Бодров Виталий Витальевич : другие произведения.

Охотник ч.2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.67*9  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Поздравляю всех с Новым Годом!

XI.

   До сих пор участвовать в эльфийских праздниках мне не доводилось. Кое-какое представление из обрывков чужих разговоров я себе составил, но даже понятия не имел, как оно далеко от реальности. Примерно, как медведь нарисованный от настоящего. Вроде, что-то общее и есть, а на ощупь другой совсем.
   ...Ночь. Луна, разумеется, круглая, как яблоко. Эльфы праздники только в полнолуние устраивают, уж не знаю, почему. За свои традиции они держаться крепче, чем собака за кость.
   Вода сверкает, переливается, словно шкура серебряного оленя в брачный период. А на воде, куда не кинешь взгляд - как бы плоты. На самом деле, со связкой обычных бревен этот плавучий транспорт ничего не имеет. Этакие полуживотные-полурастения, выращенные эльфами специально не знаю для какой цели. Что эта живность из себя представляет, понятия не имею, охотится не доводилось пока.
   Над водой море факелов. И темная громада Великого Древа закрывает ровно половину ночного неба, усыпанного яркими летними звездами. По привычке смотрю на звезды, ищу на небе Катум... тьфу ты! Восточную звезду. Совсем объэльфился, даже звезды ихними каракулями именовать стал.
   Факелы вспыхивают ярче, праздник начинается.
   Каждый из ушастых управляет отдельным плотом, или, как они его именуют, силегом. Кроме меня, потому как, во-первых, уши у меня самые, что ни на есть обычные, а во вторых, силег подо мной нагло тонет. Не говоря уж про то, что не слушается руля. Народ Священного Леса считает меня одним из них, а вот тупая деревяшка признавать этого ни в какую не желает. Потому я занимаю место подле Рива, на его персональном силеге. Уж его-то в здешних местах каждая собака слушается, не говоря уже об эльфах. Кстати, о собаках - их ушастые позаимствовали аккурат в нашей деревне, до того у человеков с эльфами общих друзей не было.
   Звезды вдруг вспыхивают ярко, небо словно приближается к нам. Не могу сдержать восхищенное "ах". Красиво же, ну, право слово, красиво!
   Эльфы как по команде берутся за реллары, я тоже тянусь к своему. Рив предупреждающе хлопает меня по руке, делает страшную рожу. Да уж, певец из меня неважный, а уж по здешним меркам и вовсе никакой. Однажды Корланд, один из эльфов, как вы уже правильно догадались, даже пытался мне морду набить за некие упражнения с релларом. Великий музыкант, между прочим, живая легенда эльфийского народа. До сих пор живая, хоть и побитая слегка. Потому как релларом он меня огреть постеснялся из природной вежливости, а на кулачках слабоват оказался. Потом мы с ним помирились, он даже про драку нашу балладу сложил героическую, правда, изменил все и переврал до неузнаваемости. Из меня могучего великана сделал, а из себя, соответственно, отважного героя. Особенно, за концовку обидно, победил-то все-таки я! А так, здорово получилось, красиво. Тра-та-та, дзынь-дзынь! Вот так, помру я, а строгие мамаши еще тысячу лет будут детишек пугать страшным великаном Барго.
   Сотни релларов одновременно играют мелодию. Вообще-то, я понимаю, почему Корланд на меня так вызверился. Мое бряцанье на струнах даже сравнивать смешно с тем, что делают эльфы. Какое-то волшебство, людям совершенно не доступное. Во всяком случае, тем, что в нашей деревне живут.
   Великое древо начинает светиться. Сначала неярко, потом все сильнее. Звезды становятся ближе, будто опускается небо. У меня перехватывает дыхание, рука тянется к реллару. Нет, точно обэльфился, срочно надо мяса сжевать, пока уши не заострились. Мне, как урожденному человеком, можно. Иные эльфийские правила на меня не распространяются. Хотя побратимы и не одобряют моих привычек, а уж ремесло их и вовсе раздражает. Однако же, понимают, что иначе нельзя. Это им просто - погладил, скажем, рогоноса по голове с третьего прыжка, он и замурлыкал, довольный. А мне либо рогом, либо хвостом шипастым непременно попадет, да так, что не встану.
   Уй! Про Медвежонка - то я совсем забыл! Парень на музыке ведь повернут, а ну, как не утерпит, да дудочку свою вытащит? Он, конечно, здоровяк, каких поискать, но чтоб от нескольких тысяч эльфов отмахаться, пожалуй, не потянет. Одна надежда, что господа маги его удержат...
   В многоголосый хор релларов вплетается еле слышная мелодия дудочки, и надежда немедленно примеряет белые тапочки. А еще говорят, что умирает последней! Вот и верь после этого в сказки!
   Реллары, один за другим, недоуменно замолкают. Обреченно вздыхаю, будь что будет. Медведь парню на ухо, конечно, не наступил, к потомству они относятся бережно, да эльфы-то разбираться не станут. И время-то какое подобрал, Праздник Первого Урожая! Когда ушастые хвалу Древу возносят!
   Ох, что сейчас будет... Только б не насмерть, что я тогда старосте скажу?
  -- Чудо какое, - восторженно шепчет Рив. Смотрю недоверчиво, глаза сияют, рот полуоткрыт, будто ребенок, которому лошадку деревянную подарили. - Что это? Откуда?
   Неужели обойдется? Вернусь, Звелу жертву принесу. Потому как если это не чудо, то чудес и не бывает вовсе.
  -- Дудочка, - отвечаю, как головой в омут. - Медвежонок играет.
  -- Никогда раньше не слышал, - говорит эльф и тихонько трогает струны реллара. Звуки сплетаются в мелодию, что в абсолютной тишине стелется над водой. Великое Древо вдруг вспыхивает, да так, что смотреть больно. Но я все равно смотрю, потому как на нем начинают появляться плоды. Темные на фоне ослепительного сияния, один за другим. Как много-то! Кажется, в этом году эльфам голод не грозит...
  

XII.

   Пир по случаю праздника - дело святое, случись он хоть у людей, хоть у эльфов, хоть у котгоблинов. У гоблинов не бывал, не знаю, хотя дед Сурко сказывал, будто у них каждый день праздник. И каждый же день пир горой. Потому гоблины из тех племен, где еды в достатке отжираются так, что превращаются в троллей, а те, которые из бедных мест, в конце концов, вымирают от голода. Хотя дед Сурко такого порасскажет, только уши оттопырь. Иногда говорит правду, но так редко, что и не упомнить, когда последний раз слышал.
   Так вот, насчет гоблинов врать не буду, но есть у эльфийских пиров одно отличие от всех прочих. По традиции, прием пищи очень личное дело, и подсматривать за тем, кто что жрет, считается неприличным, все равно, что в сортир подглядывать. Однако какой же праздник без хорошей пирушки? Так, баловство одно. Вот и придумали эльфы специальные такие барьеры, прямиком до подбородка доходящие. Все бы хорошо, но уж больно близко их поставили, побратимам-то моим хоть бы хны, а вот я нет-нет, да башкой к деревяшке приложусь чувствительно. Так, что искры из глаз всю залу освещают.
   Мы сидим поодаль Рива, в отдельной кабинке. Что я там говорил о традициях? Так вот, Риву они глубоко пофигу. Потому как именно Светлейший Князь определяет, что здесь "освященный веками обычай", а что - "изживший себя предрассудок". Остальные Старейшины нужны только для того, чтобы Рив мог рассмотреть проблему с разных точек зрения, если затрудняется принять решение. Или если вовсе не хочет его принимать, а народ требует - нет лучшего способа похоронить проблему, чем передать ее на рассмотрение Старейшин. Своими ушами слышал, как они однажды обсуждали проблему пошлин на торговлю с королевством Гьян, о котором после Огненного Потопа никто и не слышал вовсе.
   Так вот, нас от Рива никакие барьеры не отделяют, ибо Светлейшему Князю они, видите ли, мешают общаться. Посему брат оживленно беседует с Медвежонком, периодически скрашивая разговор трелями дудочки. Осваивает, так сказать, новый музыкальный инструмент. Медвежонок, в свою очередь, пытается освоить реллар. Успехи налицо - две струны уже порваны, и вряд ли это предел его музыкальных способностей. Эльфы за столом недовольно морщатся, но пока терпят. Корланд с каждой минутой багровеет, смотрит волком, но Медвежонку хоть бы хны. Интересно, иссякнет ли раньше эльфийское терпение или струны кончатся? Их всего-то шесть осталось... оп, уже пять. Пожалуй, драки все-таки не будет...
   Медвежонок отставляет реллар и наливает себе эльфийской настойки. Штука убойная, медведя с ног валит. На людей, правда, почти не действует. Алкоголь в ней кое-какой присутствует, но скорей уж брюхо лопнет, чем напиться успеешь.
   Потому-то я к эльфийской настойке не притрагиваюсь, а потягиваю бражку, собственноручно сваренную Светлейшим Князем. И заговоренную им же, если я что-нибудь понимаю в жизни.
   Бражка Рива - нечто особенное. Веселит, но мозги не туманит, обостряет чувство, дарит легкость движений. И еще одно - кулаки от нее не чешутся, а кроме того, похмелья не бывает. Мечта, а не бражка!
   Релли пинает меня в голень, шепчет:
  -- У них всегда так скучно?
  -- Говори в полный голос, - советую я. - У них все равно слух такой, что шуршанье мыши в амбаре услышали бы. Если б у них, конечно, были мыши и амбары.
  -- Мыши есть, - отрывается от дудочки Рив. - Недавно поймали целых четыре. Одна, правда, сдохла, а еще одна сбежала. Остальные же две упорно не хотят размножаться!
  -- Они хоть разнополые? - уточняю я.
  -- Не знаю, - пожимает плечами Рив с прямо-таки королевской небрежностью. - А то мне заняться больше нечем, как их пол проверять!
   Вот в этом вся эльфийская сущность! Обеспокоиться нежеланием мышей размножаться - это пожалуйста, а вот проверить пол будущих родителей - лениво. Дети, ей-Звел, и таковыми остануться.
   ... Если я им в чем-то завидую, так это умению оставаться детьми...
   Рив выводит на дудочке потрясающе красивую мелодию, с другого края стола откликаются струны реллара. Девчонка тут на скуку жаловалась? Ну, сейчас начнется! Поспешно заглатываю кусок мяса (из наших, разумеется, запасов), заедаю какой-то травой, довольно вкусной, надо признать. Потому как в течение последующих часов в мой раскрытый от восторга и удивления рот вряд ли упадет что-то съестное. Просто не вспомню, что за столом сижу.
  -- Срочно сожри чего-нибудь, - советую Релли, и та, не тратя времени на расспросы, следует моему совету. Молодец, девчонка, одобряю я мысленно. Я бы с такой в Злой Лес пошел... впрочем, я уже и так пошел.
   Дудочка с релларом выводят мелодию, чистый, как родниковая вода, голос, рисует слова в наступившей тишине. Корланд, а кто ж еще. Наверное, он действительно великий певец, успеваю подумать я, прежде, чем волшебная песня уносит меня в поднебесье...
   ...Интересно, куда делась зала и почему это я стою в кустах да еще с приспущенными штанами? А... кажется понимаю, почему. И все равно - где же остальные?
   Журчу струей, глядя на звезды. Очень поэтично, да. В голове туман, кажется, бражка Рива оказалась несколько крепче, чем я предполагал. Или же это настойка подействовала? Давненько я так не напивался.
   Заправляю в штаны рубаху, иду искать своих спутников и Рива. И, разумеется, нахожу - тут же, неподалеку. В Княжеской беседке.
   Голоса разносятся далеко, продираюсь по кустам. И замираю, услышав слово "Руина".
   Интересно мне, зачем мы в это гиблое место топаем. И Риву интересно не меньше. Только вот, мне господа маги вряд ли это откроют, а вот Светлейшему Князю - отказать не смогут. Может, и захотят, а все одно не смогут. Не знаю уж, как у него это получается, но когда Рив таким вот вкрадчивым полухриплым голосом что-то просит или спрашивает - отказать ему никак не возможно. Однажды он так медведя попросил залезть на дерево и достать занесенный чуть не на верхушку шарф из невесомой эльфийской ткани - его, видите ли, любезная сердцу Каннилан подарила. Так вот, мишка честно пытался влезть на дерево, которое и меня-то не выдержит! Свалился, конечно, вместе с деревом, и был эльфом нещадно отруган за порчу лесного хозяйства. Так вот, у зверя в глазах такое отчаяние было, что я, часом, испугался даже - не повесился бы бедолага на честно добытом шарфе. А что, запросто, эльфийская ткань хоть и легкая, но покрепче любой веревке будет.
   Останавливаюсь за кустами, напрягаю слух.
   О чем там речь? Руина... развалины... призраки... зло... не зло... Огненный Потоп... Феликс...тысяча лет... Огненный потоп... башня... птица... маги...
   Хм, если я все правильно понял, Руину развалили злые призраки, но не со зла, а некто Феликс устроил Огненный потоп тысячу лет назад, причем, кажется, два раза. Ну, не козел ли? А в какой-то башне стаей гнездятся птицемаги, и я туда нипочем не полезу - не заклюют, так обгадят.
   Очень полезная информация. А главное, правдивая - в развалинах действительно водятся призраки, и не только они одни, а Огненный Потоп был почти тысячу лет назад. Точнее никто не скажет, потому как люди не знают, а эльфы не так устроены, чтобы года считать. Разве что, гномов поспрашивать, но я этим заниматься не буду, потому как их сперва найти надо, а где искать - как-то слабо представляю. Да и не надо мне оно, годом раньше, годом позже... да хоть столетием! Нам, эльфам, наплевать!
   Узнать... важно... Огненный потоп... тысяча... Феликс... угроза... надо... не надо... важно... неважно...
   В общем, этот Феликс успокаиваться не собирается и угрожает еще разок Огненный Потоп устроить. За тысячу? Или тысячу раз (нет, ну не изверг?). А надо - не надо, важно - неважно, на месте разберемся.
   До меня, наконец, доходит, что ничего полезного я подслушать не сумею. А если вдруг и получится чудом каким - нипочем не пойму, что это оно и есть, полезное. Потому ломлюсь сквозь кусты и, опасно балансируя на деревянных стволах-дорожках, двигаюсь к беседке. Как и следовало ожидать, голоса мгновенно умолкают, а затем заводят разговор на нейтральную и абсолютно неинтересную мне тему.
   Подсаживаюсь, заглядываю в бокал Рива. Вода из Источника эльфов. Вот что ушастые умеют делать, так это воду. Прогоняет усталость, снимает похмелье, поднимает настроение, вызывает жажду. Потому как оторваться от нее, сделав один глоток, просто не возможно.
   Рив смотрит на меня, одобрительно хмыкает. Достает другой бокал, наполняет водой, лениво отпивает. В глазах - веселые искорки, не иначе, шкоду какую задумал. У него это запросто, тоже мне Светлейший Князь. Если все правители такие, удивляюсь, как этот мир до сих пор стоит.
  -- Помнится, кто-то зарекался в Руину ходить, - говорит. Нет, ну не язва, а? Мало ли кто чего в сердцах брякнет! Особенно, от смерти не без труда увернувшись.
  -- Это у тебя память шалит, - нагло заявляю, потянувшись к подносу с булками. Сдоба эта тоже необычна, не портится, не черствеет, и с одного куска чуть ли не целый день сытым себя чувствуешь. Такие обычно путникам в дорогу дают, очень удобный припас, места занимает немого, а пользы от него - целая телега. Эльфы эти булки кексами зовут.
   Рив ухмыляется, пропуская подначку мимо ушей.
  -- Звелом клялся, - продолжает. - Не стыдно бога своего обманывать?
   Ну, клялся, и что теперь? Звел, чай, не последний дурак, данные с перепугу клятвы к исполнению требовать. А сколько раз я в Злой Лес ходить зарекался? Только куда же я без него, с тоски ведь зачахну. Смешно, наверно, но именно в этом богами забытом месте человеком себя чувствую. И уж Звелу-то это прекрасно известно, охотник охотника завсегда поймет, даже если богом уродился. А вот эльф навряд ли, ушастые ведь понятия не имеют, каково это, по следу идти за добычей или же в засаде сидеть, подстерегая зверя. Да и от хищника удирать им тоже не приходилось, когда только ноги спасти могут. Травоядным хищника нипочем не понять!
  -- Со Звелом договоримся, - насупившись, говорю я. Рив заливисто хохочет.
  -- Небось, проводника попросишь? - спрашивает.
  -- И попрошу, - невозмутимо говорю я. - Должна же и с вас, ушастых, какая польза быть, а то ведь, куда не посмотри - сплошные убытки.
  -- Это какие же? - интересуется брат.
  -- А штаны рваные? А сапоги стертые? А мозоли на ногах? - перечисляю я сплошные убытки. - Да пока до вашего Звелом забытого болота доберешься, все здоровье растеряешь. Я уже молчу о том, что по вонючей жиже чапать противно, склизко и мокро, так еще и комары донимают.
  -- Да, убытки серьезные, - соглашается Рив, подливая Релли воды. - И требуют непременной компенсации. Дам я тебе проводника, не волнуйся. Иначе по Сквозным Путям и не пройти вовсе.
  -- Хаживал ведь уже, - напоминаю, но Рив только отмахивается.
  -- Это ты один хаживал. Попробуй кого с собой провести, сразу увидишь разницу.
   Это мне в голову не приходило. Странно как-то, один пройти могу, а с компанией - нет. А не мутит ли мой озорной братец воду в болоте?
   Разбираю фразу на части, ищу второй смысл. Эльфы напрямую не врут, но умеют так глину втереть, что сам себя обманешь. Не сказал ведь он, что с компанией не пройду, сказал - разницу почувствую. И, будьте уверены, почувствую непременно, потому что разница эта самая действительно имеется. Только зачем брату понадобилось меня вокруг дерева водить, ведь мне-то можно прямо сказать, что к чему.
   Или он это не для меня говорит, а для спутников моих? Наверно, так, меня он не первый день знает, а вот в остальных сомневается и секреты Сквозных Путей раскрывать не желает.
   Что ж, его право.
  -- Но проводника ты нам дашь? - спрашиваю.
  -- А куда ж я денусь, - вздыхает Рив. - Ты ж непутевый совсем, сгинешь еще по дороге и будет твой дух мне по ночам являться и стенать горестно.
  -- Еще и ругаться будет неприлично, - подтверждаю я.
   А что еще духу делать прикажете? Стенать да ругаться, потому как ничего другого он не умеет.
  -- А нельзя с нами Стража послать? - интересуется господин Излон.
   Смеемся на пару с братом, маги в недоумении.
  -- Стражи далеко от Древа отходить не могут, - объясняет Рив, отсмеявшись. - Они ведь не совсем эльфы, так сказать.
  -- А кто? - любопытствует Релли.
  -- Одушевленные производные Священного Древа, - понятно объясняет брат. Маги выпадают в осадок, пожалуй, даже для них это слишком заумно.
  -- Специально выращенные деревяшки, в которые поместили души погибших эльфов, - объясняю.
   На лицах обоих чародеев понимание.
  -- Спиритически инициированные деревянные големы, - выдает господин Излон, понимающе кивает головой
  -- Иначе именуемые буратинами, - добавляет Релли и довольно улыбается.
   Рив возмущенно фыркает, в беседку не без труда просовывается голова и торс Стража.
  -- За буратину и получить можно, - басом сообщает она и вместе с торсом исчезает из поля зрения.
  -- Стражи - не големы, - ледяным тоном сообщает Рив. - Стражи - это эльфы, утратившие тело и получившие от Священного Древа новое, отличное от прежнего, тело.
  -- Красиво завернул, - одобряю я, Рив хохочет. Эльфы долго злиться не умеют, и обижаться тоже. Только вот, понятие "долго" у них сильно отличается от людского. Временами. А временами - не сильно.
   Господин Излон, взглядом спросив разрешения у брата, подливает себе и Релли эльфийской воды. Я перевожу взгляд на лепешку, которую верчу в руках, и решительно убираю ее в сумку. В дороге пригодится, наш-то хлеб, почитай, весь вышел. А тот, что остался, зачерствел уже и вот-вот плесенью покроется.
   Рив ехидно на меня смотрит, но кинуть фразочку об объедании голодающих эльфов не рискует. Знает уже, что я молча выложу кекс на стол и ему же меня упрашивать придется, чтоб обратно взял. Потому что, в отличие от эльфов, люди способны обижаться долго. А понятие "долго" у них временами сильно от эльфийского отличается. Временами.
  -- А что вы, собственно, в Руине забыли? - невинно спрашиваю я.
   Момент выбран удачно, маги в замешательстве. Соврать - Рив-то ведь уже успел выпытать если не все, то главное, вдруг, да подправит? Правду сказать - видно не очень-то хочется раньше времени планы раскрывать. Кстати, с чего бы это? Неужто их чародейства боятся, что я с полпути обратно вернусь? Они ж обо мне, почитай полдеревни расспросили, должны понимать, что Барго от своих слов не отказывается. Да такого упертого, как я, поискать еще. И не в нашей деревне, а где подале, у нас уже искали и не нашли.
  -- Научная экспедиция, - решается, наконец, господин Излон. По тому, как он косит глазом в сторону откровенно веселящегося Рива, заключаю, что правды господин не скажет. Во всяком случае, всей. - Целью которой является установление причин Огненного Потопа.
   Голова идет кругом. Вот так запросто - пойти у установить, отчего Потоп случился. А если он еще раз грянет в результате этих поисков? Желание расспрашивать пропадает вмиг. Если это и не вся правда, то мне и так многовато. А побольше узнаешь, так вообще умом тронешься.
  -- Экспедиция, значит, - без запинки выговариваю я незнакомое слово. - Я почему-то так сразу и подумал.
   Разговор как-то сам собой прекращается, Рив смотрит в бокал, улыбаясь собственным мыслям, маги ждут дальнейших расспросов, а я... я хочу спать.
  -- Пора бы и на боковую, - бросаю легкий намек Риву. Тот удивленно поднимает брови, потом вспоминает, что люди не эльфы и по ночам спят, а также, что он тут хозяин.
  -- Действительно. Пойдем, покажу ваши комнаты.
  -- Я бы еще посидела, - скромно говорит Релли, и господин Излон одобрительно кивает.
  -- Еще чего! - фыркаю я. - Завтра вставать рано. Спать, я сказал!
   Возражения у парочки имеются, но высказывать их мне чародеи не торопятся. Рив подмигивает мне, встает и ведет нас к своему дворцу. На сегодня - все.
  

XII.

   День снова начинается с утра. Просыпаюсь легко, усталости, сонливости и в помине нет. Тело наполнено энергией, ногам не терпится прогуляться. Быстро надеваю на них сапоги, пока не унесли меня, куда подальше. Без обуви хоть по лесу, хоть по болоту лучше не ходить, мигом без ног останешься.
   Недовольно взрыкнув, подо мной зашевелился медведь. Прыгаю в сторону, судорожно пытаясь достать из-за спины лук, которого там, разумеется нет. Медведь сонно вздыхает, с наслаждением чешет спину, переворачивается на бок. Могу его понять, я ж ему за ночь, небось, всю спину отлежал. Ну, Рив, зараза! Знает ведь, что не люблю я на живом спать, все равно подложил. Считает, что мне нужно избавляться от предрассудков по отношению к "братьям ихним меньшим". Вот прям сейчас, разбежался! Это здесь он тихий и ласковый, а встретишь в лесу такой вот "предрассудок" - костей не соберешь. Позевывая, легонько пинаю медведя и покидаю спальню. Занавеска-дверь при моем приближении пугливо скользит в сторону. Это Рив зачаровал так все двери в своем доме, чтобы открывались сами, едва я изъявлю желание покинуть помещение. Брат - хозяин рачительный, а мое предпоследнее посещение сего благословенного болота закончилось весьма печально для ни в чем не повинных занавесок. Право слово, не стоило нам тогда пытаться восстановить секрет гномьей кулбанки по древним рецептам. А уж если каким-то чудом восстановили, ни в коем случае не употреблять внутрь, или даже если попробовать решили, то уж не как не больше двух кулштафов, потому как гномьи кулштафы чересчур уж велики для такого зелья. Но Рив утверждал, что огненное пойло следует пить именно из гномьей посуды, специально для этого предназначенной, и я, как дурак, повелся. А пьяный я и я же трезвый - два совсем разных человека. Буен я во хмелю, не так, чтоб на людей или там, эльфов, бросаться, а просто чудить тянет. Душа просит подвига - к примеру, оборвать все двери-занавески в жилище. Или еще что-нибудь в том же духе.
   Выхожу из комнаты, задумываюсь. Жилище у Рива огромное просто, настоящий дворец. Да еще расположение комнат меняется чуть ли не каждый день. В прихожей, правда, висит специальная схема, которая меняется одновременно с жилищем. Только попробуй эту прихожую найди... Сколько раз говорил брату, повесь схему на кухне, ее хоть по запаху отыскать можно.
   Прислушиваюсь, иду на едва различимые звуки. Дудочка, а значит, найду либо Рива, либо Медвежонка.
   Разумеется, это Рив. Медвежонок наверняка еще дрыхнет, соня. А брат - мне иногда кажется, что он и спит лишь для того, чтобы от других не слишком отличаться.
   Рив приветствует меня подмигиванием, ногой указывает на стул. Отрывать эльфа от музыки - сродни святотатству. Брат как-то рассказывал, что Огненный Потоп помешал Корланду сложить песню. Лучшую песню, потому как она на свет так и не родилась. Представляете? Не за то клял сумасшедших, безумие это в мир выпустивших, что народа погубили без счета, не за то, что Священный лес в Злой превратился, не за то даже, что эльфы подаяние просить вынуждены, чтобы от голода не загнуться. За то, что песню сложить помешали!
   Сажусь, мученически возвожу глаза к потолку. Обычно это хорошо работает, эльфа начинает мучить угрызения совести, но на этот раз брат просто прикрывает глаза, чтобы не видеть моих как бы страданий. И продолжает себе дудеть.
   Мне остается сидеть и слушать. Что я с успехом и делаю. Терпения мне не занимать. Через какое-то время начинаю легонько похрапывать, чтобы подразнить Рива.
  -- Бесчувственный ты, - укоризненно говорит эльф, оставляя дудочку в покое. - Нет в тебе тяги к прекрасному!
  -- А вот и есть! - возражаю я.
  -- А вот и нет, - обиженный эльф с сожалением смотрит на дудочку, убирает ее в складки одежды. - Все вы, люди, такие!
  -- Кто-то, помнится, издал указ, запрещающий называть меня человеком в пределах Священного Леса, - кротко напоминаю я.
   Рив ошарашено таращится на меня, потом звонко хохочет. Помимо воли, мои губы раздвигаются в улыбке. Смех Дивных заразителен, недаром знахарь рекомендует от печали и сердечных ран слушать смех эльфов. Как лекарство.
  -- Если люди так чужды прекрасному, чего ж ты за дудочку эту уцепился так? - любопытствую. Рив вздыхает, лицо его становится отрешенным. Точь-в- точь, как у деда Марбо, которого Злой Лес лишил и слуха и зрения. Знатный, говорят, охотник был, да и сейчас старик тот еще тип. Слепой, глухой, зато на запах бьет так, что срать поблизости лучше и не садись.
  -- Понимаешь, люди - странная раса. Прекрасного категорически не понимают, однако при этом с легкостью творят удивительнейшие вещи... которые с той же легкостью разрушают. Если поблизости, разумеется, не окажется мудрого эльфа, чтобы спасти чудное творенье.
  -- Это дудочка -то "чудное творенье"? - сомневаюсь я.
  -- Да не в дудочке дело, - досадливо морщится Рив. - Хотя нет, и в ней тоже. Посмотри вот - совершенно неказистый предмет, а способен извлекать дивные, бесподобные звуки! И сделан из тростника, что самое интересное! Ни один эльф за века не догадался, а человек - нате пожалуйста! Хотя считается, что люди душу растений не понимают. И как это объяснить, скажи на милость?
  -- Как? - спрашиваю в полной уверенности, что у мудрого брата на все есть ответ.
  -- Не знаю, - вздыхает Рив тоскливо. - так не должно было быть, но есть. Словно люди смотрят на привычные вроде бы вещи совсем под другим углом. И видят порой то, что мы вовсе и не замечаем.
  -- А может, все проще? - предполагаю я. - Может, все дело в том, что реллар сделать куда сложнее, чем дудочку?
  -- Ах, брось, - по лицу Рива скользит легкая тень досады. - Что может быть проще, чем сделать реллар?
   Знаете, порой мне кажется, что на многие вещи эльфы смотрят совсем под другим углом. И даже при этом умудряются ни хрена не замечать!
  -- Ты мне скажи лучше, что этим магам в Руине понадобилось? - интересуюсь я.
  -- А я это должен знать? - эльф удивленно поднимает брови.
  -- Не должен, - признаю я. - Но знаешь. Так что, хватит отмалчиваться, поделись уже своей несравненной мудростью.
  -- Ладно, - великодушно соглашается брат. - Принцессу они там ищут, понял? Кто такие принцессы, тебе известно?
   Да, это я как раз знаю, принцесса - это дочь короля, сказочный персонаж.
  -- А она что в Руине забыла? - удивляться потом буду, пусть выкладывает до конца.
  -- А ее герры похитили, - охотно объясняет брат.
   Герры. О них я тоже кое-что слышал, из тех же сказок. Или из других - какая разница? Злобные такие великаны, они же колдуны, они же нечисть - в общем, всего помаленьку, смотря какую сказку взять. В общем, люди, которые наше славное королевство едва не изничтожили до Потопа Огненного еще. Который они же, если верить сказкам, и устроили.
  -- Им-то она зачем сдалась? - ничего я в этой жизни не понимаю.
  -- Ну, люди, они ж всякую дрянь жрут, - сообщает эльф. - Мясо, к примеру...
  -- Ты хочешь сказать... - осекаюсь, понимая, что брат надо мной подшучивает. - Нет, ну, в самом деле, зачем?
  -- Есть в Руине одно место, куда только принцесса зайти может, - неохотно сообщает эльф. Кажется, на эту тему ему больше говорить не хочется. Или неинтересно, поди их, разбери, кошачьих братьев. Ладно, сами разберемся, что это за место такое и отчего туда без принцессы никак не попасть.
  -- Пора, - говорю, - остальных будить. А то так до вечера и проспят.
   Вообще-то, это не так уж и важно, Рив ведь нам провожатого дает, а с эльфом ночь в Злом Лесу пережить очень даже можно.
  -- Они проснулись уже, - лениво отвечает брат. - Только заблудились немного в доме. Впрочем, тот, кого ты зовешь детенышем хищного зверя, почти добрался до нас. Неплохое у него чутье, да?
  -- А то, - соглашаюсь я. Медвежонок и в самом деле неплохо ориентируется, что в лесу, что в эльфийском жилище. Чутье у парня имеется, да и то сказать - куда ж в наших местах без него? Со временем хороший охотник выйдет, если звери раньше не сожрут.
   В этот самый момент не сожранный пока зверьем будущий хороший охотник вваливается к нам в комнату.
  -- Утра доброго, - застенчиво говорит он, теребя пальцами ремень сумы. - Барго, в дорогу не пора ли?
  -- Скоро уже, - киваю я. - Вот перекусим малость, и в путь. Где там господа маги блуждают? Попадать их сюда!
  -- Вам на блюде, или так схарчите? - невинно интересуется эльф. Схарчите! Понабрались мы с ним друг от друга словечек разных, не сразу и разберешь, кто тут Светлейший Князь, а кто охотник-деревенщина.
  -- Магов не едят, - с сомнением говорит Медвежонок. Кто его поймет, эльфа такого, шутит он или всерьез говорит? Лучше уж поостеречься.
  -- Ядовитые или дерьма много? - уточняет деловито брат с таким видом, будто до зареза потребовалось ему магичятины откушать.
   Медвежонок в смущении, ему-то откуда знать, каковы маги на вкус, он и мага то в первый раз пару дней назад увидел. Беспомощно оглядывается на меня, а я что? На магов не охочусь, не водятся они в наших местах.
  -- Вот сам попробуй, и нам расскажешь, - прихожу я парню на помощь. Эльф заливисто хохочет, наливает Медвежонку из кувшина какой-то напиток зеленого цвета, то ли стекаа, то ли буриа, они на цвет одинаковы.
  -- Эй, а мне? - немедленно возмущаюсь я.
  -- Перебьешься, - отмахивается брат. - Это для развития музыкальных способностей, тебе все равно не к чему.
   Вот это да! Мало того, что у Медвежонка откуда-то способности взялись, так эльф еще во всеуслышанье признает их у человека! Не иначе, второй Огненный Потоп близится!
   Медвежонок с выпученными глазами выпивает предложенный напиток, давится, кашляет.
  -- Эка гадость, - говорит сквозь слезы.
  -- Зато полезно, - наставительно говорит брат.
  -- Для эльфов, - добавляю я. - Для людей, впрочем, тоже - неплохое слабительное.
  -- Он шутит, - торопливо говорит брат, потому как глаза Медвежонка продолжают вылезать из орбит, хотя вроде уже и некуда больше, вот-вот лопнут. Всегда говорил, что эльфы логически мыслить не умеют - подождал бы немного, и вот тебе готовый дудочник, потому как слепым охотником Медвежонку нипочем не стать, мастерства не хватит.
  -- Можно? - слышится из-за занавеси-двери голос господина Излона.
  -- Нельзя, - проникновенно говорю я. - Нельзя, уважаемый господин Излон, столько валяться в посте... эээ... на медведе, когда товарищи давно уже готовы выступить. Не по нашему это, уважаемый.
  -- Прошу меня извинить, - смущенно говорит появившаяся голова мага. - Я несколько заплутал в этом... эээ.. жилище. Что простительно, потому как я впервые имею честь посещать обиталище эльфа. Кстати, позвольте поинтересоваться, где здесь...эээ? удобства.
  -- Да где присесть надумаешь, - хмыкаю я, но господин Излон - не Медвежонок наивный, чтоб первому слову верить. А вот кивку эльфа верит, вон как глаза сразу выпучил от удивления. А чего, спрашивается, он ожидал - деревьям оно только на пользу идет. У них неприлично другое, приэльфно есть, например или спать... ну, и все остальное. Иногда мне кажется, что и сексом они поодиночке занимаются, непонятно только, откуда дети берутся. Надо потом будет брата порасспросить...
  -- А где госпожа Релли? - интересуется Медвежонок. В самом деле, куда это егоза наша запропастилась? Не похоже на нее.
  -- Стоит за дверью и слушает, о чем мы болтаем, - ухмыляется эльф.
   Само собой, после этих слов девчонке ничего не остается делать, кроме как войти в комнату. Как вот ей удается такую рожицу делать? Вроде, и смущение на ней явственно нарисовано, а все одно понимаешь, что не настоящее оно. На самом деле, нисколько ей и не стыдно вовсе, и вины за собой она напрочь не чувствует, а только одно лишь любопытство. Зато много.
  -- Не помешаю? - интересуется мелкая, стреляя глазками в мою сторону. Брат откровенно хихикает, господин маг прячет улыбку.
  -- Спите долго, госпожа ученица, - жестко отбриваю. Расслабились мы, а ведь сейчас в Злой Лес идти. Правда, брат эльфа в сопровождение отрядил, с ним рядом твари особо наглеть не будут, но все-таки.
   Взгляд Релли мгновенно тяжелеет, видимо, не часто ее вот так подсекают.
  -- Действительно, припозднились мы что-то, - поддерживает меня господин Излон, опасливо косясь на свою ученицу. Такое ощущение, что он старается меня от нее защитить. Интересно, что она такое выкинуть может в гневе, если сам учитель побаивается?
   Проверять не решаюсь, примирительно улыбаюсь, Релли сразу оттаивает. Ну и хорошо, не хватало еще в походе считать, кто кому должен.
  -- Стол для вас накрыт, - говорит брат. Кажется, ему доставляет удовольствие наблюдать за нами.
   Разумеется, стол ничем не накрыт, эльфы скатерти не употребляют, но еда кое-какая присутствует. Разумеется, растительного происхождения плюс немного рыбы. Знаменитые эльфийские дорожные кексы заботливо завернуты во влажную ткань - хочешь, с собой бери, хочешь, на месте потребляй.
  -- В легендах говорится, что одной такой булки вполне хватает на целый день, - сообщает господин Излон.
  -- И это чистая правда, - подтверждаю я. - Быстрее ее нипочем не разгрызешь, а если вдобавок еще и зубы плохие, то будешь этим кексом до самой голодной смерти питаться.
   Маг в сомнении смотрит на Рива. Тот улыбается, пожимает плечами. Мол, сам попробуй.
   Быстро расправляюсь с едой, остальные тоже не слишком отстают. Давно пора уже было выйти, Лес ленивых не любит, непременно какую-нибудь гадость подкинет. Впрочем, брат обещал дать эльфа в сопровождение. А, кстати, кого?
  -- С нами-то кто пойдет? - спрашиваю сразу же. Можно, конечно подождать, но тогда, если что, переигрывать будет поздно.
  -- Донноваль Перкутель Асморед, - невинно улыбаясь, сообщает Рив.
   Вот так штука! Удивил, ничего не скажешь. Даже и не знаю, как к этой новости отнестись. Дон, конечно, лучший из эльфийских следопытов, Лес для него - что открытая книга. Только вот магов он на дух не переносит, охотников ненавидит, да и вообще считает, что роду людскому лучше бы и на свет не появляться, а если уж таки появился, то сгинуть бы ему поскорее.
  -- Интересный выбор, - говорю, выразительно глядя на брата.
  -- Лучше Дона не найти, - брат подчеркнуто игнорирует мое недовольство. - Не уверен, что кто другой из Руины сможет выйти и вас вытащить.
  -- Неизвестно еще, что хуже, - возражаю я. - С Доном мы и вовсе можем не дойти, пристрелит по дороге да и оставит под кустом.
  -- Не преувеличивай, - терпеливо говорит брат. - Людей он, конечно, не любит, но поверь, не настолько, чтоб убивать. Или даже смотреть, как убивают.
   Может, оно и так, конечно. Да больно уж не по душе мне с высокомерным мерзавцем в одной группе идти. Уверен, кстати, что Рив его так специально посылает, чтоб отношение к людям переменил, а вовсе не потому, что Дон так уж незаменим. У эльфов хороших следопытов хватает, уж я-то точно знаю.
  -- Ладно, - говорю, залпом допивая воду из Источника. - Тебе виднее, в конце концов. Хотя я бы предпочел кого-нибудь другого.
  -- Не волнуйся, - мягко говорит брат. - За вас он мне первым именем отвечает.
  -- Ну, тогда дело другое, - соглашаюсь я.
   Имя - оно и для людей важно. Вон Медвежонок пуп надрывает, только бы настоящее имя себе заслужить. Пока у тебя прозвище вместо имени - кто тебя слушать будет, раз звать тебя никак, то ты никто и есть.
   Это у людей так, во всяком случае, у тех, что в нашей деревне живут. У эльфов же имя дается с рождения, в зависимости от заслуг предков. Если ты сделал что-то выдающееся, к имени добавляется второе, третье, и так далее. Но вот если ты проштрафился, да так, что об этом веками говорить будут, имя ты теряешь. Последнее, как правило. А потерять первое, предками данное - такой позор пережить сложно. Лучше уж умереть сразу. Так что, как бы лично Дон к нам не относился, наизнанку вывернется, чтобы свою миссию выполнить.
  -- Спасибо, - говорю Риву, и брат кивает в ответ.
  

XIII.

  
   Дон ждет нас у выхода. В дом не заходит, то ли не желает, то ли Рив по обыкновению забыл его пригласить Лицо следопыта по эльфийски надменно, брови нахмурены. Совсем ему не по душе поручение князя, но деваться некуда, придется идти. Приветливо киваю, Дон мрачнеет еще больше.
  -- Готовы? - спрашивает недружелюбно.
   Киваю в ответ, хлопаю по плечу Рива на прощанье.
  -- Поосторожней там, - говорит брат. - Люди и так недолго живут, постарайся не торопить смерть.
  -- Ты тоже не надорвись, - ухмыляюсь я. - Отец народа, как-никак, подданные еще одно болото наплачут, коли не побережешься.
  -- Иди уж... дядя народа, - смеется брат и хлопает меня по плечу. Дон, отвернувшись, рассматривает облака на чистом небе. Наши братания ему как, камешек в сапоге. Не смертельно, но жуть до чего неприятно.
  -- Дон, я на тебя надеюсь, - Рив внимательно смотрит на строптивого подданного, только что пальцем не грозит.
   Эльф кивает с кислой миной. Мало кто может вот так реагировать на слова князя. Дон - может, надо отдать ему должное.
  -- Ну, удачи вам, - брат поднимает руку в прощальном жесте, и мы отправляемся в путь.
   Не скажу, что все эльфы вышли нас провожать, но столько остроухих одновременно я, пожалуй что и не видел, если вчерашний праздник во внимание не брать. Решили напоследок на настоящих магов посмотреть, или знают о нашей миссии побольше, чем я?
   Меня окликают, желают удачи, одна девушка кидает венок из эльфийской национальной травы - остроуха. Подхватываю венок на лету, он, говорят, удачу приносит. А удача мне ох, как понадобится. Впрочем, когда это она лишней бывала?
   Селение эльфов проходим часа за два, больно уж оно большое и вытянутое. Еще часов пять идем по болоту, проклиная грязную воду, запах и вездепьющих комаров. Я уже начинаю тревожно поглядывать на небо, когда болото, наконец, заканчивается. Ну, здравствуй, Злой Лес, давненько не виделись!
   Привычно сканирую окрестности. Никого из опасных! Удивительно, прямо скажем. Как правило, у болота какая-нибудь тварь постоянно вертится - вдруг да вылезет что съедобное?
   Не хотят, и не надо, не больно-то и хотелось. Дон занимает место в голове отряда, я иду замыкающим. Идем молча, спутники мои поняли уже, что из себя Злой лес представляет, настороженно зыркают по окрестностям, готовые, как им кажется, ко всему.
   Они ошибаются. Эльф не обращает внимания, Медвежонок заметить не успевает, а господа маги просто не имеют понятия, что это и есть долгожданная опасность.
   Рой. Дикие пчелы Злого Леса. Пока только отдельные особи, но от гнезда они ведь далеко не улетают. Теперь понятно, почему в округе так пусто, мелкие насекомые эти смертельно опасный противник для любой твари.
  -- Стой! - кричу во всю глотку, не боясь привлечь внимание обитателей леса. У пчел ушей нет, а зверей поблизости не имеется, раз уж тут рой обосновался.
   Маги и Медвежонок послушно замирают, эльф поворачивается ко мне с недовольной гримасой:
  -- Что еще?
  -- Пчелы, - говорю я коротко. На лице эльфа презрение сменяется недоумением, затем - пониманием.
  -- Они для вас опасны? - уточняет он.
  -- Жрут они нас, - соглашаюсь. Дон задумчиво чешет затылок, совсем как человек.
  -- Пчел я от вас отвадить не смогу, - сознается он. - Меня они не тронут, но и слушать не станут.
   Я так и подозревал. Хорошо хоть, не понадеялся на то, что Лес не тронет ни эльфа, ни его спутников. Может, если б с нами Рив был, и обошлось бы, а с Доном - лучше опасность стороной обойти. Отношение Леса к эльфу зависит от Силы последнего, а Дон хоть и хорош как воин, маг все-таки посредственный.
  -- Ходу, - говорю, отодвигая эльфа плечом. Тот хоть и кривится недовольно, но не возражает, знает, что виноват.
   Иду настороже, пчелы пока близко не подлетают, либо не засекли еще, либо не до нас им пока. Пока это еще до матки донесут весть, что мясо рядом ходит, пока она приказ отдаст воинам-пчелам, может, и проскочим. Ну, а если Звел-охотник милости не окажет, останется только огнем-дымом отпугивать, не любят это пчелы. Только огонь в Злом Лесу, почитай, и не горит почти...
   Примерно вычисляю, где гнездо находится, это место обходим по широкой дуге. Вроде бы, достаточно далеко отошли, не должны погнаться. Хотя, лучше не рисковать понапрасну, вдруг да ошибся я. Поэтому идем быстро, почти бегом. Пока Медвежонок не натыкается на огнегада.
   Тварь приподнимается на коротеньких лапках, готовясь окатить незванного гостя струей огня, но тут вмешивается Дон. Вскинутая рука, пара слов, больше напоминающих шипение, тварь проглатывает готовое выплеснуться пламя и исчезает в кустах со смущенным видом.
   Медвежонок стоит бледный, руки трясутся. Понятно, за шаг до смерти был, никто помочь не успевал, ни я, ни маги, если б не эльф, не спастись парню. Моя ошибка, так спешил от роя уйти, что забыл местность проверять. Впрочем, огнегада не всегда вычислить можно, змееныш мастер в прятки играть.
  -- Повнимательней будь, - говорит эльф, в его голосе торжество. Киваю, соглашаясь.
  -- Ты прав, - говорю, по лицу Дона скользит и исчезает сразу недоуменная гримаса. Кажется, он не ожидал, что я так легко признаю свой промах. И напрасно, ошибки можно признавать или не признавать, но никуда они от этого не исчезают. Более того, посчитав, что ты прав, в следующий раз сделаешь точно такую же глупость, и не факт, что выпутаться сумеешь.
  -- Привал, - объявляю я. Господа маги тут же садятся на землю, пьют по глотку из одной фляги. Одобрительно хмыкаю, кое-чему они научились за то время, пока мы вместе путешествуем. Сели спина к спине, чтоб никто незаметно не подобрался, пользуются короткой передышкой, чтобы восстановить силы. Пьют немного, хотя, наверно, жажду сильную испытывают, понимают, что потом воды можно и не найти. Честное слово, я их уважать начинаю. Господину Излону, конечно, учиться поздновато уже, а вот из Релли я мог бы попробовать охотницу сделать неплохую. А что? Предложу остаться в деревне со мной, живу один, дом достраивать не надо. А там, глядишь, и свадьбу сыграем, дети пойдут...
  -- Спасибо, милый, но я, пожалуй, все же вернусь в столицу, - улыбается девушка, и я чувствую, что краснею.
  -- Я что, - вслух говорил? - лепечу смущенно.
  -- Нет, я просто мысли читаю, - легко признается она.
   Сразу как серпом по самому тому. Ну и кто же, скажите на милость, женится на той, кто твои мысли, как каракули эльфийские, читает?
   Эльф довольно ухмыляется, наблюдая за моей смятенной физиономией. Сразу появляется желание дать ему раза, чтоб не скалился, но усилием воли загоняю раздражение куда подальше. Нельзя ссориться, как ни крути, мы в одном отряде. На помощь приходит Релли. Состроив невинную рожицу, девчонка спрашивает у эльфа, хлопая ресницами:
  -- А хочешь, я за тебя выйду?
   Паника на высокомерном холеном лице Дона бальзамом на мое сердце. Нет, все-таки, я ее люблю! Смеюсь от души, злорадно наблюдая за растерянным эльфом. А Релли закидывает ему руки на шею и пытается поцеловать. Эльф испуганно отшатывается, отталкивая девушку. На лице - злость и растерянность, понимает, что стал посмешищем, и понятия не имеет, как себя везти. Мужику хоть меж рогов можно двинуть, а с девкой что делать?
  -- Пойду осмотрю окрестности, - Дон рывком поднимается на ноги и исчезает в кустах. Завистливо кручу головой, ни одна веточка не шелохнулась. Что значит, эльфийский следопыт, не какой-нибудь там деревенский охотник. Впрочем, мне-то грех жаловаться, чай, не худший в своем деле. Достаю флягу и делаю глоток эльфийской настойки, заботливо предоставленной братом. Больше нельзя, голова должна быть ясной, но один глоток - то, что нужно, чтобы чуть скинуть усталость и напряжение.
  -- Он не обиделся? - осторожно спрашивает Релли.
  -- Утрется, - беспечно отвечаю я и протягиваю флягу. - А ты, если передумаешь, знаешь, где меня найти.
  -- Буду иметь ввиду, - улыбается девушка, отхлебывая из фляги.
   Сканирую местность вокруг... это еще что такое?
  -- Тревога! - рывком поднимаюсь на ноги, лук сам прыгает в руку. Одним движением натягиваю ослабленную тетиву, вторым - достаю стрелу. Релли и господин Излон поднимаются на ноги, недоуменно осматриваясь, и именно в этот миг на поляну вываливает рогонос.
   Вообще-то, считается, что рогатый зверь хищным не бывает. Рогонос этого, наверное, не знает, потому как с равным удовольствием пожирает и траву, и мясо, если подвернется. А зверь этот таков, что у будущего мяса немного шансов спастись.
   Весом в четыре быка, рогонос может просто стоптать свою жертву. Или проткнуть рогом. А если захочет проиграться, растерзает когтями. Если же тебе повезло вовремя убраться с пути чудовища, обольщаться не стоит. Хотя из-за огромного веса быстро остановиться тварь не может, шипастый хвост все равно достанет шуструю жертву.
   Шкура у рогоноса далеко не так прочна, как у бронетуши, и уязвимых мест больше намного, однако я предпочел бы все же встретиться с бронетушей. От нее хоть убежать можно, эта тварь не слишком подвижна.
   Впрочем, будь передо мной сейчас бронетуша, я б, наверно, считал иначе.
   Первая стрела бьет в лоб набирающей разгон твари. Рогонос слишком туп, чтобы заботиться о своей безопасности, только вот его быстрота весьма мешает стрельбе. Стрела бессильно отскакивает от лобовой кости, твердостью способной поспорить с камнем. Тварь прет прямо на меня, глаза налиты кровью, нижняя челюсть чуть отвисла.
  -- В стороны! - командую я, выпуская вторую стрелу.
   Мастер Излон мгновенно отскакивает подальше, Релли же просто взмывает над поляной. Медвежонку напоминание не нужно, он уже успел сместиться вправо и делает первый выстрел из лука. Стрела вонзается рогоносу в бок, но тот в ярости не чувствует боли. Сейчас у него только одно желание - раскатать меня в тонкий блин. Ловко ухожу с пути твари, приседаю, пропуская над головой тяжелый набалдашник хвоста. В этот момент Медвежонок выпускает вторую стрелу. Хвост рогоноса поднят, уязвимое место - угадайте, какое? - открыто, и стрела находит цель. Рев разъяренной твари больно бьет по ушам, с трудом удерживаюсь от желания закрыть уши руками. Рогонос, забыв о том, что блин из меня еще не готов, молниеносно разворачивается и бросается на Медвеженка. На пути твари вдруг возникает глубокая яма (привет от господина Излона), но тварь одним скачком перепрыгивает через нее. Однако бег ее замедляется, еще миг - и рогонос застывает на месте, с трудом стараясь устоять на подгибающихся лапах. Безуспешно. Все четыре лапы разъезжаются в стороны, рогонос снова издает чудовищный рев, яростно хлещет хвостом по земле, сметая целые пласты дерна. Не сразу я понимаю, что это агония, только когда с треском ломается позвоночник и тварь умолкает, бессильно скребя по земле когтями. Перевожу взгляд на довольную Релли, девчонка ловко планирует на землю и легонько пинает тушу в бок. Не самый мудрый поступок, даже умирающий рогонос вполне может обеспечить себя компанией в леса Звела, но ее это, кажется, не волнует.
  -- Чем это ты его? - интересуюсь.
  -- Столбом Воздуха, - смешно пожимает плечами девушка. Недоверчиво качаю головой. Воздух, он же не весит ничего, как им можно раздавить целого рогоноса? Муху - еще туда-сюда, но рогоноса?
  -- И как же это его... воздухом? - интересуюсь.
  -- Под сильным давлением, - поясняет Релли. То есть, это она думает, что поясняет, мне-то понятней не становится.
   Да оно и не нужно. Все равно я в этом полный евнух. Столбом, так столбом, воздухом, так воздухом, главное, что рогонос лежит мертвый и вреда никому не причинит. Но эльф-то, эльф! Вовремя на разведку выбрался, ничего не скажешь. И я хорош, прооленил зверюгу, еще б чуть, и стоптала бы всю честную компанию за милую душу.
   Поворачиваюсь за миг до того, как из-за деревьев выскальзывает эльф. Дон натыкается на мой взгляд, недовольно кривится. Явно хотел удивить бесшумным своим появлением, теперь вот недоумевает, как я его вычислил. А тайны-то никакой и нет, полного отсутствия звука в лесу никогда не бывает. Разве что, если эльф подкрадывается. Сразу и листья шуршать перестают, и деревья не поскрипывают тихонько. Этакая неестественность - а ее я чувствую сразу же, потому как без чутья этого в Злой Лес лучше и не соваться.
  -- На минуту оставить нельзя, - эльф недовольно поджимает губы. - Невтерпеж стало без убийств? Впрочем, чего от людей ждать...
  -- Случайно получилось, - усмехаюсь я. - Релли на него воздухом подула, тварюга и сдохла, будто столбом придавили. Нежные здесь звери такие, прямо как эльфы.
   И ухмыляясь во все зубы. Дон яростно шипит что-то сквозь зубы, одаривает меня яростным взглядом. Продолжаю ухмыляться, глядя ему в глаза. Ишь, зверюку пожалел. А то, что тварь нас едва не растерзала, его и не волнует вовсе. К слову сказать, рогоноса и эльф не всегда отвести может, тварь от ярости совсем дуреет, даже хваленая лесная магия не помогает порой.
   - Нашел кого пожалеть, - безжалостно говорит Медвежонок. - тварюку злобную. Нас-то, поди, жалеть не стал бы.
   Эльф бросает на него пылающий гневом взгляд - все равно, что из лука стреляет. Отворачивается, глухо говорит куда-то в сторону:
   - Это вам он не более, чем мишень для луков. А для меня - по прежнему единорог, самое красивое создание на свете.
   - Единороги не такие, - уверенно заявляет Рели. - Я на гравюре видела.
   - Не такие, - соглашается Дон, и кажется мне, будто голос у него чуть дрогнул. - Рогоносами они после Потопа стали. Изменились, и внешне и внутренне. Но слышали ли вы, как поет рогонос на рассвете и на закате? Какой тоской полны его песни, какая боль живет в этом неуклюжем несчастном существе?
   - Мне он неуклюжим не показался, - бормочет Медвежонок, за что получает от меня несильного пинка. Эльф предпочитает не услышать, продолжая свой монолог:
   - Из всех обитателей наших лесов, единороги наиболее близки нам... были. Чуткие, благородные, почти разумные, музыкальные существа - кем они стали ныне? Красота и величие - куда вы пропали? Разум, грациозность, великодушие - все, все потеряно. Но душа - она до сих пор жалобно плачет в огромном уродливом теле. Плачет, зовет - на рассвете и на закате...
   Релли украдкой вытирает слезу. Мне тоже как-то не по себе, это что же получается, рогонос - перерожденный единорог? А я и не знал раньше! Выходит, вот этот вот костяной отросток и есть знаменитый рог, что дает здоровье и долголетие, а кроме того, и иными полезными качествами обладает? Это сколько ж добычи зазаря брошено - и подумать страшно!
   В то же время, откочерыжить рог у этой конкретной твари - не самый мудрый поступок. Эльф вряд ли поймет правильно, скорее всего, по башке получу просто ни за что. Да и тащить его... нет, в другой раз как-нибудь.
   - Рогонос он или единорог, - говорю, - а уделал бы нас к Звелу за милую душу, если б раньше не успели. Пойми ты, чудак-эльф, это для тебя твари Леса свои, родные, а для нас - самые злые хищники. Зазеваешься - вмиг схарчат. И сомневаюсь я, что вот этот именно рогонос над нашими косточками плакать будет, хоть на рассвете, хоть на закате, какая бы нежная душа у него в потрохах не болталась.
   - Всего-то и надо, руку протянуть, - грустно говорит эльф. - Хоть раз попробуй, Охотник! Уж ты-то можешь, я чувствую, ведь из людей Лес вряд ли кто лучше понимает...
   - Может, и рискну однажды, - вру, конечно, но из благих побуждений. Дон, того и гляди, разрыдается, а нам сейчас только плачущего эльфа не хватало. Да какой из меня охотник, коли с каждым зверем обниматься начну? С голоду ведь подохну, меня ж мое ремесло только и кормит...
   - Ладно, - говорю. - Отдохнули? Привал окончен. Нам бы засветло до безопасного места добраться.
  

XVI.

  
   До безопасного места добраться не успеваем. Совсем немного - пары часов не хватает, а по темноте чапать, нет уж, увольте. Места здесь такие, можно и ногу сломать, и наступить на что-нибудь не то. Тут уж никакой эльф не спасет, ложись и помирай.
   Ночь в Злом Лесу не столь опасно, как старики рассказывают. Уж я-то знаю, не раз ночевать доводилось вдали от безопасных мест, и ничего, до сих пор живой. Да, в темноте и впрямь выползает такое, что дневные твари безобидными медведями кажутся. Но ведь у тебя время есть подготовиться, обереги прочитать, охранный круг провести. Не всякая тварь через углем очерченную границу переступить сможет. Вдобавок, костер отпугивает, хоть и горит, прямо скажем, не ярко, и потухнуть норовит то и дело, но иных тварей отпугнет исправно, не любят здешние чудища живого огня.
   Однако сушняка в любом лесу раздобыть можно, злой он там или добрый. Байки о том, что сухие ветки, опадая с деревьев, ползут себе жертву искать и кровь у нее злостно высасывают - бабкины сказки. Точнее, дедкины, не иначе, как старый Сурко постарался. В жизни ничего подобного не видел и, Звел даст, не увижу. И без того страшилок хватает.
   Костер горит неохотно, но гаснуть, вроде, не собирается. Релли ставит котелок, готовит похлебку. Господин Излон книгу читает, старую такую, в кожаном переплете. Медвежонок тихо посапывает, этот всегда минутку для сна выкроит, даже в пасти бронетуши, небось, дрыхнуть будет.
   Я проверяю снаряжение, накладываю наговоры на стрелы. Эльф бросает на меня короткий взгляд, исчезает в темноте и время спустя возвращается, одарив меня древками для стрел - не менее пары дюжин. Это он о лесе так заботится, чтоб я сам не наломал. Благодарственно киваю, делаю вид, что прицепляю к ним наконечники. Чтоб не обиделся. Завтра улучу момент, сам сработаю, стрела хозяйскую руку должна знать. Релли как раз заканчивает с ужином, дружно достаем плошки да ложки. Эльф, понятно, от трапезы отказывается и вновь исчезает в лесу. Не забыть бы защитную черту обновить, чтоб какая бяка ночью к огоньку погреться не зашла. Долго этот остроухий по темноте ходить собирается, хотел бы я знать?
   Оказывается, совсем недолго. Возвращается, присаживается рядом.
   - Дежурить будем? - спрашивает.
   - А сам как полагаешь? - отвечаю вопросом.
   - Думаю, лишним не будет, - серьезно говорит Дон. - Девчонка первая, маг следом, я третьим, ты, Охотник, за мной, а юнец перед рассветом. Идет?
   Хмыкаю согласно. Мое время самое неудобное, но мне и не привыкать. Был бы другой какой эльф, подобрее, тот бы себе что потяжелее выбрал, остроухим со сном куда легче бороться. От Дона же этого не дождешься, да и Звел с ним, как-нибудь не сломаюсь.
   Подкладываю суму под голову, и тут же проваливаюсь в чуткий тревожный сон. Мышь мимо не проскочит, комар не пролетит, бронетуша не пройдет. Просыпаюсь от неслабого пинка, недовольно бурчу, не желая отпускать блаженный сон. Проклятый эльф, по-человечески разбудить не мог? Впрочем, куда ему...
   - Слышишь что-нибудь? - требовательно спрашивает Дон. Еще бы не слышать, Медвежонок храпит так, что твари подходить боятся, думают, бронетуша дрыхнет. Или нет, не все боятся, вон кусты трещат подозрительно, кто-то шастает неподалеку. Оглядываюсь - свои на месте, спят без задних ног, значит, черту не потревожили.
   - Дальше слушай, - требует Дон. Да что он привязался, в самом деле? И тут до меня доходит, да так, что сон испуганной птицей спархивает прочь.
   - Трещетки котгоблинов, - шепчу я и снова вслушиваюсь в далекий стрекот - может, ошибся таки? Нет, все верно, этот звук ни с чем не спутаешь, как есть - боевые трещетки. Вот же не было печали!
   - Как раз там, где мы заночевать собирались, - не без злорадства замечает эльф. Вот тебе и безопасное место! Все верно, твари туда не сунутся, а вот гоблины-котгоблины - очень даже запросто.
   - Откуда они здесь? - удивленно спрашиваю. - В поход, что ли, собрались?
   - Похоже на то, - соглашается Дон, собирается что-то добавить, но не успевает.
   Бам! Ночная тишина взрывается. Бам, бам, БАМММ! Труруру!
   Со свистом выходит из груди воздух. Эльф стремительно бледнеет, показное высокомерие слезает с него, будто старая шкура с болотной гадюки.
   - Гоблины, - хриплым, начисто лишенным даже намека на мелодичность, голосом, объявляет Дон. Киваю согласно, вслушиваюсь в далекие (слава Звелу!) звуки. Гоблины. И котгоблины на тропе войны (тропа у них общая, разойтись ну никак не получится). А мы аккурат между ними. Вот это попалив сказку двумя ногами!
   - Уходить надо, - шепчет Дон, нервно озираясь по сторонам, будто ожидая, что враги прямо сейчас из ближайшего куста выскочат.
   - Не думаю, - спокойно отвечаю, а внутри все сжимается от страха. - Что те, что другие в темноте видят, а мы вот нет. Да и треску по темноте поднимем - глухой услышит. Нет, костер гасим - и до утра не высовываемся, а с первым светом уходим.
   - Накроют, - безнадежно говорит Дон. Но не спорит. Не подумайте чего, остроухий далеко не трус, просто в отличие от большинства болотных собратьев он не чужд ответственности. Потому в своем народе и слывет занудой и брюзгой. Брат поручил ему дело - сдохнет, а выполнит. Сперва выполнит, потом, может статься, и сдохнет. Уважаю гада.
   - Поспи немного, - предлагает Дон, чем немало меня удивляет. - Завтра тебе все силы понадобятся, а я посторожу, нам много сна не нужно.
   - Заснешь тут, - бурчу недовольно, но не спорю. Расслабляю тело, закрываю глаза...ну, здравствуй, спокойный здоровый сон на лоне природы.
   Вторично меня будят перед самым рассветом.
   - Некоторых людей называют жаворонками, потому что рано встают, - говорю недовольно. - А других - совами, потому как ночью не спят. Ты же, по-моему, из породы голубей.
   - Это еще почему? - любопытствует эльф.
   - Любишь свысока на голову гадить, - поясняю я. Против ожидания, эльф улыбается. Надо же, шутки понимать начинает!
   - Поднимай остальных, не уйдем сейчас, накроют.
   Это да, надо торопиться. Быстро бужу Релли, мага и Медвежонка, объясняю ситуацию. Доходит до них на удивление быстро, в действиях команды нет и следа суеты и неразберихи. Медвежонок ловко срезает огромный пласт дерна, под руководством Дона прикрывает место кострища. Эльф заставляет примятую траву подняться во всей своей красе - вряд ли кто теперь угадает, что здесь ночевала группа бродяг.
   Во главе группы теперь я, а Дон идет замыкающим, заметая следы. Оба мага выглядят спокойными, разве что более собраны и сосредоточены. Релли перехватывает мой взгляд, подмигивает в ответ.
   - Гоблины с котгоблинами всяко не страшнее Злого Леса, - говорит негромко. - Не волнуйся, Охотник, это горе - не беда.
   Много она понимает! Злой Лес - донельзя знакомый и довольно-таки предсказуемый. А что взбредет в голову зеленым и котомордым, сам Звел не сообразит. Но этого я говорить не буду, делать мне больше нечего, кроме как девку пугать.
   - А то ж, - говорю. - Да мы этих вот не к утру помянутых в два счета в сапог запхнем. Где наша не пропадала!
   Эльф иронически хмыкает, собираясь, кажется, напомнить, где именно наша пропадала. Но в последний момент передумывает. Я так полагаю, из-за нежелания перечислять все места в течение нескольких часов.
   Меж тем предрассветная хмарь потихоньку развеивается, легкий ветерок неприятно холодит и без того озябшее тело. Недовольно поеживаюсь, сканирую местность. Пусто, как у пьяницы в кармане. И тихо, словно Лес вымер. Не к добру это, ох, не к добру.
   Эльф то и дело шевелит ушами, прислушиваясь, тишина эта и ему не по нраву. Лес - он ведь как живой, все время в движении, шорохи, шумы, звуки разные посторонние - а тут ничего. Самое время детские страшилки припомнить, о той твари, что эльфы кличут райгеном, а мы - Безымянным. Потому как не только назвать, а подумать даже о ней, означает призвать беду на свою не слишком умную голову. Кстати, райген по-эльфийски как раз безымянный и будет. И жрет этот райген эльфов так же охотно, как и самых простых людей, несмотря на "единение с природой", "любовь ко всему лесу" и прочие эльфийские штучки.
   Поеживаюсь от ветерка... да какого ветерка, он же утих давно! От чего же тогда - от страха? Ох, что-то не то, неправильно что-то. А никого поблизости вроде и нет, или это я чутье потерял?
   В сказки я никогда не верил, и все же, что там про Безымянного говорилось? "В час рассветный, еще бессолнечный, в час закатный, предвестник сумерек, выползает из Леса темного, из середки Леса недоброго, тварь незнамая, тварь без имени, в этот час не узреть чудовище, и шаги его не услышать-от, а в другой же час спит коварная...."
   Вот оно как. Выходит, мы в самой середке, или около где-то. Надо бы место отметить, про середку Леса сказок мнооого, и все о сокровищах толкуют. Есть здесь, якобы, и "бессмертник, трава вечная, что эльфами в новолуние собирается и жизнь им безмерно продлевает", есть "зверь-ягода, съешь ее, и поймешь язык всех тварей лесных и деревьев, и собирают ее эльфы, когда месяц на ущербе в три четверти, и оттого все тайны лесные ведомы им", есть особо ценная "цвет-звезда, от которой коровы тройной удой дают и телятся, почитай, каждый месяц", ее те же зловредные эльфы собирают при растущем месяце, а вот куда девают, гады, непонятно, потому как коров у них в жизни никогда не было. Еще, помнится, речь шла о "грибе ноздреватом, усыпанном радужным цветом, что на деревьях спасается зверя и птицы, глазу людскому невидимом вовсе хоть днем, а хоть ночью. Лишь под эльфийской ладонью который откроется людям, также по сильному запаху можно настигнуть". Настигнутый по запаху сказочный гриб может весьма пригодиться сказочным же ворам, он, де, любые замки открывает, в том числе и зачарованные. Вещь в хозяйстве абсолютно бесполезная, у нас в деревне замок только у священника имеется, он его детям показывает, когда значение слова объясняет. Только его никаким грибом не откроешь, потому как и так открыт, а ключа у священника нет.
   В полнолуние же кричит в середке леса чудо-птица Горовун сладким нечеловеческим голосом, но вот зачем и какая от этого польза - хоть убей не помню. Дона, что ли, спросить, если сказкам верить, эльфы из этой середке Леса, чтоб ее, практически и не вылезают, должен знать, коли сказки не врут.
   Ладно, не до сокровищ сейчас, что там еще про Безымянного? "Ни железо ему не страшно-от, ни огонь, ни осина-дерево. А ни божья вода, не вредит ему, не вредят колдовские заговоры. А чего-от боится он, и как выглядит, никому до сих пор не ведомо, ведь кому на дороге он встретился, ныне средь живых не встречаются..."
   Резонно. Вот в это я верю - кто вот так запросто завтрак или ужин отпустит? Хотел бы я знать, как еще выяснили, чего зверь этот не боится? Выпускали, что ли, храбрецов по одному - первого с железом, второго с осиной (кстати, а другими деревьями что не попробовали? Чай, в лесу не одна осина растет?), третьего с божьей водой (а это что за штука, самогонка, что ли?), а напоследок мага пинками затолкали? Посмотреть бы на такое хоть одним глазком, тогда б и умирать не жалко было. Что там еще, в сказке?
   "Не заметить его до времени, только тишь рядом с ним могильная, даже ветер смолкает рядышком, лишь дымок синеватый стелется..."
   Вот из-за этого я сказку и вспомнил. Тишь и в самом деле - могильней не бывает, да и ветерок, как назло, стих. Хорошо, хоть без тумана пока... а это что за хрень еще?
   - Бежим! - кричу во все горло, разворачиваюсь и мчусь обратно. Глупо, конечно, я же в сказки никогда не верил, ни в чудо птицу, ни в Безымянного ни в середку леса вообще... вот убегу подальше, и снова верить не буду...
   Эльф меня обгоняет, оказывается вновь во главе отряда. Оглядываюсь назад - Релли бежит следом за мной, маг немного приотстал, а последним Медвежонок, этот всегда бегал неважно. А синий дым все гуще за нашими спинами, свивается в кольца, стелется по земле и вроде шипит даже, или это мне с перепугу чудится?
   - Райген? - спрашивает эльф, улепетывая во все пятки, словно за ним Безымянный гонится. И это он у меня спрашивает, тоже мне, знаток леса и живности разной!
   - Предлагаешь вернуться и посмотреть? - интересуюсь я.
   - Нет, - коротко отвечает Дон и затыкается, сберегая дыхание.
   - Кто такой райген? - тут же интересуется из-за спины Релли. Вот кому бег по лесу нелегко дается, вроде и бежим всего ничего, а уже запыхалась.
   - Потом расскажу, - говорю. Девка понятливо затыкается, слышу только сопение за спиной. А как там господин Излон с Медвежонком? Оборачиваюсь посмотреть, спотыкаюсь, с трудом выравниваюсь. Кажется, синий дым немного приотстал, еще чуть поднажать - и прощай, Безымянный. Не ведаю, что ты такое и никакого желания пополнить кубышку знаний не испытываю.
   Эльф вдруг останавливается, я едва успеваю отпрыгнуть в сторону, чтоб не врезаться. Зато Релли не успевает, и кубарем эти двое не летят лишь потому, что я успеваю подхватить вцепившуюся в Дона девчонку. Эльф оборачивается, лицо бледное, глаза безумные - видать, много в детстве сказок слушал.
   - Попались, - говорит сорванным голосом, но я и сам уже вижу кольца синего дыма впереди. То ли здесь аж два Безымянных, то ли... Звел знает, что эта тварь из себя представляет. Впрочем, не думаю, что их двое, хищники одного вида свои владения блюдут строго, лишь сунься чужой - сразу в драку. Больше похоже на то, что загоняет нас тварь, как стая волков отбившегося от стада оленя. А раз так, дело плохо. Сзади туман, впереди туман - а где-то рядом ждет не дождется трапезы своей Безымянный.
   - Туда! - Дон, словно безумный, срывается с места и стрелой летит куда-то, ломая кустарник. Вот и верь, что эльфу каждая травинка дорогу уступает! Или это ему попросить недосуг?
   Сворачиваю, бегу следом. Куда же его понесло, хотел бы я знать? Спутники-то наши вот-вот уже падать начнут от усталости. Может, плюнуть на все эти сказки дурацкие и дать бой, хотя что до меня, не обучен я с синим дымом драться.
   Эльф останавливается у огромного замшелого дуба, помнящего наверняка еще Огненный потоп и что-то взахлеб начинает ему объяснять, да так быстро, что я даже близко понять не могу, о чем речь идет. Хотя тут догадаться не трудно, помощи просит да защиты против не будь к рассвету да закату помянутому райгену. И дуб ему что-то отвечает по-своему, ветвями кивает, шуршит листьями. Эх, найти бы мне зверь-ягоду, я бы послушал, о чем они беседуют!
   - Сюда! - Дон призывно машет рукой, и я не колеблюсь ни секунды. Спутники же наши настолько вымотаны бегом, что даже не задумываются. Подбегают и падают здесь же рядом, жадно хватая воздух, как рыба на берегу.
   Напряженно жду, поглаживая лук. Понимаю, конечно, что толку от него против Безымянного никакого, но так оно спокойнее, право. Лук меня ни разу не подводил, если уж не у него защиты искать, так у кого?
   Запах около дуба тот еще. Впечатление такое что в корнях кто-то сдох, достаточно давно, чтобы сильно протухнуть, но недостаточно, чтобы мясо растащили муравьи и стервятники. Впрочем, что мне до запаха, есть проблемы и посерьезней.
   Дым наползает быстро, нетерпеливо, заволакивая синей непроглядной мглой все вокруг. Это страшно, действительно страшно. Чувствую, как волосы на голове встают дыбом, как шерсть на кошке, узревшей здоровенного пса. Клубы дыма наползают друг на друга, свиваются в совершенно немыслимые фигуры, снова распадаются. Если на что это похоже отчасти, то на гадючью свадьбу, так же завораживающе, противно и страшно, безумно страшно. Хочется закричать, но крик костью застревает в горле, умирает, так и не родившись. Пытаюсь хоть слово выдавить из себя и не могу, синее безмолвие пожирает любой звук. Беззвучно шепчу, повторяю снова и снова слова сказки: "Не заметить его до времени, только тишь рядом с ним могильная, даже ветер смолкает рядышком, лишь дымок синеватый стелется..."
   И тут замечаю, что кольца дыма отдергиваются, едва коснувшись отбрасываемой дубом тени. Хочет нас достать Безымянный, выковырять из нехитрого убежища, а вот не получается у него. Не знаю уж, что там Дон дереву наобещал за защиту да помощь, но от себя в радость добавил бы столько же, кабы не больше.
   Страх отступает, не уходит совсем, но ослабевает. И вместе с ним блекнет дым, теряя плотность и жуткий синий оттенок, отползает, прячется, исчезает в лесу. Потому что утреннее солнце уже вскарабкалось на небо, разгоняя сумрак.
   Предрассветный час кончился.
  
  

XVII.

   - Что это было? - хрипло спрашивает господин Излон. Я молчу, наслаждаясь тем, что все еще жив. Не взяла смерть, опять отступила, клятущая, отпустила восвояси до следующего раза.
   Вместо меня отвечают одновременно Дон и Медвежонок:
   - Райген.
   - Безымянный.
   И одинаково сплевывают на землю, отгоняя зло. Древнее, предками завещано средство - соедини стихии, зло и отступит. А проще всего соединить воду и землю, огонь-то еще зажечь надо, да и попробуй соедини его с водой или землей, враз погаснет, какая уж тут защита.
   - Очень понятно, - язвит Релли. Молодец девчонка, быстро оправилась от пережитого страха. Я уж на что охотник бывалый, много чего в Злом лесу повидал (да и в Руине тоже), и то никак не отойду, а она в зеркальце посмотрелась, носик попудрила - и готово.
   - А точнее никто и не скажет, - бурчит эльф, а Медвежонок поддакивает:
   - Теперь еще и у нас спросят, раз в живых остаться свезло.
   - Так чего сразу бежать? - недоумевает маг. - Можно было попробовать... пусть не огнем, воздухом или водой, скажем...
   - Божьей, - добавляю я, ухмыляясь.
   - Божьей - это к священнику, - возражает маг. - А магией воды вполне, вполне...
   - Поумнее тебя сгинули, - резко бросает эльф. - Нет против райгена оружия. Предки наши искали - и не нашли. Ни оружия нет, ни спасения...
   - Дуб-то как спас? - спрашиваю я.
   - Дуб, - эльф умиротворенно улыбается, гладит дерево по шершавой коре, и старый великан негромко мурлычет под его рукой. Вот как Звел свят - мурлычет! - Не в силах справиться с пришедшим злом, мои предки оградили от него мир кольцом дубов-стражей. Но маги людей вызвали Огненный Потоп, и защита пала...
   - А райген откуда взялся? - интересуюсь я. - Ты ведь говоришь - пришедшее зло?
   Дон - невиданное дело! Смущен и растерян. С чего бы это, на него совсем не похоже. С интересом жду ответа, молчание затягивается.
   - Не только маги людей бывают беспечны, - говорит Дон, отворачиваясь.
   Чтобы успокоиться, эльф снова гладит ствол древнего стража, и тут я разом забываю про всех магов, людских и не очень.
   Потому что под его ладонью медленно проступает маленькая радуга.
   "Гриб ноздреватый, усыпанный радужным цветом", - зачарованно повторяю я, протягиваю руку к чуду. Ну и пусть не зверь-ягода, ну и что с того, что в хозяйстве бесполезен! Разве это не чудо - прикоснуться к сказке... и она не пытается тебя при этом сожрать!
   - Чудо-гриб! - вопит Медвежонок, его глаза сияют ожиданием чего-то волшебного. - Я знал, я верил! Все замки открывает... и тот, что у священника, тоже!
   - Тот и так открыт, - спускаю я его с небес на землю. Медвежонок обиженно сопит, другие замки на свете то ли есть, то ли нет, неизвестно, а вот единственный доступный нипочем не открыть.
   - Тот самый чудо гриб? Из сказки? - вообще-то, я от Релли этих слов ждал, но никак уж не от господина мага.
   - Он самый, - говорю.
   - Думаю, что в Руине он нам понадобится, - господин Излон внимательно рассматривает диковину. - Там-то замки на каждой двери будут, уж поверьте.
   А ведь он прав, мысленно признаю я. В Руине чудо-гриб ох как пригодится!
   И ощущение сказки, слегка придавленное действительностью, возвращается. Как и положено героям, мы нашли волшебную штуковину... не зверь-ягоду, конечно, и не цвет-звезду, которую можно выгодно пропить, а все же настоящую сказочную диковину.
   - Пошевеливаться надо, - бросает эльф, и я с ужасом вспоминаю о гоблинах и их котоухих братьях. Шум мы подняли изрядный, кто слушать умеет, нипочем не пропустит, стало быть, убираться отсюда надо со всей возможной поспешностью.
   Только вот сил совсем не осталось, все ушли на беготню от проклятого тумана. Сейчас бы затаиться и переждать... но в Злом Лесу на месте стоять нельзя, не любит он этого.
   Тварь появляется внезапно, будто гриб-споровик из-под земли. Но, в отличие от гриба, не взрывается, разбрасывая во все стороны иглы-споры, а пристально смотрит на нас и утробно рычит. Предупреждает, значит.
   - Хорошая киска, - с опаской говорит Релли, но попытки погладить животное не делает. И правильно, такую кто чужой тронь только, в миг без руки останешься.
   Зверушка мне донельзя знакома. Навидался, пока в плену у кошков сидел. Они у них дичь выслеживают, загоняют да и против гоблинов неслабо дерутся. Называют их котгоблины... как бы это перевести получше? КотоКОТ. Кот-оборотень. В кошачьей ипостаси от домашних мурлык нимало не отличается. А как перекинется, превращается в таково вот монстра, что перед нами сейчас стоит. Тоже кошка, только большая и страшная. А так же быстрая, ловкая и агрессивная. А еще - умная, злобная и коварная. Словом, тварь хоть как бы и домашняя, а в Злом Лесу себя как дома чувствует, там все такие.
   КотоКОТ открывает пасть, готовясь разразиться истошным мявом (который даже глуховатый гоблин издалека услышит, а уж кошки с их нечеловеческим слухом и подавно), но эльф бестрепетно кладет руку на морду ищейке, и та с усилием проглатывает рвущийся из глотки боевой кошачий клич.
   - Тише, тише, - говорит успокаивающе. - Хорошая зверушка, не надо шуметь.
   Тварь урчит, ластится и трется о колени Рона. Мне даже завидно, так и хочется по серой морде погладить, но лишними руками пока еще обзавестись не успел. Эльф с трудом удерживает равновесие (еще бы, зверюга вдвое больше его весит), успокаивает котоКОТа, и мы наконец-то продолжаем путь. Тварюшка следует за нами, словно пришитая суровыми нитками.
   - Кыш! - оборачивается эльф. - Домой! Домой иди!
   Разбежался! Зверушка, радостно муркнув, лезет тереться о колени эльфа, для чего ей приходится лечь на землю. Релли хихикает, тварь бросает в ее сторону укоризненный взгляд и продолжает мучить бедного эльфа. Нет, так мы точно далеко не уйдем.
   - Шарад! - рычу, как заправский котгоблин. - Брукс! Аре брукс!
   КотоКОТ вскакивает, как разбуженный, ошалело смотрит на меня. К слову сказать, твари эти на редкость умные, никакая собака рядом не сидела. И котгоблина от человека она отличает с легкостью, потому-то слышать привычную речь из чужих уст для нее куда как непривычно. Зверюга в легкой панике - с одной стороны, команда есть команда, надо бежать обратно, откуда послали. С другой - а по какому-такому праву какой-то человек ей распоряжаться будет?
   - Что ты ей сказал? - требовательно вопрошает эльф.
   - То же, что и ты, - ухмыляюсь. - То есть - "Выполнять! К хозяину! Быстро к хозяину!". Только на том языке, что она понимает.
   - Шарад! Брукс! Аре брукс! - скривившись от отвращения, цедит эльф. Да, если кого Рон презирает больше людей, так это котгоблинов. И гоблинов. И еще гномов, наверное. И уж говорить на их языке для него противно донельзя.
   КотоКОТ обиженно смотрит на Дона, но возражать своему кумиру не решается. Это со мной можно покочевряжиться, а эльфам любые твари подчиняются беспрекословно.
   - Быстрее! - командует эльф. - Пошевеливайтесь, люди!
   "Люди" это свое так сказал, будто к какашке обращается. Скриплю зубами, но подчиняюсь. Потому что прав он, если не пошевелиться, то либо зеленые, либо котоухие на нас наткнутся, чтоб и тем и другим в болоте сгинуть. Нашли, понимаешь, время отношения выяснять, не могли неделю-другую обождать.
   Рон почти бежит, остальные толпой следуют за ним. Хочу сказать, что по Злому Лесу так ходить - все равно, что смерти искать, но воздерживаюсь. В конце концов, эльфу виднее. С тварями местными он, дай Звел, сговорится, а вот с относительно разумными существами - навряд ли. Дружелюбием да обходительностью эльфы с сотворении мира не страдали.
   Треск сучьев неподалеку. Сразу напрягаюсь - в лесу есть, конечно, и существа не озабоченные сохранением тишины, вроде того же рогоноса, но в основном здешние твари нападают беззвучно. Если и выдадут себя шипением-рычанием, то не иначе, как в самый момент атаки, когда для жертвы поздно уже что-то менять.
   Совсем рядом взрывается торжествующим грохотом барабан. Гоблины! За спиной слышу рычание, не то сами зеленые, не то их псы боевые пожаловали. Тоже звери те еще, под стать хозяевам. Огромные, мохнатые, обросшие жесткой бурой шерстью - волк встретится, не убьют, так опозорят. Медведя на дерево загонят, как кошку. А уж если человек попадется, может быть спокоен - в котел гоблинам он точно не попадет. До костей обглодают, а кости сгрызут.
   По правде сказать, зеленых они не особо слушаются. Гоблин, попытавшийся оттащить пса от добычи, легко сам может пойти на ужин стае. Интересно было бы посмотреть, как эльф с ними управится, только желательно, с высоты близ стоящего дерева.
   Рискую оглянуться и посмотреть. Так и есть, боевые псы. От этих не убежишь, то хозяева у них коротконогие, а собачки оленя шутя догоняют. А среди нас оленей немного.
   - К бою, - кричу, но Релли и господин Излон сообразили еще раньше меня. Волна неожиданно сгустившегося воздуха ударила в стаю, сминая ее в один рычащий, визжащий, оскаленный клубок. Собачкам стало совсем не до нас, им теперь между собой сначала выяснить надо, кто кому первым на лапу наступил. Ну, а когда выяснят... последнего я и сам, если что, пристрелю.
   Быстро достаю лук, упираю в землю, набрасываю тетиву.
   - Быстрее, быстрее! - торопит эльф.
   Поздно. Следом за собаками вываливают гоблины, числом этак голов в тридцать. Передовой отряд, разведка, так сказать. Сейчас и остальной клан подоспеет, и вот тогда... Впрочем, не будем загадывать, нам бы сперва с этими разобраться.
   За спинами зеленых различаю кудесника, волосы которого украшены ярко-алыми перьями птицы Ахо. Причем так украшены, что самих волос, в общем-то, и не видно. В руке, как и полагается, боевой посох. Наверняка за спиной висит бубен, но выяснить это пока не получится.
   Кудесник вздымает посох, и волна гоблинов несется на нас. Стреляю прицельно, валить надо колдуна, пока не накудесил лишнего. Стрела долетает до гоблина и резко уходит вверх. Кажется, опоздал, теперь его так просто не возьмешь, от стрел кудесник себя обезопасил.
   Глухо ухает, гоблины с воплями разлетаются в разные стороны. Это вступают в бой столичные маги. Не теряю времени, начинаю отстреливать тех, кто остался на ногах, соревнуясь в скорости с эльфом. Мелькает мысль, что это уже больше не схватку, бойню напоминает... и тут свое слово сказал кудесник. Сказал по гоблински. Но поняли, кстати, все, даже эльф, а уж эта братия понятливостью не отличается.
   Шарахнуло так, что, кажется, даже деревья попадали, причем мне наголову. Смутно понимаю, что меня куда-то несет по воздуху... а потом еще и приземляет не мягко.
   Встаю, перед глазами цветные круги, ничего не вижу почти. Лук сумел не выронить, а что не сломал, так в том моей заслуги нет, повезло просто. Рядом кто-то воет, неумело подражая зимнему волку. Кто именно, разобрать не в силах - и люди, и гоблины от боли воют совершенно одинаково.
   Рукой закрываю глаза, произношу наговор. Словно жаром обдает, на миг даже пугаюсь, не выжгу ли глаза, но нет, жар тут же спадает, а цветной туман рассеивается.
   Мда, крошечная полянка вспахана чуть не на два локтя вглубь. Гоблины частью зарыты в землю, частью шевелятся... в нашу сторону. Над кудесником оранжевй купол, в который непрестанно бьют молнии Релли и огненные шары господина Излона. Эльф аккуратно отстреливает наиболее активных гоблинов, Медвежонок по мере сил старается ему неубедительно подражать.
   А ловко мы их! Вот только кудесник серьезный попался, бубном гремит, никак сдохнуть не хочет. Для пробы пускаю стрелу с огнебоем, вдруг, да пройдет?
   Не проходит. Стрела ударяет в купол, неожиданно меняет направление и летит прямиком в меня. Вот гадский кудесник! Быстро перекатываюсь, за спиной гулко ухает. Злой Лес тут же пожирает огонь, не любить он пожары.
   Секунду раздумываю, не попробовать ли ледяной наговор, и сразу же отбрасываю эту мысль. А ну, как увернуться не успею? Загнуться от собственной стрелы - такую дурацкую смерть еще поискать надо.
   Кажется, Релли и господин Излон в растерянности. Вроде, и по силе кудесник им не ровня, и искусен не слишком - а поди ж ты, держится, да еще и огрызается, то пылевое облако напустит, то дождик устроит. И упаси тебя бог пылинки-дождинки коснуться, тут же на месте и загнешься, если господа маги не пособят.
   - Вот проклятый кудесник! - в сердцах восклицает господин Излон.
   - Какой это тебе кудесник? Бубен видишь? Одмин это, - отвечает Релли.
   Одмин - это старший кудесник, хранитель бубна. Да уж, не свезло нам.
   Однако, что-то надо делать. Проклятый кудесник за своим куполом может до Второго Потопа сидеть, а нам спешить надо. Упаси Звел, сейчас остальные гоблины подтянутся, то-то весело будет.
   Все решается в один миг. Гибкое тело оборотня беззвучно скользит сквозь кудесатый купол. Гоблин успевает все же обернутся, но и только. Удар могучей лапы проламывает ему грудь, отбросив на несколько шагов. И тут же огромная кошка прыгает на еще живое тело, разом откусывая кудеснику голову.
   И правильно, гоблины эти живучи до неприличия, а тут вдобавок еще и кудесник. Без головы-то наверняка не встанет, разве что другой кудесник поможет, ну, да это уже не наша беда.
   Купол медленно гаснет, котоКОТ с урчанием терзает труп. Где-то невдалеке уже трещат кусты, кажется, к зеленым пришла запоздалая подмога.
   - Бежим! - эльф легко устремляется вперед, будто только что проснулся и позавтракал. А я уже, скажем прямо, начинаю сдавать. Смотрю на Релли и мага, нет, вроде держатся, небось, чары какие на себя наложили. А вот Медвежонок плох, дыхание прерывистое, воздух хватает жадно, будто мясо из плошки. Надолго его не хватит, козе понятно.
   Увы, ни одной козы поблизости не видно, чтоб это эльфу объяснить. А он уже напролом прет, и деревья, вроде, перед ним расступаются. Слыхал я о таких вещах, а вот видеть до сего дня не доводилось. Оборачиваюсь, сам не зная зачем, и успеваю заметить, как белый пушистый котенок исчезает в ветвях дуба. Спрятаться решил, значит, гоблинцы уже близко. КотоКОТ в боевом облике по деревьям лазать не умеет, вот и решил перекинуться.
   За спиной слышу шумное дыхание, оборачиваюсь и успеваю пристрелить боевого пса раньше, чем он прыгает мне на спину. Собратьев его, вроде, не видно, этот, должно быть, самый быстрый... был. Из кустов мгновенно выскакивает наводчик, бросает на меня вопросительный взгляд и, дождавшись кивка, утаскивает тушу заросли матершинника. Теперь пропавшего пса вряд ли кто найдет, наводчик следы так путать умеет, что лисы от зависти дохнут.
   Далеко справа верещат трещотки. Может, гоблины все-таки вспомнят, зачем в Лес пожаловали? Вряд ли, хорошей памятью они никогда не страдали. Пока за кудесника не отомстят, нипочем не успокоятся. Правда, кому мстить, им без разницы. Кого поймают, тому и наваляют.
   Эльф внезапно останавливается. Медвежонок, с налитыми кровью глазами, бежит вперед, ничего не видя. В два прыжка догоняю, останавливаю. Совсем плох парень. Дальше таким темпом бежать, может и сердце не выдержать. Нет в нем легкости, а без нее попробуй, побегай-ка. Медведь, одно слово, только еще маленький.
   Так, а из-за чего остановились? Быстро оглядываюсь по сторонам. А... привет, котоухие...
  

XVIII.

  
  
   Котгоблины внимательно нас обнюхивают. Всех без исключения - уж больно странная компания подобралась. Эльф, двое магов, Медвежонок и, само собой, я. Запах клана Оленей, который некогда меня держал в плену, он ведь до самой смерти не выветрится. Да еще и эльфами от меня пованивает... и людьми. Как тут бедным котоухим не озадачиться?
   Напряженно жду развития ситуации. Дона, понятно, отпустят, котгоблины эльфов боготворят, а вот остальных? Сможет ли эльф нас вытащить и будет ли вообще пытаться, если учесть, как он к людям относится? Меня, вообще-то, тоже задерживать не должны, Вепри с Оленями не враждуют, а в моем запахе ясно отмечено, что из плена выпущен за заслуги перед кланом. Так что должны отпустить, но кто их знает, котоухих, что им в голову взбредет?
   - Я Перхс, вожак Вепрей, - говорит рослый котгоблин. А то и так не видно - по одежде и по оружию. Носить священный топор только вождь право имеет.
   - Я Хентрехс, первый одмин Вепрей, - вторит вождю одетый в плащ из перьев старик. - Что понадобилось Высшему от его сыновей?
   Дон кривится, я откровенно скалюсь. Котоухие поглядывют в мою сторону с неодобрением, но замечаний не делают. Мало ли, почему человек улыбается, может оттого, что их, любимых, в лесу встретил?
   - Ничего, - честно отвечает эльф. - Мы следуем своим путем, вы - своим.
   - Кстати, о путях, - вмешиваюсь я на почти чистом котгоблинском. - За нами тут толпа лягушек прет, не желаете с ними пообщаться?
   Лягушками, ежели кто не понял, коты называют гоблинов. Потому что зеленые, если вдруг кто опять не понял.
   Маги и эльф вздрагивают от неожиданности, на меня глазеют с удивлением. Котоухие своему языку мало кого учат, напротив, тщательно скрывают его от чужих ушей. Но - когда ты в плену полгода живешь, язык освоить нетрудно. Особенно, если тебе палкой по спине гладят за каждый непонятый приказ (а толмача звать, ясно, никто не озаботится).
   - Что свяй делает в компании Высшего? - интересуется вожак. Свяй - это по-ихнему грязный, есть у них животинка такая домашняя, вроде нашей свиньи, тоже грязь любит.
   - На себя посмотри, рожа, - вежливо отвечаю я и, переходя на кошачий, объясняю Перхсу, куда ему следует засунуть язык, если он не хочет, чтоб эту часть тела ему банально отрезали. Маги и Медвежонок смотрят на меня с ужасом, эльфа происходящее не волнует.
   На самом деле, все не так страшно, как кажется. Оскорбления среди котгоблинов - дело традиции, своего рода проверка на вшивость. Ответь я по другому - и признал бы себя в глазах котоуких низшим, и мнение мое уже никого бы не волновало. Кто отстоит свое "я" - молодец, кто прогнется - с тем и говорить не о чем.
   - Что мой друг делает в компании Высшего? - повторяет свой вопрос вожак.
   Чувствуете разницу? То-то же.
   - Я брат его вожака, - высокомерно бросаю в ответ. Котгоблин озадаченно смотрит на меня, потом на эльфа, тот кивком подтверждает правдивость моих слов. Теперь все коты смотрят на меня просто-таки с благоговением. В их глазах человек, сумевший породниться с Высшими (да еще с самим вожаком!) практически подобен богу. Того и гляди, жертвы приносить начнут и девственниц приводить, чтоб от меня полубогов зачали. А девиц я ихних видел, видел... хрен какая из них полубога родит.
   Негромко рычит обнюхивающий меня котоКОТ. Не на меня, в ту сторону, откуда мы пришли. Вожак реагирует мгновенно, жестами показывая, кто из его воинов где дожжен находится. Нам же предлагают идти своим путем, что мы с охотой и делаем.
   И вовремя. Минуты через три после нашего ухода слышим рычанье боевых псов, вопли гоблинов, боевые кличи котоухих. Гулкий рокот барабанов сплетается с истеричным визгом трещоток. Судя по всему, ребята друг друга нашли, и теперь им точно не до нас.
   - Может, вернемся, поможем? - нерешительно предлагает Медвежонок. Действительно, как же так, драка случилась, а мы отчего-то не участвуем.
   - Кому? - язвительно вопрошаю я, и Медвежонок затыкается. В самом деле, чем котоухие лучше зеленых? Разве что тем, что пленных не едят, за что им мое огромная человеческая благодарность.
   - От гоблинов точно подальше держаться нужно, - покачивает головой Релли. - Кудесники... это просто нечто! Вроде бы, и Силы особой нет. И умения ни на грош, а все мои чары вдребезги разбивает, просто ужас какой-то!
   - Может, это из-за ауры Злого Леса? - предполагает господин Излон.
   - Скорее всего, - кивает головой девчонка, и мне этот жест не нравится. Как-то она покровительственно кивает, как взрослый малышу несмышленому.
   - Передохнуть бы? - жалобно просится Медвежонок. Ему уже лучше, морда приобрела естественный цвет, воздух уже не хватает зубами, а просто жадно вдыхает.
   - Сейчас подальше отойдем, - неожиданно легко соглашается эльф. - Им не до нас уже, но те, кто проиграют, могут случайно наткнуться, когда побегут с поя боя.
   - А за ними и победители, - хихикает Релли. - Что еще хуже.
   Идем в молчании, все уже вымотаны до предела. Кроме эльфа, эти по лесу ходить-бегать могут, пока от старости не помрут. То есть, вечно. Даже маги спотыкаются, наверное, перестали работать чары выносливости, или что там они на себя наложили.
   Я же наоборот, слегка посвежел. То ли второе дыхание пришло, то ли Лес энергией поделился, за эльфа приняв.
   - Привал, - командует эльф, и мы дружно падаем на траву. Зажечь костер никто не предлагает, каждый понимает, что, брякни он такую глупость, за сушняком его же и пошлют. Медвежонок вяло жует мясо, уткнувшись взглядом в клочок безоблачного неба, эльф какие-то корешки харчит. Господа маги прихлебывают из фляжек (серебряных, между прочим, наверняка каждая с пол-деревни стоит), о чем-то негромко переговариваясь. Навостряю слух - обсуждают котгоблинов.
   Интересно, мол, что у них кудесники умеют, а ведь что-то умеют, раз зеленые их до сих пор под корень не вырезали.
   Это слушать мне не интересно. На что способны, а на что нет кудесники котоухих, я прекрасно представляю. Видел, так сказать, в действии. Поэтому достою мех с разбавленной эльфийской травяной настойкой и мелкими глотками пью. В тело тут же вливаются новые силы, откуда-то появляется зверский аппетит, и я принимаюсь набивать желудок наперегонки с Медвежонком.
   - Я отлучусь, - говорит эльф. - Надо отыскать тропу, со всей этой беготней, мы здорово отклонились в сторону.
   - Давай, - вяло машу я рукой. Мне бы насторожиться, вспомнить, чем последняя такая отлучка закончилась, но после еды хочется малость вздремнуть, и я проваливаюсь в короткий беспокойный сон.
  
   Я снова в плену у котгоблинов, с привычной опаской кошусь на моих мучителей. Я для них свяй, грязный, а значит, никаких прав не имею. Любой может, проходя мимо, пнуть ногой в живот - просто так, чтоб не расслаблялся. Но это еще полбеды, взрослые особого вреда не причинят, ну, пнут раз-другой равнодушно, ну, накажут за плохо сделанную работу. Куда хуже дети. Дурные котята могут и камнями закидать, и уж они-то не остановятся, пока насмерть не уделают или кто из взрослых не вмешается. А самих их и пальцем не тронь, я однажды попробовал, так наказали, два дня кровью харкал, встать не мог. Нет, к мелким лучше не приближаться, себе дороже.
   Взулф, один из воинов, пинает меня под ребра. Не сильно, так, для острастки, чтоб место знал. Котоухие вообще пинают не больно, потому как сапоги не носят. Зато, если когти выпустит, тогда держись, удачным пинком может и живот вспороть.
   - Пойди воды принеси, - говорит.
   Мгновенно подхватываю ведра, бегу к речке. Малышня замечает, вопит вдогонку, но следом не бежит - сейчас у них игра позанимательнее. Да и куда интересней подстеречь меня на обратном пути, когда с полными ведрами возвращаться буду.
   Спешу, тороплюсь, если чуть запоздаю - накажут. По крутому обрыву сбегаю к реке... и застываю в оцепенении. У самого берега качаются на воде два плота, возле которых копошатся гоблины. И еще добрый десяток подплывает по реке.
   Осторожно отступаю назад. Не заметили, кусты надежно закрывают меня с реки. Только как выбраться обратно?
   "А зачем тебе обратно? - спрашивает внутренний голос. - В кустах можно прекрасно отсидеться, тебя не найдут".
   Это точно, я так могу спрятаться, что гоблины точно не отыщут. А собак они с не выпустят до боя, чтоб не шумели. Прекрасные шансы спастись, но...
   Даже котоухим я не желаю такой участи. В конце концов, они мне ничего плохого не сделали. Не убили, не покалечили даже. Иные были даже ко мне добры.
   Гоблины же убьют всех. И съедят.
   "А как же свобода? - насмешничает внутренний голос. - Ты так и намерен всю жизнь рабом оставаться?"
   Нет, не намерен. Однажды я найду лазейку и сумею обхитрить стражу с их котоКОТами. Например, сбежать по реке, за которой, оказывается, никто не следит. Но сейчас - котоухих надо предупредить.
   Причаливает третий плот, гоблины не слишком торопятся. Я осторожно, избегая наступать на сучья, обхожу холм. Карабкаться на виду у гоблинов - все равно, что смерти искать. Заметят тут же. Луков они не признают, но дротики, по слухам, кидают изрядно, мигом пришпилят.
   Зеленым не до меня. Причаливает уже четвертый плот, пятый подходит. То и дело оглядываясь, припадая к земле, исчезаю за холмом. Все. Здесь они меня не увидят. Со всех ног бегу в деревню, уже не и не думая скрываться.
   - Где вода? - сурово спрашивает Взулф. Я судорожно хватаю воздух, не в силах вымолвить не слова. Котоухий качает головой, дает мне хлебнуть молока из кувшина.
   - Гоблины, - хриплю я. - Там, на реке...
   Взулф верит мне сразу и бесповоротно.
   - К бою! - гремит над деревней его бас. - Гоблины на реке!
  
   Просыпаюсь, словно толкнуло что-то в сердце. Есть такая вещь - чутье на опасность, у всех по-разному проявляется. У кого-то в виде голоса, что внутри тебя говорит, у кого-то колокольчик в голове звякает, а у меня сердце вдруг замирает на миг. Вот в точности, как сейчас.
   Открываю глаза как раз в тот миг, когда на поляну вламывается клыкастик. Рука привычно тянется к луку... поздно. Ему перекусить меня пополам - одно мгновение.
   Встречаюсь с тварью взглядом, глаза выпуклые, немигающие. Ни ненависти в них, не страха, впрочем, ему-то чего бояться? Всех четверых прикончить - секундное дело, тем более, маги продолжают сладко посапывать, а Медвежонок застыл и шевельнуться даже не решается. И этим выгадывает себе секунды жизни, между прочим.
   Клыкастик отчего-то медлит, разглядывая меня, и из глаз его смотрит смерть. Те, кто говорят, что не боятся смерти, просто никогда не смотрели ей в лицо. Приоткрытая пасть с капельками слюны нависает надо мной, желтые глаза внимательно меня разглядывают, и мне кажется, что так будет длиться целую вечность, и не зверь меня прикончит в конце концов, а собственный страх.
   Сознание словно двоиться, расплывается. Мне снова двенадцать лет, и я стою у деревенской изгороди, в ужасе глядя на разворотившую крепкий частокол клыкастую морду...
   Тогда, в детстве, я успел спустить тетиву, а промахнуться по разинутой пасти с такого расстояния было невозможно. Сейчас - даже лук достать не успею. Застываю, глядя, как тварь тянется ко мне пастью. И резко хлопаю по носу ладонью.
   - Брысь, скотина!
   Клыкастик обиженно ревет, припадает на задние лапы, мотает головой. Голова у него - едва ли не с четверть тела, и пасть соответствующая. Ему меня пополам перекусить - пустячное дело, но отчего-то медлит, снова тянется мордой. Пожалуй, я успел бы встать, но тогда он играться точно перестанет, раз куснет - и нет больше охотника Барго, как и не было.
   Тварь осторожно кладет мне мохнатую башку на грудь (дышать сразу становится тяжело) и закрывает глаза. Растерянно чешу ему щеки и подбородок, как котенку. Клыкастик не реагирует. Осмелев, чешу сильнее, тварь издает пронзительный скрип, в панике отдергиваю руки. Клыкастик трется об меня мордой, едва не ломая ребра. Это он так мурлычет, доходит до меня, и я изо всех сил начинаю тереть зубастую морду.
   - Хороший котик, хороший, - надо же, как у меня голос дрожит. Клыкастик снова трется об меня, протестующее скрипят ребра. Не сожрет, так задавит, мелькает в голове испуганной птицей мысль.
   Спасает меня вернувшийся эльф.
   - А ну, пошел! Киэло на!
   Клыкастик недовольно урчит и оставляет меня в покое, напоследок попытавшись языком содрать кожу с лица. Пахнет от него отчего-то не гнилым мясом, как положено хищнику, а полынью. Приподнимаюсь на локте, ощупываю ребра. Вроде, целы, на первый щуп.
   Тварь пытается потереться уже об эльфа, но тот непреклонен.
   - Киэло на! Верге! - "Иди прочь! Отстань!"
   Клыкастик, обиженно урча, с треском вламывается в заросли и исчезает в лесу.
   - Я же говорил - достаточно протянуть руку, - говорит эльф, улыбаясь.
   - Твоя работа? - мрачно спрашиваю я, поднимаясь с земли. Дон, продолжая улыбаться, качает головой.
   - Лес меняет тебя. Всех меняет, но тебя - в особенности. Чтобы выжить, ты учишься слушать, понимать его. И становишься его частью.
   - У меня уши не изменились? - спрашиваю Медвежонка.
   - Нет вроде, - недоуменно отвечает тот.
   - Думал уже, в эльфа превращаюсь, - говорю, краем глаза поглядывая на Дона. Тот благодушно улыбается, кажется, мои обнимашки с тварью сделали его настроение непробиваемо-хорошим.
   - Я перепугалась, - говорит Релли. - Показалось даже сначала, что он тебя терзает. Потом уже поняла, что ласкаться лезет, магию побоялась применять.
   - Я тоже не рискнул, - сознался господин Излон.
   Небо - восхитительно синее. Солнце - теплое, ласковое. Трава - мягкая, свежая. Даже морда клыкастика, высунутая из-за дерева, пейзаж не портит. Спасибо, что не сожрал, родной.
   Мир прекрасен! Отвела беду Хозяйка Чужих Перекрестков, в последний миг, но отвела ведь.
   - Есть одна новость, - улыбка не сходит с тонких губ. - Я нашел Тропу. Совсем рядом, и короткую, на три часа самое большее. Выводит почти к самой Руине, по правде сказать, не ожидал даже. Все-таки вы, люди, удачливы не по заслугам...
   - Ну, давай теперь заслугами меряться, - я берусь за веревку, бантом завязанную на штанах, делая вид, что собираясь ее развязать. Релли хихикает, господин Излон снисходительно и вместе с тем укоризненно качает головой. Выражение лица - типичное "эх, молодежь!"
   Заслугами эльф меряться не возжелал. Ухмыльнулся и сел на траву рядом со мной.
   - А теперь выкладывай плохую новость, - говорю, пристально глядя в глаза. Сроду такого не было, чтобы хорошая весть рука об руку с дурной не шла. А если чудом каким случится такое - значит, ты уже не в Злом Лесу.
   - И плохая есть, это ты верно подметил. - эльф слегка мрачнеет, не сильно, но вполне себе заметно. Стало быть, новость не то, чтобы плохая, скорее неприятная.
   - Не тяни быка за хвост, - подгоняю неторопливого нашего проводника. - Что стряслось, выкладывай.
   - Тропа открылась у самого Камня Душ, - неохотно сообщает эльф, отводя глаза.
   Вот оно как! Действительно, плохая новость. Потому что о Камне этом я первый раз слышу. И чем он опасен, понятия не имею. Одна надежда, что Рон знает, да и та с червоточиной - что эльфу безопасно, для человека вполне может смертью обернуться. И не уверен, что Дон это понимает, у остроухих мышление своеобразное.
   - Камень Душ - что это? - Релли не собирается сдерживать любопытство, да и господин Излон, судя по открытому рту, собирался поинтересоваться диковинкой.
   - Серый камень высотой в два эльфийских роста, - сообщает Дон. - На вид самый обычный.
   И замолкает, будто раздумывая, продолжать дальше, или нам и сказанного достаточно. Рассказывали у нас как-то, что в городе менестреля бродячего порешили за то, что не закончив баллады, до ветра решил сходить. Считал я, что брешут люди, как это - живого человека да за какую-то паршивую балладу? Теперь - верю.
   - Души он притягивает, - продолжает неспешно эльф. - Души погибших в Злом Лесу. Или же слепки с душ - до сих пор высокомудрые спорят. Стоит посреди поляны огромный Камень, а вокруг него призраки вьются. Когда один-два, а когда и побольше сотни.
   - Призраки - днем? - Медвежонок недоверчиво хмыкает, но боязливо как-то. И то сказать - нет человека, который призрака не боялся бы. По секрету скажу - и среди эльфов таких поискать еще, и не одна жизнь уйдет, пока найдешь.
   - Призраки света не выносят, - подтверждает господин Излон так уверенно, будто каждую ночь самолично их факелом гоняет. А впрочем, откуда мне знать, чем маги занимаются, когда люди спят?
   - Они не совсем призраки, - тихо роняет эльф. - Они... впрочем, сами увидите. И поймете.
   Никакого желания понимать у меня не возникло. Боюсь я призраков - чего уж тут скрывать? Боюсь, хоть и не видел ни разу, и не жалею, что не видел.
   - Они безвредны, - успокаивает меня Дон. Видно, сумел прочитать страх, что старательно прячу за опущенными ресницами. Прочитать-то сумел, а понять - нет. Не того боюсь, что худое сделают. Того, что сам однажды таким стану.
   - Но и это еще не все, - кажется, самую паршивую новость он на последок оставил. - Вестник у Камня частенько является...
   Кто такой Вестник, спрашивать не стал, наслышан уже. Некая сущность, предрекающая судьбу. Вплоть до самой смерти. Меня передергивает, остальные тоже счастливыми не выглядят. Мерзко это, судьбу свою знать и катить по единственной колее, точно разбитая телега.
   - Может, вернемся? - робко спрашивает Медвежонок. Вопросительно смотрю на господина Излона, но отвечает Релли.
   - Нельзя, - звонкий голосок летит по ветру, гаснет в мрачной чащобе.
   - Что там такого в Руине, если вас даже Вестник не пугает? - резко бросаю, глядя в глаза девчонке.
   - Нечто очень важное, - глаз не отводит, но взгляд умоляет - "поверь! Не расспрашивай!" Только я девичьим глазам не верю...
   - Самое время рассказать все, - негромко роняю я. - Хватит таиться, Релли. Обратно не повернем, но знать, во что вляпались.ю наше право, нет?
   - Пожалуй, - она все же отводит взгляд, прикусывает губу. Не сильно, чтобы сосредоточиться. И начинает рассказывать.
  

XIX.

  
   Принцесса Ирэн - младшая дочь Его Величества. Не единственная, но любимая, и баловал ее король с размахом. Любой каприз - в ту же минуту исполняется. Наказаний и порицаний с пеленок не знала, ровно как и запретов. Три года назад запросила луну с неба - до сих пор строят летучий корабль, чтоб ночное светило во дворец привезти. Хоть целиком, хоть частями, если в трюм не влезет разом. Спасибо, еще солнце не запросила, его транспортировать не в пример сложнее.
   Пока ребенком была, проблемы за пределы дворца не выходили. А вот как подросла, началось. Нет бы, по примеру сестер, завести во дворце любовника и на том успокоиться. Не для нее это. Нашла себе принцесса мага-студента в Академии, и удержать ее с того момента во дворце было возможно не более, чем морскую волну в рыбацкой сети. В насквозь прогнившей, дырявой рыбацкой сети.
   Попроси она папу-короля, студенту и во дворец доступ дали бы. Но не возжелала Ее Светлость, куда романтичнее было на свидания бегать к другу сердечному в город, чтобы на морском берегу да при полной (пока еще корабль летучий в путь отправиться!) луне всласть целоваться.
   Надо сказать, Его Величество попробовал дочку вразумить, даже запретить сии отлучки попытался. Только вот девочка слова "нет" в жизни не слышала, и не подозревала даже, что таковое вообще в родном языке присутствует. Посему у короля ничего не вышло, и прекрасный роман продолжал вовсю развиваться. Плюнул Его Величество, сапогом золоченным растер да и решил - чем бы дитя не тешилось, лишь бы не визжало так, что на дворцовой крыше флюгер ветер ловить перестал. Сговорился, стало быть, с дочей - без охраны из дворца ни шагу, а там делай, что хочешь. Хотел еще на всякий случай студента обезопасить на предмет потомства (случаи разные бывают, понесет принцесса невесть от кого, это ж какой скандал на всю ойкумену), но дочь как-то прознала, и от дельной мысли пришлось отказаться.
   Вот тут любовная история заканчивается, а начинаются самые, что ни на есть, шпионские страсти. Охрана, заботливо приставленная мягковыйным королем, сплоховала. Девочке такая опека совсем не по нраву пришлась, вот и сбегала от своих телохранителей при малейшей возможности. Понять ее, в общем-то можно, морская гладь, лунная дорожка, студент стихи галантно читает, а за спиной сопит пара дуболомов (и маг при них), с настроя лирического сбивают. Вот принцесса Ирен от них и отделывалась с завидной регулярностью, благо, способностями магическими обделена не была, и учителя у нее были наилучшие.
   В этот раз ей снова удалось сбежать от телохранителей, и это никого не удивило и не встревожило. Все равно к вечеру на бережок придет, никуда не денется. Только вот, когда запыхавшаяся охрана вышла к ее любимому месту, обнаружила лишь тело мага-недоучки, бессознательное, но вполне живое. Привести его в чувство труда не составило и времени не заняло, только вот порассказывал студент такого, что у охраны волосы дыбом встали. Похитили принцеску неведомо кто, и уволокли неведомо куда.
   Быть сердечному другу нешуточно битым, только помимо проклятий и угроз утопиться прям в этом самом море, вспомнил он, что говорили супостаты на геррском. Повезло парню, что специальность в Академии своей он выбрал по Древней Магии, и язык этот знал хоть и с куста до кочки, а все же отличить от иных прочих сумел.
   Герры - это уже серьезно. Ничего хорошего ждать от них не приходилось, и уж если они после веков забвения принцесску решили похитить, то надо это им просто до зареза. Всполошились секретные службы, всех магов на уши поставили. А маги, на ушах постояв, линии судьбы посмотрели и изрекли следующее - герры злокозненные принцессу не абы куда тащат, а в самую, что ни на есть, бывшую столицу. Ну, в Руину, то есть.
   И вот тут-то всех и прошибло до зеленых пятен. Сложили секретные службы с магами вместе один и один, и намерения злодеев вычислили. Были до Потопа и у нас, и у герров могущественные артефакты, да книги с заклятьями могучими, а ныне ни у кого не осталось. Где столица герров была, там пропасть ныне, а к нашей не вдруг и подойдешь, сама по себе место страшное, да и Злой Лес чего-то стоит. Сколько короли туда экспедиций не посылали, ни одна не вернулась.
   Да только, в отличие от Интула геррского, Руина наша вполне себе сохранилась. Коли сумеет кто добраться - вполне может что-то чародейное откапать. Даже герры, чтоб у них все напрочь отвалилось вплоть до ушей.
   Одна закавыка только - мелочишку всякую найти не трудно, а вот те вещицы, что мощь страны в те времена составляли, защищены так, что и не подступишься. Хранятся они в Золотой Башне, и заклятия, на нее наложенные, любого в пыль раскатают, в пепел сожгут и ураганом то и другое развеют. Любого - кто чары-пропуск не знает, а таких и до потопа немного было, нынче ж и вовсе не осталось.
   Однако же, исключение все же есть. Лицо королевской крови пройти может невозбранно, хоть в одно рыло, хоть со спутниками.
   Так случилось, что не оборвалась династия с Потопом. В то время война была - как раз с геррами, а во время войны, по закону, не король правит, а Военный Совет. Соответственно, едва герры столице угрожать стали, все венценосное семейство отослали подальше. И уцелело королевское семейство, застигнутое Потопом в небольшом городке на берегу моря. Который и стал впоследствии нынешней столицей.
   В общем, если герры доберутся до Золотой Башни, хорошо не будет. Вполне могут и второй Потоп устроить, или еще что похуже (хотя что хуже может быть, представить не могу). Посему надо их во что бы то ни стало остановить, пока не случилось страшное.
  
   С трудом прихожу в себя. Да уж, попала в сказку обеими ногами, не в раз и ототрешься. Это что же, мало нам Злого Леса, и Руины тоже мало, надо еще с геррами переведаться. Нет, брат мне, конечно, рассказывал кое-что, но проняло меня только сейчас, когда вся картинка сложилась. Честно говоря, я думал, Рив шутил про принцессу и про герров...
   - Что надо нам? - спрашиваю. - Не допустить врагов в эту вашу Башню или принцессу спасти?
   - Желательно, и то, и другое, - сообщает Релли. - Но в первую очередь - Башня. Принцессу жалко, но у Его Величества Эррака она не единственный ребенок. И даже, скорее всего, не последний. Слышала я, королева опять беременна.
   - Сколько этих самых герров? - спрашивает вдруг Медвежонок.
   - Принцессу захватили трое. Еще двое были с лошадьми. - голос Релли спокоен, но где-то в глубине глаз скользит страх. Причем боится она не герров, и не Руины, и не Злого Леса даже, а того, что сейчас, когда мы все узнали, просто повернем назад. Потому как и Лес, и Руина мне неплохо знакомы, а вот чего от герров ждать, понятия не имею.
   - Принцесса, кажется, неплохо владеет магией, - говорю медленно, глядя Релли в глаза. - Как случилось, что герры так легко захватили ее?
   - В захвате участвовали маги посильнее, - девушка не отводит взгляд. - Более того, мы не смогли их отследить ни через зеркало, ни заклятьем поиска. Нам не известно ни сколько их, ни какой дорогой идут. Меры к задержанию были приняты, и в то же время всем было ясно, что они ничего не дадут. Однако же линии судьбы ясно показали, что принцессу ведут в Руину.
   - Значит, у них сильные маги, - тяну задумчиво. - И тем не менее, в погоню отрядили всего лишь мага четвертой ступени и его совсем юную ученицу. Почему?
   Господин Излон хохочет, Релли сдержанно улыбается. Возникает чувство, что меня обвели вокруг носа, и я не могу понять в чем.
   - Господин Излон действительно маг четвертой ступени, - говорит девушка. Лучший специалист по Древней Магии в стране, а быть может, и в мире. Учитель незадачливого Фурта, друга Ее Светлости принцессы Ирен. А я...
   - Госпожа Релли Тауден, Мудрейший Ректор Высокой Академии, - давясь смехом, как куском черствой лепешки, выдавливает из себя господин Излон. - Сильнейший маг в стране... а может быть и во всем мире.
   Он явно передразнивает госпожу Ректора, но та принимает иронию благосклонно. То есть застенчиво хихикает... тьфу, провели, как мальчика. А ведь должен был сообразить, что дело нечисто, и не тащить госпожу Ректора на сеновал, как деревенскую девку... впрочем, вопрос еще, кто кого тащил. Прислушиваюсь к своим ощущениям, с удивлением понимаю, что ни о чем не жалею.
   - А больше людей взять не судьба было? - ехидно интересуется Дон, с интересом слушающий, но до сих пор не встревающий в разговор.
   - Злой Лес, - коротко бросает Госпожа Ректор. - Мы смотрели линии судьбы, и только те, где команда составляла не более двух человек, не обрывались в Злом Лесу.
   - Что за линии такие еще? - опрометчиво спрашивает Медвежонок, и получает развернутый ответ на свой вопрос.
   Дар видеть линии судьбы крайне редок. Он и до Потопа нечасто проявлялся, а уж в наше время и вовсе почти исчез. Один маг на три-четыре поколения, не более. При том, что живут господа чародеи не в пример дольше нашего, сейчас, к примеру, во всей стране лишь два обладателя редкого таланта.
   Маг-провидец может видеть, какая судьба ждет человека. Вернее, не судьба даже... как же это получше рассказать, при том, что и сам я понял от куста до кочки? Видит он, маг этот, чтоб ему, линии. Если дело простое, то линии те сливаются в полнее ясный рисунок. Но так бывает, если учтены все факторы-векторы (только не спрашивайте, что это такое, все равно не скажу), если учтены все личности и события, влияющие на расклад (вот про расклад, коли изволите, рассказать могу). Как правило, видятся лишь разрозненные линии разной направленности и цвета. Казалось бы, дело дрянь, что там по линиям этим определишь, ан нет, не так все просто. По направлению линии можно вычислить, к примеру, передвижение, а по цвету - вероятность успеха.
   Так вот, в нашем деле картинка никакая напрочь не просматривалась, зщато было видно, что линия принцессы вела прямиком в Руину, и цвет имела самый, что ни на есть, зеленый. Что говорило о том, что в конечном итоге, принцесса останется жива. К сожалению, линия предприятия герров (а смотреть можно не только линии человека) также имела зеленый цвет. То есть, как - неведомо, но Злой Лес они пройдут, Руины достигнут и что бы там не собирались, из башни вытащат. Если, конечно, вектор усилий их противников не пересилит.
   А вот с этим вектором - просто беда. Сколько вариантов оба мага-провидца пересмотрели, всего три имели оттенок, близкий к зеленому. Зелено-желтый, если говорить точнее. Остальные - красный, реже оранжевый и желтый. И все три более-менее удачных варианта просматривались на группу из двух человек, одним из которых непременно была госпожа Ректор. Которой и предложили самой выбрать себе одного из трех возможных спутников. Выбрала она, как несложно догадаться, господина Излона, поскольку в Древней магии он был лучшим из всех, а что дело с упомянутой областью иметь придется, госпожа Ректор нимало не сомневалась. Вдобавок, маг четвертой ступени имел кое какой боевой опыт, а что до возраста - так старый пень борозды не портит (конь, поправляю, пень-то как раз изрядно портит).
   - Жаль, что не получилось взять с собой предсказателя, - посетовала Релли. - Сейчас можно было бы сказать куда точнее, как все сложится.
   - Такой вариант был, - напомнил не без гордости господин Излон.
   - Был, - согласилась госпожа Ректор. - Но выбор сделан, и я верю, что выбрала правильно. Если дойдем до Руины...
   - Дойдем, - обрываю ее невежливо. - Теперь точно дойдем. А вот что там, это уже совсем другой разговор.
   - А вот там нам господин Излон пригодится, как никто другой, - в тон мне отвечает госпожа Ректор.
   - Точнее, мои знания о бывшей столице и умение читать карты древних, - довольно улыбается упомянутый господин.
   - Не пора ли нам в путь? - интересуется эльф, и я легко поднимаюсь на ноги. В самом деле, пора.
  

XX.

   Лес истончается, сходит на нет. Небо над головой темнеет, хотя солнце упорно торчит в зените. Странно, мне казалось, что времени прошло куда больше...
   Озираюсь по сторонам, мне здесь неуютно. Странное место, непонятное, а значит, надо быть настороже. Пробую сканировать, и голова едва не разрывается, как уроненная на пол зрелая тыква. Что бы это ни было за теми деревьями, лучше его не сканировать.
   Деревья остаются за спиной, небо почти что темное. Круг мертвого солнца тоскливо торчит над головой. Жутко. Помню, священник как-то рассказывал об умирании мира - именно так я себе его тогда и представлял. Небо, не помнящее уже живого света и умирающее солнце на нем. Призраки деревьев и черная трава под ногами.
   Только вот этого камня в моем видении не было. Огромного, с избу, черного настолько, что и в ночи виден будет.
   - Камень душ, - негромко говорит эльф.
   Будь моя воля, припустили бы отсюда со всех ног. Но приходится остановиться, госпоже Ректор приспичило страхолюдный камень осмотреть.
   Вот это уж точно зря. Потому что из камня, словно привлеченные вниманием людей, их живым теплом, начинают появляться призраки. Один за другим, выскальзывают, кружат над головой в неведомом танце. То остановятся, закружатся вокруг себя, то двинуться в обратную сторону. То разом поклонятся в пояс, то двинуться вперед-назад.
   Чувствую, как немеют ноги, тело колотит крупная дрожь. Не знаю, как остальные, а я вот прям сейчас умру от испуга. Вот прямо сейчас и...
   И тут они запели. Тонко-тонко, слов почти и не различить, не голоса будто - тень, эхо голосов. Медвежонок побелел, за сердце схватился, мне тоже нехорошо, только маги стоят спокойно, да эльф с любопытством поглядывает. Не на призраков этих - на нас, будто любопытно ему, когда мы сапоги на погребальные лапти сменим.
   А в следующий миг я забыл и о призраках, и о спутниках своих. Потому что увидел его. Отца.
   Здравствуй, папа. Вот и свиделись...
   Эльф что-то говорит, я не слышу, впитывая глазами дорогое лицо. Не лицо - тень лица.
   - ...кровь. - эльф не отстает, теребит за рукав, что-то говорит. Смысл его слов не сразу, но доходит - если я поделюсь кровью, смогу с говорить с отцом. Выхватываю нож, режу запястье, забыв даже закатать рукава куртки. Кровь теплым ручейком стекает на землю. Роняю нож, набираю полную пригоршню, протягиваю отцу. Призрак кивает, прикладывается к ладони, кровь впитывается в него, как вода в песок. Тень обретает объем, краски, темные пятна глаз становятся зрачками...
   - Здравствуй, сынок.
   Как в холодную воду после бани! Хочу ответить - дыхание сперло, слова в горле застревают.
   - Папа...
   Он усмехается, грустно и так знакома, что снова схватывает сердце.
   - Не женился еще?
   - Нет... - как же сбросить это странное оцепенение, мне же с ним поговорить нужно, второй раз может, и не случится!
   - Папа...
   - С мертвым тяжело говорить? - отец понимающе усмехается. - Да и мне не просто, поверь. Лук как служит, надежно?
   Лук у меня отцовский. А служит так, что лучше и не бывает.
   - Не подводил пока, - слова, что капают с губ, будто чужие. А своих найти не могу, рассыпались, как стрелы из дырявого тула.
   - Мы в Руину идем, - выдавливаю наконец неловко.
   - Руина... опасно там, сын. Лучше уж по Злому Лесу ходить, - тень отца вздыхает с легким сожалением.
   - Злой Лес тебя убил, - мой голос звучит глухо, но я не могу себе представить что-то звонкое под этим небом. Даже знаменитый эльфийский "колокольчик" теряется в этом месте. Мне хочется уйти, уйти подальше и никогда больше не возвращаться, но... отец...
   - Мне не повезло, - соглашается тень его голоса. Кто бы мог подумать, что иные сказки и не сказки вовсе. Помнишь, Усталый Путник, Зимнее Солнышко, Человек-Муравей, Невидимый Брукс?
   - Лишний След, Зеленый Червь, - улыбаюсь сквозь слезы, вспоминая сказки, которые он мне рассказывал. Наши, охотничьи сказки. Про Злой Лес и его таинственных обитателей.
   - Именно. Вот с Зеленым Червем я и повстречался, - тень голоса сейчас звучит сухо и вместе с тем строго. - Так что, имей в виду, не все чушь, что в сказках.
   - Мы повстречались с Безымянным, - говорю просто.
   - Даже так? - тень отца улыбается. - И уцелели? Повезло вам. Но в другой раз может и не повезти. А уж в Руине - и подавно. Звел охраняет только тех, кто в лесу.
   - Я могу тебе помочь? - спрашиваю. Слезы торят теплые дорожки по моим щекам. Слезы? Я же разучился плакать... давно уже разучился. Почему сейчас я чувствую себя не матерым охотником, а обиженным ребенком, у которого вот-вот отнимут игрушку?
   - Нет. Не знаю, - тень отца печально улыбается и начинает бледнеть. - Я всего лишь кусочек тени, прикованный к Камню. Откуда мне знать, что возможно? Молись Звелу, сынок, чтобы моя участь тебя миновала.
   Тень становится полупрозрачной, я протягиваю руку, пытаясь не то удержать, не то просто коснуться.
   - А теперь уходи, - тень прощально улыбается, тая у меня на глазах. - Мертвым больно общаться с живыми. Мы ведь даже плакать не можем...
   Отворачиваюсь от него, вытираю лицо рукавом, мешая кровь и слезы.
   - Пошли, - бросаю глухо, не глядя на спутников. Если сейчас господа маги возразят, что им надо еще осмотреть Камень, убью на месте. Но те послушно следуют за мной. Спасибо, эльф не рвется встать во главе отряда. Я не хотел бы сейчас, хоть кто-нибудь видел сейчас мое лицо.
   Тропа расстилается передо мной сама, серебря траву. Я встаю на нее, смотрю в небо. Солнце сочувственно улыбается, прячется за легким облачком. До боли хочется оглянуться, встретить теплый взгляд отца... нет, зачем жечь лохмотья души, они и так истекают кровью.
   За моей спиной эльф помогает встать на Тропу господам магам. Медвежонок, хоть и не без труда, делает это сам. Растет парнишка, год-другой, и знатный охотник выйдет. Из лука стрелять я его подучу, а Лес он и так чувствует лучше многих. Если из Руины вернемся, так оно и будет.
   Идти нелегко, проклятый Камень Душ не идет из памяти. И тень отца, пьющая кровь из моей ладони...
   Тропа неожиданно обрывается, и я выпадаю в Злой Лес. Мгновенно оглядываюсь, оценивая опасность. Все в порядке, опасных тварей поблизости нет, кроме огнегада, подстерегающего добычу в зарослях лжеорешника, да где-то за пределами восприятия ломиться через Лес бронетуша. Зато в паре шагов передо мной расстилается прошлепина, заросшая нож-травой. А ведь тропа могла и на нее прямо вывести.
   Предостерегаю спутников, обхожу местечко стороной. Деревья расступаются, и я вижу стены Руины. Недалеко, шагов не более трехсот.
  

XXI.

  
   Стены Огненный Потоп и время не пощадили. Иные участки были просто разрушены до основания, другие - наполовину целы, а рядом гордо вздымались и совсем неповрежденные. Я разглядел гордо стоящие золоченые ворота, не потускневшие за века, хотя проемы стены по обе стороны практически уничтожены. Огненный Потоп прошелся по миру неравномерно, где-то целые страны превратились в пыль, а другие районы практически не затронул. Как ни странно, Руина сохранилась довольно неплохо, только вот жители ее обратились в пепел. Все. Или почти все, потому как бродя по Руине, замечал я кое-какие свежие следы, но вот оставили их люди, или кто еще, сказать не могу. Одно точно - в Руине кто-то обитает, не одна лишь нежить.
   Тропа нас вывела в незнакомое мне место. Ранее я выходил либо с юга, либо с юго-востока. Нынче же нас занесло к северо-западу, практически к самой реке.
   - Интересно, - говорит господин Излон, разглядывая стены Руины. - Всю жизнь мечтал увидеть развалины Колиры, но не думал даже, что сбудется. Мало кто сюда добирался, еще меньше возвращались.
   - А коли вернуться желаешь, не называй ее имя, - хмуро говорю в ответ. - Руина, она Руина и есть. Не любит, когда ей прошлое поминают. И уж никак не поблизости от стен.
   - Примета такая? - с любопытством спрашивает госпожа Ректор.
   - Примета, - соглашаюсь я. - Примет на свете много. К примеру, если камень в небо запустил, верная примета, что назад упадет.
   Господин Излон странно улыбается, разглядывая стены, и я не уверен даже, что он меня слышал. Не здесь он сейчас, плывет по волнам своей мечты, где конечно же, нет ни меня, ни эльфа, ни Медвежонка... насчет госпожи Релли не уверен.
   - В Новый Город войдем легко, - выныривает господин Излон из пучины своих мыслей. - Ворота хоть и заперты, но стена, скажем прямо, не в лучшем состоянии.
   - Башня эта ваша, конечно же, в Старом Городе? - спрашиваю язвительно, хотя и сам знаю ответ.
   - Нет. В Золотом, - улыбается в ответ господин маг. В Золотом, значит. А я и до Нового не доходил ни разу. В Руине ночевать - только смерть дразнить, уж лучше в Злом Лесу, там хоть нежить не водится. Ну, почти не водится, и чувствует себя так неуверенно, что избегнуть с ней встречи ничего не стоит.
   - Предлагаю заночевать здесь, - говорю сурово, чтоб пресечь сразу все возражения. Господин Излон вскидывается, но тут же сдувается под суровым взглядом госпожи Релли. - До заката недалеко уже, и куда лучше выспаться и отдохнуть, чем всю ночь бегать от нежити.
   - И от нечисти, - соглашается госпожа Ректор. - Она такие вот заброшенные местечки весьма любит, не так ли, господин Излон?
   Вопрос задан с неким нажимом, будто магу предлагается вспомнить давно забытый курс по нежити и нечисти.
   - Да, верно, - по голосу чувствуется, что курс этот господин Излон, в бытность свою студентом, благополучно прогулял, и теперь судорожно пытается вытащить из памяти засевшие там обрывки чужих шпаргалок.
   - Вон тот пригорок подойдет для лагеря, - бесцеремонно вмешивается в разговор эльф. Отчего-то он не горит желанием проявить свои познания насчет нежити и нечисти, хотя эльфы в этом неплохо разбираются. Я как-то спрашивал Рива, тот ответил коротко - "Врага надо знать в лицо". Думаю, и Дон знает немало, только говорить отчего-то не хочет.
   Злой Лес подступал почти к самым стенам города. Что на юге, что на юге-востоке, он плавно переходил в обычный березняк или же в ельник, здесь же - нет. Только роща возле холмов - и все. Впрочем, не такая уж она маленькая, роща эта, и живность для ужина в ней наверняка водится.
   Предоставляю остальным разбивать лагерь, сам отправляюсь на охоту.
   Почти сразу же натыкаюсь на свежий след косули, уходящий в сторону реки. Натягиваю на лук тетиву, достаю стрелу. Ловлю носом ветер, кажется, далеко добыча не пошла, щиплет травку вон за тем овражком. Я с подветренной стороны, это хорошо, почувствовать меня она не сможет. Крадусь по ковру из прелых листьев, стараясь не задеть ни единой веточки.
   Косуля успевает повернуть ко мне морду, до того, как стрела укладывает ее наповал. Присаживаюсь, аккуратно вырезаю стрелу, свежую тушу. Движения привычны, кровь на куртку не попадает, а руки я вытираю травой. Возношу короткую молитву Звелу, жертвую ему голову и хвост добычи, как заповедано. Остальное тащу в лагерь.
   В лагере спутники как раз заканчивают обустройство. Эльф довязывает второй и последний шалаш, Релли разжигает костер из принесенного Медвежонком хвороста, господин Излон не знает, куда пристроить ведерко с водой.
   Бросаю добычу на траву, отбираю у чародея ведро. Я свою работу сделал, просьба больше не беспокоить. Эльф косится неодобрительно, но молчит. И правильно, хватит меня доброте поучать! Этак и с голоду загнусь, коли остроухих слушать буду.
   Костер занимается сразу, вдруг, не разгорается медленно, как ему положено. Вверх выстреливает столп огня, опадает, рассыпаясь мелкими искрами, трещит уже сухой хворост, медленно занимаются наскоро обрубленные коряги. Восхищенно качаю головой, я так не умею. Чувствуется, госпожа Ректор не первый раз уже на природе, свое дело знает крепко. А почему же...
   - Злой Лес мешал, - поясняет она со смущенной улыбкой. Нет, я знаю теперь, кто она такая, могущественная чародейка, наставница юных обормотов-волшебников, но отчего-то не верю. Нет, не так даже - верю, понимаю, но для меня она так и остается озорной девчонкой неполных двадцати лет.
   Озорная девчонка сноровисто разделывает добычу, насаживает мясо на подходящие сучья, а я с удовольствием наблюдаю за ее работой. Меня, кстати, за то и в деревне не любят - идет, к примеру, сенокос, все злые, уставшие, а я в тенечке сижу и бражку потягиваю. А что делать - не под то у меня руки заточены, кузнец, скажем, тоже сено косить не ходит, и хоть бы кто упрекнул. Каждому свое, знахарю - лечить, кузнецу - ковать, мне - охотиться.
   За размышлениями, сам не замечаю, как наваливается дрема. Просыпаюсь, когда Медвежонок всовывает мне в руку обугленный прут с мясом. Только тут понимаю, как я проголодался.
   Рву зубами мясо, рыча от удовольствия. Эльф резко отворачивается, но вот господа маги наворачивают за обе щеки. И рычат ничуть не тише, чем я.
   Небо постепенно темнеет, хотя дни сейчас стоят долгие.
   - Караулить будем? - спрашивает Релли, обжигаясь горячим соком.
   - Непременно, - отвечаю. - Хоть и не слышал ни разу, чтоб нежить из Руины выходила, а от лесных тварей нас эльф бережет, все же лучше остеречься. Осторожный до ста лет живет.
   - Слышали, господин Излон? - звонко хохочет госпожа Ректор. - Не завяжите с этой Вашей занудной осторожностью, жить вам всего ничего останется. Два года или три?
   - Пять, - улыбается чародей. Ох, олень бестолковый, как я не сообразил, что присказки наши не про магов придуманы? Что для чародея сто лет - тьфу, да и только. Вот оконфузился, срамота!
   Релли наслаждается моим смущением. Палец наотрез дам, что она еще и мысли читает, егоза малолетняя. Впрочем... как бы она ни выглядела, годков ей всяко побольше, чем господину Излону с его неполной сотней.
   - А что за нечисть здесь обитает? - кажется, чародей желает помочь мне выпутаться из паутины неловкости, мягко сменив тему. Жаль только, помочь я ему в этом мало чем смогу.
   - Да я в ней мало что понимаю, - растерянно пожимаю плечами.
   - Зато господин Излон - более чем, - улыбается госпожа ректор.
   - Ну уж, - с улыбкой отмахивается маг, видно, что похвала ему приятно. - Костяки видели? Те, что без плоти? А отрубы? Те, с которых плоть кусками свисает?
   - Попадались, - киваю. - И с плотью, и без плоти, и светящиеся, и такие, что черным провалом в ночи видятся... Всякие разные попадались. Одни еле шевелятся, от других на бешенной кобыле не удерешь. Одним до тебя и дела нет, другие сожрать норовят... а может, не сожрать, а пообниматься, спросить как-то не удосужился. Одни мычат только, другие свиристят, третьи молчат, как мертвякам и положено, четвертые по-человечески говорят... этих сильнее всех боюсь, ведь если разговаривают, значит, разум имеют, а тварь разумная не в пример опаснее прочих.
   - Позвольте, - обрывает меня донельзя удивленный маг. - Да быть такого не может! Я ведь нежити и впрямь несколько разбираюсь...
   - Может, - спокойно говорит эльф. - Злой Лес видели? Вот насколько он от обычного отличается, настолько и нежить здешняя разнится от описываемой в ваших учебниках. Не простая тут нежить - измененная.
   - Значит, разбираться на ходу придется, - уныло говорит маг. - Серебро ее хоть берет?
   - Серебро? - вот и мой черед удивляться. - Вот уж не пробовал от нежити откупаться! Стражники в городе - те да, берут, если в трактире буянить начнешь. А нежить... разве что та, что разговаривает, но от нее точно подальше держаться надо.
   - Убить ее серебром можно? - уточняет маг.
   Кажется, мы друг друга не понимаем, и я пожимаю плечами в полной растерянности. Убить, наверно можно... только сколько ж это монет нужно, чтоб одну-единственную тварь раздавило?
   Релли звонко хохочет. Наверное, представленная мной картина и в самом деле смешна, но я смущаюсь еще сильнее.
   - Вы же не богача какого спрашиваете, господин маг, - подхихикивает эльф. - спросили бы лучше, как часто серебро через его руки проходит.
   Это уж точно, куда реже, чем хотелось бы. Хотя порой и золотишко держать доводилось, врать не буду. Но не часто, да и не особо нужно оно, в деревне-то. Разве что в городе иной раз чего-нибудь прикупить.
   - Хорошо, уважаемый, а Вы-то в курсе? - переключается на Дона назойливый маг.
   - Я - в курсе, - эльф гордо распрямляет плечи. - Серебро на всю нежить действует, хоть бы и на измененную. А так же осина и ясень. Дубовые ветви отпугивают, но вреда не причиняют.
   - Вот и славно, - радуется маг. - Тогда держи, Барго, это тебе.
   И дает мне полную пригоршню наконечников для стрел. Неужто и правда из серебра? Сдается мне, эти маги с жира бесятся...
   - А если промахнусь или достать не сумею из тела? - осторожно спрашиваю у щедрого мага. Шутка ли - серебром стрелять, потом за всю жизнь не расплатишься.
   - Жизнь дороже, - пожимает плечами маг.
   - Я и железом могу, - говорю.
   - Кованное железо вполне годиться, - соглашается эльф. - Только железом попасть надо правильно, а серебро убьет, даже если в ногу попадешь.
   Подначивает, стервец.
   - Как я стреляю, ты знаешь, - говорю спокойно. Тут уж мне стыдиться нечего. До эльфа, конечно, далеко, но, прямо скажем, дело я свое знаю.
   - Тогда схема такая, - вступает в разговор госпожа Ректор. - Мы с господином Излоном в третьей линии, один держит щит, второй атакует, господа Барго и Донноваль - во второй, стреляют из луков, Медвежонок - в первой, сдерживает натиск и не дает нежити к нам подступиться. Господин Излон, выдайте ему серебряный меч.
   Вот потеха! Целый меч из настоящего серебра! И что, интересно, Медвежонок с ним делать будет? У нас в деревне про меч одно известно, что держать его за рукоятку, чтоб не порезаться. И не в коем случае не махать, чтоб греха не вышло.
   - А серебряного топора у вас нет? - робко спрашивает Медвежонок.
   Господа маги в неменьшей растерянности, чем недавно я. Ясное дело, разве могло им в голову придти, что с мечом только благородные умеют справляться? Ну, и солдаты еще, и стражи - словом, те, кого этому специально учат, но никак уж не деревенщина сиволапая.
   - Меч возьму я, - решительно говорит Дон. - Поверьте, это куда безопаснее, чем стоять во второй линии, когда этот парень начнет им размахивать. А он пусть из лука стреляет.
   - Невыгодный размен, - возражает Релли. - Как Вы, он стрелять не сможет.
   - Я и с мечом неплох, - ухмыляется Дон.
   Надо думать! Эльфийский разведчик - это вам не гоблин пьяный. Что с мечом, что с луком, равно хорош.
   - А я топором могу пособить, - Медвежонок из кожы вылезти готов, что его промах забыли. Молодой он еще, я б на его месте плюнул и забыл. Всю жизнь прожить, ни разу не обмишурившись, такого и среди эльфов не бывает.
   - Осиновый кол - чтоб у каждого был, - говорю. - Ясеня здесь не видел, а вот осины - сколько угодно. Магия дело, конечно, хорошее, да осина - надежней.
   - Ясень тоже есть, - возражает эльф. Ну, ему виднее, ихнему брату деревья все равно, что родня. - Колья я беру на себя, а то знаю я людей - всю рощу покалечите.
   Вот и славно. Осталось только древки под наконечники вырезать, но это уж я никому не доверю, ни эльфу, ни человеку, ни гоблину пьяному. Потому как сегодня поленишься, а завтра эти стрелы жизнь тебе не спасут.
   - Тогда все, спать, - говорю. - Потому как сил нам завтра немало понадобиться.
   Смены в том же порядке.
   И ложусь спать. А что еще делать, когда солнце давно зашло?
  

XXII.

  
   Руина. Место, заставляющее кровь стынуть в жилах. Место, где любой храбрец становится трусом. Место, где трусу просто не выжить.
   Знаете, что самое страшное в Руине? Тишина. Навязчивая, пронзительная, давящая тишина. Каждый шаг - как удар колокола в святилище. Каждый вздох - порыв сильного ветра зимней вьюги. Тишина, словно живое существо, словно тварь Злого Леса, изготовившаяся к прыжку. И - не нападающее пока что. Ждет, следит за тобой провалами окон и - не нападает. Пока что.
   В Руину мы вошли, едва рассвело, до первого солнечного света. Быстро переправились через ров, одолели полуразрушенные стены, спугнув охотящуюся на мышей змею. Тварь убралась настолько быстро, что я даже не успел ее увидеть, определил по шороху.
   Мы вошли в Руину - и погрузились с головой в тишину.
   Мне было полегче - все-таки, не в первый раз в этих местах. Дон, скорее всего, тоже здесь бывал, хоть и не говорит, но брат не отправил бы его с нами, будь это не так.
   - Страшно? - спрашиваю я Релли, и голос мой, словно подвыпивший гуляка, прошелся над пустынной мостовой, зацепился за угол дома и канул в подворотне.
   - Страшно, - сознается она. - Я как-то себе по другому все представляла.
   Потерянно озираемся, не понимая, куда идти. Это когда я в одиночку хаживал, все равно было, а теперь у нас есть цель, Золотая Башня. Вот только где ее искать, ума не приложу.
   Чудится движение в окне двухэтажного полуразрушенного дома. Мгновенно разворачиваюсь, стрела хищно водит клювом, ища цель. Напрасно, никого там нет, просто почудилось. На всякий случай начинаю сканировать местность, и тут же прекращаю. Мертвяков да нежить так не обнаружишь, и не уверен, что в Руине моя способность вообще действует.
   - Нам туда, - уверенно говорит господин Излон, показывая пальцем в глубину Руины, туда, где над крышами домов возвышается громада башни.
   - Это она и есть7 - спрашиваю. - Золотая Башня?
   - Нет, - господин излон, каки все мы, напряжен и взвинчен. - Это Башня Мудрости, обитель древних магов. Самое высокое здание на свете, когда-то считалось одним из чудес света.
   - Это она? - Релли пристально вглядывается вдаль. Напрасно старается, с такого расстояния ее даже я не рассмотрю, разве что эльф сумеет. Но Дон на башню не глядит, отчего-то он вглядывается в мертвый проем окна. Того самого, в котором мне почудилось движение.
   - Что там? - спрашиваю встревожено. Эльф мотает гоовой, ничего, мол, но взгляда от оконного проема не отводит.
   Господин Излон лезет по груде щебня, бывшую, очевидно, когда-то жилым домом. Пожав плечами, следую за ним, запинаюсь о разбитый комод. Мебель короткой стычки не переносит, рассыпается в труху, я звонко чихаю, заставляя остальных вздрогнуть.
   - Осторожно! - встревожено кричит Релли и поясняет в ответ на мой недоуменный взгляд. - Древний дома растут не только вверх, но и вниз.
   Недоверчиво щурю глаза. Да, подземелья в Руине есть, сам видел, но чтобы дома строили под землей, такого просто быть не может. Однако на всякий случай удваиваю осторожность, и не напрасно. Когда груда камня подо мной вдруг ползет вниз, меня это не застает врасплох. Отпрыгиваю в сторону и тупо смотрю на глубокую яму, почти закрытую облаком пыли.
   - Два-три подземных этажа, - азартно говорит господин Излон. - Так тогда строили, сколько этажей над поверхностью, столько же и под ней.
   - И подземные этажи соединялись улицами, - добавляет Релли. - Знаменитый некогда Андеграунд, своего рода подземная Корила.
   - Истинно так, - важно кивает головой господин Излон.
   Пожимаю плечами. Под землю я пока не стремлюсь.
   Эльф оставляет в покое подозрительное окно, то и дело бросая в его сторону быстрый взгляд, и присоединяется к нам.
   - Что-то там прячется, - говорит он напряженно. - Мне это не по нутру.
   - Оставь, - говорит госпожа ректор беспечно. - Прячется - не нападает, пусть его.
   - Лучше бы напало, - серьезно отвечает эльф.
   Пожалуй, он прав. Тварь, что таиться и не уходит, куда опаснее той, что нападает в открытую или бежит, понимая, что с добычей ей не совладать.
   Преодолев груду щебня, выбираемся на другую улицу. И застываем в нерешительности. Потому как идти совершенно некуда. Что справа, что слева - обрушившиеся дома закрывают проход. Разбредаемся, пытаясь найти проулок между уцелевшими зданиями. Бесполезно, единственный переулок закрыт обвалившейся стеной. Просвет у самой земли имеется, стена не наглухо перекрывает путь, но я бы туда соваться не стал, то, что однажды рухнуло, может обвалиться и еще раз. Вдобавок, пробираться пришлось бы почти ползком, стало быть, ежели кто вознамериться напасть именно в этот момент, отбиться будет затруднительно.
   Дружно смотрим назад, я морщусь, будто зуб болит. Нет ничего хуже, чем по своим следам возвращаться. В Злом Лесу это - верная смерть. Насчет Руины не скажу, но лучше б и здесь воздержаться.
   Эльф считает так же, взахлеб спорит с госпожой Ректор. Вмешиваться не собираюсь, оглядываюсь по сторонам. Если двое отвлеклись на что-то, остальным надо быть настороже.
   И тут же отвлекаюсь сам, на солнечный блик под некрупным камнем. Присаживаюсь, осторожно разгребаю щебень и пыль. И достаю три золотые монетки с ноготь большого пальца.
   - Ух ты! - говорит Медвежонок восторженно. - Дай посмотреть!
   Ссыпаю монеты в подставленную ладонь, шаря по сторонам взглядом. Спокойно все, тихо... до омерзения тихо и спокойно. Нехорошее у меня предчувствие, вот что. Добром такая вот тишина закончиться ну никак не может.
   - Попробуем пойти здание насквозь, - подводит итог спору госпожа Ректор. - Не может быть, чтобы такой большой дом не имел черного хода.
   Пожимаю плечами. Ей, чародейке, виднее. Через дом, так через дом.
   Здание сохранилось на славу. Большой зал с колоннами, лавки с мягкими сиденьями вдоль стены, огромное зеркало (разбитое, правда, вдребезги). И деревянная лестница наверх. Никакого черного входа нет и в помине, но госпожу Ректор это нисколько не смущает, она уверенно движется к лестнице. Хватаю ее за руку, забрасываю за спину, оставаясь глухим к возмущенному воплю. Первой я ее точно не отпущу, пусть хоть вся на вопли изойдет.
   Не без опаски ступаю на первую ступеньку, переношу вторую ногу, подпрыгиваю. Странно, но время не затронуло дерево. Впрочем, это Руина - здесь странности как раз являются нормой.
   Медленно преодолеваю первый проем, на площадке останавливаюсь, машу рукой остальным и продолжаю подниматься. Под ногой тревожно скрипит ступенька, быстро отшатываюсь назад, осторожно пробую ее ногой. Держит. На всякий случай, перешагиваю. Три ее сестрицы - и я на втором этаже.
   Оглядываюсь, пока остальные поднимаются по лестнице. Красиво, аж дух захватывает. Особенно та штука на потолке из тонкого стекла с потемневшими от времени подсвечниками.
   Резная колонна, украшенная львиной мордой, примерно такая же, только деревянная, стоит в тайном святилище Звела. Лев - это его зверь, любимец Охотника. Прокалываю палец кинжалом, мажу кровью каменную морду. Лев довольно скалиться, ну, еще бы.
   Под ногами - ковер, как у старосты в доме, только этот краски вовсе не потерял. А на ковре - след огромной трехпалой лапы.
   Лук мгновенно покидает чехол и оказывается у меня в руках. Осторожно отступаю к лестнице, чтобы прикрыть спину.
   - Что случилось? - требовательно спрашивает Релли, и тут же охает, обнаружив след. Рядом со мной возникает Дон с натянутым луком, кивает вправо, показывая, что накрывает эту часть коридора. Стало быть, левая за мной.
   Релли с интересом разглядывает след.
   - Есть соображения? - спрашивает она.
   - Облом, - говорю я кратко.
   Если б отпечатка было два, были бы варианты. Но здесь сомнений быть не может, след оставил облом. Одноногая тварь с двумя хвостами, которыми поддерживает равновесие при движении. Видел я его однажды издалека, только на южной окраине, в деревне до сих пор никто моему рассказу не верит, только дед Сурко божится, что в молодости облома завалил. Три пальца с левой руки ему на память оставил, но одолел-таки. Деду веры нет никакой, но куда-то ж все же пальцы подевал? Может, и впрямь облом постарался...
   - Облом, - согласно кивает эльф, а Медвежонок выпучивает глаза. Еще одна ожившая сказка, малыш? И снова страшная...
   - След свежий? - деловито интересуется Релли. Задумываюсь. Выглядит свежим, это да. А вот когда здесь тварь прошла - не скажу. В Руине время странно себя ведет...
   Дон наклоняется, проводит рукой над трехпалым отпечатком, пожимает плечами.
   - Тени нет, - говорит он непонятно для всех, кроме меня. Тень следа держится недолго, пока след помнит того, кто его оставил. Только вот, как эта связь в Руине работает, не знаем ни Дон, ни я. Тварь может сидеть в соседней комнате, а может от нее одни кости остались, да и те за века в пыль рассыпались.
   - Уходим отсюда, - чуть нервно говорит Релли. Она права, с обломом лучше не связываться. Одолеть-то мы его сумеем, только вот для кого-то из отряда эта схватка непременно окажется последней.
   Без суеты и спешки, ищем черный ход, и находим. Госпожа Ректор опять оказалась права, такой богатый дом имеет два выхода - для господ и для слуг. Вот только жизнь нам это ничуть не облегчает. Потому как дверь открываться отказывается, а когда мы с помощью топоров заставляем ее сдаться, обнаруживаем, что черный ход завален камнями. Хлопаю себя по лбу, мог бы и раньше сообразить. Выход-то как раз в заваленный стеной переулок!
   Неудача заставляет Релли задуматься, но ненадолго.
   - Выйдем через окно, - изрекает она.
   Дельная мысль, и своевременная. Ни на миг не забывая об обломе, отыскиваем подходящее окно. Да уж, выпрыгнуть из такого - ноги сломать. Под окном-то груда камней, по такой и ходить-то страшно, не то что прыгать.
   Дон достает веревку, привязывает к спинке массивной кровати. Спускаюсь первым, стараясь не думать о том, что деревянная кровать может рассыпаться в прах. Эльфы, они в дереве куда лучше нас понимают, раз Дон на кровать старую понадеялся, значит, не подведет.
   Обошлось. Нащупываю ногой камень, тот шатается, ставлю ногу на соседний. Вроде, держит, отпускаю веревку, сразу достаю лук. За мной спускается Релли, краем глаза слежу за ней, готовый подхватить, если что. Госпожа Ректор легко спрыгивает на камни рядом со мной, я убираю лук, теперь она посторожит, а я подстрахую Медвежонка. Потому как этот малый может запросто и веревку оборвать.
   Веревка выдерживает, но Медвежонок срывается. Успеваю его подхватить, но удержать не под силу, и оба катимся по камням, набивая шишки и синяки.
   Под иронические смешки Релли, распекаю неуклюжего, потирая отбитые локти. Медвежонок виновато сопит и молчит. И молчание это спасает его от изрядной затрещины - оброни он хоть слово, тут же ему мозги вправлю.
   Пока я в лучших охотничьих традициях занимаюсь воспитанием молодежи, к нам присоединяются господин Излон и эльф. Поэтому отвешиваю все-таки Медвежонку подзатыльник (уж больно хотелось) и оглядываю местность.
   Эта улица сохранилась получше. Во всяком случае, обрушившихся домов всего два, и оба сложились внутрь, потому мостовая практически не завалена.
   Идем до перекрестка, сворачиваем на поперечную улицу. Она тоже чиста, больших завалов нет. Груда щебня перегораживает всего лишь половину мостовой, рядом - зеленоватое болотце. И отчего-то при виде этой невзрачной лужицы начинает голосить чувство опасности.
   - Назад! - кричит Релли разогнавшемуся эльфу, и тот замирает, как вкопанный. Облегченно перевожу дух. Еще шаг, и он вляпался бы... во что?
   - Магия, - поясняет госпожа Ректор. - От этой лужи прямо-таки смердит магией, исковерканной, неправильной.
   - Я не чувствую, - качает головой господин Излон. - И как это магия может быть исковерканной, скажите на милость?
   - Может, - спокойно говорит эльф, отступая от лужи. - Именно в Кориле начался Огненный Потоп, чем бы он ни был. И любая магия, соприкоснувшись с ним, изменяется. Вспомните Злой Лес.
   - А в нем какая магия? - удивляется простодушный Медвежонок.
   - Лесная, - коротко бросает эльф, и мне делается неуютно от его взгляда. - Точнее, была таковой до Потопа.
   - В Кориле магией было пропитано все... - говорит господин Излон задумчиво, и я тут же перебиваю его:
   - Сказано же, не называть по имени! Не любит этого Руина.
   Словно тяжелый вздох сотрясает улицу, меня пробирает холодок. Не иначе, как разрушенный город вздыхает, вспоминая свое прошлое.
   - В Руине, - спешно поправляется господин Излон. - Магии было запредельно много. Это что же, теперь шагу спокойно ступить нельзя?
   - Именно, - подтверждаю. - Спокойствие свое, господин чародей, следовало еще на границе Злого Леса оставить. А здесь можете его засунуть себе в...
   Медвежонок громко и натужно кашляет, чтобы маг, не дай Звел, не расслышал, что ему с этим проклятым спокойствием делать. Господин Излон смущен и обижен, но делает вид, будто ничего не произошло. Релли улыбается, эльф с интересом слушает нашу беседу.
   - Пошли, - говорю громко. Я недоволен собой, вспылил, не сдержался. А как тут сдержишься, если иные господа о спокойствие толковать изволят? Спокойствие тут и мертвым не дается, что уж о нас говорить?
   С трудом минуем казавшееся безопасным место. Довольно неприятно карабкаться по груде камней, имея под боком смертоносное болотце. Стоит только оступиться, и колобком покатишься в зеленоватую лужу. А чем это грозит, лучше и не проверять вовсе.
   - Все, ищем место для привала, - объявляю спутникам. День уже далеко за полдень, и мы изрядно подустали, лазая по развалинам.
   - Есть здесь место, где можно переночевать спокойно? - спрашиваю господина Излона. Тот растеряно пожимает плечами. Ясно, будем надеяться, что нам повезет найти подходящее по пути. Очень уж не хочется ночевать здесь посреди мостовой, да и с домами тоже не все хорошо. Иная нечисть из домов вообще не выходит, и любой редкий в этих местах путник будет принят с огромной радостью.
   Привал устраиваем в небольшом двухэтажном здании, стоящем наособицу.
   - Дом Пожарного Легиона, - объявляет господин Излон важно. К зданию вплотную примыкает высокая башенка, которую время, увы, не пощадило. Высокой (по утверждению чародея) башня была в допотопные времена, и сверху легионеры обозревали город на предмет пожаров. Ныне от нее осталась в лучшем случае половина, остальное обрушилось, развалив крышу и усеяв окрестности грудами щебня.
   В здании, на втором этаже, обнаруживаем человеческие останки, впервые за все время пребывания в Руине. Высокий мужчина, одетый в оранжевый мундир. Рядом валяется металлический открытый шлем. Подбираю, с любопытством разглядываю. Знатная вещица, качеством куда лучше, чем носят сейчас городские стражи или даже господа рыцари. И весит совсем немного.
   Подумав, напяливаю шлем на голову, оцарапав с непривычки руку о гребешок.
   - Ничего так, - одобряет шлем Медвежонок.
   - Настоящий пожарный легионер, - добавляет с усмешкой господин Излон.
   Привал устраиваем на первом этаже. Нехорошо обедать рядом с трупом, вдруг да встанет и тоже попросит? В Руине от мертвых не знаешь, чего и ожидать.
   - Что такое Пожарный Легион? - требовательно спрашивает релли господина Излона. Тот, оторвавшись от фляги, торопливо отвечает:
   - Структура, которой вменялось в обязанности тушение разного рода пожаров и, кажется, расследование поджогов. Между прочим, в пожарные набирались преимущественно огненные маги. Выпускники Академий, не проявившие себя в достаточной степени, чтобы занять более престижную должность.
   - Я бы набирал скорее магов воды, - бурчу себе под нос, но господин чародей слышит и с жалостью смотрит на меня.
   - Видно, молодой человек, что о магии Вы имеете самое общее представление. Никто больше не знает о структуре пожаров, чем огнемаги. Да и гасить пожар с помощью стихии Огня куда как сподручнее.
   - Интересно, - против воли вступаю в спор. - Это что же получается, чтобы потушить, скажем, дом, его надо еще раз зажечь?
   - Надо определить стержень пожара и выдернуть его, - заученно отвечает господин Излон, но от подробностей воздерживается. Надо понимать, что самолично он пожары тушить не пробовал.
   - Он прав, - подтверждает госпожа Ректор, обращаясь ко мне. - Я могла бы привести теоретические выкладки или просто что-нибудь поджечь и погасить с помощью огня но, надеюсь, ты поверишь мне на слово?
   - Поверю, - бормочу я и отворачиваюсь.
   - Маги воды среди пожарных тоже были, - примирительно сообщает господин Излон. - Но немного. Впрочем, основами Воды пожарные владели тоже.
   - Мне вот что непонятно, - робко встревает Медвежонок. - Я в этом ничего не понимаю, в магии то есть. Но недавно Дон нам рассказывал, что Потоп изменил всю магию в мире, и так появились ловушки, вроде той зеленой лужи. А если здесь маги жили...
   - Работали, - поправляет господин Излон.
   - Ну, пусть работали. В этом здании была магия? Была. А почему лужи нет?
   - Лужа - это от магии Воды, - задумчиво говорит Релли. - Но вопрос интересный. Мальчик прав, Потоп должен был оставить следы...
   - И это говорит маг, Ректор Академии! - в голосе Дона торжество. Вот сейчас он всех этих столичных чародеев намажет на хлеб вместо масла и медленно сожрет. Ну, или хотя бы понадкусывает. - Элементалисты! Да ведь Потоп и вызван был огненной магией!
   - Верно! - оживляется госпожа Ректор. - Заклинания одной стихии либо усиливают, либо ослабляют друг друга. Здесь вектора были направлены противоположено, соответственно, чары в доме были ослаблены до нуля...
   - Добавлю еще, что в некоторых городах, к примеру, в том же Интуле, к примеру, пожарным удалось ослабить Потоп, что и спасло нашу будущую столицу, - господин Излон не упускает случая блеснуть своими познаниями. - Правда, волна туда докатилась изрядно ослабленной, но все же...
   - Потоп изменил саму структуру нашего мира, - добавляет эльф. - До того доминантной стихией была вода. Нынче же - огонь.
   - Это спорный вопрос, - качает головой госпожа Ректор, но дона унять не так-то просто.
   - Ничего спорного тут нет! Точка кипения всех без исключения жидкостей понизилась. Ровно как и точка плавления всех твердых субстанций.
   - Я не готова дискутировать на эту тему, - отрезает Релли, и эльф, наконец, затыкается.
   - Я гляжу, вы отдохнули уже? - пора приструнить этих умников, иначе до утра будут судачить о своей любимой магии да о Руине в придачу. - Ну-ка, дружно налегли на еду! Привал долгим не будет!
   Медвежонок, который уже успел плотно перекусить, подходит к стойке с топорами и прикидывает один за другим на вес. Я одобрительно хмыкаю. Даже отсюда видно, что оружие куда лучше, чем его собственное. Пожарные, понятно, использовали топоры в сугубо мирных целях, но кого это волнует? В доброй руке и камень - оружие.
   Медвежонок останавливает, наконец, свой выбор на приглянувшемся ему топоре, сравнивает со своим.
   - Строительная секира, - одобрительно бормочет специалист по Древней магии. - Хорошая вещь, надежная.
   Действительно, добрая вещь. Только тяжелая и громоздкая - в общем, не для меня. А вот Медвежонку как раз по руке.
   - Завидно? - ехидно спрашивает Релли, уплетая ломоть холодного мяса. - Вот подожди Охотник, доберемся до Золотой Башни, там отведешь душу!
   - Царь-Лук! - оживляется господин Излон. - Оружие эльфийских владык, в давние времена врученное королю Старилу, как символ вечной дружбы!
   - Отданное во временное хранение на вечные времена, - уточняет эльф.
   Оба мага смущенно замолкают, эльф-то куда больше прав на чудо-лук имеет. Но Дон, угадав наши общие мысли, качает головой.
   - Я предпочел бы взять Чашу Жизни, если это возможно.
   - Думаю, ты ее заслужил, - поспешно соглашается госпожа Ректор.
   - Пока еще нет, - возражаю я. - Вот если до Золотой башни доберемся, тогда да, заслужит, чем бы эта чаша ни была. А пока - хватит уже на будущее загадывать, не любит Руина этого.
   - И Злой Лес не любит, - подтверждает счастливый Медвежонок, крутя топор в огромных лапищах.
   Короткий отдых закончен. Собираемся, дружно выходим на улицу. И вновь Руина встречает нас своей пронзительной тишиной.
  

XXIII.

  
   Улица выводит нас к очередному перекрестку, сворачиваем налево. Здесь продвижение замедляется, завалы следуют один за другим. На одном из камней обнаруживаю таракана и радуюсь ему, как родному. Все-таки, есть и в Руине кое-какая живность, кроме мертвяков и обломов. Смотрю на небо - солнце к закату близиться, надо торопиться.
   Одолеваем один за другим, четыре завала, и новая улица выводит нас прямиком к реке. С минуту молча смотрим в мутные воды с крутого берега, затем двигаемся дальше. Идем по набережной почти без помех, здесь плотность застройки была намного ниже, и развалин на пути не попадается.
   - Прибрежная аллея, - благоговейно выдыхает господин Излон.
   У реки настоящие заросли ив. Эльф оживляется, подбегает, о чем-то беседует с деревьями. Идем дальше, не задерживаясь. Догонит, ничего с ним не случится.
   Догоняет. Идет рядом, светясь от счастья так, что становится завидно.
   Проходим еще немного - и останавливаемся, потрясенные.
   Обугленная, изуродованная, изломанная стена, оплавленные остовы башен. А дальше за ними - множество кораблей, непонятно даже, как их разместить-то сумели. Как в Руине водится, время отнеслось к кораблям по-разному. Одних благожелательно сохранило в целости, по самые паруса, от других одни остовы уцелели. Зрелище потрясает, завораживает, заставляет забыть обо все на свете. Мутные воды реки, мертвые, навеки ослепшие башни и - настоящее кладбище кораблей. Честное слово, в этот момент мне жаль, что я не художник, чтобы запечатлеть
   это на холсте.
   Дыхание вечности. Так я назвал бы картину, которую никогда не нарисую, не сумею нарисовать, и которая, тем не менее, сохраниться в моей памяти до самой смерти.
   - Поцелуй вечности, - тихо говорит эльф. В другое время это заставило бы меня очнуться, ощетиниться... не сейчас. Молча созерцаем привет из давно минувших веков, потрясенные, раздавленные тяжелой поступью времени.
   - Флот герров, - негромко говорит господин Излон. - Именно здесь они высадились. И клепсидра Корилы роняла уже последние песчинки...
   - Не Корилы. Не королевства даже. Клепсидра всего мира... - роняет эльф.
   - Вон тот корабль отличается от прочих, - неожиданно говорит Медвежонок и показывает пальцем на нужное судно чтоб, упаси Звел, не перепутали.
   Мальчишка прав. Корабль похож на своих мертвых собратьев не более, чем кот на медведя. Гораздо меньших размеров, совсем другой формы, он выглядит совершенно неуместным на древнем кладбище. Потому что - живой. Объяснить словами я бы нипочем не смогу, но он - живой. Скорбящий родственник, пришедший возложить цветы к могиле близкого.
   - Привет от похитителей принцессы, - недобро усмехается Релли. - Думаю, следует осмотреть судно. Может, найдется зацепка для поиска...
   Рендом, бог Удачи, сегодня явно не на нашей стороны. А с чего бы ему нам помогать, коли не то что жертву, молитву вознести поленились. За все время пути так ни разу и не помянули Великого Рендома.
   Ни единой зацепки, ни единой забытой вещи на борту маленького суденышка. Тень следа эльф тоже поймать не сумел, Руина равнодушно стерли и следы, и тени. Единственный, кому повезло, это Медвежонок, нашедший на борту рыбину. Он-то, кстати, молиться Рендому не забывал.
   - Не простая лодочка, - говорит девушка. - Хотела бы я знать, что за чары на нее наложены. Кора до сих пор для судоходства закрыта намертво. Как же им удалось, не понимаю...
   Соорудить поисковое заклинание по рыбе Релли даже не пыталась. Слишком слабая зацепка, чтобы даже направление показать. Зато эльф заинтересовался, осмотрел внимательно, сказал, что поймана рыбина несколько часов назад, не позже, после чего убрал ее свой мешок.
   - Немного нас опережают, - Релли понемногу успокаивается. - Несколько часов сейчас погоды не делают. Напрямик геррам все равно не дойти.
   Это верно. Сейчас все решает удача, кто первым сумеет найти правильный путь да увернуться ночью от мертвяков. Поспешно сооружаю из камня алтарь, возношу короткую молитву и прошу у эльфа рыбу для посмотреть. Доверчивый Дон охотно одалживает мне добычу, которая тут же ложится на алтарь. Заканчиваю ритуал под ругань потрясенного людским коварством эльфа, сжигаю жертву, потратив на это зачарованную огнебоем стрелу.
   Рыба сгорает в мгновение ока, с головы и до хвоста. Изголодавшийся Рендом охотно принимает жертву и теперь, несомненно, пошлет нам удачу. Особенно мне. А стало быть, мы с легкостью сумеем отыскать похитителей, освободить принцессу и набить карманы золотом и прочими артефактами. Особенно я. Поэтому...ой!
   Ходить надо с открытыми глазами, незатуманенными прекрасными мечтами. Особенно мне. Особенно по Руине. Хорошо, подвернул ногу только слегка - спасибо Великому Рендому. А мог ведь и вывихнуть, и сломать даже... и все, наш поход на этом закончился бы. Или не наш, мой - что еще печальнее, потому как в одиночку с поврежденной ногой в Руине долго не протянуть.
   Дальше по набережной пройти нет никакой возможности, приходится сворачивать. Припортовые районы пострадали, судя по всему, не только от Огненного Потопа. Здесь шел бой, да такой, что целые кварталы превратились в оплавленные развалины. И скелеты. Множество, мне нипочем не сосчитать. Одни в доспехах и с оружием, другие - без. Война ведь не разбирает, чью жизнь унести.
   Здесь я и нашел стрелятель. В точности такой, как у деда Багуна. Подобрал, нацелил на стену - так и есть, зеленые кольца огня. Куда меньше, чем старик рассказывал, ну, да никто и не сомневался, что привирает он. Стена с грохотом рассыпается, вгоняя в панику весь отряд.
   - Сдурел? - яростно шипит госпожа Ректор. - Герры под боком, а ты тут фейерверк устраиваешь?
   Не на такого напала!
   - Мне стрелятель в бою пробовать прикажешь? Так ведь поздно будет, в бою-то! А ну, как не сработает, за лук хвататься поздно будет!
   - Что за стрелятель? - интересуется господин Излон. Показываю ему находку из своих рук (не дай Звел, не в ту сторону нацелит!), чародей приходит в восторг.
   - Лучестрел Вограна! В музее Академии такой есть, только недействующий.
   - Сломался? - интересуюсь. Если эти штуки такие ненадежные, может, выбросить от греха подальше, пока не поздно?
   - Энергия ключа иссякла, - поясняет маг и, видя мое недоумение, пускается в подробности. - Магический кристалл, который служит источником энергию. Древние умели собирать магию в специальные кристаллы, а потом высвобождать ее в нужный момент. Практическое применение это нашло в ряде изделий, в том числе и в лучестреле Вограна, который должен был стать решающим фактором для победы над геррами.
   - Почему же не стал? - интересуюсь.
   - Слишком мало лучестрелов было на тот момент. Не успели.
   Решительно засовываю стрелятель за пояс. Пригодится в бою. Жаль только, не определить, когда он откажет, это не стрелы, что завсегда пересчитать можно.
   Выходим к стене, отделяющей Нижний Город от Верхнего. И сразу понимаем - преодолеть ее будет непросто. Ворота закрыты, подъемный мост поднят. И ни один участок стены не обрушен!
   Видно, что госпожа Ректор разочарована. Она, наверное, надеялась попасть в Верхний Город без труда, и совершенно напрасно.
   - Не верю, что нигде нет лазейки, - говорит Релли себе под нос.
   Я тоже не верю. Стена большая, где-нибудь, да обвалилась. Только искать придется долго, вряд ли успеем до ночи. Одно утешает - геррам с принцессой на привязи тоже потрудиться придется.
   Смотрю на солнце - не видно уже, скрылось за крепостной стеной. Значит, надо искать надежное укрытие. Ночью по Руине ходить - дураков нет. Их и днем-то, прямо скажем, немного.
   С укрытием тоже возникли проблемы. Здесь, близ крепостной стены, двухэтажных домов не было. Для чего мне именно такой понадобился? Все просто, если дом выше, с верхнего этажа так запросто не спрыгнешь, точно без ног останешься. Занимать не верхний этаж - можно, но рискуешь получить атаку и сверху, и снизу. Одноэтажный же дом - самый плохой вариант, нежить и в двери, и в окна ломиться будет, а то еще и из-под земли полезет. Впрочем, одноэтажные, кажется, остались у городской стены. Здесь преобладали дома в три-четыре этажа. Вот один из таких домов нам и пришлось занять.
   Сразу же обнаружилось, что здание имеет подземные этажи, вход на которые мы с горем пополам завалили. Не очень надежно - как сумели. А потом стали решать, какой этаж занимать, второй или третий.
   Решили все-таки, что второй удобнее. И выпрыгнуть можно, если что (под окнами чисто, нарочно смотрел), и подняться наверх при отступлении. Костяки и отрубы на третий этаж по стене не влезут, а если кто посильнее пожалует, так от него все равно так просто не убережешься. В общем, не то, что хотелось, но все лучше, чем ничего.
   Лестниц в доме было две. В этом районе, как выяснилось, меньше и не бывало. И на обе наши маги поставили ловушки, не поскупились на чары свои. Причем сразу боевые, а не сигнальные - кого тут предупреждать-то? Делали с неудовольствием, мол, нежить магию чует и к ней тянется. Так она и к живым, что б ее, тянется, а как лучше, все равно не угадаешь.
   Наконец, выбираем комнату для ночлега. Тут все понятно - так, чтобы между лестницами не попала. Значит, либо самая левая в левом крыле, либо самая правая в правом. Разницы никакой, и та, и другая комнаты угловые. Господин Излон предполагает, что здесь прислугу держали, а мне не верится. Больно хороши для прислуги, а с другой стороны, где-то ее надо держать? Впрочем, это как раз не важно, зато окна с двух сторон, выбирай любую, коли прыгать приспичит.
   Кровать одна, и небольшая, притащить еще одну - это сколько ж сил уйдет! Поэтому на нее укладывается господин Излон - до того момента, когда Релли разбудит его на караул. А потом - на полу, как остальные.
   Быстро ужинаем, болтать ни у кого охоты нет, умаялись за день. Я как-то два дня без передышки по Злому Лесу бегал, меня тогда сначала стая черенков гнала, а когда оторвался от них, так Звел принес пару клыкастиков (у них как раз брачная охота началась) да с ними наводчика. А наводчик, я вам скажу, это тварь такая, его со следа нипочем не стряхнешь. Так к деревне их и вывел, не отцепились.
   Так мне сдается, что я за те два дня поменьше устал, чем сегодня, пока по Руине ходили. А что тут странного, лес, даже пусть и Злой, все равно родной мне, в то время, как Руина - самое, что ни на есть, проклятущее место. Лес силы дает - Руина тянет. А жизнь и тот, и другая с радостью заберут, только подставься.
   Только вот беда, остальные чуть голову на мешок положили, и сразу в храп, а у меня сна ни в одном глазу. То ли устал слишком, то ли мертвяков боюсь, а вот не могу заснуть, да и все тут. Воля ваша, не доводилось мне до сих пор в Руине ночевать, как солнце землю поцеловать соберется, я уже за стеной. Как первый раз меня темнота краешком прихватила, так больше и не рискую, насилу тогда ноги унес, благо, до стены недалеко было.
   - Не спишь? - тихонько окликает меня Релли. Могла бы и не спрашивать, ворочаюсь так, что скрип половиц, небось, и в повале слышен.
   - Уснуть не могу, - ворчу я и приподнимаюсь.
   - Странное место, - говорит Релли, глядя мимо меня. - Красивое, как песня и страшное, как смерть. Больно видеть, сколько мы потеряли. Страшно смотреть, что нас ждет. Порой представляю себе такие вот руины на месте Интула... представляешь? На месте нашего прекрасного Интула!
   - Я и Интул-то ни разу не видел, - говорю смущенно.
   - А хотел бы? - спрашивает.
   - Не откажусь, - отвечаю. В самом деле, интересно же посмотреть, столица и все такое. И театры там у них есть, и амфитиатры (хоть убей, не знаю, чем они отличаются, но есть же и те, и другие), и ипподром (ну, это я видел уже, он же не только в столице есть. Ничего особенного, кони скачут, люди орут.), и музеи всякие, а главное, кабаков прорва. В Тритраме, что близ нашей деревни, кабаков всего три, и два из них двери передо мной закрыли. За дело, чего уж там.
   - Вернемся, приезжай в гости, приглашаю, - улыбается Релли. Это я по голосу чувствую, что улыбается, потому как темно в комнате, и вдобавок смотрит она в другую сторону (это я тоже по голосу определяю).
   - А чего, приеду, - говорю я, и сам себе в этот момент верю Хоть и знаю, что лень мне будет в такую даль тащиться, и дела так просто не отпустят, а все равно - верю. Потому что хочется так вот сорваться с места и умчаться абы куда.
   - Приезжай, - говорит настойчиво. - Не пожалеешь, обещаю. Через лень, в ущерб делам - приезжай. Потому что, сдается мне, судьба твоя - там. В Интуле.
   Она не видит, как я улыбаюсь. Здесь судьба моя, в Злом Лесу. Или в Руине, если не выгорит у нас и выбраться не свезет. Но уж точно не в далеком Интуле, с его театрами и кабакам. Хотя, поди, красиво - флейты там разные играют, барабаны...
   Барабаны грохотали не в далеком Интуле. В Руине, неподалеку от нас.
  
  
  
  

XXIV.

  
   - Гоблины, - тревожно шепчу я. Вот уж не было печали, словно нам нежити мало да жутких герров, что любой нежити страшнее. Так нет, еще и гоблины пожаловали! Что они тут забыли, ума не приложу.
   - Опять? - госпожа Ректор вовсе не испугана, она в ярости. Дай ей волю, такое сотворит, что мертвяки от обжорства лопнут (я так полагаю, объяснять, чем их госпожа Ректор кормить собирается, нужны нет).
   Вслушиваюсь получше и понимаю, что обманулся. Не так уж близко барабаны бьют, за городской стеной где-то. Не такие уж дураки зеленые, чтобы ночью в Руину переться. Нас тут и так с лихвой собралось, куда уж больше?
   - По утру могут и сунуться, - отвечает на мои мысли девушка. Тоже мне, беда! До утра нас может, десять раз сожрать успеют, стоит ли загадывать? А может, и не успеют, вспоминаю я про стрелятель, Звел даст - отобьемся.
   Лежу, вслушиваюсь в барабанный бой, что постепенно затихает. Видно, умаялись двужильные гоблины, то ли после битвы, то ли после похода долгого. Обычно барабаны их так быстро не смолкают...
   - Ты спишь? - голос Релли выдергивает меня из полусна. Эх, только засыпать начал!
   - Нет. Случилось что?
   - Что-то назревает, я чувствую. Вот-вот начнется.
   Прислушиваюсь к себе - чувство опасности молчит. Ворочается сонно, зевает, но молчит. Что бы госпожу Ректор не тревожило, случится оно не сейчас.
   - Не называй меня госпожой Ректор, - тихонько просит она. - Даже мысленно.
   - Постараюсь, - говорю. А что тут еще скажешь? Приподнимаюсь, обнимаю ее, целую, она отвечает. Словно и впрямь нет никакой госпожи Ректор, только охотник Барго да несмышленая девчонка Релли.
   В окно заглядывает бледная луна. Скучно ей там, на небе, скучно и одиноко. Священник рассказывал предание, как Луна с Землей поцеловаться решила, и как род людской от этого едва не вымер. Тогда-то и появились эльфы, сошли с Луны да и остались навеки. Сами эльфы другое говорят, что они в этом мире изначально жили, а потом уже люди появились. Как появились, откуда - не объясняют. Потому и верю я больше старенькому священнику...
   - О чем ты думаешь? - шепчет Релли, но ответить я не успеваю. Сильнейший грохот сотрясает землю, за окном становится светло, как днем.
   - Что это? - я почти кричу, чтобы она меня услышала, забыв о том, что девушка легко может читать мои мысли.
   - Герры, - довольная улыбка скользит по ее губам. - Вот они и проявились. Сейчас засеку направление...
   Не знаю, успела ли она сделать то, что собиралась. Потому что громыхнуло уже совсем рядом, чуть ли не за стеной.
   - Моя ловушка! - Релли змеей выворачивается из моих объятий. - Тревога! К бою!
   Я выскакиваю из комнаты, мгновенно оказываюсь возле лестницы. Темно, ничего не видно, зато запах такой, что меня чуть не выворачивает. Внизу что-то копошиться, слышу бессвязные неразборчивые слова. Не иначе, отрубы пожаловали.
   Стреляю наудачу огнебоем, пламя ревет, разгоняя тьму. Точно, отрубы. Десятка полтора, а сколько еще на улице? Ничего, они неповоротливы, продержимся. Если еще не подтянуться со всего Нижнего города.
   Приглушенный грохот заставляет меня на миг замереть.
   - Вторая ловушка! - кречит Релли, она уже рядом со мной, и на пальцах ее танцуют искры. Девушка вытягивает руки, и две огненные змейки скользят по лестнице навстречу мертвякам. Те стараются увернуться, но на лестнице тесно, начинается давка. Живым бы не поздоровилось, а этим хоть бы что. Спокойно сгорают , без воплей и шума. Еще бы без запаха, вообще хорошо было.
   Лестницу застилает дым, хорошо, каменная, нам сейчас только пожара не хватало.
   Рядом возникают господин Излон и Дон.
   - Дверь держите, - говорю им, оба слаженно кивают. Обломы, идущие со второй лестницы, еще не подоспели, но будут здесь с минуты на минуту.
   Среди клубов дыма появляется одинокий отруб, в которого с ревом устремляется огненный шар. И тут происходит невероятное, отруб резко падает, пропуская его над собой.
   - Кукловод! - кричит господин Излон. - Где-то на улице кукловод!
   Отрубы, сказать по правде, особой опасности не представляют, разве что толпой. И даже в этом случае, от них легко убежать или спрятаться, словом, обвести вокруг пальца. Потому как достаточно медлителены и совершенно лишены сообразительности.
   Все меняется, если к толпе отрубов присоединяется кукловод. Такой же мертвяк, разве что побыстрее и поумнее, он обладает одной противной способностью, направлять костяков и отрубов, создавать из бессмысленной толпы единое целое. Вся стая с кукловодом во главе действует как единая тварь, огромная, живая и крайне опасная.
   Так мне рассказывали. Сам я до сих пор кукловода не видел, и нисколько о том не жалел.
   Снизу прилетает булыжник, врезается в стену за моей спиной. Кукловод смотрит глазами отрубов, но из-за дыма мало что видит. Как впрочем, и мы. Но под градом камней нам точно не выжить.
   Релли поднимает столб пламени у подножья лестницы, превращая в факелы несколько отрубов. В ответ свистят булыжники, пока еще мимо, наугад бросают. Одиночный отруб возникает прямо передо мной, получает стрелу в прогнившую башку и с грохотом обрушивается вниз.
   Эльф кошачьим движением скользит мимо меня, запускает руку в сумку и бросает что-то на лестницу. Толку на первый взгляд никакого, но я знаю, что сейчас произойдет, приходилось уже видеть. Сейчас он споет Песнь Жизни...
   Дон начинает петь, и я глохну от звона в ушах. Ощущение такое, что голова вот-вот взорвется. Отрубы останавливаются, бестолково мечутся на лестнице. Думаю, кукловоду еще более неуютно, чем нам сейчас. Долго эльф не продержится, но это и не нужно. Потому что брошенные им семена стремительно разрастаются в развесистые кусты, цепляющиеся корнями за камень лестницы.
   В этот момент мощный удар срывает дверь в коридор с петель. Эльфа отбрасывает в сторону, Песнь Жизни прерывается, боевые кусты так же стремительно увядают.
   Отрубы лезут уже с двух сторон, отчаянно отбиваемся, отступая. Стрела с огнебоем разбрасывает мертвяков в разные стороны, разрывая гнилую плоть, но те продолжают бездумно атаковать, не обращая внимания на мелочи, вроде оторванной руки. Из пола вылетают ледяные шипы, пригвоздив к потолку сразу троих мгновенно заледеневших отрубов, Дон с мечом в руке не подпускает мертвяков ближе. Крутится, как мельница, только гораздо быстрее.
   Стреляю, целясь в головы обрубов. Эльфу приходится уже отступать, слишком много тел набросали мы в коридоре. Мертвяков это не смущает, новые и новые упорно лезут вперед, отжимая нас в комнату. Где-то ревет от нетерпения кукловод, посылая своих кукол в атаку.
   - В сторону! - кричу, вспомнив о стрелятеле. И нажимаю спуск, целиться здесь не нужно, не промахнусь.
   Коридор мгновенно очищается. Отрубов даже не на куски, в слизь размазывает. Этакое донельзя вонючее болотце, в которое, если случайно вступишь, до конца жизни не отмоешься.
   Обломы больше не лезут, только злобно визжит кукловод где-то внизу. Тварь необходимо добить, иначе наберет новый отряд, и все повторится. Подхватываю лук, перепрыгиваю через вонючую лужу, едва не поскользнувшись.
   - Куда? - кричит вслед Релли, но я не останавливаюсь. Перепрыгиваю ступеньки, спотыкаюсь об уложенных на лестнице отрубов. За спиной торопливые шаги, кто-то из спутников не желает оставлять меня наедине с ночной руиной. Это хорошо, будет кому спину прикрыть, кукловод, говорят, тварь хитрая и жутко коварная. Кстати, куда он запропастился? Судя по воплям, был вот здесь, на этом пролете... Резко поворачиваюсь, встревоженный колебанием воздуха, пропускаю над плечом что-то острое, вроде охотничьего дротика. Под ноги подворачивается обугленный отруб, не опасный уже. Теряю равновесие, кукольник толкает меня в грудь, и я падаю. Слышу торопливые шаги, и сверху и снизу, вскакиваю. Так и есть - кукольник сбежал, а мне на помощь поспешает Дон собственной персоной.
   Одним прыжком преодолеваю лестницу, выскакиваю на улицу. В отдалении наблюдаются фигуры, подозрительно похожие на отрубов, движутся медленно и хаотично. А вот кукольника не видно. Не верю, далеко сбежать не мог, времени не было. Затаился снова, погань, ждет момента, чтобы вогнать мне в пузо что-нибудь острое, или же ускользнуть и привести новых кукол.
   Возле меня возникает Дон, лицо сосредоточенное, в руках лук.
   - Ушел? - спрашивает. Качаю головой:
   - Не должен. Прячется, погань дохлая.
   Эльф неторопливо озирается по сторонам. Точь-в-точь, как я, когда сканирую, только делает он нечто совсем другое. Я примерно представляю, что - тени рассматривает внимательно, понятно же, что кукольник в одной из них скрылся, только узнать бы, в какой.
   Дон неторопливо кладет на тетиву стрелу и вдруг стреляет. Ни вопля, ни стона, только валится беззвучно на камень мостовой тело кукольника. Вторично и окончательно мертвого - после эльфийских стрел не встают.
   - Пошли? - буднично предлагает эльф, и я согласно киваю. Не на улице же стоять, в самом деле.
   Небо где-то к востоку озаряется вспышкой, затем еще раз, еще. Кто-то еще (да герры, некому больше) ведет бой с ожившими мертвяками. Но поспешать им на помощь мы не будем. Вливаться в патрулирующую улицы армию мертвяков у меня нет никакого желания.
   Дон, поморщившись, добывает стрелу из тела кукольника. Это правильно, такими темпами, нам скоро стрелять нечем будет. Потому и я задерживаюсь на лестнице, заново наполняя колчан. В коридоре можно не искать - стрелятель не оставил ничего.
   Господа маги с интересом раглядывают отрубов - тех, что были пришпилины сосульками к потолку. Медвежонок, перегнувшись через подоконник, выворачивает желудок. Правильно говорят, на ночь есть вредно. А вот на улицу - зря, совсем незачем мертвяков приманивать. Не знаю, как уж они живых чуют - но лишний след лучше бы не оставлять.
   Тишины, что так раздражала меня днем, больше нет. И знаете что? Лучше б она осталась. Далекое шарканье обломов, ленивый бой баранбанов, приглушенные взрывы (кажется, герры нашли себе убежище и теперь отбиваются от мертвяков) - не лучшая колыбельная для уставших людей. А возможно, и для эльфа тоже.
   Оставаться в занятой нами комнате на остаток ночи невозможно. Вонь непереносима, режет глаза, дышать совершенно нечем, несмотря на два окна. Посовещавшись, решаем занять такую же комнату в левом крыле, осторожно обходим лужу, располагаемся. Релли сразу ложится спать, заняв единственную кровать, господин Излон дежурит. Устраиваюсь на полу, подложив под голову мешок, закутываюсь в плащ. Рука ложится на лук, так спокойнее. И - засыпаю тут же, проваливаюсь в сон с головой.
  
   Просыпаюсь от похлопывания по плечу, надо мной склоняется эльф.
   - Выспался? - спрашивает. Прислушиваюсь к своим ощущениям, да, как ни странно, выспался.
   - Не лезли больше? - впрашиваю в ответ.
   - Мы же кукловода прикончили, - усмехается эльф.
   А вот чужой славы мне напрочь не надо.
   - Не мы, а ты, - уточняю я.
   - Нет, - уверенно говорит Дон. - Если б ты не выскочил, мне бы и в голову не пришло его преследовать. То есть, потом сообразил бы, но толку-то? Так что, именно мы, Охотник.
   - Ладно, - говорю, - пусть так. Спать ложись, не болтай попусту.
   - а ты следи в оба, - ухмыляется эльф, и я ощущаю, что стеночка неприяни между нами куда-то подевалась непонятным образом. Может быть, брат на то и рассчитывал, посылая с нами не кого-нибудь, а именно Дона? Да, он лучший разведчик, но намного ли хуже другие, откровенно говоря? Сомневаюсь.
   В комнате зябко, особенно после жаркого дня в каменном лабиринте Руины. Закутываюсь в плащ, сажусь напротив двери, лук на коленях. Дежурство господина Излона, что вызывало у меня наибольшие опасения, слава Звелу, уже миновало. А Медвежонок заступит перед самым рассветом, нежить в это время уже не так активна, ищет, куда бы забиться на солнечное время, в точности как мы на ночь укрытие искали. Не любят отрубы солнца, крепко не любят. Говорят, если кого из них утро застанет, сразу превращаются в простой разложившийся труп, и больше уже не встают. А костяки прахом рассыпаются. А вот обломов солнце обжигает не до смерти. Если его задержать, все же помрет, да такого попробуй, останови. По своему опыту знаю, что это не совсем так. Мертвяки, они тоже разные бывают, порой такие встречаются, что и солнце им нипочем.
   Что насторожило меня, я не понимаю. Однако тут же разворачиваюсь, вскидывая лук. И успеваю заметить движение за окном. Тень закрывает крупые звезды, я натягиваю тетиву и сразу же опускаю лук. Не попасть. Я не вижу, в кого стрелять. Незваный гость почти беззвучно скользит в небесах, я слышу только шорох крыльев, слабый, на грани восприятия. Поворачиваюсь спиной к двери, так, чтобы видеть оба окна. Никого. Кем бы ночной пришелец ни был, он либо улетел, либо затаился, ожидая подходящего момента. Закрываю глаза, сканирую местность. На всякий случай, вдруг да крылоклюва случайно занесло. Хотя вряд ли, они по ночам не летают.
   Против ожидания, кого-то обнаруживаю. Не клювокрыл точно, но и нежитью птичка не является. Точнее сказать не могу, внутреннее зрение не позволяет видеть, только ощущать присутствие. Чтобы распознать тварь, надо не единожды с ней столкнуться. Эта же мне никогда не попадалась, чем угодно клянусь. И оттого куда более опасна, я не знаю ее повадок, не знаю, чего от нее ждать. Ясно одно - добра от обитателей Руины нам не увидеть.
   Сижу, закрыв глаза, лук на коленях. Тварь наблюдает за нами, я в этом уверен. Пусть думает, что я сплю, лучше для нас, если нападет сейчас, когда я готов.
   Нечто с крыльями не торопится, сидит на крыше соседнего дома. Ничего, я не тороплюсь, охотник должен уметь ждать. Я - умею. Мои нервы не дрожат, как натянутая тетива, я спокоен и расслаблен.Не боюсь опоздать, едва тварь соберется напасть, я тут же почувствую.
   Так и сидим, долго, очень долго - я на полу, ночной гость на крыше. Оба настороже, готовы к схватке, которая для кого-то одного может оказаться последней. Кто бы не сидел там, на крыше, ждать он умеет. Достойный противник, настоящий охотник, уважаю. И не боюсь, ни сколечко не боюсь. Это моя жизнь, сколько раз приходилось сидеть вот так в засаде и ждать, пока противник проявит себя либо охотником, либо дичью. Третьего ведь не дано, либо-либо.
   Времени не существует сейчас. Только игра, где никто не хочет делать первый бросок. Кто начинает - тот проигрывает, не всегда, но достаточно часто, чтобы это стало правилом. Я - охотник. Я - умею ждать.
   И только когда тварь поднимается в воздух и неслышно исчезает в предрассветной тьме, я понимаю, что отдежурил не только за себя, но и за Медвежонка.
  
Оценка: 8.67*9  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"