Я бы не трогал Александра Зиновьева (некоторые его книжки, по-
моему, повлияли на меня существенно положительно в своё время --
на среднем этапе моего интеллектуального развития), но пропутинс-
кие горе-имперцы что-то стали встраивать этого писателя в свои
идеологические конструкции, а это не могло не побеспокоить мой
чутко дремлющий скепсис. Забавно, что пока Зиновьев был жив и по-
ка у кремляди не начались новые тёрки с Западом, в официозе писа-
нина Зиновьева оставалась невостребованной, а тут вдруг НА тебе.
Даже некий "Зиновьевский клуб" сварганили. И даже "Биографический
институт Александра Зиновьева".
* * *
Итак, Александр Александрович Зиновьев (1922-2006). Поехали.
* * *
Папа титана -- маляр Александр Яковлевич Зиновьев -- возможно,
еврей. Это не преступление, разумеется, а лишь нюанс, который
надо учитывать, иначе некоторые вещи в жизненном пути сабджекта
окажутся менее понятными. Скажем, революционистость Александра
Александровича. В антисемитских высказываниях Зиновьев замечен не
был -- и вообще к еврейской теме он на людях интереса не прояв-
лял, похоже, -- но это с еврейством только коррелирует, а не
доказывает наличия оного. Вполне возможно, что Зиновьев не впуты-
вался в "еврейский вопрос" единственно из карьеристских соображе-
ний: такое тоже бывает.
Имя "Зиновий" -- отнюдь не еврейского, а очень даже греческого
происхождения: означает "рождённый Зевсом" (или всё-таки ОТ
Зевса?!). Надо думать, развитию мании величия фамилия "Зиновьев"
скорее способствует, чем препятствует. Особенно в сочетании с
именем "Александр".
* * *
Зиновьев ("Завтра", 1993, ? 2):
"Для меня, например, до сих пор нет ничего ненавистнее собст-
венности, хотя и живу на Западе."
Про подозрительность выражений типа "ничего нет ненавистнее" у
как бы философов я уже говорил при разборе записок некого Канет-
ти. К примеру, у меня НЕТУ мерки для точного определения силы
своих ненавистей с целью последующего выявления среди них самой-
самой, а у Зиновьева, надо думать такая мерка есть, только он
жмётся: молчит о её устройстве, чтоб я её тоже не применил.
Википедия:
"С 16 лет был убеждённым антисталинистом, участвовал в неболь-
шой студенческой террористической группе, целью которой было
убийство Сталина. Группу так и не разоблачили, однако о его вы-
ступлениях, критикующих советский режим, в частности, коллекти-
визацию, донесли, за что он был подвергнут психиатрической экс-
пертизе и в конечном итоге исключён из комсомола и из МИФЛИ."
Возможно, это так и было, но выглядит анахронично: режимкрити-
керы стали рассматриваться как предполагаемые психически больные
только при Хрущёве, а при Сталине их просто отправляли в лагерь,
да и то лишь если не требовалось разоблачить заговор к очередной
годовщине Октябрьской революции, а план по ликвидациям уже был
выполнен. Можно предположить, что следователи НКВД, вообще-то
привычные к обделывающимся от страха, увидели в поведении Зиновь-
ева ТАКОЕ, что решили, что у него и в самом деле далеко не все
дома. Действительно, чтобы в 1939 г. болтать о Советской власти
лишнее, тем более мечтать коллективно вслух о покушении на
Сталина, надо быть каким-то шибко особенным: больным на голову,
гениотом, просто олигофреном или хотя бы только что вышедшим из
леса.
(Мне возразили:
"В психушки помещали и при Сталине. Рекомендую ознакомиться
судьбой Револьта Ивановича Пименова. Он написал обширные мемуары,
весьма откровенные."
ПСИХОВ помещали в психушку и при Сталине. Я этого не отрицаю.
Иногда ошибались, наверное. Иногда по ходатайству или из жалости
отправляли лечиться тех, кого в общем-то надо было в лагерь или к
стеночке. Основной поток был в лагерь, потому что рабочая сила на
лесоповале и т. п. требовалась. Если антисоветчика отправили при
Сталине в психушку, этот антисоветчик наверняка был реальный
псих. Можно быть психом и при этом успешно заниматься математи-
кой и пр. И интересные мемуары вдобавок писать.
И, кстати, Зиновьев при Сталине таки не попал ни в психушку, ни
в лагерь.)
* * *
Из доклада Андропова в ЦК в 1978 году:
"Имеющиеся в Комитете госбезопасности материалы свидетельствуют
о том, что вся деятельность ЗИНОВЬЕВА является противоправной и
есть юридические основания для привлечении его к уголовной ответ-
ственности. Однако эту меру пресечения антисоветской деятельности
ЗИНОВЬЕВА, по нашему мнению, в настоящее время применять нецеле-
сообразно по той причине, что, по заявлению ряда лиц, близко
знающих ЗИНОВЬЕВА, он ранее лечился от алкоголизма, психически
неуравновешен, страдает манией величия. Эти обстоятельства могли
бы (в случае привлечения ЗИНОВЬЕВА к уголовной ответственности)
послужить причиной для признания его судом психически больным с
направлением на принудительное лечение. С учетом развязанной на
Западе кампании вокруг психиатрии в СССР эта мера пресечения
представляется нецелесообразной."
* * *
О мании величия (мания самоуничижения, кстати, тоже встречает-
ся -- и лечится -- а насчёт мании "золотой середины" психиатри-
ческие источники пока что помалкивают -- и, по-моему, напрасно).
Как ни крути, люди существенно различаются...
- задатками;
- развившимися способностями;
- творческими и т. п. достижениями;
- социальным статусом;
- степенью соответствия между личными качествами и творчески-
ми и т. п. достижениями, с одной стороны, и социальным
статусом, с другой.
Нельзя ведь сказать, что общество стремится развить задатки
каждого до как можно больших общественно-полезных способностей,
предоставить каждому возможности для наибольшего использования
этих способностей, а позже как можно адекватнее воздать каждому
за заслуги. На самом деле люди в основном стремятся получше
устроиться самим и устроить своих потомков -- независимо от
своих и потомочьих способностей -- и попутно при случае нагадить
конкурентам. Если они кому-то помогают в карьере, то чаще исходя
из расчёта на непосредственные личные выгоды, а не ради общего
блага. Как им ни внушай, что так поступать -- неправильно,
нестратегично, инстинкты всё равно возьмут своё. Поэтому сплошь и
рядом оказывается, что кто-то недооценён и недоиспользован, а
кто-то взялся за то, чего не потянет, или получил незаслуженное.
Наверное, следует различать три варианта мании величия:
1) при очень высоком социальном статусе в обществе;
2) при невысоком социальном статусе, но при реально больших
способностях и/или заслугах;
3) при невысоком социальном статусе и завышенной самооценке.
Презрение к "низшим" и ревность к чужой славе характерны для
всех трёх вариантов. Для 1-го и 2-го характерно самолюбование,
для 2-го и 3-го -- раздражение на окружающих, на общество. Ука-
занные эмоции -- НОРМАЛЬНЫЕ компоненты психической дятельности,
а нездоровое в связи с ними возникает там, где заканчиваются
самокритичность и любопытство в отношении чужой критики драго-
ценного себя.
Вполне наслаждаться своей манией величия могут только маньяки
1-го типа, а для остальных она -- скорее средство получения
передышек между окунаниями в дерьмо социальных отношений.
Всякий способный человек не без амбиций балансирует на грани
мании величия: если он успешен, то может дать слабину по 1-му
варианту, а если не успешен, то по 2-му.
О 2-м варианте. Чем враждебнее обстановка, в которой пребывает
амбициозный индивид, тем больше вероятность его срыва в бред
собственного превосходства. Мания величия для такого человека
оказывается перебором в психической защите от недружественности и
обусловленных ею неудач. То есть, мания величия -- это что-то
вроде психической мозоли. Если какого-то способного человека
довели до мании величия, надо в разбираться в первую очередь
не с этим человеком, а с его окружением: возможно, ненормально
оно, а не он. Если окружение перестанет травмировать индивида в
связи с его стремлением к самореализации, его мания пройдёт.
Умные люди болезненно реагируют не на то, что им что-то не до-
сталось, потому что досталось лучшим, чем они, или хотя бы не
худшим, а на то, что вперёд вырываются заведомо более слабые,
зато скучковавшиеся с другими слабыми, которых много, тогда как
сильные в меньшинстве и вдобавок слишком увлекаются креативом и
т. п. вместо того, чтобы снюхиваться и интриговать.
Таким образом, наличие у Александра Зиновьева мании величия
говорит только о повышенной уязвимости его психики (а она повы-
шенно уязвима у большинства креативных людей) и о том, что он
пребывал в преимущественно недружественной среде.
Кстати, на появление признаков мании величия недружественная
среда реагирует ещё большей недружественностью, чем только усу-
губляет манию величия у творческого страдальца. Издёрганный окру-
жающими маньяк, чтобы снимать психическое напряжение, вынужден
прибегать к употреблению алкоголя...
Зиновьев -- интеллектуал не самого высокого уровня, но он на-
верняка был выше большинства успешно писавших и публиковавшихся,
не говоря уже о руководящих товарищах и основной массе трудящих-
ся. Отсюда его трения, его мания, его пьянство, его антисоветс-
кость, его эмиграция, его ресталинизация.
* * *
Википедия:
"Зиновьев -- один из основателей Московского логического кружка
(с 1952 года; туда также входили Б. А. Грушин, М. К. Мамардашвили
и Г. П. Щедровицкий)."
Последние два -- те ещё путальщики образованческой общственнос-
ти.
"В 1953 году вступил в КПСС."
Ой. Но, наверное, это было очень логично перед защитой канди-
датской диссертации.
"В 1954 году защитил кандидатскую диссертацию 'Восхождение от
абстрактного к конкретному (на материале "Капитала" К. Маркса)'"
Сомневаюсь, что идеологически нейтральная тема была в то время
совершенно непроходной. Потом, те, кого в СССР тошнило от марк-
систской демагогии, не шли в "философы". Значит, не тошнило. И я
весьма сомневаюсь в научной ценности диссертации с приведенным
выше названием.
"Как пишет О. Зиновьева, в 1968 году Зиновьев был снят с долж-
ности заведующего кафедрой логики в МГУ после истории с Юрием
Гастевым и Виктором Финном, которые были связаны с диссидентами,
а затем и лишён профессуры. Постепенно у него начались проблемы с
публикацией научных работ, и он стал писать публицистические
произведения и пересылать их на Запад. Статьи публиковались в
Польше и Чехословакии."
Обратим здесь внимание на год проявления зиновьевского свободо-
мыслия: 1968. Именно к этому году некоторые особо хитрозадые в
странах "социалистического лагеря" осознали, что есть возможность
выбивать в весьма заметные фигуры посредством диссидентства и не
попадать при этом в лагерь тюремного типа -- и ломанули стеной
на новую стезю. (Правда, я верю, что, к примеру, Андрей Сахаров
ломанул туда как гениальный дурачок, а не по расчёту больноватого
мозга.)
"А. А. Зиновьев был трижды женат."
Пусть комментирует это наш штатный эксперт по прибабахнутым
Григорий Климов.
"Картины Зиновьева выполнены в экспрессионистской и сюрреалис-
тической манере..."
Вырисовывается интеллектуально гиперактивный дегенерат с манией
величия и большим стремлением высунуться. Его диссидентство, ско-
рее всего, было вызвано появившимися затруднениями в академичес-
кой карьере, а те, в свою очередь, -- возможно, нехорошими момен-
тами в поведении на людях.
Зиновьев об СССР (1986, предисловие к "Иди на голгофу"):
"...я должен, к моему великому сожалению, признать, что моя
бывшая родина не заслуживает никакого морального уважения, что она
превратилась в воплощение подлости и пошлости коммунистической
тенденции эволюции человечества. В моей дальнейшей литературной и
научной деятельности я намерен сделать все зависящее от меня,
чтобы изображать советское общество без всякого снисхождения к
неким трудным обстоятельствам его истории. Эти обстоятельства
давно исчерпали себя. И привычка этой страны ко всеобъемлющей и
всепроникающей подлости стала ее подлинной натурой."
По-моему, тут он, как минимум...
1) мешает в одну кучу народ и социальную верхушку;
2) использует неудачные выражения ("бывшая родина", "моральное
уважение"), говорящие о поверхностности;
3) намекает на то, что по части мерзости советское общество много
хуже других обществ, что весьма спорно;
4) эмоционалит, как будто ему что-то только что прищемили;
5) проявляет нефилософскую категоричность ("не заслуживает
никакого...");
6) производит впечатление борзописца, выполняющего пропагандистс-
кий заказ, а не философа, ищущего истину.
Защитником советского коммунизма после 1991 года Зиновьев стал,
думаю, не столько по здравым честным соображениям, сколько из
стремления оригинальничать, противоречить и разоблачать. Потом, к
концу 1980-х ему, по-видимому, начало представляться, что и на
Западе не уделяется достаточного внимания его интеллектуальным
мегадостижениям.
По мнению Зиновьева, советское обшество было разрушено извне, а
само по себе оно бы выжило. Да, конечно, извне: очень неблагопри-
ятный для Советского Союза пример массовой возможности иметь
больше нужных вещей, больше жилплощади, больше разнообразнной
еды, больше всяких свобод, включая свободу таскаться по миру,
сформировался исключительно вне границ рабоче-крестьянского
государства. Запад обеспечил в первую очередь привлекательную
альтернативу. Его прочие подрывные поползновения были в сравне-
нии с этим почти ничто. К концу 1980-х десоветизации хотели в
значительной части и "низы", и "верхи": "верхи" -- потому что
мечтали жить, как западный привилегированный слой, а не как
советский.
* * *
Ещё демагогема от Зиновьева (см. интервью, взятое у него неким
Боровиком): пусть СССР был менее эффективен, чем Запад, в эконо-
мическом отношении, зато был эффективнее Запада в отношении
СОЦИАЛЬНОМ. И что же это за такая социальная эффективность? Мне
приходит в голову только следующие опережающие успехи советского
строя:
- в СССР основательнее осуществлялось подавление инакомыслия и
массовых протестов;
- в СССР была лучше система среднего образования (потому что
насчёт высшего уже можно спорить);
- в СССР была доступнее система элементарной медицинской помощи
(но не сложной);
- в СССР -- как и на животноводческой ферме -- было затруднитель-
но голодать и бомжевать: кусочек хлеба и место в общежитии или
на нарах находились для всех.
Чтобы говорить о социальной эффективности, надо для начала
разобраться в том, а что же обществу нужно. Далее, если бы СССР
был маленьким государством с нехваткой природных ресурсов, тогда
бы можно было, не вторгаясь в детали, допускать, что он был очень
эффективным в "социальном" отношении, но вот не выдержал неравной
борьбы с внешним врагом (бодаться с которым не было острой необ-
ходимости!). А ведь в действительности СССР имел самую большую в
мире территорию и огромную кучу населения на ней, но вот что-то
его зиновьевская "социальная эффективность" не бросалась этому
населению в глаза, потому что:
- был (и остался как тяжёлое наследие!) значительный дефицит
доступного качественного жилья;
- разнообразие еды для основной массы трудящихся оставляло желать
много лучшего;
- гарантированность минимума потребления на уровне не намного вы-
ше скотского при практической невозможности что-то существенно
прибавить себе через честный труд нейтрализовывала хозяйствен-
ную инициативу масс;
- сложился довольно замкнутый привилегированный слой, который и
сам толком рулить не мог, и другим не давал попробовать, а
проникновение в этот слой "снизу", хоть и было довольно возмож-
ным, но предварялось такой мировоззренческой кастрацией, кото-
рая обесценивала "свежую кровь";
- власти реально и существенно боялись вооружать собственный
народ -- хотя бы в целях повышения обороноспособности страны,
как это делается, к примеру, в Израиле: надо думать, имело
место мнение, что массы начнут отстреливать своих "слуг" и/или
сами себя -- по глупости; страх перед оружием в руках трудящих-
ся доходил до того, что в некоторых военных частях часовым не
выдавали патронов;
- власти реально и существенно боялись выпускать народ за
границу (трудящиеся могли прозреть и разбежаться, в лучшем
случае просто тратили бы дефицитную валюту), а народу туда
таки хотелось очень;
- подавление сложной свободной мысли вело к тому, что страна как
целое была не способна ни решать свои проблемы, ни хотя бы
адекватно их осознавать.
Скажем, создали Институт системных исследований -- советский
ответ на "ихнюю" Rand Corporation -- чтоб было кому суперпроблемы
разгребать, но в него набились битком сынки типа Джермена
Гвишиани и Егорки Гайдара, и работа там повелась соответственно.
В ранней молодости я по наивности ткнулся в эту кормушку один раз
со всякими своими тезисами, чтоб в аспирантуру пролезть, так со
мной там даже разговаривать не стали.
* * *
Противоречия в разновременных высказываниях индивида сами по
себе -- не грех, а скорее норма, неизбежность. Они отыщутся у
любого. Соль в том, ЧТО это за противоречия. Сначала "метания"
Зиновьева мне были симпатичны: человек ИЩЕТ, старается разви-
ваться, способен менять свои мнения под влиянием фактов, а не
чтобы подстроиться. Теперь я считаю, что он скорее всего лишь
"протестный электорат". Ему нравилось быть против. Правда, я как-
то тоже очень люблю возражать. Причины, думаю, три: во-первых,
возражение -- это худо-бедно конфликт, а у нормального человека
есть естественная потребность в упражнении своей агрессивности,
во-вторых, по мере накопления жизненного опыта развивается
убеждённость, что некоторые типы мнений у некоторых категорий
трудящихся почти наверняка оказываются ошибочными, в-третьих,
если всё время возражаешь и возражаешь, то развиваются соответст-
вующие навыки и складывается соответствующая привычка, так что
включение возражательного режима -- это впадение в обжитую
удобную мировосприятельную колею.
* * *
Некоторые считают, что критические "философские" и "социологи-
ческие" книжки Зиновьева писаны больше из тщеславия и ради денег
(наловчился клепать околонаучные идеологические тексты и сбывать
их "протестантам"), а не потому, что были неукротимые спасетель-
ские порывы в отношении России и человечества. Надо сказать,
элемент тщеславия и надежда на заработок присутствуют в наборе
мотивов почти у любого творческого человека, но есть различия
между людьми в весомости тех или иных побудителей. Но разбираться
с мотивами всегда сложно. Рискнём предположить, что мотивация
"нелогического "творчества у Зиновьева была приблизительно такая:
тщеславие: 30%
заработок: 20%
разряжение агрессивности: 30%
наслаждение творческим процессом: 10%
спасательский зуд: 10%
* * *
Ещё у меня сложилось впечатление, что Зиновьев -- немножко
шизоид (не путать с шизофреником): слишком уж он серьёзный в
трудах своих и со слишком серьёзным отношением к себе и своим
текстам.
* * *
В русскоязычных патриотических источниках квалифицируют Алек-
сандра Зиновьева как "одного из крупнейших отечественных мыслите-
лей ХХ века", но сначала надо определиться, кого считать "крупным
мыслителем". Автором нескольких популярных книг (не совсем
бестолковых) по актуальным вопросам Зиновьев был, это да. А вот
мыслителем...
Если человек много думает на общие темы, надуманное записывает,
а то и публикует, то он ещё не мыслитель. Мыслителя надо отлич-
ать от беллетриста, журналиста, пропагандиста, интеллектуального
позёра, графомана и т. п. У мыслителя должны быть 1) новизна
высокого уровня сложности, 2) научная корректность, то есть акку-
ратность в таких вещах, как степень уверенности в утверждаемом и
различение теории и гипотезы. При каждом своём заявлении указы-
вать степень своей уверенности в нём -- дело хлопотное, но при
ключевых заявлениях это очень кстати.
К примеру, рассмотрим у Зиновьева следующее ( "Постсоветизм"):
"Сталин был адекватен историческим условиям до известного
предела. Он сыграл свою историческую роль лучше, чем кто бы то ни
было, ЛУЧШЕ СЫГРАТЬ ЕЕ БЫЛО НЕВОЗМОЖНО. Закончилось это победой в
войне и затем ситуацией в первые послевоенные годы."
Из этого следует, что 1) массовые репрессии и вымаривание людей
в лагерях были либо более-менее правильно организованными процес-
сами либо социальной "стихией", которую даже Сталин не смог взять
под контроль; 2) кошмар 1941-го года, предопределённый решениями
Сталина, был результатом управленческих ошибок, которые почти не-
избежны, а не обусловился проводимой Сталиным политикой в целом.
Лично мне эти следствия представляются абсурдными.
Поэтому получается, что Александр Зиновьев -- скорее не мысли-
тель, а оригинальничающий интеллектуальный позёр с хорошей науч-
ной базой и очень неплохим уровнем общей культуры, сформированным
в ужжжасных советских условиях.
Если выражаться точнее, то "формула Зиновьева" выглядит где-то
так:
интеллектуальное позёрство: 35%
литературная месть: 15%
пропаганда: 10%
пророчествование: 10%
мыслительство: 20%
графомания: 10%
Разумеется, эта формула приблизительная: усреднённая -- и толь-
ко для тех текстов, какие я у него читал.
Интеллектуальное позёрство -- это когда индивид старается де-
лать -- в ущерб истине -- такие заявления, какие привлекут к нему
больше благожелательного внимания и выставят его более значитель-
ным автором.
Пророчествование -- это когда индивид интуичит и потом некри-
тично относится к тому, что наинтуичивается, -- на том основании,
что ему открывается свыше или что его могучее подсознание якобы
заслуживает особого доверия.
Остальное, вроде, понятно без определений.
* * *
Я думаю, что в ре-советизации Зиновьева основную роль сыграло
то, что к концу 1980-х он успел НАЖРАТЬСЯ Западом под завязку --
в отличие от подавляющего большинства "гомосоветикусов" -- буду-
щих самозабвенных разрушителей собственной империи, видевших этот
Запад только в кино и сильно подозревавших, что действительность
ещё лучше. Впрочем, для людей передастическо-потреблядско-вырож-
денческого склада оно так и было -- и есть.
* * *
Зиновьев как беллетрист. Вольфганг Козак о "Зияющих высотах":
"В абстрактно обрисованных, совершенно схематичных персонажах
порой легко узнаются фигуры современников, послуживших прообраза-
ми. Сквозного действия нет. Многочисленные непристойности в
тексте действуют отталкивающе."
Лично я до непристойностей там не дочитался, потому что стало
скучно гораздо раньше.
О значимости логических изысканий Зиновьева. В "Логику науки"
(1972) я в своё время заглядывал. Научным работникам нелогическо-
го профиля я её порекомендовать не могу: методологически она их
никак не усилит. Но и не разрушит естественных мыслительных навы-
ков, если в неё не вчитываться. Там какие-то манипуляции с мате-
матическими формулами, должные якобы моделировать процесс работы
научной мысли, но на самом деле являющие самостоятельную "жизнь"
формальной системы, как-то связанной с реальностью только в своих
истоках.
В логике Зиновьев был великий специалист, вот только несколько
опоздал родиться, и самое нужное и сильное там наворочали до
него. Революции он в этой научной области не сделал, а лишь
насовершал интеллектуальных подвигов в каких-то понятных только
специалистам частностях сомнителной практической значимости.
В изучении устройства научного знания более весомы, чем Зиновь-
ев, более удобоваримы для неспециалистов -- и даже достойны хоть
каким-то краем попасть в базовый набор представлений любого обла-
дателя так называемого высшего образования -- следующие исследо-
ватели:
Карл Раймунд Поппер (1902-1994),
Томас Сэмюэл Кун (1922-1996),
Имре Лакатос (1922-1974),
Пол Карл Фейерабенд (1924-1994).
Можно обратить внимание, что все эти исследователи, кроме Поп-
пера, -- ровесники Зиновьева, так что к их достижениям он отно-
сился, надо полагать, особенно ревниво, а их превосходство над
собой, следует думать, списывал на неблагоприятность социальных
условий, в каких приходилось работать, и отсюда формирование его
острой неприязни к Советской власти в 1960-х (это я интуичу, но
-- самокритично). Советская власть таки мешала работать головой
даже в области теории науки (надо ведь было марксистскую диалек-
тику всюду впихивать), так что Зиновьева, как говорится, можно
понять и простить.
* * *
О социологических умопостроениях Зиновьева. Он просёк, какими
дожны быть апломбные профессорские книжки на общие темы, чтобы
пользоваться популярностью у образованцев, любящих заморачиваться
на темы, которые им не по интеллектуальным зубам: выстраиваешь
оригинальную модельку, более-менее натягиваемую на реальность, и
далее эрудированно трындишь о ней страницах на трёхстах, не свя-
зывая себя обязательством хоть что-то обосновать (не доказать,
ладно: полностью надёжные доказательства -- только в математике)
корректным научным образом, а главное -- сделать существенные
практические выводы.
"Социологические" труды Зиновлева имеют не научный, а философс-
ко-идеологически-пропагандистский характер. Называть Зиновьева
социологом -- это неправильно: он -- "социальный философ".
Из комментариев к первому наброску этой статьи (18.05.2016):
"Ну, он скорее моралист и памфлетист, бичеватель советских
нравов, да и там всё довольно поверхностно. Читать его всерьёз
можно было только в определённый момент - когда люди накопили
много злобы и желчи от невозможности влиять на происходящее или
хотя бы выражать свои чувства. Как только стало возможно
обсуждать советскую или какую-либо другую действительность
открыто и серьезно, Зиновьев быстро сошел на нет. Хотя некоторые
его выпады, особенно в адрес интеллигенции, не утратили
актуальности и сейчас, но это из области нравов."
* * *
По состоянию на 16.06.2016 в немецкой и английской википедиях
информация о Зиновьеве -- скромненькая, в польской, итальянской,
испанской википедиях минимальная. В эстонской, японской и шведс-
кой она ещё меньше, во французской, чешской, болгарской её нет
вообще. Я это понимаю так, что нигде, кроме России, культурно
значимым явлением Зиновьев не стал: не потому, что он -- запатри-
отствовавший русский (Солженицын -- как бы тоже русский и тоже
запатриотствовал после падения СССР), а потому что прозу писал
занудливую, "философию" -- недостаточно мутную, а "логику" --
слишком специальную. Кстати, к Солженицыну Зиновьев, наверное,
больше всего славу и ревновал. Думаю, и в как бы сталинистах
Зиновьев под конец оказался частично из стремления что-то сделать
в пику Солженицыну.
По уровню новизны и значимости натворённого в области идей
Александр Зиновьев стоит как минимум на ступень ниже таких фигур,
как Исаак Ньютон, Готфрид Вильгельм Лейбниц, Чарлз Дарвин, Нико-
лай Лобачевский, Дмитрий Менделеев: Зиновьев не причастен ни к
порождению новой мыслительной парадигмы, ни к основанию новой
научной области, ни хотя бы к решению важной научно-практической
проблемы.
Кстати, по состоянию на 16.06.2016 в русскоязычной википедии,
в которой уже чего только нет, начисто отсутствовала статья
"логика науки": может быть, потому, что спецы по логике науки
брезгуют википедией, а может, и потому что логика науки очень
мало кому интересна и ещё менее кому полезна. А жаль: толковое
представление об устройстве научного знания многим не помешало
бы.
* * *
Главное о Зиновьеве: вне своей логики он не конструктивен. Об-
читавшись Зиновьева, можно прийти к выводу, что куда ни кинь --
всюду клин: западнизм существенно дефективен, а социализм так и
вовсе чёрт знает что. Вот, скажем, Иван Солоневич, тоже грызун
советского социализма, -- тенденциозен и жлобаст, но у него хотя
бы есть развёрнутое практическое предложение (пусть и негодное):
"народная монархия". А у Зиновьева -- НИЧЕГО. Написал он, правда,
книгу "Идеология партии будущего" (2003), но в ней только рассуж-
дения о том, какой эта новая идеология должна быть. Кстати, моде-
ралистический подход в его требования аккурат вписывается. И
вдобавок моя книга "Модерализм: идеология новой цивилизации"
лежит в сети с 2001 года примерно. То есть, "предтеча" немножко
опоздал со своими рекомендациями. Совсем чуть-чуть.
* * *
Данная статья про Александра Зиновьева написалась как-то быстро
и легко, хотя замысел отнюдь не вынашивался годами (разве что
где-то в совсем уж подсознании). Надеюсь, это обусловлено только
хорошим -- к примеру, моим восхождением на следующую ступень
умственного развития: на предыдущей ступени Зиновьев был почти
совсем OK, на теперешней он уже слишком позёристый, пропагандю-
чистый и неконструктивистый.
* * *
Из обсуждения (18.07.2016):
"Ещё один пример типичного криптоеврея: недавно умерший Алек-
сандр Алексндрович Зиновьев. Обратите внимание как его усиленно
всегда впаривала еврейская пресса. Кем она его только не называ-
ла: и выдающимся логиком и, знаменитым писателем, публицистом,
общественным дейятелем, и русские дураки как всегда уши развеши-
вали. Но когда он 30 лет назад написал пасквиль на СССР под ха-
рактерным названием "Зияющие высоты" - это для него была наша
родина, то тогда он рекламировался на Голосе Америке как еврейс-
кий диссидент, борец за право выезда. Надо полагать сейчас у нас
в России с подачи таких, как Зиновьев, осталось только зияние -
без высот. Его судьба типичная евтушенко-рабиновическая судьба
криптоеврея - матёрого врага России, маскировавшегося всегда
экспертом по проблемам России, как его всегда и пропихивала
еврейская пресса. Ещё пареньком он уже ухитрился при Сталине
сесть за политику. Он уже тогда лютой ненавистью ненавидел
Сталина, вырвашего верховную власть из рук евреев. В университете
основал кружок, где под видом логики собирались подисидентство-
вать, выпить и выразить свои симпатии молодому Израилю, Зиновьев
вместе с тремя другими евреями (с 1952 г.; в Кружок также входили
Б. А. Грушин, М. К. Мамардашвили (с понтом грузинский философ,
такой же как нынешний президент иСаакашвилли) и Г. П.
Щедровицкий). Зиновьева еврейская пресса представляет выходцем
как из крестьянской семьи (своих они не сдают) от отца Александра
Яковлевича, забывая сказать, что семья то его многодетная была
еврейской. И из МГУ его уволили потому что он отказался уволить
двух евреев. В Москве рядом с метро Таганская-кольцевая есть
еврейский книжный магазин под названием типа "Эмигрантская книга"
- там этого Зиновьева навалом: там его книги с фотографиями в
разных позах с друзьями - все его друзья - махровейшие сионисты
-- начиная с Вейля из "Свободной Европы" и вся эта международная
сионистско-еврейская помойка: Буковские и т. д. и т. п. Все эти
фотографии типа: мы все стоим обнявшись в Израиле у горы Синай,
затем в Москве с театральными режиссёрами типа Фоменко, затем в
Мюнхене, то есть этот с понтом, сын костромского крестьянина.
представитель типично среднеевропейской интеллектульной богемы
самого пархатейшего пошиба. В этом и есть причина всегдашней, как
говорят евреи, ангажированности Сан Саныча. Хорошо что на земле
есть смерть и даже избраннейшие евреи умирают. Смерть - великий
уравнитель. А книг ему еврейские его друзья напечатали - навалом
- рассуждизмы Зиновьева о судьба России. И так всё хитро плетёт,
как другой еврей - Александр Исаакович Солженицин. Нет чтобы
прямо и без обиняков, как еврей Лев Аннинский, написать честную
еврейскую книгу под названием "Какая Россия (мне, ж-ду)
нужна."
As is and no comment. Есть, значит, вот и такое специфическое
мнение. Я его здесь только фиксирую.
* * *
"Конструктив у Зиновьева (в сухом остатке) вижу один: он --
сторонник социального государства, которое вникает в трудности
простого человека и заботится о нём. А напускной радикализм
("Сталин-Сталин-суперсталин") прикрывает вторичность и
безобидность этого конструктива.
И -- да, похоже, в СССР Зиновьев таким не был. А Запад доста-
точно требователен к непростым (талантливым) людям вроде Зиновь-
ева, и умеет выжимать из них много... Тут и повод подумать, что
советская уравниловка не так плоха: профессор остаётся почти
нищим, но зато сохраняет и льготы, положенные нищему, в виде
заботы о нём 'богоугодных заведений'."
Конструктив нужен НОВЫЙ. Иначе это не конструктив, а перепев,
пусть и своими словами.
Помощь людям от государства должна быть ограниченной, а то люди
портятся. Если бы Зиновьев разобрался с оптимумом форм и размеров
этой помощи и потом нам поведал, я бы сказал: таки да, конструк-
тив есть, причём важный.
