Аннотация: Через полгода после публикации этой статьи выяснилось, что я не прав: Максима Максимова убили именно потому, что он взялся "копать" историю о "Мерседесе", проданном майором Смирновым.
Эту скандально-криминальную историю начинал расследовать известный питерский журналист Максим Максимов, бесследно пропавший посреди Петербурга летом нынешнего года. Мы не связываем "дело о проданном "Мерседесе" с трагической загадкой исчезновения нашего коллеги - нет для этого никаких оснований.
Почему Максим, еще в прошлом году приступивший к своему журналистскому расследованию, не стал доводить его до конца - не суть важно, у него и других тем хватало. Но фабула и подробности данного дела несомненно представляют интерес для публики.
ДЕЛО О ПРОДАННОМ "МЕРСЕДЕСЕ"
Борьба с коррупцией закончилась мошенничеством?
Коррупция в России процветает - кто бы сомневался! Уж только не те, кто по долгу службы борется с этим злом, подрывающим самые основы государства. В правоохранительных ведомствах созданы специальные "коррупционные" отделы, призванные ловить нечистых на руку чиновников, в том числе и "государевых" людей в погонах. Но... слаб человек: ведь все хотят красиво жить и кататься на хороших автомобилях. Порой и ловцы коррупционеров рискуют оказаться в незавидной роли подследственных. Примеров масса, вот еще один.
Оперативная комбинация или провокация?
Заместитель начальника Пулковской таможни по оперативным вопросам Евгений Федоров был арестован в январе 1999 года по обвинению в получении взятки. Согласно фабуле дела и приговору суда, 6 тысяч взяточных долларов причитались за содействие в устройстве одного молодого человека на работу охранником стоянки при таможне. Операцию по задержанию высокопоставленного таможенника организовал оперативник Северного и Северо-Западного РУБОПа Михаил Смирнов, на чьем счету немало громких дел. Только в аэропорту Пулково в его сети угодили аж три заместителя начальника Пулковской таможни, начальник ее оперативно-розыскного отдела и заместитель генерального директора госпредприятия "Росвнештерминал" ГТК РФ.
Талантливому оперативнику - честь и слава, но... Евгений Федоров утверждает, что задержавший его Смирнов практикует в своей работе провокацию взятки - занятие, мягко говоря, противозаконное. Кое-какие основания для таких обвинений (или лучше сказать, предположений?) имеются. Например, в деле другого заместителя начальника все той же Пулковской таможни - Владимира Самсонова - инициатором передачи денег послужил некто Евгений Орбов. Позже "засветившийся" в роли взяткодателя и в деле профессора Театральной академии Павла Романова, в то время - начальника одного из Управлений городского комитета по культуре. Проводивший журналистское расследование этой истории Максим Максимов писал, что гендиректор фирмы "Специнженир" Орбов "едва ли не насильно всучил взятку в 15 тысяч долларов профессору". Наш коллега назвал смехотворным мотив дачи взятки Романову, ведь "чиновник всего-навсего завизировал договор о намерениях между комитетом и "Специнжениром", пообещавшим выступить одним из спонсоров 300-летия города".
"Театральная история" стала еще одним жирным плюсом в послужном списке Михаила Смирнова. Павел Романов получил за взятку семь лет условно. А с взяткодателя Евгения Орбова взятки гладки - уголовному преследованию он не подлежит, поскольку, как и в "деле Самсонова", действовал под контролем оперативника Смирнова. Но на судебное заседание "профессиональный взяткодатель" все равно не явился, поскольку к тому времени был объявлен в федеральный розыск за мошенничество. Ничего удивительного, ведь, по имеющимся сведениям, криминальная биография Евгения Орбова началась еще в 1997 году. Но тогда уголовное дело о фальшивом векселе каким-то чудом закончилось для Орбова всего лишь трехсуточным пребыванием в камере милицейского изолятора. "История классическая - как правило, именно таким путем подследственные или подозреваемые превращаются в агентов", - философски заметил по этому поводу журналист Максимов.
Вот и пойми: то ли тут имела место изящная оперативная комбинация, то ли обыкновенная провокация с использованием "сидящего на крючке" агента. Отставной таможенник Евгений Федоров (напомним, один из посаженных Михаилом Смирновым за решетку) считает, что в отношение оперативника впору возбуждать уголовное дело по 304-й статье УК РФ ("Провокация взятки либо коммерческого подкупа"). Однако прочие юристы сомневаются: ведь провокацией взятки в этой юридической новелле называется попытка передать деньги должностному лицу без его согласия. Зато с законом "Об оперативно-розыскной деятельности" и межведомственными инструкциями "искусственное создание доказательств совершения преступления" не очень-то стыкуется.
Федоров, конечно же, - лицо заинтересованное. Очевидно, ему есть резон ставить под сомнение легитимность доказательств по уголовным делам, которые вел Смирнов. Но, как ни крути, Евгений Федоров свои законные пять лет "с хвостиком" уже отсидел. И хочет посадить "на освободившееся место" Смирнова не в отместку за бесцельно прожитые годы. Причина сугубо материальна и весьма весома. Речь о сером "Мерседесе-300" 1986 года выпуска, изъятом у Федорова при аресте и позже "ушедшем налево" с легкой руки Михаила Смирнова.
На те же грабли
Никто почему-то не хочет учиться на чужих ошибках. Казалось бы, уж кто-кто, а сотрудники Северного и Северо-Западного РУБОПа должны бы знать, чем заканчиваются махинации с чужими автомобилями. Ведь желание завладеть джипом "Мицубиси-Паджеро" стоило милицейской карьеры Дмитрию Милину, заместителю начальника этого авторитетного учреждения.
Милин пытался за сущие копейки "приватизировать" изъятый у подследственного дорогостоящий джип. В ход пошла какая-то "левая" бумага не то с поддельной подписью, не то с фальшивой печатью, не то еще с чем - не суть важно. Главное, что конкуренты Дмитрия Милина в борьбе за кресло начальника РУБОПа не дремали, и эта бумажка всплыла на свет божий. Результат: уголовное дело, отстранение от должности на время следствия, а потом и суд.
Похоже, эта скандальная история на какое-то время отбила у Милина желание "порулить". Во всяком случае, автор этих строк встретил тогда его в метро. Дмитрий Станиславович держался молодцом. Говорил веселым тоном: "Удостоверение - в кармане, пистолет - в кобуре, зарплата идет, а на службу ходить не надо. Все нормально!" Незадолго до того он шокировал публику, выбрав себе в адвокаты Дмитрия Якубовского, всенародно прославленного как "генерал Дима". А ведь в декабре 1994 года именно Милин самолично ездил в Москву задерживать Якубовского по делу о краже фантастически дорогих манускриптов из петербургской Публичной библиотеки. Отсидел "генерал" свои пять лет - и пригодился настоящему полковнику.
Позже в одном интервью адвокат Якубовский ставил себе в заслугу судебные проволочки. Суд закончился для Милина вполне благополучно: пока тянулась юридическая канитель, истек срок давности, дело закрыли. Но полковнику все же пришлось уйти в отставку. Борис Грызлов, став министром внутренних дел, разделил (или развалил?) региональные управления по борьбе с оргпреступностью напополам. Ни в УБОПе, ни в ОРБ места Милину не нашлось, оставалось идти в большой бизнес. С января 2002 года Дмитрий Милин - директор по безопасности и защите банковской информации "Промстройбанка".
А рубоповский опер Михаил Смирнов после раскола РУБОПа перешел в Оперативно-розыскное бюро, где стал в заместителем начальника 7-го, в просторечии, "коррупционного" отдела. Посадил еще нескольких крупных чиновников, но в октябре прошлого года сам стал обвиняемым по уголовному делу о мошенничестве. Читатели наверняка уже догадались, что причиной тому, как и в случае с Милиным, стал автомобиль престижной марки.
Чей "Мерседес"?
Супруги Федоровы владели "Мерседесом" по генеральной доверенности, выписанной номинальной хозяйкой машины Алиной Васильевой. Эта молодая женщина - мастер спорта по плаванию, не раз бывала за рубежом, вот на ее загранпаспорт и оформили ввоз подержанного автомобиля из Германии. Тем, кто работал за границей полгода, полагалась существенная льгота при "растаможке" импортируемой машины. Практика покупки автомобиля по доверенности - дело обычное, и все бы ничего, если бы в отношение Федорова не завели уголовное дело.
В мае 2000-го года высокопоставленный таможенник был осужден к лишению свободы, но без конфискации имущества. Арест с автомобиля был снят, однако Михаил Смирнов отказался вернуть его Марине Федоровой, поскольку срок действия гендоверенности на "Мерседес" к тому времени истек. В октябре оперативник вызвал номинальную владелицу автомобиля Васильеву и сказал, что должен его вернуть именно ей, но машина не растаможена и надо платить большую пошлину. Тут опер был прав: ведь у пловчихи на самом деле загранстаж был маловат для льготной "растаможки". (Но это, как говорит сейчас Евгений Федоров, вопрос к пограничникам: именно они ставят печать на документы с датами отъезда и приезда.) Девушка, которая к этой машине имела весьма косвенное отношение, от "Мерседеса" отказалась. "Ничейный" автомобиль остался в рубоповской автохозяйстве на Уткином проспекте. Правда, ненадолго.
Вскоре он был выставлен на продажу на спецстоянке УГИБДД. Некто "Борис" хотел получить за подержанный "Мерседес" пять тысяч долларов. В конце концов цена заметно снизилась, и 20 мая продавец и покупатели ударили по рукам. Продавал машину Борис, но оформлять сделку он приехал с неким Озеровым - как рассказывали потом покупатели, бомжеватого вида мужчиной, у которого была генеральная доверенность на "Мерседес".
Тут бы и делу конец, но Марина Федорова узнала, что ее автомобиль продан. В РУБОПе началась служебная проверка, материалам которой дали ход лишь через полгода - аккурат когда это Управление развалилось пополам, а все его сотрудники были выведены за штат. Итак, уголовное дело ? 384615, фигурантом которого стал Михаил Смирнов, было возбуждено только в январе 2002 года.
Опера голыми руками не возьмешь
Линию защиты подозреваемый выстроил четко. По версии Смирнова, в декабре 2000-го года к нему обратился некий Озеров. Он предъявил нотариальную доверенность на свое имя, выданную от имени женщины по фамилии Кириллина. В соответствии с предъявленной бумагой, эта Кириллина в свою очередь имела доверенность от Алины Васильевой на право распоряжения "Мерседесом". Вот рубоповец и отдал автомобиль Озерову. А то, что паспорт у этого гражданина - поддельный, а гражданка Кириллина за семь лет до того умерла от отравления алкоголем, оперативник знать не знал, и ведать не ведал.
Все бы хорошо, но у следствия были основания считать, что продавца "Мерседеса" по имени Борис в действительности звали Михаилом, и фамилия его была Смирнов. Только опытного оперативника голыми руками не возьмешь. Опознание превратилось в клоунаду, в настоящий цирк. Смирнов пришел на эту юридическую процедуру со своими статистами - так ведь называют не только артистов киношной массовки, но и тех, среди кого, как положено по закону, прячут подозреваемого. Задача свидетеля - узнать среди нескольких людей того, кто совершил преступление. Но тут случилось наоборот: не успел один из покупателей "Мерседеса" рот открыть, как статист сказал: "Ой, я его знаю, он на меня покажет!" Рассказывают, что Смирнов ему тут же возразил: "Успокойтесь, опознают меня, а не вас!" Итог: есть основания для признания опознания недействительным.
Второе опознание. Зашел участник покупки "Мерседеса". Смирнов в тот же момент повернулся к следователю: "Галина Павловна, а почему опознание проводите вы, а не прокурор?" Стал спорить с ней - итог тот же.
А в августе прошлого года в Красногвардейское РУВД вдруг явился работник морга Александр Байгильдин и повинился: дескать, это он под именем Озерова приходил с чужим паспортом к Смирнову, чтобы обманом получить "Мерседес". С чего вдруг лжеОзеров решил покаяться - непонятно. Ну, да что с него взять, он же с семи лет стоит на учете как шизофреник... Покаялся и рассказал, что на обман его подбил за сто долларов знакомый по фамилии Тржецяк. Который, вот ведь как некстати, успел благополучно умереть еще за два месяца до повинной Байгильдина. И куда Тржецяк дел автомобиль, лжеОзерову неизвестно.
Несмотря на такие неожиданности, следователи продолжали сбор доказательств, но едва Михаилу Смирнову предъявили обвинение в мошенничестве и злоупотреблении должностными полномочиями, как заместитель генерального прокурора Владимир Зубрин лично прекратил уголовное преследование в отношении замначальника "коррупционного" отдела ОРБ.
Однако, не все так просто даже для столь высокопоставленных людей. Адвокат фактической хозяйки "Мерседеса" Марии Федоровой дважды обжаловала постановление Зубрина в районном суде - и оба раза успешно. Но городской суд Петербурга каждый раз возвращал дело в Адмиралтейский район для рассмотрения в другом составе суда. Жалоба адвоката завершила второй виток в октябре, когда будет назначено новое судебное слушание - еще неизвестно. Фемида не спешит.
Георгий АРЕФЬЕВ
P.S. К сожалению, Михаил Смирнов не пожелал встретиться с корреспондентом "МК" в Питере". В уже давнем телефонном разговоре он сказал, что если надо будет, он сам нас найдет. Не нашел: не понадобилось или нечего возразить?
Опубликовано в газете ""МК" в Питере" N 46 / 2004 г.
-----------------------------------
Через полгода после публикации этой статьи выяснилось, что я не прав: Максима Максимова убили именно потому, что он взялся "копать" историю о "Мерседесе", проданном майором Смирновым.
Планировал продолжить эту тему несколько позже, но сегодня вечером (вернее, уже вчера вечером) неожиданно пришла рассылка из СЖ:
---------------------------------
Союз журналистов Санкт-Петербурга
и Ленинградской области
Дом журналиста (Невский, 70)
тел.: (812) 272-85-13, 272-99-25
http://www.journalists.spb.ru/
11 марта, в 15:00, в Доме журналиста (Невский,70) состоится представление книги 'Максим Максимов. В интересах истины'.
Известный петербургский журналист Максим Максимов пропал без вести в 2004 году. Его гибель, причиной которой была его работа, его верность нашей опасной профессии, потрясла все журналистское сообщество Петербурга.
И вот вышла книга. В ней собраны статьи Максима Максимова, написанные им за долгие годы в газетах 'Смена', 'Ваш тайный советник' и журнале 'Город'. В первой части книги рассказывается о загадочном исчезновении журналиста, вторая часть включает в себя его статьи о преступном мире, а третья - интервью, взятые им у видных деятелей культуры.
Книга, несомненно, сделана Агентством журналистских расследований (АЖУР) - больше некому.
Штука в том, что предыдущие публикации АЖУРа о Максиме Максимове, в той части, где в связи с вышерасположенной статьей упоминалось мое имя, грешат неточностями - скажем так. Почему-то, в этих статьях датировка моего участия в событиях упорно сдвигается их автором на пару месяцев в обе стороны (цели мне понятны). Посмотрим, как будет на этот раз.
Пришлось мне отложить другие дела и приступить к своим воспоминаниям о Максе.
Начну с пространной преамбулы, чтобы стало понятно, почему мы не связывали поначалу исчезновение Максима с его профессией, почему я так и написал в статье: "Мы не связываем "дело о проданном "Мерседесе" с трагической загадкой исчезновения нашего коллеги - нет для этого оснований." Грех "пиарить" свой текст на крови и тем более на смерти не чужого тебе человека. Я перечитал фразу и решительно подправил ее: "никаких оснований."
Мы слишком привыкли к мысли, что если ты пишешь честно, то бить и тем более убивать тебя - "не по понятиям". Мы уверовали в свою безопасность. "Не стреляйте в пианиста..." У одних жизненная функция - грабить и убивать, у других - ловить грабителей с убийцами, у третьих - писать обо всех предыдущих. Можно сказать, гармония...
После первых, немного наивных порой и пронизанных жаждой справедливости статей о главарях преступного мира, мы ходили по темным улицам, опасливо озираясь. Но это быстро прошло. Мы поняли правила игры: соблюдай элементарные методы предосторожности и жить будешь, не обязательно счастливо, но долго. И мы знали, что за нами немалая сила - опера, следаки, офицеры и генералы, делившиеся с нами информацией и благодарные нам за нашу поддержку - пусть только словесную, но все же...
Нет, были, конечно, в милиции (как и у всех силовиков) и предатели. И со временем, лихим временем бандитских девяностых, их становилось все больше. Процесс шел постепенно... Вы заметили, что нынче о предателях не слышно? Они повывелись? Да нет, просто слово вышло из моды. Предатель предателя предателем не назовет.
Времена изменились. Одни криминальные журналисты сбились в стаи и нашли 'информационных спонсоров', вдобавок надежно обеспечивающих силовое прикрытие - в обмен на лояльность, другие сменили тематику или перешли из 'игроков' в 'тренеры'-редакторы, третьи продолжали биться головой о стену. (Честно говоря, сгущаю краски - но тенденции таковы.)
Как раз в 2004 году я довольно успешно изживал в себе последние иллюзии о нашей доблестной милиции. Но еще не изжил до конца. Только поэтому я не связывал загадочное исчезновение (читай, гибель) спецкора журнала 'Город' Максима Максимова с темой, от разработки которой он, по его словам, отказался еще зимой и предложил заняться ей мне, 'чтобы не пропала зря'.
...Для меня эта история началась в ничем другим не примечательный июньский день. Не успел я расположиться за компьютером, как меня окликнула из своего кабинета главный редактор 'МК' в Питере' Марина Поваляева:
- Ты Максима Максимова знаешь?
- Конечно, в 'Смене' вместе работали, только он тогда 'культурным' отделом заведовал...
- Он какую-то интересную тему предложить хочет. Что-то про милицию криминальное. Позвони ему.
К Максу я всегда с большим уважением относился. Он великолепно писал, делал отличные, умные интервью и в роли редактора отдела культуры был на своем месте. И, более того, почти не заменим... Помню, как я удивился, когда году этак в 99-м встретил его в метро, и он сказал, что будет работать в АЖУРе.
Макс похож на криминальщика еще меньше, чем я, и это о многом говорит. Но он был талантливым парнем. Вскоре Максим стал одним из самых лучших, если не самым лучшим из петербургских криминальщиков. Многие его статьи вызывали белую зависть...
Созвонились.
- Пиши, - говорю. - Я только за.
Но Максим сам писать почему-то не хотел, предлагал мне заняться. Честно говоря, это меня удивило. Объяснение прозвучало, но не показалось мне исчерпывающе убедительным: 'Журнал эту тему отверг, а я там на окладе, мне неудобно писать это в другое издание'. Даже под псевдо не соглашался.
Кого другого бы я тут послал подальше, но в порядочности Максима был уверен, знал, что не подставит.
- Ну, присылай свои материалы, прочитаю сразу. Но только ближайшие недели две у меня заняты - надо добивать раскрученные темы.
Файл 'Смирнов-справка.doc' датирован в моем почтовом ящике 8 июня. Максиму Максимову оставалось жить ровно три недели.
Продолжение следует
29 июня 2009 года:
Сегодня исполнилось пять лет со дня гибели Максима Максимова.