - не укусите!
  Взбодрите меня, подсмотрю ночью - кто скачет по моим полям и оставляет честные следы от огромных прыжков - моль ночная и бабочки африканские живут в следах.
  Балерины рабыни захлопали опахалами ресниц, губки складывают сердечком, но разумного ответа - кроме: СЮ-СЮ-СЮ! ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ! - не слышно, потому что очень красивые рабыни, оттого и заколдованы глупостью.
  Рабыни балерины зажгли свечи, потому что читали в Библии, что девушки - даже ночью - должны бдить и выходить с зажжёнными свечами на улицу, высматривать Принца.
  Чтобы их не узнали - оделись; чудно, когда прима-балерины одетые, неестественно и вызывает озноб смертельной опасности у одинокого ночного всадника без головы.
  Вышли с олигархом в поля, узнали свой удельный вес - следы оставляют, но расстояние между следами меньше, чем расстояние от ночных танцоров, пусть даже они из Австралии.
  И вот ровно в полночь подъехал к имению олигарха автобус "Пазик" Российского производства (могильщики даже не доверяют перевозку гробов в этих автобусах - ад в железных монстрах живет и скрежещет ржавыми зубами).
  Из автобуса выпорхнули обнаженные балерины - длинноногие до неприличия, словно им сделали пластические операции на мозг, и балерины поверили, что ноги - бесконечные прямые - от Вселенной до Чёрной дыры.
  Балерины плясали на золоте и алмазах, поднимали ноги выше головы - встречали горячую симпатию челяди олигарха, словно одаривали простой народ не танцем, а - пирогами с Рязанскими грибами (пироги едят, а они глядят).
  Из Пазика шофер извлёк мраморный стол - греческий, поэтому треснувший в разных местах - лицо старца в столе.
  Балерины танцевали и на столе - длинноногие летали над полем, над столом, опускались, отталкивались, и от их прыжков золото и бриллианты перемешивались, появлялись волны и бугры - так в сельской бане перемешиваются балероны и козы.
  Иногда - с заторможенной радостью - прима-балерины подбегали к олигарху, дули ему в лицо и растворялись в новом танце, краше которого лишь Африканские финики с рисом.
  Олигарх зачарованный тыкал маленькими жирными сосиськами пальчиков в глаза ночных балерин, шептал в упоении помилованного висельника:
  - Русские балерины с ногами-бесконечностью! Но как же так - русских все ненавидят неизвестно за что, а я не могу ненавидеть длинноногих красавиц, не убиваю их за танцы на моих драгоценных полях.
  Наоборот, раскрываюсь навстречу поднятым ногам балерин, испытываю жгучий интерес к геометрии, где каждая амфора - символ любви.
  С почтительным благонравием утром побрею волосы на теле, лысым колобком войду в Сенат и провозглашу свободу студенткам прима-балеринам на больших дорогах, потому что от танцев ноги профессионалок удлиняются, розовеют, и между ног отчетливо проступает Самолюбие!
  Балерины танцевали до рассвета (где же им - длинноногим - еще танцевать, кроме золота и бриллиантов?!!) - утанцевались - разгоряченные вестницы Светлого Будущего.
  Погрузились в Пазик - давка, смех, разгоряченные тела, но не видно тел за лесом ног.
  Отбыли на небо - не оставили данных паспортов и дорожных карт.
  Утром любимая рабыня прима-балерина с гранитными ягодицами наливала водку в медный тазик для омовения ног, подсыпАла лепестки роз и - впервые за восемнадцать лет - произнесла по-магрибски:
  - Длинноногие балерины сделали тебя богатым на счастье, олигарх с глазами-пуговицами.
  В детстве я собирала пуговицы, а твоих глаз не видела в своей коллекции, потому что в пуговицах - чёрт сидит.
  Чёрт пуговицы расстегивает и застегивает, в играх с пуговицами лукавый находит безбрежное счастье капитана пиратов.
  Балерины танцуют обнаженные по ночам на твоих бриллиантах и золоте - холодно длинноногим балеринам в ожидании всемирного оледенения, когда воскреснут мамонты и динозавры! - От ужаса балерина прикусила мизинчик на левой руке, спутала его с карамелькой, но героически ногу не опустила, потому что верила, что в поднятой ноге прима-балерины спрятана Истина, а опущенная Истина - уже не Истина, а - ложь. - Кровь от головы до кончика пяток пока дойдет - замерзнет кровь, охладит пятки, а каждая пятка балерины - уязвимое место; гадюка укусит балерину в грудь - засмеется балерина, но, если в пятку шмель укусит - слёзы и траур в Большом Театре.
  Оставь для длинноногих балерин на золотом и бриллиантовом покрывале бальные платья с рюшечками и застежками, краше которых нет в Белом Свете.
  Балерины голые утомятся в танце, вспотеют, примерят платья - или до танца примерят - не знаю жизнь длинноногих; у меня ноги длиннющие выше неба, но далеко до щемящей тоски длины ног ночных балерин.
  В платьях полетят над полями, не возмутят ровную гладь бриллиантовой крошки.
  Наивный олигарх выслушал прима-балерину рабыню, кивнул головой, принял бизнес-решение:
  - Хорошо ты придумала, талантливейшая из талантливейших балерин.
  Платье для девушки - покров таинственности, покрывало смертницы, узор нравственности, рукоятка девственности.
  В танце длинноногие прима-балерины откроют свои университетские надежды - полные проблем, восторга и права делать первый ход в преферансе. - Олигарх выделил деньги на покупку шикарнейших платьев для ночных балерин, не понимал, что напрасно послушал совет рабыни - девушку слушать, всё равно, что год не кушать.
  Не от сердца слова прима-балерины, а от - ума.
  Вечером выложил подарки на бриллиантовое с золотом покрывало и стал ждать благодарности от ночных визитерш с ногами - мечтами.
  В полночь подкатил Пазик - в клубах адского дыма, а грохот от монстра Советской автобусной промышленности - даже черти разбежались в ужасе, подумали, что на ад нашлись ревизоры.
  Балерины выскочили, подняли ноги - собрались плясать на разглаженном бриллиантовом великолепии, но увидели бальные платья, задумались, щебечут - птички весенние в период линьки.
  Забыли о танце, пальчики сосут, розовеет от смущения - никогда одежду не одевали, потому что Истинная одежда морально устойчивой прима-балерины - её совесть и благонравие, а не тряпки, в которых покойников на кладбище несут.
  Примерили платья, хотели танцевать, но запутались в материи - падали, вскакивали, ногу силились выше головы поднять, но застревала длиннющая искусствоведческая прима-нога в рюшечках и кружевах; цеплялись малюсенькие пальчики за петельки, а волосы водопадные застревали в крючочках, будто чёрт невидимыми лапами и рылом держит.
   Не превратились в стариков прима-балерины, лишь потеряли венец верности идеалам, сломали постаменты в душе, запели нестройно, и в общем хоре голосов выделялись гибельные ноты несправедливости.
  
  Хороши у нас наряды.
  Не балерины стали, а - наяды!
  Значит не о чем рыдать.
  В платьях трудно танцевать.
  
  Долго прима-балерины путались в корсетах и лифчиках - неведомых образцово-показательным девушкам.
  Били друг дружку скамейкой - убивали, чтобы не мучились, но не получалось убить скамейкой - запутывалась скамейка в ворохах одежды, терялась в кружевах.
  Показалось олигарху, что хохочут платья, косят алыми глазами адскими, а у скамеек выросли козлиные рога.
  Долго балерины раздевались - не разделись неумехи, погрузились в Пазик и уехали утром, словно маковые зерна собрались обратно в сигаретку.
  Больше они не приезжали танцевать на золотых с бриллиантами лугах олигарха, оставили в его сердце занозу грусти, из неведомого Космического металла заноза - маленькая, а весит сто пудов.
  С тех пор возненавидел миллиардер коротконогих американских и Европейских балерин; покупал телегу шапок, приезжал в театр на балет и швырял шапки в прима-балерин, в зрителей, в полицейских, кричал, что нет на коротконогих танцовщиц экзекуторов, а в зале одни только бульдоги с бокалами шампанского, нет мечтателей в дорожных пижамах - истинных ценителей длинноногих прима-балерин.
  
  
  ПРИМА-БАЛЕРИНЫ: БЛОНДИНКА,
  БРЮНЕТКА И РЫЖАЯ
  
  Жила-была в Палаццо прима-балерина - женщина без возраста, красавица в пору апельсиновой зрелости.
  Однажды, по её приказу холопчики затопили печку, смастерили низкокалорийную пиццу и положили на золотую сковородку - у прима-балерины всё должно блестеть: и ягодицы, и совесть и сковорода.
  Задумалась около золотой сковороды прима-балерина, и, вдруг, словно из летающего балетного театра выпала, возле хозяйки появилась рыжеволосая красавица - очи изумруд, личико и тело - точенные, идеальные - образцы изобразительного искусства Санкт-Петербургских художников.
  Хозяйка мимо золотовласки смотрит на пиццу, не замечает конкуренток - прима-балерин - много, а пицца - величиной с Вселенную - одна.
  Рыжеволосая белотелая прима-балерина ножку выше головы поднимала, танцевала перед домовладелицей, затем утомилась, прилегла ей под ноги, изображала умирающий коврик из "Лебедя" Сен-Санса.
  Вскоре из ниоткуда выпорхнули к рыжеволосой прима-балерине блондинка - прима-балерина и брюнетка прима-балерина - ведущие солистки Оперных Театров Счастья и Мира.
  Блондинка - потому что самая романтичная (ничего в головке, кроме романтики) - красиво губки бантиком сложила, надула грудки - небольшие, пирожные с вишнями и произнесла с восторгом деятеля Австралийского балета,
  - Их либен данке шуле!
  Небо высоко, я ногой к небу тянулась, видела в мыслях гранитные черепа на небе, верила, что Империя моя возмужает, если я до неба - поднятой выше головы - ножкой достану, Звезды на поля собью, в Звёздах - удобрения для арбузов и тыкв.
  Я - ведущая солистка, а вы, девицы? вижу в вас искренность и двухэтажные автобусы: часто людей представляю автомобильным транспортом, но без грузных кузовов, прима-балерина с большим кузовом - дурной тон.
  - Я - прима-балерина Миланского театра оперы и кастратов, трудно мне, особенно на гастролях в Амстердаме, где мечтатели с седыми усами на лобке! - брюнетка скромно опустила очи, но ножку не опустила, потому что - на невидимой душевной пружинке нога держится. - Из общей бани иногда выбегаю, ловлю ртом ночных мошек и фей, ощущаю себя в центре внимания японских карабинеров - гора орехов японским туристам на могилу.
  Трогают меня бесплатно, ощупывают ужами пальцев и взглядов, а сами разденутся - в микроскоп человека не рассмотришь.
  Обратно в баню забегаю, в печку залезаю - в очередной раз пытаюсь окончить жизнь самоубийством, но в печке - холод адский, нет вечного огня дружбы.
  Не обращаюсь в пепел, иудеи не посыпают моим пеплом разгорячённые головы.
  - Несчастные мы добродушные благородные девушки - щей нам не нужно, только - чёрную икру белуги.
  Принц олигарх нас должен золотыми монетами осыпать, а вместо Райских Дворцов мы в жалкой лачуге отставной прима-балерины превращаемся в неуклюжих балеронов с усами по всему телу! - прима-балерины вскричали, держали совет - как выйти из дома, унести пиццу, и - не нужна пицца (если не получится унести), от пиццы - жировые отложения на ягодицах, на ляжках, а груди от пиццы не увеличиваются, наоборот - уменьшаются, превращаются в киль чайки.
  - Я думаю... - рыжеволосая значительно подняла ножку выше головы, посмотрела на подружек, взглядом превращала их в золотые статуи Венер.
  О чём думает - забыла под восторженными взглядами слушательниц. - Родительницей меня своей не называйте: восемнадцать лет мне, рано для серьёзных пенсионных отношений.
  Найдем богатых Принцев, возьмём у них деньги и с утра до вечера станем на пляжах плясать, пить коктейли через тонкие соломинки и в волейбол пляжный иногда сыграем - знаменательно, кокосовыми орехами трясутся прелести прима-балерин во время игры в пляжный волейбол - праздник уснувшего чёрта.
  Идея понравилась подружкам, и они в танце побежали к трапу самолета - с добродушными прима-стюардессами без трусов.
  Долго ли коротко летели, но высадились на людном пляже - прима-балерин и Принцев видимо-невидимо, даже ногу поднять негде - в Принца или в конкурентку угодишь.
  Все разглядывают друг дружку благодушно - хватит денег на золотых песках теплого моря, где рюмка кактусовой настойки возвышает до полета над облаками.
  Девушки отошли от многолюдного пляжа, подошли к водной преграде - тонкому ручейку, что отделяет пляж Принцев миллионеров от пляжа Принцев миллиардеров - так сонная артерия отделяет балерона от смерти.
  Долго плясали три красавицы прима-балерины на берегу ручья, взывали к духам лесным, к Посейдону, к горным оркам, чтобы перегородили ручей - совесть земли.
  Наконец, рыжеволосая прима-балерина вздохнула, вошла в ручеек по колено, подняла правую ножку, моргала долго-долго, искала в моргании полет шмелей над ромашками.
  - Подруженьки мои миленькие, не обещаю, что за ручьём найдем начальников отраслей гражданского управления, но смирных толстых мужей в панамах - выше моей крыши.
  На крыше птички гнездышко совьют, овеют меня вешними водами.
  Я по колено в воду зашла, и вы зайдите - не утоните, потому что глубина не выше колена, но в этой глубине я вижу пламенные очи водолазов и морских каракатиц, которые с особым вниманием фотографируют мою промежность, ум в золотопромышленных очах каракатицы.
  Смотрю на вас и не вижу в вас живую материю, из которой рождается балет, лишь - обрывки личности, трагедий с вызовом мне и кипучей деятельности миллиардеров.
  Брюнетка и Блондинка - прима-балерины - не поняли, о чём говорила золотовласая подружка (и она себя не понимала, губы шептали, а умишко жил сценой).
  Но брюнетка прима-балерина ступила в ручей, уверяла себя, что увидит на дне прекрасного юношу Принца с - откусанными крабами - причиндалами.
  Миллионер без первичных мужских половых органов - идеальный спонсор - не укусит, не обозлится, потому что тестерон и адреналин вылетают в Чёрную дыру между ног.
  Дошла красавица до середины ручья, положила ножку на плечо рыжеволосой подружке, заслушалась: Райское пение - из ниоткуда доносилось, и больше звона золотых монет, чем нот в песне.
  Опорная ножка брюнетки подкосилась, и девушка предательски упала в ручей, шипела, словно шахтерский уголёк в доменной печке ЮАРовского расиста.
  Золотовласка посмотрела на брюнетку, подумала, что началось представление, поэтому - с криком восторженной летающей мыши - упала рядом, поднимала белые - простота всех цифр Вселенной в них - ягодицы.
  Барахтались, чудачились прима-балерины - размягчали глиняные сердца миллионеров.
  Блондинка с берега подумала, что акулы и подводные пираты напали на подружек, поэтому задрожала от страха, завизжала тонко-тонко, призывно, будто звала последнюю песню в бой.
  На затылке блондинка ощущала взгляды миллионеров, на лобке - миллиардеров, а тело пружинистое превратилось в распускающуюся розу.
  От запредельного могильного ужаса лопнуло у девушки между ног - умерла бы среди главнокомандующих золотыми солдатами; бледнотелая умница - Олимпийская чемпионка по страху.
  Умерла бы блондинка прима-балерина в расцвете славы, но на её счастье под баобабом отдыхал странствующий кутюрье - месье Жак - удалая личность: на лбу листья капустные приклеены, голова узкая, тело - заматерелое, бычье, плечи узкие, и ночная прозрачная рубашка на узких сосках парусом трепещет.
  Жалостливый месье Жак - репортеров созвал, достал золотую иглу и зашил балерине между ног - восстановил девственность, спас невинную девушку от чёрных взглядов любителей мака.
  Но только нитка у кутюрье - розовая, модная.
  С тех пор у блондинок прима-балерин между ног - розовое.
  
  
  БЕЛАЯ ПРИМА-БАЛЕРИНА
  
  Много-премного (не благодарен) жил Король хореограф и мудростью своей по всей Вселенной славился, потому что другие короли только лепетали, зачесывали на плешь седые волосы, наносили татуировки на разлапистые носы, прыгали с ужимками перед балеронами, к ушам гири привязывали, чтобы уши отвисали, как у ослов.
  Но Король хореограф запускал балерин и балеронов в разные кабаки, собирал информацию, вести о самом сокровенном доносились ему из распахнутых жадно ртов - кабардинская струя не сравнится с водопадом из ртов доносчиков.
  У Короля хореографа странный обычай - странный для Сибири: за обедом, когда балерины спрыгивали со стола, убегали (фазанчики на выпасе), и никто, кроме него за столом не оставался, доверенный прима-балерон подавал хореографу еще одно блюдо - из черного дерева республики Конго.
  Но блюдо закрыто серебряной крышкой и золотым замком, поэтому любопытный слуга не ведал, что лежит на блюде - никто не знал, кроме чёрта, повара и Вселенского Разума.
  Король хореограф никогда не открывал блюдо в присутствии балерин и других полезных членов общества.
  Взглянет ласково на слугу, непременно потреплет его за правую ягодицу - проверяет боеготовность - сможет ли балерон сегодня выступать на Сцене Большого Театра.
  Подластивался Король к слуге: линзы ему дарил синие и зеленые - на разные глаза, чтобы разноцветьем глаз балерон удивлял зрителей в первом ряду и часто падал в оркестровую яму, откуда в клубАх серного дыма высовываются чёрные рыла и рога.
  Затем Король хореограф - с потусторонним сожалением в мертвых очах - прогонял любимого балерона, оглядывался по сторонам - искал Град Китеж и спокойный, что никто не подсматривает - открывал блюдо.
  Долго балерон прислуживал, пока не познакомился с русской прима-балериной: красавица длинноногая, заманчивая, утомлённая Солнцем, в глазах - Горы Уральские.
  Прима-балерина капризничала, требовала денег и тайн, потому что в тайнах находила заброшенные деревни, жила в тайнах и мечтах, ощущала себя волшебной птицей Феникс с поднятой - выше головы - ногой.
  Балерон подластивался, ждал милости от балерины, заглядывал в её очи, но видел лишь - болота с куликами, и кулики хвалили свои болота.
  Случилось так, что обнаженная прима-балерина однажды ласково улыбнулась балерону - без двойного золотого значения, без смысла - не любила бедных, но улыбнулась из жалости - так собака улыбается хозяину с перегрызенным горлом.
  Балерон воодушевился и решил порадовать прима-балерину королевским блюдом, загадочнее которого только кошелек Амстердамца Карлсона.
  Не донёс до Короля хореографа, свернул в гримёрку русской прима-балерины, отдал блюдо, а сам за дверью ожидал, кусал ногти на ногах, волновался - поцелует ли его прима-балерина за подвиг, за предательство Короля, или пошлет на урановые рудники.
   Прима-балерина думала, что на серебряном блюде балерон принёс золотые монеты - обычное подношение спонсоров прима-балеринам; с грацией усталой козочки, с ленцой захудалого поварёнка взломала крышку - кудесница - и увидела часть белой женской ноги.
  Король хореограф - каннибал, черпал вдохновение из мяса белокожих балерин, искал Правду в поедании красавиц, верил, что таланты легкокрылых прима-балерин переходят в него через мясо.
  Красавица балерина едва взглянула на ужас на блюде и уже не могла удержаться - дорогое кушанье - нога конкурентки; отрезала кусочек, медленно пережевала и проглотила - будто каждый день лакомилась мясом подружек по балетному училищу.
  Не знала, что скушала мясо самой из самых прекрасных и талантливейших балерин всех эпох и народов.
  Вылетела из гримёрки обнаженная на метле, пролетала над гнездом птицы Рухх, хвасталась своими грудями и белой кожей.
  Увидела в Индии танцовщиц живота - поняла, о чем в танце языком жестов переговариваются нагие танцовщицы; в Большой Театр залетела - увидела поднятые ноги прима-балерин и прочитала по движениям ног - о чём думают красавицы, её подружки по цеху искусства.
   Отведав мяса прима-балерины молодая балерина получила способность понимать всех танцовщиков и танцовщиц, пусть даже - немых, безносых, даже - зомби и оборотней.
  Король хореограф заметил, что слуга принес ему надкусанную ногу на серебряном блюде, бранился и пригрозил, что завтра - если балерон не укажет, кто отведал заповедного мяса - казнит балерона - подвесит его за мошонку на Королевских воротах.
  Напрасно балерон подластивался, проклинал Короля, уверял, что никто не кушал мяса.
  Ни танцы, ни поцелуи с продолжением, ни откровенные ласки не расшевелили Короля, не умаслили: лежал - ноги вразброс - под балероном и угрожал, ворчал, что побреет вора наголо, посадит его в медный таз и отправит по Черному Морю в эмиграцию - из Турции в Европу.
  Слуга вылез из-под Короля хореографа, побежал к прима-балерине и обещал, что сожрет её, если она не признается Королю, что украла кусок мяса - не собака, но - воровка, и даже не сорока, которая ворует золотые часы и серебряные ложки наследия Китайской Империи.
  - Прикуси мне язык, балерон! - прима-балерина смеялась, заманивала балерона слугу в капкан, показывала острый розовый - роза под соловьем - язычок. - Я теперь талантливейшая из талантливых - не только самая красивая во Вселенной - видишь пятна на Солнце - пятна зависти, Солнце завидует моей красоте, - но я и самая прыгучая и умная - лучше всех танцую и понимаю танцовщиков и чечеточников.
  Нет для меня теперь тайн в балете! - прима-балерина храбрилась, но видно - по позеленевшим грудям, по гусиной коже на ягодицах - боится! - Никто не знает, где конец Света, а где начало Тьмы.
  На кладбищах в Подмосковье в последнее время людно, но не люди, а - танцующие мертвецы скачут - вижу! Вижу!!!.
  Надувают щеки и животы, кидаются камнями и костями - в живых людей метят, а я - живая и не хочу пропасть под топором Короля хореографа - дурной Король, неумелый танцовщик, мошонка ему не мешает, оставил причиндалы в Миланском Театре Оперных Кастратов, но храбрится - людей кушает, и видит себя огромным Мозгом. - Балерина покрылась инеем страха и снегом тревоги, убежала от слуги и искала возле дворца золотой ключик и спонсора, которые помогут выпутаться из огромной - озорник призрак Гоголя не перепрыгнет - беды.
  Возле золотой беседки танцевали молоденькие прима-балерины: поднимали ножки в танце, прихорашивались, щекотали друг дружку мягкими сокрушёнными губами, в которых проскальзывало эхо Парижской весны.
  Ногами, руками в танце девушки вели откровенные беседы - посторонний не поймет, а прима-балерина - благодаря таланту из съеденного мяса - понимала, читала самое сокровенное, до которого другая балерина не достанет.
  Балерины хвастались друг перед дружкой: где сегодня танцевали обнажённые на столиках среди бутылок фиолетового крепкого, где и когда получили золотые монетки от спонсоров, где Принца на Белом Коне прикадрили и с коня свалили - широким жестом покорительниц Эвереста.
  Одна из балерин сказала с досадой, словно наступила на голодного ежа:
  - УУУУУУ! Подруженьки миленькие!
  У меня между ног щекотно - кольцо я спрятала ТУДА: танцевала на званом завтраке у миллиардера, заприметила волшебное кольцо Алладина и спрятала в себя, потому что из одежды на мне лишь туфли на высоком каблуке и кокетливая шапочка из перьев колибри.
  Триста миллионов лет пройдет - не вспомню через триста миллионов лет о колечке, а о танце - танец останется во мне горящей алмазной искрой.
  Прима-балерина мясоедка прочитала в языке танца о тайне балерины с кольцом, сбегала за слугой балероном, он подхватил обнаженную воровку на руки, принес в Королевскую опочивальню, поставил на столик из яшмы; прима-балерина - дорогое украшение из природного материала.
  Балерина по наивности распахнула себя навстречу славе: обнаженная подняла ножку выше головы - кольцо и вылетело ОТТУДА!
  При этом честь девичья не пострадала, а воссияла краше прежнего - Звезда Давида добродушно проглядывала из чести прима-балерины!
  Король хореограф обрадовался, что из внутренностей прима-балерины не только боль и укоряющие взгляды, но и кольцо вылетело.
  После балерону не трудно было обелить себя; о мясе белой балерины забыли, Король хореограф в прелесть впал, спросил у раба:
  - Не хочешь ли ты паспорт и сундук золота?
  Бумаги, золото, сундуки сгорят в пламени Вечности, не принесут пользу Вселенной, равнодушна она к сундукам, а на бумаги плюет Космической пылью, но люди любят сундуки и золото, особенно - балерин в сундуках, а на ножках балерин туфли на золотом каблуке-шпильке.
  Слуга отказался от наград Короля (мало даёт), лишь попросил, чтобы он выгнал прима-балерину (которая скушала кусочек волшебного мяса), проклял её и не кланялся на Север.
  Балерину - по приказу Короля хореографа и науськиванью слуги - вышвырнули из Дворца, крикнули вслед, заглаживали перед девушкой вину:
  - Ягодицы в грязи не испачкай, дочка легкомысленного дракона!
  Золотое крыльцо увидишь - не останавливайся, потому что из крыльца часто голос доносится адский:
  "Убью!"
  Прима-балерина послушала мудрых советов, поклонилась душегубцам и пошла по свету искать своего спонсора с перьями павлина в ушах.
  Гориллу под кустов увидела - родовитый горилла с золотым кольцом в пупке; грустно покачала очаровательной головкой и дальше пошла, потому что нет у горилл денег и Правды в них нет.
   Вскоре подошла прима-балерина к большому озеру и увидела в нём трёх купающихся прима-балерин: красавицы узконосые - в воде умудряются ножки выше головы поднимать - прельщают карасей и карпов.
  Танцевали, а мудрая красавица прима-балерина читала по их движениям, залезала в мысли и видела в них сахарный тростник, яхты, Принцев на Белых конях.
  Сердце у прима-балерины жалостливое, звериное, на сердце печать стоит - четырнадцать карат.
  Похвасталась перед купальщицами, танцевала на берегу, от её танца песок белый поднимался столбом, суслики из нор выскакивали, закрывали очи лапками и рыдали в полнейшем восторге рожающих батрачек.
  После волшебного мяса белой балерины каннибалка танцевала лучше всех, удивила даже голых балерин в пруду - пропустили они во время представления пиявок, и честные пиявки гроздьями облепили розовые соски.
  Танцующая прима-балерина подбежала к озеру, взмахнула ногой, и от зачарованного полета балетной ножки пиявки в удивлении отклеились от белых тел, упали бревнами под ноги купальщиц.
  Девушки захихикали, тыкали друг в дружку пальчики и обещали, верили в свою честность, а честность в писательский Дом Творчества не поместишь.
  - Мы - за избавление от кровососущих пиявок - вечные твои должники, прима-балерина с танцем, краше которого нет в балетных Академиях!
  Отблагодарили бы тебя деньгами, но нет у нас денег, потому что спонсоры провалились в ад, и из ада подсматривают, как мы резвимся в тихих водах озера Забвения.
  Прима-балерина людоедка (за красоту и супер-танцы ей прощается каннибализм, даже - разрешается поедание мяса других прима-балерин) вскоре вышла на лазурный берег Моря и услышала под ногами голос - тоненький, мелодичный - будто колокольчики звенят на поясе кастрата.
  Прима-балерина посмотрела под каблучки-шпильки, увидела Царицу - тоже прима-балерина; ничто не говорила Царица, лишь танцевала ресницами и бровями, а по танцу бровей и ресниц прима-балерина прочитала (душа её не исказилась, не открыла правду каннибализма).
  "Загорала, мечтала, что на меня упадет Принц из сказки - Принц-треножник.
  Разбросала вокруг себя арбузные корки и банановую кожуру, чтобы Принц поскользнулся, а пришла балерина - да, красавица, видно, что и танцует - ОГОГО! - ляжки у тебя тренированные, вагон с чугунными болванками не перещеголяет её ляжек.
  Если сойдет с меня прима-балерина, то я стану счастливой, даже не натравлю на неё голубей и кабанов!"
  Девушка прочитала по бровям и ресницам проклятие в свой адрес, сошла с Царевны, а Царевна расправила примятые груди, улыбнулась кротко, нежно - балалайка в улыбке, и улыбка говорит (умная прима-балерина после мяса подружки и по улыбкам читает):
  - Спасибо, прима-балерина, что сошла с моего тела.
  Я не забуду твою доброту, девушка с волосами-льном, и, когда Принц подарит мне жеванный носовой платок, я заверну в него свой молочный зуб и десять бумажных рублей, с голубем Мира тебе пошлю подарок.
  Дорога привела прима-балерину в Большой балетный Театр, и в театре увидела красавица главного режиссера и продюсера, они выгоняли из Театра молодых талантливых прима-балерин и приговаривали в забытьи (вареные в бане раки, а не руководители Театра):
  - Прочь из балета, негодницы без трусов.
  Зрителям нравятся балероны; балероны умеют потрясти своим и потрясти спонсоров - памятники из ваты - балеронам.
  Вы - потому что девушки - вышли из моды!
  Ступайте в пески, ищите Принцев, а танцами в театре уже нас не удивите, потому что мы - королевские дети со слабыми душами.
  Несчастные прима-балерины поднимали ножки выше головы, открывали ротики, складывали губки сердечком, сюсюкали, зюзюкали, распахивали очи и ворота ног, но не разжалобили опытного режиссера и хмурого зомби-продюсера.
  Они рыдали, а супер прима-балерина читала их мысли (книг не читала, потому что грамота не нужна девушке; добродетель и танец - заменяют чтение):
  "Мы несчастненькие прима-балерины, как же мы станцуем, если у нас нет золота - заменителя крови.
  Без золота девушка не танцует.
  Осталось нам выйти замуж за простолюдинов с рогами на голове и копытами на пятках!"
  Добрая прима-балерина каннибальша пожалела прима-балерин (себя бы пожалела - без Принца и без спонсора), подняла ножку выше головы и пошла кругом в танце - старые кирпичи в кладке театра застонали от восторга.
  Режиссер и продюсер рты раскрыли от восторга, а прима-балерина ножкой оторвала им причиндалы и откинула опальным балеринкам.
  Балерины со смехом примеряли кровоточащие семенники и пенисы, качали сахарными головками, сожалели, что причиндалы мужские маленькие - не возьмут приз в Париже.
  "Мы теперь, как балероны с сиськами!
  Заработаем себе на новенькие БМВ!"
  Продюсер и режиссер околели от потери крови, а балеринки ластились к супер прима-балерине, целовали её жарко везде и легкомысленно - пионерки возле костра - обещали:
  - Мы не забудем твоей доброты, очаровашка - зайчик!
  В долгу не останемся, потому что мы - девственницы морально устойчивые!
   Со стороны кажется - пустышки, ветерок южный у нас в головках гуляет и из всех природных отверстий вылетает.
  Но с другой стороны - со стороны моральной - любую западню минуем - перепрыгнем, мимо капкана пройдем - не защелкнет зубастую пасть чёрта, над минным полем пролетим вдохновенно.
  Оригинальность? ХМ! Оригинальность нужна несамодостаточными и несостоявшимся, оригинальностью - как красным фонарём - притягивают мошек, а нам нет необходимости раздеваться, потому что и так - обнаженные, и не закутаемся в рыболовные сети, не превратимся в жирных гусынь на радость толстым американцам; живём, радуемся, видим в полицейских добрых друзей, а не исправников Держиморд.
  Выслушала девушек супер прима-балерина, усмехнулась, подняла ножку выше головы и пропела - горные долины ответили ей подхалимскими вздохами - лебезенье в долинах.
  - Вы прекрасны, прима-балерины, но я - лучше!
  Шла-шла супер прима-балерина и вскоре пришла в город Амстердам, где степные князья торгуют на рынках вяленой рыбой.
  Жители похожи на арбузы - зеленые, полосатые, а внутри каждого арбуза спрятана атомная бомба.
  Балерину подбадривали, толкали, щипали, трогали, рассматривали с лёгкой грустью мудрецов и железобетонщиков.
  Среди народа разъезжали глашатаи и заманивали медовыми речами, но мёд не Алтайский, а адских роз, которые питаются грехами человеческими.
  - Наш обворожительный прима-балерон Королевич ищет супругу без трусов.
  Кто за Королевича хочет свататься - должен станцевать так, как никто раньше не танцевал балет; Звезды с небесного свода должны упасть с мигренью от диковинного танца.
  Не крутитесь на угольях, прима-балерины, если вызоветесь в невесты, но не станцуете, как положено, то поместят вас в далекое село Шушенское, в шалаш, и не увидите больше сладостного, исполненного песен и танцев, нежного города Амстердам! - глашатаи прельщали и в то же время стращали: чёрт и пряник в одном глашатаем сидел.
  Некоторые балерины соглашались, уходили на танец, но не подходили под высочайшие требования заупокойного Королевича; не падали Звезды от изысканных танцев простых прима-балерин.
  Девушек связывали, бросали в телегу и эшелонами увозили в далекую и загадочную страну лихих песен и комаров, величиной с быка.
  Супер прима-балерина увидела Королевича, узнала о его миллиардах денег, загорелась, позабыла об опасностях и невзгодах семейной службы, отдала деньги нищему скомороху, долго тренировалась на нём в поцелуях, чтобы не опростоволоситься перед Королевичем.
  Целовала скомороха с оттяжкой, с жаром пенной души, просовывала язык в рот калики перехожего, обвивала змеей языка распухший язык скомороха, и казалось прима-балерине, что Жизнь - не простой клубок случайных встреч, а - дорога из бриллиантов.
  Пришла к Королю и сказала, что готова исполнить диковинный танец, а, когда получит Королевича и его деньги - сживёт Короля со света белого, поджарит на угольях, превратит в подобие мексиканского шашлыка из кактуса.
  Король обозлился, но достоинство не терял, бороду не выщипывал, а привел прима-балерину к морю - синее море, вызывает грусть; каждому нищему верится, что за горой, в уютной бухточке расположился нудисткий пляж с откормленными прима-балеринами.
  Король бросил в море рог чёрта и - с неясной тоской Амстердамца на пенсии (золото и навоз уживаются в подпольной вековой тоске) - приказал:
  - Танцуй так, чтобы море или звери морские - пораженные и восхищенные твоим танцем - выбросили обратно рог чёрта и наставили рога морскому царю Посейдону.
  Если не вернут рог, то тебя отправлю в мастеровые, натянут на твои шикарные груди - крыши банков этими грудями проламывать - красную рубаху.
  Зрители с гей парада смеялись над супер прима-балериной, бросали в неё сигаретки и куриные кости: никто не желал прелестнице победы, потому что девушка - на зависть - красивая и притягательная; Солнышко с плачем тянуло к ней тонкие ручки-лучики.
  Супер прима-балерина подняла ножку, только хотела начать танец, но тут прибежали на берег морской три прима-балерины - хихикали, щипались шутливо, целовались - умело, хотя - раскрасневшиеся ягодки землянички.
  Супер прима-балерина узнала трех балерин - те, которых она танцем избавила от пиявок, вдохнула новую жизнь в водоплавающие детородные тела.
  Три прима-балерины подмигивали супер прима-балерине, кивали головкой, показывали на чугунно плиту на берегу, а на плите выбиты картинки из суровой военной жизни Александра Македонского.
  Распарились девушки, забежали в море, брызгались, но зорко смотрели по сторонам - выискивали Принцев на Белых конях.
  Одна прима-балерина нырнула, с хохотом вынырнула, шуршала телом по волнам, а между розово-белых зефирных ягодиц прима-балерины - рог чёрта; черный, словно африканская ночь.
  Девушка подбежала к супер прима-балерине, поклонилась (рог не выпал, крепко его зажало - по-Новокузнецки), выдернула рог (послышался хлопок пробки из бутылки шампанского) и протянула супер прима-балерине.
  Король увидел представление, побелел, испугался, будто его заново рожали.
  Но гордый Принц осмотрел супер прима-балерину, ухмыльнулся, приподнял уголки губ и отказал в близости и свадьбе, отвернулся с презрением и потребовал (а голос его срывался с фальцета на бас):
  - Не ровня ты мне по происхождению; ты - простушка супер прима-балерина, а я - Принц - явление!
  Солнечное затмение - явление; весна - явление, и я - явление!
  Ты - пить брось, прима-балерина, посмотри на оленей в упряжке, может быть, олень превратится в медведя или в мехового коня игрушечного.
  В детстве я часто баловался с любимым меховым конём, радовался его ржанию, кормил с руки просом и украинским радиоактивным чернобыльским сахаром.
  Убежал от меня Андрэ, ускакал в царство мёртвых, и с тех пор ни одна прима-балерина не сравнится по родословной с конем Андрэ.
  Выполни еще одну задачу - в первой ты ногу подняла выше головы - Звезды не упали, но рог тебе морские девы принесли, в роге том я увидел ухмылку Андрэ - слащавая улыбка шотландского пони в короткой клетчатой юбке.
  Глаза Принца полыхнули адским красным пламенем, чёрные прожилки - агатовое пламя - не сгорали в красном.
  Подпрыгнул, хлопнул ладонями по своим тонким ляжкам и побежал в торговые ряды персов; вернулся с арбузными и банановый корками, разбрасывал - с неистовством брошенной прачки.
  - За-втра! К во-сход-ду! Со-лнца!
  Со-бе-ри все кор-ки! - приказал, рванул ворот - вдруг тесного - жабо.
  Лицо Королевича посинела, язык - распухший, лиловый - вывалился мёртвым грузом.
  Супер прима-балерина не обратила должного внимания на приказ Королевича - если на каждого миллионера тратить драгоценные минуты жизни, то не выдержит гроб.
  Задумалась, сложила руки крылья, расправила губы и подняла правую ногу выше головы:
  - Казнь не страшна, ссылка в Шушенское - не конская капуста.
  Для чего живем и беснуемся, растрачиваем себя на погони, заламывания рук, рассматривание прыщика?
  Для собирания арбузных и банановых корок живём?
  Умная прима-балерина - конечно - найдет применение арбузным коркам, потому что в тренированных ягодицах балерины не только страсть и накал революционной борьбы, но и высочайшая философия с подзатыльниками и пинками.
  Супер прима-балерина начала танец, но, вдруг, с белым роялем выбежала из кустов другая прима-балерина - та Царевна, на которую супер прима-балерина наступила каблуком-шпилькой на пляже, а затем сошла белым снегом.
  - Да! Есть партия в балете, когда арбузные и банановые корки дороже пахлавы и чебуреков! - Царевна подбежала к супер балерине, облобызала её ножки (супер балерина плакала, поднимала подружку, целовала её в золотую макушку):
  - Что же ты милая, я не каменная баба, чтобы ты - очаровательная Царевна, любительница пляжей и Принцев на пляже - распускала ягодицы под объективами японских телекамер, поклонялась мне, будто во мне Олимпийский огонь.
  - Чудское озеро, огонь Сверхновой в тебе! - Царевна собирала арбузные и банановые корки, с надрывом кричала, призывала розовых фламинго - покровителей песен. - Когда ты наступила на меня, не замечала под собой, я снизу вверх разглядывала тебя, словно куклу в Музее маршала Блюхера.
  Чёрная дыра Вселенной, Сверхновые груди, изящество и грация золотой кошки, да, миленькая, ты - потому что талантливейшая из талантливейших - даже на отдыхе, когда не танцуешь, как бы пляшешь балет.
  Стоишь и пляшешь - высшее предназначение балерины!
  Призрак в тебе пляшет при неподвижном теле, облитом жидким азотом сладострастия.
  Арбузные корки и банановая кожура мне нужны - Принцы поскальзываются на корках и падают ко мне, играют в "Солдата и ведьму"!
  Твой Королевич не наступит на корку, потому что опытный, и рог чёрта у него между ягодиц - позавидовал Принц купающимся прима-балеринам, по их примеру рог примерил себе сзади, но то, что положено балерине - смерть для Королевича. - Прима-балерина собрала крошки и шкурки, ударила ножкой по мешку с мусором - улетел мешок в дальние страны, за высокие горы с собирателями хлопка на вершинах.
  Принц - после бурной ночи с философами в шведской бане - сам сошел на площадь и подавился удивлением: ни одной арбузной корки и шкурки банановой - будто сто голодных лукавых коров пировали.
  Но не поборол Королевич балерон своего гордого пушистого сердца:
  - Супер прима-балерина с вывернутыми глазами - один смотрит на Солнце, другой в ад!
  Выполнила ты мои задачи, но Звезды не упали с неба, не поклонились мне, не лобызали коленки и не пели о гнилых дубовых колодах.
  Исполни третий приказ - принеси яблоко с дерева жизни; чтобы яблоко пело и плясало по-индийски, а ты - изворачивалась в танце под его песни, и от твоих телодвижений пусть замрут атомы в ядерном котле Солнца.
  Смотрю на курильщиков опиума и удивляюсь - зачем люди курят, вдыхают едкий дым, повышают своё самомнение - никому не нужное, потому что наши мысли, беды, страхи не влияют на скорость Солнечной системы.
  Яблоко жизни слегка возмутит Вселенную, погрозит ей шаловливым пальчиком - не по-детски грязным.
  Яблочные зерна иждивенчества прорастут во мне, соберем с тобой урожай жалости, эмоций и положительного настроения, которое ничто не опечалит, даже смерть моего батюшки Короля - долгие годы ему жизни в фамильном склепе.
  Супер прима-балерина поклонилась Королевичу, пошла по Миру - легко, если девушка обнаженная, супер красавица прима-балерина и с чудесной моральной устойчивостью, которой можно горы передвигать.
  Не знала, где растет яблоня с яблоками жизни, не верила ни в дерево жизни, ни в Черную дыру, ни в ад, лишь изредка с испугом шарахалась от волосатых поклонников, чувствовала стыд, что не сдерживает отвращения, но ощущала, как крепнет, формируется в ней любовь к малым народам.
  Изредка поднимала с дороги резвые ноги балеронов - оторванные, с ошметками мяса и панталонов, рассматривала ноги:
  - Что ноги? Я скушала кусочек ноги белой прима-балерины, а здесь - не балерины ноги, не ляжки слона, а - пустота в оторванных ногах балеронов.
  Бросала конечности молодым матерям (матери загорали на обочинах, искали отцов своим детям, прижитым от неизвестных героев во время буйных майских праздников).
  Через три царства прошла супер прима-балерина, не потеряла мудрость и девичью честь, поражала искусством танца; падали замертво купцы и библиотекари, гренадеры бледнели, кусали губы, подгоняли коней и уносились в дремучие леса - так завораживающе действовал супер балет.
  Однажды, вечером прима-балерина пришла в Измайловский лес, присела в золотое кресло (для прима-балерины в любой точке Вселенной найдется золотой трон), собиралась пососать цыганского сахарного петушка на палочке.
  Вдруг, в ветвях зашуршало, послышался задорный девичий смех (любой сейф откроется от жизнерадостного смеха прима-балерины), и в руки супер прима-балерины упало золотое яблоко в десять килограммов - разбило пальцы, сломало лобковую кость, но и пальцы, и кость мигом выздоровели, превратились в золотые, потому что - от молотильного яблочка с дерева жизни.
  С дерева спрыгнули прима-балерины, ластились к супер балерине на золотом троне, целовали её - кто - нежно, кто страстно - с отчетом о прожитых годах в Сирии.
  
  
  
  Мудрецы с пейсами качали за кустами величественными головами, рассуждали о националистах шантажистах и о прима-балеринах.
  Одни мудрецы говорили (и в голосах их слышался стук копыт чёрта по красным черепичным крышам домиков в Амстердаме):
  - В процессе кристаллизации из мальчика в мужчину не появится золото, а дружба балерин и поцелуи - сахар с сахаром.
  Где это видано, чтобы сахар целовался с сахаром и превращался в лёд?
  Балерины целуются, но мы не видим поцелуев, потому что их быть не может во Вселенной - холодной и безучастной к приключениям в казармах и на сцене.
  Другие мудрецы вступали в спор с первыми, укоряли их, бранили, таскали за уши и за носы:
  - Оторвем вам уши и носы, если вы не верите в поцелуи балерин!
  Если нет для вас прима-балерин, то и ушей и носов у вас нет - мифы древней Греции, а не носы и уши.
  Как же вы хулите целующихся балерин, если слепое бешенство владеет вашими умами?
  Отцы ваши - Прапорщики, а матери ваши - шалуньи в цыганских платках.
  Девушки не слушали перебранку поклонников: фанатов балерин много, а жизнь - одна - перекати-поле чудес.
  - Мы прима-балерины из театра, где ты танцем оторвала гениталии режиссёру и продюсеру и нам подарила для выступлений! - балерины хихикали, трогали супер прима-балерину, высовывали язычки - в наивности не знали зачем, но видели в кино - положено, чтобы девушки в торжественных случаях высовывали языки.
  Никто не ищет смысл в движении Планет, и не нужно искать смысл в розовых высунутых язычках прима-балерин. - Мы набрали много золота за свои выступления, и, когда услышали, что ты отправилась на край света за золотым молодильными яблоком, то поспешили тебе на помощь: две ягодицы - хорошо, а много ягодиц прима-балерин - свет в окошке Правды.
  Сбегали в тундру за яблоком и тебе принесли... Ах! Милые гостеприимные якуты и гренландцы - тысячу поцелуйчиков воздушных им! - прима-балерины сдували с ладошек невидимые, призрачные сердечки, посылали привет хранителям золотых яблок.
  Супер прима-балерина обрадовалась, вернулась к красавцу Принцу миллиардеру, поднесла ему золотое яблоко с чукотской яблони жизни.
  Скромница супер прима-балерина пустилась в неудержимый волшебный пляс - потрясала танцем Вселенную.
  Королевич и Король распилили яблоко молодости, кушали золотые половинки, выпучивали глаза на танцующую супер балерину и не верили в её краснознаменный танец.
  Сверху, с небесного свода посыпались золотые Звёзды, и нестройные голоса летчиков затянули панихиду - заживо хоронили Короля и Принца.
  Принц подавился золотым яблоком, Король подавился - корчились в муках, синели, рвали когтями трахею, но Звезды с неба заваливали жадных Властителей.
  Супер прима-балерина закончила первый танец - ни одной Звезды на небе не осталось, а Королевич и Король издохли под сиксиллиардной тяжестью Звезд.
  Звёзды вернули на небо.
  Короля и Королевича мертвых отправили в ад.
  Овдовевшая супер прима-балерина засмеялась и взяла бразды правления в свои белые тонкие руки.
  Правила она справедливо и по уму: каждый вечер голая танцевала на площади - на радость подданным и гостям Королевства.
  От её прекраснодушных плясок золота в Королевстве прибывало; неслыханная роскошь - коровы рожали золотых тельцов.
  
  
  СЕМЬ ПРЕКРАСНОНОГИХ ПРИМА-БАЛЕРИН
  
  Однажды встретились на сцене Большого Академического театра семь обнаженных красавиц прима-балерин.
  Первую звали Брунхилда-осиная талия.
  Вторую - Гретэль мраморнокожая.
  Третью - Хильда длинноногая.
  Четвертую - Катарина прекрасногрудая.
  Пятую - Эльза изящнейшая.
  Шестую - Эрна соблазнительная.
  Седьмую - Гертруда крутобедрая.
  Задумали они вместе Европу и Америку обойти, женихов богатых поискать.
  Себя обнаженных в танце в кабаках на столиках среди бутылок дорогого фиолетового крепкого вина показать.
  Чтобы танцевать с пониманием, с толком с сияние вокруг изумительнейших грациозных тел, заказали кузнецу Вакуле из Украинского села Сорочины длинный шест для стриптиза.
  Но только обижались балерины, когда их называли стриптизерками, потому что стриптизерка одежды на сцене снимает, а прима-балерины всегда обнаженные, облачены в невидимые тулупчики искусства, поэтому как бы одеты, оттого - и не низменные стриптизерки они, которые в ус кавалергардам дуют за три серебряных рубля.
  За готовый шест ухватились все семеро балерин, потому что шест дорогой - из платины девятьсот пятидесятой пробы.
  Впереди пошла Брунхилда самая узкая в талии, поэтому пушок, если садился на талию прима-балерины, то на лице тополиного пуха появлялась сладкая и разнеженная улыбка.
  За Брунхилдой - Гретэль с аристократической мраморной белой кожей - ни одного волоска, а лобок - зеркало, в которое Короли смотрят, удивляются, задыхаются от восторга и в растерянности разводят руками (будто обхватывают семь балерин), по нижней челюсти Королей обычно растекается клейкая заупокойная слюна.
  За Гретэль - Хилда, ноги её протыкают облака и доставляют немало хлопот небесным жителям - богам с Олимпа.
  Олимпийцы рассматривают длинные ножки Хилды, крепятся, и не удерживают нервный смех - хохочут на людей сверху.
  За Хилдой - Катарина, убившая изумительнейшими грудями больше поэтов, чем народилось тараканов в Китае.
  Катарина пробовала себя в драматическом театре, но не выдержала огненных взглядов и стонов кудрявых поэтов, убежала в балетный Театр имени Комедии; за грудями Катарины выстраивались очереди, поэты ставили девушку в нелепейшие положения, о которых в Камасутре не написано, и целомудренная прима-балерина терпела, потому что знала, что не выпутается из неловкой ситуации, пока поэты не умрут от восторга или их не скрутит сибирская язва.
  За Катариной копье держала - изящнейшая Эльза - любимица китайских седых философов с черноморскими бородами.
  Философы искали отгадку притягательности голой Эльзы, не верили, что грация девушки исходит от её проницательного ума; разглядывали прима-балерину со всех сторон, ругали свою глупость, которая древние рукописи расшифрует, а голую балерину не раскроет, потому что девушка - не роза, а - розовый бесконечный сад.
  За Эльзой шест несла - Эрна - соблазняющая Принцев, но целомудренная и невинная, как глиняный горшочек с молоком.
  "Ну, милочка, отчего в тебе соблазна больше, чем в тысячеголосом гареме?" - шейхи часто обнимали Эрну, прижимались щеками к её грудям (девушка высокая), ледяными пальцами ощупывали прелестницу, искали золотую кнопку соблазна в прима-балерине.
  Эрна смотрела на шейхов с высоты Эвереста.
  Добрая ровная улыбка застывала на пухлых губах девушки, журавли садились на её губы.
  Замыкала шествие шестоносиц Гертруда с крутыми, но пропорциональными бедрами - настоящая прима-балерина с небрежными движениями.
  И в показной небрежности больше грации, чем в полку танцующих балеронов польского симфонического оркестра.
  Гертруда иногда накидывала горностаевую шубу на обнаженное тело, смущала японских городовых и итальянских извозчиков, скидывала шубу, щелкала изящнейшими пальчиками, приближалась к спонсору и забирала у него все деньги, играла в "Налоговая инспекторша прима-балерина и Мох на камне".
  Спонсор каменел, не сводил взгляда с амплитуды удаляющихся бедер Гертруды.
  День шли прима-балерины с платиновым шестом.
  Второй день летели на самолете.
  А на третий день оказались на изумрудном лугу, на котором в разных позах раскинулись - утомленные подсчетом золота - Принцы.
  Пробегал мимо семерых красавиц прима-балерин заморский Принц миллиардер, ради шутки прожужжал и взмахнул пачкой тысячедолларовых купюр:
  - ЖУ-ЖУ-ЖУ!
  Брунхилда чуть в талии не переломилась от испуга!
  - ОХОХОЮШКИ!
  Жужелицы! - подняла ножку выше головы и танцевала талией и ножкой - от красоты девушки открылись ульи.
  И пчелы принесли не мёд, а золотые монеты - дань волхвов. - Слышите, подруженьки балерины, жужелицы лапками мохнатенькими в миниатюрные барабанчики бьют?
  Гретэль расхрабрилась, но дрожала.
  Случайно упала на колени замороженного Принца - владельца ста тысяч островов:
  - АХ! СЮ-СЮ-СЮ! Бриллиантами пахнет!
  Сейчас жужелицы зарядят маленькую пушечку и микроскопическими снарядиками лишат нас девственности!
  Тогда Хилда испугалась до гусиной кожи: бросила шест.
  Танцевала в горячем безумстве.
  С намеком на свадьбу подбегала к Принцам, но не целовала их, потому что - морально устойчивая, лишь укоряла взглядом и снова погружалась в океан танца испуга.
  Хилда в танце нечаянно наступила на золотые грабли, которыми Принцы деньги сгребали.
  Грабли подскочили и стукнули прелестную Хилду по лобку - не больно стукнули, ласково, но волонтеры не решили бы повторить подвиг граблей.
  - ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ! - Хилда упала, раскинулась - снотворная в безумной Космической наготе.
  Пелена упала на ясные лазурные очи прима-балерины.
  Девушка тяжело дышала, не догоняла вишневые соски напружиненных грудей. - Жизнь - как один день на сцене Вселенского театра, где - "Грози, режиссер, но честь за двадцать тысяч долларов США не отдам".
  Родилась, танцевала в хоре детского садика, верила, что радости жизни нефритовой дорожкой упадут под мои расслабленные искусные ножки.
  Мудреца встретила на нудистком пляже, он обещал, что Чёрная дыра поглотит нас, а в Чёрной дыре есть ответы на все вопросы, и даже Принцы на Белых конях в огромном количестве найдутся в Чёрной дыре.
  Сейчас - не Чёрная дыра меня по лобку ударила нежно, а - карлик гнусный, волшебный злодей вампир маленького роста запятнал мою честь золотой лапкой.
  Обесчещенная я лишь подпирать заборы Усадьбы наичестнейшего Принца достойна.
  Никто меня замуж не возьмет после карлика.
  Никто не освободит меня от противнейшего греха.
  А Катарина, Эльза, Эрна и Гертруда бросили платиновый шест, закричали (но не забывали о своём призвании - поднимать ноги выше головы), танцевали, и в танце их больше боли, чем на поле сражения:
  - АХИ-АХ! Если карлик из преисподней запятнал честь выразительной Хилды, то и мы сдаемся на милость лжи и неправды.
  Правду искали, ножки поднимали, а наши поиски и усилия оказались пустотой по сравнению с тёмной материей злобного карлика, предназначение которого - молча трогать прима-балерин за честь.
  Не видим карлика, лишь его золотые грабельки.
  А под нашими взглядами грабельки превращаются в мёртвого гнома с набрякшим тяжеленым лицом склочника.
  Бородавки растут на лице призрака карлика.
  А на ягодицах у него - лиловые прожилки, из которых мыши вьют корабельные канаты. - В величайшем смятении бегали прима-балерины по лугу, танцевали, заламывали руки и ноги, трясли прелестями, но причитали так жалобно, что робкие конфузливые Принцы убежали - от ада дальше, к матушке гусыне под крыло.
  Прелестницы обнаженные не нашли гнусного карлика, замолчали, уже ненавидели его образ, обещали, что растопчут похитителя чести, закатают в тесто.
  - Девоньки мои подруженьки!
  До свадьбы мы не подеремся, а после свадьбы нет смысла враждовать, потому что наши прелестные искусные тела улетят на Солнце! - Брунхилда хлопала опахалами ресниц, искала Правду в танце. - Нет карлика-оборотня, нет Принцев миллиардеров, поэтому промолчим в заупокойном страхе.
  Никому не расскажем о золотой руке карлика - оторвало ему руку, в золотые грабельки она превратилась.
  Прима-балерины согласились, подпрыгивали, стукались в полете грудками, сплетали соломенные пальчики и торжественно клялись, а личики их в этот момент сияли серьезные, как документы из архива Балетного Театра Амстердама:
  - Клянемся, что не проговоримся до первой Луны!
  Клятва непонятная, поэтому - красивая и зловещая.
  Адские глаза выглядывали из тайны и жадно пожирали достоинства прима-балерин.
  А через несколько дней с прелестницами новая беда приключилась, страшнее руки карлика, ужасней хохота непокорных зрителей, которых раздражают балероны инвалиды.
  Шли девушки мимо лесного озера, а на берегу лежал Принц миллиардер - нагой, грелся на солнышке и дремал, представлял, что он - гора, и на гору лезут ослы.
  От проникающей солнечной радиации Принц закрыл уши свиными ушами, а на глаза положил медные пятаки Российской Империи, верил, что превратился в эльфа.
  Прима-балерины испугались, жалились друг к дружке, отпрыгивали, изумленные горячими телами подруг (а у самих между ног - печки), тыкали в Принца пальчиками, проверяли - не лопнет ли у него кожа.
  - Чудовищно непонятный Принц, - Эрна засовывала в ноздри Принца веточки акации, проверяла - достанут ли до мозга, и есть ли мозги у Принца. - Миллионер или нищий?
  По размеру гениталий - не пойму.
  - Часто на себя в зеркало смотрю, зеркало у меня серебряное, искажает действительность, и нет в отражении талии, чёрт из зеркала мою талию украл! - Брунхилда подняла ножку выше головы, губки закусила - кораллы покраснеют от зависти. - Нам предстоит бой с тенью Принца: чем быстрее мы узнаем - сколько у Принца денег, тем скорее победим его леность, нежелание оживать около прелестнейших нас!
  Я сейчас опущу ножку на Принца.
  Если он богатый, то призовет своего адвоката.
  А если нищеброд, калика перехожий, то восхитится нашей красотой, а адвоката не вызовет, потому что адвокат стоит дороже автомашины БМВ.
  - И я тоже опущу ножку на лежебоку.
  Не возьму с него подписку о невыезде, худой он, возможно, похудел от поклепов товарищей или боится, что плечи у него отвалятся и сами по себе в ад убегут. - Согласилась Гретэль, честь её заперта в банковском сейфе.
  - И я ударю виртуозной ножкой! - добавила Хилда.
  Она непорочностью сравнится с горой Арарат.
  - И я! - Катарина танцем убила трёх крестьян.
  - И я! - Эльза сложила губки итальянским сердечком, земля осыпалась и показала клад с золотыми амфорами.
  - И я ударю ножкой! - Эрна тряхнула грудками - белки упали с сосны, поднесли прелестнице золотые орешки с изумрудными ядрами имени Пушкина.
  - И я волшебница танца! - Гертруда покорно прислонилась к высохшей яблоне - дерево зазеленело, на нём сразу же созрели золотые молодильные яблочки и покраснели от конфуза, потому что они - обнаженные перед обнажёнными прима-балеринами.
  Девушки подняли ножки выше головы и опустили их на храпящего Принца с пиявками на ягодицах.
  Затем замахнулись платиновым шестом - вот-вот Принцу отобьют жизненно неважные органы.
  Замахнулись и задумались: забыли, зачем они стоят возле Принца.
  Почему он стонет? Кто ему ребра переломал? Зомби?
  Гертруда, которая держала конец платинового шеста, подбадривала Брунхилду воздушными поцелуями.
  Сердечками любви посылала свою любовь:
  - Изумительнейшая, Брунхилда!
  Я бы сейчас станцевала в хрустальной воде, но говорят - концы в воду.
  Боюсь я, обманывали меня часто, поэтому я не верю в молчание Принцев.
  Девственность сохранила, но ценой камня на душе!
  Тыкни от меня, первая ударь Принца шестом.
  Пусть стонущий скопец не посылает нас мысленно в ад.
  - Нет уж, талия моя тонкая, осиная - переломится от натуги и страха, боль поколений прима-балерин в моей талии скрыта. - Брунхилда оробела, мысочком туфельки выводит на земле звезду Давида. - Лучше, пусть Катарина примет удар на грудь, груди у неё похожи на облака над Австрией.
  Спорят прима-балерины, кто первая ударит платиновым шестом Принца в мошонку - отдаст ему часть зла, а затем упадет в ноги и спросит с откровенностью ночной бабочки:
  "Принц, ты богатый?"
  А Принц корчится, извивается Белорусским ужом, то ли спит, то ли бредит в крови, избитый ногами.
  Наконец, Брунхилда (потому что стояла первая у платинового шеста) набралась храбрости, округлила очи.
  И от смелости у неё талия стала тоньше волоса Пегаса.
  - ОГОГО! Принц! Ты, богатый? - кричит и плачет.
  Возвышает голос и роняет в колодец ностальгии.
  - ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ! - кричит Гретэль, обворожительная в полуденных жадных лучах Солнца.
  - СЮ-СЮ-СЮ! - Хилда складывает губки сердечком!
  - АХИ-АХ! - грудки Катарины дрожат, возмущают атмосферу Земли.
  - ОХИ-ОХ! - Эльза ротик открыла, высунула кончик миленького - канарейка ему в награду - язычка.
  - АПОКАЛИПСИС! - Эрна расставила ножки, в страхе подумала, что она - триумфальная арка в Москве.
  - БИ-БИ! - Гертруда оглядывалась, искала поддержки у духов предков, натирала ягодицы полевой ромашкой - успокаивает возбужденную кожу - так пингвины в момент опасности закапывают яйца в снег.
  От вздохов и причитаний прима-балерин из кустов выскочил Белый Конь в золотом одеянии, подхватил Принца крокодиловыми платиновыми зубами и унёс в Дальневосточный Дворец.
  - Во как! То-то и оно! Мы опять обшишурились, подруженьки с Правдой в танце! - Брунхилда сверкала глазками, осматривала подружек - не потеряли ли они свои прелести. - Думаю - за что Природа-матушка наградила Принцев стыдом?
  Принц - богач, если у него конь из белого золота! - Пришли семь очаровательнейших прима-балерин (девушки-бриллианты) в Монте-Карло.
  А яхты ушли в штормовое море.
  Как прелестницам на заповедные острова к Дворцам доплыть?
  Видят - на берегу Принц без трусов спит; в форменной фуражке, китель с галунами, а портки пропил, значит - бедный, поэтому можно с ним без церемоний, без целования в маковку.
  - Где нам найти богатых Принцев на яхтах? - Брунхилда платиновым шестом ударила Принца между ног - не сильно, чтобы проснулся, закричал по-звериному.
  Принц дернулся, опавшие щеки провалились еще глубже; бездонная пропасть с гнилыми мартышками открылась под щеками Принца.
  Кротко взглянул новый Принц на балерин, на Солнце.
  Зажег сигаретку - для смеха опалил себе брови.
  Пустил струю - облегчился по малому, значит - не полагал прима-балерин важными Королевами, с которыми можно валяться в перьях страуса, кататься на лыжах в Куршавеле.
  - Богатые принцы на золотых яхтах? - Принц закашлялся, харкался кровью, лицо из землистого превратилось в зеленое, русалочье. - Бежим по жизни, торопимся, а куда бежим, если два финиша: Рай и ад?
  Задумываемся в ладье Харона - правильно ли жили? по Правде?
  А затем с причитаниями выдернем волоски из лобка - да поздно.
  Если хотите Принца миллиардера или добраться вплавь до загадочных островов с золотыми дворцами, то поищите броду возле нудистского пляжа миллионеров. - Принц откинулся на камни, тяжело дышал, вытирал пот с выпуклого лба - гиббоны рукоплещут.
  А Брунхилде показалось, что Принц посоветовал:
  "Без трусов полезай в воду!"
  Безмерно удивилась прима-балерина, потому что обнаженная, а обнаженной снять трусики - труднее трудного, всё равно, что по зыбучим пескам танцевать.
  Она - со слезами отчаяния, с надрывом в фужерных грудях (соломинка - тело, амфора с драгоценным вином) - пошла в воду - самоотверженно - так набитой каменной тропой босоногие монахи бегут драться с крестьянами.
  Протанцевала, вошла по пояс, а дальше - ногу выше головы не поднимет - крабы и бычки морские в промежность кусают; томление, половые игры, любовные страсти у морских гадов.
  На головку Брунхилды чайка присела, расправила крылья-парашюты, затеяла танец на голове прима-балерины.
  - КУРЛЫ-МУРЛЫ! - чайка запела, призывала сонным голосом особь противоположного пола, помогала Природе продолжать органическую жизнь.
  - Брунхилда нас зовет, нашла под водой дорогу к заповедным островам с принцами-гориллами! - Гретэль приняла крик чайки за зов Брунхилды.
  Прима-балерины с хохотом и визгом - веселые девушки, разносторонние - прыгнули в воду, пришли к Брунхилде и остановились, потому что - глазами берег видели, а душой не воспринимали; показалось балеринам, что они летят в бескрайнем Космосе среди холодных элементарных частиц.
  (Об элементарных частицах балерины от спонсоров академиков слышали!)
  - Принцы добрые, помилосердствуйте! - закричали прима-балерины, моргали, играли золотыми ресницами. - Чёрная дыра засасывает нас, отдаляет от танцев и большой народной кипучей жизни в казино.
  Вытащите нас из глубин Вселенной!
  На их крик пришел нищеброд Принц без трусов, пинками вышвырнул девушек из воды - побежал бы за красавицами, но одумался, осмотрел себя и подумал с откровенной тоской баловня судьбы:
  "Плоть не томится, уснула до весны!
  Прима-балерины видят в океане Космос, тела их трепещут на холоде, а у меня нет трепета, лишь - тонко щемит на душе, будто комарик рыльцем пробует мою кровь.
  Хочу возвратиться в детство, побежал бы в свой Мир.
  С прежним восторгом гонял бы по крышам мартовских котов и слушал зазывные вопли старых продавщиц тел.
  Может быть, закрою сейчас очи, и перед моим мысленным взором всплывет град Китеж с золотыми куполами.
  Войду в Мир без кричащих дотошных прима-балерин?"
  Принц закрыл глаза побежал и тут же - в балетном прыжке - наткнулся на ржавый штырь (матросы с Российского корабля выбросили, потому что радиоактивность штыря в десять тысяч раз выше нормы).
  Прима-балерины не видели агонии Принца без трусов.
  Не слышали его проклятий в свой адрес, шли туда, куда указывали их мягкие горячие сердца и высоко поднятые ноги.
  - Мы ищем Принцев миллиардеров, падаем, поднимаемся, глаза подводим сурьмой, питаемся подножным кормом, а смысл - разве мы курицы без перьев?
  Мы - высшая форма творения живой Природы - прима-балерины! - Брунхилда остановилась около золотого "Мерседес"а, задумчиво рисовала гвоздиком причудливые цветы на капоте автомашины шейха, искала себя в живописи. - Правду надо искать; Истина вытравит в нас нарождающуюся спелость, поэтому - останемся вечно молодыми и прыгучими.
  Вернемся в Большой Театр, упадем на сцену, затем подпрыгнем, поднимем ножки выше головы - стволы пушек.
  Пусть миллиардеры за нами бегают, спотыкаются и ломают ноги в волчьих ямах и капканах, а мы - озаренные балетом - будем смеяться, убегать:
  "Догони-ка, миллиардер! Догонишь - я твоя!"
  - Конечно, лучше стоять на сцене с поднятой выше головы ногой, чем рыскать в Космосе! - Гретэль согласилась и за добрый совет мягко поцеловала Брунхилду в мраморный лобик, не так - как труп целуют, а - с весенней любовью.
  - В Театре много денег и поклонников.
  Ад у фанатов под ногами, а в карманах - золото! - Хилда поцеловала Брунхилду в левую щеку!
  - В Большом Театре нет пугающего Космоса, в котором я впадаю в отчаяние и чувствую себя колобком! - Катарина лизнула Брунхилду в правую розовую щечку - эталон женственности.
  - В театре карлики ведут себя пристойно, золотыми грабельками не пятнают честь прима-балерины! - Эльза вскрикнула, расправила руки-крылья и жадным поцелуем благодарности впилась в губы Брунхилды.
  - В Большом Театре можно в одной огромной - поле ей имя - кроватке спать! - Эрна согласилась.
  Вздрогнула - робела козочкой перед питоном, но набралась храбрости и с благодарностью поцеловала Брунхилду в левую грудь - цветок лотоса.
  - Дома, в Театре я не боюсь обнаженная купаться в шампанском, не трясусь от страха, не вижу в каждом Принце молоток и гвозди, - Гертруда нежно прикоснулась губами к правой груди Брунхилды.
  Перевела дыхание и засмеялась серебряно.
  Девушки подхватили серебряно-шелковый смех, и пустились в пляс - рыбки на фоне горностаевой мантии.
  
  
  РЕЖИССЕР И СЕМЕРО ПРИМА-БАЛЕРИН
  
  Жил, золото добывал девяностолетний режиссер, хореограф, и дрессировал он семерых прима-балерин; любил, потому что - старый, а у прима-балерин молодость вулканом бурлила в белых изнеженных телах: нет меха на теле балерин, а грязь не пристает к целомудренным танцовщицам.
  Однажды, собрался хореограф в банк за золотом, собрал прима-балерин на сцене и поучал их - голос старческий - лесопилка ржавая.
  - Милые мои целомудренные красавицы, нет на вас кометы!
  В банк поеду за золотыми монетками для вас.
  Любите вы золото, купаетесь в золоте, а на ночь монетки золотые на очи кладете - для смеха.
  У крестьян медные монеты на глазах, а у вас - золотые.
  Вы без меня берегитесь нищих поклонников, особенно - альфонса Волкова!
  Многих прима-балерин он совратил, оставил нищими матерями-героинями.
  Если альфонс в наше царство попадет, то обворует вас.
  Всё ваше золото - которое я вам передал - отберет обманом, а вас - продаст на гастроли в Турцию.
  Море в снегу увидите, когда в Турции по сто балетов в день на столиках в кабаке отпляшите без трусов.
  Альфонс часто прикидывается Принцем в чалме, но сейчас вы его узнаете - нет у него Белого Коня, потому что он - нищий альфонс.
  Даже капли дождя не задерживаются на его губах. - Режиссер умеет рассмешить даже гроб.
  Прима-балерины засмеялись, розовели в смущении, щипали друг дружку за выпуклые ягодицы, робели, как в бассейне с шампанским:
  - Милый наш спонсор без отличительных мужских признаков!
  Мы - девственницы, целомудренные, морально-устойчивые балерины!
  Многие поклонники нищеброды хотели нас обмануть, получить бесплатно то, что огромных денег стоит - золотую гору.
  Нищего фальшивого Принца от миллиардера мы отличим легко, даже ногу не поднимем выше головы для нищего, потому что в наших поднятых ножках спрятана наша честь. - Поцелуями балерины выгнали спонсора за золотом.
  Заблеял старый хореограф и отправился на золотом "Ролс-Ройсе" в банк; качал головой, открывал окошко автомобиля, заигрывал с девушками на остановках общественного транспорта, бросал под ноги красавицам мелочь и загорался летней Звездой, когда наблюдал прелести девушек, склонившихся над монетками.
  Не успели прима-балерины сплясать "Белого лебедя", а в театр уже стучит кто-то, кричит, что у него сезонная контрамарка на все выступления, а затем сменил тему, перешел с гороха на овес:
  - Впустите меня в свою жизнь, прима-балерины!
  Я - Принц миллиардер, принёс каждой из вас по дорогущему подарку - сто верблюдов в каждом подарке!
  Мне одному грустно в золотых дворцах и на платиновых яхтах валяться.
  Тоскую, вою по ночам в холодной постели, а в моём Театре пусто, нет прима-балерин, которых озолочу, возвеличу, поставлю вровень с президентами. - В дверь скребется.
  Но ушлые прима-балерины по слабому неуверенному голосу поняли: не гордый самодостаточный и состоявшийся Принц прыгает за дверью Театра, а - робкий нищеброд, калика перехожий, потрепанный альфонс, с которого даже шерсти клок не содрать, потому что - плешивый, завопит о пропаже, за пятьдесят копеек удавится.
  - Не слышен звон золотых монет, не проникает свет бриллиантов сквозь щели в стене театра!
  Голос у тебя не оперный, а - подхалимский, ласковый.
  Лебезишь, подластиваешься к нам, калика перехожий.
  Принц миллиардер командует, а не падает в ножки!
  Не Принц ты, а - альфонс с глазами навыкате, охотник за богатыми дурочками, отброс ты общества с помойки в городе Реутов. - Балерины скандалили, как юристы.
  Тогда альфонс сбегал на арабский рынок, купил стекляшки, фонарики, индийские платья с монетками, нацепил на себя фартук и прибежал к Театру - так рыбак торопится к киту на крючке.
  Подбежал к Театру, фонариками на стекляшки светит, железным передником звенит: золото в звоне, а в блесках - бриллианты кажутся.
  Прима-балерины утешились, затихли, в окошко выглянули - груди свисают из окошка, глазки - Звезды путеводные, и в свете рентгеновских лучей очей альфонс высветился в дурном свете.
  - АХАХА! Руки у тебя - руки мастерового, а не Принца миллиардера!
  Уходи, нищеброд, купи себе венский стул, проделай в нём дыру и наслаждайся ветром между ягодиц! - девушки вознегодовали, потому что альфонс отвлекает их от танцев.
  А в танце балерины живут. - Где твой Белый конь?
  Тогда альфонс побежал в союз кинематографистов, потребовал Белого коня и белые руки трупа.
  - К вам пришел, деятели искусств, рожи у вас гнусные, на них сковороду даже не поставлю! - альфонс нарочно грубил, знал, что деятели искусств надменные, но трусливые, потому что мать их - Пепелище! - На Московский ипподром за белым конем не загляну, потому что нет белых коней на ипподроме, белые - тихоходы, а чёрные - афрокони - быстрые.
  Дайте мне Белого коня Королевского и снежные руки миллиардера - НЯМ-НЯМ! - каждый пальчик сахарный перецелую.
  - Бесплатно мы ничто не делаем, потому что искусство - дорого! - деятели искусств чесали рыжие подбородки.
  Гнули друг другу спины, щипали ягодицы и смотрели на альфонса свысока, потому что он был без тигровой шкуры.
  - Если вы не выполните мой приказ, то я вас расформирую, ваше заведение закрою, и вы - без навыков работы с топором - загнетесь в городе среди помоечных крыс и задумчивых печальных бомжей - любителей грецких орехов! - альфонс Волков умел грозить, пускал пыль (не золотую), знал цену побоев, когда казацкая нагайка со вшитой свинчаткой выбивает из глаз Звезды.
  Деятели искусств испугались, дали альфонсу картонного Белого коня, загримировали Волкова в Принца, вшили в ноздрю поддельный бриллиант и осыпали сладкими улыбками.
  Подошел сын порока и лжи, осквернитель могил балеронов, брат лукавого в третий раз к Театру, постучал и долго фальцетом пел итальянскую оперную песенку.
  Прима-балерины задумались, отчаянно мяли в ручках батистовые платочки с монограммами спонсоров, падали в кружева, вскакивали, бегали в танце по сцене:
  - Голос итальянского оперного кастрата, значит - не альфонс к нам пожаловал, поэтому - не запятнает нашу честь, не лишит нас моральной устойчивости, на которой мы стоим крепко с пониманием своей Вселенской миссии - нести наготу зрителям! - прима-балерины не решались открыть, мучились в тоске нерешительности. - Но Принц ли кастрат?
  Миллиардер или всего лишь - жалкий миллионер, владелец двух-трех яхт?
  - Сначала, покажи нам белые руки и бриллианты, Принц!
  Сгноим в карцере, если обманываешь нас, калика перехожий, нищеброд Парижский! - Балерины блеяли.
  Принц показал мешок с арабскими стекляшками и белые руки с киностудии; свежие, вчера только из могилы вырыл руки прачки.
  Прима-балерины - АХ! добродушные весенние ласточки - поверили альфонсу, купились на чудовищную ложь.
  В их очаровательных золотых головках рождались гибельные мечты - путанные даже для поклонников философов.
  Впустили просителя, думали, что он - миллиардер, а он - нищеброд альфонс, голь перекатная - вор человеческих ценностей!
  Обомлели красавицы прима-балерины: увидели заплатки на несвежих панталонах лжепринца, грязь под его настоящими ногтями, а бриллианты падали на мраморный пол и разбивались - простенькие стекляшки для праздников папуасов.
  В ужасе одна прима-балерина прыгнула на яхонтовый столик, танцевала на столе среди амфор с фиолетовым крепким, поднимала ножку выше головы, складывала губки сердечком, сюсюкала, зюзюкала - от страха танцы долгие!
  Другая прима-балерина в смертельном упоении (поняла, что альфонс запятнает её честь) запрыгнула в постель, швыряла в альфонса подушки-снежки.
  Вспотела, и пух прилип к телу прима-балерины, сделал ей цыпочкой!
  Третья прима-балерина вспомнила, что девяностолетний хореограф хозяин любил эстетические забавы, поэтому решила альфонса поразить в сердце искусством залезания под кроватку; наклонилась, головку под кровать засунула, а тело не идет, низко, поэтому - остались на виду белые блестящие ягодицы - наивные щечки прима-балерины.
  Четвертая красавица прима-балерина от испуга спряталась в золотой шкаф, бродила по нему, поднимала ногу выше головы: нет нарядов в шкафу, потому что не нуждаются очаровательные прима-балерины в одеждах.
  Совесть и целомудрие - балетная одежда для балерины.
  Пятая умненькая прелестница убежала в театральный ресторан, залпом пила шампанское, закусывала черной икрой, мелко хихикала, и смех - золотыми бубенцами - нервировал чертей под столиками.
  Прима-балерина верила, что от шампанского уходит из ЭТОГО Мира, убегает в Мир Иной.
  И альфонс Волков не отыщет её в алкогольных парах, где все зайцы кажутся розовыми миллиардерами.
  Шестая душечка спряталась в шубу из енота, мило выглядывала из шубки, надеялась, что альфонс обманщик не разгадает в шубке прима-балерину, подумает, что енот престижно поднимает лапку над головой.
  Седьмая красавица прима-балерина повисла на маятнике Фуко - высочайший маятник.
  Он строго следит за движением Земли, и его качания - наслаждение для нетронутой души и незамутнённой совести прима-балерины.
  Качалась балерина на маятнике, и в её полёте альфонс видел сладкую французскую вату.
  Девушки не клеветали в своих укрытиях, молчали, судорожно сжимали колени, не пускали беса между ног, затаились, превратились в полярный мох.
  Однако, альфонс по запаху, по хихиканью отыскал прима-балерин, сунул каждой кредитный билет фальшивый в волосы (в другие места вложить денежку альфонс конфузился, а одежды на прима-балеринах нет, словно её украл чёрт с постоянно меняющимся выражением на свином рыле).
  Насладившись театром балерин с кредитными билетами, альфонс посадил девушек в фургон для перевозки рабов, зевнул во всю балеронскую пасть, считал по пальцам добычу: седьмую балерину (на историческом маятнике Фуко) забыл.
  Вскоре после - величайшего в истории балета обмана - вернулся старый хореограф с мешочком золотых монет - на усладу балеринам.
  ОХ! Об эстетскую мать!
  Что же увидел режиссер на месте своего гарема - лелеемого - последний плот "Титаника".
  Входная дверь в Театр открыта настежь: входите, лихоимцы, пятнайте честь работников искусства - кто чем и как может.
  Стулья и скамейки искусаны острейшими зубами вурдалака, в корыте чёрт моется и глумливо хохочет над заслуженным хореографом, не делает скидку на возраст и звания народного артиста.
  Хореограф подошёл к чёрту, вспомнил, что дома забыл молоко на плите, дохнул в рыло, овеял дыханием морду чёрта:
  - Привиделся ли ты мне, чёрт в корыте?
  Вижу тебя ясно, но смысла не вижу в купании чёрта.
  Черти соблазняют, обманывают, поджаривают грешников, множат грехи, но зачем тебе корыто, в котором я с молоденькими прима-балеринами играл в "Лодочка и штормовое предупреждение"?
  Смотрю на тебя и грешу в мыслях, представляю, что не чёрт ты, а - мохнатый африканский чёрный арбуз, и я тебя разрезаю бензопилой "Дружба"!
  Я тебя казацкой плёткой имени Николая Васильевича Гоголя по шею ожгу, соблазню тебя коровьим именем, поставлю на рыло печать Соломона. - Хореограф скис.
  Чёрт исчез - или привиделся старому работнику семафорно-балетной промышленности.
  Прошмыгнула мышь, хореограф назвал её мелким бесом, присел на кушетку, размышлял о роли мыши в балете, где каждая карлица в половую щель лезет.
  Опустил руки, потрогал лиловую мошонку, усмехнулся устало, сравнил мошонку с нейтронной Звездой и удивился малости человеческого тела по сравнению с громадой Вселенной.
  - Может быть, не километрами и не килограммами Вселенная богата, а - знаниями, человеческими эмоциями, и тогда - летящая, прыгающая на столике в кабаке прима-балерина намного важнее для Вселенной, чем взрыв Сверхновой? - хореограф в отрывках памяти искал исчезнувших прима-балерин.
  Надоело копаться в мозгах, приступил к физическому поиску - так художник на водопой берет ведро.
  Хореограф кряхтел, с натугой поднимал кровати и сундуки, заглядывал в бочки с мёдом.
  Хотел окликнуть балерин по именам, но не знал ни имен, ни прозвищ, ни погонял красавиц.
  Всю жизнь жил на готовых балеринах, не задумывался, что кроме тел и грации у них есть имена и паспорта с криво наклеенными фотокарточками, где балерина позирует возле доменной печи.
  Наконец, когда - измученный, измочаленный поисками прима-балерин и Правды - хореограф поднял взор (очки минус сто), хотел проклясть потолок Театра, он увидел на маятнике Фуко хохочущую, слегка вспотевшую от волнения - седьмую прима-балерину - затейницу, которая верит, что затылок - вторая попа.
  - Милейший спонсор, я на качельках! - прима-балерина прошептала с упреком, словно хореограф не предупреждал, не заламывал руки, не кусал губы в предвкушении Вселенской беды, когда каждое яблоко превращается в Королевский Сад.
  - Что с тобой, девица с разумом, величиной с орех кокос? - хореограф спросил едва слышно, потрогал пятку прима-балерины - теплая пятка, значит - девушка живая, а не ходячий мертвец.
  - Ты посмотри, спонсор, на мой затылок - не выросла ли на нём вторая попа! - прима-балерина округлила очи-блюдца, вздрогнула, упала на руки старца, проломила ему кости, но старец не замечал боли и пыли из костей, радостно смеялся, потому что обрел живую плоть - пусть не свою, пусть за золотые монеты, но второе тело - как аккумулятор.
  То, что глупенькая прима-балерина сравнивала свой затылок с попой, по большому счету - чудила, не видела разницы между женским и мужским началом, между золотом и глиной - успокоило хореографа, вернуло его к повседневной жизни - так продавец мяса возвращает кухарке её отрубленную (нечаянно) ногу.
  Старец отнес прима-балерину к фонтану с шампанским, бросил девушку в живое вино, и наблюдал, как пузырьки затеяли веселую игру на гладкой коже восторженной красавицы, имя которой - Грация!
  Прима-балерина купалась, полоскала то, что полощется, прижимала ладошки к грудям (не скроют маленькие веера красоту и величие Фудзиямы), рассказывала о коварстве альфонса Волкова - покорителя чёрных дыр.
  Рассказ леди - путанный, как рыболовная леска; балерина забывала, с чего начинала предложение - хохотала миленько, и её смех смывал неумение говорить, убивал обиды.
  Девушка перешла с альфонса на слонов, затем - на розовые модные шляпки с Кузнецкого моста, коснулась истории монастырской жизни (прима-балерины полагают, что монастырь - закрытый элитный театр для принцев и фей).
  Хореограф блестящим взглядом облизывал воскресшую прима-балерину; давно понял, что альфонс украл в рабство других прима-балерин, но слушал, находил в мягком - словно водка "Мягков" - повествовании новые забавы.
  На миг хореограф представил вместо прима-балерины старого чёрта в корыте - с седыми прядями под хвостом, с глубокими - Аризонское ущелье - морщинами на рыле.
  Сердце режиссера бухнуло и паровым молотом упало с верхней полки бани.
  Но затем поцеловал девушку в прозрачный лобик, отошел от фонтана, споткнулся о копыто, проблеял мудрое:
  - БЕЕЕЕЕЕ! Мда!
  Во как! - промолчал, будто умер, затем добавил с тоской вечного странника. - То-то и оно!
  
  В зеркале не себя видим, а - чёрта!
  Пугаем черта догорающим костром Инквизиции, отдаляемся друг от друга, становимся чужими, удовлетворяем самолюбие, а доверие не приобретаем, потому что обиженное доверие уходит от нас на тонких балетных ножках. - В великой печали хореограф шмякал губами, мычал; ушел бы из жизни, но долг перед нагими прима-балеринами держал крепко, крючком вцепился между ног.
  Хозяин вышел из Театра, подставил сморщенный гриб лица под струи кислотного дождя, ощущал, как медленно сходят омертвевшие слои кожи, приятно зудит новая розовая кожица - залог успеха у балерин.
  - Я не знаю соблазнов, потому что у меня душа - хрустальный фужер! - Прима-балерина - влажная, распаренная шампанским - на пуантах выбежала за благодетелем, поцеловала ему морщинистую ветвистую руку, боялась, что хореограф бросит её в океане житейских обид, а он - компас.
  Вышли в скверик перед Большим Театром, и - когда прима-балерина уверилась, что потеряла своё тело - увидели альфонса на асфальте, будто придверный коврик в Доме Советов.
  Альфонс в отчаянии снизу вверх дул под юбки проходящих девушек (они не замечали мужчину под ногами, видели лишь свои цели с Принцами на Белых Конях), тяжело дышал и шептал из ранних сочинений Аристотеля:
  - Надеялся, что прима-балерины постригут меня в монахи, или просто обреют налысо - по французскому обычаю.
  Но балерины не понимают ничего, кроме поднятия выше головы ноги. - Альфонс увидел старого хореографа, с ним - седьмую прима-балерину и договорил с неожиданной тоскливой страстью палача из Кракова. - Не пора ли мне сейчас оглянуться на зад миллионерши, заново переосмыслить свою жизнь, где прима-балерины - обуза, бабы в крестьянской телеге, а работящие торговки - клад? - вдруг, расплакался, вскочил - не заметил подзатыльник от студентки китаянки, побежал свататься к миллионерше.
  Седьмая прима-балерина - свободная, как негр в штате Линкольн - добежала до фургона, обошла его со всех сторон, смотрела в окна на взволнованный подружек в машине, округляла глаза и попеременно поднимала ножки выше головы - знак уважения к американскому автомобилестроению.
  - Спонсор! Режиссер! Хореограф с отвисшими бубенцами, тьма в ваших причиндалах! - девушка протягивала руки к художественному руководителю, волнительно изгибалась, подгоняла дряхлого хореографа. - В окошко автомобиля заглядываю, вижу шесть своих и ваших подружек - прима-балерины без трусов: бзырятся, волнуются, словно их приковали золотыми цепями к серебряному быку.
  Но, может быть, лукавый шалит с моим зрением - так смешной щеночек играет с арбузной коркой?
  Чёрт посадил свиней в фургон, а мне на очи накинул прозрачную пелену невесты главного буржуя, и - сквозь розовую дымку - я вижу не свиней, а - подружек, агрессивных, с дурно вздёрнутыми носиками.
  - АХ! Паровоз мимо промчится - не взгляну на паровоз, потому что нашёл свои игрушки - потерянных прима-балерин! - хореограф прислонил нос к стеклу окошка фургона (синий нос испугал девушек в машине, они завизжали, тыкали пальчиками в стекло, рассуждали - нос или слива на лице режиссера); недоумение девушек убедило старого подслеповатого хореографа. - Да, это мои глупенькие прима-балерины с кроткими личиками, на которых написана решимость - воспитать семью енотов.
  Хореограф отправил прима-балерину к МЧСникам за автогеном и рабами - чтобы вскрыть фургон альфонса.
  Пришли молдавские гастарбайтеры, долго торговались с режиссером, довели его до очередного инфаркта, и - когда ударили по рукам в знак согласия - хореограф с ужасом понял, что красивые гибкие молдавские парни в первый раз видят резак по металлу, лишь кланяются подобострастно и лгут, что с рождения спят с резаками.
  Из последних сил хореограф выхватил резак, передал дорого оплачиваемому украинскому парню; он умелец - в плечах горы Карпаты, в улыбке - Солнце в бокале.
  Украинский рабочий срезал замок с двери, распахнул дверку фургона и жестом пригласил прима-балерин на выход, к свету, а новым балетным свершениям.
  Показалась первая прима-балерина - в своей влажной красе и всеохватывающем танце.
  - Чуть не околела в машине! ФУЙ!
  Это не моя БМВ с кондиционером и цветочками на приборе управления, а в каждом цветочке зреет мак опиум! - прима-балерина легко подняла ножку выше головы, помахала ножкой покрасневшему рабочему - строителю коптилен для рыбы.
  Следом выскочили остальные прима-балерины, одаривали друг дружку мимолетными павлиньими прикосновениями, дули в нос украинского резателя металла, целовали хореографа в мочки ушей, массировали языками его многострадальный язык поедателя устриц.
  Все прима-балерины слегка помяты, истисканы, потому что альфонс Волков - в стремлении получить бесплатно (и побольше!) - излапал девушек, измял их белые груди, но честь не запятнал, потому что честь девушки спрятана не в теле, а в поведении и моральной устойчивости.
   То-то радость наступила возле Красной площади и мавзолея В.И. Ленина.
  Прима-балерины подластивались к обветшалому хореографу, позировали под камерами японских собирателей жемчуга, плясали обнаженные возле Лобного места (спутали с местом для подстригания лобков).
  Режиссер улыбался, сопел в дудочку, щипал содержанок, а затем - когда устали дрожащие руки - приказал, словно гору клювом аиста долбил:
  - Ступайте по стройкам, обольщайте - танцами и поднятыми выше головы ножками - самых страшных и чумазых гастарбайтеров, по которым могильная плита плачет.
  Приведите их с камнями и завлеките в фургон альфонса; не сейф автомашина, но и гастарбайтеры - не деньги! - После эстетического совета хореограф заснул на грудях балерин.
  
  Семеро прима-балериночек успешно выступали перед разнеженными рабочими, привели группу бездельников и затолкали в автомашину альфонса, сколько влезло.
  Рабочие думали, что их повезут в Лондон, поэтому ужимались, втискивались телами друг в друга, шептали яростно в потном тумане близости:
  "Тело изменит, а душа останется чистой!"
  Вскоре пришел разъярённый альфонс, ругал и проклинал богатую вдову (она нашла другого альфонса и купает его в золотой ванной Римского-Корсакова).
  Всю злость и неполноценность альфонс решил выместить на пленных рабынях прима-балеринах без трусов (так полицейский палач - от которого ушла жена к торговцу мороженным, Олимпийскому чемпиону по керлингу - избивает студентку-продавщицу марихуаны).
  Альфонс сбегал к продавцу мороженого, выпил с ним водки "Гжелка", набрал в банку льда для сохранения донорских органов, и - с мясницким ножом в зубах (Ремба! Истинный Ремба - с медалью Конгресса США) влез в свой фургон.
  Надеялся освежевать прима-балерин, вырезал бы их органы, заморозил и переправил в Турцию на продажу богатым хлебопёкам.
  Но вместо балерин наткнулся на балеронов.
  Рабочие парни увидели красивого, вылизанного - медведь-шатун его парикмахер - альфонса, обрадовались, схватили его за мошонку и втащили в фургон, отогревали дыханием и целовали в дрожащие губы, сопрели - наивные труженики Большого Города.
  Альфонс Волков прислонился к горячей стене, закрыл глаза, представлял себя тестом в печке, и из куска теста Природа лепила грудастую прима-балерину с наивными лазурными очами-вишенками.
  Губы (костровые) альфонса - когда освобождались от поцелуев - двигались в такт песенке:
  
  - Что во мне рокочет, что в кишках грохочет?
  Кто трогает мои ягодицы?
  Думал, я, что со мной шесть прима-балерин!
  Понял теперь - среди насильников я один!
  
  Альфонс Волков схватил гаечный ключ, наклонился и... тут же умер под ударным натиском заляпанных рабочих - на стройке века так бы они трудились...
   Семеро прима-балерин, увидев корчи альфонса, прибежали к хореографу, подластивались, лизали его уши и шептали нежно - кусочек свежего ржаного хлеба не вздрогнет от шептаний красавиц:
  - Альфонс Волков издох, наёмные неумытые рабочие утробу ему перетянули корабельными канатами лжи!
  Нищий он, обманщик, не миллиардер, поэтому - не нужен истории Театра! - Прима-балерины весело плясали около автомашины, подмигивали хореографу, приглашали его в круг, чтобы он превратился в Солнце, а они - Планеты!
  Опытный народный балетмейстер загадочно улыбался, одаривал содержанок золотыми монетками, жалел их нестерпимо, до надутых щёк - так лягушечка надувается перед комариком.
  Поцеловал ближайшую прима-балерину - девушку с выдающимися достоинствами на грудной клетке - барханы в пустыне.
  Девушка задохнулась от солнечного счастья, подняла правую ножку выше головы, встряхнула породистой головкой и изумилась кротко, будто только что выиграла Марафонский Олимпийский забег по Африке:
  - Trawa płacze, kiedy tańczy na łące.
  Asflat płacze zachwycił baletynmi pod stopami i całe szczęście - z powodu swojego złota, drodzy sponsora!!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ДА
  
  
  
  
  
  МЫ ЛЮБИМ
  "ЛИТЕРАТУРНОЕ НАСЛЕДИЕ"!
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"