25. 2004/06/04 23:27
[ответить]
Спасибо, всем старавшимся!
Теперь мы с Андреем Заногой посмотрим может ли что-то пригодиться для работы. На мой взгляд это будет непросто, но эксперимент затянулся, пора его прикрывать. Понравившимся авторам, если их творения пойдут в дело, мы напишем.
Еще раз спасибо сообществу и "дорогому товарищу Мошкову" лично,
Владимир Липка.
24. Zorana (tanya-zor@rambler.ru) 2004/05/28 02:22
[ответить]
Було, чи ні? Палав теплом камін,
А я сиділа зручно на дивані.
Ти брав акорди тихі на гітарі
І їх складав біля моїх колін.
Грав - наче серце дарував:
Співали струни ніжно і красиво:
Поцілувала - крапелька дощу тремтлива.
Аж раптом злива ринула бурхлива.
Вуст електричний струм
З'єднав враз два магніти -
І ось тіла і руки міцно злиті
І чутно тільки стогін струн.
Я була золотою гітарою
Під натхненними пальцями майстра.
У польоті над морем ридала
Як сніжно-біда чайка:
А море дуже і лагідне
Обгорнуло руками-хвилями:
І в блакиті літала над хмарами
І від щастя і сонця квилила:
Мелодії хвилин тих не забути:
Камін палав, зітхала тиша,
Та ранок підступав все ближче:
Було: Минулих нот не повернути:
23. * (letojy@yandex.ru) 2004/05/26 22:09
[ответить]
В ветхой серой комнатке на последнем этаже старинного пятиэтажного дома, сохранившего трещины-следы еще после Великой Отечественной Войны, в углу без обоев стояла Она. Она, одинокая и печальная. Грустно смотрела на окружающую ее мебель, вспоминая былые времена. Она помнила Его, когда он прикасался к Ней. Нежно и всегда осторожно:
Придаваясь этим воспоминаниям, она забывала всю боль и все время, которое разбило ее, как гроза разбивает деревья. Около двадцати лет назад она была молода и красива. Она ловила взгляды восхищенных поклонников, которые слушали ее. Слушали, как Богиню. Слушали и ловили каждый отзвук. Их разрывало на части от Нее. Какое блаженство разбивать сердца! Какое блаженство вырывать душу! Какое чудовищное удовольствие ловить капли от слез:
Прошло время. Первый удар пришелся по тонкой шее, уже успевшей огрубеть от частых прикосновений. Ей было больно. Больно чувствовать, как грубый грязный ботинок ударяет со всей мощи и осколки Ее кожи разлетались в отдаленные углы еще не ветхой комнаты. Он давно не прикасался к ней, потому что Его больше не было. Был другой, который не видел в Ней ничего, кроме обычной шестиструнной гитары.
Сейчас Она давно не издает ни одного звука. Ни одной струны давно не держится на Ее изодранном грифе-шее. И ни одна душа не смотрит на нее с блаженством и желанием прикоснуться к ней:
Пройдет год и дом снесут. Ее душа будет вечно витать над жалким участком земли и издавать печальные звуки о былом счастье: Только счастье было не в восхищенных взглядах, не в разбивающихся сердцах, не в каплях слез: Счастье было в той музыке, в том единстве, которое создавали Он и Она.
Хочется верить, что есть те безумцы, которые могут соединиться с инструментом воедино. Хочется верить, что музыка, настоящая, искренняя, заставляющая останавливаться на месте и думать, еще жива. Хочется верить, что в музыке - душа. Хочется верить, что безумец не будет безумен без своей половины: Хочется верить, что половина не сможет быть половиной никому, кроме безумца. Хочется верить, что музыка способна дышать сквозь струны, к которым прикасается безумец.
22. * (letojy@yandex.ru) 2004/05/26 22:09
[ответить]
В ветхой серой комнатке на последнем этаже старинного пятиэтажного дома, сохранившего трещины-следы еще после Великой Отечественной Войны, в углу без обоев стояла Она. Она, одинокая и печальная. Грустно смотрела на окружающую ее мебель, вспоминая былые времена. Она помнила Его, когда он прикасался к Ней. Нежно и всегда осторожно:
Придаваясь этим воспоминаниям, она забывала всю боль и все время, которое разбило ее, как гроза разбивает деревья. Около двадцати лет назад она была молода и красива. Она ловила взгляды восхищенных поклонников, которые слушали ее. Слушали, как Богиню. Слушали и ловили каждый отзвук. Их разрывало на части от Нее. Какое блаженство разбивать сердца! Какое блаженство вырывать душу! Какое чудовищное удовольствие ловить капли от слез:
Прошло время. Первый удар пришелся по тонкой шее, уже успевшей огрубеть от частых прикосновений. Ей было больно. Больно чувствовать, как грубый грязный ботинок ударяет со всей мощи и осколки Ее кожи разлетались в отдаленные углы еще не ветхой комнаты. Он давно не прикасался к ней, потому что Его больше не было. Был другой, который не видел в Ней ничего, кроме обычной шестиструнной гитары.
Сейчас Она давно не издает ни одного звука. Ни одной струны давно не держится на Ее изодранном грифе-шее. И ни одна душа не смотрит на нее с блаженством и желанием прикоснуться к ней:
Пройдет год и дом снесут. Ее душа будет вечно витать над жалким участком земли и издавать печальные звуки о былом счастье: Только счастье было не в восхищенных взглядах, не в разбивающихся сердцах, не в каплях слез: Счастье было в той музыке, в том единстве, которое создавали Он и Она.
Хочется верить, что есть те безумцы, которые могут соединиться с инструментом воедино. Хочется верить, что музыка, настоящая, искренняя, заставляющая останавливаться на месте и думать, еще жива. Хочется верить, что в музыке - душа. Хочется верить, что безумец не будет безумен без своей половины: Хочется верить, что половина не сможет быть половиной никому, кроме безумца. Хочется верить, что музыка способна дышать сквозь струны, к которым прикасается безумец.
21. (sonia_mordux@mail.ru) 2004/05/24 21:44
[ответить]
Эпизоды из жизни гитары.
ФАНАТКА
Она появилась на цыпочках из-за кулис, как только техники ушли курить. Осторожно переступая через провода, она пробежала мимо больших динамиков, бросила боязливый взгляд в темный зал - и повернулась ко мне, не в силах оторвать взгляд.
Ее руки потянулись к грифелю, но она боязливо отшатнулась, услышав голоса за занавесом. Отступила к кулисам, смешно встряхнув двумя длинными хвостиками на голове.
Каждой струной я чувствовала наступившую тишину. Девушка замерла на грани темноты и приглушенного света.
Убедившись, что никто ее не видит, она быстро вернулась ко мне и уверенно взялась за грифель, прижав все струны. Неумелые, слабые руки не спеша перекинули ремень через плечо.
Приладившись к струнам, пальцами левой руки она нащупала простейший аккорд. А потом, зажмурив глаза, принялась почти бесшумно трогать мои струны, меняя аккорды вслед мелодии, которую она тихо-тихо напевала.
Мне часто доводилось иметь дело с этой мелодией - совсем в другом виде, в другой аранжировке, в компании других инструментов, в чужих уверенных руках. Только такого непосредственного чувства мне, концертной гитаре, никогда не доводилось переживать.
Ведь я переживаю то же, что и перебирающий мои струны.
Ее спугнули шаги, и она, не успев сбежать за кулисы, прямо со сцены спрыгнула в зал. Я волновалась за нее до самого начала концерта.
Два часа спустя, изнемогая от духоты и звукового зноя, я впервые ослушалась своего легендарного босса.
Когда его руки хотели выложить соло, я чуть ослабила струны, и звук вышел совсем другой - искренний, неумелый, неподходящий к концерту.
Только впервые с начала концерта я почувствовала ее взгляд, устремленный на меня, а не на босса.
19. (akozy@yandex.ru) 2004/05/20 18:32
[ответить]
>>18.Зоолюб
>>>17.Гайворонский Федор
>>Извив фольговой пробки
>>Ты скручиваешь нежно
>>Сивушный дух приятный
>>Плывет в немую высь
>>Качнулся друг Ахматов
>>Большой и очень пьяный
>>
>>Как здорово, что все мы здесь,
>>Сегодня нажрались...
>>
>>За тех поднимем стоя,
>>Кто потонул в запое
>>За тех, кто не проснулся
>>Разбитым, на заре
>>Их недопитой водкой
>>Мы каждый день наполним
>>
>>Как здорово, что все мы здесь
>>Сегодня нажрались...
>>
>
>Это замечательно, только меня от этого мотива сразу в блёв так и бросат.
А я знаю. И все таки, здорово, что мы нажрались ....
18. (zoophyl@yandex.ru) 2004/05/20 09:34
[ответить]
>>17.Гайворонский Федор
>Извив фольговой пробки
>Ты скручиваешь нежно
>Сивушный дух приятный
>Плывет в немую высь
>Качнулся друг Ахматов
>Большой и очень пьяный
>
>Как здорово, что все мы здесь,
>Сегодня нажрались...
>
>За тех поднимем стоя,
>Кто потонул в запое
>За тех, кто не проснулся
>Разбитым, на заре
>Их недопитой водкой
>Мы каждый день наполним
>
>Как здорово, что все мы здесь
>Сегодня нажрались...
>
Это замечательно, только меня от этого мотива сразу в блёв так и бросат.
:)))
17. * (akozy@yandex.ru) 2004/05/18 18:47
[ответить]
Извив фольговой пробки
Ты скручиваешь нежно
Сивушный дух приятный
Плывет в немую высь
Качнулся друг Ахматов
Большой и очень пьяный
Как здорово, что все мы здесь,
Сегодня нажрались...
За тех поднимем стоя,
Кто потонул в запое
За тех, кто не проснулся
Разбитым, на заре
Их недопитой водкой
Мы каждый день наполним
Как здорово, что все мы здесь
Сегодня нажрались...
16. (smalgin@NO4SPAMhotmail.com) 2004/05/08 05:13
[ответить]
Ум-ца-ца. Соло для гитары.
Инструмент - молодой человек бесфирменных форм.
Ум-ца-ца.
Играй, играй, умница.
Ум-ца-ца.
Олег Фёдорович всегда следит за правильной настройкой. К сожалению, постановкой пальцев приходится заниматься самой - а я в этом такая дура, такая дура... Вот опять:
Ум-ца-ца-сви-и-и-ип! Ум-ца-ца.
- Неправильно. Повтори-ка фразу с начала.
Это Олег Фёдорович. Приходится повторять. До конца урока еще пилить и пилить. Верно говорят, струны - это ненадолго, а исполнитель - навсегда. Трудновато, правда.
Ум-ца-ца.
Однажды я почти сломалась. Было ужасно стыдно и больно. Пол оказался отвратительно твёрдым, остался шрам. Но об этом лучше не думать, потому что... да всем понятно, почему.
Ум-ца-ца.
Глупости, что я его не выбирала. Выбирала. С другой стороны - а уверена ли я, что не толкнула меня какая-нибудь романтическая глупость, а-ля любовь, анданте ажитато. Встреча была, как обычно. То есть как в бюро знакомств, новомодным нынче образом - пять минут разговора, пять минут уединения - и он ваш. Или не ваш, это уж как получится.
Ум-ца-ца.
УМ-ЦА-ЦА!
- Не так натужно, не надо. Повтори-ка ещё разок с третьей цифры.
Олег Федорович - самый лучший. Я бы, наверное, в него влюбилась, если бы не. Да-да, если бы не. Ум и рассудок - две вещи неподвластные моей натуре. Я таю под его руками, но остаюсь чужой и прохладной.
Ум-ца-ца.
Следить за постановкой пальцев. Следить за постановкой пальцев.
Ум-ца-ца.
А потом? Потом ничего особенного не было. Это только кажется, что всё по-другому. Он не изменился, не изменюсь и я. Поздновато уже меняться, в нашем-то возрасте. Но он всё-таки любит меня. Ходит вот к Олегу Фёдоровичу, уроки берёт. Мог бы забыть меня, жить в одной комнате - а я в другой. Пылью бы в конце концов покрылась, как спящая красавица.
А этот - пытается как-то сосуществовать. Материт меня, правда, про себя то и дело. Ну хотя бы не бьёт. Так и живём помаленьку, от урока к уроку.
Ум-ца-ца.