Марч Уильям. Частное письмо

Уильям Марч

ЧАСТНОЕ ПИСЬМО

Гамбург, Германия

17 декабря 1932 г.

Уважаемый господин Тайлер!

На прошлой неделе я написал и отправил вам с судном "Манхеттен" длинное служебное письмо с запрошенной вами информацией о причалах, условиях лоцманской проводки в порт и из порта, найме буксира, стивидорных ставках и тому подобной. Вы уже получите его к тому времени, когда до вас дойдет письмо, которое я пишу сейчас. Если же я пропустил какой-то из интересующих вас пунктов, или если любая часть моего сообщения оказалась недостаточно подробной, пожалуйста, известите меня, и я незамедлительно пошлю дополнение.

Как вы, вероятно, помните, вы также просили меня сообщать вам частным порядком свои личные впечатления об этой стране, что я и намерен теперь сделать. Я долго обдумывал, как это исполнить, и решил, что проще всего описать небольшой случай, происшедший недавно вечером в одном кафе.

Прежде всего, хочу повторить, что люди, которые, по вашему мнению, должны стать здесь нашими представителями, весьма распорядительны и охотно со мной сотрудничают. Особенно большую помощь оказал мне директор агентства, герр Фолькер, Он умен и хорошо образован. Несколько дней назад он пригласил меня отобедать с ним, а затем сходить с ним в оперу, что я и сделал. После этого он предложил зайти в известную ему пивную, куда мы отправились. Когда мы пришли, пивная была уже полна народа, и в основном это были штурмовики в форме. Не стану рассказывать здесь, кто они такие, потому что уже писал об этом в своем первом письме под заголовком "Политическая ситуация и взгляд на будущее", к которому отсылаю вас.

Итак, герр Фолькер и я спустились к бару в подвале, заказали напитки и разговаривали. Мы говорили по-английски, обсуждал дела и разные вещи вообще, и сперва я не обратил внимания, что группа штурмовиков подошла и окружила нас, загородив от других посетителей бара.

Короче говоря, главный в группе тронул меня за плечо и сказал, что теперь я в Германии, и пока я в Германии, то должен говорить по-немецки или молчать. В действительности, многие немцы на севере Германии хорошо говорят по-английски, потому что английский преподают в школах восемь лет, и этот тип, конечно, тоже говорил по-английски. Я повернулся и осмотрел его компанию, но они только напряглись, выпятили грудь и нахмурились, как артисты в опере, откуда мы пришли. Я не был уверен, что правильно понял его и переспросил:

- Вы ко мне обращаетесь?

Главный ответил голосом, дрожащим от гнева:

- Повторяю в последний раз. Находясь в Германии, вы должны говорить по-немецки, а если не знаете этого языка, то молчите! Теперь ясно? Оскорблений от иностранцев мы больше не потерпим!

Тогда я был уверен, что герр Фолькер и компания меня разыгрывают. Вы понимаете, что я имею в виду - как иногда на обеде Транспортной ассоциации подначивали Оскара Уилкоксона? Помните, вдруг в столовую, еще до выступлений, ворвалась девица с младенцем на руках и спросила, есть ли здесь человек по имени Оскар Уилкоксон, и когда распорядитель ответил, что он здесь, она потребовала, чтобы он женился на ней, как обещал, и дал имя ребенку.

Все обалдели, кроме самого Оскара, и разразились общим хохотом, а Оскар всё пытался объяснить, что кто-то незаконно воспользовался его именем, потому что он никогда прежде не видел этой женщины. Но мы с подружкой хорошо разучили роль, и чем упорнее Оскар пытался объясниться, тем больше запутывался. Я тогда подумал, что если бы такую штуку подстроили мне, я бы спорить не стал и тут же признался бы, что я отец ребенка, но не могу быть уверен, что эта женщина - его мать, потому что на тропинке за ЦРУ в Лэнгли, где мы встретились, было темно, как в пещере.

Когда штурмовик произнес свои слова об английском языке в Германии, это было так смешно, что я готов был расхохотаться во весь голос, но что-то удержало меня. Я решил подыграть им, и сделать вид, что принимаю всё в серьез. Поэтому я сказал с каменным лицом: "Господа, вы хотите, чтобы кто-то поверил, что вы настоящие немцы, но вы совсем не немцы. Потому что если бы настоящий немец услышал то, что вы только что сказали, он бы закрыл свое лицо от стыда".

Я выждал немного и добавил: "Если бы вы были настоящими немцами, какими хотите себя представить, вы бы поняли, что поскольку я не немец, а американец, я не могу соображать так быстро, как вы. Вы бы знали, что американцы не обладают вашим уровнем культуры и не наделены от природы вашими сильными сторонами. Американцы тугодумы и лишены вашей способности к языкам". Я вздохнул и отвернулся к герру Фолькеру, как если бы вопрос, насколько он касался меня, был закрыт.

Мой ответ, похоже, ошарашил штурмовиков, и они сгрудились на другом конце стойки бара. Немецкий у меня не на высоте, но я понимал почти всё, что они говорили между собой. Суть сводилась к тому, что я был прав, а они неправы, и что хотя я был иностранцем, взгляды у меня верные. Я дал им поговорить, а затем внезапно развернулся и выложил: "Настоящий немец не может ожидать от тех, кто ниже него, таких совершенств, какими обладает он сам. Я полагал, что теперь это общеизвестная истина".

Я произнес эту фразу быстро строгим голосом. Штурмовики распрямились и, пока я устраивал им разнос, стояли по стойке смирно. Я завершил свою речь словами: "Понимаете, если бы вы были настоящими немцами и верили в свою миссию, вы не стали бы унижать меня перед моими друзьями. Вы не сделали бы этого ни в коем случае! Напротив, вы подошли бы ко мне, как наставники, и сказали: `Разрушите мне научить вас нашему прекрасному языку. Позвольте объяснить вам, как чудесно устроена наша жизнь'". Я чуть подождал и продолжил, опечаленно: "Нет, вы не настоящие немцы. Вы ими притворяетесь. И, пожалуйста, уйдите отсюда, пока я не утратил последние из моих иллюзий".

Я легонько толкнул Фолькера локтем и подмигнул из-под руки, но он только поднял глаза и взглянул на меня поверх бокала. Тут на глазах старшего штурмовика навернулись слезы. Он многословно извинился передо мной и предложил угостить пивом, подтверждая, что всё в порядке, но я решил протянуть игру и показать, что так просто меня не улестить. Наконец, я уступил, позволил ему угостить себя и сам в благодарность заказал ему пиво. Я подумал, что сейчас розыгрыш закончится, и все станут со смехом объяснять мне свою шутку, но ничего такого не случилось, и я почувствовал себя несколько неловко.

Вскоре герр Фолькер и я поднялись, чтобы покинуть бар, и когда мы вышили, герр Фолькер стал извиняться на этот неприятный случай, и что он бы его не допустил, если бы только мог. Он сказал, что в его глазах я проявил редкое присутствие духа, возразив штурмовикам откровенно и не теряя достоинства, и не стал изворачиваться и лебезить перед ними. Я был так изумлен его словами, что застыл на месте и спросил его:

- Неужели вы восприняли мои слова в прямом смысле? Вы - разумный и образованный человек? Неужели вы приняли их всерьез?

И, клянусь вам, мистер Тайлер, герр Фолькер распрямился и надменно спросил:

- Почему вы решили, что я не воспринял ваших слов в прямом смысле? Всё, что вы сказали, было логично и совершенно правильно.

Мистер Тейлор, мне приходилось читать в книгах, что у героя похолодело в груди. Прежде я никогда не воспринимал эти слова буквально и думал, что это просто полюбившееся писателю выражение, но сейчас я знаю, что оно верно. Именно это я ощущал, пока шел рядом с герром Фолькером до остановки такси ни углу, где я один сел в машину и вернулся в отель.

Возможно, в этом случае не было ничего необычного, но он показался мне очень значительным. Что-то назревает в этой стране, и это так же верно как то, что ваш рост больше одного фута. Я пока не могу понять, что это, но знаю, что это нечто ужасное.

Видите, какое длинное получилось письмо? Вы, я думаю, получите его на Рождество, поэтому позвольте мне воспользоваться случаем, чтобы пожелать вам счастливого праздника и благополучия в Новом Году. Люди здесь отмечают Рождество с размахом. Они собираются в компании, поют песни о малютке-Христе и оплакивают тех, кто дорог их сердцу и кого больше нет с ними. Это время любви, добрых помыслов и возрождения старых привязанностей - так, во всяком случае, объяснил мне герр Фолькер. Он пригласил меня в знак особой признательности провести день в лоне его семьи, чтобы я своими глазами увидел, что такое настоящее немецкое Рождество; но я выразил ему свои сожаления, сославшись на неотложные дела, которые требуют моего присутствия в Париже именно в этот день. Сказать вам правду, мистер Тайлер, все они здесь меня немного пугают - в них столько сентиментальности и гнева.

С наилучшими пожеланиями, я вновь поздравляю вас с Праздником, и остаюсь,

Преданный Вам,

Роберт Мак-Интош

* * *

Перевел с английского Самуил Черфас

Personal Letter

The collected short stories of William March

Trial Balance

Оставить комментарий © Copyright Марч Уильям (перевод: Черфас Самуил) (scherfas@012.net.il) Размещен: 14/09/2014, изменен: 14/09/2014. 9k. Статистика. Статья: Проза, Переводы Уильям МАРЧ Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: В начале 1930-х годов американец, находящийся в деловой поездке в Германии, пишет своему шефу частное письмо о впечатлениях, которые на него произвело общество этой страны.

Марч Уильям : другие произведения.

Частное письмо